Необходимость системного изменения российского культурного пространства

Размещено на http://www.allbest.ru/

Необходимость системного изменения российского культурного пространства

Прохоров Михаил Михайлович

доктор философских наук

профессор, Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет

Аннотация

В центре статьи - анализ событий социальной динамики последнего времени на Украине, которые приобрели резонансное значение в эволюции России и всего мирового сообщества (ликвидация режима Януковича, референдум в Крыму 16 марта 2014 г., воссоединение Крыма с Россией, образование Донецкой и Луганской народных республик, вооруженное противостояние на юго-востоке Украины, стремление властей Киева к «нацификации» всей страны и т.д.). Возвращение Крыма в Россию было поддержано внутри страны: прошли многочисленные митинги во многих городах, собиралась гуманитарная помощь и т.д. События демонстрируют связь с событиями «перестройки» СССР, намерение России выйти из объектного состояния к субъектному статусу. Методологией в статье выступает материалистическая диалектика. Традиционная диалектика и ее принципы дополняются положением об альтернативности диалектики позитивной и негативной как новой исторической форме противоположности диалектики и метафизики. В таком контексте автором предлагается специальная методология исследования, совмещающая диалектический и системный подходы. Она использована при раскрытии альтернатив «экономики» и «экономизма», как аналога «механицизма» в сфере социальной динамики, политической подсистемы социальной системы и «макиавеллизма», как разновидности редукционизма в политической подсистеме социальной динамики. Показано, что наиболее важной чертой в обретении субъектности является обретение последней в конечном счете каждым членом общества, а не только главой государства, когда свобода и «суверенность» принадлежат, в духе восточных монархий, только одному или ограниченному числу лиц. Этот процесс коррелируют с неизбежностью системного изменения российской культуры в сферах экономики и социально-политической системы, идеологии и образования, семьи и других социальных подсистем. В контексте социальной динамики доказано, что описываемые события сущностно связаны с событиями «перестройки» СССР, ее позитивными и негативными чертами, вплоть до известного пересмотра ее итогов. социальный культурный экономизм

Ключевые слова: экономика, «экономизм», механицизм, субстанциальность, гипостазирование, полис, политика, «макиавеллизм»,, симулирование, фальсификация

Abstract

The article is focused on the analysis of events of social dynamics in Ukraine which gained resonant value in evolution of Russia and all world community (elimination of a mode of Yanukovych, a referendum in the Crimea on March 16, 2014, reunion of the Crimea with Russia, formation of the Donetsk and Lugansk national republics, the armed opposition in the southeast of Ukraine, aspiration of the authorities of Kiev to "natsification" of all country, etc.) . Return of the Crimea to Russia was supported within the country: passed numerous meetings in many cities, the humanitarian assistance, etc. gathered. Events show communication with events of "reorganization" of the USSR, intention of Russia to leave an object state to the subject status. As methodology in article the materialistic dialectics acts. The traditional dialectics and its principles are supplemented with the provision on alternativeness of dialectics positive and negative as to a new historical form of contrast of dialectics and metaphysics. In such context the author offers the special methodology of research combining dialectic and system approaches. It is used at disclosure of alternatives of "economy" and "economism", as an analog of "mechanical philosophy' in the sphere of social dynamics, a political subsystem of social system and "Machivellianism", as kinds of a reductionism in a political subsystem of social dynamics. It is shown that the most important line in finding of subjectivity is finding of the last eventually each member of society, and not just the head of state when freedom and "sovereignty" belong, in the spirit of east monarchy, only to one or limited number of persons. This process correlate with inevitability of system change of the Russian culture in spheres of economy and socio-political system, ideology and education, a family and other social subsystems. In a context of social dynamics it is proved that described events appreciably are connected with events of "reorganization" of the USSR, its positive and negative lines, up to known revision of its results.

Keywords: economy, 'economism', mechanical philosophy, substantiality, hypostasis, polis, policy, Machivellianism, simulation, falsification

По мнению официальных органов России большинство жителей нашей страны поддерживает и одобряет возвращение в состав Российской Федерации Крыма. Его присоединение свидетельствует, что страна выходит из «объектного состояния», что она обретает «субъектный статус». Такое воссоединение можно рассматривать как начало системного изменения всего российского культурного пространства, включая такие его подсистемы, как области экономики и социально-политической системы, семьи и идеологии, образования, здравоохранения, других подсистем «социальной системы».

Все эти события делаются более понятными в контексте переплетения изменений на Украине и событий в России, которые тесно переплетаются между собой, приобретают не только общеевропейское, но и мировое значение, что видно по той реакции, которую они производят в Европе и в США, активно включившихся в эти процессы.

Запад склонен интерпретировать возникшую проблемную зону напряженности как противостояние России и Украины, спровоцированное Россией, тогда как в России утверждают, что речь идет о внутриукраинском конфликте, сторонами которого выступают различные части украинского общества, одна из которых не желает жить в одном государстве с другой частью, которая стремится силой заставить жить в составе унитарного украинского государства всех, кто проживал на его территории. Принуждаемыми оказались жители Крыма и юго-восточных областей. В России их называют представителями «русского мира», которых Президент России обещал взять под защиту. Для этого через законодательную власть было проведено и принято положение о праве использования на территории Украины российской армии, отмененное в июне 2014 года.

В условиях уже обозначивших себя тенденций в Крыму 16 марта 2014 г. удалось организовать и провести референдум населения по обретению полуостровом независимости от Украинского государства, за которым последовало его воссоединение с Россией, о чем многие крымчане мечтали со времени ликвидации СССР. Возвращение Крыма в Россию было поддержано внутри страны: прошли многочисленные митинги во многих городах России, собиралась гуманитарная помощь и т.д. События на юго-востоке Украины приобрели более трагический характер. Здесь киевские власти воюют с двумя народными республиками (Донецкой и Луганской), отрицающими легитимность тех, кто захватил власть в Киеве в феврале 2014 года и навязывает ее всей стране.

Столь определенный характер процессы на Украине приобрели не сразу, как не сразу явили себя и указанные противоположные тенденции. Вначале события разворачивались как выступления украинских граждан, имевших характер «социальной революции», казались борьбой против антинародного, олигархического «режима Януковича», на которую поднялись разные слои населения, представители которых вышли на «майдан», поддержанный как в Европе, так и в США. Это несовпадение «явления» и «сущности» со временем стало рассеиваться, обозначились иные изломы и линии противостояния. Правда, «путаница» явления и сущности не исчезла полностью. Она сохраняется. В том числе сохраняется умышленно, ибо служит своеобразной дымовой завесой при интерпретации событий на Украине. Она видна, например, в различных по содержанию интерпретациях со стороны не только СМИ в России и на Украине, но США и ЕС. Не случайно поэтому возникли споры о том, является ли деятельность тех или иных журналистов «информацией», которую они выдают населению, или «пропагандой», обслуживающих «своих хозяев»; у каких журналистов она является «информацией», у каких - «пропагандой».

Поскольку на острие этих событий оказался Президент России, постольку не менее конфликтными оказываются оценки его поведения и замыслов. В официальных кругах США и ЕС преобладают его категорически негативные оценки, вводятся «санкции» против возглавляемой им страны.

По заявлениям организаторов некоторых социологических исследований внутри России - в связи с воссоединением Крыма - рейтинг сторонников В.В. Путина возрос до 82% поддерживающего его населения страны, а поддержка «Единой России» выросла соответственно до 64%. Именно в этом видят авторы таких исследований свидетельство того, что Россия выходит из объектного состояния к своему субъектному статусу. Правда, исследователи указывают и на неоднозначные оценки более позднего времени его деятельности по отношению к юго-востоку Украины. Бытует мнение, что поддержка жителей юго-востока должна быть более действенной, чем она имеет место, чтобы она соответствовала пожеланиям более широких масс России. Понятно, что здесь обнаруживается более широкое социальное наполнение процесса выхода России из объектного состояния к субъектному статусу.

Эти события демонстрируют связь с событиями «перестройки» СССР, вплоть до известного пересмотра ее итогов. Например, на Западе говорят о реваншистских устремлениях России по восстановлению Советского Союза, о попытках ее возврата к политике великих держав, о России, которая не хочет быть марионеткой в чужих руках, о санкциях против России, которые должны противодействовать такому возврату. Президент Украины П. Порошенко требует введения против России «секторальных санкций» (санкций против ключевых секторов российской экономики: энергетики, банковского сектора, горнодобывающей промышленности, военно-промышленного комплекса, которые должны привести к полному уничтожению Российского культурного пространства, как наследника СССР ), а Запад поддерживает стремление нового руководства в Киеве «управлять своим народом» в масштабах Украины. При этом обнаруживается подлинный смысл так называемого «мирного плана урегулирования» на Украине, который оборачивается реальным усилением военных действий против граждан на юго-востоке страны.

Все эти события можно интерпретировать по-разному. Например, как соответствующие направленности мысли американского писателя Патрика Смита, написавшего книгу «Time No Longer: Americans After The Americans Century». В переводе: «Время вышло: Американцы после американского века». Название книги точно передает возможный смысл происходящего в мире, как оно видится писателю, указывающему также на изменение статуса самих США и ЕС, затрагивающему существование «Pax Americana». Характерно, что слово «век» (Century) в названии книги можно заменить не менее глубоким по содержанию понятием «мир» (если вспомнить Pax Americana) или «culture» (в духе названия данной статьи). Можно утверждать, что на задний план отодвигаются «оранжевые революции» с их игрой в притворство, затушевывающей реальные, «социальные разногласия» в обществе при следовании ложным фактам.

«Перемены» характеризуются, на наш взгляд, крайней противоречивостью. С одной стороны, можно наблюдать усиление негативных сторон, присущих «перестройке», с другой стороны, в этих событиях можно обнаружить и противоположные тенденции, вплоть до известного пересмотра ее итогов. Если «перестройку» трактовать как «отрицание», то описанные события демонстрируют также черты не только «отрицания», его усиления, но и «отрицания отрицания»: во-первых, черты углубления негативных характеристик социальной динамики, ибо дело дошло до проявлений неофашизма в виде стремлений к «нацификации» жителей юго-востока Украины (в отличие от «перестройки» в СССР, конец которой совпал с так называемым «августовским путчем» 1991 г., а 3-4 октября 1993 г. - двоевластие и расстрел «Белого дома»), во-вторых, признаков «отрицания отрицания». Автор выявляет их и демонстрирует необходимость системного изменения российского культурного пространства.

Происшедшие и продолжающиеся события свидетельствуют о намерении, повторим, России выйти из объектного состояния к субъектному статусу. Однако наиболее важной чертой в обретении субъектности является обретение последней в конечном счете каждым членом общества, а не только главой государства, когда свобода, «суверенность» принадлежат, как говаривал еще Гегель, в духе восточных монархий, только одному или ограниченному числу лиц.

Следует отметить, что рассматривать данные процессы лишь с учетом «переходного характера» современной эпохи недостаточно. Ведь «переход» предполагает «границу», отделяющую одно, «преодолеваемое» состояние от другого, быть может, «желаемого» состояния. Картина еще более усложняется, если учесть, что существуют разные категории людей, что для определенных категорий людей может идти речь не о «желаемом», а, наоборот, о «нежелаемом» состоянии, хотя бы оно и имело объективный характер.

Кроме того, нужно обратить внимание на принципиальное различие между жизнью в «переходную эпоху» и жизнью «на границе», или «в границе». Есть граница и есть то, что отделяется границей; процессы, протекающие в них радикально отличны. Кроме того, в рамках «переходности эпохи» возникают проблемы определения того, от чего и к чему осуществляется переход; сегодня часто говорят о современности как «переходной эпохе», хотя часто испытывают затруднения при определении того, к чему именно осуществляется «переход». В пределах границы происходят процессы не только «перехода», но и попятного или возвратного движения. В их взаимоотношениях проявляется соотношение объективного и субъективного. Оно находит выражение в различных концепциях социальной динамики, охватывающей ее онтологические, эпистемологические, аксиологические и методологические аспекты.

Как особо значимые выделим три концептуальных подхода философии, с позиций которых можно трактовать разворачивающуюся динамику всей социальной системы современности, которая может рассматриваться как предмет современной социологической науки, поскольку сегодня социология уже не выступает как часть тех или иных философских учений при анализе проблем общества как целого, движущих сил его развития и других сторон развития общества: проблем государства, политики, права, экономики, морали, искусства, религии и иных сторон, превратившихся уже в предмет изучения соответствующих дисциплин. Они выступают в качестве философских оснований, базирующихся на определенном мировоззрении, задающем методологические принципы исследования социальной динамики. С таких позиций решаются проблемы движущих сил развития общества, направленности социальных процессов, взаимодействия личности, социальных групп и общества, материального и духовного в истории, другие наиболее фундаментальные проблемы существования и эволюции общества.

Первым из них является формационный подход. С точки зрения данной концептуализации речь идет о преодолении капиталистического общества в направлении утверждения общества свободной индивидуальности через посредство демократии «снизу» или государство с «диктатурой пролетариата», когда условием свободного развития всех окажется свободное развитие каждого человеческого индивида. В либерально-демократической трактовке речь идет об утверждении в конечном счете прав и свобод для каждого человека, учреждении такого общества не «снизу», со стороны приходящих к власти широких народных масс, а «сверху», со стороны господствующих слоев, понимающих и принимающих неизбежность прогрессивных изменений. Однако обе концепции разделяет признание перехода количественных изменений в коренное качественное, характерное для марксизма как революционной демократии, и отрицание такого перехода либеральной демократией, настаивающей лишь на постепенных, количественных переменах, не переходящих в коренные качественные. Как видно, если марксизм утверждает «переход», то сторонники либеральной демократии ограничиваются жизнью «на границе».

Окончание «перестройки» в нашей стране сопровождалось стремлением заменить формационный подход цивилизационным , превратив понятие цивилизации, которым историография пользовалась исключительно для описания, в фундаментальную парадигму исторического знания, имеющую онтологическое, аксиологическое, гносеологическое и методологическое значение. На этой основе в дальнейшем появляется и разрабатывается культурологический подход. Дело в том, что термин «цивилизация» (от латинского civilis - гражданский, государственный) до сих пор не имеет однозначного определения, будучи синонимом культуры, например, в учении А. Тойнби, указывая на стадию упадка в развитии локальных культур, в частности, в книге О. Шпенглера «Закат Европы», или, напротив, обозначая следующую за «варварством» ступень развития у Л. Моргана, у Ф. Энгельса, позднее - у А. Тоффлера. Употребляется этот термин и в более абстрактном смысле уровня или ступени развития того или иного региона мира или этноса: «античная цивилизация», «цивилизация инков» и т.п. К последнему близок смысл получающего распространение в последнее время выражения «русский мир».

Очевидно, что цивилизация предполагает собственно социальную организацию общества, указывая на завершение перехода от царства животных к обществу, социуму; вытеснение кровно-родственных отношений соседско-территориальной организацией с признаками макроэтничности и подчинением жизни людей социологическим законам.Для новой формы человеческого общежития характерно прогрессирующее общественное разделение труда, развитие информационно-транспортной инфраструктуры с окончанием эпохи «варварства». Причем цивилизация рождается на базе возникшего прибавочного продукта, значит, в результате неолитической (технической) революции и заметного роста производительности труда в ходе отделения труда умственного от физического, последующего возникновения науки и философии, вообще профессионализации труда и т.д. Это свидетельствует о том, что целью цивилизации становится воспроизводство и рост общественного богатства, представленного не только в вещественно-материальном, но и в духовном воплощении, например, свободное время индивидов, общественных отношений, обретающих все более культурные формы. Не случайно цивилизацию определяют, как социальную организацию общества, характеризующуюся всеобщей связью индивида и первичных общностей в целях воспроизводства и приумножения общественных богатств.

Понятно, что такое понимание цивилизации требует прояснения демаркации его с «формацией». Грань между ними определяется тем, что в основании цивилизации лежит технико-технологический базис, тогда как для «формации» таковым выступает экономический базис, как совокупность всех производственных отношений. Соответственно такой демаркации говорят о волнах цивилизационного развития: земледельческой или традиционной, индустриальной и постиндустриальной или информационной (О. Тоффлер).

Очевидно, что обе концепции можно рассматривать как взаимодополняющие друг друга, позволяющие понять социальную динамику в ее многомерности. Тем более, что переход к цивилизации явился узловым пунктом в формировании и развитии человеческой культуры. Сопряжение формационного и цивилизационно подходов предполагает представленность каждого из них в другом, но в урезанном, редуцированном виде. Обе указанные концепции достаточно обстоятельно представлены в философской литературе по социальной динамике.

Однако существует и третья концептуализация, которая сегодня все более распространяется на историю и дополняет две первые и которая способна пролить свет на социальную динамику, раскрыть ее нетрадиционные черты. В настоящее время она приобретает особую актуальность. Она вырастает на почве постановки и решения проблемы отношения человека с мирозданием [1]. Постановка и решение этой проблемы приводит к обнаружению трех основных типов мироотношения: созерцательного, активистского и коэволюционного. Первый тип характерен для традиционного человека, активистский тип мироотношения утверждается с переходом к капиталистическому обществу (от Р. Декарта и Ф. Бэкона до представителей философии русского космизма), а коэволюционный подход обнаруживается как новый вектор [2], содержательно задающий характер современной переходной эпохи.

Игнорируя третью концептуализацию невозможно разобраться во многих трактовках социальной динамики современности. Примером являются, в частности, работы А.А. Зиновьева [3]. С точки зрения данной концепции для каждого из типов отношения человека с мирозданием характерна определенная онтология, аксиология, гносеология и методология. Не случайно, что А.А. Зиновьев обращает внимание на изменение онтологических параметров человеческой истории с переходом к доминированию активистского мироотношения. Такое доминирование А.А. Зиновьев первоначально сопрягает с советским обществом, на пятьдесят лет опередившим западноевропейское общество. Здесь он следует за К. Марксом, который указывал на свое стремление преодолеть созерцательность человека, усматривая в ней главный недостаток «всего предшествующего материализма - включая и фейербаховский» - в пользу новой концепции, концепции активизма как философии революционной практики преобразования окружающего мира. В «Тезисах о Фейербахе» новая концепция представлена утверждением, что философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его [4].

Созерцательное положение человека в мире социальной динамики соответствует естественно-историческому характеру истории людей, которая сама, «своим ходом» обеспечивает им процесс восхождения, подобно тому как аналогичный процесс естественной эволюции в природе представляет собой развитие как единство прогресса и регресса, где восхождение пробивается как ведущая тенденция, характерная для всего «живого вещества», если употребить термин В.И. Вернадского. Этот процесс и продолжается в человеческой истории, причем природная и человеческая история образуют в своем восхождении единый целостный процесс, где природная эволюция находит свое «продолжение» в естественно-историческом характере человеческой истории. Поэтому собственная активность человека явно уступает первенство естественным процессам, и человек заявляет, что он не намерен нарушать присущий им гармоничный характер. Например, существование человека гарантируется ему земными условиями, ее климатом, природными богатствами, пространствами и т.п., подобно тому как внутри утробное развитие человека обеспечивается существованием и развитием в этой «среде». Однако легко допустить, например, что наша планета, ее животный мир и само человечество, могут подвергнуться опасности в случае столкновения земли с большим небесным телом, что в результате такого столкновения человечество способно погибнуть. В таком случае люди вынуждены изменить свой статус, с объектного на субъектный, чтобы приступить к контролю над такими процессами и управлению ими. Здесь человек выказывает себя уже в качестве активной стороны мироотношения, чтобы продолжить свое развитие по восходящей.

К. Маркс был первый, кто обнаружил в человеческой истории появление такой ситуации на стадии капиталистического существования; для подавляющего большинства занятых в производстве людей, которые ставятся на грань утраты черт человека. Объясняя возможность продолжения процесса развития людей, К. Маркс выдвинул идею отказа от созерцательности в пользу человеческой активности, которая состоит в том, что люди начинают сами контролировать и управлять ходом человеческой истории. Он был убежден в том, что при таком развитии исторических событий социальные законы продолжают действовать, что человеческая активность опирается на их «со-действие». К. Маркс был убежден в том, что в результате такого перехода от созерцательности к человеческой активности будет обеспечено дальнейшее восходящее развитие человечества и мира.

Такое изменение произошло, согласно А.А. Зиновьеву, в XX столетии, когда и произошел коренной перелом в самом механизме эволюционного процесса. Так, в России после революции 1917 года формирование общества начиналось с образования системы власти, которой приходилось создавать «экономический базис». При этом духовная деятельность, в частности, сфера образования в стране отпочковывалось от экономической деятельности людей в качестве универсальной деятельности. На этой основе в Советском Союзе происходило разрастание духовной деятельности людей, усиление роли сознания, увеличение числа людей и действий, специфически связанных с производством нового сознания, в контексте которого росла роль познавательного аспекта сознания, науки, искусства, иных внеэкономических сфер, вплоть до космонавтики. В это время масштабы и степень сознательности в исторических процессах достигли такого уровня, что прежний естественно-исторический или стихийный характер исторических событий уступил место проектируемой и, значит, управляемой эволюции в истории. Отныне именно этот компонент в человеческой истории приобрел фундаментальное значение, как и планировал К. Маркс, который видел в нем механизм обеспечения дальнейшего восходящего развития, сохранения устойчивой направленности на восхождение как ведущую тенденцию в эволюции, исходя из объективной логики человеческой истории в ее западноевропейском варианте.

Важно подчеркнуть, что такое понимание не отменяло приоритет объективной логики истории, но придавало ей новую, сознательно-волевую историческую форму, поскольку сознательная деятельность людей не вступала в состояние войны против естественно-исторической эволюции, но наоборот была призвана утверждать присущее ей восходящее развитие, сохранять и укреплять присущую ему тенденцию. Вся эта устойчивая направленность должна было реализовать себя в интересах трудящихся.

Как показали реальные события реализации «советского проекта», это обновление человеческой истории имеет свои собственные объективные законы, отличные от стихийного исторического процесса, следствием которых является нарастание степени вынужденности социальных действий людей и предопределенности, детерминированности самой эволюции как деятельности людей, преследующих свои цели. «Творцы истории», ее субъекты сами управляются объективными законами, посредством которых они управляют историей, причем в большей мере, нежели их предшественники. Они ответственны за «канализацию» происходящего, в ходе которой происходит отсечение ряда тех возможностей, которые сохраняются в рамках естественно-исторического процесса.

Можно согласиться с А.А. Зиновьевым, который писал, что субъекты, творцы нисходящей ветви человеческой эволюции детерминированы регрессивной ветвью истории, которую они выбрали, и «перевернутым», «зеркальным» законам которой они вынуждены отныне подчиняться. Рост такой принудительности уживается с сознательно-волевым моментом. Последний лишь усиливает первую. В случае регрессивной ветви история становится жертвой субъективного произвола, выбирающего гибельный путь, имеющий свою объективную логику, логику «нисхождения», «негативной диалектики». Этот поток истории делается не зависящим от их воли; их сознание и воля выступают его имманентным фактором. Задача их сознательно-волевой деятельности сводится теперь к тому, чтобы достроить до конца единственное искусственное русло исторического потока, охранять его, следить за тем, чтобы в нем не возникали трещины, чтобы какие-нибудь злоумышленники не проделали в нем дыры. Так А.А. Зиновьев описывает процесс «канализации».

Но то же самое характерно и для восходящей ветви эволюции, поскольку общие социологические законы действуют в обоих «ветвях» эволюции. Если действующие субъекты истории выбирают «логику нисхождения», если они оказываются детерминированными регрессивной ветвью эволюции, то и действующие субъекты истории, выбравшие «логику восхождения», оказываются детерминированными соответствующим процессом, что обрекает их на противостояние со «злоумышленниками» противоположного типа, чья деятельность предстает как бесполезная или вредная. Это обстоятельство проясняет суть борьбы, которая способна перерасти в форму гражданской войны в обществе.

Ее суть видится в стремлении сохранить количественное доминирование полезных видов деятельности в сравнении с количеством бесполезных и вредных видов деятельности, что, согласно К. Марксу, обеспечивает качественное преобладание прогресса над регрессом. Данное обстоятельство объясняет характер отношения к такой войне (игнорируя данное обстоятельство, трудно понять происходящую сегодня войну на Украине ).

Однако, согласно А.А. Зиновьеву, дальнейшая история отличается от ее картины у К. Маркса, у которого на смену стихийному течению истории приходит однозначно положительный процесс сознательного сотворения истории. В ней нет той однозначности, о которой писал К. Маркс, ибо проектирование и управление эволюцией истории осуществляется, указывает А.А. Зиновьев, далеко не всегда в благородных целях. Напротив, подчеркивает он, цели могут быть эгоистичными, гнусными, коварными и т.п., планы могут быть не целесообразными и разумными, а нелепыми или даже просто безумными, управление может быть не только по правилам разумного и не обязательно по критериям эффективности, а дилетантски-неэффективным. Эти конкретные черты не влияют на сам тип эволюции в истории людей. Так плохая государственность не меняет ведь тип власти как власти государственной, а плохая экономика не отменяет тип хозяйства как экономический.

Принципиальным при этом объявляется то обстоятельство, что в социальной системе сложилась социальная структура с такими компонентами, которые ставят цели эволюционного свойства и глобальные по своим масштабам, вырабатывают соответствующие планы по достижению этих целей, что они обладают огромными средствами и способностью управлять огромными массами людей, принуждаемых к совершению действий по реализации этих планов, распоряжаются колоссальными материальными ресурсами, которые необходимы и достаточны для того, чтобы «исторические процессы, ранее бывшие стихийными, сделать сознательными» [5]. В связи с этим говорится о сверхобществе, сверхцивилизациях, сверхвласти и т.п. Очевидно, что этим понятиям соответствуют две мировые сверхдержавы - СССР и США, которые вели между собой борьбу, вовлекали в орбиту своей деятельности прочие страны мира, как ведомые ими.

Исчезновение СССР не означает исчезновения возникшего типа онтологии в человеческой истории, но только изменение ее более конкретных черт, важнейшей из которых оказывается возникновение «нисходящей ветви социальной эволюции». Более того, она стала определяющей, в том числе и в постсоветской России, пришедшей на смену СССР. Что касается социальных законов, которые обнаруживают себя уже в границах истории как стихийной эволюции, то они продолжают действовать как на восходящей, так и на нисходящей ветви эволюции. Но здесь они обретают свою специфику. Восходящая ветвь сознательно творимой истории наследует прогрессивность, корреспондируя в этом отношении естественно-исторической истории. Иная ситуация в случае с нисходящей ветвью эволюции. Она должна быть объяснена с учетом специфики действия в ней общих социальных законов. В чем заключается специфика действия социальных законов в нисходящей ветви эволюции человеческой истории? Ответ на этот вопрос связан с формулировкой «социального закона зеркальности». Суть этого закона выявляется, если обратить внимание на то, что говоря об отражении явлений реальности в сознании человека, такое отражение сравнивается с отражением явлений в зеркале. Часто при разъяснении сути отражения упускается из виду, что отражение предметов в зеркале, будучи похожим на отражаемое явление, вместе с тем обладает искаженными, зеркально «перевернутыми» чертами. Это и нужно учесть, характеризуя суть действия социальных законов на нисходящей ветви эволюции в отличии от их действия на восходящей ветви истории [6]. Значит, на нисходящей ветви эволюции общие социальные законы истории действуют именно как зеркальное их действие на восходящей ветви, следовательно, 1) одновременно: 2) похоже, но и 3) наоборот.

А.А. Зиновьев поясняет это на следующем наглядном примере.

Российские властители и реформаторы стремятся действовать так, как положено действовать для успеха, но их усилия, которые могли бы принести успех в восходящей ветви эволюции, теперь, в ситуации эволюционного упадка, дают результаты противоположные. Получается на деле лишь имитация подъема, успеха. Например, действия, которые по замыслу должны были бы привести к подъему экономики, создают видимость подъема, а по сути ведут к упадку и разрушению страны. Действия по укреплению власти ведут к ее ослаблению в качестве органа целостности и сохранности страны как единого целого. На деле получается, что чем больше успехов на поверхности эволюционного потока, тем дальше страна от реального возрождения и ближе к исторической гибели. Такой результат-эффект неизбежен. Почему? Потому что властители и реформаторы страны изначально выбрали для нее губительное направление социальной эволюции, направили Россию по нисходящей ветви человеческой истории.

А вот как обнаруживает себя феномен «зеркальности», «перевертывания», «имитации» в сознании 23-летнего представителя современного украинского молодого поколения, размышляющего (2 июня 2014) по поводу происходящих исторических (по значимости) событий на Украине и противопоставляющего свое понимание пониманию событий «ополченцами» на юго-востоке страны, «забывших» о молодом поколении. В центре осознания оказывается разница между Майданом и ополченцами. Майдан боролся за будущее, а юго-восток - «пророссийский», они борются за то, чтобы вернуться в Россию, СССР, то есть они «сражаются за прошлое». Причем «пророссийские» забыли, что на Украине уже есть «целое поколение, для которого СССР не является счастливым прошлым» (здесь предполагается мысль, что советское прошлое обеспечивало условия существования, признаваемые жившими тогда людьми за вполне человечные - М.П .).

Только «мы», рассуждает девушка, ровесники независимости, дети и внуки, о которых забыли, пытаясь вернуть свою молодость. В отличие от «пророссийских» «мы» не знали великого социалистического прошлого. «Мы» не строили заводы и не выстаивали в очередях за колбасой, кастрюлями и мылом.

У нас ментальность другая. Мы хотим вести свой бизнес, свободно выражаться, быть космополитами и много покупать. Мы не хотим умереть в России и служить вождю, мы хотим жить в независимой от советского образа жизни европейской стране. Мы верим, может быть, в силу нашей наивности и молодости, что это возможно. Мои сверстники сейчас задают много вопросов. Почему у нас отбирают нашу молодость те, кто уже свою в принципе прожил? Почему за нас решают, где нам лучше жить, и за уши тянут в прошлое, которого по сути уже нет. Ведь «наши-то» олигархи учились мастерству в Москве. И не видать нам там уже честного социализма. А просто верить и кричать «Россия!» не очень хочется.

А хочется, размышляет девушка, снова задавать вопросы. Почему если ты «в Украине» хочешь говорить на украинском, то ты бандеровец и фашист? А если этого самого украинского учить не желаешь, или тебе не дано, то ты - ущемленный славянин? Наше поколение хорошо знает украинский, русский и даже английский.

Но старшим нашим, «пролетариям», на это глубоко наплевать. Им приятнее жить в старой развалюхе, чем снести ее и построить новый дом. Потому что все новое, все западное пугает и злит советского человека. Ведь, как не прискорбно это признать, в наших родителей годами вдалбливали истину, что «кругом враги». И врагами были не только жители загнивающего Запада, но и соседи, «из собственного парадного».

Неправда, скажут многие, есть «в Украине» молодежь, которая тоже хочет в Россию и мечтает вернуть СССР. Я честно постаралась найти такую молодежь. Для этого даже пару часов посидела на сайте ДНР, полном фотографий молодых девушек с галочкой в районе «Да» на референдуме. Я спрашивала их, почему они хотят отделиться, почему в Россию? А в ответ я получала одни эмоции.

Науськанные собственными родителями, напуганные СМИ мои сверстники выдавали перлы: «Пошла вон отсюда, целуйся с киевскими фашистами и бендеровцами!», «Вы хунта и наркоманы!», «Вы хотите в Европу, а там все - геи! Я геем становиться не хочу и не стану никогда!» «Мне плевать, что правительство - временное, я ненавижу укропов, вот и все!», «Украина - это не страна, а антироссийский проект!».

И так далее в том же духе.

Здесь мы наблюдаем уже формирование оснований для возникновения проблемы «этнизации», «нацификации» Украины, к сожалению, весьма сходной с политикой нацистской Германии, которая привела ко второй мировой войне и которая выросла не только в европейскую, но и мировую проблему. Как известно, ее удалось решить уже только с участием СССР, который благодаря решающему вкладу в разгром фашизма приобрел моральный авторитет в мировом масштабе. Если говорить о современной Украине, то можно утверждать, что проблема ее «деэтнизации» или, что одно и то же, «денацификации» перерастает внутриукраинский характер и принимает характер общеевропейской, хотя события в этом регионе мира в настоящее время приобретают вид борьбы между националистически ориентированной властью в Киеве, который стремится реализовать националистическую политику в масштабах всей территории Украины, и юго-востока, где живут представители так называемого «русского мира». Объективно Европа в целом заинтересована в обеспечении прав и свобод также жителям юго-востока, что можно было сделать на путях федерализации Украины.

Самым разумным аргументом ненависти ко всему украинскому, полагает девушка, стала «антитеррористическая операция» Киева. Молодежь Донбасса в один голос утверждает, что нынешние власти записали в сепаратисты поголовно всех и стреляют по мирному населению. Но когда я попросила разъяснить мне, все начали сбрасывать ссылку с выступлениями главного коммуниста страны. Мои сверстники с Донбасса утверждали, что Симоненко говорит их словами. Но лидер коммунистов в своей речи привел только обвинения и никаких доказательств. Никто так и не смог дать мне вразумительный ответ, почему же он хочет в Россию. Все злились и бросались заголовками российских СМИ и заявлениями бабушек и мам.

И это неплохо, считает девушка, ведь родителей нужно слушать. Но нужно также и стараться не забыть, что нам в этом «бардаке» жить придется немножечко дольше. Нам, поколению независимости, нужно или вразумительно объяснить свою позицию, или же не душить и не тянуть в прошлое. А дать построить будущее.

В эмоциональном размышлении девушки как представительницы «молодого поколения» видна слитность, нерасчлененность, спутанность преодоления не только устаревших, действительно требующих преодоления стереотипов, но и разрыва связей с тем в истории, что все еще сохраняет свое жизненное значение, что обеспечивает преемственность, поступательность в человеческой истории. Такой преемственности, значит, поступательности восхождения в развитии, рассуждения девушки не содержат; между разными этапами истории у нее нет связи, их разделяет различие, перерастающее в отчуждение, разрыв. Вследствие этого можно говорить о появлении мотивов «выпадения» из исторического процесса, отчуждения от него, весьма сомнительно называемого «новизной», преодолением «стереотипов»; реально же здесь скрывается «зеркальность», «перевернутость», обусловленная выходом на первый план такого сознательно-волевого компонента, который позволяет «вписать» действия и мысли нового поколения в неофашистскую политику «правого сектора», частных армий типа армий Коломойского и т.п.

Разумеется, что здесь видны изъяны системы украинского образования после исчезновения СССР, которая не формировала в сознании молодого поколения представлений о диалектике развития общества, оправдывая такую направленность борьбой со стереотипами и подготавливая перескакивание в нисходящую ветвь эволюции с присущей ей «зеркальностью».

Указанная «зеркальность» есть результат определяющей роли сознательно-волевой деятельности. Люди отражают в своем сознании прошлые явления, используют в своей активности прошлый опыт, используют его в настоящем, сориентированном на будущее; они осознают прошлую восходящую ветвь человеческой истории, действуют же в нисходящей ветви. Поэтому их деятельность оказывается не точной, а «перевернутой» копией прошлого. И происходит это «перевертывание», понятно, помимо их воли, и таким путем «копировщики» приходят к альтернативным результатам. Как было сказано, в таких рассуждениях отражаются и особенности того образования, которое процветало на Украине после исчезновения СССР, образования, пронизанного ненавистью и стремлением преодолеть все «советское», вбить в сознание подрастающих поколений «антирусские» установки поведения и мышления, которые невооруженным взглядом видны в нынешних событиях на Украине, пронизанных даже борьбой с журналистами, стремящимися объективно представить происходящие события.

Так сформировались две формы нисходящей ветви эволюции в истории нашей страны и на Украине. В данном случае важно зафиксировать наличие в них противоборства двух «ветвей эволюции», борьбы восхождения и нисхождения. Это, во-первых. Во-вторых, не менее важно пойти дальше и указать на онтологические основания такой борьбы в сфере социальной динамики, в качестве которых выступает более масштабный процесс развития бытия. Не только социального, но и природного. Человеческая история не может отчуждаться от бытия и его изменений, в которых она возникает как особая, социальная системы или сферы реальности, без того, чтобы не оказаться в зоне негативной диалектики нисходящей ветви эволюции, в процессе вырождения. Она, в своем позитивном смысле, так или иначе коррелирует с бытием и его развитием. Развитие бытия есть единство прогрессирующего восхождения и деградирующего нисхождения. Однако уже естествознание как история природного бытия убедительно показывает доминирование восхождения над нисхождением как ведущей стороны в развитии.

Учитывая изложенное можно утверждать, что важнейшей сущностной характеристикой человека выступают его потенциальная универсальность, бесконечность и всеобщность. Реализуются они в акте преобразования окружающей реальности, издавна называемого «производством». Такое «производство» есть «полная разработка потенциальных возможностей человека», «развитие всех человеческих способностей как самоцель» или развитие «без всякой установленной заранее мерки» [7]. С точки зрения философского мировоззрения это предполагает «соразмерность» человека всему бытию, способом существования которого являются движение (единство изменчивости и устойчивости) и развитие (единство восхождения и нисхождения, деградации), где тенденция восхождения является ведущей. Именно этот способ существования мира приводит к появлению человека, в котором и через который продолжается мировое изменение. Как верно отметил Т. Иглтон, к понятию «производство» относится любая обеспечивающая самореализацию деятельность, будь то игра на флейте, угощение персиками, спор о Платоне, быстрый танец, произнесение речи или организация празднования дня рождения детей», и «когда Маркс говорит о сущности производства как основании человечества, он не имеет в виду, что сущность человечества состоит, образно говоря, «в набивании колбасы». «Труд, как мы знаем, есть отчужденная форма того, что он называл praxis - слово, означавшее у античных греков вид свободной, самоорганизуемой деятельности, посредством которой мы преобразуем мир» [8].

Значит, можно быть уверенным в том, что место и роль человека задается его родовой сущностной универсальностью, всеобщностью и бесконечностью благодаря чему бытие сохраняет и осуществляет свое восхождение, «продолжаясь» в нем. Развитие жизнедеятельности человека, как общественного существа, и прогресс культуры, наследующий природное восхождение, восхождение к разуму и продолжающий его в направлении все большей человечности в человеческой истории, связан с разрешением противоречия между укорененной в бытии и в его развитии потенциальной универсальности человека, с одной стороны, и актуальной ограниченности, диктуемой конкретными историческими условиями, определенной эпохой, существующей системой норм и ценностей - с другой.

С учетом изложенного методологией в статье выступает материалистическая диалектика. Традиционная диалектика и ее принципы дополняются положением об альтернативности диалектики позитивной и негативной как новой исторической формой противоположности диалектики и метафизики. В таком контексте автором будет предложена специальная методология исследования, которая соединяет диалектический и системный подходы. Она будет нами использована при раскрытии альтернатив «экономики» и «экономизма» (подобия «механицизма» в сфере социальной динамики), политической подсистемы социальной системы и «макиавеллизма» (другого двойника «механицизма»). Нами будет эксплицирована философско-мировоззренческая база этой методологии исследования подобных альтернатив и показано, что предложенная методология может быть применена при анализе и иных «подсистем» общества.

Нужно иметь в виду, что изучать социальную динамику значит исследовать динамику человекоразмерной системы. Исследование человекоразмерных систем стало возможным с развитием науки, ее восхождением из стадии науки классической в стадию неклассической науки и, далее, в область постнеклассической науки, которая характеризуется своей спецификой. В ходе такого развития научного познания происходит преодоление «голой объективности», противопоставляющей себя субъективности. Поскольку постнеклассическая наука перешла к исследованию сверхсложных систем «с участием» человека, как их важнейшего элемента, в качестве субъекта, то для нее не безразлична роль субъекта в функционировании и эволюции такой системы. И роль такого субъекта, как мы выяснили, может быть, как позитивной, ведущей к ее процветанию и восходящему развитию, так и негативной, ведущей систему к вырождению и гибели.

Исследование этой противоположности приводит к пониманию того, что человечество стоит перед задачей утверждения подлинной культуры и человечности. Значит, в человекоразмерной системе нельзя игнорировать подлинные человеческие ценности в отличие от явлений антикультуры. В таком контексте имеет место переход от «ценностно-нейтральной» объективности к включению в нее человека и утверждения в ходе истории ценностей человеческой культуры, которые сами становятся элементами объективности. Внешне это выражается в том, что в контекст самого научного исследования входит позитивная эмоциональность, научное исследование на стадии постнеклассической науки должно быть эмоциональным, оно не исключает, а включает эмоции.

Экономическая подсистема социальной системы и

Начнем с изложения результатов ранее проведенного автором философско-мировоззренческого анализа сферы экономики [9].

Термин «экономика» изобрел в VI в. до н.э. Гесиод, соединив слова «ойкос» (дом, хозяйство) и «номос» (знаю, закон): дословно - искусство, знание, свод правил ведения домашнего хозяйства. В научный оборот термин введен Ксенофонтом (ок. 430-355 или 354 гг. до н. э.), написавшим труд «Экономикос». Аристотель размышлял о «домохозяйстве», он подчеркивал, что не «все средства хороши» для достижения целей, что «средства» должны соответствовать «благу» (людей и полиса), обратил внимание на антитезу экономики и «хрематистики», как искусства наживать богатство любыми средствами. Последнее раскрывается Аристотелем при анализе деятельности Фалеса, показавшего свое умение «наживать состояние» или «делать деньги любой ценой», но отвергшего это сомнительное «умение» с позиций философии, проясняющей истинные цели человека, смыслы его жизни и деятельности [10].

Экономика - хозяйственная система, обеспечивающая удовлетворение потребностей людей и общества путем создания и использования необходимых жизненных благ. Она является одной из систем общественной жизни, которая создает условия для существования и развития человека и общества. Она реализуется частью членов общества, которая взаимодействует с другими системами/сферами общества и субъектами, создавая условия для их развития. Экономика - это не вся система социальной реальности, но только одна из ее подсистем, которая не может заменять собой другие сферы общества, человеческой деятельности и их субъектов, «проглатывая» или подминая их. По Т. Парсонсу, общество, как система, состоит из трех подсистем: 1) культуры из ценностей, норм и образцов, регулирующих действия и поступки людей, 2) экономики, основная функция которой - адаптация к внешней среде, и 3) социально-политической подсистемы с функцией интеграции общества. Т. Парсонс подчеркивает, что именно в их взаимодействии в сложной открытой саморегулирующейся социальной системе общества порождается консумматорное состояние удовлетворения. Таким образом, система общества предполагает кооперацию соответствующих видов деятельности и их продуктов, образующих культуру в целом, в которой из них образуется «единство многообразия» социальной реальности.

Достигается такое состояние благодаря «кодам социальной информации и управлению, учитывающему обратное влияние результатов деятельности на целостное состояние социальной системы» [11]. Такая модель социальной системы оставляет нас в границах саморегулирующихся систем.

Более сложную модель дает переход к саморазвивающимся «человекоразмерным» системам». В таких системах недостаточно зафиксировать наличие системного качества целого, как единства многообразного. Применительно к такой модели наличие системного качества дополняется идеей изменения видов системной целостности по мере развития всей системы, учитываются «переходы от одного типа саморегуляции к другому», вводятся представления «о превращении возможности в действительность», «целевой причинности» и направленности развития в «эволюции основных сфер Универсума - неживой природы, живой природы и общества», эволюции, охватывающей все уровни организации материи [12]. Описанная «картина мира» выступает ядром «исследовательской программы по отношению к эмпирическим и теоретическим исследованиям конкретных наук» [13].

Понятно, что «картина» как «исследовательская программа» распространяется и на экономику, которая не может быть гипостазирована, отчуждаема ни от бытия, ни от движения и развития, как способа существования бытия. Когда-то Гераклит заметил (называя бытие космосом), что космос, один и тот же для всего, не создал никакой бог и никакой человек, что он всегда был, есть и будет, тогда как все входящие в него процессы не могут быть существующими субстанциально. Тем самым философский анализ отличается от частнонаучного, будучи основанием для последнего. Экономика не существует сама по себе, в отличие об бытия, которое субстанциально.