Конструктивистские модели философствования в их развитии и взаимовлиянии

Главной задачей социального конструктивизма является изучение процесса, в результате которого система знаний становится для человека само собой разумеющейся "реальностью", то есть понять, как происходит конструирование феноменальной действительности.

Согласно Бергеру и Лукману конструирование мира происходит в результате социальных взаимодействий. Ментальные конструкции и образ реальности конструируются при совместной деятельности людей, являются продуктом их коммуникации. Любое социальное знание, полученное путем коммуникации, исходит из здравого смысла и формируется и поддерживается за счет социальных взаимодействий. Многие знания, заложенные в процессе социализации, даются индивиду a priori. Подобная преемственность знаний от общества к субъекту изначально гарантирует индивиду смысловой порядок. Эта упорядоченность опыта, хотя и связана с определенной социально-исторической ситуацией царящей в обществе, но, тем не менее, кажется индивиду естественным способом видения мира, он принимает его безоговорочно и чаще всего до конца не осознает.

Повседневные знания людей включают в себя не только знания о предметах окружающего мира, но и ценности, установленные в определенной культуре. Социальный запас знаний, который имеет субъект, погруженный в повседневность, базируется на схемах типизации, которые позволяют соотносить происходящие события между собой и на основе сравнения выстраивать представления "не только типизаций других людей… но и типизаций любого рода событий и опыта, как социальных, так и природных" [2, с. 73]. Схемы типизаций закладываются в сознание человека с самого детства и позволяют усвоить в сжатом виде огромный пласт знаний и опыта, накопленных культурой и сохранить традиции общества.

Таким образом, социальное знание о повседневном мире является конструктом, который кажется естественным и очевидным, хотя он искусственно создан, принадлежит определенной культуре или общности. Кроме того, социальные знания могут иметь сомнительный (с точки зрения их научности) характер, но будут активно использоваться в повседневной практике членами общества, так как из социального знания нельзя исключать антинаучные, псевдонаучные и паранаучные представления, которые составляют существенный пласт в жизни любого общества [41, с. 18-19].

Модели хабитуализации, реификации и легитимации. Имея большое количество реальностей, человек испытывает потребность внести в собственную жизнь упорядоченность, которая осуществляется путем формирования социальных институтов. Образование социальных институтов один из главных вопросов, разбираемых в социальной феноменологии Бергера и Лукмана, так как именно они являются основным источником формирования феноменологической действительности. Основной задачей социального института является стабилизации деятельности человека. Создание социальных институтов происходит благодаря процессу хабитуализации ("опривычивания") различных видов деятельности человека. Действия, которые часто воспроизводятся, становиться образцами поведения, которые могут многократно повторяться с минимальной затратой жизненных сил, так как субъект освобождается от проблемы выбора и способен предсказывать поведение других людей. Знания о системе типизированных действий (социальные конструкты) передаются новому поколению и воспринимаются как знания объективной реальности, которая, как кажется познающим субъектам, существует независимо от них. С процессом объективаций знаний связана реификация - полное овеществление социальной реальности. Человек не осознает, что социальная действительность и есть продукт совместного творческого конструирования индивидов, поэтому он воспринимает его как "чуждую фактичность", как следствие "природы вещей" [2, с. 146].

Завершающим шагом в формировании социальных институтов является легитимация. Она заключается в объяснении смысла существования социальных институтов, которое осуществляется с помощью языка. Успешное принятия и запоминание смысла социального института субъектами возможно при условии, что институциональные значения будут максимально упрощены до стереотипов. Легитимации заучиваются новым поколением в ходе социализации, этот механизм укрепляет институциональный порядок. Знания, накопленные в обществе на протяжении его исторического развития, образуют "символический универсум", который включает в себя все знания от донаучных до научных, имеющихся в обществе.

Конструктивистские модели эволюционизма

Конструктивистские модели эволюционизма базируются на философском осмыслении научных достижений в области биологии, нейрофизиологии, кибернетики, лингвистики, социологии и других наук. Основное положение этих моделей заключается в том, что познание не может быть сведено к репрезентации окружающей действительности, а является активным адаптивным процессом конструирования этой действительности самим познающим субъектом. Можно выделить несколько характерных направлений в рамках эволюционного подхода с ярко выраженными конструктивистскими тенденциями философствования: эволюционная эпистемология, генетическая эпистемология и радикальный конструктивизм. Эволюционная эпистемология представлена моделями "рабочих гипотез", "закрытых и открытых программ", радикальный конструктивизм включает в себя модели "схемы действия" и "когнитивного равновесия", "адаптации", "операциональной замкнутости", "самореферентности".

Модели "рабочих гипотез", "закрытых и открытых программ". Эволюционная эпистемология возникла в середине XX века. Она является теорией познания, которая рассматривает когнитивные, ментальные структуры, да и весь процесс познания как результат биологической эволюции. Основы эволюционной эпистемологии заложил К. Лоренц своей "Эволюционной теорией познания", полагая, что процесс эволюции и есть, по сути, глобальный познавательный процесс, так как организм, приспосабливаясь к определенным условиям среды, получает информацию об этих условиях и благодаря этому изменяет (совершенствует) свои когнитивные структуры. Процесс эволюции когнитивных структур направлен на обеспечение максимально адаптивного "отражения" реальности и продолжается все время. Таким образом, процесс эволюции можно рассматривать как активную конструктивную деятельность по созданию когнитивного аппарата на основе постоянно обновляемых "рабочих гипотез".

Процесс познания с точки зрения эволюционной теории обусловлен как структурами внешнего мира, так и структурами когнитивного аппарата, то есть объектом исследования не может быть мир "сам по себе", им являются исключительно продукты сознания (феномены). Данное положение является своеобразной "визитной карточкой" конструктивизма. Эволюционный конструктивизм фактически стирает границу между объективной реальностью и нашим сознанием. "В конечном счете, - пишет Г. Фоллмер, - чувственные органы, центральная нервная система и мозг со всеми его состояниями, также принадлежат действительности, как и мир "там вовне"" [45]. Субъект и объект познания составляют единую систему, взаимно определяют друг друга.

В эволюционной модели конструктивизма переосмысливается значение и роль субъекта в процессе познания. Субъект познания играет активную роль в любом акте познания, а само познание рассматривается исключительно как конструирование знаний, из которых слагается мир опыта. Сознание наделяется онтологическим статусом, хотя и с некоторыми ограничениями его творческой активности, связанными с сопротивлением иных (внешних) реальностей, которые открываются нам через сбои врожденных или приобретенных когнитивных программ.

Эволюционная эпистемология Лоренца, опираясь на данные биологии, дает новый взгляд на ключевые модели конструктивизма, в частности, учение Канта об априорных формах мышления. Как говорилось выше, априорные формы мышления служат основой конструктивной работы сознания, они делают возможным любой опыт и ограничивают когнитивные способности субъекта. В теории Лоренца подвергается критике положение Канта об относительной независимости форм познания от мира природы. Согласно Канту, априорные формы мышления, являющиеся предпосылкой любого опыта, не зависят от законов реальной природы. Лоренц в своей работе "Кантовская концепция априори в свете современной биологии" приходит к мысли, что у животных и человека врожденные знания вырабатываются в процессе эволюции, следовательно, образование априорных первичных принципов сознания находятся в тесной взаимосвязи с законами природы. "По моему мнению, - пишет Лоренц, - действительная взаимосвязь между вещью в себе и специфической априорной формой ее явленности детерминирована тем фактом, что последняя сложилась как адаптация к законам вещи в себе в процессе тесного взаимодействия с этими постоянно действующими законами на протяжении сотен тысяч лет эволюционной истории человечества" [26, c. 18].Категории и формы интуиции сознания возникли как результат адаптации живого организма к окружающей среде в процессе филогенеза, поэтому априорные формы мышления возникли апостериори в эволюции человека разумного.

Материальным базисом врожденных структур выступает организация центральной нервной системы. ""Очки", через которые мы смотрим на мир, - такие формы нашего мышления и созерцания, как причинность, вещественность, пространство и время, - суть функции нашей нейросенсорной организации, возникшей для сохранения вида" [26, с. 249]. Живой организм выступает как самовоспроизводимая, саморегулируемая аутопоэзная система, которая реагирует только на те воздействия окружающей среды, которые согласуются с ее организацией. Информация о внешнем мире, воспринимаемая организмом многократно кодируется. В результате процесса кодирования и декодирования информация о внешнем мире неизбежно "искажается", а часть ее вообще отфильтровывается на входе, поэтому, как отмечает Фоллмер, то, что "попадает" в мозг (или даже в сознание) не есть чистое ощущение, а сигнал, который в благоприятном случае может быть прочитан (воспринят или познан) как определенное ощущение. Во всяком случае, далеко не все сигналы достигают уровня сознания. Такие избирательные и искаженные восприятия нельзя считать "отражением" действительности, они всегда являются конструкцией. Поэтому, согласно взглядам эволюционистов, априорные структуры соответствуют объективной действительности в такой мере, в какой обеспечивают жизнеспособность сформированных когнитивных структур. Естественно, подобная формулировка ставит под сомнения "истинность" получаемого знания. В концепции Канта она обеспечивалась врожденными структурами мышления. Лоренц и Фоллмер считают, что априорные формы мышления являются не более чем "наследственными рабочими гипотезами", которые прошли отбор в процессе взаимодействия с окружающей средой и являются адаптивными. Таким образом, адаптивные врожденные структуры мышления не являются гарантом истины, они соответствуют реальности лишь в той мере, в какой обеспечивают выживание вида homo sapiens.

Несмотря на то, что в конструктивистских моделях Лоренца и Фоллмера врожденные и приобретенные знания оцениваются не с точки зрения их истинности, а как средства приспособления к условиям окружающей среды и все знания в таком понимании являются только "рабочими гипотезами", авторы убеждены в том, что любые гипотезы должны быть обоснованы. Их обоснованием (помимо логики) служит опыт. Даже врожденные структуры проходят проверку опытом в ходе естественного отбора. Когнитивные структуры, позволяющие организму выжить и адаптироваться к окружающей среде, являются весьма ограниченными и не дают субъекту всей полноты познания. Однако стремление человека прогнозировать результаты на основании знаний прошлого опыта, которые подтвердились в ходе естественного отбора, характеризует некую врожденную склонность воспринимать закономерности и устанавливать сходства объектов окружающего мира. Эта "практическая установка" привносит устойчивость в мир опыта. Она устанавливают контроль над происходящими событиями и помогают субъекту адаптироваться к изменяющимся условиям окружающей среды. Однако полученные опытным путем знания все же не дают гарантии применимости в будущем. Окончательная и полная согласованность действительности и нашего представления о ней невозможна в принципе.

Какими же врожденными когнитивными структурами наделены животные и человек? По мысли Лоренца, живые организмы наделены "врожденным механизмом запуска" - физиологическим аппаратом, который фильтрует стимулы. Врожденный механизм запуска приводит в действие инстинктивные движения, свойственные виду двигательные координации, запрограммированные в геноме (геном - совокупность генов, содержащихся в одинарном наборе хромосом). Врожденные механизмы в геноме способны воспринимать и обрабатывать ценную для выживания информацию, но они не в состоянии справиться с новыми быстрыми изменениями окружающей среды. Врожденные механизмы независимы от обучения, являются готовыми приспособительными структурами, замкнутой программой. Они предшествуют опыту и служат предпосылками познания. Когнитивная система организма находится под строгим генетическим контролем. Степень ее автономности от врожденных механизмов варьирует в широких пределах.

Помимо "закрытой программы", обусловленной геномом человека, которая оказывает влияние на познание, существует еще и "открытая программа", отражающая сам этот процесс. Ее запуск обусловлен способностью субъекта приобретать и накапливать информацию о мире, которая не заключена во врожденных когнитивных структурах (в геноме). Естественно, "открытая программа" разворачивается на основе генетической информации, поэтому обладает ограниченной автономией. Любое обучение является, по сути, такой "открытой программой", которая осуществляется, когда под воздействием определенных внешних влияний организм выбирает из разнообразных возможностей ту, которая лучше всего подходит к данной ситуации. Превращение живой системы из хранилища генетической информации в субъект познания возможно благодаря этому свойству открытости.

Итак, знания о предметах окружающего мира основываются не только на врожденных механизмах, приобретенных в процессе эволюции, но и на когнитивных структурах приобретенных в процессе индивидуального опыта. Поэтому в эволюционной модели конструктивизма сознание упорядочивает мир опыта как с помощью априорных форм чувствительности, рассудка и разума (определенных еще Кантом), так и зависит от ранее полученных знаний (данных прошлого опыта).

Модели "схем действия" и "когнитивного равновесия". Данные модели характерны для философской концепции Ж. Пиаже и его последователей, рассматривающих познание не как постижение объективного мира, а как формирование (генезис) индивидуального опыты субъекта. Пиаже считает, что система знаний конструируется каждым человеком в процессе онтогенеза, а сам процесс формирования знаний о мире определяется особенностями восприятия и мышления.

Согласно Пиаже процесс познания невозможен без структурирования. Поэтому основным вопросом эпистемологии Пиаже является вопрос о том, как происходит возникновение и развитие когнитивных структур. Ответ на данный вопрос дает конструктивистская модель "схем действия", которая является центральной в учении Пиаже. Согласно Пиаже познание всегда начинается с действия. В процессе повторения действий через их применение к новым условиям окружающей среды и к новым объектам создается определенная "схема действия", практический концепт. "Схема действия" является результатом обобщений прошлого опыта. Она становится исходной точкой для конструирования нового знания.

В основе любого знания лежит процесс ассимиляции изучаемых объектов по определенным схемам, сформированным субъектом. Под ассимиляцией Пиаже понимает "интеграцию новых объектов или новых ситуаций и событий в предшествующие схемы" [33, с. 144]. Термин ассимиляция заимствован Пиаже из биологии. С точки зрения биологии ассимиляция - усвоение организмом питательных веществ поступающих из окружающей среды. Переваривая пищу, живая система преобразует ее, подчиняя внутренней структуре организма. Рассматривая ассимиляцию в рамках когнитивной теории, можно осуществить перенос данной модели на процессы восприятия и мышления. Ассимилирующий организм будет воспринимать лишь то, что укладывается в уже имеющиеся структуры. Интегрирование стимулов с внутренними структурами организма происходит большей частью бессознательно, индивид остается в неведении относительно того, что было отбраковано ввиду несоответствия когнитивным структурам. Таким образом, ассимиляция у Пиаже рассматривается как обработка нового материала на основе уже известных когнитивных структур. "Никакое поведение, даже если оно является новым для данного индивида, не может рассматриваться как абсолютное начало. Оно всегда привязано к предшествующим схемам, будучи, таким образом, равносильным ассимиляции новых элементов ранее сконструированными структурами (врожденным, как в случае рефлексов, либо приобретенным ранее)" [8]. Познающий субъект ассимилирует переживаемые события согласно установленными сенсомоторным и когнитивными структурами организма, человек воспринимает только то, что им соответствует. Ассимиляция обеспечивает сохранность, стабильность познавательных структур. Проявляя активность, познающий субъект будет пытаться ассимилировать переживаемую ситуацию согласно сложившимся представлениям опыта. Если ассимиляция проходит безуспешно, возникает ситуация возмущения. Познающий субъект может предпринять ряд действий, одно из которых рано или поздно окажется наиболее предпочтительным. Индивид пересматривает ситуацию и обнаруживает различия эмпирической данности от представлений прошлого опыта. Новые характеристики ситуации могут перестроить критерии распознавания и таким образом изменить условия, которые будут инициировать данную схему активности в будущем или же будет сформирован измененный критерий узнавания в результате включения в него новых характеристик, что позволит составить субъекту новую "схему действия".

Неразрывно связан с процессом ассимиляции процесс аккомодации. Аккомодация наступает в тех случаях, когда ассимиляция не приводит к ожидаемым результатам. Аккомодация представляет собой процесс приспособления когнитивной схемы к новым специфическим условиям, которую можно рассматривать в качестве акта научения организма. Процесс научения наступает тогда, когда когнитивная схема не приводит к ожидаемому результату, вызывает возмущение и познающий субъект направляет силы на аккомодацию, восстановление "когнитивного равновесия". Стремление живой системы установить "когнитивное равновесие" приводит к тому, что субъект пересматривает систему знаний и включает в нее новые когнитивные структуры. Пиаже пишет: "Что же касается знаний, являющихся результатом опыта, то их уравновешивание включает, кроме предшествующих законов, последовательный переход внешнего (экзогенного) во внутреннее (эндогенное) в том смысле, что все возмущающие воздействия (неосуществившееся предвидение и т.п.) вначале уничтожаются или нейтрализуются, а затем мало-помалу интегрируются (с изменением равновесия) и наконец включаются в систему в качестве внутренних вариаций, поддающихся дедуктивному выводу и реконструирующих экзогенное посредством эндогенного" [32, с. 108]. Таким образом, равновесие направлено на уничтожение познавательных возмущений, которые возникают в случаи противоречий с данными прошлого опыта. Когнитивное развитие человека направлено на расширение равновесия, "увеличение амплитуды отклонения, с которым организм в состоянии справиться" [8].

Модели адаптации, "операциональной замкнутости" и самореферентности. Модели адаптации, "операциональной замкнутости", самореферентности характерны для концепций радикального конструктивизма. В центре внимания радикального конструктивизма стоит не проблема обоснованности знаний, а исследование самого процесса создания устойчивых и более или менее надежных конструкций феноменальной действительности. Субъекту познания отводится активная роль. Наблюдатель со своими мировоззрением, теориями, гипотезами, установками оказывает решающее влияние на характер изучаемых явлений.

Радикальные конструктивисты считают, что знания служат для организации мира опыта. Исходный хаотичный опытный материал приводится сознанием в регулярный и относительно стабильный упорядоченный мир. "Само собой разумеющейся является мысль о том, - отмечает Глазерсфельд, - что радикальный конструктивизм не следует истолковывать как некое изображение или описание абсолютной действительности, а как одну из возможных моделей познания, относящейся к когнитивным живым существам, способным из материала своего собственного опыта конструировать более или менее надежный мир" [7, с. 80]. В конструктивизме идея о познаваемости объективной действительности не имеет смысла, так как в любом случае, познавая мир, мы будем иметь дело с созданными конструкциями доступной нам феноменальной действительности.

Глазерсфельд, опираясь на концепцию Пиаже, различает два уровня знаний. Первый уровень - сенсомоторный. Знания служат выживанию, благодаря своей полезности. На этом уровне знания рассматриваются с точки зрения адаптации организма. В процессе познания субъектом конструируется наиболее подходящий способ мышления и образ действий. Знания встраиваются в структуру опыта, они выступают как конструктивно-понятийное образование, они не должны вступать в конфликт с опытным миром. Второй уровень - рефлексивный. На этом уровне рассматривается жизнеспособность концепций, понятий, теорий. Жизнеспособность знаний предполагает равновесие структур ментального и чувственного.

Сам процесс получения знания имеет адаптивный характер. "Вопреки распространенному ошибочному убеждению этологов, - пишет Глазерсфельд, - никакие выводы относительно "объективного", т.е. предшествующего опыту мира, отталкиваясь от строения или поведения живых существ, сделать невозможно. Дело в том, что в соответствии с эволюционными представлениями между внешним миром и способными к выживанию биологическими структурами либо моделями их поведения не существует никакой причинной связи" [7, с. 66]. Основная функция знаний, сложившееся в процессе эволюции, - обеспечить выживание организма. Конечно же, знания, не соответствующие реальности, не приводят к немедленной смерти организма, они лишь уменьшают его адаптивные функции, поскольку рано или поздно проявят свою ненадежность. Сама действительность естественным образом определяет пределы допустимого, отсеивает все не подтвержденные опытом идеи и теории. Как известно, естественный отбор не носит направленный характер и не "отбирает" автоматически самые устойчивые, наиболее пригодные и "истинные" экземпляры для жизни. Он производит не только созидательный, но и разрушительный эффект. Поэтому знание будет полезным и жизнеспособными только в том случае, когда оно принесет устойчивость в опытный мир, даст возможность делать предсказания, допускать или предотвращать те или иные явления и события. Знания как бы устанавливают контроль над происходящими событиями и помогают субъекту адаптироваться к изменяющимся показателям окружающей среды. Знание, которое не справляется с этой задачей, воспринимается как сомнительное, ненадежное, а потому бесполезное. Таким образом, ценность знаний с позиции радикального конструктивизма заключается в создании когнитивных конструкций, адекватных будущему, которые формируются в процессе непрерывного контакта с окружающей средой, что способствует упорядочиваю жизненного опыта и, в конечном итоге, выживанию организма на каком бы уровне организации он не находился.

Нами уже говорилось о конструктивистской модели "аутопоэза" в контексте сравнения ее основных положений с моделью "тело-сознание" Мерло-Понти и априоризмом Канта. Отметим лишь, что данная модель органично вписывается в систему радикального конструктивизма. Атрибутом любой живой системы является набор связей между структурными компонентами. Аутопоэзные системы - гомеостатические системы, так как для них организация является ключевым фактором, который они поддерживают. Все живые организмы отличаются по структуре, но имеют сходную организацию. Любая живая система отвечает двум критериям: она способна самовоспроизводится и способна сохранять автономность от внешней среды и, как следствие этого, обладает операциональной замкнутостью. Автономность живой системы заключается в том, что она сама способна устанавливать подходящие законы, внешняя среда может лишь спровоцировать флуктуации, на которые будет реагировать живая система. Таким образом, живая система самоорганизуется посредством обратной связи с окружающей средой, на основе собственных, внутренних закономерностей развития. Определяющим фактором этой самоорганизации является бесперебойное функционирование сети динамических процессов, действия которых не выходят за рамки этой сети. Живая система может изменять структуры когнитивного аппарата, исходя из особенностей ее организации (внутренних закономерностей). Процесс познания предопределен априорными формами сознания, его конструктивистскими инвариантами.

Способность к самоорганизации проявляется через изменения ее структур. Взаимодействуя с окружающей средой, когнитивный аппарат организма претерпевает постоянные изменения своей структуры на основе предыдущих структурных изменений. Получается, что нервная система не обрабатывает информацию из внешнего мира, а конструирует мир в процессе познания. Добавление структурных элементов не изменяет существенной характеристики единства, организация остается прежней. Непрерывная история процессов структурных изменений системы без потери организации У. Матурана и Ф. Варела рассматривают как онтогенез. "Онтогенез каждого живого существа представляет собой непрерывный ряд структурных изменений. Это процесс, который, с одной стороны происходит без нарушения классовой принадлежности и структурного сопряжения между живой системой и окружающей средой с рождения системы до ее распада; с другой стороны, онтогенез следует определенным курсом, зависящим от последовательности структурных изменений, "запускаемых" взаимодействиями" [28, с. 113]. Сопряжение аутопоэзной системы с окружающей средой происходит благодаря физической открытости системы. Под структурным сопряжением радикальные конструктивисты понимают процесс взаимных возмущений между живой системой и окружающей средой при сохранении аутопоэза. Данный процесс приводит к совпадениям между структурными изменениями разных единств, которые в более широком смысле можно рассматривать как их координацию и коэволюцию. Так живая система не только активно обменивается веществом, энергией и информацией с окружающей средой, но и сама определяет область взаимодействия. Все взаимодействия организма с окружающей средой привносят структурные изменения и влияют на функционирование нервной системы. "В частности, мы, человеческие существа, изменяемся под воздействием любого жизненного опыта, хотя иногда эти изменения не очень заметны" [28, с. 149]. Живая система существует при неизменности паттерна системы, который определяет цикл жизнедеятельности, алгоритмы операций по воспроизводству себя самой.

К биологическому течению радикального конструктивизма можно отнести также концепцию Г. Рота. Рот вносит некоторую корректировку в концепцию Матураны и Варелы, считая, что мозг не является аутопоэзной системой, так как он функционирует благодаря аутопоэзу других частей организма. Функцией мозга не является поддержание собственного существования, поскольку он может вовлекаться в процессы не связанными напрямую с выживанием организма. Одним из ключевых понятий концепции Рота является самореферентность. В широком смысле "самореферентность определяется как отсутствие внешних реферирующих (оценивающих, контролирующих) факторов в отношении происходящего в системе" [28, с. 145]. Принцип самореферентности показывает способность аутопоэзной системы порождать собственные описания и работать с ними как с независимыми сущностями. В качестве сущности наблюдатель может рассматривать самого себя со своей когнитивной областью взаимодействий. Но познающий никогда не сможет проверить, как согласуется реальный мир и представления о нем, поскольку он не может выйти за пределы своей области познания, чтобы сравнить отражение с действительностью. Живая система, обладающая информационной замкнутостью, не может взглянуть на себя и на когнитивные структуры как сторонний наблюдатель.

Рот различает два вида самореферентности наблюдателя: функциональную и семантическую. Функциональная самореферентность выражается в том, что живая система вступает во взаимодействие с собственными состояниями по принципу кругообразности, согласно которому последующие состояния системы является результатом предыдущего. Последующие состояния выбирает сама система. Функциональная самореферентность служит организационным принципом для возникновения и развития семантической самореферентности. Семантическая самореферентность заключается в том, что головной мозг наделяет собственные состояния приемлемыми смыслами, то есть совершает некоторую интерпретацию.

С понятием самореферентности тесно связана информационная замкнутость мозга. Физико-химические раздражители окружающей среды, которые воздействуют на рецепторы органов чувств, не привносят никакой "объективный смысл" в нервную систему, значения сигналов конструируются исключительно мозгом. "В таком смысле мозг представляет собой систему производства информации, а не ее потребления" [48]. Поэтому все "внешние" воздействия должны быть переведены во "внутренние" состояния нейронной активности, на которые реагирует аутопоэзная система. Таким образом, согласно концепции Рота, мозг являются автономной и операционально замкнутой системой, так как поступающая информация из окружающей среды переводится в нейродинамические процессы мозга и по сути утрачивает свои первоначальные свойства и характеристики. Рецепторы в виде нейронного кода передают информацию в мозг, но она тем самым уже не несет в себе содержания восприятия. Лишь одна стотысячная часть активности мозга обусловлена работой органов чувств, вся остальная активность мозга направлена на конструктивную деятельность, осуществляемую на основе собственной информации. Таким образом, головной мозг не "отражает" мир, а конструирует реальность из "сырых" данных, получаемых от органов чувств и большого количества врожденных и приобретенных когнитивных структур. Можно констатировать, что ни одно восприятие само по себе не упорядочено и не оформлено. Поступающие от чувственных органов "сырые" данные переплетены, многозначны, только имплицитно информативны. Они постоянно должны формироваться согласно внутренним критериям, это значит, что их информация должна эксплицитно выявляться в свете прошлого опыта. Поэтому восприятие никогда не является отражением чувственных данных, но всегда является конструкцией [17, с. 14]. Однако конструкции не являются произвольными, они создаются в соответствии с критериями, которые носят врожденный характер, либо основываются на индивидуальном опыте. Но создание представлений о действительности большей частью происходит неосознанно, не подчиняется нашей воле.

Согласно концепции Матураны и Варелы любая живая система способна к самообучению, способность человека познавать обусловлено его биологической целостностью. Познание, таким образом, является фундаментальной психологической, а значит и биологической функцией, поэтому познание необходимо рассматривать как биологический феномен. Область познания организма совпадает с местом проживания и образует некую "когнитивную область". Организация познающей системы сама задает область взаимодействий с окружающей средой для поддержания себя самой без потери идентичности аутопоэза. Знание субъект получает не в готовом виде, а в процессе проживания "через процесс самой жизни" [28, с. 7].

С точки зрения концепции Рота, отделяющего аутопоэз от самореферентности головного мозга, жизнедеятельность нельзя рассматривать как процесс равнозначный познанию. "Когнитивные процессы создают - в противоположность мнению Матураны - нечто такое, что пребывает на другом онтологическом уровне по сравнению с аутопоэзом. Когнитивность конституирует совершенно новую область бытия тем, что генерирует процессы, а именно - процессы самоописания, которые принципиально не встречаются в физико-химическом мире аутопоэза" [48]. Таким образом, согласно взглядам Рота, когнитивные процессы, происходящие в головном мозге гораздо свободней от ограничений окружающей среды, чем аутопоэзная система в целом, и они подчиняются только своим скрытым механизмам.

В процессе эволюции организмы накопили информацию о внешнем мире, закодированную в нервной системе, поэтому живые организм адаптированы к окружающей среде. Адаптацией называют совместимость организма с окружающей средой или структурное сопряжение аутопоэзной системы с действительностью. Организм (нервная система) отбирает структурные изменения, которые позволяют ему выжить или - погибает. Обусловленность строения когнитивной системы адаптацией к условиям окружающей среды не позволяет говорить о ее полной предсказуемости, но дает возможность понять некоторые законы функционировании данной системы, чтобы предсказывать ее поведение. Категории объективной реальности и представления сознания не могут находиться в состоянии полного соответствия. Аутопоэзные системы как фильтры отбирают только ту информацию о внешнем мире, которую в состоянии воспринять. Окружающая среда влияет на живую систему опосредованно через запуск соответствующих врожденных программ. "Взаимодействия между единством и окружающей средой состоят из взаимных возмущений. В такого рода взаимодействиях структура окружающей среды только запускает структурные изменения в аутопоэзных единствах (но не определяет их и не управляет ими), и наоборот, структурные изменения в аутопоэзных единствах вызывают структурные изменения в окружающей среде" [28, с. 68]. Таким образом, нервная система организма сама определяет область возмущений окружающей среды, соответствующую ее организации, а среда служит запускающим импульсом для реализации адаптивных структурных изменений, поэтому приобретенная информация о действительности не представляет собой "отпечаток" в нервной системе субъекта, на основе которого выстраиваться поведения субъекта. В процессе познания происходит не репрезентация реальности, а конструирование представлений о действительности согласно прежним состояниям живой системы, научение организма всегда происходит на базе предыдущих удачных научений. Организм не только конструирует представления о предметах мира, но и конструирует сам себя, изменяя свои когнитивные структуры. "Познание принуждает нас понять, что мир станет другим, только если мы станем жить по-другому" [28, с. 216].

Конструктивистские модели структурализма

Конструктивистские модели структурализма эксплицируются нами на основе различных подходов существующих в социально-гуманитарном познании, направленных на выявление устойчивых структур функционирования культуры. Данные модели представляют собой совокупность инвариантных отношений (конструктов), которые прослеживаются в динамике различных культурных систем и являются основой для конструирования реальности. В качестве характерных направлений, позволяющих выявить эти модели философствования, нами рассматриваются: структурная лингвистика, структурная семиотика, структурная антропология и ряд других, связанных с ними направлений.

Вообще структурализм базируется на следующих теоретико-методологических положениях: во-первых, структуралисты рассматривают представления о культурной реальности как совокупность знаковых систем и текстов; во-вторых, культурное творчество для них всегда является символотворчеством, т.е. созданием символов-конструктов, которые начинают жить вполне самостоятельной и реальной жизнью, оказывая влияние на мышление и поведение людей; в-третьих, в любой области культуры можно выделить универсальные инвариантные психические, когнитивные, языковые конструкты, которые упорядочивают мировоззрение людей и влияют на их поведение; в-четвертых, психические и ментальные структуры подвластны научному познанию путем сравнительного и структурного анализа символической системы культурной реальности.

Структурализм как философское направление, сформировавшееся на рубеже 50-60-х годов ХХ века, синтезировал в себе методологию структурного анализа грамматических, синтаксических и лексических систем языка, психоанализ, неопозитивизм и ранний постпозитивизм. Структурный анализ в языкознании и литературоведении позволил приблизиться к выявлению инвариантных структур языковой деятельности. Психоаналитическое бессознательное стало рассматриваться в качестве универсального "пускового механизма" и регулятора поведения человека. А неопозитивизм и ранний постпозитивизм стал основой критического пересмотра и переработки "типовых" научно-исследовательских программ применительно к антропологическим и культурологическим исследованиям.

Модель языковой структуры как универсальной формы сознания. Структурная лингвистика - направление в языкознании, возникшее в 20-30-е годы ХХ века, занимающееся исследованием и строгим описанием языка. Структурная лингвистика понимает язык как знаковую систему с четко выраженными структурными элементами (единицами языка, их классами и т.д.) [3, с. 603]. Структура языка представляет собой сеть отношений между элементами языковой системы, которые упорядочены и находятся в иерархической зависимости. Структурная лингвистика рассматривает язык как формообразующий принцип культуры.

Основная задача структурной лингвистики заключается в выявлении структурного единства, которое стоит за знаковым и смысловым многообразием текстов. Анализ любого текста позволяет выделить обобщенные инвариантные единицы (схемы предложений, морфемы, фонемы) и соотнести их с конкретными речевыми сегментами на основе строгих правил их употребления [3, с. 603]. Данные правила определяют допустимые синонимические преобразования единиц языка. Модель языковой структуры играет роль идеальной формы, которую можно рассматривать как некое предельное понятие, абстрагируясь от сознания и переживаний говорящего, от специфики конкретных речевых актов. Именно в этом контексте Ф. де Соссюр говорит о языке как об объекте "в себе". Язык является специфическим и универсальным средством объективации содержания, как индивидуального сознания, так и системы представлений человека о мире. Человек смотрит на мир сквозь язык, так как именно он (язык) определяет представления субъекта о реальности.

В своей работе "Курс общей лингвистики" Соссюр изложил ряд общих принципов структурной лингвистики. Первый принцип заключается в том, что язык необходимо определять как систему знаков, которая реализуется в речевом акте. Всякая знаковая система функционирует вследствие наличия различий между ее элементами. Смысл любого знака раскрывается исключительно в контексте его отношения к другим элементам, вне системы природа и значение элемента не может быть понята, так как вне системы знак не имеет смысла.

В каждой языковой сущности - в знаке можно выделить две стороны: означающее, в качестве которого выступает звуковой образ (выражение), и означаемое - смысл (содержание представления о предмете действительности), который закладывается человеком. Знаки, предназначенные для выражения идей, безразличны к их содержанию, функционирование знаков закреплено в традиции и передается из поколения в поколение с некоторыми изменениями. Таким образом, знаки необходимо рассматривать как ментальные конструкты, несущие в себе смысл, который обусловлен культурной традицией.

Второй принцип выражается в разграничении синхронии и диахронии языка. Философ считает, что исследовать состояние языка можно на отдельном этапе его исторического развития (синхрония) и в исторической последовательности развития системы языка (диахрония), поэтому Соссюр видит необходимость выделить следующие независимые дисциплины - синхроническую и диахроническую лингвистику. Сам философ отдает предпочтение исследования языковой системы на отдельном этапе исторического развития, так как для "говорящей массы" синхронический аспект языка подлинная и единственная реальность [22, с. 219].

Третий принцип заключается в поиске формальных методов изучения языка. Соссюр призывает решать вопросы философии языка методами точных наук, опираясь на психологию и социологию.

Язык, по Соссюру, является системой отношений. Многие классы объектов обладают структурами, подобными языковым, но это происходит потому, что основу любой знаковой системы составляет языковая структура. Основываясь на этом утверждении, Соссюр предлагает проект семиологии - дисциплины, которая бы исследовала наряду с языком и другие знаковые системы, функционирующие в обществе. Семиология определяется Соссюром конструктивистски как "наука, изучающая жизнь знаков в рамках жизни общества" [39, с. 40.]. Таким образом, семиология работает с очень широким понятием языка, которое позволяет его трактовать как любое множество объектов природы, обладающих качеством структурности и системности. Язык в самом широком смысле понимается как знаковое многообразие, в котором выражается содержание культуры. Поэтому любые феномены культуры, которые являются носителями явных или скрытых смыслов можно трактовать как "тексты".

Модели "логического атомизма", "языковых игр" и "предпочтительной интерпретации". Наиболее ярким выразителем модели "логического атомизма" в философствовании конструктивистского типа является Б. Рассел. Задачу логического анализа Рассел видит не в исследовании объектов реальности, а в уточнение слов и предложений, которые составляют знания. Прояснение смысла достигается путем переформулирования неясных положений в более простые и точные. Логический атомизм направлен на разложение сложных высказываний на простейшие, неделимые единицы - логические атомы. В результате проведения логического анализа объектам реальности (атомарным фактам) подбираются соответствующие "имена" - атомарные предложения - которые могут связываться между собой по правилам конъюнкции, дизъюнкции и импликации. Истинность или ложность сконструированных таким образом "молекулярных" предложений зависит от истинности или ложности входящих в них атомарных предложений [38, с. 353].

Рассел признает реальность "чувственных данных", которая трактуется в духе концепции "нейтрального монизма" (Э. Мах). Нейтральный материал представляет собой соединение физического (объекты мира) и ментального (сознание). Таким образом, Рассел отрицает принципиальную разницу между материальным и духовным. "Нейтральное вещество" состоит из элементов, которые выступают в виде логических атомов, синтезирующих в себе идеальные единицы мысли и чувственных данных. "Нейтральные элементы" воспринимаются как идеальные начала, так как вся материя понимается Расселом как "интеллектуальная конструкция". Внешний мир - результат конструирования, продукт духовной деятельности человека, сложная логическая структура. Когнитивные процессы сознания заменяются логическими конструкциями ощущений. "То, что мы называем мыслями зависит от организации путей в мозге, примерно таким же образом, каким путешествия зависят от дорог и железнодорожных путей" [35, с. 159]. Предмет познания всегда задан схематично - системой категорий.

Некоторое время ярким выразителем идей "логического позитивизма" был Л. Витгенштейн, однако впоследствии его конструктивистское философствование пошло гораздо дальше. Витгенштейн в своих ранних работах стремился дать точное описание реальности с помощью онтологизации структур языка и установления при помощи правил логики границы выражения мыслей, а следовательно, и границы мира. Предложение языка может говорить о реальности, так как оно включено вместе с реальностью в единую логическую структуру [22, с. 124]. Реальность дается субъекту через язык и является вторичной по отношению к языку данностью.

Однако что собой представляет сама эта логическая структура, пронизывающая мир? Она не может быть объектом мира, она также не может быть его феноменом, она представляет собой его границу. Логический каркас очерчивает границу метафизического (трансцендентального) субъекта. Он является априорной формой языка и мира.

Объектом критики позднего Витгенштейна стали представления о языке как образе (именовании) реальности. Философ подчеркивает многообразие функций языковых выражений, которые могут раскрывать одни и те же аспекты реальности. Значение не тождественно объекту, обозначаемому словом, оно и не является ментальным "образом" в нашем сознании или "именем" объекта, так как не существует ни одной априорно заложенной структуры, к которой можно было свести все многообразие форм языковых выражений. Любое слово имеет значение лишь в контексте употребляемого предложения. Таким образом, язык не однороден и способен изменяться, пополняясь новыми структурами. Значение слова не исходно и возникает в ситуации контекстных словоупотреблений, которые организованы по правилам языковых игр.

Постепенно Витгенштейн переходит от модели "логического атомизма" языка (Г. Фреге, Б. Рассел) к новой модели "языковых игр". Языковые игры представляют собой реальные или искусственные фрагменты языка, которые неразрывно связаны с определенной внеязыковой деятельностью, обладающей строгими правилами, которым следуют все ее участники [22, с. 125]. В языковой игре слова употребляются в строго определенном смысле, что позволяет создавать непротиворечивый контекст. Интерсубъективная реальность представляет собой нечто осмысленное, эта осмысленность объясняется овладением системой коллективных языковых и практических значений. Целью языковой игры является устранение "ловушек" естественного языка путем "перевода" непонятных предложений в более совершенные, ясные и отчетливые. Она помогает строго описать объект или явление. Естественно, одно и то же слово употребляется в каждой языковой игре по-разному, а выхваченное из контекста языковой игры вообще лишается своего значения. Таким образом, слово функционирует только в системе языковых игр и человеческой деятельности, в остальных случаях, находясь вне этой системы, оно заводит мысль человека в "ловушки" (например, ложные аналогии, обобщения, установки рассматривать каждое существительное как "имя" объекта и т.д.).

Витгенштейн, как и все конструктивисты, занимает антикартезианскую позицию, не противопоставляя res cogito и res extens, внутренний мир сознания и внешний мир физических вещей и явлений. Согласно Витгенштейну, подлинность значения слов можно установить исключительно в границах коммуникативного функционирования языкового сообщества. Любое переживание всегда осуществляется посредством определенных языковых игр, в ходе которых происходит конституирование смысла. Логика мышления совпадает с логикой языка, а бытие субъекта совпадает с областью вербализации.

Понятие "языковая игра" постепенно заменяется Витгенштейном на понятие "форма жизни". Познание возможно только в контексте определенных форм жизни. Достоверность знаний опирается на согласие людей в суждениях в контексте определенных языковых игр или форм жизни. Такие базисные утверждения не являются ни интуитивно очевидными, ни надежно обоснованными. Они являются шаблонами действия, изначальным условиями осмысленности любых "ходов" в языковой игре, поэтому представления о реальности, сконструированные в рамках определенной общности или культуры, нельзя рассматривать как истинные или ложные. Поздний Витгенштейн отрицает реальность каких-либо каузальных связей между фактами и представлениями о них. "Я обрел свою картину мира, - пишет он, - не путем подтверждения ее правильности, и придерживаюсь этой картины не потому, что убедился в ее корректности. Вовсе нет: это унаследованный опыт, отталкиваясь от которого я различаю истинное и ложное" [5, с. 105]. По мысли Витгенштейна, человек проявляет свое творческое начало в желании уравновесить реальность и логику при помощи достижения полной ясности языка, однако он понимает мир как совокупность вещей и явлений, которую невозможно точно описать.

В философии Витгенштейна можно увидеть ряд конструктивистских идей, получивших дальнейшее распространение в различных течениях конструктивизма. Например, в концепции радикального конструктивизма У. Матураны и Ф. Варелы имеет место понятие "когнитивная область", которое обозначает все взаимодействия, в которых участвует аутопоэзная система без потери своей идентичности (организации). У Витгенштейна роль такой "когнитивной области" выполняет язык, границы которого определяют границы мира, то есть субъект может познать только то, что может быть выражено в языке. Язык является для Витгенштейна, как и для многих структуралистов, тем инвариантом, который обуславливает субъективацию реальности. Основной идеей конструктивизма является то, что познание не является адекватным "отражением" объективной (внешней) реальности. Витгенштейн выражает подобную мысль, считая, что смысл слова никогда не тождественен объекту, обозначаемому словом. Смысл значения и представления о реальности конструируется в процессе языковой игры, которая состоит из определенных шаблонов действия, поэтому представления о реальности, сконструированные в рамках определенной общности или культуры, нельзя рассматривать как истинные или ложные.

Дальнейшее развитие данные конструктивистские идеи получают в онтологической герменевтике (Х.-Г. Гадамер, П. Рикер). Наиболее характерной конструктивистской моделью философствования в рамках онтологической герменевтики можно считать модель "предпочтительной интерпретации" П. Рикера. Философ стремится рассматривать герменевтику как способ включения индивида в целостный контекст культуры. Задача герменевтического анализа текста для философа заключается в обосновании культурно-исторической творческой роли человека в данном процессе. В философии Рикера личность выступает фундаментальной категорией, так как она сама порождает значения, обусловливающие смысл человеческой культуры.

Рикер, как и все структуралисты, считает, что опыт человека изначально принадлежит сфере языка. "Нет символики до говорящего человека, - пишет он, - хотя сам символ имеет еще более глубокие корни; именно в языке космос, желание, воображение получают возможность быть выраженными; непременно нужно слово, чтобы воспроизвести мир и сделать его священным" [37, с. 46]. Символ воспринимается Рикером как иерархичная структура значений, где первичный смысл проясняет иносказательный, экзистенциальный вторичный смысл, который становиться понятным только в контексте смысла исходного. Рикер отмечает: "Я называю символом всякую структуру значения, где один смысл, - прямой, первичный, буквальный, означает одновременно и другой смысл, косвенный, вторичный, иносказательный, который может быть понят лишь через первый" [37, с. 45]. Задача познающего субъекта - интерпретировать скрытые смыслы, стоящие за очевидными смыслами.