Роль этнизации политики в политическом процессе посткоммунистического пространства

174

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Происходящие изменения в современном посткоммунистическом обществе требуют по-новому осмыслить проблему этнонациональных движений, которая становится одной из сложных и острых проблем. Это обусловлено активизацией этнического самосознания, обострением межэтнических отношений, которые зачастую начинают рассматриваться в качестве стержня политической жизни современности.

Взаимодействие двух начал общественной жизни - этнического и политического - получило воплощение в этнизации политики, анализ которой приобретает особую актуализацию как в рамках полиэтнических государств, каким является Российская Федерация, так и в глобальном масштабе.

Особого внимания в условиях этнизации политики требует к себе проблема, связанная с выявлением государственно-правового статуса этнополитики и с решением еще одной актуальной проблемы - правосубъективности этнических общностей, придания им определенного политико-правового статуса как субъекта внутригосударственной и международной политики.

Весьма актуальной остается проблема исследования этничности, которая нередко используется для создания символического образа с целью общественного раскола посредством политической мобилизации и коллективного действия. В этих процессах принимают участие различные политические акторы, в том числе этнические элиты. В связи с этим необходимо изучить роль этнических элит в формировании этнополитической обстановки в современном обществе.

Непродуманность реформ в экономической, социальной сферах и непоследовательность политических преобразований ведут к усилению этнополитической конфронтации и обострению этнополитических конфликтов. Это делает необходимым изучение взаимосвязи этнических и политических процессов в современном посткоммунистическом мире, в том числе и на Северном Кавказе.

Рассмотрение этнизации политики предполагает определение и осознание в контексте политической науки таких понятий, как «национальное», «этническое», «национальный вопрос», «национальная политика», «национализм», «этнополитика» и «этнизация политики». Это является исключительно важным для практики урегулирования этнополитических проблем, которая требуют четкости и однозначности применяемых терминов, т. к. их различная трактовка нередко порождает проблемы. этнизация политика конституирование посткоммунистический

В силу указанных обстоятельств исследование проблемы этнизации политики в посткоммунистическом мире, анализ истоков и причин возникновения и развития данного явления, рассмотрение особенностей его проявления на Северном Кавказе представляется чрезвычайно актуальным в теоретическом и практическом значении.

Степень разработанности проблемы. Что касается непосредственно исследований этнизации политики, то это направление стало разрабатываться сравнительно недавно. Основное внимание учеными уделялось проблемам возникновения и развития этнических общностей, национализма, этничности, этнического самосознания. Термин «этнизация политики» достаточно широко используется в этнологической, в этнополитологической литературе, в которой рассматриваются отдельные аспекты этой проблемы. Сам термин «этнизация политики» был введен Дж. Ротшильдом ¹ для обозначения вовлечения этнической проблематики в практику политических отношений, который считал, что этнизация политики несет угрозу общественным институтам и государству в целом.

Необходимо отметить, что проблема отношения этносов, этничности и государства, складывания наций и оформления ими своих отношений друг с другом начала разрабатываться в философо - политических системах Н. Макиавелли, Т. Гоббса, Г.В.Ф. Гегеля, К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина.² Рассмотрение государства в качестве нациеобразующего фактора предпринял немецкий социолог М. Вебер.³

Начало анализа научного изучения истории национализма было положено работой «Что такое нация?» французского историка Эрнеста Ренана.⁴ Он известен своей формулой «нация - это повседневный плебисцит».

В отличие от Э. Ренана, идеи Макса Вебера по этничности и национализму не были широко известны. Однако одним из первых М. Вебер дал определение «этнической группы», которое еще не вошло в язык науки того времени, разработал учение о ценностях, в том числе и понятие «этнической гордости» и «этнической чести». Этническое чувство чести - это явление массовое, доступное любому из тех, кто принадлежит к субъективно понимаемой общности по происхождению. Но особый интерес представляет его анализ политических аспектов коллективной (этнической) идентичности и рассмотрение государства в качестве нациеобразующего фактора.

Среди современных авторов, занимающихся разными аспектами анализа этнополитики и национальной политики, наибольшей известностью пользуются работы Ф. Барта, Р. Брубейкера, М. Бэнкса, Э. Геллнера, М. Манна, Э. Смита, Т.

Эриксена.⁵ Работы этих исследователей содержат не только анализ основных понятий, относящихся к данной теме, но и подробное описание проблемных ситуаций, возникающих межнациональных отношений и этнических конфликтов в разных странах мира. Такие англо-американские исследователи как Н. Глейзер, Р. Клем, М. Сакс, рассматривают этнические группы как идеальную форму для предъявления требований к государству и делят их на первичные, имеющие свою территорию, и вторичные, не имеющие ее.⁶

Проблемами национализма и этнизации политики именно в посткоммунистическом мире занимаются такие исследователи как М. Зейну, К. Оффе, Э. Ян и др.⁷

Стоит особо выделить тот факт, что изучение закономерностей возникновения и распада этнофедеральных систем, причин и условий этнизации политики в социальных науках западных стран до сих пор носило в основном, описательный характер, и лишь в последние годы появляются попытки построить целостные теоретические концепции этнизации политики.

В отечественной науке этнизация политики как аспект современной этнологии, этнополитологии, этноконфликтологии в необходимой мере не был объектом специальных исследований в силу ряда объективных и субъективных причин. Этническая идеология и этнические интересы связывались с проявлениями национализма и получили негативную оценку в советском общественном сознании. И только с конца 80-х - начала 90-х годов, в условиях начавшейся демократизации, отечественными исследователями был внесен немалый вклад в разработку данной проблематики.

С начала 1990-х годов этнополитическая проблематика получила отражение в трудах Р.Г. Абдулатипова, В.А. Авксентьева, М.Н. Губогло, Г.С. Денисовой, В.Д. Дзидзоева, Л.М. Дробижевой, А.М. Ерохина А.Г. Здравомыслова, В.М. Межуева, Е.И. Степанова, Л.Л. Хоперской, В.Р. Чагилова и др.⁸

Вопросами теории этнополитического анализа занимаются такие исследователи как В. А Авксентьев, Г. С. Котанджян, В. В. Коротеева, А. Н. Майборода, Г.И. Марченко, Н.М. Мухарямов, О. В Павленко, В.А. Тишков.⁹

В исследованиях М.А. Аствацатуровой, В.Д. Дзидзоева, А.Ю.Коркмазова, Э.Т. Майборода, В.Ш. Нахушева, О.С. Новиковой, Л.Л. Хоперской ¹⁰ и др. анализируется проблема этнической правосубъективности, специфика этнополитических процессов в Северо-Кавказском регионе, особенности этнополитического развития региона.

Однако, несмотря на относительно большое количество публикаций по этнополитической проблематике, этнизация политики как многоаспектный процесс, не получила всестороннего освещения в научной литературе.

Объектом изучения является политический процесс в посткоммунистическом мире.

Предмет исследования - политико-правовые аспекты этнизации политики в посткоммунистических обществах.

Цель исследования - выявить роль этнизации политики в политическом процессе посткоммунистического пространства.

Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих исследовательских задач:

с позиции политико-правового знания исследовать содержание феномена этнизации политики;

рассмотреть объективные причины этнизации политики в посткоммунистическом мире;

выявить субъективные причины процесса этнизации политики в полиэтнических обществах;

определить роль государственно-правового фактора в конституировании современной этнополитики;

раскрыть значение этнической правосубъектности для динамики этнополитических процессов;

-определить особенности этнизации политики на Северном Кавказе. Методологическую и теоретическую основу диссертации составляют, прежде всего, общенаучные принципы исследования: историзма, плюрализма, всесторонности. Ряд положений и выводов диссертации получены на основе использования структурно-функционального подхода к анализу политической реальности.

Использование компаративистского подхода позволило проанализировать роль государственно-правового фактора в конституировании этнополитики. В работе применялись конкретно-исторический и сравнительно-исторический методы исследования, позволившие выявить исторические этапы этнизации политики, раскрыть логику и закономерности развития этого процесса.

Институциональный подход использовался при выявлении правомерности применения принципа этнической правосубъектности в рамках международно-правовых актов.

Теоретическую базу исследования составили: наследие классиков политической науки, этноконфликтологии, труды ведущих отечественных и зарубежных ученых, занимающихся этническими проблемами современности.

Эмпирическую основу исследования составляют официальные государственные, нормативные, правовые акты России (Федеративный договор, Конституция РФ, Конституции республик-субъектов РФ, Концепции государственной национальной политики Российской Федерации, Постановление Совета Федерации РФ №337-СФ от 10 июля 2002 года «О ситуации в Краснодарском крае, складывающейся в сфере миграции и межнациональных отношений и др.), международных организаций (Пакт о правах человека 1966 года, Декларация о принципах международного права 1970 года и др.), данные социологических исследований, проведенных под руководством профессора В.А. Авксентьева в северокавказском регионе по проблемам межнациональных отношений в рамках проектов №015.10.01.22 «Этническая конфликтология» и №990561 «Роль региональных элит в консолидации межнациональных отношений на Северном Кавказе», контент-анализ периодической печати.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

-определена сущность этнизации политики, которая может быть охарактеризована с одной стороны, как общегосударственная стратегия, с другой - как стратегия этнополитических элит;

выявлены основные объективные и субъективные причины этнизации политики и конкретизирована степень их влияния на этнополитическую обстановку в странах посткоммунистического мира;

на основе компаративистского подхода показана роль государственно-правового фактора в конституировании современной этнополитики в России, пост-югославских государствах и бывшей Чехословакии;

проведен комплексный анализ проблем реализации этнической правосубъекности в полиэтнических государствах и установлена ее определяющая роль в политизации этничности;

обосновано, что в условиях политизации этничности формируются этнополитические элиты, основной целью которых является борьба за политическую власть в «национальных» республиках;

на основе систематизации и обобщения эмпирического материала, раскрывающего особенности этнополитического процесса на Северном Кавказе, установлено, что этнизация политики усиливает этнополитические конфликты, которые, в свою очередь, привели к стихийной миграции.

Основные положения, выносимые на защиту:

1.Современность характеризуется этнизацией политики, которая происходит, прежде всего, в странах посткоммунистического мира. Под этнизацией политики подразумевается набор взаимосвязанных стратегий общегосударственных и этнорегиональных действий, направленных на реконструирование этнической политики в условиях нестабильности этнофедеральных систем. Субъектами этнизации политики в данном контексте выступают государство и этнополитические элиты.

2.Этнизация политики, субъектами которой одновременно выступают государство и этнополитические элиты, приобретает противоречивый характер.

Это обусловлено тем, что государство в условиях обострения этнополитических проблем, стремится сохранить свою территориальную целостность. В то же время этнополитические элиты используют этнизацию политики для создания собственных национальных суверенных государств.

3.Поиск политико-правовых обоснований легитимизации этноса как субъекта права, политизированная этничность рассматривает в этнической правосубъектности, то есть способности этноса реализовать этнические права и свободы, содержащиеся в международном праве. Актуализация проблемы этнической правосубъектности ведет к усилению политизации этничности и к этнической мобилизации. Культивируются чувство этнической истории, чувство этнического самосознания, чувство «государствообразующей» нации. Это способствует росту влияния этнополитических элит на общественную жизнь в странах посткоммунистического мира.

4.Этнизация политики в посткоммунистическом мире осуществляется под влиянием целого спектра объективных и субъективных причин. Основной объективной причиной выступает системный кризис социализма. Одной из важных субъективных причин является кризис государственной власти, который проявился в неспособности государства урегулировать проблемы межэтнических отношений. Это повлекло артикуляцию стремлений этнополитических элит восстановить этническую историю, возродить этническую идентичность, добиться мобилизации, что усилило кризис политической власти в государстве. Другой причиной этнизации политики выступает борьба различных этнических элит за политическую власть в регионах. Процесс политизации этничности в 1990-е г. был во многом связан с политическими, экономическими и территориальными претензиями этнических элит. Готовность этнополитических элит ради собственных эгоистических интересов принести в жертву интересы целостного государства, нежелание соотнести региональные проблемы с общегосударственными проблемами, «зацикленность» на локальных вопросах, ведут к актуализации проблемы, связанной с требованием этнической независимости и самодостаточности.

5.Настаивая на этнической независимости или самодостаточности, этнополитические элиты одной этнической общности ставят в подчиненное положение любую другую этническую общность, оказавшуюся в границах данной территории, тем самым не допуская равенства этнических меньшинств с титульным этносом. Идея приоритета прав титульных этносов и вторичности прав иных народов приводит к обострению межэтнических противоречий и к открытым этнополитическим конфликтам, в особенности в полиэтничных регионах, в частности на Северном Кавказе. Выходом из сложившейся ситуации становится миграция. В таком случае, миграция - не результат свободного выбора личности, а единственный способ сохранить этническим меньшинствам достоинство и этническую идентичность. Снижение межэтнической конфронтации, урегулирование миграционных проблем, обеспечение этнополитической интеграции, создание условий для этнокультурного развития всех этнических общностей предполагают усиление общегосударственной стратегии в рамках этнополитики российского полиэтнического государства.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что обобщение и концептуализация большого аналитического и эмпирического материала, позволило сформулировать представление о политико - правовых факторах, влияющих на этнизацию политики и на ее динамику, что имеет особую значимость для полиэтнических регионов, в частности для Северного Кавказа.

Материалы диссертационного исследования могут быть использованы этнологами, этноконфликтологами, историками, политологами, специалистами других областей обществознания для всестороннего изучения этнической политики и комплекса межэтнических отношений

Практическая значимость работы. Результаты диссертационной работы, ее выводы и рекомендации могут быть использованы государственными структурами и общественными организациями в практической работе в области региональной политики, для формирования взаимоотношений между органами властных структур и этническими группами, для оптимизации деятельности, направленной на предотвращение возникновения и углубления этнополитических конфликтов на Северном Кавказе, для воспитания молодежи в духе толерантности.

Также возможно использование материалов исследования государственными средствами массовой информации в целях популяризации научного знания в области этнополитических процессов, для стабилизации отношений между мигрантами и старожильческим населением, формирования установок толерантного поведения.

Материалы исследования могут быть использованы в учебном процессе в преподавании как базовых курсов политологии, социологии, этнологии, конфликтологии, так и элективных курсов. Помимо этого, отдельные части диссертации могут стать основой для разработки специальных и факультативных курсов.

Апробация исследования. Диссертация обсуждена на заседании кафедры социальной философии и этнологии Ставропольского государственного университета и рекомендована к защите в диссертационном совете по специальности 23.00.02 - Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии.

Основные положения диссертации изложены в выступлениях на научных и научно-практических конференциях: международной научной конференции «Проблемы населения и рынков труда России и Кавказского региона» (14-17 сентября 1998 г., Ставрополь); 10-й международной научной конференции «Циклы природы и общества» (23-26 сентября 2002 г., Ставрополь); региональной научной конференции «Этнические проблемы современности» (апрель 1999 г., Ставрополь); региональной научной конференции «Проблемы гармонизации межэтнических отношений в регионе» (14-15 сентября 1999 г., Ставрополь); региональной научной конференции «Качество образования как социальная проблема» «Толерантность как условие повышения качества образования» (21-22 марта 2002 г., Ставрополь); научно-практической конференции «Молодежь и общество» (30 марта 2000 г., Ставрополь); 44-й научно-методической конференции «Университетская наука - региону» (апрель 2000 г., Ставрополь) «Актуальные философские и методологические проблемы современного научного знания»; 46-й научно-методической конференции

«Университетская наука - региону» (апрель 2001 г., Ставрополь); 48-й научно-методической конференции «Университетская наука - региону» «Социокультурные, политические и этнические проблемы современного российского общества» (17 апреля 2003 г., Ставрополь); 49-й научно-методической конференции «Университетская наука - региону» «Социокультурные, политические, этнические и гендерные проблемы современного российского общества» (апрель 2004 г., Ставрополь); 50-й юбилейной научно-методической конференции «Университетская наука -региону» «Социально-политические процессы в трансформирующемся российском обществе» (апрель 2005 г., Ставрополь).

Часть работ по диссертации выполнена в рамках научных программ: проект № 015.10.01.22 «Этническая конфликтология»; проект № 015.10.01.19 «Роль региональных элит в консолидации межнациональных отношений на Северном Кавказе».

Основные положения и выводы диссертации изложены в 11 публикациях общим объемом 3,5 п.л.

ГЛАВА I. ЭТНИЗАЦИЯ ПОЛИТИКИ: ТЕОРЕТИКО - МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ

1.1 Феномен этнизации политики: его сущность и содержание

Проблема взаимодействия двух начал социальной жизни - этнического и политического - получает в современном обществе экстраординарную актуализацию как в глобальных рамках, так и в специфических условиях посткоммунистического пространства. Необходимость в теоретических и прикладных разработках вопросов, вызванных к жизни взаимоналожением этнического и политического, диктуется множеством обстоятельств. Наиболее существенными из них являются следующие:

конфликтогенный характер политизированной этничности представляет один из наиболее серьезных вызовов глобального уровня;

переход к демократии в полиэтнических государствах выявил сложную проблему, которая требует серьезного осмысления способов адаптации традиционно существующих стандартов демократии и гражданского общества;

стойкость и развитие ментальных и политико-культурных структур национального типа требуют от профессионального сообщества пристального внимания и анализа.

Усложнение характера проблем, связанных с этнизацией политики, все настоятельнее требует тщательного экспертно-аналитического рассмотрения данного феномена.

Прежде чем приступить к анализу феномена этнизации политики и дать собственное определение, необходимо рассмотреть понятийно-категориальный аппарат этнополитического проблематики с позиции его смысловой структуризации в иерархическом и отраслевом планах.

Обращение к проблематике этнополитического в качестве одного из отправных моментов требует соотнесения двух концептуальных систем, образующихся вокруг таких исходных понятий, как национальное (соответственно - «национальная политика») и этническое («этнополитика»). Эта мера по особенному актуализируется отечественными обстоятельствами - общественными реалиями, с одной стороны, семантическими традициями обществознания и официальной идеологии, с другой. Этот аспект темы показывает принципиальные отличия российского (всего постсоюзного) контекста от зарубежного. В нашем случае имеет место противоречивое сосуществование двух упомянутых дискурсов, когда понятийные ряды зачастую воспринимаются как параллельные и синонимичные, взаимозаменяемые по основному смыслу. Причем речь идет именно об одновременном использовании этих понятийных средств, а не только о затянувшемся переходе от одной терминологии к другой.

Иногда два рассматриваемых терминологических образования выступают в виде непосредственно тождественных. В этом случае примером может послужить вышедший в 1994 году «Краткий этнологический словарь», в котором приводится такое определение: «Национальный вопрос - вопрос о различном (неодинаковом) неравноправном положении народов в системе межнациональных и национально-государственных (этнополитических) отношений и путях, способах его - этого положения - разрешения, то есть ликвидации национальной дискриминации и достижения национального равноправия и справедливости в национальных отношениях».¹¹ Таким образом, можно указать на принципиальный содержательный момент данного определения - это совмещение смысловых границ «национально-государственного» и «этнополитического».

Для приведенного случая существует значительно более глубокая методологическая традиция, связанная с интерпретацией общей проблемы соотношения этнического и национального. Это не может не накладывать отпечаток и на рассмотрении данной проблемы. Дело в том, что согласно господствующему вплоть до конца 1980-х гг. в советской литературе взгляду национальное интерпретировалось как момент и проявление этнического, когда понятие «род», «племя», «народность», «нация» рассматривались как звенья диахронной перспективы.

Не углубляясь в сферу этнологической теории, Н.М. Мухарямов в своей работе «Вопросы теории этнополитического анализа»¹² попытался выделить три типа взаимодействия «национального» и «этнического» в общем понятийном пространстве.

Первый вариант во взаимодействии этих двух основополагающих терминов основывается на методологической ориентации, которая доминирует в советской литературе. Национальное рассматривается при этом как момент развития этнического, его стадиональный тип или степень эволюции. Как термин тождественный «народам мира» «этнос» был наделен статусом родового по отношению к множеству разновидностей человеческих общностей - к «нации», «национальности», «народности», «племени».

Вторая интерпретация рассматриваемого соотношения исходит из того, что «национальное» и «этническое» представляет собой рядоположенные, но не тождественные понятия. Примером может послужить подход М.С. Лазарева, который рассматривает их как «одновременно и разнопорядковые и близкородственные» пересекающиеся в своих смысловых значениях.¹³

Таким образом «национальное» и «этническое» частично совпадают друг с другом в той мере, в которой они отражают отличительность людей.

Однако, «национальное» в этом смысле рассматривается шире, полнее и глубже «этнического», в области экономических, политических интересов, а так же можно утверждать, что нация возникает лишь в классовом обществе.

Следовательно, интерпретация рассматриваемого соотношения «национального» и «этнического» выделяет различия, кристаллизирующиеся вокруг двух узловых моментов - социальной доминанты и хронологических рамок.

Наконец, третий путь решения этой проблемы связан с жестко-разграничительной логикой, с дихотомизацией категорий «национальное» и «этническое». Такое разведение предпринимается как с диахронной, так и с синхронной точек зрения. В частности, оба момента иногда берутся как имманенты совершенно разных цивилизационных уровней и состояний общества. Исследователи такого подхода считают, что человеческая история включает в качестве важнейшего своего аспекта развития от этноса к нации, при этом «специфика этноса заключается в том, что входящие в него люди рассматривают свои отношения как естественные и постепенно преодолевают ограниченность этносов, формируя нации. Последние есть результат новой культуры, преодолевающей представления о естественности, биологичности объединения людей в общности и стимулирующие представления об определяющем значении личности, права, правового государства, о гражданском обществе, которые и могут обеспечить права личности».¹⁴ Представителями данного направления являются А. Ахиезер, Ю. Бородай.

В иной линии качественного различения «национального» и «этнического», в центре рассуждений оказываются критерии, образуемые за счет соотнесения разноплановых проекций общей картины дифференциации человеческих общностей. Здесь сравниваются не столько стандартные состояния, не столько часть и целое, сколько различные основания для градации коллективностей. Стержневое место в данной логике принадлежит тому, что национальные общности современности, как правило, полиэтничны, представляют собой результат сложных ассимиляционных процессов. «Через преодоление внутренней неоднородности - социальной культурной, этнической, - пишет в этой связи В.

Иорданский, - происходит становление национальной общности».¹⁵ Продолжая анализ различий между этническим и национальным, В. Иорданский предлагает своеобразный критерий, когда первый тип общности «цементируется в первую очередь, сознанием общности происхождения, то есть прошлого принадлежащих ему мужчин и женщин», а во втором «более важную роль играет убеждение в общности будущего».¹⁶

Однако, помимо определяющего критерия между «национальным» и «этническим» часто встречаются указания и на комплексный критерий - на степень сложности самой организации общественной жизни, на диверсифицированность культуры, на уровень урбанизированности, тип экономического развития, различие других механизмов интеграции. Такой отечественный исследователь как Р.Г. Абдулатипов,¹⁷ критикуя положение об «этнонациональном», выделяет следующие положения:

полиэтнический характер большинства наций, малое число этнически чистых наций, разделенность во времени периодов собственно этнического и национального бытия;

нация - более поздняя и высокая форма регуляции социокультурных отношений, свойственная высокоурбанизированным индустриальным обществам;

в этническом отношении нация может формироваться, как известно, как в процессе стирания этнических и субэтнических черт, ослабления родоплеменного и кланового деления, так и путем ассимиляции иноэтнических элементов.

При рассмотрении разных вариантов подходов к решению вопроса о соотношении «национального» и «этнического», целесообразна ссылка на наиболее оформленную концепцию. В статье «Общество, этнос, нация» Ю. Семенов осуществляет размежевание двух концептов не в историческом времени, а по принципиальному смыслу системообразующих начал. По его мнению, этносы - это «совокупность людей, которые имеют общую культуру, говорят, как правило, на одном языке и осознают как свою общность, так и свое отличие от членов таких же человеческих групп», нация же «есть совокупность людей, имеющих одно общее отечество».¹⁹

И то, и другое - явления, относящиеся к разным социальным сферам. При этом этнос или этническая общность характеризуют «деление внутри всего населения общества, а не общество, как это часто понимается. Этносы представляют собой лишь группировки населения общества».²⁰

В работах последних лет уже обращалось внимание на то обстоятельство, что частота употребления таких понятий как этнос, этничность - характерная черта постсоветской специализированной литературы. На этот счет весьма категорично высказался, в частности, В. Тишков: «Мы предлагаем пользоваться в научном, политическом и правовом языке понятиями «народа» и «национальности», хотя последний термин в мировой практике означает «согражданство». В мировой литературе, а тем более в политическом языке нет и понятия «этнос». У нас вокруг него накручены грандиозные паранаучные конструкции, политики и журналисты щеголяют этим словом, оно уже появилось в текстах официальных государственных документов».²¹

Пафос этих суждений понять можно, но наделять их буквальным значением не следовало бы. И отличительной чертой работ зарубежных исследователей состоит в понятийном многообразии, в использовании очень широкого круга категориальных средств.

За счет расширения набора понятий возникает новая эвристика, которая открывает путь к новым возможностям науки. Актуализация таких потенций особенно важна на пересечениях политологического и этнологического пластов обществознания. Здесь открывается выход из тесного коридора, который удерживает в зажатом состоянии фундаментальные, первичные слова -«этничное», «национальное».

Этничность исторична, а ее глобализацию обычно связывают со становлением мирового рынка и последовавшими за этим «втягиванием» огромного числа периферийных обществ в то дифференцированное единство, которое и стало, затем восприниматься как этническая картина мира. Доминирование этничности рассматривается как результат становления индустриального общества, повлекшего за собой распад традиционной общины, атомизацию массы и составление «массового индивида» с его чувством отчуждения и с присущим ему способом преодоления этого отчуждения -этнизацией.

Что же касается нации, можно согласиться с предложенным Ю.И. Семеновым разделением двух направлений или концепций, одно из которых можно было бы условно назвать этнической, а другую - государственной или гражданской. Согласно первой, нация - это этнос, согласно второй, нация есть совокупность всех граждан государства, все его население. Если этнос совпадает с населением государства, то это совокупность людей почти обязательно является нацией. Когда же этой совокупности нет, то тогда возникает множество проблем, требующих немедленного реагирования.. Люди, составляющие этническую общность в полиэтническом государстве, могут одновременно образовать и особую нацию, как, например, республики бывшего СССР, но могут и не быть самостоятельной нацией. Все зависит от самосознания данной группы; или они относят себя к этнической группе, или к национальному государству, то есть оттого, что они считают своим отечеством - всю страну в целом, или же ту ее часть, которую конкретно населяют. Согласно этому рассуждению, население страны, разделенное на многие этнические группы, может быть единой нацией, а может и не быть ею. В последних типах государств возникает, в конце концов, желание к созданию нескольких геосоциальных организмов и образование самостоятельных наций. Такая ситуация будет яркой демонстрацией фетишизации принципа, доведенного до полного абсурда. Но человечество не может существовать в ситуации абсурда. Поэтому не удивительно, что практически нигде в мире территории расселения этносов и государственные границы не совпадают полностью. Тем не мене, тенденция к реализации этого принципа остается непреодолимой. С распадом биполярной системы, делает вывод Стокгольмский международный институт проблем мира, на планете возродились такие идеи, как право нации на самоопределение и демократию и одновременно-всевозможные формы национализма и трайбализма. Не только национальные элиты, но и широкие массы видят в собственной государственности гарантии сохранения и развития народа как целостного самобытного образования со своей системой ценностей и приоритетов. Они проявляют высокую активность и требовательность в защите, реализации своих национальных интересов.

Совокупность политических, экономических, правовых, идеологических, религиозных и других проблем, проявляющихся в процессе внутригосударственного и межгосударственного общения между нациями и народностями, и составляют национальный вопрос.

Нерешенность национальных проблем и, как следствие, происходящие на их основе национальные конфликты, имеют собственную логику развития, которая, если с ней не считаться, способна привести к жесткой межнациональной конфронтации, стать крайне деструктивной силой в судьбах не только отдельных народов, но и целых государств и регионов планеты.

В современном мире с возрождением идеи демократизации, возродились и различные формы национализма.

Рассмотрение понятия «национализм» является одной из проблем, поставленных диссертантом в исследовании. Наиболее распространенное определение национализма сводится к тому, что доктрину национализма можно свести к нескольким положениям:

нация - реальная общность, имеющая свои особые качества;

интересы и ценности этой нации обладают для индивида приоритетом перед другими интересами и ценностями;

нация должна быть как можно более независимой, что требует достижения, по крайней мере, некоторого политического суверенитета.²³

Национализм, таким образом, - это комплекс идеологических представлений и политической практики, в котором центральное место занимают интересы нации. Данное определение намеренно абстрактно. В нем ничего не говорится о характере нации, ее границах (например, нация этническая или гражданская), а также о формах ее политической самостоятельности. Определение не содержит оценки, так что с ним может согласиться как сторонник доктрины национализма, так и его противник. Это очень важно, так как для понимания сути явления необходимо предварительно очертить его границы и лишь, затем оценивать его, исходя из собственных политических и нравственных предпосылок. Помимо идеологических и политических составляющих в национализме есть и психологическое измерение - комплекс национальных чувств.

Подобный взгляд на природу национализма в целом характерен для западных исследователей, не наделяющих это явление той явно негативной коннотацией, которую оно имеет в российской и русскоязычной научной и публицистической литературе, в общественном сознании.

В русском языке и русскоязычной политической культуре термин «национализм» означает действия, направленные на противопоставление людей друг другу по национальному признаку, на достижение преимуществ для своего народа за счет других народов, возвеличивание собственного народа за счет унижения других. При этом еще в обществоведении советского периода всегда проводилась грань между патриотизмом, который имел позитивное звучание, и национализмом. Эта идея настойчиво пропагандировалась и, в конечном итоге, укоренилась в общественном сознании. Поэтому по крупному счету терпят неудачи попытки формирования образов «наций-государств» в бывших советских республиках, в которых нетитульное население понимает эти призывы не как идею строительства «государства для всех», а как государства для титульной нации.

В этой парадигме наиболее точное определение национализма явления принадлежит польскому социологу Я. Щепаньскому, которое гласит: «Национализм - это признание собственной нации наивысшей ценностью»,²⁵ что подразумевает иррациональное объяснение превосходства своей нации над другими.

Истоки оценочного подхода к понятию «национализм» берут еще с идей В. С. Соловьева, который считал, что «в стремлении «выделиться и обособиться» положительная сила народности превращается в отрицательное усилие национализма. Это и есть народность, отвлеченная от своих живых сил, заостренная в сознательной исключительности и этим острием обращенная ко всему другому. Христианство, упраздняя национализм, есть сверхнародное, но не есть безнародное».²⁶

Англо-американский подход к определению понятия «национализм», как отмечалось выше, является более или менее нейтральным. Исследователи этого направления считают, что «национализм» - не вредная идеология, а скорее мировая религия, более чем философия, более чем доктрина или исторический процесс.

Если не принимать во внимание некоторые разногласия, то можно отметить, что в западной литературе национализм трактуется как принцип, согласно которому политические и национальные единицы совпадают.²⁷

Кроме того, в работах Э. Геллнера, Э. Смита присутствует положение, которое также правомерно было бы отнести к западной доктрине национализма, как то: существование такой общности как нация, с присущими ей особыми качествами, приоритет интересов и ценностей данной нации перед другими интересами и ценностями, необходимость как можно большей независимости этой нации, для чего ей нужен некоторый политический суверенитет.²⁸ Исходя из данных постулатов национализм можно определить как политическое движение, стремящееся к завоеванию или удержанию политической власти и определяющее эти действия с помощью доктрины национализма.²⁹

Другие исследователи этой проблемы, к примеру, А.Г. Здравомыслов, особое внимание заостряют на конфликтогенном потенциале национализма как политического движения и определяют его (национализм) как «комплекс идей и чувств, сконцентрированных на задачах защиты своей национально-этнической группы, основанных на реальной и воображаемой угрозе соответствующей группе».³⁰ Исходя из предложенной дефиниции, можно сделать вывод о том, что межнациональные противоречия в принципе неискоренимы, так как национализм одной этнической общности порождает контрнационализм других сообществ.

С несколько отличной точки зрения освещают данную проблему Б. Андерсон, К. Дейч, Д. Холл и ряд других западных исследователей. По мнению последнего, «единая, универсальная теория национализма не возможна, поскольку прошлое различно, различаться должны и наши концепции».³¹

Подобная позиция обосновывает различие подходов к вопросу о факторах, породивших национализм и оказавших огромное влияние на процесс формирования наций. Так, если Геллнер настаивал на определяющей роли индустриализма и формировании системы стандартизированного образования, Дойч делал акцент на возникновении систем массовой коммуникации, Хоббсбаум отмечал особую роль интеллектуальных элит. По словам А. Миллера, «итогом этих разногласий стало осознание многочисленных факторов, влияющих на процесс формирования наций, бесконечного многообразия их сочетания в истории и относительной значимости в их сочетаниях».³²

Американский историк К.Хейес наметил основные этапы распространения национализма вширь:

-разработка доктрины национализма выдающимися «интеллектуалами»;

-поддержка доктрины группой граждан, которые находят в ней удовлетворение для души и иногда преимущество для своего кармана;

-укоренение в народном сознании с помощью массового образования.³³ Если обратиться к попыткам научной классификации типов национализма, то здесь также не имеется четкого единства мнений. Классический исследователь Х. Кон выделил «западный» и «восточный» типы национализма. В первый, с его точки зрения, входят варианты национализма, сложившиеся в Великобритании, Франции, США, Нидерландах, Швейцарии, во второй - в Германии, странах

Восточной Европы, России, а также Азии. Первый характеризуется как рациональный, гражданский, второй - как органический, иррациональный. Основное различие в данных материалах связано с социальным составом сторонников национализма. Там, где третье сословие стало представлять мощную силу уже в I8 в., национальные требования нашли свое выражение преимущественно в области экономики и политики. Там, где в 19 в. буржуазные слои были слабыми, такие требования сосредотачивались в области культуры. Другой момент, который был отмечен Коном это то, что за пределами западного мира границы существующих государств и поднимающейся национальности редко совпадали. Следовательно, национализм вырос в противоречии с рамками государства, чтобы привести их в соответствие с этнографическими требованиями, а не для того, чтобы утвердить народный суверенитет.³⁴ Для Кона два основания типологии - социальный состав носителей идей национализма и соотношение между нацией и государством - слиты воедино.

Ряд исследователей считают, что такая двучленная парадигма национализма устарела и не способна охватить все многообразие современных форм национализма. А.Белл-Фиалкофф и А.Марковиц предлагают, как минимум, четыре формы национализма: государственнический инклюзивный (каждый человек как индивид становится членом нации-государства); государственнический эксклюзивный (основан на недопущении отдельных индивидов к членству в нации-государстве, например, по признакам происхождения, языка и др.); негосударственнический инклюзивный (каждый человек считается членом нации, проживая на определенной «национальной» территории, независимо от ее государственной принадлежности); негосударственнический эксклюзивный ( не каждый, а только с определенными признаками может и считается членом нации, проживая на той или иной «национальной» территории).³⁵

Таким образом, становится ясно, что национализм-это совокупность идеологий и политических движений, использующих в качестве символа понятия «нация», в частности «единая нация». Национализм функционален, и благодаря своей функциональности он настолько часто востребовался в последние два столетия, что стал неотъемлемой частью политической культуры современности.

Преданность нации в этой идеологической доктрине объявляется основой личной идентичности, и все действия человека должны быть подчинены высшей цели - служить нации, ее экономическому процветанию, сохранению и развитию ее культурному своеобразию, наконец, достижению ее как можно большей автономии и утверждению ее места в ряду таких же сообществ. Это определенный взгляд на мир. Но необходимо оценивать конкретную идеологию и конкретные политические действия, совершаемые от имени нации. А это есть подчинение индивида интересам группы, вызывающее настороженное отношение с точки зрения либерализма и гуманизма. Таким образом, обусловленность национализма формой современного государства доказано достаточно убедительно в исследованиях - от возникновения этой формы в европейской истории до ее утверждения в международном сообществе.

Если рассматривать национализм с точки зрения одного из принципов национальной политики, то становится ясным, что он является неприемлемым для полиэтнических государств посткоммунистического мира. Сама национальная политика служит регулированию отношений между социально-этническими общностями, государственными, национальными образованиями, их представителями и государством. Исследования национальной политики, по мнению диссертанта, можно было бы свести к основным восьми ее принципам:

сочетание национального и интернационального;

решение национальных проблем с учетом наличествующих возможностей;

воспитание граждан в духе патриотизма и интернационализма;

-равноправие граждан в независимости от расовой и этнической (национальной) принадлежности;

сочетание региональных и общегосударственных интересов;

соблюдение норм равенства и справедливости всех граждан;

отрицание расизма, национализма, национального нигилизма; право наций на самоопределение.

Диссертант уделяет такое внимание раскрытию понятий «национализм» и «национальная политика», так как считает, что они помогут, при использовании сравнительного метода, выявить сущность и содержание этнополитики и самого феномена «этнизации» политики.

Даже самый беглый взгляд на библиографическую информацию последних лет, не говоря уже о результатах контент-анализа, дает представление о масштабах терминологической экспансии такого понятия, как «этнополитика».

Анализ взаимодействия и взаимообусловленности этнических и политических начал по существу ведется при отсутствии сложившихся традиций, которые насчитывали бы века интеллектуальной истории.

В духе диаметральности рассматривается онтологическая значимость самого понятия «этнополитика», когда ее смысл либо признается, либо отвергается в принципе. Появляющиеся здесь публикации демонстрируют тенденции небывалой поляризации в трактовках сущностных оснований конструкции этнополитики.

На одном фланге сконцентрированы взгляды, согласно которым этнополитика - это не просто реальный феномен социально-политической действительности, но и ее атрибут, представляющий собой универсальное, глобальное явление. Изучение этого предмета принимается за основу отрасли пограничной субдисциплины обществознания - этнополитологии, отвечающей всем требованиям «полноценности». Так А.Н. Майборода, указывая на то, что «основные субъекты этнополитики - это «нация - государство» (или многонациональное «государство») и «этническая группа», резюмирует «именно в этом взаимодействии рождается сама этнополитика как система».... « этнополитика как системная целостность».³⁶

Столь же последовательны в отстаивании своих позиций и сторонники второго лагеря, который образуется за счет неприятия этнополитики в качестве составной ни в процессе этнической жизнедеятельности, ни в поле зрения этнологии. По их мнению, говорить о каком-то взаимоналожении этнического и политического попросту неправомерно, недопустимо в принципе. Аргументация здесь выстраивается следующим образом:

-выделение этнополитики в качестве самостоятельного и реального предмета выглядит недопустимым с точки зрения либерально-демократического социального идеала с его безоговорочным принципом персонализма. Наиболее четко это было выражено практически еще на начальных стадиях идейных трансформаций: «По природе своей этнос - это не субъект политики, но тип человека - созидателя и носителя определенной культуры». Это принципиальная позиция воплотилась в императиве - «деэтнизации национального-государственного устройства и деполитизации национальных отношений», «когда национальность должна стать частным делом гражданина»;³⁷

-рассматриваемая позиция обосновывается, исходя из нон-этницистских ориентаций в общей или теоретической этнологии, которые лишают этническую группу статуса гомогенного носителя всей полноты проявлений социальности, функций волеобразования, выбора и ответственности - в первую очередь.

Таким образом, достаточно явно вырисовывается то, что определяет первопричину несовместимости двух подходов к вопросу о соотношении этнического и политического. Один из этих подходов стремится показать этнополитику в качестве сущностно выраженного слагаемого социально-политической действительности, а второй - отрицает само существование отношений подобного типа. Одни исследователи, такие как Г.С.Котанджян и Г. И. Марченко, обосновывают этнополитологию как область знаний, имеющую давнюю интеллектуальную историю, область со сложившимся концептуальным аппаратом и определившимся предметом исследования и т.п., другие же трактуют саму подобную постановку вопроса как нечто академически ущербное, возникшее в результате манипулятивного и непрофессионального использования заимствованной терминологии ( Б.С.Ерасов, Р.Н.Исмагилова и др.).

Задачи, связанные с уяснением пределов и возможностей построения теории, которая могла бы адекватно ответить на потребности осмысления этнического во взаимодействии с политическим, сталкиваются с немалыми сложностями. Затруднения, возникающие в этой области, объясняются как природой самого объекта познания, так и сложностями методологического порядка. Наиболее сложная сторона дела заключается в отсутствии единства и ясности в вопросах общей теории политики, ее структуры, научного статуса и эвристического потенциала.

Особую значимость в данном ракурсе приобретает вопрос, связанный с определением функций самой теории этнополитики.

Учитывая специфику исследуемой проблематики, целесообразно на первое место поставить в качестве определяющей функции момент идентификации этнополитического.

От решения этой задачи - от констатации реального присутствия или, наоборот, отсутствия этнополитического содержания в теории и на практике зависит все дальнейшее исследование феномена этнизации. Исследовательские стратегии задаются вопросом именно в этом пункте. Объект осмысления здесь может быть либо в духе универсальной имманентности, когда он усматривается повсюду, где в соприкосновение приходят политическое и этническое. Другая система образов предполагает конкретизацию критериев, очерчивающих феноменологию этнополитического, обуславливающих его бытие особой комбинации фактов. Этнополитическое может даже рассматриваться как реальность экстраординарного порядка и, следовательно, как объект сугубо частно-научных исследовательских подходов. Наконец, как уже было сказано, возможно отрицание существования предмета.

Наиболее заметные работы, главный предмет внимания которых составляют теоретические и концептуальные основания этнополитики, содержат сходное решение задач структурирования этих оснований, их анализа с точки зрения взаимоотношений главных шкал, течений и направлений. В конечном счете, дело сводится к дуалистической картине, к противостоянию двух конкурирующих потоков. Один из пионеров в исследования данного предмета Г. С. Котанджян, например, пишет, что ситуацию можно «представить в виде двух основных концептуальных линий: «школы, внутреннего колониализма» и «новой этницистской школы». Первая линия связывается с работами М. Гектера и Т. Нейрна, с разработкой модели этнополитического конфликта в системе «центр-периферия», состоящей в столкновении этнополитической активности и властного контроля. Вторая - с тезисом о повседневном проникновении этничности в политическую практику и об определяющей роли этого фактора применительно к государству как «наиболее важному институту национальной консолидации», что свойственно позициям Э. Смита, Д. Котце, С. Энло, Дж. Ротшильда».

...