Развитие личности в контексте традиций игровой культуры

Существенное значение на историю исследования игры в психологии двадцатого столетия оказал деятельностный подход в связи с разработкой концепции игры как ведущей деятельности дошкольника.

Приоритет деятельностного подхода - функциональный анализ, основанный на выделении структурных единиц деятельности. Следует отметить междисциплинарный характер обращения к действию как единице анализа игровой деятельности. К характеристике игрового действия обращается Н.А. Бернштейн в контексте понимания действия как генетически исходной единицы анализа психики. Действие как единица анализа игровой деятельности рассматривается в философских (И.В. Демин) и культурологических концепциях (М.Л. Лурье, И.В. Сидоренко, P. Брюнель).

Для С.Л. Рубинштейна единицей анализа игровой деятельности выступает игровое действие, специфичное в том отношении, что не стремится к вещному результату и к утилитарному эффекту, а реализует многообразные мотивы специфически человеческой деятельности, является скорее выразительным и семантическим актом, чем оперативным приемом.

Иной точки зрения придерживался Д.Б. Эльконин. Развивая идеи Л.С. Выготского, принимавшего за критерий выделения игровой деятельности ребенка из общей группы детских деятельностей тот факт, что в игре ребенок создает мнимую ситуацию, Д.Б. Эльконин в свою очередь выделил игровую роль в качестве единицы анализа игры. С.Л. Рубинштейн считал неполным, недостаточным направление, разрабатываемое Д.Б. Элькониным, полагая, что ученики Л.С. Выготского неправомерно суживают понятие игры, ограничиваясь изучением одной из высших форм игры, сюжетно-ролевой, произвольно исключают из нее те ранние формы игры, в которых ребенок, не создавая никакой мнимой ситуации, разыгрывает какое-нибудь действие, непосредственно извлеченное из реальной ситуации. Принципиальное значение взглядов С.Л. Рубинштейна на игру состоит во введении игрового действия как единицы анализа игры.

Опыт применения деятельностного подхода к исследованию традиционных игр демонстрируют многие авторы. Согласно О. Монтенегро, культурным прототипом игрового действия - вращения волчка, традиционной игрушки, популярной среди взрослых и детей колумбийского племени Аруако выступает трудовое действие взрослого, необходимое для вращения веретена. Н.А. Асадулаевой была осуществлена попытка вычленить развивающие функции универсальных игровых действий в играх с камешками и косточками, показана роль системы игровых действий, формирующих основу операциональной культуры личности, представленной в физической, интеллектуальной, социальной компетентностях. В исследовании М. Норбашевой на материале традиционной узбекской игры «беш-таш» (пять камней) были получены данные об обобщении опыта деятельности в способе действия, включенного в ракурс образа мира ребенка.

Кросскультурный подход акцентирует роль игровых традиций в системе средств социализации личности в соответствии с социально-нормативными ожиданиями группы (М. Мид, Э. Эриксон, Дж. И Б. Уайтинг). В родовых культурах традиционные игры являются средством поддержания гомогенности и культурной идентичности рода и отдельной личности на основе устойчивого синтеза, взаимной ассимиляции соматических, ментальных, социальных паттернов (Э. Эриксон), практического воспитания (Ш. Летурно), соответствующего принципу «делай как я» (Я.В. Чеснов); усвоения основных приемов ведения хозяйства, правил общения и общежития (Ш. Ломбард); нормативных образцов моделей поведения взрослых, обязанностей и прав (Дж. Брунер).

Концепт «социализация» имеет ряд ограничений. Введение различий между категорией компетентных и организованных участников социального взаимодействия - взрослых и категорией некомпетентных и еще не полноправных детей (Д. Нидербергер, Х. Зюнкер), исключает возможность анализа условий активного взаимодействия социализирующего общества и социализирующегося индивида (И.С. Кон). При таком подходе ставятся под сомнение равенство, диалогизм, сосуществование (обоюдный суверенитет) мира взрослых и мира детства (А.Б. Орлов). Замалчивается встречный процесс индивидуализации, освоения личностью социокультурных достижений в диалоге, «пробе» себя (В.П. Зинченко, Д.И. Фельдшетейн). Снижается роль социализированности как достижения человеком определенного баланса приспособления и обособления, активной гибкости индивида, способного к неригидному отношению к усвоенному опыту (А.В. Мудрик). Примат анализа социализирующих функций игровых традиций, оправданный при обращении к игровой культуре традиционных обществ утрачивает свои доминирующие позиции в ходе анализа традиций бытования игровой культуры в условиях современного постиндустриального общества.

Смещение акцента с проблем социализации на осознание мира детства как особого возраста жизни (Ф. Арьес), как «не взрослого» состояния общества и особого социального явления с объективно заданными тенденциями развития (Д.И. Фельдштейн); имеющего историческое происхождение и природу (В.Т. Кудрявцев) обеспечивает понимание роли в развитии личности «живых» феноменов детской субкультуры - детской мифологии, игрового фольклора (В.С. Мухина); игр, ритуалов, словесных произведений (Е.В. Субботский); способов деятельности, форм общения, осуществляемые в детских группах относительно независимо от взрослых (В.В. Абраменкова).

При таком понимании детства проблематизируется роль традиций игровой культуры в утверждении детьми свободы, независимости, права на особую детскую тайну, на свою собственную историю в пространстве взрослого мира. Состояние детской игры и детского сообщества признается показательным симптомом и индикатором состояния детства (Б.Д. Эльконин), главной характеристикой детства (J.P. Rossie), условием свободного развития культуры и продления детства как важнейшего завоевания цивилизованного общества (С.А. Шмаков).

Анализ базовых концепций, существующих в психологии двадцатого столетия относительно исследования игры и ее роли в развитии, раскрывает тенденции становления научной мысли в этом направлении от разработки частных проблем развития в игре отдельных психических функций и процессов, выделения в качестве приоритетных отдельных направлений в онтогенетического развития к пониманию единства культурного (онтогенетического) развития и развития личности. В контексте изложенных подходов становится очевидной необходимость целостного анализа мира традиций игровой культуры, представленного в предметной, образно-знаковой, природной, социально-нормативной реальностях и мира осваивающей их личности.

Глава 3, - «Методы исследования», - посвящена общей характеристике методов изучения традиций игровой культуры в психологии и смежных науках, описанию программы эмпирического исследования.

Полевые методы используются в изучении традиций игровой культуры этносов (М. Мид, Дж. и Б. Уайтинг, Э. Эриксон, И.С. Кон). Применительно к традициям игровой культуры их ограничения связаны с отсутствием реального пространства, на котором можно наблюдать традиционные (в чистом виде) игровые феномены.

Метод полевого включенного наблюдения - наиболее ценный в психологическом плане источник информации о самостоятельной (вне контроля взрослых) игровой деятельности детей, о характере детских игр, формах и способах игрового взаимодействия в естественной среде бытования, о поддерживаемых детьми игровых традициях.

Метод анкетирования и интервьюирования основан на привлечении детей (подростков); их родителей (или членов семьи); педагогов, профессионалов спорта, специалистов в области детской культуры, студентов в качестве информаторов (респондентов) (Н. Гринявичене, И. Ивич, Д. Говард, А. Марьянович, А. Саар, А Виссел).

Сложившийся в мировой практике опыт использования анкет и опросников, обращенных к носителям игровой культуры ориентирован на разработку вопросов о содержании детских игр, игровых предпочтениях детей; об отношении детей и их родителей к игрушкам и играм (анкеты Д. Галанина, 1902; Л.Г. Оршанского, 1910; Анкета по изучению традиционного детского фольклора австралийских детей Д. Говард, 1955; Анкета юного этнографа-собирателя В.М. Григорьева, 1992; Анкетный опрос истории игры Г. Кэдюсон, 2000).

Программы изучения традиций игровой культуры включают комплекс методов, направленных на получение информации об игровой деятельности детей: наблюдение и регистрация детских игр и игрушек; анализ и оценка фактического материала (игрушек, игрового оборудования, предметов и материалов, используемых для игры), мест для игры; фиксация информации об играх от детей и взрослых информаторов (Программа для собирания педологических материалов по играм и игрушкам Педологического института Н.А. Рыбникова, 1926; Программа по изучению кукол Ст. Холла - К. Эллиса, 1925; Протокол сбора традиционных детских игр (Формы А1 и A2) А. Maрьянович, 1986; Программа описания игровой деятельности и игрушек Ж.П. Росси, 2003).

Автобиографический метод, используемый в непосредственном общении с респондентами, а также в ходе анализа документальных и литературных источников, ориентирован на анализ персонального и поколенческого игрового опыта (Н.А. Рыбников, В.Т. Безрогов, С.В. Григорьев, Е. Саймонс, A. Дандес).

Методы фиксации материалов по игровой культуре обеспечивают точность, достоверность получаемой информации в дневниках, специальных карточках. Используются зарисовки, картосхемы, чертежи, кино-, фото-, видеодокументы наблюдаемых игр, игрушек. Надежный способ фиксации традиционных игр - сборники игр и игрушек. В дореволюционной России на рубеже XIX-XX веков выходит около ста сборников, среди них - энциклопедичные по охвату территорий и количеству игр сборники Е.А. Покровского «Детские игры. Преимущественно русские» (1895); «Сборник игр с указаниями, относящимися к постановке и воспитательному значению иx» под редакцией Я.И. Душечкина (1903). В течение XX века в сборниках накоплен фактический материал о народных игровых традициях русских и других этносов России и бывшего СССР.

Классификации игр и игрушек. Классификационно-типологические схемы выполняют роль служебных классификаций, в качестве классификационных признаков выступают этнографические, исторические, функциональные, структурные и другие характеристики игр (Е.А. Покровский, В.В. Всеволодский-Гернгросс, О.К. Зилинский, Л.М. Ивлева). Более продуктивным представляется выделение нескольких классификационных признаков, характеризующих игровую культуру (В.М. Григорьев, В.А. Дмитриев, В.П. Иванова, Х.Х. Баймурзин). Многоуровневые психологические классификации базируются на выделении комплекса развивающих функций традиционных игр (И. Ивич); этапов игрового развития (классификационная модель ESAR Д. Гарон); исходной инициативы играющих (С.Л. Новоселова).

Методы поддержания традиций игровой культуры включены в комплекс инициатив международных неправительственных организаций в защиту права ребенка на игру, поддержание научных исследований игры и игрушки: Международная ассоциация игры (IPA), Ассоциация исследования игры (TASP), Стокгольмский международный центр исследования игрушки (SITREC), Британская Ассоциация игровой индустрии (API). Сохранность игрового наследия народов мира - приоритет международных и национальных проектов (Traditional Children Games, 1986; Children Folk games, 2002; Традиционные игры и танцы финно-угорских народов, 2002) и постоянно действующих исследовательских программ (Great Lakes Folk Festival, США; Traditional Flemish Games, Фландрия; Симпозиум детского фольклора и традиционных детских игр, США; Childlore, Национальный центр английских культурных традиций и языка университета г. Шеффилд, Великобритания; Play & Folklore, музей Victoria, Автсралия).

Методы психолого-педагогического сопровождения развития личности в традициях игровой культуры ориентированы на создание условий для освоения музейного пространства детьми (О. Ботякова, РЭМ; Л. Шеметова, Т. Шумунова, Художественно-педагогический музей игрушки РАО); возрождение игровых традиций и обогащение игровой культуры личности (игровые программы Клуба друзей игры (Отдел игры Московского городского дворца детского (юношеского) творчества; Молодежное игровое объединение «Диво»). Ресурсы традиционных игр и игрушек - ролевых игр; игр с песком, водой, глиной, камешками; игр с куклами и кукольными домиками используются в игровой психотерапии (A. Фрейд, М. Кляйн, К.-Г. Юнг, Д. Винникот, К. Мустакас, E. Ньюмен, Х. Кэдюсон, Ш. Шейфер). Игра в куклы к примеру используется в игровой психотерапии как метод диагностики и коррекции психических и личностных особенностей детей (В.С. Мухина, E. Вордуэл); профилактики сексуальных насилий (Р.Б. Стеркина); создания игровых психотерапевтических ситуаций (doll-play situation) (А.С. Спиваковская); профилактики и лечения клинических расстройств (Х. Кэдюсон, Ш. Шейфер).

Далее в работе описана программа эмпирического исследования. Использованные в работе методы можно субординировать в направлении от общих, аналитических к частным. Первые обеспечили основные содержательные линии теоретической реконструкции условий развития личности в контексте традиций игровой культуры, вторые были направлены на решение конкретных задач сбора и систематизации эмпирических материалов.

Объективно-аналитический метод. В психологии и смежных науках обсуждаются возможности теоретической реконструкции факта на основе косвенных свидетельств. Психолог может обращаться к вещественным доказательствам (косвенным свидетельствам), к произведениям искусства и культуры и по ним воссоздавать соответствующую им психологию, поскольку во всяком психологическом факте даны в механически неразложимом виде и свойства субъекта деятельности, и свойства действительности, в отношении к которым осуществляется эта деятельность (Л.С. Выготский). Памятники культуры могут служить источником изучения психологии (Б.Ф. Поршнев). В самих результатах деятельности, в различных творениях человека находят выражение его психические свойства, способности, духовные силы, отсюда тезис о возможности воссоздания своеобразия психики человека по всей совокупности его творений (Л.И. Анцыферова). Опыт реконструкции исторического факта на основе косвенных свидетельств накоплен в исторических исследованиях (А. Хоккарт, Ю.М. Лотман, В.Я. Пропп, А.Я. Гуревич, Л.С. Библер). Метод реконструкции используется: в эволюционной психологии при теоретическом отнесении антропогенетически значимых фактов поведения ныне живущих приматов (высших и низших) на периоды филогенеза приматов (С.Л. Новоселова, Г.Ф. Хрустов); в социальной психологии детства для воссоздания феноменологии отношений ребенка и форм функционирования семьи и детского сообщества (В.В. Абраменкова).

В нашем исследовании объективно-аналитический метод был использован для реконструкции этапов развития игровой культуры и соответствующих им игровых традиций, а также в целях теоретической реконструкции условий развития личности в контексте традиций игровой культуры. К анализу в качестве психологических фактов привлечены косвенные свидетельства, характеризующие состояние игровой культуры и поддерживаемых ею традиций: 1. - описания игр и игрушек в сборниках народов мира, произведениях художественной литературы, древнерусских письменных памятниках, автобиографиях, материалах археологических и этнографических экспедиций; 2. - иконографические изображения игр, игрушек, играющих детей и взрослых; 3. - материальные артефакты игровой культуры - игрушки, предметы для игр, игровое оборудование, собранные в музейных коллекциях, а также представленные на специализированных выставках и используемые в реальной игровой деятельности детей. Прямыми свидетельствами, характеризующими состояние традиций игровой культуры современного этапа послужили материалы, собранные в ходе экспедиционной работы, анкетирования и интервьюирования информаторов в период с 1995 по 2005 гг.

Метод акционального анализа, таксономического анализа по единицам использован для выделения состава игровых действий: предметных, символических, сюжетно-отобразительных, а также для детализации состава предметно-специфических и предметно-орудийных действий.

Сравнительно-психологический метод использован для установления сходства и различия психологического содержания игр детей разных народов; сравнительного анализа содержания и генезиса игр, сопоставимых с разными этапами онтогенеза (игры взрослых, юношества, подростков и детей), а также для сравнительной оценки традиций игровой культуры, соотносимых с различными историческими эпохами.

Полевые методы были использованы в экспедиционной работе на территории Ростовской области в период с 1995 по 2005 гг. с опорой на Протокол сбора традиционных игр А. Марьянович. В качестве обязательной информации фиксировались: сведения об информаторе, месте сбора игр, возможных источниках происхождения игр и их связи с другими продуктами фольклора и культуры, содержание игры (название и варианты игры, ход игры, игровые правила, характер игрового взаимодействия, речь детей и т.д.)

Анкетирование и интервьюирование информаторов. Авторская анкета по сбору традиционных игр использовалась в работе с информаторами - коренными жителями Ростовской области разных поколений. Метод интервью использовался в ходе встреч и бесед с представителями старшего поколения, а также нетитульных этносов, проживающих на Северном Кавказе (дагестанцев, армян, татар), и иностранцев, обучающихся в России (китайцев, португальцев).

Автобиографический метод был использован с целью анализа игровых биографий на основе рассказов и воспоминаний современников об играх и игрушках их детства, а также автобиографических описаний игрового опыта в литературных источниках.

Глава 4, - «Традиции игровой культуры в исторической ретроспективе и на этапе современности», - посвящена теоретической реконструкции этапов развития игровой культуры с позиций анализа исторического контекста игровых традиций как условия развития личности, охарактеризована современная ситуация бытования игровой культуры и соответствующих ее традиций.

Приведены результаты теоретической реконструкции этапов развития игровой культуры - архаического этапа, этапа Средневековья и Возрождения, этапа новой и новейшей истории в контексте анализа социального пространства игрового взаимодействия, истории освоения предметного мира игровой культуры, анализа функций, закрепляемых за игровой культурой. В данном ракурсе рассмотрения определены потенциальные возможности развития личности в традициях игровой культуры.

Архаический этап. Игра, вплетенная в синкретичную родовую традицию, развивалась в непосредственном родстве с трудовой практикой, мифом, ритуалом, танцем. В игровом пространстве родовой человек решал комплекс магических, ритуальных, развлекательных задач. В многопоколенном социальном пространстве в условиях непосредственных контактов в совместных видах социальных практик - бытовых, праздничных, обрядовых, ритуальных обеспечивалась сохранность и передача социально значимой информации в форме многократно повторяемого практического знания. Существование игровой традиции предполагает именно такую схему. Сообщество, не ограничивая возраст участников игрового действа, ориентировано на прямую передачу социального опыта от одного поколения к другому и сохранение его в практически неизменном виде. Границы развития каждого отдельного человека в таких условиях были регламентированы необходимостью неукоснительного повторения опыта группы в его ставшей форме.

Для родовых культур характерно двойственное отношение человека к функциональному назначению предмета. В отличие от теории пережитков (Э. Тэйлор, М. Элиаде), объясняющей «спускание» в сферу детского пользования предметов взрослого мира в связи с утратой ими утилитарных и сакральных функций и трудовой теории (Г.В. Плеханов, Д.Б. Эльконин), согласно которой возникновению игрушек предшествовало изобретение человеком орудий труда, закон партиципации (соучастия), открытый Л. Леви-Брюлем подчеркивает тип связей примитивной логики, согласно которой один и тот же предмет (вещь) может соучаствовать в нескольких совершенно различных формах бытия (Л.С. Выготский, А.Р. Лурия). Нерасчлененность символических и утилитарных функций предметов (А.К. Байбурин), их двойственная функциональность (Л.А. Динцес), функциональная вибрация (Б.М. Бернштейн) обеспечивали родовому человеку возможность использовать архаические игрушки (погремушки, волчки и др.) в сакральной практике и параллельно с этим адресовывать детям в совокупности забавляющих, тренинговых, социализирующих и адаптационных функций.

Этап Средневековья и Возрождения. Вычленение игры из синкрета и приобретение статуса особого рода деятельности функционально расширили жизненное пространство человека играющего. Распад многопоколенного социального пространства, уход игровой культуры в частный быт (М.М. Бахтин), уход семьи с улицы способствовали «спусканию» игровой культуры в сферу детского пользования. Использование игры в дидактических целях способствовало поддержанию игровых традиций, ориентированных на обогащение онтогенеза развития. Этап Средневековья характеризуется и обогащением функционального назначения предметов игровой культуры. Игрушки, игровое оборудование используются в комплексе дидактических, развивающих, рекреационных, тренинговых функций, о чем свидетельствуют дневниковые, литературные и иконографические источники анализируемой эпохи: знаменитый список игр юного Гаргантюа в описании Франсуа Рабле (1535); дневник доктора Эроара об играх и игрушках дофина Франции, будущего короля Людовика XIII (XVII век); иконографические сюжеты П. Брейгеля «Детские Игры» (1559); Якоба Хейдена «Детская игра или зеркало нашего времени» (1632). В эпоху Средневековья детские игрушки впервые становятся зеркалом социально ценностного отношения. У крестьянских детей - немногочисленный игрушечный аппарат (Е.А. Покровский, Д.К. Зеленин), в то время как у детей аристократической элиты, предъявлявшей высокие требования к детской игрушке, - роскошные фамильные игровые раритеты. Картина социальной дистанцированности детских игрушек отражена в русской и европейской живописи XVI-XIX вв. (Ф. Гойя, И. Остаде, У. Хогарт, М.-В. Шардон, К. Эккерсберг, С.В. Малютин, В.Е. Маковский, П.Н. Орлов, и др.)

Этапы новой и новейшей истории характеризуется включением исконно традиционных игр, отражающих этику, эстетику, менталитет народа в цивилизационный процесс, стирающий грань между этнически самобытным и универсальным (общечеловеческим). Однопоколенное социальное пространство изменило способы передачи игровых традиций, основными носителями и «хранителями» которых стали дети; формы обмена игровым опытом, когда прямые и живые игровые контакты, продолжающие существовать в локальной традиции заменены виртуальными, исключающими непосредственное общение играющих.

На этапе промышленного (индустриального) и постиндустриального производства игра культивируется взрослыми в соответствии с воспитательными задачами общества и возрастными особенностями детей (Д.Б Эльконин, А.В. Запорожец, Г.П. Щедровицкий) в условиях жесткого социального контроля со стороны родителей и учителей (Бр. Саттон-Смит). Игра как атрибутивная характеристика детства переводится в ведущую сферу деятельности взрослых, создающих современную «игровую цивилизацию» (В.В. Абраменкова). Институализация игры как средства образования смело названа Е. Басик наиболее разрушительной акцией в отношении к традиционным детским играм, их естественному развитию. Использование исконно традиционных детских игр во вполне схоластической манере признается наиболее негативной, конечной формой их деформации (И. Ивич).

Взрослые, создавая игрушечный мир для детей, количественно, содержательно, функционально и идейно расширяют и педагогизируют ассортимент игрушек. Вместе с тем, детская игрушка продолжает быть зеркалом взрослого идеала, результатом взрослых интерпретаций детских фантазий и стремлений детей (Ж.П. Росси). Негативные тенденции «захвата» взрослыми предметного мира игровой культуры основаны на идеях глобального многонационального развития (Д. Хиллиард); коммодификации детства (от англ. сommodity - товар, продукт) взрослыми как хозяевами рынка (М. Брэдфорд, Дж. Мак-Кендрик, А. Филдер). Организация производства и продаж игрушечных брэндов, ориентированных на детей как потребителей товара таят в себе опасность «заражения» неофилией, измененным отношением к предметам внешнего мира, сопровождающимся тем, что дети и подростки безудержно хотят владеть все новыми и новыми игрушками, а обладание ими рассматривается как символ престижа. Игрушка приобретает статус вещи, регулирующей отношения в группе сверстников, становится значимым для поддержания чувства самодостаточности.

Далее приведены результаты анализа ситуации бытования игровой культуры современного детства.

Существенное влияние на состояние игровой культуры современного детства оказали цивилизационные, социальные, социально-педагогические факторы: индустриальная революция, урбанизация, капиталистический тип социальных отношений, ориентация на индивидуальные ценности, демографические изменения, включая миграцию в города, новые информационные технологии.

Ситуация кризиса детства и игры в связи с утратой форм участия детей и взрослых в жизни друг друга (Б. Д. Эльконин) ограничила возможности сочетанного воздействия на ребенка двух больших социальных общностей - мира взрослых и мира детей (В.В. Абраменкова, М.В. Осорина, И.С. Слепцова). Изменилась игросфера как одна из ценностей не желающего деградировать общества (С.В. Григорьев).

Ситуацию игровой деятельности детей в условиях образовательных учреждений ученые характеризуют как кризис игровой культуры, сопровождающийся распадом сюжетно-ролевой игры, стереотипизацией игр в ролевых зонах, замыканием игры в рамках жесткой игровой традиции, снижением игровой инициативы детей, часто сводимой к бессюжетному манипулированию игрушками (Е.И. Касаткина, Н.А. Комарова, Е.О. Смирнова, В.С. Собкин, Л.И. Эльконинова). Игровая деятельность современных детей в семье жестко задана набором игрушек и игрового оборудования, не всегда отвечающего психолого-педагогической направленности (Н.Э. Гринявичене, А.С. Саар).

Сходную ситуацию бытования игровой культуры в образовательных учреждениях и в семье констатируют ученые Европы и США. В Великобритании многие дети стеснены в возможностях для игр. Возможности игры ограничены опасениями взрослых за безопасность детей: сокращается количество доступных мест для игры, свободная игра заменена услугами помощи детям (childcare). Дети с проблемами в развитии, дети афроамерканцев, этнических меньшинств, дети из семей с низкими доходами, дети, проживающие в сельских районах, дети мигрантов и беженцев часто имеют меньше возможностей для игр, чем их более благополучные сверстники Making the Case for Play: Building policies and strategies for school-aged children. Children's Play Council. National Children's Bureau of UK. - 2002.. Негативные последствия образовательных реформ в США, - введение программ раннего образования для детей дошкольного возраста, ориентация на высокие академические показатели, отмена школьного перерыва, более структурированный и/или более пассивный досуг, недооценка педагогами возможностей игры, - лишили детей возможности для положительных опытов игры в условиях детского сада и начальной школы; способствовали утрате значения свободной игры, благодаря которой детские игры и ритуалы передавались от старших детей к младшим (М. Гаддеми, Т. Джэмбор, М. Пэтти).

Претерпели значительные изменения характер и содержание неинституализированных - свободных форм игровой деятельности детей и подростков вне образовательных учреждений и вне контроля взрослых. Анализ материалов исследований, проведенных в России (В.В. Абраменкова, 2000; М.Л. Бутовская, О.Ю. Артемова, О.И. Арсенина, 1998; М.В. Осорина, 2004; Е.С. Новикова, 2005; И.С. Слепцова, 1995; А.В. Фролова, 2002) и Европе (М. Келар-Турска, Польша, 1995; А. Марьянович, Дж. Никич, Л. Хорват, Югославия, 1986; Н.Э. Гринявичене, Литва, 2000; Т. Прелвитц, М. Тамм, Швеция, 1999; А. Висел, Эстония, 1994) позволил выделить комплекс признаков, характеризующих ситуацию бытования неинституализированных форм игровой культуры. Наиболее значимы среди них: характер и содержание детских игр и сопровождающих игру феноменов, включая игровую терминологию, символику, формы детского игрового фольклора: традиционные игровые зачины, считалки, розыгрыши, рифмы, заклички, песенное сопровождение (во что играют дети); игровые территории (где играют дети); игрушки и игровое оборудование (с чем играют дети); способы и формы игрового взаимодействия (как играют дети); способы и формы трансляции игровых традиций.

Характер и содержание детских игр. Игровой репертуар современных детей и подростков характеризуется как обедневший. Традиционные игры обнаруживают тенденцию к стремительному исчезновению. Под влиянием масс-медиа изменились характер и содержание ролевых игр, сократился репертуар обрядовых игр, исчезли дворовые игры, уменьшилось количество игр с правилами, подвижных игр. Они вытеснены дидактическими и компьютерными играми или телепередачами. Большое место занимают игры, являющиеся изобретением сегодняшних детей: квазиигры с преобладанием физической агрессии. Практически исчезли из детского репертуара традиционные элементы игр, такие как зачины, считалки, утрачиваются или деградируют традиционные формы и тексты детского фольклора.

Игровые территории. Высоко урбанизированная современная жизнь вытеснила объекты природного ландшафта, ограничив места для игр детей высоко функциональными школьными, дворовыми, спортивными площадками с однотипным игровым оборудованием, территориями детских садов, стадионов, скверов, новостроек, пустырей, чердаков, подвалов, подъездов, мест для стоянки автомобилей, вестибюлей общественных учреждений.

Игрушки и игровое оборудование. Самодельные рукотворные игрушки вытеснены коммерческими игрушками глобального игрушечного рынка.

Способы и формы игрового взаимодействия тяготеют к более гомогенизированным по возрасту и полу, снижаются непосредственные контакты, наблюдается тенденция к предпочтению одиночных игр.

Способы и формы трансляции игровых традиций. Современные условия жизни, семья, тяготеющая к нуклеарному типу снизили естественные способы передачи традиций от старшего поколения к младшему; игровые традиции преимущественно передаются в пределах поколения детей.

Следует отметить, что анализируемые тенденции, характеризующие ситуацию бытования неинституализированных форм игровой культуры, вряд ли можно считать новыми. По мнению J. Bishop, М. Curtis, беспокойства, разделяемые современными учеными о том, что дети не знают больше, как играть, традиционные игры исчезают, а современные полны агрессии, сходны с теми, которые были отмечены в прошлом. А. и П. Опи приводят примеры документов Средневековой Европы, датированные XVI веком о плохом состоянии детской игры, ограниченности игрового репертуара, отсутствии надлежащего простора для игр. Е.А. Покровский, А.М. Дорман (конец XIX в.) свидетельствуют о предпочтениях не русских народных, а заимствованных, отчасти английских, преимущественно немецких. Д. Говард (Австралия, 1954 - 1955 гг.) отмечает, что вмешательство взрослых в досуг детей сократили время для независимой игры, ограничили игровые территории специально отведенными для игр местами, вследствие этого к середине 1950-ых многие старые игры практически полностью исчезли.

Анализируемые материалы свидетельствуют об исторически объективном процессе развития игровой культуры, о его включенности в социокультурный контекст. Современная ситуации бытования игровой культуры качественно влияет на характер и содержание игровых традиций. С этих позиций проанализированы особенности традиций игровой культуры современного детства.

В современных условиях дети становятся носителями и творцами традиций игровой культуры. Детские игры являются столь же живыми и разнообразными сегодня, как и когда-либо прежде (Дж. Бишоп, Дж. Куртис). Современная детская традиция, ориентированная на ускоренное воспроизводство и быстрое увеличение способствует тому, что дети, передавая игры от одного поколения к другому, приспосабливают их к потребностям меняющейся окружающей среды. (Д. Говард). Дети задумывают новый дух времени и пробуют выразить его в новых играх, которые затрагивают интерес, волнуют, бросают вызов и предлагают возможности для развития. Дети лояльны к традициям и в то же самое время обладают талантом для того, чтобы создать новое, чтобы сделать их культуру живой (A. Энерштвед). Через традиции игры дети способны жить вне времени, здесь и теперь, вне статуса ограниченности, слабости, невежества и бессилия. Игровой фольклор детства функционирует для детей так же, как искусство для взрослых, упорядочивая непрерывный поток и хаос жизни, придавая им форму, образ и значение (Дж. Фэктор). Традиционная детская игра тесно связана с конституцией субъективности, обеспечивая развитие, которое стремится к взаимопроникновению ребенка и социальной окружающей среды через формы поведения, которые должны быть приняты и персонализированы (А. Maрьянович).

Анализ эмпирических материалов показывает ситуацию бытования в субкультуре современного детства игровых традиций разного исторического возраста.

Во-первых, это игры, традиции которых не утрачивают своей актуальности на протяжении нескольких веков, оставаясь практически неизменными. Факт неизменности отдельных игровых традиций, поддерживаемых в детских игровых коллективах отмечают исследователи, практики, коллекционеры игры: автор энциклопедии средневековой культуры Э.Э. Виоле-ле-Дюк, а также Е.А. Покровский, О. Гейфельдер, К. Хоуп, Р. Клементс.

Сравнительный анализ списков игр и игрушек позволил выделить сохранившиеся как традиции в детском игровом репертуаре, начиная с эпохи Средневековья и по настоящее время следующие групп игр: 1. - игры с правилами (прятки, жмурки, салки, латки, догонялки, классики, «Ручеек», «Бояре, а мы к вам пришли» (и более поздние варианты игры «Кого вам», «Чью душу желаете», «Разрывные цепи», «Цепи кованные»), «Козел (чехарда)», «Царь горы», резиночки, «Камень, ножницы, бумага, раз, два, три»; 2 - предметные игры с правилами («Колечко», игры с камешками, шариками, палочками («Клек», «12 палочек», в том числе игры с мячом - мяч об стенку, подбрасывание и ловля мяча и т.д.); 3. - спортивные игры (футбол, хоккей, городки, керлинг, пинг-понг, кегли); 4. - сюжетно-ролевые игры, которые при сходстве тематики (семья, домашнее хозяйство и т.д.) обнаруживают отличия в содержании, изменяющиеся в соответствии со временем; 5. - игры-экспериментирования с природными объектами и материалами (песком, водой, глиной, листьями, плодами растений); 6. - игры-забавы с йо-йо, трещотками, свистульками, меленками, вертушками; жужжалками, фурчалками, мыльными пузырями и др.

Во-вторых, это игры, традиции которых, переходя «по преданию» от более старших детей к более младшим, сохраняют свою актуальность в пределах одного или нескольких поколений детей. Такие игры - феномены современной детской субкультуры. По данным А. и П. Опи каждые шесть лет в обычной школе появляется новое поколение детей, которые обновляют игровые традиции. Традиционный репертуар игрового фольклора английских школьников складывается из множества источников: от родителей, других детей, печатанных источников и некоторых сборников. Дети полагаются на память небольшого коллектива, который следит за сохранением традиций (N. Kelsey).

В России в репертуаре поколения детей и подростков 50-х годов двадцатого столетия были популярны предметные игры с правилами «Маялка», «Жестка», «Расшибалка», «Бутса», «Стеклышки», «Черепки», «Пробки», «Под пробки», «Пуговицы», «Испорченный телефон», «Кис, брысь, мяу», «Выбивной» (Выбивало, Вышибала), «Халихало, стоп», «Бутылочка». В 60-90-х сохранили свою популярность: «Пробочки», «Кис-мяу», «Лянга» (аналог «Маялки»), «Халихало, стоп», «Бутылочка», «Часы пробили», «Калека-малека», «Колдунчики», «Сифак», «Горячая рука», «Съедобное-несъедобное» (в более ранней традиции - «Вам прислали сто рублей», «Черное и белое не называйте»); игры с мячом «Горяной мяч», «Масляной мяч», «От мяча», «Стой», «Выбивной» и их варианты «Картошка», «Штандер-мандер». Они по существу не знали границ, были известны детям и подросткам разных регионов.

В пределах одного поколения детей и подростков поддерживается интерес к определенным игрушкам: 1. - спортивные игрушки и игрушки - транспортные средства. В 1960-1980-е годы были популярны санки, лыжи, коньки, в настоящее время - ролики, скейт, самокат, велосипед, ледянки; 2. - брэндовые игрушки. В 80-годы игрушечным брэндом был кубик Рубика; в 90-е - пружинки-слинки, лизуны, фишки, роботы-трансформеры, сокс, покемоны, телепузики. В новом веке с еще сохраняющими свою привлекательность конструкторами Лего, куклами Барби и их новыми версиями - лего-биониками, Братсами, Бэби бонами, а также монстрами, Вatmenами, Spidermenами (человек-паук), Spawnами (мразь) конкурируют последние достижения игровой индустрии - интерактивные игрушки; 3. - настольные игры. В 60-е годы были популярны хоккей, футбол, шахматы, шашки, бильярд, настольный теннис; дартс, в 80-е - «Бизнес», «Банкир», «Монополия»; в 90-е - плоскостные и объемные паззлы; 4. - компьютерные игры и игрушки.

В-третьих, это игры с «короткой традицией» (в определении А.Н. Леонтьева), возникающие в дворовых, школьных, уличных игровых сообществах. Существование игр с короткой традицией поддерживается посредством обогащения игрового репертуара местными вариантами и правилами известных игр. Некоторым локальным вариантам игр приписывается несуществующая родина: «немецкие», «московские» резиночки; «немецкие салочки»; «американский мяч», «московские кулика».

Капсулирование игровой культуры в пределах поколения детей обусловливает новое качество игровых традиций. Быстрая обновляемость игрового репертуара, ориентация на умножение количества игр и их вариантов, интерес к новым игрушкам, нестабильность детского игрового сообщества, переход к персонифицированным формам игры в ситуации опосредованного общения с партнером в виртуальном мире приводят к неустойчивости и недолговечности игровых традиций.

В каждый исторический момент ситуация бытования игровой культуры характеризуется направленностью на развитие личности. Игровые традиции, представленные историческим многообразием игр, игрушек, игрового материала, форм игровой активности, создают условия для творческого присвоения личностью совокупного опыта игрового освоения человеком мира.

Проведенный нами анализ исследований игровой культуры в сложном многообразии аспектов ее изучения в рамках подходов смежных дисциплин, заинтересованных в развитии человека как личности побуждает к новому концептуальному подходу к этой проблеме. Мы полагаем, что сегодня стало возможным сконцентрировать многообразие подходов к пониманию значения игры для развития личности через контекст теоретической реконструкции традиций игровой культуры как условия развития личности.

Глава 5, - «Развитие и бытие личности в контексте традиций игровой культуры», - посвящена описанию результатов теоретической реконструкции условий развития личности. Концепция В.С. Мухиной относительно условий развития личности стала ключевой идеей нашего исследования. Мы принимаем исторически обусловленные и явленные человеку в качестве условий его развития реальности предметного, образно-знакового, природного, социально-нормативного мира в качестве формата, задающего логику анализа условий развития личности в контексте традиций игровой культуры. Для нас важными выступили следующие положения концепции В.С. Мухиной:

· В основе освоения личностью предметного мира в его функциональном назначении и символической функции лежит объективно заложенное в предмете свойство обратимости - от бытия в реальности обыденной жизни к реальности свободного замещения назначений и функций.

· Условия игры идеально способствуют отработке в сознании человека всего многообразия образов и знаков культуры, вошедших в поле общественного сознания.

· Соприкасаясь с явлениями и предметами природы, играя, мифологизируя и практически используя природу, человек как существо историческое и онтологическое приближается к постижению ее сущности.

· Человек постигает сущностные особенности социально-нормативного пространства через разнообразные способы присущей ему активности: игру, фантазирование, искусство и опыт обыденной жизни Мухина В.С. Личность: Мифы и Реальность (Альтернативный взгляд. Системный подход. Инновационные аспекты). - Екатеринбург, 2007. С. 95, 142, 174, 264 (Рукопись)..

В своем исследовании мы рассматриваем личность как продукт индивидуально-психического развития, основной формой которого согласно Б.Г. Ананьеву, выступает онтогенетическая эволюция.

Анализ всей совокупности эмпирического материала, характеризующего традиции игровой культуры в исторической ретроспективе и на этапе современности позволил осуществить теоретическую реконструкцию условий развития личности в традициях игровой культуры.

Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих предметную реальность. Предметный мир в традициях игровой культуры представлен специально изготовленными в игровых (неутилитарных) целях игрушками и приспосабливаемыми для игры предметами. В диссертации проводится теоретическая реконструкция условий развития личности в связи с освоением предметной реальности игровой культуры. Согласно результатам проведенного теоретического анализа в освоении предметной реальности решающая роль принадлежит следующим направлениям онтогенетического развития. В нашей реконструкции таких направлений три.

Первое - овладение манипулятивно-игровым способом действия осуществляется в играх-манипуляциях с предметами и материалами, которые создают условия побуждения к действиям ориентировочно-исследовательского типа. Сюда же входит арсенал архаических игрушек (кубарь, волчок, юла, вертушка, мяч, обруч, погремушка и др.) и их современные механические, электронные, электрические аналоги.

Функциональное назначение игрового предмета осваивается в условиях неспецифических действий, зависящих от архитектоники естественных телесных движений, прежде всего, движений руки. Неспецифические действия переносятся с одного предмета на другой. Хотя эти движения не связаны с особенностями предмета, тем не менее, они ориентируют ребенка в различных качественных особенностях предметов и тем самым обучают и развивают его.

Второе - овладение системой предметно-специфических и предметно опосредованных (орудийных) действий осуществляется в традиционных играх с предметами: палочками, камешками, косточками, стеклышками, черепками, пробками, пуговицами и т.д. Акциональный анализ, детализация двигательного состава предметно-специфических действий в играх с мячом, «выходах» с мячом с двумя, семью и четырнадцатью фигурами (к анализу привлечены материалы сборника Я.И. Душечкина, 1903) и предметно-орудийных действий в традиционных играх с палочками: русских (Л.Г. Дайн), обско-угорских (В.М. Кулемзин), донских (записаны автором в 1996 г.) позволяет сделать следующие выводы. Тот факт, что игры с предметами не единичны, а множественны, включая их варианты и этапы игры (или игровые туры), дает возможность говорить о целостном игровом поле, в котором развитие каждого последующего (усложняющегося) уровня действия идет по пути генерализации. Каждый новый акт отрабатывается для того, чтобы быть включенным в действие более высокого порядка. Анализируемые игры представляют собой программу овладения пространственными ориентировками и сенсо-моторными координациями, захватывающими весь комплекс телесно-мышечной и нервной систем: глаз - предмет, глаз - предмет - рука, глаз - рука - предмет; реципрокные координации левой и правой частей тела; проксимальные и дистальные мышечные группы плеч, кисти, руки. Строгое соответствие выполняемых предметно-специфических и предметно-орудийных действий игровым правилам выступает условием освоения эталонного способа действия, зафиксированного в правилах. Смысловое восприятие и расчленение пространства, от ориентировки в трехмерном пространстве с учетом траектории движения своего тела и логики предмета и/или орудия к построению образа пространства, обеспечивающего скоординированность системы действий «субъект - объект» и «субъект - объект - субъект» способствуют тому, что образ пространства приобретает субъективное значение картины мира. Смысловое пространство - это уже личностное образование.

Третье - овладение предметом как средством символической деятельности осуществляется в играх с предметным замещением. В традиционной культуре первый опыт игрового замещения ребенок получал от взрослых, приспосабливавших для игры в соответствии с местной традицией непритязательные бытовые предметы, природные материалы растительного и животного происхождения. Проводится сравнительный анализ этнографических данных об играх с предметным замещением у обско-угорских (Р.Г. Рейнсон-Правдин), башкирских (И.Г. Галяутдинов), хакасских (Ю.Г. Кустова), чукотских, ненецких, эскимосских (А.Н. Фролова), монгольских (Б. Сарантуяа) детей, детей индейцев племени Сиу (Э. Эриксон). Анализируются материалы Е.А. Покровского (1895), Ст. Холла (1925), Ж.П. Росси (1970 - 1990-е гг.) об используемых для изготовления «простых» кукол предметах и материалах, имеющих, по мнению Ст. Холла, то преимущество, что дают толчок воображению, открывая ему больший простор, чем вполне законченная иконическая кукла. К анализу привлечены также сведения о традиционных играх с «простой куклой» австралийских (В.Н. Харузина), ненецких (Л.В. Хомич), якутских (В.И. Дьяченко), киргизских (Т.В. Панкова), узбекских (М.А. Нарбашева) девочек. Ситуации, когда нейтральный предмет, вводимый в игровую реальность в соответствии с реализуемым игровым замыслом наделяется значением в смысловом поле игры, способствуют «открытию» потенциально заложенной в предмете символической функции. Символические или условные действия, для которых предмет является уже не непосредственным объектом, а вспомогательным средством, освобождают ребенка от консервативной привязанности к функциональному назначению предмета, допускают выраженную свободу замещения. Таким образом, в игре идеально отрабатывается онтогенетическая тенденция развития отношения к предмету от натуралистически-предметного его бытия к символическому значению, от освоения предмета в его функциональном назначении к освоению потенциально заложенной в предмете символической функции. Эта тенденция развития отношения к предмету идеально отрабатывается именно в игровой деятельности, допускающей выраженную свободу замещений.

Развитие личности в традициях игровой культуры, отражающих образно-знаковую реальность. Анализ осуществлен с опорой на общепринятую типологию знаковых систем, включающую естественные, образные и языковые знаковые системыИспользована классификация А. Соломоник. и на психолингвистическую концепцию знака как психологического феномена, средства внутренней деятельности, основанной на специфических знаково-символических действиях, определяющих языковую личность (К.Бюллер, Л.С. Выготский, Р.О. Якобсон, Н.Г. Салмина).

Согласно результатам теоретического анализа в освоении образно-знаковой реальности решающая роль принадлежит следующим направлениям онтогенетического развития. В нашей реконструкции таких направлений три.

Первое - овладение естественными знаковыми системами осуществляется через освоение базовой знаковой системы - схемы тела, жеста как обобщенного игрового знака и системы конвенциональных игровых знаков.

Постижению базовой знаковой системы - схемы тела способствуют телесные игры, построенные на единстве живого ритмичного движения (покачивания, поглаживания, подбрасывания) и нашептанного, напетого взрослым слова. Телесные игры, обращенные к маленькому ребенку в комплексе тренирующих, забавляющих, релаксирующих воздействий, как показал анализ игровых традиций русских (Е.А. Покровский И.С. Слепцова), европейских (К. Бюхер), народов Средней Азии (Т.В. Панкова), Северного Кавказа (К.У. Тайсаев, А.В. Портнов), Китая (Лю Цуньин) направлены на овладение с помощью взрослых средствами телесной (кинетической) выразительности; простейшими телесными выразительными движениями и позами (телесными знаками), обогащение тактильного опыта ребенка.

Овладение жестом как обобщенным игровым знаком занимает особую роль в освоении естественных знаковых систем, а впоследствии языка. Жест является знаковой формой кинетического поведения, невербальной коммуникации наряду с выражением лица (мимикой), позой, телодвижениями и манерами. П.П. Блонский указывал на промежуточную роль жеста в генезисе выразительных движений, которые развиваются от движений всего тела к движениям только руки и лица, и, затем к звуковым выразительным движениям. Жесты как семантические движения, носители определенного значения, согласно С.Л. Рубинштейну перерастают из выразительных движений лица и всего тела (мимики и пантомимики). Включенный в жестовый язык детской субкультуры игровой жест выступает для отдельного ребенка условием освоения специфических форм невербального игрового языка, обогащения способов выражения эмоциональных переживаний, санкционированных в детском сообществе. Игровой кинетический жест конвенционален - он устанавливается в пределах игрового пространства, его понимание и исполнение является обязательным для всех. Вместе с тем, игровой жест допускает свободу проявлений индивидуальных экспрессивных состояний.

Овладение условным языком игры предполагает ориентацию в системе естественных игровых знаков, принимающих в детском игровом сообществе характер конвенциональных знаков, относительно которых играющие договариваются заранее, строго следуя существующим в игровой традиции системам игровых знаков, или видоизменяя их. Посредством конвенциональных игровых знаков определяются или уточняются названия игры, ее варианты, туры, маркируются игровые предметы, места для игры, обговариваются способы выполнения игровых действий, жеребьевок, игровых зачинов, обсуждаются условия выигрыша и т.д.