Абстрактная лексика в языковом сознании старшеклассников

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Министерство высшего и среднего специального образования

Республики Узбекистан

Гулистанский государственный университет

Кафедра: Русского языка и литературы

Выпускная квалификационная работа

по специальности:

бакалавр «Русский язык и литератур(в иноязычных группах)»

на тему:

Абстрактная лексика в языковом сознании старшеклассников

Маликовой Эльмиры

Научный руководитель: доц. Ниязов Ф.Б.

Гулистан-2015г

Введение

лексика языковой сознание

Любые лексические единицы выражают, объективируют в речи определенные концепты. Значения лексических единиц в своей совокупности образуют семантическое пространство языка. Категория «семантическое пространство языка» введена в научный обиход когнитивной лингвистикой в последние десятилетия ХХ века. Семантическое пространство языка - это та часть концептосферы, которая получила выражение с помощью языковых знаков. Вся совокупность значений, передаваемых языковыми знаками данного языка, образует семантическое пространство данного языка. И хотя только по результатам изучения семантического пространства получить знание обо всей концептосфере народа, группы людей или отдельного человека нельзя, более удобного доступа к ней, чем через язык, пока в науке не выработано.

Изучение языковой картины мира (семантического пространства языка) представляет собой изучение языкового сознания. Оно позволяет осмыслить особенности национальной, групповой или индивидуальной картины мира и выявить особенности когнитивного сознания.

Исследование выполняется с использованием психолингвистических методов. Психолингвистика изучает устройство и функционирование речевых механизмов человека в плане их соотнесенности со структурой языка, она изучает единицы языка как феномен сознания человека.

Актуальность исследования связана с необходимостью выявления возрастных механизмов формирования языкового сознания, важностью установления возрастной динамики формирования значений.

Исследование значений абстрактных слов как компонента возрастного языкового сознания важно в плане выявления процессов становления как языка, так и мышления. Появление абстрактного мышления тесно связано с обучением, учебной деятельностью. Подростковый период особо сенситивен к той стороне деятельности, которая касается отношений с людьми, усвоения норм, правил, моделей этих отношений. Это отражается в формирующихся в их сознании концептах, что в свою очередь, отражается в используемых значениях соответствующих слов. Эти факты обусловливают наш интерес к содержанию значений таких абстрактных единиц, как, например, свобода, правда, добро, красота и др. в сознании подростков-старшеклассников.

С помощью психолингвистических методов исследования значений слов можно получить представление об особенностях языкового и когнитивного сознания исследуемой категории носителей языка. Подчеркнем, что выводы о когнитивном сознании могут быть сделаны только на базе всестороннего исследования языкового сознания соответствующей категории носителей языка.

Данное исследование находится в русле возрастной психолингвистики и проводится на материале языкового сознания старшеклассников.

Целью исследования является выявление на материале абстрактной лексики особенностей языкового сознания старшеклассников.

Для достижения поставленной цели в выпускной квалификационной работе были поставлены следующие задачи:

1) разработка экспериментальных методик исследования значения слова как компонента языкового сознания;

2) описание набора значений и семного состава значений исследуемых слов как фактов языкового сознания;

3) установление возрастных особенностей формирования абстрактных значений в языковом сознании старшеклассника;

Научная новизна исследования заключается в том, что

- дано теоретическое описание сущности языкового сознания как подвида общественного сознания - языковое сознание изучено не только как психический процесс, связанный с психической деятельностью человека, но и как психолингвистическое явление, актуализирующееся в проявлениях языкового сознания в деятельности людей в ходе их общения и взаимодействия;

- рассмотрены структуры и функции языкового сознания;

Предметом исследования в выпускной квалификационной работе является семантика абстрактных лексических единиц в языковом сознании носителей языка.

Данное исследование носит теоретико-лингвистический характер, но выросло из потребностей педагогической практики. Задачи образования и воспитания предполагают знание педагогом содержания значений в сознании учащихся. Такое знание позволяет правильно понять особенности мыслительной деятельности учащихся, выявить социально-культурную, возрастную специфику семантики соответствующих единиц в сознании учащихся, а также правильно построить процесс обучения, адекватно сформировать те или иные концепты в их сознании.

Теоретическая новизна исследования определяется тем, что в выпускной квалификационной работе поставлены проблемы формирования возрастной психолингвистики как научного направления, предложены методики экспериментального исследования значений в сознании носителей языка, описано смысловое содержание абстрактной лексики в сознании подростка, выявлены возрастные особенности понимания абстрактной лексики старшеклассниками.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования результатов в школьной учебной практике, в возможности применения разработанных методик для выявления степени сформированности значений абстрактных слов в сознании учащихся в учебном процессе на разных его стадиях.

Материалом исследования послужили данные психолингвистических экспериментов. Испытуемыми явились старшеклассники школ № , г. Гулистан.

Структура выпускной квалификационной работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложения.

В первой главе рассматриваются системное значение слова, уровень понимания абстрактной лексики старшеклассниками. Проблема понимания и механизмы интерпретации значения слова носителями языка

Во второй главе рассмотрены семантическое содержание абстрактных лексем, возрастные особенности абстрактных значений в языковом сознании старшеклассников, коммуникативно-релевантные значения лексических единиц.

Глава. I. Проблемы изучения языкового сознания

1.1 Значение слова и методы его экспериментального исследования

Понятием сознания оперируют все гуманитарные и значительная часть естественных наук, хотя это понятие относится к наиболее трудно определяемым понятиям современной науки. В силу сложности феномена сознания каждая изучающая его наука демонстрирует определенную специфику в самом подходе к определению сознания.

В философии сознание рассматривается как осознанное бытие, как отношение «Я» к «не Я», как свойство высокоорганизованной материи, заключающееся в психическом отражении действительности, как субъективный образ объективного мира; как идеальное в противоположность материальному и в единстве с ним. Таким образом, понятие сознание рассматривается в философии в рамках противопоставления сознание - бытие, сознание - материя.

Слово, чем бы оно ни было, как бы ни определяли его, всегда есть единство значения (или смысла) и звукового знака. Смысловая сторона или лексическое значение есть обобщенное отражение явлений действительности. Слово по своему содержанию есть общее. Единица мышления, скажем, понятие есть также обобщение, отражение существенно общих признаков. В этом отношении смысл, значение слова и понятие совпадают. Если рассмотреть понятие в чистом виде, с логической точки зрения, то нетрудно убедиться в том, что оно имеет свои внутренние содержание и форму. Точно так же, если бы мы стали анализировать смысл, значение слова в чистом виде, то установили бы, что и оно имеет свои внутренние содержание и форму. Но, рассматривая понятие (смысл, значение) в составе слова, мы обнаружим, что оно в единстве своего содержания и формы будет выступать как содержание, а звуковая сторона - как его внешность, внешняя форма, выражающая его.

Мы в данной связи сознательно отвлекаемся от тесно связанного с этим другого вопроса - совпадают ли категории понятия, значения, смысла. Этот вопрос требует специального рассмотрения. Мы ограничимся в данной связи следующими общими замечаниями. По поводу их совпадения можем сказать: «И да и нет!» И совпадают и не совпадают. Например, слово «человек» всегда выражало определенный смысл, определенное значение (иначе люди не отличали бы себя от остального мира), но не выражало понятия «человек». Научное понятие «человек» выработано марксизмом лишь в середине XIX в. А до этого? До этого данное слово выражало те или иные общие, абстрактные признаки или представления, или абстрактные определенности человека, но отнюдь не научное понятие его.

Разумеется, не только в плане «филогенеза» познания, но и «онтогенеза» слово «человек» может не выражать научного понятия «человек». Разве ребенок, который впервые произносит слово «человек», понимает под этим общественное существо, делающее орудия труда, осуществляющее производство материальных благ, обладающее сознанием, разговорной речью и т. д.? Или что «человеческая сущность в своей действительности есть совокупность общественных отношений»? Конечно, нет.

Ну, а что вкладывает в это слово ученый, вооруженный научным понятием «человек»? В этом случае, разумеется, содержание слова «человек» и научное понятие «человек» совпадают, т. е. значение, смысл слова «человек» есть не что иное, как научное понятие «человек».

Поскольку понятие всегда связано с теоретическим, научным мышлением, а слово не всегда, то они совпадают не всегда, а лишь тогда, когда слово выражает научное понятие. Следовательно, в одном случае понятие совпадает со смыслом, значением слова, а в другом - нет.

Так или иначе, знаковая сторона слова содержит в себе духовное, идеальное. Поскольку понятие, смысл, значение слова сами по себе, без звуковой стороны не существуют, и не передаются, то они необходимым образом воплощаются в эту знаковую звуковую сторону, подчиняют ее себе, приобретают, таким образом, - материальную внешность и проявляют .себя через эту внешность. Знаковая система слова есть материальное средство выражения духовного.

Само собою, разумеется, что звуковая сторона тоже имеет свое материальное содержание и свою материальную форму, но как средство выражения духовного выступает как материальная внешность, внешняя форма, выражающая духовное содержание. Таким образом, слово есть сложное единство духовного (понятие, смысл или значение) и материального (звуковой знак), единство, в котором содержанием является духовное, а внешней формой - материальное. Для содержания слова совершенно безразлично, в какой именно внешней форме оно будет выражаться. Например, для понятия «стол» безразлично, будет ли оно выражаться в русском «стол». Но так или иначе в слове звуковая сторона - необходимый звуковой комплекс или звуковая система, без которой немыслимо само духовное содержание.

Далее, анализ показывает, что слова в определенной взаимосвязи и взаимодействии составляют естественный (или речевой) язык, который есть также единство содержания и формы. Но при этом мы должны подчеркнуть, что, так как язык не есть механическая сумма слов, а строгая их организация и взаимодействие, где формой (внутренней организацией языка) является грамматический строй, изучаемый грамматикой (морфологией и синтаксисом), а содержанием - лексика (словарный состав), изучаемый лексикологией.

Теперь легче выяснить вопрос о том, каково соотношение сознания и естественного языка, в чем их тождество и различие. При этом более доступным рассудку, видимо, является не их тождество, а их различие, поскольку язык представляется нам как система знаков, отличная от сознания, от внутреннего содержания, подобно тому, как в произведении скульптуры нам доступна, прежде всего, его материальная внешность, а не глубокое идеальное содержание. Возможно, этим объясняется наличие разноречивых точек зрения на их тождество и различие.

Позитивистская линия в этом вопросе состоит как раз в игнорировании идеального содержания языка. Между тем язык есть непосредственная действительность сознания. «Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми». Арутюнова Н.Д. Логические теории значения /Н.Д. Арутюнова // Принципы и методы семантических исследований. В научном отношении несостоятельно утверждение, что «слова и их сочетания являются материальной оболочкой мысли», что язык есть материальная оболочка сознания. Но если это так, то выходит, что язык есть нечто такое, что не содержит в себе идеального. Однако не язык, в своей качественной определенности есть материальная оболочка мысли, а звуковая его сторона. Когда мы говорим, что не язык отражает действительность, а сознание, то исходим, очевидно, из того факта, что в языке есть материальная, звуковая сторона, которая не отражает (не познает) действительность. Но из этого вовсе не следует, что будто и содержание и форма языка есть одни материальные звуки. В том-то и дело, что членораздельные звуковые знаки содержат в себе смысл, значение, выражающее общее. Вместе с тем, когда говорим, что слова выражают мысль, то мы имеем дело с усложнением слов, с помощью которых приводим в движение другие мысли или добываем новую мысль, с тем, что слова вместе со своим духовным содержанием (значением) выражают другую мысль. Можно это изложить и так: одни смысл, значения, понятия с помощью и посредством знаковой системы языка выражают другие. В этом смысле и нужно понимать положение о том, что язык есть средство выражения мысли, но, повторяем, это отнюдь не означает, что указанное средство - лишь одни звуки, лишенные духовного содержания.

Главное отличие сознания от словесного языка состоит в том, что сознание как таковое есть процесс непосредственного и опосредованного отражения действительности, рассматриваемого в чистом виде, в свободном от звуковой стороны языка, в то время как язык не свободен ни от своей звуковой материальной стороны, ни от духовной - он есть единство смысла, значения, понятия и звуковой стороны, единство, где духовная сторона является; его содержанием и поэтому подчиняет себе свою звуковую сторону.

Другой формой бытия сознания являются искусственные языки. Материальные средства выражения духовного вырабатывались на протяжении тысячелетий, изменяясь одновременно с развитием сознания. Между объективным миром и сознанием образовались элементы условности. Наиболее отчетливо эти элементы обнаруживаются в знаковых системах, изучаемых семиотикой. Связь между духовной стороной и материальными средствами ее выражения внешняя, условная. Подобно этому элементы условности наблюдаются как в искусстве, естественном языке, так и в возникших на основе последнего так называемых неязыковых системах, искусственных языках, возможности которых с развитием научно-технического прогресса становятся практически неисчерпаемыми.

Во всех своих значениях - предметном, смысловом и экспрессивном - знак; является единством идеального содержания и материального средства его выражения. Его специфике состоит в том, что материальной формой выражения сознания остановится условный символ, который выполняет функцию знака так же, как слово, как художественный образ. Тем не менее, есть и отличие. Символический знак отличается от слова и конкретно-чувственного художественного образа тем, что он лишь приблизительно, условно напоминает о том объекте, который он обозначает, в .то время как образ предполагает сходство с объектом. Поэтому в научном отношении несостоятельна теория символов (иероглифов). Правда, символы, не являясь копиями, конкретно-чувственными образами тех объектов, которые они обозначают, тем не менее, выполняют важную коммуникативную языковую функцию.

Символическая, материальная форма сознания уходит своими корнями в глубокую древность, но особенно быстрое развитие она получает лишь в наше время в связи с бурным развитием науки и техники.

Проблема символов и языка - центральная проблема неопозитивизма, в особенности такого его направления, как аналитическая философия, которая ««ликвидирует» философию тем, что сводит ее либо к анализу обыденного, естественного языка (лингвистическая философия, общая семантика), либо к анализу языка науки, искусственных формализованных языков (философия логического анализа). При этом «анализ» понимается как «чистая» деятельность с языком.

Так, лингвистическая философия метафизически разрывает содержание познания и его языковую форму, рассматривая последнюю саму по себе, независимо от содержания. Задача «аналитика» - путем тщательного анализа обыденного разговорного языка, всех его нюансов и словоупотреблений, устранять путаницу, проявляющуюся благодаря нашему непониманию языка: Поскольку «метафизические» (т. е. философские) проблемы возникают из-за неправильного употребления языка, то эти проблемы благополучно «ликвидируются", когда выражения, связывающие путаницу и затруднения, заменяются утверждениями, равными им по значению, но ясными по смыслу.

С точки зрения общих семантиков, язык определяет структуру мысли и :через нее - структуру самой действительности1. Язык далек от того, чтобы быть просто ««выражением» мыслей, на самом деле определяется характер реальности. Тем самым отрицается тот факт, что мысли отражают объективную действительность, а язык является средством выражения мыслей. Мир без языка представляет собой первичное, бесформенное, хаотическое переплетение всевозможных стимулов (переживаний субъекта). Только язык придает этому хаотическому потоку стимулов некоторую определенность, расчлененность, закономерную зависимость, структуру.

Языковые знаки и их связи, по мнению общих семантиков, абсолютно условны, т. е. являются результатом конвенции. Люди, договорились, чтобы определенные сочетания звуков, произносимых ими посредством легких, языка, зубов и губ, всегда означали определенные события в их нервной системе. - Эту договорную систему мы называем языком. При этом общие семантики абсолютизируют условный (произвольный) характер языка, а так как язык, с их точки зрения, определяет структуру действительности, то, значит, картина мира есть результат конвенции, плод произвольного соглашения людей.

Познание - как чувственное, так и рациональное - в теориях семантиков отождествляется с обозначением и сводится к употреблению языковых знаков. Тем самым мышление отождествляется с языком, логика - с грамматикой, суждение - с предложением, понятие - со словом. Логика, пишет, есть совокупность правил, управляющих согласованностью в употреблении языка.

Аналогичные взгляды развивают представители логического позитивизма и философии логического анализа. Так, считает, что логикой контролируются результаты мышления, а не сами мыслительные процессы. Так как мышление, по его мнению, достигает точности только тогда, когда оно воплощено в языке, то логическая правильность есть признак языковой формы, логика является анализом языка, а термин «логические законы» следует заменить термином «правила языка».

Философия - это «логика науки», логический синтаксис языка науки. Поэтому главная задача философии заключается в том, чтобы изложить синтаксические правила вместо философских аргументов. Единственное дело, которое может делать философ, - это действовать как интеллектуальный полицейский, следя за тем, чтобы никто не нарушил границы и не перешел в область «метафизики», в область «псевдопроблем», т. е. к традиционно философским вопросам, таким, как отношение сознания к бытию, познаваемость мира, причинность и т. п.

Таким образом, общий главный недостаток всех названных направлений философии состоит не в том, что они подвергают детальному анализу естественные и искусственные языки, - это дело нужное и полезное (и здесь они, несмотря па свой субъективный идеализм, имеют определенные достижения), а в том, что они этот анализ выдают за единственную и основную цель философии. Это ведет, в конечном счете, к ликвидации философии как самостоятельной науки с ее специфической проблематикой.

Обширной областью проявления и выражения сознания является искусство. Тождество всех видов искусства и их отличие от других форм сознания состоит в том, что все они выражают сознание в художественных образах. Последние есть чувственно-конкретное мышление. Вместе с тем каждый вид искусства не только свой, обусловленный общественно-исторической практикой и потребностями удовлетворения эстетического чувства, специфический предмет, но и свои специфические материальные средства выражения.

Сознание как бы воплощается в материальное, видоизменяет его внешнюю пространственную форму, подчиняет ее себе и, обретая себе, таким образом, материальную внешность, проявляет себя через эту внешность. Например, в памятнике А.С. Пушкину, установленном на Пушкинском бульваре в Москве, измененная скульптором А.М. Опекушиным пространственная форма материального средства выражения так воплотила в себе мысли и чувства скульптора, что она «стала» внешней формой самих мыслей и чувств, правдиво отражающих величие поэта. В этом смысле можно сказать, что материальное «переходит» в идеальное, понимая под этим, разумеется, процесс создания произведения искусства и выражения его содержания материальными средствами. Искусство не есть сама материальная действительность, оно есть духовное, идеологическое отражение этой действительности. Мысли и чувства художника, воплощенные в произведения, становятся доступными другим людям только благодаря тому, что они находят свое проявление в материальных средствах.

Итак, рассмотрев схематично основные материальные формы бытия сознания, мы должны сказать, что эти формы не являются единственными. Существуют и могут существовать и другие материальные формы бытия сознания. Однако сказанного достаточно, чтобы цель исследования в данной связи была достигнута.

Вместе с том до сих пор исследованные стороны категории сознания и его материальных форм бытия касаются лишь внешних определений сознания. Дальнейшее восхождение должно воспроизвести сознание в его сущности и модификациях этой сущности, т. е. непосредственное его содержание, как диалектический процесс.

Эта проявляется и в психологии. В психологии сознание трактуется как психическая деятельность, которая обеспечивает обобщенное и целенаправленное отражение внешнего мира, осуществляемое в знаковой форме, связывание новой информации, полученной индивидом, с его прежним опытом (узнавание, понимание); выделение человеком себя из окружающей среды и противопоставление себя ей как субъекта объекту; целеполагающую деятельность, то есть предварительное мысленное построение действий и предусмотрение их последствий; контроль и управление поведением личности, её способность отдавать себе отчет в том, что происходит как в окружающем, так и в своём собственном духовном мире.

Психология рассматривает сознание как функцию мозга, представляющую собой специфически человеческое отражение бытия. Специфика его состоит в том, что это - отражение, формирующееся и развивающееся в процессе исторического развития человека. Индивидуальное сознание, которое интересует психологию прежде всего, формируется и развивается в неразрывной связи с сознанием общественным как психологический механизм включения индивидуального бытия в жизнь общества и общественного бытия в жизнь индивида. Развитие индивида как члена общества необходимым образом предполагает и развитие его сознания... Не овладев этой формой, он не может развиваться как член общества, как личность.

Сознание - это не только познание, но и отношение человека к миру. На то, что психическую деятельность нельзя рассматривать только как отражение, что психика и сознание представляют единство отражения человеком действительности и его отношения к этой действительности, обращают внимание в своих трудах С.Л. Рубинштейн, В.П. Зинченко, В.Н. Мясищев и др. При этом понятие отражение тесно и непосредственно связывается с процессами познавательной деятельности. Понятие же отношение предстает как потенциальный аспект психологических процессов, связанных с субъективной активностью личности. Момент отношения, личного отношения становится предметом изучения, когда подвергается анализу индивид, или группа в характерной для них избирательности, обусловливающей особенности психических процессов и поведения.

В выработке отношения к отражаемому сознанием миру большую роль играют эмоции. Источником эмоций является та же объективная действительность, которая отражается в сознании, в ее соотнесении с потребностями человека. Именно эмоциональное отношение к происходящему позволяет субъекту отобрать из бесчисленного множества впечатлений те, которые отвечают его насущным потребностям. Эмоциональные переживания направляют не только восприятие, но и мышление человека, как это бывает, например, при ревности или состоянии влюбленности. Синтезирующая функция эмоций проявляется в существовании так называемых аффективных комплексов - совокупности образов, связанных с ситуацией, в которой возникло сильное эмоциональное переживание. Любой из объектов данной ситуации может возбудить пережитую эмоцию.

Поскольку предметом сознания является не только внешний мир, но и сам субъект - носитель сознания, одним из существенных мотивов сознания является самосознание. Психологический аспект проблемы самосознания обстоятельно рассмотрен И.И.Чесноковой (1977). На основе обобщения многих исследований она показала, что развитие самосознания проходит те же стадии, которые проходит и познание человеком объективного мира.

Современные представления о сознании исходят из множественности видов и форм сознания.

Можно выделить следующие виды сознания:

по предмету мыслительной деятельности (сфере «приложения» сознания) различают политическое, научное, религиозное, экологическое, бытовое, классовое, эстетическое, экономическое и др.;

по принадлежности субъекту сознания различают гендерное, возрастное, социальное (профессиональное, гуманитарное, техническое), личное, общественное, групповое и т.д. сознание;

по степени сформированности различают развитое и неразвитое сознание;

по принципу, лежащему в основе сознания, различают глобальное, демократическое, консервативное, прогрессивное, реакционное и т.д. сознание;

по обеспечиваемому навыку, виду интеллектуальной деятельности, обеспечиваемому сознанием, - креативное, техническое, эвристическое, художественное и т.д.

Все эти виды сознания являются видовыми разновидностями сознания «вообще», или «просто сознания», рассматриваемого комплексно. Сознание «вообще» в современной когнитивной лингвистике предлагается назвать когнитивным (Попова, Стернин 2002), что подчеркивает ведущую роль познания в его формировании. Ведь сознание формируется в результате познания субъектом окружающей действительности, а содержание сознания представляет собой знания о мире, полученные в результате познавательной деятельности сознания.

Сознание, содержанием которого являются смыслы, понятия, связанные между собой в определенную систему, имеет смысловое и системное строение .

Одно из первых представлений о структуре сознания принадлежит З. Фрейду, который включал в структуру сознания сознательное и бессознательное.

В настоящее время наиболее известны модели А.Н. Леонтьева и В.П. Зинченко. А.Н. Леонтьев выделил три основных образующих сознания: чувственную ткань образа, значение и смысл.

В.П. Зинченко представляет структуру сознания следующим образом: он выделяет два слоя в структуре сознания (бытийный и рефлексивный) и добавляет к числу образующих сознания биодинамическую ткань. Бытийный слой образуют биодинамическая ткань живого движения и действия и чувственная ткань образа. Рефлексивный слой образуют значение и смысл (Зинченко, Моргунов 1994).

Рефлексивный слой представляет собой результат рефлексии над бытийными данными. Позднее В.П. Зинченко выделил, кроме бытийного и рефлексивного, еще и духовный слой сознания.

Форма сознания, которая возникает в процессе приобретения индивидуального опыта в условиях «культурного целого», понимается В.П. Зинченко как значение - социально и культурно обработанный индивидуальный опыт, а смысл понимается ученым как индивидуальное знание, содержащее отношение.

В психологической традиции термин «значение» в одних случаях употребляется как значение слова, в других - как содержание общественного сознания, усваиваемые индивидом. Понятие значения в психологии фиксирует то обстоятельство, что сознание человека развивается не в изоляции, а внутри культурного целого, в котором исторически кристаллизован опыт деятельности, общения и мировосприятия, который индивиду необходимо не только усвоить, но и построить на его основе собственный опыт, осознание своего бытия. Значения общественны по своей природе, но могут существовать лишь в сознании отдельных индивидов, и для исследователя представляет интерес именно «присвоение» субъектом общественно выработанных значений, формы их существования в индивидуальном сознании.

Формой существования значений в индивидуальном сознании А.А. Леонтьев считает систему соотнесения и противопоставления слов в процессе их употребления в деятельности. Психологическая структура значения есть, в первую очередь, система дифференциальных признаков значения..., семантических компонентов, рассматриваемых не как абстрактно-лингвистическое понятие, а в динамике коммуникации, во всей полноте лингвистической, психологической, социальной обусловленности употребления слова.

Имеются различные классификации видов значения. Согласно одной из них значения делятся на операциональные, предметные и вербальные. Эта классификация отражает последовательность их возникновения в онтогенезе. Операциональные значения связаны прежде всего с биодинамической тканью, предметные - с чувственной, вербальные - преимущественно со смыслом.

Понятие смысла в равной степени относится и к сфере сознания, и к сфере бытия. Оно указывает на то, что индивидуальное сознание несводимо к безличному знанию, что оно в силу принадлежности живому объекту и реальной включенности в систему его деятельностей всегда страстно. Таким образом, сознание есть не только знание, но и отношение.

Биодинамическая ткань и значение доступны постороннему наблюдателю, различным формам регистрации и анализа. Чувственная ткань и смысл лишь частично доступны самонаблюдению. Посторонний наблюдатель может делать о них заключение на основе косвенных данных, таких, как поведение, продукты деятельности, поступки, отчеты о самонаблюдении, экспериментальные процедуры, психотерапевтическая и психоаналитическая практика и т.д. Чувственная ткань лишь частично манифестирует себя в биодинамической, смыслы - в значениях. Как биодинамическая ткань, так и значение выступают перед посторонним наблюдателем лишь своей внешней формой. Внутреннюю форму движения, действия, значения, слова приходится расшифровывать, реконструировать. Наибольшие трудности вызывают исследования смысла, хотя он присутствует не только во всех компонентах структуры, но и в продуктах деятельности субъекта.

Мир идей, понятий, житейских и научных знаний соотносим со значением как образующей рефлексивного слоя сознания. Мир человеческих ценностей, переживаний, эмоций, аффектов соотносим со смыслом как следующей образующей рефлексивного слоя. Мир производительной, предметно-практической деятельности соотносим с биодинамической тканью движения и действия как образующей бытийного слоя. Наконец, мир представлений, воображения, культурных символов и знаков соотносим с чувственной тканью как следующей образующей бытийного слоя сознания. Сознание нельзя свести ни к одному из выделенных В.П. Зинченко миров, но рождается оно и присутствует во всех этих мирах.

Последнее время все более широкое распространение получает понятие «языковое сознание».

Понятие «языковое сознание» в настоящее время широко исследуется в различных сборниках и на специальных конференциях - ср.: Этнокультурная специфика языкового сознания. М. 1996; Языковое сознание: формирование и функционирование. М., 1998: Языковое сознание и образ мира. М.,2000 и др.; оно широко используется лингвистами, психологами, культурологами, этнографами и др. Языковое сознание описывается как новый объект психолингвистики, сформировавшийся в последние 15 лет (Языковое сознание и образ мира 2000, с.24). Отметим, что понятия сознания и языкового часто при этом все еще употребляются недифференцированно, нередко - как синонимы.

Так, в одной из первых специальных работ по проблеме языкового сознания (коллективная монография «Язык и сознание: парадоксальная рациональность» под ред. Е.Ф. Тарасова, вышедшая в Институте языкознания РАН в 1993 г.), научный редактор констатирует: «в монографии «языковое сознание» и просто «сознание» используются для описания одного и того же феномена - сознания человека» .

Нам представляется, что в настоящее время между сознанием и языковым сознанием нельзя ставить знак равенства. Можно сказать, что понятие языкового сознания прошло за последние десятилетия определенную эволюцию. Понятие языкового сознания полезно и перспективно для исследования соотношения психики и речи, однако в настоящее время имеет оно достаточно широкое и неопределенное «референтное поле», подчеркивая, что это «таит в себе опасность для научной мысли: при громадности проблемы связи психики и материи возникает искушение представлять переход от одного к другому как простой и непосредственный» (Языковое сознание и образ мира 2000, с.22).

В этом же издании Е.Ф.Тарасов дифференцирует сознание и языковое сознание, определяя последнее как «совокупность образов сознания, формируемых и овнешняемых с помощью языковых средств - слов, свободных и устойчивых словосочетаний, предложений, текстов и ассоциативных полей.

На неудачность выражения «языковое сознание» обращает внимание А.А.Леонтьев: «эпитет «языковой» в словосочетании «языковое сознание» не должен вводить нас в заблуждение. К языку как традиционному предмету лингвистики этот эпитет прямого отношения не имеет. Изображать язык (в традиционно-лингвистической его трактовке) как то, что опосредует отношение человека к миру - значит попадать в порочный круг».

Термин «языковое сознание» для обозначения общей связи языка и сознания (что не вызывает и никогда не вызывало ни у кого никаких сомнений) либо для обозначения факта овнешнения сознания языком не может быть признан содержательным. Он не дает какого-либо нового понимания проблемы.

Современная лингвистика пока не выработала единого подхода к языковому сознанию. В имеющихся исследованиях понятие языкового сознания употребляется обычно без какого-либо определения его содержания.

Для обозначения данного понятия используются и другие термины: у И.А.Бодуэна-де-Куртене - «языковое чутье», у Е.В.Ухмылиной - «языковая сознательность», у Л.В.Щербы - «лингвистический инстинкт» (Тубалова 1995).

В целом, согласно И.В.Тубаловой, все представления о данном понятии сводятся к двум:

1) языковое сознание - способность владеть языком;

2) языковое сознание - совокупность знаний о языке.

А.А. Белобородов выделяет следующие критерии, которым отвечает языковое сознание:

1) наличие особого объекта отражения - язык;

2) наличие особой формы отражения действительности в виде системы понятий, представлений, достаточной для отражения присущего ему объекта (языка) - система частей речи, морфемная структура слова и т.д.;

3) наличие потребностей в знании языка, а значит - в общении;

4) наличие общественной значимости - необходимости сознательного отношения к языку в современном обществе.

Любое индивидуальное языковое сознание социально детерминировано, так как получило свое развитие в рамках языкового коллектива.

Языковое сознание в широком смысле включает в себя отражение объективного мира в двухстороннем знаке, в котором соединены представления о предметах и явлениях объективного мира со звуко-моторными представлениями , суть этой связи отражает внутреннюю форму языка. В узком смысле автор определяет языковое сознание как отражение специфической языковой структуры в подсознании носителя языка. Это совокупность законов, правил и закономерностей языка на уровне умений, проявляющаяся в способности правильно выбрать и употребить языковые средства в процессе коммуникации. Носитель языка может оценить любое языковое произведение как правильное или неправильное, но не всегда может объяснить свою оценку. Критерием правильности (отмеченности) выступает его языковое сознание.

М.М. Гохлернер предлагает другое определение языкового сознания. Языковое сознание - один из видов обыденного сознания, служит средством формирования, хранения и переработки языковых знаков вместе с выражаемыми ими значениями, правилами их сочетания и употребления, отношения к ним человека. Языковое сознание является механизмом управления речевой деятельности и выступает обязательным условием существования и развития всех форм сознания.

Е.В.Ейгер выделяет следующие функции языкового сознания:

1) Отражательная - отражение в языковых формах и значениях представлений человека о действительности, включая язык.

2) Оценочная - оценка языковых единиц в нормативном, стилистическом, эстетическом, этническом, вероятностном, темпоральном, ксеноразличительном и социальном аспектах.

3) Ориентировочно-селективная - ориентировка в ситуации для выбора языковых средств и в структуре сообщения для определения смысла.

4) Интерпретационная - объяснение знаков любой семиотической природы (метаязыковой и межъязыковой аспекты).

5) Регулятивно-управляющая - механизм обратной связи: регулятивный аспект направлен на преобразование норм, а управляющий проявляется при различных затруднениях и переходах в речевой деятельности. Языковую способность можно рассматривать как готовность языкового сознания осуществить все функции (Ейгер 1988, с.56).

Определение языкового сознания может быть многоаспектным, либо это единство ментальных и языковых структур в противопоставлении их совокупности структурам деятельности; либо это оперирование языковыми структурами для прояснения когнитивных структур .

Под языковым сознанием (в другой терминологии - языковое мышление, речевое мышление) - Поповой и Стерниным (2002, с.29) предлагается понимать совокупность психических механизмов порождения, понимания речи и хранения языка в сознании, то есть психические механизмы, обеспечивающие процесс речевой деятельности человека. Этими проблемами занимаются в разных аспектах психология, психолингвистика, нейролингвистика, онтолингвистика, возрастная лингвистика (ср. Тарасов 2000, с.24). Это «знания, используемые коммуникантами при производстве и восприятии речевых сообщений» (Этнокультурная специфика языкового сознания 1996, с.11).

Разработка вопроса о языковом сознании восходит к трудам классиков языкознания. В.Гумбольдт назвал язык «интеллектуальным инстинктом разума», при этом отмечая, что «в языке нет ничего единичного, каждый отдельный его элемент проявляет себя лишь как часть целого. Осуществление речевой деятельности покоится на способности, присущей нам от природы, тогда как язык есть нечто усвоенное и условное. Тем самым автор указывает на существование языковой способности носителей языка и некоторой языковой системы, стоящей за ним. «Только отбросив прошлое, можно проникнуть в сознание говорящих», утверждает Фердинанд де Соссюр (там же, с.383), указывая на синхронный характер представления языка в сознании его носителя.

Языковое сознание изучается экспериментально, в частности, при помощи ассоциативного эксперимента, который позволяет реконструировать различные связи языковых единиц в сознании и выявить характер их взаимодействия в различных процессах понимания, хранения и порождения речевых произведений, а также другими экспериментальными методами.

Языковое сознание формируется у человека в процессе усвоения языка и совершенствуется всю жизнь, по мере пополнения им знаний о правилах и нормах языка, новых словах, значениях, по мере совершенствования навыков коммуникации в различных сферах, по мере усвоения новых языков. В основе процесса усвоения языка, его совершенствования лежит как использование результатов описательной лингвистики, ее основных продуктов (словарей и грамматик), так и восприятие звучащего «вокруг личности» языка.

Изучение же того, насколько психологически реальны составленные словари и грамматики, насколько они адекватно отражают языковое сознание народа, а также исследование того, как человек порождает, воспринимает и хранит в сознании язык - это уже сфера не лингвистики, а психолингвистики, которая «изучает язык как феномен психики» и, следовательно, изучает не столько сам язык, сколько языковое сознание.

Сфера системной семантики языковых единиц - это семантическое пространство языка. Эту сферу изучает традиционная семасиология, которая действует традиционными лингвистическими методами - контекстуальный анализ, семный анализ, обращение к словарям.

Психолингвистика изучает языковое сознание - психологическую реальность, стоящую за языковыми единицами. Применительно к семантике лексических единиц она изучает психологически реальное значение слова.

Когнитивная лингвистика изучает концептосферу - содержание концептов как мыслительных единиц. Она пользуется особыми методами (процедурами), позволяющими обобщить лингвистические и психолингвистические данные для моделирования содержания концептов.

Таким образом, языковое сознание - это часть сознания, обеспечивающая механизмы языковой (речевой) деятельности: порождение речи, восприятие речи и хранение языка в сознании. Именно психолингвистика является той наукой, предметом которой является языковое сознание человека.

Исследование значения как компонента языкового сознания может быть осуществлено преимущественно экспериментальными методами.

1.2 Проблема понимания и механизмы интерпретации значения слова носителями языка

Всякий текст, с определенной долей условности, может быть отнесен к явлениям культуры. Какова бы ни была степень широты нашего взгляда на понятие культуры - в узком смысле - духовная культура, как это понимается, например в культурологии, или в широком смысле - как некий единый срез, проходящий через все сферы человеческой деятельности и формально, типологически им общий в смысле определенного предметно-знакового механизма, текст является культурным объектом в той мере, в какой наше взаимоотношение с ним воспроизводит или впервые рождает в нас человеческие возможности", которых не было до контакта с текстом, "возможности... видения и понимания чего-то в мире и в себе.

Проблема смысла текста, понимаемая традиционно как проблема обнаружения этого смысла, "раскапывания" его в недрах текста, доведения этого поиска до момента адекватности авторскому замыслу, поворачивается некой новой стороной. Конструктивность текста заключается, по-видимому, в том, что он предоставляет своему читателю возможность познать и изменить самого себя. Можно сказать, что, появившись на свет как результат авторского самоопределения, текст продолжает свое существование в том случае, если оказывается сначала востребованным, а затем и проинтерпретированным человеком.

Интерпретация текста, по всей вероятности, и есть процесс поиска в нем своих собственных смыслов. Исходя из этой посылки, иначе должна быть поставлена и проблема понимания. Общефилософская ее трактовка предполагает такое состояние сознания, которое субъект фиксирует как уверенность в адекватности воссозданных представлений и содержания воздействия . Применительно к тексту такая уверенность в адекватности не может являться целью нашего контакта с ним (за исключением определенных, деятельностно ограниченных случаев, когда мы имеем дело, скажем, с контролем и текст в данном случае оказывается средством, способом контроля). Если же обратиться к художественному тексту, придется признать, что мы заранее настроены на невозможность абсолютного постижения авторского замысла, заранее готовы к тому, что поймем текст не так, как другие, что, при обращении к тексту повторно, обнаружим в нем нечто новое, даже тогда, когда целью нашего обращения к читанной ранее книге или уже виденному спектаклю было желание простого повторения прежних ощущений. Мы ищем в тексте самих себя. И художественный текст предоставляет нам в этом смысле безграничные возможности, при этом текст и сам заинтересован в нас: его существование возможно лишь в формах наших интерпретаций.

Поставив перед собой вопрос о механизмах интерпретации текста, видя возможность выхода этой проблемы, с одной стороны, в собственно лингвистический план (здесь могут быть описаны языковые механизмы переконструирования текста, те возможности, которыми язык наделил текст для обеспечения его - текста - вечного существования), с другой - в русло культурологии (здесь могут получить объяснение трансформации смыслов текста), я хочу начать с интроспекции. Сначала, как мне кажется, необходимо зафиксировать собственные состояния при восприятии текста, скажем, в ситуации театра, где ты - зритель, а пьеса, которую ты смотришь, хорошо тебе знакома и по тексту, и по другим постановкам. В этом случае легче поймать, зафиксировать те ментальные действия, которые я совершаю: этот текст уже есть в моем опыте, он уже переработан на определенном этапе жизни, может быть, не раз. Сейчас, в очередной раз обращаясь к этому тексту, я заранее готова искать новое в тексте. Эта установка на поиски новых смыслов облегчает фиксацию моих действий в этом направлении, а многократное обращение к данному тексту создает ту достаточность "фоновых знаний", которая позволит обнаружить опоры для тех или иных объяснений.

С чего начинается контакт с текстом? Очевидно, с выбора самого этого текста. Чем обусловлен выбор? Понятно, что всегда имеют место некоторые жизненные обстоятельства, которые корректируют выбор: я не начну читать "толстую" книгу, зная, что не располагаю временем, а чтение затянет, и я не сделаю важных дел; или - меня пригласили в театр на пьесу, которую я не очень хочу смотреть, но по этикетным причинам идти придется. Если отбросить эти обстоятельства, которые, впрочем, ничего не меняют по существу проблемы, а всего лишь являются дополнительными вводными, то наш выбор обоснован рядом причин, которые в одних случаях действуют в совокупности, в других - можно говорить о ведущем мотиве.

По каким причинам я выбираю для чтения данную книгу? Очевидно, всегда я обращаюсь к той книге, в которой могу найти ответы на свои вопросы.

По сути дела, мы "вычитываем" в тексте свое, то есть то, что нас интересует. Но интерес этот всегда связан с вопросом, поскольку сам интерес основан на том, что нам еще пока неясно в предмете. М.Бахтин, оказывается, сформулировал это еще в "Эстетике словесного творчества" (здесь, кстати, доказательство справедливости мысли о том, что мы "вычитываем" в тексте свое - только сейчас, в поисках механизмов собственно понимания, я увидела эту идею Бахтина ) : "Смыслами я называю ответы на вопросы. То, что ни на какой вопрос не отвечает, лишено для нас смысла.

Итак, ответ на вопрос. Но в тексте есть много такого, что не является прямым ответом на наш вопрос. Мы не просто ищем ответа на вопрос, но, в первую очередь, ищем подтверждения своему предположению, то есть ищем такой ответ, который бы нас устроил. Идя дальше в этой мысли, можно сказать, что мы ищем то, что уже-и-так-знали, еще до того, как начали читать текст. В самом деле, где мы взяли бы понимание смысла, если бы предлагаемый нам смысл не совпадал с нашим ожиданием его. Это довольно грубая формализация тонкого процесса. Но "снять" этот момент можно, если принять, что это и-так-знание присутствует в нас во множестве вариантов и оттенков: уверенность, сомнение, готовность принять противоположное нашему убеждению как нежелание согласиться с тем, что очевидно, личный опыт и чужие высказывания о подобном, ощущение сиюминутности принимаемого ответа как предчувствие нового взгляда на предмет и т.п.

Итак, я "вычитываю" в тексте то, что и-так-знаю. По отношению к целому тексту фрагмент этого знаемого может быть очень мал. Но текст - уже не чужой, он частично мой. Теперь я буду отыскивать в том, что пока еще не мое, островки "понятного", иными словами, и-так-знаемого. И хотя этот же фрагмент текста только что оценивался мной как непонятный, здесь нет противоречия. Дело в том, что, вычленив в нем понятое, я тем самым перестроила, переконструировала текст: теперь понятый фрагмент отвечает на мой вопрос, то есть он вступил в отношения со мной, а это значит, что тем самым и весь текст вступил в отношения со мной: понятый фрагмент как бы высветил в темном поле текста те участки, которые так или иначе связаны с ответом на мой вопрос - смыслы. Оказалось, что и они мне понятны. Расширение зоны понятного идет дальше тем же путем: возникающие все новые и новые связи между ранее не связанными (или связанными на других, непонятных и неизвестных мне основаниях) смыслами открывают новые ответы (смыслы) на возникающие по ходу понимания вопросы. Уже на этом этапе контакта с чужим текстом интерпретация возникает как формулировка своего собственного вопроса к тексту. Вот почему не может существовать текст сам по себе, вне интерпретации. Разве что пока заключен в книге, стоящей на полке. Но это "стояние" - есть пауза в жизни текста, его молчание.

Исследователь не может (по крайней мере, пока...) непосредственно наблюдать за процессом рождения вопросов в голове читателя (или зрителя/слушателя) и "высвечиванием" ответов на эти вопросы в... опять же голове, не в тексте. Поскольку переработка текста, как известно, происходит не в самом тексте, а в той копии, которую мы "загрузили" в себя . Есть много способов "изъятия" информации из головы реципиента. Психолингвистикой разработаны экспериментальные инструменты для этих операций. Однако, на мой взгляд, их применение в исследовании интерпретации в декларируемом нами аспекте вряд ли возможно, так как любые тексты, полученные в результате эксперимента, будут уже самой интерпретацией, а не материалом к объяснению интерпретации.

Английский историк Р. Дж. Коллингвуд писал: "Вы никогда не сможете узнать смысл сказанного человеком с помощью простого изучения устных или письменных высказываний, им сделанных, даже если он писал или говорил, полностью владея языком и с совершенно честными намерениями. Чтобы найти этот смысл, мы должны также узнать, каков был вопрос, на что написанное или сказанное им должно послужить ответом".

...