Социально-психологические аспекты воинской дисциплины

Размещено на http://www.allbest.ru/

Социально-психологические аспекты воинской дисциплины

Вся история разумного человечества связана с дисциплиной: необходимость упорядочить жизнь и деятельность собственных представителей заставила его выработать целый ряд правил, норм и законов, регламентирующих их поведение в различных, в том числе экстремальных, ситуациях.

Элементарные формы дисциплины обнаруживаются еще в первобытном обществе. Уже тогда на его членов оказывалось воздействие посредством традиций рода, поддерживаемых старейшинами. Такая элементарная, упрощенная дисциплина обеспечивалась не столько сознательным насаждением вождями необходимого порядка, сколько пониманием людьми своей беззащитности перед природной стихией, потребностью объединения и солидаризации трудовых усилий. В первобытном обществе ведущим мотиватором дисциплины и санкцией, поддерживающей дисциплинированное поведение, выступал страх человека быть изгнанным из племени и умереть с голоду.

С образованием государства дисциплина становится неотъемлемым атрибутом власти и постепенно приобретает институализированную форму. В широком плане ее возникновение и превращение в социальное явление обусловлено двумя причинами:

- во-первых, необходимостью достижения определенных государственных целей в экономической, политической, военной и других областях общественной жизни, что объективно требовало высокой организованности больших, но разнородных по своему социальному и этническому составу групп людей;

- во-вторых, стремлением к сохранению и упрочению влияния, побуждающим правящие элиты к сознательному удержанию в повиновении значительной части мужского населения.

В социально-психологическом аспекте дисциплина есть степень соответствия реального поведения и деятельности человека общепринятым культурным традициям, групповым нормам и ожиданиям, а также требованиям государственных законов и локальных правовых актов той или иной организации.

Как специфический механизм регуляции отношений между людьми она представляет собой интеграцию двух компонентов: объективного (требований, предъявляемых индивиду его социальным окружением) и субъективного (подразумевающего интериоризацию индивидом предъявляемых ему требований и их осознанное исполнение). Между данными компонентами складываются диалектически противоречивые связи и зависимости. По своему содержанию они, с одной стороны, носят общий характер, а с другой - всегда строго индивидуальны. В связи с этим, наряду с понятием «дисциплина», особо важным выступает понятие «дисциплинированность», отражающее комплексное качество личности, выражающееся в ее принципиальном отношении к различным элементам дисциплинарной системы. Естественно, воинская дисциплина также имеет две составляющие - объективную и субъективную.

Концепция дисциплины всегда формируется под влиянием той или иной теории, обусловливающей характер практических дисциплинарных требований, поэтому содержание и структуру механизма регуляции поведения личного состава ВС РФ можно представить, как совокупность нескольких особо важных элементов:1) индивидуальноличностной дисциплинированности, присущей каждому военнослужащему независимо от звания и должностного положения; 2) коллективной дисциплинированности, выступающей свойством хорошо организованного и воспитанного воинского подразделения, выработавшего свои внутренние социально-психологические механизмы порядка; 3) искусства дисциплинарного управления, составляющего сущность военно-профессиональной компетентности командира.

Все три элемента находятся в тесной взаимосвязи, поскольку воинская дисциплина создается каждым отдельным военнослужащим и коллективными поступками подразделения в целом. Эти две силы взаимно обеспечивают друг друга: трудно быть дисциплинированным в одиночестве, без коллективной поддержки и также невозможно представить себе дисциплинированное подразделение, состоящее из недисциплинированных военнослужащих. Не обладая комплексными знаниями о логике, сущностных свойствах, социально-психологических основах, чертах, формах проявления и функциях воинской дисциплины невозможно эффективно выстраивать схему управления подчиненным подразделением, поддерживать правопорядок и обеспечивать нормативное поведение личного состава. В связи с этим задача данного исследования заключается в анализе воинской дисциплины с точки зрения ее социально-психологических основ и составляющих, необходимых командиру для эффективного управления подчиненными.

1.Историческое становление концепции воинской дисциплины в российской армии. Понятие воинской дисциплины

Отечественные военные психологи и педагоги занимаются непосредственным изучением воинской дисциплины на протяжении последних 170 лет, но проявление сознательного интереса к ее феномену наблюдается и на более ранних этапах исторического развития вооруженных сил различных государств.

Этимология слова «дисциплина» (discipl?na) связана, в первую очередь, с латинским языком, в котором оно изначально обозначало учение, обучение и образование. Со временем, в зависимости от области применения и сочетания с другими словами, его смысловое содержание существенно расширилось:

- discipl?na pueritiae, discipl?na puer?lis - наставление, воспитание; - discipl?na bellica - военная наука (военное дело).

В античных философских источниках дисциплина рассматривалась и трактовалась как строгий порядок, организация (discipl?na domestica), искусство управлять народами (discipl?na populorum), великая добродетель гражданина и его важное личностное качество (discipl?nфsus - обученный, искусный; disciplinae aliis esse - быть примером для других) Так, Плутарх полагал, что сила и мощь государства кроются в дисциплине. На обязательность следования требованиям военачальников указывал Платон, пересказывая знаменитую защитительную речь Сократа в Афинском суде. В частности, он цитирует следующее: «...дело обстоит так: где кто занял место в строю, находя его самым лучшим для себя, или где кого поставил начальник, тот там, по моему мнению, и должен оставаться, несмотря на опасность, пренебрегая и смертью, и всем, кроме позора». .

Для базовой - римской - концепции воинской дисциплины характерно тесное переплетение ценностных и сакральных (воля богов, обычаи предков) представлений. В данной концепции она рассматривалась как особый модус (тип) поведения войск, устанавливаемый и санкционируемый богами, опирающийся на специфические нормы, кардинально отличающиеся от норм поведения иных социальных групп.

Сакральное начало в понимании военной миссии явилось исходным пунктом для последующей разработки военно-правовых институтов и наложило существенный отпечаток на трактовку воинского долга, в немалой степени обусловливая суровость наказаний за отступление от его предписаний. Повиновение полководцу как важнейшее требование дисциплины закреплялось воинской присягой, получая соответствующую сакральную санкцию.

Учитывая, что римское отношение к правопорядку в войсках лежит в основе практически всех последующих дисциплинарных концепций, считаем необходимым исследовать его особенности с допустимой в рамках данной работы доскональностью.

Долгое время в римском войске существовал культ Воинской Дисциплины как обожествленной абстракции. В полевых лагерях в ее честь воздвигались алтари, на которых совершались жертвоприношения от имени воинских частей. В угоду дисциплине вплоть до восхождения в 193 г. на римский престол Луция Септимия Севера сохранялся запрет на браки солдат, а высшим офицерам не дозволялось брать супруг к месту службы и сочетаться законным браком с женщинами из провинций, находящихся в местах дислокации войск. Считалось, что обременение семьей ведет к ослаблению дисциплины и боеспособности.

Поступление на военную службу уже на ранних этапах развития цивилизации предполагало разрыв с частной жизнью и начало нового существования: человек из сферы действия гражданского права переходил в сферу, где царили суровые нормы воинской дисциплины (в том числе беспрекословное повиновение начальнику), и обрекал себя на многочисленные опасности, лишения и тяготы, связанные с постоянными трудами и в мирное, и в военное время. К таким трудам относились в первую очередь каждодневные упражнения и учения (экзерциции от лат. exercitationes), которыми молодые римские воины должны были заниматься дважды в день, а ветераны - один раз.

Воинская дисциплина, при всех прочих своих характеристиках, всегда понималась римлянами как особая наука, основанная на твердых правилах, в частности правилах отбора и обучения новобранцев. Значение тщательной выучки войск, естественно, возрастало с созданием регулярной армии, боеспособность которой базировалась, прежде всего, на профессиональном отношении к военному делу (discipl?na bellica) во всех его аспектах.

Примечателен тот факт, что в представлении римлян, в отличие от спартанцев и лакедемонян, военная служба была связана не только с напряженными повседневными тренировками на учебном плацу, но и с непрерывной изнурительной работой как таковой. Афоризм, приписываемый военачальнику Гнею Домицию Корбулону, гласил: «Врага надлежит побеждать лопатой!», а философ Марк Туллий Цицерон, противопоставляя римскую военную службу спартанской, подчеркивал, что храбрость состоит не только в обдуманном расчете и прочих качествах, но и в перенесении трудов.

Непрерывный труд выступал главным лекарством против разлагающей дисциплину праздности, лучшим средством закалки воинов. Соответственно наибольшей похвалы удостаивался тот полководец, чье войско было приведено к послушанию именно трудом и привычкой к упражнению, а не страхом наказания. Это средство приобрело особое значение в период Римской империи, когда войска подолгу не участвовали в боевых действиях, и командирам приходилось изыскивать для солдат разнообразные строительные и хозяйственные занятия. При изнурительности такого рода трудов сражение воспринималось воинами как облегчение.

Римская дисциплина поддерживалась и крепилась благодаря строгому соподчинению военнослужащих на всех ступенях служебной иерархии, идеал которого ярко описан у греческого оратора Элия Аристида в его «Панегирике Риму»: «…как бы в каком-то хоре каждый знает и занимает свое место, а к занимающему высший пост другой, занимающий низший, не питает из-за этого зависти и сам требует себе полного подчинения с тех, кои поставлены ниже его…». Более того, в войсках помимо множества начальников, обладающих дисциплинарной властью, вводился и специальный корпус центурионов, призванных обеспечивать дисциплину, как среди рядового, так и среди командного состава (в ранний период развития армии командиры подлежали тем же телесным и позорящим наказаниям, что и простые воины).

По общему убеждению, античных писателей, наиболее губительно на дисциплину влияла праздность, подрывавшая физическое и моральное состояние армии. В полном соответствии с концепцией «упадка нравов» считалось, что она порождает в воинах всевозможные пороки, несовместимые с истинной доблестью: любовь к роскоши и наслаждениям, дерзость, своеволие, необузданность, которые часто становились питательной средой для мятежей и с особой силой проявлялись во время гражданских войн. По словам древнеримского историка Публия Корнелия Тацита, на смену состязанию в доблести и послушании приходило состязание в дерзости и своеволии. Однако подобные пороки не только удостаивались морального осуждения, но и трактовались военным правом как воинские преступления в одном ряду с покушением на жизнь командира.

Необходимо отметить, что античным авторам не чужда мысль о зависимости дисциплины в войсках от социальных и соответственно моральных качеств рекрутов. Однако главным фактором солдатских пороков и разложения дисциплины все же считалось заискивание и потворство со стороны тех военачальников, которые либо сами отличались моральной ущербностью, либо заискивали перед воинами в своих корыстных целях. Пути и средства заискивания были многообразны: щедрая раздача наград, внеочередное и неоправданное повышение по службе, фамильярность в отношениях с подчиненными, участие в совместных развлечениях и др.

Для полководцев конца Республики и правителей Империи первостепенная по значимости проблема заключалась в том, чтобы обеспечить оптимальный баланс между преданностью, лояльностью военнослужащих, их удовлетворенностью своим положением, с одной стороны, и должной боеспособностью - с другой. И если последняя в большей степени зависела от следования традициям дисциплинарной суровости, то другие элементы данного баланса обеспечивались материальными выгодами, правовыми привилегиями, а также авторитетом императора, персональной духовной связью каждого солдата с ним.

Как показывает анализ исторических документов, ни действие фактора авторитета военачальника, ни применение традиционных средств принуждения и поощрения не могли бы иметь достаточного эффекта, если бы в сознании самих солдат не было укоренено убеждение в целесообразности и значимости норм суровой дисциплины, а отношение к ним не было морально мотивированным, органически связанным с тем неписаным кодексом воинской чести, который в немалой степени определял поведение легионеров.

В римской армии чувство чести было исключительно развито, поскольку римляне прекрасно понимали, что апелляция к нему может быть не менее эффективным средством обеспечения дисциплины, чем самые суровые наказания. «Чувство чести, - писал римский военный теоретик Публий Флавий Вегеций Ренат, несомненно, выражая распространенное мнение, - делает воина более подходящим, чувство долга, мешая ему бежать, делает его победителем».

В речи римского полководца Марка Антония Прима в «Истории» П. Тацита подчеркивается, что укреплению дисциплины и духа войска способствует чувство стыда, испытываемое воинами. Стремление загладить позор поражения заставляло солдат Цезаря налагать на самих себя в качестве наказания самые тяжелые работы и даже просить о децимации Децимамция (от лат. decimatio, decimus - каждый десятый) - казнь каждого десятого по жребию, высшая мера дисциплинарных наказаний в римской армии. .

Вероятно, что именно стремление военачальников использовать чувства чести и стыда с целью упрочения дисциплины привело к широкому распространению практики позорящих наказаний, применявшихся в римской армии вместе или же вместо жестоких экзекуций и смертной казни. Так, воины из подразделений, подвергшихся децимации, получали для питания вместо пшеницы ячмень (или овес), их палатки ставились вне лагерного вала. Подобные меры могли применяться и отдельно, без сочетания с казнями. Проявивших трусость или неповиновение солдат и командиров специально выставляли в унизительном свете, приказывая, например, одеться в женские одежды и в таком виде пройти через лагерь, стоять босиком, без пояса или полуодетыми у принципии Принципия (от лат. principia) - административный и культурный центр римского военного лагеря. В 1-3 вв. состоял из одного или двух внутренних дворов с прилегающими помещениями. , иногда с куском дерна в руках, либо копать канавы, носить кирпичи, рубить солому. К числу попирающих честь мер воздействия следует отнести также и порочащую отставку, назначавшуюся за некоторые воинские преступления, которая влекла за собой, помимо прочего, невозможность находиться в Риме и в окружении императора. Напротив, у добросовестных и храбрых солдат чувство чести поощрялось почетной отставкой, торжественными публичными церемониями, во время которых полководец произносил в их честь похвальное слово, награждал знаками отличия и ценностями из добычи, производил повышение в чине.

В особо критические моменты дисциплина легионов не в последнюю очередь обусловливалась жизненной реальностью того чувства, которое П. Тацит назвал «любовью к послушанию». При этом порядку и долгу в первую очередь были преданы центурионы, орлоносцы и знаменосцы. Именно они, а под их влиянием в некоторых случаях и большинство воинов, могли потребовать покончить с распущенностью и наказать виновных в мятеже или даже собственными силами справиться с недисциплинированными элементами.

Таким образом, у римских воинов вполне явственно обнаруживается компонент дисциплины, не сводимый ни к страху наказаний, ни к строгости военачальника, ни, напротив, к его снисходительности или упованиям на награды. Он может быть обозначен как «привычка к дисциплине» - некая константа, архетип воинского этоса, живший в сознании солдат.

Итак, представления о воинской дисциплине (disciplina militaris), базирующиеся на исконной римской аксиологии Аксиоломгия (от др.-греч. ?оЯб - ценность) - теория ценностей. , передавались из поколения в поколение через военные традиции и обычаи, правовые и религиозно-культовые установления, легендарные образцы и живые примеры. Повиновение ей почиталось как важнейшее качество военнослужащего, его доблесть и добродетель, неотделимые от понятий солдатского долга, чести и славы. Вместе с тем в условиях профессиональной армии дисциплина определялась не только и не столько традиционной суровостью, сколько продуманной организацией, систематическим обучением личного состава, строгой командной иерархией, корпоративной сплоченностью, различными льготами и поощрениями, перспективами карьеры и социального возвышения, авторитетом императора, а также качественным составом контингента, пополнявшего легионы.

Разумеется, все перечисленные факторы не гарантировали абсолютного правопорядка в войсках, а некоторые из них иногда действовали в прямо противоположном ему направлении. Однако в целом они позволяли римской армии постоянно поддерживать достаточно высокий уровень дисциплины, по крайней мере, в первые два века Империи, пока солдаты продолжали чувствовать себя римлянами и воспитываться в соответствии с римскими традициями и ценностями.

Теперь обратимся к анализу развития воинской дисциплины непосредственно в русских, а затем российских, советских и современных вооруженных силах.

Автор «Этимологического словаря русского языка» Макс Фасмер высказывает предположение о том, что слово «дисциплина» было непосредственно заимствовано русским царем-реформатором Петром I-м не из латинского, а из польского языка (от польск. dyscyplina - 1) кнут; 2) обязательное для всех подчинение или привычка к строгому порядку). Окончательное же его закрепление в речевом обороте произошло после издания им Указа 1702 г. «О призыве в Россию иноземцев», которые должны были содействовать тому, «…чтобы армии наши составлялись из людей, знающих воинские дела и хранящих добрый порядок и дисциплину».

Результаты изучения исторических документов и литературных источников свидетельствуют о том, что принципы и средства поддержания в русских войсках должного порядка неоднократно претерпевали изменения, обусловленные ситуацией, складывающейся в стране на тот или иной момент времени.

Со времен общинно-родового строя фундаментом достойного и самоотверженного поведения ратных людей в России, также, как и у римлян, являлось понятие о чести. По сложившейся традиции перед выступлением в поход или решающим сражением воины клялись в верности Отчизне на оружии, перед Перуном или другими языческими богами, а после принятия христианства - целовали крест. Общественное мнение категорически осуждало неисполнение патриотического долга или нарушение данного слова, поэтому трусость в бою или сдача в плен считались в русских войсках величайшим позором не только для самого воина, но и для его близких (отношения, сложившиеся на Руси, точно характеризовало выражение «по отцу и сыну честь»).

В наиболее известном древнерусском наставлении по воспитанию - «Поучении» князя Владимира Мономаха (1377 г.) - прообразом воинской дисциплины выступают советы по организации поведения воинов во время походов: «На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью; сторожей сами наряживайте, и ночью, расставив стражу со всех сторон, около воинов ложитесь, а вставайте рано; а оружия не снимайте с себя второпях, не оглядевшись по лености, внезапно ведь человек погибает. Лжи остерегайтеся, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело. Куда бы вы ни держали путь по своим землям, не давайте отрокам причинять вред ни своим, ни чужим, ни селам, ни посевам, чтобы не стали проклинать вас».

До XV в. русское войско состояло из двух основных частей: княжеской дружины (профессионального ядра) и ополчения. Дружинники приносили клятву на верность князю и с момента выступления в поход поступали в его полное распоряжение. Неисполнение ими приказа или измена в бою карались смертью, однако в мирное время они могли открыто перейти на службу к другому военачальнику или «удалиться на покой». Для ополченцев, набранных из простого народа на период военных действий, ратная служба была временным явлением. Они уступали дружинникам в боевой подготовке, но проявляли не менее значимую стойкость и самоотверженность, поскольку защищали родную землю и сражались за правое дело.

В средние века в русском государстве начинают вырабатываться первые нормативноправовые документы, регламентирующие права и обязанности воинов, а также требования к их поведению. Так, в 1571 г. при Иване Грозном был утвержден «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе», действовавший более ста лет, который определял ее основные задачи и порядок несения: «А стояти сторожем на сторожах с коня не слезая... А станов им не делати, а огни класть не в одном месте..., а в коем месте кто полднивал, и в том месте не ночевать, а кто где ночевал, и в том месте не полднивать!»; устанавливал меры наказания за недобросовестное исполнение обязанностей: «А которые сторожи, не дождався себе отмены, с сторожи съедут, а в те поры государевым украинам от воинских людей учиница война, и тем сторожем быти казненным смертью...». Примечательно то, что «Боярский приговор» предоставлял пограничникам достаточно большую самостоятельность. В нем подчеркивалось, что в рамках общих положений станичники вольны «ехати, которыми местами пригоже», действовать «посмотря по люди и по делу», самостоятельно решать, как будет «податнее и прибыльнее».

В начале ХVII в. в период царствования Бориса Годунова на русский язык был переведен сборник военных законов Священной Римской империи, получивший название «Воинская книга». Она стала основой для первого в истории России «Устава ратных, пушкарских и других дел, касающихся до военной науки», изданного в 1607 г. и переработанного в 1621 году.

Многие статьи «Устава ратных, пушкарских и других дел…» (всего их было 663) содержали положения о правилах поведения и морально-боевых качествах воинов. В частности, Устав предписывал им «всякое береженее иметь» к своему оружию, поддерживать друг друга в сражении «делом и разумом». Виновных в измене, разглашении тайны, убийстве мирного населения, уличенных в трусости и пьянстве предписывалось подвергать «наказанию животному» (т.е. телесному), «наказанию великому» или «наказанию смертному» (смертной казни).

Как отмечает генерал от инфантерии Александр Ильич Хатов в своей работе «О воинской дисциплине» (1815-1819): «В России первое начало ко введению благоустройства в войсках положено было Царем Алексеем Михайловичем, который в 1645 году издал Воинский Устав и начал вводить регулярные войски столь хорошо утвержденныя, что весьма удачно ведена была война с Польшею, Швециею».

Основной заслугой Алексея Михайловича и сменившего его на царстве старшего брата Петра I-го Федора Алексеевича можно считать стремление устранить из практики управления войсками местничество и препятствование к занятию командных должностей талантливыми, но не знатными людьми.

В 1649 г. в «Соборном Уложении» впервые были законодательно закреплены обязательства государства по защите имущественных и прочих интересов ратников. Глава же VII этого документа регламентировала прохождение службы, устанавливала порядок действий войск в мирное и военное время, различного рода ответственность за воинские проступки и преступления.

Армия Московского государства собиралась с громадными затруднениями, поэтому в «Соборном уложении» законодатель, пытаясь максимально сохранить живую силу для пользы страны, в целях поддержания правопорядка рекомендовал применять наказания, позорящие человека и устрашающие его окружение, но не лишающие жизни. Приоритет отдавался порочащим или правопоражающим карам. Так, за попытку дезертирства, отказ от выполнения приказа или халатное исполнение обязанностей лицам начальствующего состава назначалось понижение по службе. Помимо этого, в разрядных книгах (штатно-должностных списках) перед именем наказанного ставился один из предикатов: «клятвопреступник», «клеветник», «бездушник», «ябедник», «вор» и др.

В качестве телесных истязаний, осуществляемых по принципу талиона («око за око, зуб за зуб»), применялись публичное битье кнутом или батогами («торговая казнь»), отрезание носа и обрезание языка. Также предусматривалось заключение в тюрьму, а в отношении лиц дворянского сословия за побег и уклонение от службы возможными были лишение поместий и вотчин, конфискация имущества, убавка жалованья и денежное взыскание.

Смертной казнью карались всего лишь шесть категорий воинских преступлений: вооруженный бунт, возмущение в войске, государственная измена, сдача города неприятелю, прием зарубежных людей для измены и сношение с неприятелем. Впоследствии она стала использоваться и в случае злостного уклонения от службы.

В 1698 г. генералом от инфантерии Адамом Адамовичем Вейде был написан «Воинский устав», посвященный Петру I-му (опубликован только в 1841 г.), а в 1699 г. вышли в свет «Воинские артикулы» генерала от инфантерии Автомона (Автонома) Михайловича Головина, «Ротные пехотные чины», «Статьи воинские», «Воинский наказ как содержаться» и Артикул «Кому какое наказание за вины». Помимо критического разбора состояния военного дела в Европе данные документы содержали положения об обучении новобранцев, регламентировали «как надлежит солдату в житии себя держать и в строю, и во учении как обходиться», а также включали описание целого ряда наказаний, в том числе впервые - наказание шпицрутенами Шпицрутен (от нем. Spiess - копье, пика и Rute - хлыст) - длинный, гибкий и толстый прут из лозняка (ивового кустарника), использовавшийся для телесных наказаний. , за различные правонарушения.

Кардинально изменил организационную структуру и принципы деятельности русского войска ХVIII век. Для осуществления запланированных реформ Петр I-й приступил к созданию новой регулярной армии посредством введения рекрутской повинности, обусловливающей принудительный и пожизненный призыв (до 1796 г.) крестьян и ремесленников на военную службу.

В сложившейся ситуации ранее используемый для комплектования вооруженных сил принцип круговой поруки, детерминированный общинной психологией, оказался не пригоден. Возникший между солдатами и офицерами кастовый барьер, естественное сопротивление народа рекрутской повинности детерминировали вынужденное насаждение Петром I-м в войсках необходимого порядка «железной рукой» - жестокой муштрой и наказаниями.

Формирование качественно иной системы взаимоотношений между военнослужащими потребовало глубокой проработки военно-социальных и правовых вопросов в государственных нормативных документах. Этот фундаментальный труд в 1712 г. был организован под руководством и при непосредственном участии Петра I-го.

На базе «Уложения» или «Права воинского поведения» графа Бориса Петровича

Шереметева (1701), «Артикула краткого» герцога Александра Даниловича Меньшикова (1706), «Устава прежних лет» (1706), вобравших в себя законоположения о военных судах и судопроизводстве, правах и обязанностях военнослужащих, их взаимоотношениях и правилах поведения в различных ситуациях боевой и походной жизни, а также опыт первых сражений Северной войны (1700-1721), были разработаны, утверждены и 30 марта 1716 г. введены в действие три акта военного управления: «Устав воинский» (он включал в себя положения о военной администрации, полевом управлении войсками, полевой и гарнизонной службе военного времени), «Артикул воинский с кратким толкованием и процессами» «Артикул воинский с кратким толкованием и процессами» включал в себя 24 главы: «О страхе Божьем», «О службе Божьей и о священниках», «О команде, предпочтениях и почитании высших и нижних офицеров и о послушании рядовых», «О самовольном обнажении шпаги, о тревоге и карауле», «О всякой солдатской работе», «О воинских припасах, оружии, мундире, об утрате и небрежении», «О смотре», «О корме и жаловании», «Об отпуске из службы», «О маршах и походном строе», «О квартирах и лагерях», «О дезертирах и беглецах», «О штурмах или приступах», «О взятии городов, крепостей, добыче и пленных», «О сдаче крепостей, капитуляции и отходах от неприятелей», «О измене и переписке с неприятелем», «О возмущении, бунте и драке», «О поносительных письмах, бранных и ругательных словах», «О смертном убийстве», «О содомском грехе, о насилии и блуде», «О зажигании, грабительстве и воровстве», «О лживой присяге и подобных сему преступлениях», «О палаче и профосах», «О утаении и увозе злодеев». и «Экзерциции, приготовление к маршу, звания и должности полковых чинов» (в нем рассматривались вопросы обучения войск, строевой выучки и парадной подготовки). Поскольку обозначенные документы издавались единым фолиантом Фолиант (от лат. folium - лист) - объемистая книга большого формата. , постольку их начали воспринимать как три раздела (части) «Устава воинского» Российский «Устав воинский» 1716 г. переиздавался 15 раз. Он значительно превосходил уставы западноевропейских армий, поэтому его положения без особых изменений действовали практически до конца XIX в. и служили источником для разработки новых уставных документов. .

Помимо положений об устройстве военных судов и порядке рассмотрения в них дел

«Артикул воинский…» содержал текст присяги (он публиковался сразу после текста Указа Петра I-го 1714 г. «О сохранении дисциплины на корабле и подсудности морских и сухопутных военнослужащих»), определял процедуру приведения к ней военнослужащих и закреплял применение телесных наказаний: «Естьли полкъ или рота дерзнутъ безъ в?дома и указу Его Величества, или Его Фельдмаршала, съ непрїятелемъ въ трактатъ или капитуляцїю вступить, тогда надлежитъ начальныхъ, которые въ томъ виновны, чести, пожитковъ и живота лишить, а изъ рядовыхъ всегда десятаго по жеребью пов?сить, прочихъ же жестоко шпицрутенами наказать и вн? обоза поставить, пока они отъ того порока очистятся, и своими храбрыми д?йствами заслужатъ» По «Артикулу воинскому» русская армия в боях и сражениях жила почти сто лет до издания «Полевого уголовного уложения» 1812 г., а в мирное время до 1839 г., когда был принят новый «Военно-уголовный устав». . Несмотря на то, что ранее использованное в Указе 1702 г. «О призыве в Россию иноземцев» слово «дисциплина» в нем не упоминалось, он выступил прообразом будущих дисциплинарных уставов.

Несмотря на чрезвычайно жесткое отношение Петра I-го к проблеме послушания подчиненных (из 209 артикулов, содержащихся в уставе, смертная казнь выступала безусловной санкцией в 74, а в 72 - упоминалась как верхний порог наказания), он был одним из первых военачальников, справедливо полагавших, что победа в бою зависит, прежде всего, от формируемых у воинов чувств, коллективного разума и воли.

С момента создания русской регулярной армии в основу дисциплинарной практики царем-реформатором закладывался принцип сочетания высокой требовательности и гуманного, заботливого отношения к личному составу. Сам он являл в этом деле пример.

Так, исторические документы свидетельствуют о том, что Петр Алексеевич в течение месяца исполнял обязанности солдатской службы наравне с другими, довольствуясь исключительно рядовым пайком, чтобы выяснить, насколько тот продуктивен.

Особое место в системе воинского воспитания Петровской эпохи отводилось почитанию Боевого Знамени. В уставе это требование формулировалось лаконично и емко: «Кто знамя свое или штандартъ до последн?го часа своей жизни не оборонитъ, оный не достоинъ есть, чтобы имя солдата иметь, а имеютъ шельмованы быть, а когда поймаются, убитые будутъ».

С неиссякаемой энергией Петр I-й преследовал злоупотребления должностным положением, а упущения офицеров по делам службы рассматривались им как посягательства на государственные интересы и очень сурово пресекались: от выговора, имущественных и телесных наказаний до лишения жизни. Подчеркивая, что «корень всему злу есть сребролюбие», Петр Алексеевич требовал от каждого воинского начальника не только «блюсти себя от лихоимства (т.е. от взяточничества), но и своих подчиненных от этого жестоко унимать», довольствуясь исключительно положенным жалованьем. Командир, который «лакомство великое имеет» сравнивался царем с изменником и мог «таковым богатством легко смерть, или бесчестное житие купить».

Наряду с такими наказаниями, как денежные штрафы, ношение мушкетов, посадка на деревянную лошадь, хождение по кольям, заковывание в железо, битье шпицрутенами, отсечение руки, вырывание ноздрей, клеймение, арест, ссылка на галеры, отобрание пожитков (конфискация имущества), шельмование (лишение гражданских прав), лишение воинской чести, сожжение, колесование, четвертование, отсечение головы, повешение и аркебузирование (расстрел) в дисциплинарной практике Петровской эпохи широко использовалась и система поощрений. Доблесть и храбрость отмечались раздачей чинов, поместий, пенсий для офицеров, наградных медалей и денег для солдат.

В стремлении повысить качество организации воинской деятельности Петр I-й опирался на человеческую личность и притом на личность именно русского человека, которого он призывал к всестороннему развитию и просвещению. Обладая глубокой верой в народ, царь-реформатор делал ставку не на палочную дисциплину и плац-парадную муштру, а на эффективную боевую подготовку и искусство влияния на солдат и офицеров, использование внутренних (духовных) сил русского войска.

Таким образом, идеалом петровской системы обучения и воспитания был не запуганный капралом немецкий солдат-автомат, а осознанно действующий воин, «понимающий свой маневр». Главный же завет Петра I-го, вошедший в плоть и кровь русского офицерства: «В службе честь!».

С 1732 г. в период правления в России императрицы Анны Иоанновны работа по совершенствованию порядка в войсках была возложена на генерал-фельдмаршала Буркхарта Христофора фон Миниха (Христофора Антоновича Миниха). В основном его внимание сосредоточивалось на укреплении крепостного хозяйства (крепостей) и тыла, развитии системы военного образования, составлении и введении новых штатов и родов войск. Относительно совершенствования правопорядка заслуги Б.Х. Миниха состояли в уравнивании жалованья русских и приглашенных иностранных военачальников, а также в том, что им впервые в истории становления русской армии был внедрен принцип соревнования между военнослужащими, реализуемый посредством полугодовых аттестаций, составляемых как в целях представления к награждению отличившихся, так и для обеспечения конкурса при назначении офицеров на вышестоящие должности.

Суровые и драматические события XVIII в. способствовали взращиванию многих выдающихся полководцев. Однако особое место среди них по праву принадлежит генерал-фельдмаршалу Петру Александровичу Румянцеву, генерал-фельдмаршалу Захарию Григорьевичу Чернышеву и генералиссимусу Александру Васильевичу Суворову, снискавшим себе славу не только победами над врагом, но и деятельным участием в совершенствовании созданной Петром I-м системы обучения и воспитания военнослужащих, в которой важное место отводилось их послушанию.

В первые годы (1741-1749) царствования императрицы Елизаветы Петровны в войсках произошло существенное снижение уровня правопорядка. Однако граф З.Г. Чернышев и получивший в 1744 г. титул графа П.А. Румянцев, будучи еще полковниками, сумели восстановить его в своих частях, побудив тем самым к активным действиям и соревнованию других военачальников.

В 1761 г. П.А. Румянцев, вступив в командование корпусом, разработал «Учреждения Учреждения (устар.) - предписания, указания. , данные от генерал-поручика и кавалера Румянцева в корпус под главною командою его состоящий, для согласованного во всех случаях произведения службы». В этом документе, использовавшемся на правах устава, предусматривался комплекс мер по укреплению организации подчиненных войск и повышению боевых возможностей соединения.

В 1774 г. тогда еще полковник, а позднее генерал от инфантерии Семен Романович Воронцов по указанию и под контролем П.А. Румянцева разработал «Инструкцию господам ротным командирам». В ней было заложено много глубоких мыслей о нормировании воинского поведения, обучении войск, подготовке их к бою. В частности, в «Инструкции...» указывалось: «Надлежит внушать солдату любовь и привязанность к полку, в котором служит, объясняя ему полковую историю, с тем, чтобы каждый честь, заслуженную полком, на себя переносил». Очень подробно в документе излагались требования к офицеру, как к воспитателю подчиненных: «Если необходимо, чтобы капитана как главу в роте все боялись и почитали, столь же необходимо, чтобы его любили и имели к нему полнейшее доверие… Он должен… помогать своими советами, изыскивать для солдат все выгоды, какие только от него зависят… одним словом, иметь о солдатах попечение как о детях своих…, увещевая непорядочных, наказывать милости недостойных, отмечать и любить добрых».

Идеи генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева о том, что «…Наказания должны делаться за каждую вину, разбирая оную… Наказывать должно неряху, пьяницу, но надлежит наблюдать, чтобы наказания не переходили в жестокость. Этим человека не поправишь, а только в лазарет отошлешь» в полной мере были восприняты императрицей Екатериной II-й, при царствовании которой в период с 1762 по 1796 гг. предписывалось в войсках «…действовать против безнравственных явлений средствами нравственными, а не жестокостию наказаний».

Совершенно очевидно, что ряд румянцевских наставлений и инструкций войскам, в частности его «Обряд службы», разработанный в 1770 г. и введенный в качестве устава для солдат, послужил основным источником для разработки многих наказов и знаменитой «Науки побеждать» А.В. Суворова.

Генералиссимус А.В. Суворов, начинавший службу под командованием П.А. Румянцева и относившийся к нему с величайшим уважением, требовал от солдат и офицеров беспрекословной исполнительности и образцового порядка. Приобретя бесценный опыт в Семилетней войне (1756-1762) и наблюдая несостоятельность обучения армии по прусскому образцу, полководец полагал, что «…вся твердость воинского правления основана на послушании, которое должно быть содержано свято». В то же время он предписывал командирам сочетать строгость с постоянной заботой о личном составе: «Ротный командир... к своим подчиненным имеет истинную любовь, печется об их успокоении и удовольствии, содержит их в строгом воинском послушании и научает их во всем, что до их должности принадлежащем». Особо А.В. Суворов предостерегал офицеров от проявления жестокости: «Умеренное военное наказание, смешанное с ясным и кратким истолкованием погрешности, более тронет честолюбивого солдата, нежели жестокость, приводящая оного в отчаяние».

Заметим, что во второй половине XVIII в. вопросами надлежащего устройства вооруженных сил целенаправленно занимались многие передовые офицеры и генералы. Но общепринятой системы укрепления воинской дисциплины, как и ее определения, по-прежнему, не существовало.

На закате царствования Екатерины II-й порядок в войсках вновь начал ослабевать. Этому явно способствовали нескончаемые русско-польские конфликты 1792-1795 гг., на протяжении которых некоторые низшие и средние воинские начальники лично учиняли бесчинства в отношении мирных ляхов Лях, лямхи (от польск. Lкdzianie) - слово в летописи Нестора, первоначально употреблявшееся для обозначения западнославянских племен - полян (поляков), лютичей, мазовшан и поморян. , чем, естественно, подавали негативный пример подчиненным. Справедливости ради стоит отметить, что к данному времени неприязненные отношения между русскими и поляками практически достигли своего апогея, отчетливо отраженного Самодержицей Всероссийской Екатериной Алексеевной Великой в рескрипте чрезвычайному послу России в Польше графу Якову Ефимовичу Сиверсу: «По непостоянству и ветрености сего народа, по доказанной его злобе и ненависти к нашему, а особливо по изъявляющейся в нем наклонности к разврату и неистовствам французским, мы в нем никогда не будем иметь ни спокойного, ни безопасного соседа, иначе как приведя его в сущее бессилие и немогущество».

После смерти Екатерины II-й на престол взошел ее сын Павел Петрович, в период правления которого произошли существенные изменения в различных институтах государства и, в первую очередь, в армии.

В 1796 г. Павел I-й утвердил новый «Воинский устав о полевой пехотной службе», состоявший из «Правил строевой пехотной службы», «Гарнизонного устава», «Правил полевой службы мирного и военного времени, походной, лагерной и сторожевой», а также «Прикладной части или тактических правил». Данный документ являл собой попытку заново объединить в единый нормативно-правовой акт те же аспекты воинской деятельности, что и «Устав воинский» 1716 г., но на принципиально иной основе. В отличие от петровского устава, в котором внимание акцентировалось на инициативе воинов и обучении их тому, что необходимо на войне, в павловском отчетливо прослеживалось влияние прусской традиции бездумной муштровки войск, базирующейся исключительно на страхе наказания. За малейшие промахи по службе солдаты подвергались различным по степени тяжести экзекуциям, а офицеров ожидало разжалование, что создавало нервную обстановку в армейской среде.

Кумиром Павла I-го, как, впрочем, и его отца Петра III-го Федоровича, был Фридрих Великий. Это обстоятельство привело к замене в 1797 г. функционального обмундирования военнослужащих, введенного князем Григорием Александровичем ПотемкинымТаврическим, на уже архаичную к тому времени форму Старого Фрица Такое прозвище имел Фридрих Великий. . Наряду с данным негативным моментом к числу заслуг Павла Петровича можно отнести одно полезное нововведение - шинель, пришедшую на смену епанче Епанча - это широкий, безрукавный круглый плащ с капюшоном, который носили во время дождя. В конце XVII в. она форменной одеждой солдат и офицеров, подобием современной плащ-палатки. и спасшую жизнь многим русским солдатам в лютые зимние морозы Отечественной войны 1812 года.

Относительно конкретизации аспектов воинской дисциплины в период царствования Павла I-го произошло несколько значимых событий: срок рекрутской повинности был ограничен 25-ю годами, под запрет попали политические кружки офицеров, солдатам разрешили жаловаться на злоупотребления командиров и стали наказывать их не так часто, как раньше. Помимо этого, впервые в Европе Павлом Петровичем были учреждены наградные знаки за доблесть и храбрость для рядового состава армии.

Сменивший в 1801 г. Павла I-го на российском престоле его сын Александр I-й был вынужден вновь обратиться к воспитательному наследию царя Петра Алексеевича после поражения русских войск под Аустерлицем в 1805 г., произведшего большое впечатление на общественность, считавшую русскую армию непобедимой со времен Нарвского сражения. Результатом этого стала качественная переработка и переиздание в 1811 г. «Устава воинского» 1716 года. В данном документе начальникам предписывалось вести обучение людей не столько строгостью, сколько разумной настойчивостью. Командиру полка надлежало убеждаться в том, что офицеры умеют передавать подчиненным нужные знания, от них требовалось «…толковать каждому ясно, с терпением и без наказания, все принадлежащие правила, показывая, что и как исполнять; строгость при обучении употреблять только для нерадивых».

В целях управления многочисленной действующей армией в период подготовки к войне с Наполеоном I-м 27 января 1812 г. было издано «Полевое уголовное уложение», положения которого заимствовались из французского Военно-уголовного закона от 11 ноября 1796 года. Оно предусматривало все важнейшие преступления, совершаемые в военное время: измену, побег к неприятелю, с места сражения и из армии, неповиновение, нарушение воинских обязанностей, похищение воинских припасов, казенных денег и предметов продовольствия, грабеж, поджог, истребление лесов и жатв, убийство и другие насильственные действия в отношении местных жителей и раненых. Большая часть наказаний - расстрел Исполнение расстрела совершалось в присутствии всех войск данной территории; на месте казни приготовлялся столб и вырывалась яма; священник сопровождал преступника до места; затем раздавался барабанный бой; обер-аудитор читал преступнику приговор суда, то же делали перед каждым из батальонов адъютанты; затем на преступника надевалась белая длинная рубаха, и ему завязывались глаза; после этого пятнадцать рядовых при унтер-офицере подходили к преступнику на 15 шагов и делали залп; затем тело казненного снималось со столба и опускалось в яму, а войска дефилировали перед ним. , гражданская смерть, лишение чинов с изгнанием из армии, разжалование с выслугой или без выслуги лет, заточение, ссылка - также заимствовалась из французского законодательства. При этом применявшееся во Франции при незначительных проступках наложение оков было заменено прогоном сквозь строй. Для офицеров за некоторые проступки назначалось лишение одного или нескольких чинов с правом на производство в следующий чин не ранее как по истечении года со времени окончания войны (в 1896 г. это наказание было отменено).

Из «Артикула воинского…» 1716 г. «Полевое уголовное уложение» заимствовало наказания за групповые преступления - неповиновение, побеги и восстание. Как и ранее зачинщики и начальники, если они участвовали в соглашении, а также каждый десятый человек по жребию (децимация) подвергались смертной казни, а прочие виновные лица - менее тяжким экзекуциям. Часть, проявившая нерешимость в атаке на неприятеля по первому приказу командира лишалась оружия и знамени, проводилась перед выстроенными войсками с проносимой впереди на шесте белой доской с надписью «Трусы», затем командир лишался всех чинов и изгонялся из армии, а остальные офицеры и нижние чины переводились в другие части.

Рациональность и правильность избранного направления подготовки и воспитания русского воинства со всей мощью проявились в Отечественной войне 1812 г. Как отмечает в своей работе «О воинской дисциплине» генерал от инфантерии А.И. Хатов: «Дисциплина в войсках российских доведена до такой степени совершенства, что в прошедшую войну возбудила удивление всей Европы и заставила благословлять оружие Его (Александра I-го) даже самих неприятелей наших французов».

В последнее десятилетие правления Александра I-го в частях русской армии процветала чрезвычайная распущенность, обусловленная чрезмерным количеством почестей, оказываемых победителям в войне с Наполеоном Бонапартом. Например, в Семеновском полку солдаты занимались ремеслом и торговлей, а вырученные деньги сдавали ротному командиру. Появились «частные» военные формирования. Так, один из богатейших людей России того времени граф Матвей Александрович Мамонов в 1812 г. основал собственный кавалерийский полк, которым сам же и командовал, высказывая при этом антимонархические взгляды и называя царя Александра I-го скотиной.

Указанные обстоятельства послужили причиной того, что взошедший на престол в 1825 г. Николай I-й вновь принял на вооружение парадигму воинской дисциплины, проводимую ранее его отцом Павлом Петровичем. Посредством плац-парадной подготовки, педантичного соблюдения бесчисленных мелочных формальностей, обусловленных огромным количеством существовавших на период его властвования нормативных актов, он в буквальном смысле задушил армейскую «демократию», граничащую с анархией, и восстановил жесткий порядок в войсках. Правда, в ущерб боевой подготовке, который не преминул сказаться на эффективности деятельности вооруженных сил уже в ближайшее время.

В 1839 г. был издан «Устав военно-уголовный», включавший в себя две книги: «О преступлениях и наказаниях» (свод материальных законов) и «О военном суде» (свод законов процессуальных). В свою очередь каждая из книг содержала два формально обособленных кодекса уголовных законов - для мирного и военного времени. Основой первого выступал «Артикул воинский…» Петра Великого, а второго - «Полевое уголовное уложение» 1812 года. Из-за огромного количества несоответствий и противоречий не только в общих положениях обозначенного документа, но и в наказуемости проступков и преступлений, тяжесть накладываемых в мирное время взысканий нередко оказывалась выше, чем в военное. Более того, право определения меры наказания за мелкие провинности «Уставом военно-уголовным» предоставлялось непосредственно воинским начальникам. В результате в полках процветали порка рядового состава розгами и битье шпицрутенами и, хотя устав ограничивал количество наносимых ударов цифрой 200, солдат нередко забивали до смерти даже за незначительные нарушения.

«Устав военно-уголовный» последовательно переиздавался в 1855 и 1859 годах. Вторая его книга сохраняла силу до выхода в свет «Военно-судебного устава» 1867 г., а первая - до утверждения 1 сентября 1868 г. «Воинского устава о наказаниях».

Развитие военного дела во второй половине XIX в., совершенствование средств вооруженной борьбы требовали от солдат и офицеров осознанных, инициативных действий, определенной самостоятельности. Возникла необходимость четко определить права всех военнослужащих, отказаться от насильственного и практически пожизненного принуждения рядового состава к воинской службе. Особенно остро эта проблема проявилась в ходе Крымской войны (1853-1856) и жестокого поражения в ней России.