Три подхода к осмыслению сознания

Размещено на http://www.allbest.ru/

Российский экономический университет им. Плеханова

Три подхода к осмыслению сознания

Корнильев Владимир Владимирович

студент, кафедра Психология

О новых и старых подходах.

Тема данной статьи задана необходимостью решения задач, поставленных как перед практическими, так и концептуальными направлениями развития психологии. Точное осмысление понятия сознания необходимо большинству известных психологических направлений. В процессе развития психологии эта проблема обострилась. Новое понимание психики через дуальность бессознательного и сознания, привнесенное З. Фрейдом, акцентирует вопрос. Многие ученые, участники развития глубинной психологии подчеркивали эту необходимость. В частности О. Ранк, А. Фрейд, К. Юнг восстановили научный интерес в отношении сознания, который после открытия бессознательного заметно ослабел. Однако значимость вопроса определена не только тем, насколько много внимания было уделено изучению бессознательного, и как долго игнорировался феномен сознания. Необходимость изучения возросла в связи с усложнением понимания структуры психики.

Вплоть до конца 19 века понимание психики было упрощено. Психические явления и феномены относились безоговорочно к сознательной или инстинктивной частям психики. На этой почве возникли многие психологические школы и направления, такие как бихевиоризм, когнитивная психология и т.п. Работы же радикально усложнявшие понимание психики не нашли поддержки. Мы имеем в виду У. Джеймса и его работы об измененных состояниях сознания. Гораздо больше быстрых и ясных результатов давала биология. Более старая, более точная она "поддержала" в психологии иные направления. Вероятно, при более глубоких и академических разработках вопросов, поставленных Джеймсом, проблема определения сознания встала бы так же остро, как и теперь. В действительности так оно и произошло, но в свое время. Сегодня усложненное понимание психики в глубинной психологии через бессознательное и сознание интегрируется в один научный блок с трансперсональной психологией, которая имеет истоки именно в работах У. Джеймса. Именно поэтому острая необходимость изучения сознания, отмеченная 80 лет назад, актуальна сегодня.

Более того, данная интеграция затрагивает не только направления глубинной психологии. Гештальтпсихология, состоящая в тесном родстве с традициями буддизма, так же испытывает необходимость в проработке понятийного аппарата. Не смотря на длительное антагонистическое взаимодействие с психоанализом, гештальтпсихология пользуется той же системой понятий и обращается к тому же культурно-историческому материалу. И в данном случае, трансперсональная психология представляет из себя связующее звено двух этих направлений.

Так постепенно задача усложнилась необходимостью комплексного рассмотрения сознания, с точек зрения различных направлений психологии. То есть формируемое понимание сознания должно быть универсальным. Задача упрощается тем, что сегодня, в большинстве случаев, ни одной из категорий, задействованных в описании психики, не придают некоего особенного значения. Этому препятствует системное понимание психики и само огромное количество теоретических разработок. В том числе и сознание должно быть рассмотрено нами как равноправный участник психической системы.

Вместе с тем, нельзя игнорировать замечания Фредерика Перлза о существовании патогенных дихотомий в понимании человека и действительности. Ученый выделяет ряд пар понятий таких как: душа и тело, материальное и нематериальное, сознательное и бессознательное.[7] По его меткому замечанию, наличие этих дихотомий в сознании человека является причиной множества психических заболеваний и определяет деструкцию ощущения целостности, полноты присутствия в реальные мгновения жизни. На данный момент существует огромное количество направлений психотерапии, успешно борющихся с этим посредством приведения человека к адекватному пониманию равноценности элементов дихотомий и должного "уважения" к обоим вне каких либо социальных предубеждений. К ним можно отнести большинство школ глубиной психологии.

Однако как на уровне практики (в большей степени), так и на уровне концептуализации (в меньшей степени) сегодня встречается насаждение предубеждений дихотомического типа. Это можно распространить на большую часть стремительно растущего множества полу или псевдопсихологичеких тренингов, семинаров, курсов. Часть делает это ради заработка, иные для самовыражения, кто-то целенаправленно, другие непроизвольно. В определенных неакадемических кругах этому подбирается или адаптируется и концептуальное оправдание. Насаждение некоторых предубеждений можно оправдать значительным отклонением общественности в сторону противоположных истин. Человек утомленный одной ополовиненной моделью действительности, опьяненный бросается в обнаруженное "убежище". В действительности он так и остается только между двух частей дихотомии, растянутый как на дыбе. «Похоже ты не очень высокого мнения об этих буквах? Но я говорю тебе: с их помощью бог создал мир»[2] - наглядно иллюстрируют персонажи романа Гессе.

Но как бы то ни было, эти склонности или убеждения провоцируют "выделение" доминант и центров в психической структуре как минимум в понимании обывателей. Все это дает нам основание вести работу несколько радикальным образом. Не так много в науке непреложных утверждений, которые не позволяли бы возвращать наше понимание действительности на более ранние этапы. Так же обстоит дело и в психологии. Если научный путь привел в чащу необъятного плюрализма и чуть содержательных абстракций, то нет необходимости в дополнительных причинах, чтобы вернуться на ранние этапы. С учетом современного материала, но обеднившись концептуально. Область точных наук дала нам очень яркий пример в лице Эйнштейна и его теории относительности, которая, фактически, предоставила альтернативу 200 годам развития физики.

Более того, гуманитарные науки имеют значительно больше шансов на радикальные преобразования, не требуя математической точности. Эмпирические данные, принимаемые в результате экспериментов, настолько условны и столько раз обработаны, что их весомость очень мала. Подлинно же сильные теории создаются почти художественным образом. Элементы действительности не раздробляются на множество составляющих частей, подобно тому, как это пытаются делать психологи-экспериментаторы. Художник создает свою картину, используя определенную основную палитру, получая из нее уже невероятное множество других цветов. Удивительная гармония, получаемая на холсте, если наблюдатель ее, конечно, ощущает, есть контакт с духовным, но не с физиологией индивида. Однако для этого эффекта художник не углубляется в состав той или иной краски. Он, безусловно, может иметь представление о том, что лежит в основе химических свойств черного марса, может знать и историю разработки тюбиков, которыми пользуется. Но при написании работы он ориентируется все же на цвет, а не на химический состав. Таким же образом следует вести себя и психологу-исследователю. И так же многообразна может быть и истина, к которой он приходит, как гармония, создаваемая на холсте. Это, впрочем, не исключает наличие общих правил.

В течение исследования из внимания не должно исчезать и представление о значимости теоретических преображений в прикладном отношении. Сегодня сложился громадный блок различных психотерапевтических направлений. Настолько громадный и неуправляемый, что может представлять из себя опасность.[4] Они в своем роде продукт творчества и исследований, о которых мы говорили. Тем не менее, Мона Лиза одна, и равняться следует на нее. Так образцом могут послужить аналитическая психология Юнга, психоанализ Фрейда, холотропное дыхание Грофа. И дальнейшие преображения должны иметь подобные масштабы, или лучше сказать, подобную смелость.

Смена представлений о сознании и дополнение представлений могут существенно влиять на психотерапию. Достаточно обратить внимание на разницу в психологической помощи до появления глубинной психологии и после, до появления трансперсональной психологии и после. Прогресс в этой области непрерывен, но сохраняет за собой ряд прижившихся задач, сопряженных с теоретическими основами. Первая - объединение процесса консультирования и процесса психотерапии внутри одной концепции, вторая - объединение процессов психотерапии внутри, хотя бы, меньшего количества концепций. В сущности, это одна задача, подобная той, которая предстала перед представителями точных наук. Объединение теории относительности и квантовой физики. Если точнее, еще и к объединению геометрической топологии и геометрии кривизны, а также геометрии и физики. Что сегодня привело к созданию теории струн.[17] И как мы видим, этот научный пирог имеет феноменальный успех. Пусть сегодня не как удобная прикладная теорема, но как историческое событие.

Задачи, о которых было упомянуто, действительно прижились в психотерапии. В том смысле, что именно из сферы психотерапии запросов на их разрешение не поступает. Большинство методов достаточно эффективны, чтобы оставаться на рынке. Задача пересмотра теоретических основ и концепций лежит почти целиком в области теоретической психологии и это нормально. Важно лишь осознавать их возможную значимость и продуктивность. Притом значимость не только психотерапевтического значения, но и педагогическую значимость. Педагогическую значимость в различных социально-экономических условиях, в условиях социально-экономического и культурного контрастов и т.п.

Теперь, для того, что бы предложить иное понимание сознания, мы вернемся к началу 20 века. Областью исследования является представление в классической концепции психоанализа, разработанной З. Фрейдом, о механизме происхождения и функционирования сознания. Наиболее значимой областью исследования на момент создания психоанализа, как известно, являлось бессознательное. Область же сознания рассматривалась, как правило, в связи и исходя из положений, разработанных о бессознательной части структуры человеческой психики. (Которые, собственно говоря, не умаляют значимость и точность выводов, но обедняют семантическую гибкость определений и суждений.) Мы же воспользуемся наиболее метафизическими положениями концепции. Значение моделирования и описания, которым, в первую очередь, придавал его и сам З. Фрейд. Таким образом, не смотря на то, что сознание в психоанализе подвергалось изучению как отдельно («Положение о двух принципах психического события» 1911 г.) так и в контексте с другими исследованиями («Бессознательное» 1915 г., «Я и Оно» 1923 г., «Конструкции в анализе» 1937 г. и др.), мы начнем с представления Фрейда о сознании, как о наружном слое сферы-психики, изменяющем свою структуру и функции под воздействием внешнего информационного потока. Затем обсудим ряд естественнонаучных замечаний. В них внимание будет уделено вопросу о взаимодействии сознательных и бессознательных энергетических потенциалов (катексисов, контркатексисов), их происхождению, условиях и причинах их существования в структуре психики.

Также для определенных предположений нам необходим фрагментарный исторический экскурс. И в качестве дополнительного материала мы привлечем работы Э. Фромма и Ф. Ницше, посвященные незавершенности природы человеческого вида.

Сознание в истории и глубинной психологии. Традиционный подход к изучению и альтернатива.

Сознание как понятие и как элемент психической структуры, естественным образом, связывается почти с любыми исследуемыми психическими процессами, которые так же связанны между собой. Вопрос о сознании был поднят в истории науки ещё в эпоху античной психологии. От того момента, когда в истории появились вопросы психологии, еще не обретшие самостоятельное существование. Жившие в лоне философии. Когда ведущие философские школы древней Греции обратили свои исследования в сторону человека, что произошло более двух с половиной тысяч лет назад, взгляд философов обратился и к сознанию. Он стал центром философского осмысления. Это произошло благодаря идеям Сократа (по мнению иных ученых - Софистов), который в противовес доминирующим до этого философским школам: Милетской, Эфесской, Пифагорейской, Элейской, занимающимся определением субстанции мира и рассматривающим человека как несущественно выделяющееся звено в цепи законов, поставил иной вопрос. С той поры вопрос всеобщей субстанции стал, в некотором роде, отделён от психологических размышлений. Это сказалось на том, что, говоря о глубоком родстве психологии и философии с целью использования философских ресурсов, этот досократовский период греческой философии не принимают во внимание.

Со смещением объекта исследования закономерно поднялись вопросы о человеческом познании, нравственности, развитии и его формах и т. п. Так или иначе, эти вопросы обращались к понятиям осознанности, сознания, активности психических действий, воли, возможности регуляции поведения, самоконтроля. Эти аспекты психологических исследований были положены и в основы психологических классификации уже той эпохи, как, например, в учении о темпераментах. Но основной ресурс для научных результатов оставался действительно в области философии. И этот ресурс, если мы говорим о Европе, включает в себя идеи Сократа и все множество философских достижений вплоть до наших дней.

У множества концепций, имеющих суждения в отношении сознания, его возникновения и функционирования, есть ряд общих черт. Как правило, при объяснениях они пользуются фактами о взаимодействии сознания с действительностью, с окружающей реальностью. Под ней может подразумеваться сам индивид как носитель сознания, все что окружает и воздействует на индивида, или и то и другое. Так популярное отечественное определение понятия сознания (Высший уровень психического отражения объективной реальности, а также высший уровень саморегулирования, присущий только человеку как социальному существу[5].) составлено, исходя из смеси фактов о психическом взаимодействии внутри и вне индивида. Эта направленность внимания обусловлена просто родством приведенного определения с психологической теорией деятельности. В ней же, в свою очередь, внимание обращено на суть социального и предметного взаимодействия индивида. Эта теория очень далека и независима от, скажем, классического психоанализа. Более того, она весьма устарела и оправдывает свое применение уже только в некоторых областях психологии. Таких как психология управления или возрастная психология. Но, тем не менее, классический психоанализ, гештальтпсихология, экзистенциальная психология и проч. в определении сознания также ограничиваются фактами о взаимодействии. Так с точки зрения глубинной психологии первопричиной возникновения сознания выступает бессознательное. Оно и ресурс и мотив.

Так поступает множество направлений психологии. Причина ищется в фактах взаимодействия. Это отчетливо видно и на примере краткого обзора некоторых представлений глубинной психологии о сознании. В классической психоаналитической концепции, представленной З. Фрейдом и впоследствии дополняемой его учениками, сознание представлено как структура психики, опосредующая взаимодействие психики индивида и окружающей среды. По его мнению, данная структура формируется под воздействием избыточного воздействия раздражений, поступающих из внешней среды, которые не успевают прорабатываться и восприниматься психикой сразу. Стимулированная таким обстоятельством психика формирует определённый «фильтр», который ограничивает объём воспринимаемых для обработки раздражений.[11] В процессе развития сознание приобретает дополнительные функции, заключающиеся в регулировании уровня раздражения из глубинных структур психики, которые также приобретают в некоторых случаях характер избыточности и от избыточного воздействия которых, нужно, опять же обратном порядке, ограждать внешние объекты. Таким образом, сознание представляет собой своего рода «двусторонний фильтр», обеспечивающий взаимобезопасное и взаимовыгодное существование человека и окружающей среды. С формированием сознания связывается возникновение определённых психических познавательных процессов, психических высших функций, формирование двух принципов психических событий.

Данной позиции продолжали придерживаться многие ученики З. Фрейда. В частности М. Кляйн, В. Райх, А. Фрейд. Не смотря на внесение определённых, необходимых на их взгляд, корректировок, они сохраняли данное представление о происхождении и роли сознания в структуре человеческой психики.

Взгляды Отто Ранка уже претерпели некоторые заметные преобразование в отношении сознания. Довольно длительное время, являясь однозначным единомышленником и учеником З. Фрейда, О. Ранк, обращаясь к сознанию, большее внимание уделил аспекту воли, как в терапевтическом контексте, так и в рассуждениях об организации психических элементов. Воля, в его представлении, играет весьма важную роль организатора Я-структуры. Волевая сознательная деятельность в его представлении является и реализатором сопротивления прививаемым нормам и формирования собственных идеалов и правил. В то время как в классической концепции существенная (вероятно, вернее подавляющая) часть Я структуры формируется в бессознательном процессе и в последствие не осознаётся. Также сильное сознание как воля в концепции О. Ранка становится необходимым условием формирования творческой личности.

А. Адлер предложил совершенно отличное от классического понимание взаимодействия сознания и бессознательного. Он отрицал антагонистическое сосуществование этих структур. Видя основное влечение человека в обретении власти и компенсации своей неполноценности, А. Адлер указывал на необходимость взаимного сотрудничества сознания и бессознательного. Деятельность сознания, в его понимании, направлена на приспособление и реализацию побуждений бессознательного, их претворений в жизнь подходящим способом. Гармония между бессознательным и сознанием не выстраивается на частичном подавлении и частичной реализации определённым способом. Но сознание всегда ищет удобный и действенный способ компенсации чувства неполноценности и обретения власти. Тем самым невротичность становится результатом ошибочного и неадекватного способа действия сознания, его инертности и ригидности в плане нахождения способа получения власти и реализации бессознательных влечений.

Э Фромм, известный как основатель гуманистического психоанализа, имел, очевидно, иной взгляд на сознания, который в определённой мере обладает истоками в философии диалектического материализма. Он считал, что сознание представляет собой лишь осознание взаимоотношений, осознание их развития, возникновения и удовлетворение потребностей в них и т. п. По взгляду Фромма, как правило, взаимоотношения имеют в своём роде «априорные» характеристики, подобно предрассудкам, которые заставляют реагировать людей друг на друга неадекватным способом. Способом, который сочетается не с реальными условиями взаимодействия, а только с предубеждениями носителя сознания.

Концепция К. Юнга сильно отличается от классического психоанализа, не только взаимоотношениями структур, но и представлениями о самих структурах. И потому ее место в этом ряду наименее заслуженно, в положительном смысле. Сильное преображение претерпевают понятие личности, индивидуальной психики, бессознательного и сознания, которое чаще в работах К. Юнга выступает как сознательность. Сознательность в концепции аналитической психологии выступает как функция и как деятельность, необходимая для обретения Я психического материала. Приобретение и преобразование этого материала осуществляется с помощью процессов мышления, восприятия, рефлексии. Они обеспечивают сознание принадлежности материала Я, тогда как в коллективном бессознательном понятия своего и чужого не существуют. Только специально выделенное индивидуальное бессознательное обладает такими категориями, оно же нацелено и на взаимодействие с сознанием. Это взаимодействие, как и в концепции Адлера, не является антагонистическим, скорее даже определить процесс осознания стоит не как взаимодействие структур, а как преображение психического материала. Активный процесс такого преображения и оказывает терапевтическое воздействие на личность человека, делая её более целостной, активной и эффективной, по причине того, что ресурсы окружающего мира, Я и бессознательного (коллективного и индивидуального) интегрируются в одну общую целостность, которая формирует в человеке «самость», психический элемент гармонично и адекватно сложенной личности.

Можно заметить, что успех Юнга частично был определен именно уважением и вниманием к вопросу пространства. И не просто пространства, а пространства-времени. Так еще одна отличительная черта его модели -- это особое внимание к филогенезу. Причем внимание не ограниченное, как видно, вопросом об устойчивости многократных онтогенетических новообразований. По существу же: отмеченные концепции как одна обращаются к фактам психического взаимодействия. Что мы и стремились показать.

Но существуют иные возможности. Кроме фактов взаимодействия сознание могут характеризовать и другие категории. Категории, не находящиеся в лоне психологических или вообще гуманитарных наук, могут характеризовать психологические понятия, благодаря своей общенаучной и философской признанности. Например, геометры тщательно исследуют топологию пространства. Они совершенствуют методы аналитической геометрии и вместе с тем, наблюдают как в сферу топологии пространства просачивается понятие кривизны. Понятие информации, вероятно, не забрать у такой науки как информатика. Однако вопрос исчезновения информации встал на границе черных дыр, изучаемых астрофизиками, космологами и, в том числе, математиками и геометрами. Вот и психология не может более и не должна уходить от вопроса: «Какую роль в психике играет понятие пространства?» Причем не ясно: в каком смысле «пространство». С одной стороны, мы можем обратиться к вопросу многомерности пространства, с другой стороны к его кривизне и спросить: как это отражается на его работе и образе восприятия информации. Можем спросить, в конце концов: применимо ли вообще понятие пространства в психологии. И только после однозначного ответа «нет» следует его исключить из вопросов о возникновении и функционировании сознания. Но пока этого не сказано, нам не следует ограничиваться фактами взаимодействия.

Эта идея более ясна, подкрепленная примером задачи о разделе завещанных баранов между тремя братьями. Они обращаются за помощью к мудрецу. Тот добавляет в стадо своего барана, делит все как завещано и забирает одно лишнее животное назад. Так присутствие или отсутствие определенных геометрических или математических истин в психологии может быть абсолютно незаметным и эффективным одновременно.

Три подхода.

Подход первый. Разработка топологического взгляда на сознание.

И вот наше исследование берет начало от представлений о сознании Фрейда. Данная область в литературе классического психоанализа получила малое развитие в силу упомянутых причин. С другой стороны, очевидно, что ограничиться только классическим психоанализом мы не сможем. И перед нами и не стоит такой цели. Скорее наоборот, работе будет сопутствовать эклектика. Вместе с тем, удачным результатом работы будет не что иное, как адекватный вариант завершения вопроса о сознании в классическом психоанализе. Потому здесь мы выступаем как его защитники и оправдатели. Ибо основа наших предположений разработана З. Фрейдом.

То, что вопрос сознания в классическом психоанализе не завершён, бросалось в глаза представителям и не глубинной психологии. Завершение или продвижение психоаналитической теории в этом аспекте должно расширить её возможности и в теоретическом и практическом плане. Фредерик Пёрлз отмечает то, что психоанализ, «пройдя мимо гештальтпсихологии, упустил возможность воспользоваться адекватной теорией осознания».[7] Замечание сделанное, однако, с некоторым преувеличением, конечно, имеет большой смысл. Как отмечает родоначальник гештальт-терапии, это чтобы сохранить специфику и преимущества психоаналитического подхода, вынудило проработать и составить алгоритм взаимодействия различных слоёв психики.

Интересно отметить одно положение, предоставляющее, в каком-то смысле нам право, на упомянутые умозрительные хитрости. Речь идёт о том, что понятие «изменённое состояние сознания», которое актуализировалось в различное время в различных направлениях, в психоаналитической практике имеет связь с влияниями психической энергии из недр психики самого индивида. В то же время изучение этих состояний в других направлениях психологии могло проводиться при помощи психоделических, наркотических веществ, физиологически стимулирующих изменение состояние сознания, а, следовательно, располагающих энергию бессознательного к неким проявлениям. То есть причинно-следственные связи могут быть проведены между миром материалистического и миром психического. Таким образом, мы косвенно закрепляем за психическим право пользоваться пространственно-временными условиями, т. к. они распространены на материальное.

И хотя правильнее всего учитывать частное эволюционное преображение внутри системы каждой энергии в отдельности (психической и материальной), вероятность того, что именно их взаимодействие сыграло решающую роль, скажем, в возникновении сознания, опускать нельзя.

Первое рассматриваемое нами понятие, которое имеет непосредственную взаимосвязь с сознанием, это понятие объёма энергии, которым обладает и сознание и бессознательное в психоаналитической концепции. Взаимодействуя друг с другом, бессознательное и сознание используют катексизы и контркатексизы -- взаимоподавляющие объемы энергии, которые, однако, должны иметь одну основу. То есть, не смотря на то, что эти типы энергии противоположны друг другу во взаимодействии, или они оказывают нейтрализующее воздействие друг на друга, их основа должна быть однообразна. Такое заключение мы делаем исходя из того, что сознание -- слой психики, ранее являвшийся тем же бессознательным, которое теперь оно ограничивает.

Рассуждая таким образом, легко заметить, что если из одного типа энергии появляется два других, (не обязательно противоположных), взаимодействующих друг с другом, то либо со всем объёмом энергии, либо с его частью должно было произойти некое преобразование. Причем это преобразование должно было бы включать в себя два результата: образование новой структуры внутри психики (сознания) и создание двух типов энергии, различных, если не по природе, то хоть по сложности структур, которые эта энергия могла образовывать. И все эти преобразования должны происходить внутри одного некого объема энергии в силу нескольких причин.

Во-первых, неоднократно подтверждается распространение закона сохранения энергии и на энергию психического типа. Более того, такого рода предположения уже использовались в научной литературе. А так же вопрос объемов и типов энергии был поднят и самим З. Фрейдом, а так же К. Юнгом, Ф. Пёрлзом и др. В терапевтических историях и гештальт-терапевтов, и практикующих психоаналитиков говорится о необходимости, условно говоря, ежедневной реализации неких объёмов энергии для приведения психики в равновесное состояние. Невротические симптомы есть суть выражения и реализации определённого эмоционального «объёма энергии», определённое состояние динамического поля в парадигме гештальтпсихологии, уровень напряжения на границе контакта между внешним и внутренним. Эти замечания говорят об определённой ограниченности объемов психической энергии, которой пользуется человек.

Так же большое внимание требуется уделить концепции К. Юнга, в которой учёный говорит не только о неких объемах энергии, но и о её разновидностях (энтропийная, негоэнропийная) и различных её назначениях. Более того он говорит о дисбалансе различных типов энергии, что нам пригодится при построении новой теории-обоснования даже для классической психоаналитической концепции.

Обратимся к положению К. Юнга о том, что человечество пользуется общим опытом всего прожитого им времени, и многие истины являются актуальными одинаково в различное время, имея лишь различное выражение и реализацию.[16] И к удачно позаимствованной модели К. Левиным из физической теории поля, которая огромное влияние на формирование гештальт-терапии. Все это аналоги естественнонаучных моделей, но адаптированные к использованию в массе гуманитарных знаний.

Подобным ходом с нашей стороны является заимствование схемы ядерного синтеза. Для пояснения необходимо начать с образной модели, представляющей формирование сознания в концепции З. Фрейда. В упомянутой модели З. Фрейд представляет психику животного определённой сферой одной субстанции. Сфера -- это бессознательное, на поверхности которой со временем возникает под постоянным избыточным воздействием раздражителей определённая «твердая структура», которая выполняет роль фильтра для сигналов внешнего мира. Образование структуры (сознания) в этой воображаемой сфере и есть отправной пункт наших рассуждений. Для образования какой либо структуры или вообще множественного соединения между элементами, упорядоченность и организованность позволяет затрачивать меньшее количество энергии. Сама же энергия, использованная в сформированной структуре, является несвободной. Эти закономерности входят в число концепции современного естествознания. В случае ядерного синтеза мы наблюдаем похожее явление, когда ядра атомов соединяются между собой, образуя более сложное и тяжёлое ядро, они выделяют энергию, которая, как известно, является излучением, идущим от звезд.

В случае формирования сознания речь идёт также о формировании структуры. «Фильтра», который должен быть устойчивым в отношении внешних воздействий и иметь определённое чёткое «строение», позволяющее выполнять предписанные функции. При образовании такой структуры, как было отмечено, должно произойти дополнительное выделение свободной энергии. Причём образовавшийся объём свободной энергии определённого качества будет отличен от других имеющихся свободных и структурированных объёмов энергии. Так как структурированным объемом мы выделили только сознание, то возможность взаимодействия именно с ним должна быть минимизирована потому, что эта структура должна устойчиво и долго выполнять свою фильтрующую функцию. В отношении пока неопределённого, но по порядку формирования, изначального типа энергии, можно предположить некий тип взаимодействия т. к. та энергия так же неупорядочена и свободна. При этом не является принципиальным: являются ли два существующих в наличии свободных типа энергии качественно противоположными, потому, что во взаимодействии между собой они, так или иначе, отводят друг друга от каких либо первоопределённых направленностей и могут влиять в отношении определённых задач друг на друга как катексис и контркатексис.

В естественном порядке встаёт вопрос о возможном соотношении объёмов этих типов энергий, однако его необходимо будет рассмотреть в контексте определённой философской модели. Важнее на данном этапе отметить ещё одну характеристику присущую сознанию, исходя из представления её как структуры. То, что энергия, составляющая сознание, является полностью упорядоченной, свидетельствует о том, что оно не является источником импульсов (в большинстве концепции глубинной психологии), а только инертной автономной системой. Таким образом, роль возбудителя организма остаётся у первообразной энергии, представляющей бессознательное. О том, что роль возбудителя не может принадлежать энергии, высвободившейся в процессе синтеза структуры сознания, свидетельствуют следующие факторы. Во-первых, эта энергия возникает непосредственно в том внешнем слое условной сферы-психики, который образует формирующаяся структура, а значит, структура сознания не будет ограничивать взаимодействие между основой психического и окружающей средой по типу «фильтра», потому как уже внутри неё возникает эта потенция к взаимодействию. Во-вторых, она будет иметь неоднозначную направленность, то есть движение этой энергии может быть направленно одновременно и во внешнюю среду и вглубь психики, когда не слишком ясно, чему внутри самой психики могут предъявляться желания и влечения для реализации. Здесь мы имеем в виду именно внутренние, а не реактивные интенции сознания. (Собственно, за пределами Фрейдовского учения этот тип влияния "внутрь" психики часто видится очевидным, однако решающим положением будет являться основательное заключение об активности или пассивности сознания. Классическая психоаналитическая концепция предполагает пассивность сознания. Именно поэтому мы здесь говорим об отсутствии направленного влияния.) А так должно было бы происходить, ибо внешний слой будет иметь отличную от себя среду с нескольких сторон. (Если, конечно, не делать предположений о действительном наличии неких всё ещё неизвестных науке взаимодействий внутри психики из-за существования в ней типов энергии, чьё проявления и реализации скрыты от нас парностью терминов: сознательное и бессознательное).

Движение же энергии, находящейся в центре условной сферы-психики, в соответствии с замечаниями З. Фрейда, будет направленно единственным образом -- во внешнюю среду, на которую, собственно, и водружается задача удовлетворить влечения и потребности человеческого индивида. Внутри объема однородной энергии никаких процессов взаимодействия, способных качественно повлиять на структуру, функции или условия функционирования, происходить не может, следовательно, весь первообразный энергетический потенциал будет направляться во вне, на структуру сознания, свободную энергию второго порядка (та, что освободилась при синтезе структуры сознания) и на окружающую среду непосредственно.

Как топология сказывается на осознаваемости и неосознаваемости психического содержания.

Ещё одним принципиально важным пунктом проверки нашей попытки провести аналогию между физической моделью ядерного синтеза и процессом образования сознания является осмысление качества осознанности и бессознательности этих двух объемов энергии. Задача достаточно простая, сводится к необходимости определить: какая из этих энергий может быть потенциальным носителем конкретных, упорядоченных единиц информации в условиях своего существования. В нашей модели энергия второго порядка существует в слое психики, разграниченном структурой сознания. В таких условиях «движение» частиц энергии (Так мы далее называем взаимодействующие единицы психической субстанции) может быть предсказуемо. То есть, зная, скажем, «направление и скорость движения» такой «частицы», мы можем сделать несколько предположений о её прежнем положении, возможном контакте со структурой сознания, сделать предположения об области структуры сознания, «угле их соприкосновения», степени «упругости», интенсивности взаимодействия и т. п. Всё это становится возможным исходя, как мы отметили, из наличия некой структуры, «картографию» которой каждый человек, вероятно, составляет в течении жизни. Отмеченные физические характеристики материального тела являются на деле психологическим самоосознанием, саморефлексией, восприятием, познанием и проч. То есть всем тем, что входит в понятия потока сознания и сознательной деятельности.

Так мы пришли к выводу, что энергия второго порядка может и постоянно несёт в себе некоторые объемы информации более или менее точной в зависимости от уровня зрелости и развитости самого индивида и ещё от двух факторов.

Несвоевременно, но необходимо этим факторам выделить особое внимание. Точность получаемой и переносимой энергией второго порядка информации во многом будет зависеть, как очевидно без нашей модели, но подтверждая её, от условий внешней среды и внутренней, то есть от состояния социальной и физиологической действительности и состояния энергии первого порядка, нашего бессознательного. Таким образом, если внешняя среда оказывает сверхинтенсивное, непредсказуемое воздействие на наше сознание, то есть структуру и энергию второго порядка, тем меньше информации может нести в себе каждая «частица энергии»; действия человека становятся в таком случае менее осознаваемые, контролируемые. Становится трудно осуществлять хладнокровный анализ данных, принимать адекватные решения, чем, собственно, характерна ситуация паники или для отдельных личностей - стресса.

Аналогичный эффект мы получаем при усилении воздействия со стороны бессознательного, то есть если энергия первого порядка усиливает движение, то соответственно и информации от движения энергии первого порядка мы получаем меньше, действия контролируются менее четко, ситуация анализируется менее качественно. Учитывая то, что нестандартные события во внешней среде и во внутренней, их количество и интенсивность являются сами по себе непредсказуемыми и неконтролируемыми, то соответственное влияние на точность передачи, переноса информации явно выражено.

Определив таким образом структуру сознания как осознаваемую, позволяющую осуществлять различные процессы, например, рефлексии или планирования, мы можем перейти к объяснению «бессознательности» объема энергии первого порядка, существующего во внутренней части, условно используемой нами, сферы-психики. Так как весь объем этой энергии является неупорядоченным и хаотично двигающимся, то набор характеристик, имеющихся предположительно в отношении одной из частиц, ничего не даёт, так как нет возможности сделать ни единого достоверного предположения о его прошлом или будущем. Прошлое же энергии первого порядка имеет принципиально важное значение для терапевтической практики. Сведения же такого рода, необходимые для клинического анализа мы, соответственно можем получить исключительно на границе областей существования энергии первого порядка (бессознательного) и сознательной структуры. Эти моменты взаимодействия, предположительно, и есть те крохотные кусочки косвенно добытой информации, которые необходимы для гипотетического построения цепи событий предшествовавших настоящему положению и характеристикам частицы энергии. Можно для порядочности обратить внимание на сходство данной модели со схемой потери информации использованную С. Хокингом при описании чёрных дыр.[13]

Во всех остальных случаях частица, данные которой нам известны, взаимодействует с объектом, который, по нашим меркам, двигается хаотично и неупорядоченно, на манер газа в сосуде, и извлечение дополнительной информации практически невозможно. То есть объем энергии, существующий в нашей психике изначально, который впоследствии дал начало образованию сознания, который является источником влечений и потребностей, и который в модели З. Фрейда занимает в нашей психике центральное положение, объективно можно назвать бессознательным. Информация о нем действительно отсутствует, так как нет условий для ее существования. В условиях предлагаемой модели аналогичной в некоторой степени модели ядерного синтеза мы находим множество тому подтверждений.

Подводя результат, отметим, что модель возникновения сознания по принципу ядерного синтеза естественным образом соотнеслась с имеющимися данными. В модели такого типа взаимодействие между психическими структурами осуществляется классическим образом, выделившиеся аспекты терапевтической практики не имеют противоречий, сам механизм расщепления энергии таким путём приемлем в природе. И выступая под некоторой защитой доказываемого изоморфизма между физикой и психологией гештальт-психологами, мы принимаем эту модель для дальнейшего исследования, ибо возникает необходимость описать или предположить определённый набор факторов, способствовавших появлению сознания в соответствии с предложенной моделью и классической психоаналитической концепцией.

Эволюция сознания и сознательность как эволюционный процесс.

К следующей проблеме подход будет осуществляться уже с известной позиции. Исходя из закона сохранения энергии, необходимо попытаться проследить эволюцию и преобразования психической энергии. Решить данную задачу необходимо в отношении, собственно, объема психической энергии, соотношения (пропорции) типов психической энергии и выявлении закономерных последствий по мере преобразования исследуемой психической энергии.

Принимая за основу классическую психоаналитическую концепцию, мы учитываем то, что З. Фрейд в качестве основного объема психической энергии выделял бессознательное, которое, по его мнению, в большинстве своём проявляет себя или является сосредоточением инстинктивных влечений заложенных в любом рождающемся индивиде в течении всего процесса эволюции и включает в себя влечения и набор фундаментальных принципов существования, свойственных любой форме энергии. Бессознательная энергия такого рода, ранее реализующаяся на основе инстинктов, была полностью актуализирована. Человеческий предок, вступая во взаимосвязь с внешней средой, пользовался полным запасом психической бессознательной энергии, ибо мотивы, потребности удовлетворялись путем инстинктивного взаимодействия, вне системы общества, системы правил и обычаев, ослабляющих бдительность, волю, реакцию, делающих окружающую среду более предсказуемой.

Не смотря на то, что ослабление инстинктов у людей может быть связано с появлением знаковой системы внутри групп человеческих индивидов, некоторые авторы проводят и обратную зависимость, указывая на то, что именно ослабленный инстинкт дал повод древней человекообразной обезьяне начать ориентироваться на поведение других животных или выслеживать и самостоятельно отбирать определённые приметы и обозначения, которые могут облегчить процесс выживания. Тем не менее, не совсем ясен именно процесс ослабления инстинктов. Что при этом явилось первоначальным стимулом? Произошла ли это деградация вида и ухудшение качества анализаторской системы чувств, или причиной послужило некое все же предшествующее появление системы знаков, так же постепенно приведшее к деградации вида? Это остаётся открытым вопросом.

Возвращаясь к нашей проблеме, отметим, что в случае ослабления инстинктивной деятельности некоторый объём энергии должен будет стать незадействованным внутри психического аппарата. Это должным образом приводит к мысли, что будет постоянно нарушаться одна из фундаментальных, как выделил З. Фрейд, тенденций любой энергии, тенденции к упорядоченному и устойчивому состоянию.[11] Таковое же достигается только в случае отсутствия несублимированной энергии и полной её упорядоченности.

В случае ослабления инстинкта индивид приобретает объем свободной энергии, остальной объем распределён и направлен на выполнение жизненно важных задач. Освободившийся объём энергии необходимо либо сублимировать, либо неким образом упорядочить для привычного устремления к равновесию. Действительно наивыгоднейший вариант в данном положении -- создание упорядоченной структуры, которая одновременно израсходует излишний объем энергии, и при этом образование структуры будет уравновешивать беспорядочность системы, возрастающую при выделении свободной энергии второго порядка. Опять же, пользуясь аналогией, проводимой с процессом ядерного синтеза, удобно указать на то, что в физических процессах соединение ядер происходит благодаря невероятно большой величине силы столкновения ядер. Исходя из того, что оговариваемый нами объем энергии стал уже неэффективным, то его рабочий потенциал высокий. Энергия не затрачивается на обеспечение жизнедеятельности организма и, следовательно, вся целиком она может быть направлена на реализацию стремления к равновесному, покойному состоянию, к которому стремиться любая энергия.

Однако стоит ли в этом случае говорить о случайном стечении обстоятельств, при котором, условно говоря «никому не нужная энергия» была пристроена наиболее удачным способом в связи с необходимостью соблюдения закона сохранения энергии? Очевидно, что нет. Имеется несколько предположений, первое из которых может быть рассмотрено в данной главе. Оно заключается в следующем.

Организм, обладая тенденцией к упорядочиванию и стабилизации своего существования, вполне расположен к реализации этой тенденции первоочередным образом. То есть весь алгоритм действий, включающий в себя освобождение энергии и её структурирование, может быть единой реализацией упомянутого принципа существования. Однако для осуществления данной схемы действий было необходимо достижение определенного интеллектуального уровня достаточного для поддержания существования и создания благоприятной для этого среды.

То есть факт существования сознания, предположительно есть не феномен как таковой, а этап глобального процесса перевода психической энергии из одного состояния в другое путем качественного преобразования и создания вспомогательных структур в виде сознания, решающих двоякую задачу поддержания жизнеспособности организма и снижение уровня энтропии (беспорядочности) энергии психики. Здесь естественным образом встаёт вопрос о возможных эволюционных различиях древних и современных людей в области сознания. Определённым образом такое предположение может найти основание.

Необходимо отметить результаты исследований живущих в наши дни древних племен на способность к абстрактному мышлению. Современный индеец Амазонии, получив задачу нарисовать карту реки, по которой он плавает по несколько раз в день, справиться с задачей не сумеет, демонстрируя тем самым неразвитость абстрактного мышления. Иные аборигены для обозначения какого либо типа снега (мокрого, рассыпчатого и т.п.) используют 14 различных понятий, одновременно с этим не имеют общего понятия "снег". Карл фон Штейн, исследовав Центральную Бразилию, сообщил о том, что каждый вид попугая или пальмы имел собственное название, а общее для обеих групп отсутствовало.[3] Однако дети, взятые из семей индейцев на время для обучения и жизни в условиях современного общества, получили доброкачественное развитие абстрактного мышления, что показало, что уровень сознательной эволюции, подготовленности (развития сознания) у них находится приблизительно на одном уровне с современным человеком городского типа. Следовательно, процесс формирования сознания зависит во многом не от внешней среды (от нее зависят лишь интеллектуальные способности), а от, собственно, той тенденции, которая одинаково долго воздействует на эволюционное развитие всех людей (тенденция к упорядоченному существованию).

С другой стороны, если мы обращаем внимание на образ взаимодействия древних людей, представителей определённых племён и небольших народностей, существовавших до появления первых масштабных цивилизаций то, этот образ взаимодействия окрашен для современного человека, несомненно, инстинктивностью поведения. Хотя, если пренебрегать настолько ярким инстинктивным, или лучше сказать бессознательным, примером поведения как каннибализм или жертвоприношения людей, совокупления во время религиозных обрядов и т. п., то возможные свидетельства об ином пропорциональном соотношении сознания и бессознательного можно найти и в различных религиозных сектах темного средневековья, развлечениях в Колизее древнего Рима и т. д.

Данные замечания, тем не менее, не являются противоречивыми, ибо образ жизни может зависеть очень слабо от уровня формирования сознания, того объема который оно занимает в психике. Примером тому могут послужить уже упомянутые индейцы Амазонии, сохранившие древний образ жизни, культуру и приобретшие достойный уровень развития сознания.

Сделанное допущение, вероятно, должно возмутить некоторых психоаналитиков, исходя и того, что одним из наиболее громких заявлений, вызвавших множество критики и обсуждений было, заявление о нашей практически полной бессознательности. 94% психики ориентировочно находится вне личностного контроля человека, однако, не отменяя этого факта довольно естественным кажется предположение об эволюционном происхождении даже 6% сознания. И всё же полученные на данный момент проценты, вероятно, не имеют смысла для наших предположений. По двум причина: во-первых, для сравнения наиболее удачным является исторический культурный срез различных эпох или лонгитюдное исследование нескольких поколений одной эпохи. Во-вторых, не имея чётко сформулированного определения сознания трудно оценить исторический срез эпох, создать некое представление об эволюционной хронике, ибо понятие сознания в различные эпохи существовало разное, различные записи могут подразумевать под собой различные объекты и оценки, как в прошлом, так и в будущем.

Следовательно, необходимо оставить предположение предлагающее рассматривать импульс к возникновению сознания в наличии фундаментальной тенденции выделенной З. Фрейдом. Говорящей о том, что каждое количество энергии естественным образом стремится к упорядоченному, инертному состоянию, вне каких либо внутренних возбуждений. Таким образом, мы переходим к попытке развернуть философское предположение о происхождении сознания.

Перед тем как предполагать некий новый фактор, стимулирующий развитие сознания, удобнее и логичнее будет определить наиболее абстрактные категории, которые используются при анализе проблемы. Ибо при наличии широкой семантики эти категории могут направить ход рассуждений, благодаря, определённого образа перехлёстам между понятиями, входящими в описание этих категорий и самими используемыми категориями.

Почти все вышеприведённые рассуждения наталкиваются на понятие эволюции или развития. Не прямым направлением, но обсуждая возникновение новообразований, невольно поднимается тема эволюции (не деградации потому, что она, как правило, предполагает упрощение структуры организма и не предполагает некоего нового дифференцирования и комплектования). В процессе эволюции возможно негласное предположение наличия некой энергии, не включённой в общий алгоритм жизни организма. В случае если всякая энергия имеет место своего приложения, то будет исключаться своего рода экспериментальный подход в разрешении появляющихся задач, и механизм эволюции будет сильно заторможен. Следовательно, для создания новообразований необходим некий объём свободной энергии.

Предполагаемый энергетический запас может даже иметь определённое предназначение, заключающее в себе страховочную функцию для организма, на случай необходимости новообразования. Если же такое предположение всего лишь игра понятий, то очевидна другая необходимость. Она заключается в наличии энергетического объёма, предназначенного для оценки ситуации и отдачи приказа организму о необходимости перегруппировки энергии, распределённой к необходимым ранее функциям. Даже если предположить, что об этой необходимости сигнализирует некая недостаточность, проявляющаяся в организме, то так или иначе, необходима энергия, которая перегруппирует распределение энергетического потенциала верным способом. Ведь очевидно, что процесс эволюции не происходит наугад, всякое изменение имеет целенаправленный характер в соответствии с определённо проявляющейся проблемой.