Языческие культы прибалтийских и восточноевропейских славян

Размещено на http://www.allbest.ru/

Языческие культы прибалтийских и восточноевропейских славян

Содержание

Введение

Глава I. Язычество западных славян

1.1 Культ растений и животных

1.2 Пантеон полабских славян

1.3 Организация культа у западных славян

1.4 Западнославянские погребальные обряды

ГЛАВА II. Язычество балтов

2.1 Культ растений и животных

2.2 Балтийский пантеон

2.3 Жречество и святилища балтов

2.4 Погребальные обряды и загробный мир

ГЛАВА III. Язычество восточных славян

3.1 Культ растений и животных

3.2 Пантеон восточных славян

3.3 Проблеме жречества у восточных славян

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

История изучения восточнославянского язычества очень богата взлетами и падениями. На сегодняшний день существует колоссальное количество трудов, в которых делается попытка исследовать, систематизировать или даже реконструировать верования древних славян. В рамках разных научных школ эти попытки делались и на основе русского фольклора, и на основе греческого язычества, и, конечно же, скандинавского. В отдельных случаях за основу брались индийские религии. Все эти попытки сопоставить верования восточных славян с чем-либо предпринимались в первую очередь в силу того, что до нас просто не дошло никаких крупных, преимущественно языческих источников, наподобие Старшей Эдды или Мабиногиона. балт славянин пантеон культ

По этой причине очевидно, что вся история изучения восточнославянского язычества выстроена вокруг проблемы нехватки источников. В историографии есть огромные труды, выстраивающие систему славянских верований в нечто цельное, более того, некоторые авторы достраивают фольклор без явных на то оснований, в чем, к примеру, критики обвиняли Афанасьева или Рыбакова. Сложность в том, что каждый из таких трудов - результат сопоставления колоссального количества косвенного материала на базе некой теоретической модели. Нередко при устаревании такой модели, устаревает и интерпретация материала. По этой причине сегодня про многих славянских божеств исследователи в насмешку говорят: «Кабинетные боги», указывая на их искусственную реконструкцию и потенциальную историческую недостоверность.

На сегодняшний день интерес исследователей к славянскому язычеству несколько угас, за последние десятилетия практически не появилось трудов, по фундаментальности и охвату материала подобных работам Топорова или Рыбакова. Часто переиздаются старые труды Ловмяньского, Гейштора и др. Но какого-либо заметного продвижения в исследовании проблемы не заметно. Можно ли, на основании этого сказать, что ничего более исследовать невозможно в принципе, что эта проблема больше не актуальна? Ни в коем случае! Проблема изучения восточнославянского язычества тесно связана с современными социально-политическими проблемами. Можно сказать, даже больше - с проблемой нашего национального самосознания. Об этом свидетельствует хотя бы то, что сегодня крайне популярны всевозможные неоязыческие течения, аппелирующие к «вере предков», нередко связанные с националистическими течениями. То есть, исследуемая тема косвенно связана с целым пластом общества, который при том, весьма взрывоопасен. В лучшем случае представители этих учений читали Рыбакова, однако, как правило, массы клюют на всевозможные грубые подделки, наподобие «Книги Велеса» и «Славяно-арийских Вед». Книги по этой тематике издаются огромными тиражами и завоевывают интерес весьма широкой аудитории. Причиной для бурного роста таких учений служит интерес к национальному культурному наследию России и элементарное незнание истории. К сожалению, усугубляет данную проблему множество белых пятен в истории восточнославянского язычества.

Нельзя забывать и о том, что языческие пережитки пронизывают русскую христианскую традицию, наш быт. В деревнях до сих пор заколачивают осиновые крестики в косяки окон, чтобы защититься от злых сил, ходят к колдунам и проводят совершенно архаические обряды. В таких условиях вопросы о том, откуда именно все это идет, были, есть и будут. Поэтому проблема славянского язычества остается крайне актуальной на сегодняшний день. К тому же, сегодня наука выработала совсем иные, нежели раньше методы исследований (например, междисциплинарные изыскания), которые дают богатый инструментарий для дальнейшего изучения и возможности, о которых еще 50 лет мы не могли даже помыслить. Таким образом, мы видим, что проблема восточнославянского язычества даже спустя больше сотни лет научных исследований не потеряла своей актуальности, и, даже наоборот, все больше приобретает ее.

Объект и предмет исследования

По проблеме восточнославянских верований существует множество материалов, которые были весьма незначительно затронуты исследователями. Существует не так уж много всесторонних работ, занимающихся именно историкокультурным сравнением верований славян и их ближайших соседей. К примеру, прибалтийские верования, хотя и кажутся нам темой, которая исследована достаточно хорошо, на самом деле абсолютная terra incognita в России. Помимо этого, на сегодняшний день за редкими исключениями почти нет работ по польской и чешской этнографии на русском языке, существуют буквально единичные работы по чешским песням и заговорам. На деле, из западнославянских источников все, что мы имеем, это ценные, но на деле достаточно поверхностные заметки средневековых миссионеров, которые вызывают больше вопросов, чем дают ответов.

Если о западнославянских племенах мы немного, но все же, кое-что знаем, то, когда дело касается балтийских народов, нынешних латышей, литовцев - то здесь ситуация еще сложнее. Несмотря на богатую и интересную базу первоисточников, на русский язык не переведено ни одно сколько-нибудь значимое исследование верований балтов.

Несколько странно, что российские исследователи часто обходили стороной прибалтийские народы, поскольку их языческое наследие сохранилось куда лучше, чем восточнославянское, и в нем с одной стороны просматриваются общеиндоевропейские мифологические мотивы, но с другой, относительная близость к тому, что мы знаем про восточных славян, что может дать огромное количество материалов для сравнительного изучения.

Таким образом, объектом настоящего исследования является восточнославянское язычество, а предметом - культурно-исторические связи восточнославянских языческих культов и верований с верованиями западных славян и балтов.

Цель и задачи исследования

Цель данного исследования следующая: проанализировать восточнославянское язычество IX-XIII веков в контексте влияний на него со стороны славянских и неславянских народов, живущих близ Балтийского моря и сделать выводы о дальнейшем развитии этого направления в науке.

Раскрытие этой цели становится возможно через последовательное выполнение следующих исследовательских задач:

1) Исследование верований западнославянских племен и сравнение их с восточнославянскими

2) Изучение верований балтов, сравнение и сопоставление их с верованиями восточных славян.

3) Рассмотрение имеющихся данных по восточнославянским культам в свете данных по балтийским и западнославянским верованиям.

Решение этих задач будет решаться в следующих рамках: Будут сравниваться культы природы (животные, растения и т.д.), структура пантеона, функции известных божеств, наличие и развитость жреческого сословия, погребальные обряды. В отдельных случаях будут затронуты известные мифологические мотивы и фольклорные элементы. На основании всего этого будет сравниваться общая степень институциализированности языческих культов, возможности и предел их влияния на культуру восточных славян.

Хронологически основной рассматриваемый нами период это IX-XIII века. Нижняя граница обусловлена тем, что именно в это время языческие верования рассматриваемых народов находились на пике исторического развития, и в это же время происходила христианизация, вследствие чего появились основные письменные источники. Верхняя граница обоснована процессом христианизации и фактическим окончанием языческой эпохи у рассматриваемых народов. Эти границы не означают, что мы не будем обращаться к источникам более ранних или более поздних эпох, поскольку данная тема, ввиду своей сложности требует обращения и к фольклору, и к археологии более древних времен. Однако источники, выходящие за хронологические рамки данной работы, будут привлекаться как исключительно дополнения к основным.

Территориально исследоваться будет фактически два региона - Древняя Русь и регионы, находящиеся возле Балтийского Моря. Последний можно разделить условно еще на два: первый это территория проживания балтов и второй регион проживания западных славян.

Балтийские племена жили на землях, которые мы знаем, как Прибалтику. Конкретно мы берем территорию на восточном берегу Балтийского моря, где от Рижского залива на юге и до Западного Буга на севере, а также от восточного берега Балтийского моря почти до самого Днепра на востоке простирались территории, занятые племенами Латгалов, Селов, Земгалов, Куршей, Ятвягов, Литвы, Жемайтов, Пруссов, Галиндов и других народностей, говорящих на балтской ветви индоевропейских языков. Севернее рижского залива, территорию современной Эстонии населяли угро-финские племена Эстов и Ливов которые, хоть и не принадлежали к балтам, однако, имели достаточно частые контакты с ними.

Южнее территории расселения балтийских народов до территории современных государств Чехии и Словакии (включительно) идут западнославянские земли, так же называемые Поморьем. Там проживали племена: руяне, поморяне, бодричи, лютичи, мазовшане, гаволяне и другие. Ещё южнее идут территории, занятые южными или, как их ещё называют, балканскими славянами (современная территория Сербии, Болгарии и Хорватии). Восточнее балтских и западнославянских земель простираются территории, занятые восточнославянскими или русскими племенами.

Методология данного исследования в первую очередь базируется на сравнительно-историческом методе, так же будет применяться историко-ретроспективный метод и системный подход.

ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ

Все источники по данной теме можно сгруппировать следующим образом. Первая группа это письменные источники. Сюда относятся летописи, хроники, всевозможные поучения против язычества. Вторая группа это археологические источники. Всевозможные фибулы, предметы захоронений, керамика, оружие, украшения, предметы быта, курганы и т.д. По этой группе мы можем отследить перемещения тех или иных племен, территории их проживания, дополнить наши знания об их ритуально-обрядовой стороне жизни. Это крайне важный корпус источников, особенно в обозначенных выше условиях нехватки письменных источников. Третья группа это фольклорно-этнографические источники. Сюда мы относим вышивки, песни, поверья и суеверия, различные поговорки, сказки, былички и иные элементы народного быта. Особенностью этой группы источников будет то, что они чаще всего выходят за рамки рассматриваемого хронологического периода, и будут привлекаться нами в качестве дополнительных. Так же в настоящем исследовании частично привлекаются лингвистические источники: топонимика, особенности языка и т.д. Далее мы несколько более подробно рассмотрим наиболее важные письменные источники по рассматриваемым регионами.

1. ИСТОЧНИКИ ПО ЯЗЫЧЕСТВУ ЗАПАДНЫХ СЛАВЯН

Говоря о западных славянах, мы имеем достаточно поздние письменные источники, указывающие на их культы. В первую очередь это три христианских хрониста XII-XIII веков, писавших преимущественно про прибалтийских славян. Первый - Адам, каноник собора в Бремене, его хроника, написанная на основании древних рукописей, является ценнейшим источником по культуре, быту и истории северных скандинавов и западных славян, а также по истории славяноскандинавских отношений. Однако Адам Бременский совершенно не критикует источники, из которых получает сведения, и поэтому у него реальные события перемешаны с вымыслом и сказками про амазонок, псоглавых людей и других мифических существ. Так же он в своей хронике делает западнославянские земли германскими, иллюстрируя аппетиты немецких феодалов того времени.

Второй - Гельмольд из Босау, священник из Гольштейна, заниающийся в западноевропейских землях миссионерством. В своей хронике он дает обширный письменный материал в первую очередь по западнославянским народам, но также затрагивает и балтийские. Он был не такой образованный историк как Адам, однако же, знал славянский язык и был более осведомлен о славянском быте. Он писал про истребление и порабощение западнославянских племен немецким феодальным миром, и не одобрял немецкие методы колонизации. Так же Гельмольд достаточно подробно рассказывает о западнославянском культе, упоминает конкретные имена богов: Святовит, Редегаст, Чернобог и др. Так же описывается славянское святилище. Незавершенное повествование Гельмольда о крещении западных славян дописывает Арнольд Любекский, аббат монастыря св. Иоанна. Он застал полное разорение западнославянских земель, поэтому его внимание направлено на латвийские и литовские области Прибалтики. Эти три хрониста как бы дополняют и продолжают летописи друг друга, в итоге оставив нам ценнейший, едва ли не единственный источник по истории балто-славянского мира XII-XIII веков.

Из чешских источников нельзя не упомянуть хрониста Козьму Пражского(XI-XII век), а также Гумпольда. У этих авторов можно найти фрагментарные сведения о западнославянских языческих обрядах и почитании природы. Большая часть вышеизложенных источников не приводит конкретных данных о мифологии и верованиях прибалтийских народов, в отличие от опатовицкого сборика, приписываемого пражскому епискому Герману. Этот сборник включает в себя своеобразное краткое руководство по борьбе с языческими заблуждениями. Сборник иллюстрирует неточность отдельных понятий, и, к примеру, термин «idolum», приводимый в абсолютном большинстве христианских источников, может означать как деревянный образ божества (собственно идол), так и само божество, и даже души умерших. О языческих верованиях так же сообщает Неплах из Опатовиц (IV век). Он упоминает некоего бога Зелу, которого якобы почитали первые чешские князья, однако данный источник крайне сомнителен ввиду того, что имя Зелу больше нигде не встречается.

Польские источники, по сравнению с чешскими, ещё более скудны. Некоторую часть данных о польском язычестве сообщает Титмар Мерзебургский. Так же некоторые сведения доносит до нас влоцлавская инструкция XIV века, которая представляет собой поучение против колдовства, гаданий, почитаний деревьев и животных, а также устав Краковской епархии 1408 года. Главным недостатком этих источников является то, что он не приводит имен богов и демонов. Вскоре, однако, в провинциальных уставах XV века всплывают некоторые имена идолов.

В целом, различных хроник и летописей о крещении и завоевании народов Восточной Европы имеется огромное количество, но, как было показано выше, сведения о языческих верованиях в них очень скудные и отрывочные, их одних явно недостаточно для того, чтобы составить цельную картину. К хроникам следует относиться критично, так как мировоззрение средневекового ученого сильно зависело от христианской религии, для него был не так ценен фактический материал, как, например, для современного исследователя. У средневековых историков и хронистов была своя «научная этика», они стремились, что бы их сведения имели в параллели и обоснования в Священном Писании. Даже если некое описываемое событие является явным мифом, или пережитком той или иной летописной традиции, соответствие этого события библейским явлениям наделяло его сакральной значимостью, и эта значимость для мировоззрения средневекового человека имела большую важность, чем непосредственный факт. Однако не стоит думать, что все средневековые летописи являются сплошной теологией или мифологией и не имеет под собой никакой фактологической и исторической базы. Их ценность как источников остается крайне высокой. Нередко описание каких-то событий дается с высокой долей достоверности, но, так или иначе, при изучении любой хроники и летописи не следует ей безоговорочно доверять. Следует, по возможности, проверять этот материал при помощи археологии, этнографии, лингвистики и других вспомогательных дисциплин.

2. ИСТОЧНИКИ ПО ЯЗЫЧЕСТВУ БАЛТОВ

Теперь же перейдем к обзору письменных источников по истории народов, населяющих балтийские земли. Собственной письменности у них в изучаемый период не было, поэтому так же, как и в случае со славянами, подавляющее большинство письменных источников являются иноземными: античными или германскими, или же они появились после христианизации.

Первое упоминание балтов в источниках является несколько спорным вопросом. М. Гимбутас приписывает его Геродоту, упоминающему неких невров (нефров). Однако необходимо сделать оговорку, что данный этноним давно уже пытаются отождествить с различными народами Восточной Европы. Л.Нидерле, к примеру, отождествляет невров со славянами, были так же попытки как-то объединить их с германцами. Насколько обоснованы данные утверждения, мы не знаем, и если говорить конкретно о балтах, то, учитывая, что разница между Геродотом и первыми бесспорными упоминаниями о балтах составляет более 500 лет, мы не имеем веских оснований однозначно отождествлять с ними невров. К тому же, он пересекается с проблемой наличия единого балто-славянского субстрата. Однако эта проблема выходит за рамки данного исследования. Исходя из этого, вопрос этнической идентичности невров остается пока открытым. Опираясь на более конкретные данные, будем считать, что впервые балты упоминаются у римского историка Публия Корнелия Тацита в трактате «О происхождении германцев и местоположении Германии» в I веке н.э.

Тацит пишет про неких эстов или эстиев (Aestii, Aesti), собирателей янтаря на западном побережье балтийского моря: «Что касается правого побережья Свебскогоморя, то здесь им омываются земли, на которых живут племена эстиев, обычаи и облик которых такие же, как у свебов, а язык -- ближе к британскому. Эстии поклоняются праматери богов и как отличительный знак своего культа носят на себе изображения вепрей; они им заменяют оружие и оберегают чтящих богиню даже в гуще врагов…»- это достаточно туманное упоминание, из которого не слишком ясно, о какой матери богов идет речь, и откуда здесь взялся вепрь, учитывая, что у балтов культ этого зверя не был сколько-нибудь выдающимся. К тому же, сопоставление их языка с британским наводит на вопрос о контактах с кельтами в тот период.

Однако сам упомянутый этноним говорит о том, что речь идет именно о балтийских народах. В VI веке н.э. Эстиев упомянул готский историк Иордан, упомянув об их местонахождении на самом длинном отрезке балтийского побережья. Так же про эстиев на восточном берегу балтийского моря писал Эйнхардт, автор «Жизнеописания Карла Великого». Во II веке Птолемей упоминает балтские племена Судовян и Галиндов, изчезнувшие в первой половине II тысячелетия н.э.

В «Орозии короля Альфреда»(IX в.) описываются погребальные обряды балтов, что является ценным источником по их культам и верованиям. Так же в X веке арабский торговец Ибрахим ибн Якуб писал про балтийские народы. Скандинавские источники упоминают племя земгалов. Ценнейшие сведения о балтийских и западнославянских народах и их христианизации нам дают записи католических миссионеров и завоевателей. В 1326 году историограф тевтонского ордена Петр из Дунисбурга в своей «Хронике земли прусской» упоминает десять прусских или восточнобалтийских племен (Этноним «пруссы» появился и стал обозначать восточных балтов примерно в IX веке). Так же этот источник сообщает нам ценнейшие сведения о верованиях пруссов, хронист подробно описывает языческие обычаи, раскрывает тотемистские пережитки, табу на использование коней определенного цвета, поклонение животным: «вплоть до жаб». Помимо этого, автор упоминает некоего верховного жреца (Криве), сравнивая его с папой. Анализ этого текста можно найти у В. Манхардта.

Так же нельзя не упомянуть «Хронику Ливонии»Генриха Латвийского, которая, в отличие от вышеизложенных хроник касается только земель балтов. Хроника имеет лингвистическую, этнографическую, хронологическую и политическую ценность. История Ливонии, Латвии, Курляндии, Литвы и северо-западной Руси не может не опираться на данный источник. Так же хроника фрагментарно упоминает балтские, эстские и ливонские верования и обычаи: гаданиях, скреплении договоров кровью и т.п. Источники по этнографии и фольклору балтов практически не представлены в русском переводе.

3. ИСТОЧНИКИ ПО ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОМУ ЯЗЫЧЕСТВУ

Восточные славяне в IX-XIII веках занимали огромные территории. У различных племен были разные верования, культы и верховные боги. Восточнославянское язычество было очень разнородно и широко распространено. Однако, по факту весь этот комплекс верований для нас является в большей мере загадкой, чем верования балтов или западных славян. Дело в том, что, когда речь заходит об источниках по восточнославянскому язычеству, мы сразу сталкиваемся с тем, что каких-либо крупных письменных работ, даже хроник, подобных сочинениям Адама Бременского, не существует. У восточных славян, как и у многих народов Восточной Европы не было своей письменности до самого времени христианизации, поэтому все существующие письменные источники по язычеству восточных славян и Древней Руси являются либо иностранными, либо пропущенными через призму христианского мировоззрения. По объему эти материалы мизерны, если сравнивать их со Старшей Эддой скандинавов, то те вещи, которые у нас есть - абсолютно незначительны.

Однако же, славянское язычество изучается довольно давно, и не на пустом месте. Следует подробнее разобраться: По каким же конкретно источникам изучается славянское язычество? Если попытаться сгруппировать эти материалы, то у нас вырисовывается следующая картина:

Иностранные свидетельства о верованиях восточных славян. Во-первых, это византийские источники VI века: Прокопий Касарийский, Иоанн Малала, Маврикий. Они дают некоторые сведения о славянах, об их верованиях, особенностях культуры, но практически ничего конкретного по интересующему нас вопросу.

Во-вторых, это восточные источники, а если конкретно, то арабские, персидские, турецкие: Ибн-ал-Факих, Ибн Русте, Гардизи, различные географические описания, такие как Худуд ал-алам, Ибн Фадлан и др. Также, как и византийские, они раскрывают некоторые особенности культуры славян и русов, однако в этих скудных, туманных, много раз переписанных источниках ни имен богов, ни конкретных мифов не приводится. Под вопросом так же и реальная этническая принадлежность русов, описываемых в этих материалах.

Третья группа это, собственно древнерусские источники XI - XIV веков. Большинство этих текстов являются обличающими язычество, все они написаны христианами. Самым основным является Повесть временных лет, в которой дается перечисление некоторых имен божеств. Помимо того есть «Слово некого христолюбца и ревнителя по правой вере» (домонгольский период, возможно XIXII вв), «Беседа св.Григория Феолога об избиении града» XI в, «Слово Исайипророка, истолкованное св.Иоанном Златоустом, о ставящих вторую трапезу Роду и Рожаницам» XII в, «Вопрос, что есть требокладение идольское» XIV в. Существуют и многие другие поучения такого рода, их мы еще коснемся в данной работе.

Как правило, огромным минусом этих источников является их некоторая косвенность, а также то, что многие из них были составлены в период двоеверия, когда язычество было полузабыто. На этом перечень письменных источников по восточнославянскому язычеству заканчивается.

Изучение язычества по иностранным источникам, как уже было сказано выше затруднено малым объёмом точных и полезных сведений. Восточным источникам присуща путаница с этнонимом «русь». А изучение по христианским поучениям иной раз приводит к сомнительным выводам и очередным путаницам вокруг тех или иных понятий, в разделе, посвященном «восстаниям волхвов».

В силу малого количества письменных источников широко используются данные археологии, фольклора и этнографии. Как уже сказано выше, благодаря археологии мы вообще можем знать что-то об истории славян до христианизации. Однако среди археологических источников практически нету таких, которые подробно бы раскрывали языческую культуру восточных славян. Причиной тому в первую очередь типичные для этого региона деревянные постройки и идолы, которые просто-напросто не сохранились.

Больший оптимизм внушает масса этнографических материалов: народные песни и мифы, заговоры и вышивки. Лингвистических: топонимы, имена богов и т.п. однако изучение их сопряжено с рядом трудностей и на сегодняшний день большинство крупных исследовательских работ (напр. Б.А. Рыбакова, А.Н. Афанасьева) требуют пересмотра и более объективного подхода к изучению.

Таким образом, изучение восточнославянского язычества является исключительно непростым, запутанным и многогранным процессом. На протяжении всей истории изучения постоянно сменялись приоритеты, источники, методология и подходы к видению проблем в целом. Нередко в кризисных ситуациях изучение язычества использовалось в каких-либо идеологических целях. Всё это, в совокупности с немногочисленными и туманными сведениями из письменных источников создало исключительно сложную для изучения среду.

ИСТОРИОГРАФИЯ

ИСТОРИОГРАФИЯ XV-XIX ВВ.

Историография по вопросам связей между балтийскими и славянскими племенами косвенно затрагивается в любом крупном труде по славянскому язычеству. Эти вопросы так же рассматриваются в отдельных научных работах, посвященных той или иной из рассматриваемых нами этноязыковых общностей. Часто историография по этим народам рассматривается отдельно, однако всегда имеет множество пересечений. Нашей задача в данном случае - это свести воедино основной комплекс научных работ по проблеме балтов, западных и восточных славян и рассмотреть его как целое.

Изучение славянского язычества началось в Европе в XV веке. Тогда еще не было четкого разграничения на восточные и западные славянские культы, зачастую они изучались совместно. Первым исследователем данной проблемы был польский историк Ян Длугош. Он пытался реконструировать пантеон древних поляков по образцу древнегреческого и на базе упоминаний богов в русских летописях.

Для европейской науки того времени это было характерным явлением, поскольку античность лежала в основе научной мысли того времени. Однако на сегодняшний день мы можем точно сказать, что выводы Длугоша не соответствуют современной научной картине. Он ввел таких божеств, как Нийя, Йеша и т.д. аутентичность которых сомнительна. Однако, как утверждает А. Гейштор, пантеон Длугоша продержался в историографии практически до XVIII века. На Руси ситуация была такой же. Во времена Алексея Михайловича большим уважением в России пользовались польские и латинские книги, поэтому в 1674 году архимандрит Киев-Печерской Лавры Иннокентий Гизель издал «Синопсис», по сути первый учебник истории, повествующий о начальных годах Руси. Синопсис вобрал в себя многое из польских повествований. Этот труд продолжал традицию сопоставления славянских и античных божеств. Он повлиял на целое поколение ученых второй половины XVIII века, таких как Чулков, Хилков, Щербатов и другие. Из интеллектуальной элиты того времени лишь Татищев и Ломоносов не поддались влиянию синопсиса, они использовали древние летописи в воссоздании языческих богов.

Что же касается балтов, то их изучение в XV-XVI веке было подвержено примерно тем же историографическим тенденциям, что изучение славян, однако были и отличия. В основу изучения балтийских культов легли сочинения хронистов, однако в XV веке они начали переосмысляться, в них стали появляться элементы научной рефлексии. Ярчайшим документом этой эпохи является «Прусская хроника» Симона Грюнау. Крайне противоречивый документ, который многие исследователи, особенно в эпоху гиперкритицизма считали фальсификацией, и который на сегодняшний день не переведен на русский язык. В XVI-XVII веках проблему балтийских верований стала исследовать целая плеяда польских, прусских и литовских ученых, такие как М. Преториус, К. Харткнох и др. Ни один из этих трудов так же не переведен на русский язык на сегодняшний день. Даже в Литве еще не все эти работы переизданы. В самых общих чертах эти труды представляют собой исследования прусского пантеона, обладают минимальной научной критикой и, подобно «Синопсису», реконструируют верования балтов на основе классической античности. По этой причине они нам не слишком интересны, хотя их определенное научное значение нельзя совсем отбрасывать.

Следующая значимая веха в изучении балтов и славян это XIX век. Это время было, во-первых, ознаменовано открытием санскрита, повлекшим за собой развитие сравнительного языкознания. Во-вторых, для XIX века было характерно массовое увлечение ученых фольклором и этнографией. Можно сказать, что в эта тенденция сохранилась до конца века, и в целом рубеж XIX-XX веков характеризуется беспрецедентным развитием фольклористики и языкознания. И в-третьих, XIX век был эпохой зарождения критического отношения к источникам.

Изучение прибалтийских языков началось достаточно давно, еще задолго до этого времени века, но действительно ценные исследования были изданы в процессе изучения санскрита в конце XVIII-начале XIX века. В тот момент перед исследователями, занимающимися происхождением балтов, открылись новые горизонты, так как санскрит имеет поразительно много сходных черт с литовским языком.

В 1816 году Ф. Бопп создает основу для сравнительного изучения индоевропейских языков. Литовский язык, его грамматику и сравнительную грамматику изучал А.Шлейхер. Так же его изучали лингвисты: К. Брюгман, А Мейе, Ф. де Сюссор, А Лескин1. В XIX веке прогресс в индоевропеистике подвел исследователей к вопросу прародины индоевропейских народов, и некоторые помещали её в регион Прибалтики, что обусловило ещё более активное изучение прибалтийских языков, особенно литовского и древнепрусского.

Для изучения историографии по славянским и балтийским языкам очень интересен архив филолога и этнографа И.И. Срезневского (1812-1880), содержащий огромное количество различных писем от ученых из разных стран, среди которых был И.В. Юшкевич, собравший большое количество этнографического материала и написавший несколько трудов по литовскому языку. В письмах к Срезневскому Юшкевич упоминает труды ученых, изучающих литовский язык: Шлейхера, Куршата и Нессельмана2. В 1890 году М Томсен опубликовал свое замечательное исследование, посвященное взаимосвязям между финским и балтийскими языками. Интересны так же работы исследователя латышского языка Августа Иоганна Готфрида Биленштейна (1826 - 1907). Он опубликовал огромное количество латышских народных песен, но, к сожалению, в России его работы не издавались.

Аналогичную ситуацию мы видим с изучением славянских народов, однако здесь не так много внимания уделялось языкознанию, больше было этнографии и фольклористики. В XIX веке появилось колоссальное количество работ российских исследователей, посвященных различным областям народной жизни. В I половине XIX века А.С. Кайсаров, в своём труде «Славянская и Российская мифология» 1807 года первым в России стал применять эти этнографические познания для изучения славянского язычества. Он сравнивал славян с перуанцами и самоедами, что для тех времён было достаточно прогрессивным подходом. Однако с другой стороны в подходе Кайсарова сильно не хватало проработанной методологии исследования. Он недостаточно внимания уделял критике источников, и в итоге в его работе, вероятно под влиянием пантеона Яна Длугоша появляются уже знакомые имена: Додола, Полель, Позвизд и др.

Для европейской балтистики того времени, напротив, было характерно развитие критического отношения к источникам. В XIX веке польские ученые А. Брюкнер, А. Мержинский и другие разбирали эту проблему. Они крайне критически оценивали источники по балтийской религии, особенно упомянутые выше сообщения Симона Грюнау. В целом, в этот период на западе начинает развиваться детальный анализ источников.

В России этот процесс идет несколько медленнее, чем на западе. В середине XIX века под влиянием славянофильских идей Аксакова, Киреевских, Хомякова и др. восточнославянское язычество стало восприниматься как некая «благочестивая» религия, непохожая на другие языческие системы, близкая к христианству. Л.С. Клейн приводит в своей работе цитату Аксакова, который писал: «Народ легко отдал принятые им кумиры и так же легко принял христианство, - но после оно глубоко проникло в его душу и стало необходимым условием всего его существования... Когда вспоминаешь, как крестился русский народ, невольно умиляешься душою. Русский народ крестился легко и без борьбы, как младенец. Русский народ, конечно признавал невидимого высшего бога, не определяя его и не зная...».

Говоря про изучение западных славян в XIX веке уместно ещё раз упомянуть имя И.И. Срезневского, а также А.Н. Афанасьева, который собрал огромный этнографический и лингвистический материал по многим славянским народам, однако не всегда достаточно критично относился к этим материалам.

Известный российский историк М.К. Любавский, в своей обзорной монографии «История западных славян»1, приводит ссылки на труд А.С. Будиловича:

«Обзор западного и южного славянства в орфографическом и гидрографическом отношениях», изданный в 1896 году в Санкт-Петербурге, так же на работу Л. Нидерле: «Обозрение современного славянства» и книгу проф. Т.Д. Флоринского «Славянское племя».

Если характеризовать работы XIX века в целом, то, несмотря на то, что начинала развиваться критика источников, и современная научная методология, они все равно носили преимущественно описательный характер. Весь XIX век -- это фактически период накопления огромного массива знаний, который даже сегодня еще не полностью изучен. Существуют так же серьезные описательные работы по археологии, появляющиеся в данный период. Достаточно интересной является работа Г.Моора о раннем железном веке в Лифляндии, где он собрал практически все материалы по этому времени. Много было открыто памятников палеолита и эпохи бронзы Э.Штурмсом.

Ближе к концу XIX века в изучении европейского язычества начинает преобладать сравнительно-мифологическая школа. Базировалась она на обнаруженном родстве языков и мифологических систем индоевропейских народов. Тогда же родилась актуальная и на сегодняшний день мысль, что за славянским пантеоном в глубине веков стоит древний праиндоевропейский пантеон.

Л.С. Клейн выделяет у сравнительной-мифологической школы три основных ветви: Солярно-мифологическую, дуалистическую и прамонотеистическую. Данные концепции в разной степени касались западнославянского язычества, однако сравнительный характер их обуславливал широкое использование чешских, польских, восточногерманских и других материалов в контексте исследования славянской мифологии. Мы приведем в общих чертах его классификацию в этом обзоре, при этом, во многом не соглашаясь с его выводами и интерпретациями.

Первая, солярно-мифологическая ветвь видела мифологию как аллегорическое отражение борьбы стихий или смены сезонных циклов. Представителями её были: И.П. Сахаров, И.М. Снигерев, И.И. Срезневский, Д.О. Шеппинг и А.Н. Афанасьев. Последний, сведя воедино поистине огромное количество лингвистического и этнографического материала, реконструировал славянскую мифологию в качестве продукта поэтического отображения людьми сил природы.

Минусом такого подхода было то, что в своих публикациях Афанасьев не столько изучал аутентичную мифологию славян, а, скорее «достраивал» её логичное продолжение, продолжал обрисовывать её возможное дальнейшее развитие. Данный метод исследований в тот момент был еще достаточно «наивным», и недостаточно критически относился к фактическому материалу. Однако при этом работы Афанасьева до сих пор считаются классическими.

Вторая, «дуалистическая» ветвь представляла языческое мировоззрение в виде вечного противостояния сил добра и зла, а в христианской трансформации бога и сатаны. Эти предположения базировались на противостоянии Белобога и Чернобога у западных славян. Предствителями данного направления были: А. Гильфердинг, Н. Квашнин-Самарин, Фаминцын, и отчасти тот же Афанасьев. Недостатком этой идеи было то, что для древних славян, как и для окружающих их народов, будь то скандинавы, балты, финно-угры или тюрки не было характерно дуалистическое мировоззрение. Для архаических верований индоевропейских народов оно вообще не было свойственно. К тому же, Чернобог и Белобог, как мы увидим позже, в источниках отражены отнюдь не так однозначно, как это рисуют некоторые исследователи. В любом случае, попытки вывести из этого дуализм, наподобие христианского Бога и Дьявола не свойственны языческому мировоззрению.

Третье, «прамонотеистическое» направление утверждало, что у славян изначально во главе стояло единое божество, и лишь потом славяне «отклонились от пути истинного» и перешли в политеизм. Эта теория была продиктована религией, консервативными церковными кругами. Поэтому очевидно, что основными сторонниками этой идеи были церковные писатели: М. Никифоровский, И.

Сырцов и другие. Утверждения сторонников этой школы были весьма далеки от научности, ибо история не знает ещё случаев, что бы монотеизм предшествовал политеизму. Базировались их утверждения на единственном упоминании у Прокопия Кесарийского «единого божества» славян.

В конце XIX века в этнографической науке начинает набирать обороты эволюционистская школа. Эволюционисты считали, что у восточных славян до конца не сформировалась языческая религия и вследствие этого мифология находилась в зачаточной стадии, а жреческого сословия не было и в помине. В лучшем случае были так же зачатки жречества «волхвы» и «кудесники». Представителями эволюционистской школы были: Н.Ф. Сумцов. Л. Нидерле, А.Н. Веселовский и др. Их оценки развития восточнославянского народа были близки к истине и их вклад в науку до сих пор положительно оценивается многими исследователями.

Балты так же активно изучались в рамках компаративистики. Крупный английский исследователь XIX века Макс Мюллер в своих работах по сравнительной мифологии отмечал крайне важную роли балтов в исследовании индоевропейской мифологии. Отдельно он выделял важность латышских народных песен дайн, и описанные в них мифологические сюжеты для сравнительно-мифологической модели индоевропейского язычества. Фундаментальные труды по балтийской религии создал немецкий фольклорист и мифолог Вильгельм Манхардт на рубеже XIX и XX веков, он собрал колоссальное количество материалов, начиная от хроник, и заканчивая данными фольклора и этнографии. Некоторые из его работ были опубликованы посмертно в Риге в 1936 году латышским литературным обществом, на русский язык они переведены не были.

2. ИСТОРИОГРАФИЯ В ХХ ВЕКЕ И В СОВРЕМЕННОСТИ

В самых общих чертах XIX век закончился разочарованием в этнографии и сравнительно-мифологической школе. Ее методы получили второе рождение во второй половине XX века в рамках сравнительного религиоведения. В это же время появляются принципиально новые труды по балто-славянскому региону.

В начале XX века критика источников наконец выходит на принципиально новый уровень. Язычество стало активно изучаться в первую очередь по всевозможным письменным источникам, по летописям, и в особенности по многочисленным христианским поучениям против язычества. Крупнейшими исследователями славянского язычества того времени были: финский ученый В. Мансикка собравший и проанализировавший в своей работе «Религия восточных славян»практически все известные ему первоисточники на глубочайшем уровне. Эта эпоха так же породила в России таких титанов науки как работ Е.В. Аничков, Н.М. Гальковский, они охватили колоссальный по тем временам масштаб источников, использовали все доступные методы исследования того времени и заложили в исследование славянского язычества такую основу, что к их работам до сих пор обращается любой добросовестный исследователь как к классическим. Но при этом, нельзя сказать, что целый ряд проблем, например, фигура Велеса или Семаргла были ими исследованы недостаточно тщательно, и последующие исследования куда более подробно проливают свет на эти вопросы.

Интерес к язычеству в ту эпоху был не только в науке, но и в культуре. По причине нарастания революционных идей, поражения в русско-японской войне, упадка национального самосознания и православной идеи весьма далёкая от науки русская поэзия в поисках нового национального идеала стала обращаться к языческой мифологии. Поэты, такие как С. Городецкий, Н. Асеев нередко использовали языческие мотивы в своих произведениях.

В зарубежных исследованиях наиболее яркой фигурой начала XX века является А. Брюкнер. За годы своей деятельности, особенно в 1912-1926 гг. Он опроверг многие теории любителей славянских древностей, однако не обращал внимания на развивающееся в этот период сравнительное религиоведение. Он так же очень произвольно обращался с языковедческими методами. Еще одной значимой личностью в зарубежной славистике является Х. Ловмяньский и его последователи: В. Шафраньский и Л. Мошиньский. Ловмяньский в своем труде «Религия славян и ее упадок» изданном в Варшаве в 1979 году выдвигает теорию, согласно которой у некоторых славянских народов не было политеизма вовсе, и он появился как реакция на христианство. Данной проблемы мы еще подробно коснемся в разделе, посвященном чешскому и польскому язычеству.

А. Гейштор и А. Плетерский распределяли славянских богов в соответствии с «теорией трёх функций» Ж. Дюмезиля, согласно которой все индоевропейские пантеоны делились на три группы в соответствии с основными сословиями: жреческое, воинское и земледельческое.

Изучение славянского язычества в советской России ознаменовалось важным изменением. Приоритет в методологии был сделан на археологию, а в этнографии стали отталкиваться от современной этнографической реальности к историческим реконструкциям, то есть, пользоваться ретроспективным методом этот подход активно применял в своих работах Д.К.Зеленин. Этот подход можно назвать новаторским, так как в изучении этнографии XIX века научная методология еще не была способна адекватно отделять друг от друга различные пласты этнографических данных.

В целом, в начале советского периода был упадок в изучении язычества, так как воинствующий атеизм перенаправил изучение религий в нужное ему обличительное русло. Язычество, так же, как и в древности, рассматривалось в первую очередь с целью критики, но только на сей раз с помощью язычества стремились обличить христианство, показать его агрессивность и несправедливость, противопоставить её первобытной демократии язычников. Лишь незадолго до великой отечественной войны и после нее внимание учёных к язычеству возобновилось.

Так же, как и в случае со славянами, конец первой и начало второй половины XX века ознаменовались появлением почти легендарных фигур в балтистике. В 1957 году русский лингвист А.Серебреников опубликовал исследование: «Изучение вымерших индоевропейских языков, соотносимых с балтийским, в центре европейской части СССР»

Одной из значимых фигур второй половины XX века был М.Н. Петерсон, учитель отечественного титана науки В.Н. Топорова (1928-2005). Последний внес неоценимый вклад в изучение балто-славянской проблемы. Огромное количество его статей и статей других исследователей лингвистики, этнографии, топонимики балтов и славян и т.п. опубликовано в периодичесокм издании «Балтославянские исследования», издающемся с 1972 года по сей день. Особенно интересны для нашей темы исследования по фольклору, ритуалу и этнографии в издании 1981. Во второй половине XX века в России, согласно Л.С. Клейну, сформировалось четыре основные концепции изучения славянского язычества.

Концепция Б.Д.Грекова и Б.А.Рыбакова, опирающаяся на «слово и об идолах» и утверждающая трёхэтапную периодизацию язычества: Культ упырей и берегинь, затем культ Рода и Рожаниц и наконец Культ Перуна и пантеона Владимира. Впоследствии эта теория подвергалась яростной критике со стороны видных исследователей славянского язычества. Главная проблема этой концепции заключается в представлениях о культе единого «всевышнего» божества - Рода. Фактически вся эта идея была развита на основе одного-единственного христианского источника XII века и сложно сказать, почему, невзирая на этот факт, она стала очень популярной в научной среде.

Вторая идея -- это типология календарных праздников. В.Я. Проппа. Он нашел общее между календарными обрядами, связав схему сказки с первобытными инициациями.

Третья, это теория «основного мифа» В.В. Иванова и В.Н. Топорова, вытекает из лингвистического сравнения между собой имён богов, нахождения между ними общего и таким образом анализ их роли и функций. Ее особенностью является опора преимущественно на филологические и языковедческие методы. Она сыграла положительную роль в исследовании славянского язычества, и дала множество интересных выводов относительно него. Но в то же время именно благодаря этой школе появились крупные заблуждения. Примером может служить научный миф о противостоянии Велеса и Перуна. Тем не менее в зарубежных исследованиях теория Иванова и Топорова пользуется немалой популярностью в связи с развитием сравнительной мифологии на западе в настоящее время. К примеру, крупнейший румынский исследователь Мирча Элиаде в своем трехтомнике по истории религий рассматривает именно эту концепцию.

И последней по значимости является «Демонологическая концепция» Д. К. Зеленина - Н.И. Толстого. Ее особенностью было то, что она исследовала низшую мифологию, считая ее подлинным народным культом, тогда как боги для простого народа, согласно воззрениям сторонников этой модели, были далеки и непонятны. В этом вопросе Зеленин сближается с Ловмяньским.

На современном этапе наиболее крупным и всесторонним, а так же наиболее популярным исследованием является труд Б.А. Рыбакова в двух частях. Однако в настоящее время имеется немало более или менее конструктивной критики, обращённой на труды Рыбакова, которая ставит под сомнение многие его ключевые тезисы. Значимым исследователем славистики с точки зрения археологии является В.В. Седов. На основании его работ можно вынесли колоссальное количество информации о погребениях и быте древних славян, а также о предметах культа. Наиболее значимыми его работами для нас являются «Славяне в раннем средневековье» и «Славяне: Историко-археологическое исследование»

Нельзя так же промолчать про такую значимую в изучении балтов и индоевропейцев фигуру как Мария Гимбутас (1921-1994). Наиболее интересной для изучаемых нами проблем являются её две монографии, изданные недавно на русском языке. Первая из них это уже упомянутая выше работа «Балты: люди янтарного моря», а также интересна монография «Славяне: Сыны Перуна». Помимо того следует упомянуть этнографические материалы, собранные Э. Киуру

Так же имеется ряд интересных публикаций в советско-российском периодическом издании «Краткие сообщения института археологии», издающемся с 1939 года по сей день. Особенно интересно подробное описание погребений в статье Г.И. Мосберга: «Проблемы этнического населения восточной Прибалтики в освещении современной латышской литературы», а также статья Ф.Д. Гуревича, посвященная теме змеиного культа у балтийских народов, и многие другие статьи.

Появились новые методологии, возможность исследовать проблему не в рамках советской идеологии. В 1990 году был издан сборник под редакцией Вяч. Вс. Иванова: «Исследования в области балто-славянской духовной культуры: погребальный обряд»7. Достаточно подробным общим исследованием по западным славянам раннего средневековья является труд А. Гильфердинга «Когда Европа была нашей». Немало ценной информации, в т.ч. о проблеме контакта славян и, отчасти, балтов, со скандинавами можно найти в работе Й. Херрмана, которая издана в России в составе сборника «Славяне и скандинавы».Из крупных иноязычных исследователей Прибалтики, следует отметить литовского ученого Гинтараса Береснявичюса, подробно изучавшего верования и мифологию балтов, написавшего больше количество ценных трудов, и, по мнению некоторых исследователей, бывшего одним из крупнейших в мире специалистов по балтской мифологии. Но, к сожалению, его монографии и статьи не издавались на русском языке.

Наиболее общие труды по раннесредневековым славянским регионам принадлежат И. П. Русановой(Припятское Полесье), В. Д. Барану (Волынь и Верхнее Поднестровье), И. А. Рафаловичу (междуречье Днестра и Прута), О. М. Приходнюку (Подолия) и Б. А. Тимощуку (Буковина). В Польше пока что получили характеристику только памятники отдельных микрорегионов.

На начало XXI века славянское язычество в России остаётся плохо изученным. Выходят небольшие статьи по отдельным вопросам в периодических изданиях и сборниках. К примеру, в «славянском альманахе» изд-ва «Индрик», вышли работы Веленцова А. А. "Поверья о змеях и змееподобых демонах в словацкой традиции». Агапкина Т. А. "Символика деревьев в традиционной культуре славян: ива, верба, ракита", Коваль-Фучило И.М. "Погребальное голошение: магия и экспрессия обряда (восточнославянская традиция)". В этих работах содержатся дополнительные исследования, изучающие отдельные аспекты славянской народной культуры, и они могут быть интересны в контексте сравнительного изучения балто-славянской этнографии. К этим статьям мы еще вернемся подробнее в настоящей работе.

Есть несколько современных работ, такие как исследование А.В. Карпова, или же американской исследовательницы Ив Левин, посвященных двоеверию. В этих работах анализируется феномен двоеверия и языческие пережитки в народном мировоззрении, анализируется большой корпус источников антиязыческих поучений и фольклорные представления. Данные работы не являются основными интересующими нас, однако могут быть интересны как дополнительные материалы.

Так же в настоящее время переиздаются на русском языке классические работы, такие как труды А. Гильфердинга, А. Гейштора. Из более-менее интересных работ можно указать на выходящие по сей день труды Л.С. Клейна. Его уже упомянутый здесь яркий, полемический, до крайности язвительный труд

«Воскрешение Перуна» может претендовать на фундаментальность, однако он содержит в себе множество спорных положений и, на наш взгляд по основательности уступает труду того же Гальковского. Еще одним крупным трудом по данной теме является монография В.Я. Петрухина "Древняя Русь: народ, князья, религия" (2000 г) - в которой автор немало внимания уделяет связям славян с финно-уграми. В работе Васильева М.А. - «Язычество восточных славян накануне крещения Руси» проведено поистине фундаментальное исследование, посвященное божеству Семарглу. Значительный вклад в исследования балто-славянского региона вносят современные археологи В.И. Кулаков, который узкоспециализированно исследует племя пруссов, белорусский ученый А.М.Медведев, занимающийся Прибалтикой, начиная с эпохи железного века и до раннего средневековья. Он внес множество деталей в анализ известных в этот период археологических культур Прибалтики, особенно это касается культуры восточнолитовских курганов, которая охватывает обширные территории, захватывающие как земли балтов, так и современную Белоруссию. Так же этой проблемы касался А.М. Вайткявичюс. Помимо этого, постоянно выходят локальные исследования, однако для современного этапа изучения характерна нехватка фундаментальных работ.