История буржуазной социологии XIX - начала XX века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Академия наук СССР Институт социологических исследований

История буржуазной социологии XIX - начала XX века

Введение

История любой науки -- необходимый элемент ее самоосознания.

Прослеживая историческое развитие своей дисциплины, ученые глубже понимают ее современное состояние, противоречия и проблемы. Неудивительно, что по мере развития науки растет и интерес к ее истории. Это полностью относится и к социологии.

В отличие от естественных наук для социологии собственная история _ не побочный вопрос, а содержательная проблема, исследуемая теми же методологическими средствами, вплоть до количественных процедур, что и другие социальные проблемы [3, с.164].

В последние двадцать лет удельный вес историко-социологических исследований в общей массе социологической литературы значительно повысился. Расширилась и их тематика. Наряду с историей социологической теории возникла история эмпирических социальных исследований. Больше внимания стали уделять истории институционализации социологии, изучению ее социальных функций и ее взаимоотношений с другими науками. В 1970 г. на VII Всемирном социологическом конгрессе по инициативе советских ученых в рамках Международной социологической ассоциации был создан Исследовательский комитет по истории социологии, в состав которого вошли многие видные социологи. В 1978г. в США начал издаваться специальный журнал по истории социологии. Вопросы истории социологии занимают заметное место в работе международных социологических конгрессов и симпозиумов по истории науки.

Однако разработка научной истории социологии сопряжена с большими трудностями. История любой науки включает в себя историю становления ее предмета, методов, понятийного аппарата, внутренней логической структуры, сферы практического применения, ее институционализации, взаимоотношений с другими дисциплинами, а также соотношение разных школ и течений в самой науке. Но междисциплинарные границы подвижны и изменчивы. Даже сегодня предмет социологии определяют не совсем одинаково. Тем более невозможно такое единство на протяжении всей истории науки. Дело не просто в дефинициях и нюансах. Социология всегда была и остается полем острой идейной борьбы, прежде всего борьбы между марксизмом и различными буржуазными теориями. Идеологические и теоретические установки автора, его понимание современного состояния социологии неизбежно влияют и на его исторические концепции. Сами принципы построения и периодизации истории социологии у разных авторов весьма различны.

Не вдаваясь в историографию истории социологии, которая еще ждет своего исследователя, можно перечислить ряд принципов, лежащих в основе историко-социологических курсов и монографий.

Простое изложение взглядов различных социологов и школ в хронологической последовательности с минимальным содержательным анализом [18].

Организация материала по пространственно-хронологическому принципу, т.е. по отдельным странам и периодам [28, 30].

Рассмотрение социологических идей и теорий как аспекта и элемента более широкой истории общественно-политической мысли, на фоне изменения социально-экономических, политических и идеологических отношений [17, 39].

История преемственности и развития социологической теории как специализированной системы знания, причем разные течения социологической мысли рассматриваются либо как стадии формирования и подготовки собственной концепции автора [34, 37], либо как альтернативные и взаимодополнительные потоки [15, 16.29,36,38].

История формирования или проявления в социологии какой-то определенной, достаточно общей философской ориентации, например позитивизма [6, 25].

История эволюции каких-то фундаментальных социологических категорий, содержание и функции которых меняются на разных стадиях развития общества [32].

Серия монографических очерков, посвященных отдельным выдающимся социологам прошлого, каждый из которых рассматривается в связи с особенностями его эпохи, личности и научной деятельности, а также в определенной исторической перспективе [21, 23, 35].

Серия очерков, посвященных отдельным, наиболее важным конкретным исследованиям, в которых прослеживается эволюция взаимосвязи теоретических концепций и эмпирических методов исследования [27].

Биографический подход, при котором содержание социологических концепций выводится из индивидуальных особенностей и жизненного опыта социолога [31].

История эмпирических социальных исследований с упором на развитие методологии и техники исследования [26, 33].

История институционализации социологии, ее превращения в университетскую дисциплину, формирования и развития научных учреждений, кафедр, журналов и т. д. [20, 22].

Ретроспективный анализ некоторых важнейших современных проблем, как они ставились крупнейшими социологами прошлого [19].

В какой-то степени все эти подходы взаимодополняют друг друга, представляя разные точки зрения на один и тот же предмет. Нередко они даже объединяются в одной и той же работе, особенно в общих курсах. Но формальные вопросы структуры и изложения материала тесно связаны также с содержательными проблемами и различным пониманием предмета и общих тенденций развития социологии.

В трудах буржуазных ученых по истории социологии часто проявляется отсутствие историзма, субъективизм в оценках и отборе материала, стремление приглушить или завуалировать классово-идеологический смысл рассматриваемых теорий, и в особенности неправильная трактовка марксизма. Так, в старых курсах истории социологии марксизму обычно отводили лишь несколько страниц, написанных к тому же в критическо-пренебрежительном тоне. В последние годы в связи с общим ростом влияния марксизма мало кто из буржуазных ученых решается отрицать значение социологического наследия К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина. Однако история борьбы марксистской и буржуазной социологии часто изображается упрощенно и искаженно, многие положения, впервые сформулированные классиками марксизма, злонамеренно или по незнанию приписываются другим авторам, поэтому разработка марксистско-ленинской концепции истории социологии имеет не только теоретическое и просветительное, но и важное идеологическое значение.

Принципиальные основы концепции истории социологии содержатся в классических работах К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина, посвященных истории общественной мысли и критике современных им идейных школ и течений. Значительный вклад в эту концепцию внесли также Г. В. Плеханов, А. Лабриола и другие теоретики марксизма конца XIX _ начала XX в. Эта работа была продолжена в советском обществоведении 20-30-х годов, когда были опубликованы важные критические статьи о таких крупных буржуазных социологах, как Эмиль Дюркгейм, Макс Вебер и др. Существенный вклад в разработку истории социологии внесли историки философии и общественно-политической мысли [2, 5, 8, 11, 13].

С превращением социологии в самостоятельную науку тематика историко-социологических исследований заметно расширилась и обогатилась. Наряду с трудами общего характера [6, 9] появились монографические исследования об отдельных социологах прошлого [10], ряд тематических сборников и работ по истории отдельных отраслей социологии. Многие историко-социологические статьи опубликованы в "Философской энциклопедии". Началась систематическая разработка истории марксистской социологии и истории социологии в России [12, 14]. Существенно продвинулось вперед и изучение истории близких к социологии дисциплин _ политэкономии, психологии, истории и этнографии. Широко развернулись историко-социологические исследования в социалистических странах.

Не стремясь охватить все проблемы истории социологии этого большого и сложного периода, авторы хотели дать читателю представление об основных направлениях и тенденциях развития немарксистской социологии, без чего непонятны ее дальнейшая эволюция и современное состояние.

Книга подготовлена в Отделе теории и истории социологии Института социологических исследований АН СССР авторским коллективом под руководством доктора философских наук профессора И.С. Кона. Главы первая, пятая, седьмая, введение и заключение написаны И. С. Коном, главы вторая, десятая и двенадцатая _ Е.В. Осиповой, третья _ И.С. Коном, четвертая _ А.Б. Гофманом и А.Д. Ковалевым, шестая _ М.С. Ковалевой, восьмая и девятая _ Л.Г. Иониным, одиннадцатая _ П.П. Гайденко.

Именной указатель составлен М.С. Ковалевой.

Научно-вспомогательная работа выполнена М.С. Ковалевой.

1. От социальной философии к социологии

Идейно-теоретические предпосылки социологического знания

Социология как самостоятельная наука о закономерностях развития и функционирования социальных систем возникла в середине XIX в. не потому, что появился новый объект исследования, а потому, что в других общественных науках возникли проблемы, которые невозможно было решать традиционными способами и в пределах существовавшей системы знания.

Социологическое видение мира (или социологический стиль мышления) предполагает, во-первых, взгляд на общество как некое системное целое, функционирующее и развивающееся по своим собственным законам, "а не как нечто механически сцепленное и допускающее поэтому всякие произвольные комбинации отдельных общественных элементов" [2, т.1, с.165]; во-вторых, осознанную установку на изучение реально существующих общественных отношений в отличие от утопического конструирования идеального общественного строя; в-третьих, опору на эмпирические методы исследования (хотя понимание этих методов может быть различно) в противоположность умозрительным философским построениям.

Элементы такого подхода складывались постепенно, в рамках социальной философии и философии истории нового времени, а также по мере развития эмпирических социальных исследований и дифференциации общественных и гуманитарных наук, причем сильное воздействие на этот процесс оказывал отмеченный В.И. Лениным могущественный ток к обществоведению от естествознания [2, т.25, с.41].

Проблема общества как системы ставилась уже теориями "социальной физики" XVII в. (см. подробнее: [6]). Поскольку общество представлялось частью природы, обществоведение становилось методологически частью естествознания. Если звездный мир изображался в этих теориях как механическое взаимодействие небесных тел, то и общество рассматривалось как своего рода астрономическая система индивидов, связанных социальным притяжением и отталкиванием.

"Естественная теория общества" была рационалистической. Ее цель не описание социальных фактов, а их сведение к небольшому числу имманентных природе, (в том числе природе человека) общих законов, достоверность которых не вызывала сомнений. Взяв за образец науки математику (геометрический метод), астрономию и механику, мыслители XVII в. стремились к широким дедуктивным построениям и с пренебрежением относились не только к истории, но и к социальной статистике, которая в это время делала первые значительные успехи.

Социальная философия XVIII в., ориентировавшаяся не на астрономию и геометрию, а на ньютоновскую физику, была уже не столь механистична и более осторожна в своих обобщениях.

Средневековая философия и ее идейные наследники _ романтики-традиционалисты _ представляли общество как органическое целое, как общину, в которой социально-экономические связи неотделимы от моральных, персонифицированы и освящены традицией и религией. Просветители противопоставляли этому идеализированному образу средневековой "общинности "механическую" модель общества, основанного на разделении труда и рациональном обмене между индивидами. Уподобление общества машине, составлявшее своего рода структурный эквивалент философско-исторических робинзонад, было наивно и в конечном счете идеалистично. Но оно открывало возможность аналитического вычленения и уяснения реальных функций отдельных социальных институтов и подсистем (государства, права, экономики, культуры), которые в "органической" модели были едва различимы.

Прежде всего проясняется различие между обществом и государством. Первый шаг в этом направлении сделали уже теоретики "естественного права" и договорного происхождения государства. При всей идеалистичности их взглядов разграничение "естественной" социальной структуры и "искусственных" правовых установлений открывало путь к пониманию независимости хозяйственно-экономической жизни от политики.

Английские материалисты XVII в. (Томас Гоббс, Джон Локк), шотландские моралисты (Дэвид Юм, Адам Смит, Адам Фергюсон и др.) и французские материалисты XVIII в. (Поль-Анри Гольбах, Клод-Адриан Гельвеций) единодушно считали человеческое поведение принципиально эгоистическим, направленным на достижение какой-то личной пользы. Но от сведения мотивов социального поведения лица или группы к интересам последних до установления зависимости этих интересов от реального социально-экономического положения лица и группы всего лишь один шаг. Тезис о столкновении социальных интересов логически приводил к выводу о принципиальной несопоставимости осознанных мотивов индивидуальных действий и их общественных результатов. Шотландские моралисты подчеркивают, что социальное поведение людей, не говоря уже о его результатах, в решающей степени управляется внерациональными, инстинктивными силами и влечениями и что поступки людей, переплетаясь и сталкиваясь, порождают совершенно непредвидимые и неожиданные для всех участников этого взаимодействия результаты. Отсюда вытекает, что структура и динамика социального целого могут быть объяснены без их соотнесения с сознанием составляющих это целое индивидов, включая и политиков. В итоге сам постулат "общественного договора", необходимый для осознания человеческой (а не божественной) природы власти, становится излишним и подвергается резкой критике.

Физиократы, благодаря которым "политическая экономия... превратилась в особую науку" [1, т.3, с.413], сознательно исходят из принципа автономии экономической жизни по отношению к праву, полагая, что стихийная игра экономических сил вернее и надежнее приводит к общеполезным результатам, чем административно-бюрократические мероприятия.

Прояснение значения экономических отношений собственности вплотную подводит социальную мысль, начиная уже с Жан Жака Руссо, к проблеме классовых различий и функциональной роли социального неравенства. Английские экономисты-классики выводят социальное разделение общества из общественного разделения труда. Уже в конце XVIII в. входит в употребление понятие "класс", не совпадающее с до тех пор принятым понятием "сословие". Французские историки эпохи Реставрации, особенно Огюстен Тьерри, сделали популярным понятие классовой борьбы. Хотя новые термины еще не имели того строгого значения, которое они получили в марксизме, они явно подразумевали новую социальную структуру, основанную в первую очередь на имущественных различиях в отличие от средневековой сословности.

"Реальный" мир стихийно складывающихся общественных отношений в отличие от мира политических и правовых институтов получил наименование гражданского общества. Терминологически это было связано с традиционным различием гражданского (частного) и публичного права. Но уже Гегель рассматривал эту проблему глубже, видя гражданское общество одновременно и единым (так как ни один индивид не может в таком обществе обойтись без других), и раздробленным, раздираемым противоречивыми эгоистическими интересами. И поскольку Гегель подчеркивал, что резкое противопоставление гражданского общества политическому свойственно не всякой, а лишь "современной" эпохе, этот термин приобрел также и исторический смысл, обозначая, с одной стороны, определенную сферу, часть социального целого, а с другой _ буржуазное общество как этап исторического развития.

Очень важными достижениями философии XVIII в. были предпринятая Джанбаттиста Вико попытка концептуального разграничения общества и культуры, а также разработанная просветителями идея прогресса.

Просветительские теории прогресса, сыгравшие роль идеологического обоснования буржуазной эпохи, во многом подготовили эволюционистские схемы XIX в. Но линейная концепция общественного развития нередко принимала откровенно телеологический характер: цель, постулируемая философом, фактически играла роль провидения. Кроме того, констатация глубоких социальных перемен сплошь и рядом уживалась с принципом неизменности "человеческой природы", трактуемой в антропологическом духе.

В применении к историческому материалу идея "вечных и неизменных" законов была наиболее шаткой. Попытки объяснить одной и той же формулой и общую структуру общества, и его конкретное состояние в определенный момент времени неизбежно терпели крах, а отождествление понятий социального изменения, развития и прогресса создавало иллюзию движения истории по заранее намеченному маршруту.

Таким образом, хотя социальная философия нового времени разрабатывала важные теоретические проблемы, ее построения оставались умозрительными и неконкретными. Однако параллельно спекулятивной философии истории в XVII-XVIII вв. начинают развиваться эмпирические социальные исследования, прежде всего социальная статистика. Вырастая из практических нужд управления, эти исследования первоначально были локальными, несовершенными по методам и неодинаковыми в разных странах [7]. Но постепенно они набирают размах и силу. Во Франции разрабатывается техника массовых статистических опросов и хозяйственных переписей. Английские "политические арифметики" XVII в. Уильям Петти, Джон Граунт, Грегори Кинг и Эдмунд Галлей заложили основы современной демографии и выработали методы количественного исследования социальных закономерностей.

Рассматриваемые порознь, эмпирические исследования XVII-XVIII вв. кажутся лишь описательными, лишенными общей теоретической базы. Но за неимением социологической теории эти исследователи опирались на естественнонаучные и общефилософские концепции. Характерно, что в числе родоначальников эмпирической социологии были многие выдающиеся естествоиспытатели (например: Галлей, Лаплас, Бюффон, Лавуазье), изучение ими социальных процессов было органически связано с их естественнонаучной деятельностью.

Эти ученые в исследовании социальных проблем не просто "применяли" готовые методы, разработанные в естественных науках: многие общенаучные методы и теории разрабатывались именно на социальном материале. Так, работа Лапласа "Философские очерки о вероятностях" (1795 г.) была в значительной мере результатом социально-демографических исследований самого Лапласа и других ученых. Стремление вывести строгую количественную формулу роста народонаселения в немалой степени объясняет и популярность "Очерка о народонаселении" (1798 г.) Томаса Роберта Мальтуса, несмотря на явную реакционность и несостоятельность его теорий.

Кроме социальной статистики, важное значение для социологии имело развитие в конце XVIII _ начале XIX в. этнографических исследований. Начиная с эпохи великих географических открытий, рассказы о путешествиях и жизни заморских народов были любимейшим чтением образованных людей в Европе. Но в этих повествованиях правда тесно переплеталась с вымыслом. Для первых историков, путешественников или колонистов открывавшийся им "мир дикарей" был не столько предметом изучения, сколько объектом воздействия. Однако просветительские теории "естественного человека" стимулируют все более активное сопоставление "цивилизованных" нравов с "дикими"; дикарь "представляется теперь первобытным человеком, в котором европеец может узнать черты своей собственной истории" [3, с.254].

В середине XVIII в. слово "антропология" еще принадлежало лексикону анатомии и обозначало "изучение человеческого тела". Но уже Бюффон определяет антропологию как общую науку о человеке, включая в нее языкознание, культуроведение и т.д.

В XVIII в. делаются первые попытки систематического описания и сравнения образа жизни разных народов, часто с историческим уклоном (Жозеф Лафито, Жан-Николя Деменье, Франсуа Вольней). В результате спекулятивные философские построения то и дело сталкиваются с проверенными и зафиксированными научными фактами, показывающими сложность проблемы единства и многообразия человеческий культуры.

Сравнительно-исторический метод применяется не только при изучении "примитивных" народов, но и в юриспруденции, фольклористике, языкознании.

В начале XIX в. спекулятивной социальной философии всюду противопоставляется идея научного, "положительного" исследования. Ускоряется и сам процесс дифференциации и "отпочкования" научных дисциплин. Вслед за юриспруденцией и историей от философии отделяются политэкономия, этнография, статистика, языкознание. Это служит образцом и прецедентом для возникновения новых дисциплин и вместе с тем усиливает потребность в каком-то новом интеллектуальном синтезе, в обобщающей, но вместе с тем нефилософской (в смысле: неспекулятивной) науке о человеке и обществе.

Социально-классовые предпосылки социологии

Рождение социологии было также связано с определенным социальным заказом. Подобно тому как социальная философия просветителей отражала процесс разрушения феодальных порядков и зарождения нового, буржуазного общества, которое она во многом предвосхищала, социология возникает как отражение внутренних антагонизмов капиталистического общества и порожденной ими общественно-политической борьбы.

Начало XIX в. -- период не только бурного роста капитализма, но и первого явного проявления его противоречий. Рост промышленности и городов сопровождался массовым разорением крестьян, ремесленников, мелких собственников. Исключительно тяжелые условия фабричного труда и быта рабочих резко контрастировали с ростом богатства буржуазии, вызывая обострение классовой борьбы. Восстание лионских ткачей во Франции, луддитское движение в Англии, позже чартизм свидетельствовали о выходе на историческую арену нового общественного класса _ пролетариата. Разочарование в результатах буржуазной революции и возвещенном ею "царстве Разума" охватило и широкие слои интеллигенции. Утраченные иллюзии сменились горьким скепсисом, усилилась потребность в реалистическом анализе и оценке существующего общества, его прошлого, настоящего и будущего.

Способ этого анализа зависит от классовой позиции мыслителя. В первой трети XIX в. в общественно-политической мысли Западной Европы четко вырисовываются три главные ориентации и соответственно три группы мыслителей: консерваторы-традиционалисты буржуазные либералы-утилитаристы и утопические социалисты, которые не только воплощают разные интеллектуальные традиции, но и выражают интересы разных общественных классов.

Консерваторы-традиционалисты (их называют также реакционными романтиками) _ такие, как Эдмунд Берк (1729-1797), Луи де Бональд (1754-1840), Жозеф де Местр (1754-1821) и др., _ занимают откровенно негативную позицию по отношению к французской революции 1789 г. и ее результатам. Послереволюционное развитие ассоциируется у них с хаосом и разрушением, которым они противопоставляют идеализированную гармонию и порядок феодального средневековья, предреволюционных времен. Отсюда их полемика с идеями просветителей и специфическая теория общества (подробнее об этом см.: [8, р.54-55]).

В противоположность индивидуализму и социальному номинализму просветителей, считавших общество результатом взаимоотношений между индивидами, традиционалисты рассматривают общество как органическое целое, имеющее собственные внутренние законы, коренящиеся в его глубоком прошлом. Общество не только исторически предшествует индивиду, но и нравственно стоит выше него; существование человека принципиально невозможно вне общества, которое в прямом смысле слова формирует его только для своих собственных целей. Общество состоит не из индивидов, а из отношений и институтов, в которых каждому человеку отведена определенная функция или роль. Поскольку все части этого целого органически взаимосвязаны и взаимозависимы, изменение любой из них неизбежно подрывает устойчивость всей социальной системы.

В основе функций социальных институтов лежит удовлетворение фундаментальных и неизменных человеческих нужд. Поэтому разрушение или ослабление деятельности любого социального института неизбежно вызывает расстройство и дезорганизацию соответствующих функций. Если социальная функция какого-либо учреждения или верования представляется вредной, это ничего не доказывает. Даже предрассудки подчас выполняют полезную социальную роль, сплачивая группу, укрепляя у ее членов ощущение надежности. Особенно необходимо для стабильности общества поддержание таких групп и институтов, посредством которых индивид связан с другими людьми и обществом как целым. Урбанизация, индустриализация и торговля, подрывающие эти традиционные основы социального бытия, ведут не к более высоким формам социальной организации, а к социальной и моральной дезинтеграции.

Реакционный идеологический смысл этой концепции, дававшей ретроспективное оправдание и обоснование любым "историческим" установлениям, очевиден. Но бесспорно и то, что традиционалисты предвосхитили многие позднейшие социологические концепции, направленные на выяснение внутренней взаимосвязи социального целого.

Если традиционалисты рассматривают общество как органическое целое, которое необходимо познать, чтобы лучше к нему приспособиться, то буржуазные либералы видят в нем "искусственное тело", более или менее механический агрегат частей, который может быть изменен и усовершенствован сознательной деятельностью людей. Если не онтологически, то методологически приоритет определенно отдается индивиду. Методологический индивидуализм был тесно связан с программой laissez-faire (свободного предпринимательства), направленной против цеховой регламентации, феодально-бюрократического самоуправства и т.п. Существование любого социального института оправдывается только его полезностью.

Но чью именно пользу следует класть во главу угла при оценке социальных институтов? Пользу общества? Или отдельного индивида? Или каких-то определенных социальных групп, классов? Пока буржуазия была революционным классом, объективно выражавшим интересы большинства населения, эти вопросы были не столь насущными. Гольбах и Гельвеции еще могли полагать, что правильно понятый личный интерес автоматически включает заботу о социальном целом. Но английские авторы, ближе наблюдавшие становление и развитие капиталистических отношений, уже в XVIII в. видели противоречивость этого развития.

Дальнейшее развитие капитализма способствовало поляризации классовых позиций ученых. В теориях английских утилитаристов Иеремии Бентама (1748-1832) и Джеймса Милля (1773-1836) общественный интерес полностью сводится к сумме частных интересов, а "буржуазия выступает уже не в качестве особого класса, а в качестве того класса, условия существования которого являются условиями существования всего общества" [1, т.3, с.413]. Для Бентама общество _ это фиктивное тело, состоящее из индивидуальных лиц, которые рассматриваются как составляющие его члены. Выдвигая в качестве общего этического закона принцип обеспечения максимального блага для максимального числа людей, Бентам вместе с тем считал социально нормальным и морально приемлемым такое положение, когда стремятся к достижению собственных интересов, даже если это сопряжено с вредим для других. Утилитаристская доктрина превратилась "в простую апологию существующего, в доказывание того, что при данных условиях теперешние отношения людей друг к другу являются-де наиболее выгодными и наиболее общеполезными" [1, т.3, с.414]. Признавая возможность частичного усовершенствования, реформирования существующего общества, буржуазный либерализм решительно выступает против всяких новшеств революционного характера, и идея социальной эволюции из средства осуждения феодализма становится средством оправдания уже победившего капитализма.

Но социальное мышление развивалось не только в рамках и на базе буржуазной идеологии. Утопический социализм Анри де Сен-Симона, Шарля Фурье, Роберта Оуэна также базировался на определенной социальной философии, знаменем которой были требования "научности", "трезвости" и "позитивности". Особенно важны в этом плане труды Сен-Симона (1760-1825).

В своем "Очерке науки о человеке" (1813 г.), во многом предварившем пути развития социальной мысли, Сен-Симон отмечал, что "наука о человеке до сих пор была лишь гадательной наукой", и предлагал возвести ее "на степень наук, основанных на наблюдении" [5, с.167-168], "сообщить науке о человеке позитивный характер, основывая ее на наблюдениях и разрабатывая методы, употребляемые в других отраслях физики" [Там же, с.201]. В противовес спекулятивным философским построениям он предлагает заняться "установлением последовательных рядов фактов, будучи убежден, что это единственно прочная часть наших знаний" [Там же, с.153].

Но утопический социализм принципиально несовместим с научным исследованием. "Прежний социализм, хотя и критиковал существующий капиталистический способ производства и его последствия, но он не мог объяснить его, а следовательно, и справиться с ним, _ он мог лишь просто объявить его никуда не годным. Чем более возмущался он неизбежной при этом способе производства эксплуатацией рабочего класса, тем менее был он в состоянии ясно указать, в чем состоит эта эксплуатация и как она возникает" [1, т.19, с.209].

Настоящий переворот в науке об обществе, положивший основание научной социологии, был осуществлен К. Марксом и Ф. Энгельсом. "Как Дарвин положил конец воззрению на виды животных и растений, как на ничем не связанные, случайные, „богом созданные" и неизменяемые, и впервые поставил биологию на вполне научную почву, установив изменяемость видов и преемственность между ними, _ так и Маркс положил конец воззрена общество, как на механический агрегат индивидов, допускающий всякие изменения по воле начальства (или, все равно, по воле общества и правительства), возникающий и изменяющийся случайно, и впервые поставил социологию на научную почву, установив понятие общественно-экономической формации, как совокупности данных производственных отношений, установив, что развитие таких формаций есть естественно-исторический процесс" [2, т.1, с.139].

Отмеченное В.И. Лениным сходство теорий Маркса и Дарвина заключалось в том, что обе они выступали, с одной стороны, как теории исторического развития природы и общества, а с другой _ как теории функционирования систем, [4, с.67].

Материалистическое понимание истории с самого начала было враждебно спекулятивным философско-историческим конструкциям; оно развивалось в теснейшей связи с изучением конкретных социальных процессов и истории общества. "Мы хотим строить все наше изложение на одних только фактах и стараемся только, по мере сил, выразить эти факты в обобщенной форме", _ писал К. Маркс [1, т.1, с.199]. Но чисто описательные исследования так же мало его удовлетворяли, как и отвлеченная метафизика. Грубый эмпиризм сам легко "превращается в ложную метафизику, в схоластику, которая делает мучительные усилия, чтобы вывести неопровержимые эмпирические явления непосредственно, путем простой формальной абстракции, из общего закона или же чтобы хитроумно подогнать их под этот закон",-- писал К. Маркс в "Капитале"

Отвергая типичную для идеалистической философии реификацию "социальных сил" и "сущностей", К. Маркс подчеркивал, что люди являются одновременно и актерами, и авторами своей всемирно-исторической драмы и что структура общества совпадает в этом смысле со структурой их совокупной деятельности. Но это не отдельно взятые абстрактные индивиды, фигурировавшие в робинзонадах XVIII в., а индивиды, находящиеся в определенной исторически конкретной системе общественных отношений.

Понимание общества как целостной, закономерной, внутренне связанной системы влечет за собой принцип объективного научного исследования: "...задача заключается уже не в том, чтобы сконструировать возможно более совершенную систему общества, а в том, чтобы исследовать историко-экономический процесс, необходимым следствием которого явились названные классы с их взаимной борьбой, и чтобы в экономическом положении, созданном этим процессом, найти средства для разрешения конфликта" [1, т.19, с.209]. Но в противоположность традиционалистскому и позитивистскому преклонению перед "данным", включая "целостность" социальной системы, К. Маркс прежде всего фиксирует ее внутренние противоречия. Стабильность социальной системы, описываемая в структурных терминах лишь момент более общего процесса исторического развития. Любая системная модель общества требует исторической конкретизации, и нельзя понять законы развития и функционирования конкретного общества, "пользуясь универсальной отмычкой в виде какой-нибудь общей историко-философской теории, наивысшая добродетель которой состоит в ее надысторичности" [1, т.19, с.121].

Подчеркивая ведущую роль материального производства в развитии общества, К. Маркс вместе с тем далек от теории социального автоматизма. Речь идет не просто о признании "обратного воздействия" идей на экономику. Выводя социальное разделение общества, его классовую структуру из экономики, прежде всего из отношений собственности, К. Маркс показывает, что эта детерминация неоднозначна, что одной и той же социальной системе присущи разные потенции развития, которые проявляются в интересах и реализуются в деятельности разных общественных классов. Признание классовой борьбы движущей силой истории выводит социологическую теорию за рамки структурно-функциональных отношений между отдельными социальными институтами и нормами, выдвигая на первый план проблему субъекта социального действия и оценки его реальных возможностей. Социология становится, таким образом, элементом и теоретическим фундаментом научного социализма.

Называя материалистическое понимание истории "синонимом общественной науки", В.И. Ленин писал, что "эта гипотеза впервые создала возможность научной социологии" [2, т.1, с.138, 140]. Принципы материалистического понимания истории были блестяще применены К. Марксом и Ф. Энгельсом в исследовании капиталистического общества в целом, а также ряда частных социальных объектов. "Теперь, _ писал В.И. Ленин, _ со времени появления "Капитала" _ материалистическое понимание истории уже не гипотеза, а научно доказанное положение..."

Отдельные стороны социологической концепции К. Маркса и Ф. Энгельса получили дальнейшее развитие и конкретизацию в трудах Г.В. Плеханова, А. Бебеля, раннего К. Каутского, А. Лабриолы. Колоссальный вклад в марксистскую социологию был внесен В.И. Лениным.

Однако как теоретико-методологические, так и идеологические установки марксистской социологии, ее открытая, последовательная партийность были неприемлемы для идеологов буржуазии. Вместе с тем господствующий класс нуждался в определенной дозе социологического реализма для объяснения социальных процессов и в конкретной эмпирической информации о разных сторонах общественной жизни, так как без этого становилось все труднее управлять обществом. Но социологические теории, в которых нуждалась буржуазия, должны были не ставить под угрозу коренные устои капиталистических порядков. Социология создавалась как альтернатива социализму. Ее философско-методологической базой стал позитивизм.

2. Огюст Конт и возникновение позитивистской социологии

Конт и его время

Родоначальник позитивизма в философии и социологии Огюст Конт родился в Монпелье в 1798 г. в семье чиновника. Первая половина XIX в. _ чрезвычайно важный период в истории Франции. Быстрое развитие капитализма и становление новой классовой структуры общества сопровождались частой сменой форм политической власти. Директория, Консульство, Империя, Реставрация, революция 1830 г., Июльская монархия, революция 1848 г., Вторая республика, Вторая империя -- основные политические вехи этого периода. Параллельно росту богатства и власти буржуазии растут нищета и сила сопротивления рабочего класса. Развитие естествознания и техники сочетается с кризисом традиционных идеологических систем и напряженными философскими исканиями.

Все это оказало влияние на мировоззрение Конта. Рано отойдя от принятых в отцовской семье католицизма и монархизма, Конт выработал агностическую установку по отношению к традиционной религии. Естественнонаучное образование, полученное в Политехнической школе в Париже, и республиканские настроения, направленные как против Наполеона, так и против Бурбонов, обусловили характер теоретических воззрений Конта. Исключенный из школы за вольнодумство, Конт стал домашним учителем математики. Его первые небольшие сочинения были посвящены математическим вопросам. Изучая труды знаменитых французских математиков конца XVIII _ начала XIX в., например Луи Лагранжа, Гаспара Монжа, Конт познакомился с проблематикой философии науки. Из широкого круга авторов, труды которых читал молодой Конт, особое влияние на него оказали Шарль Монтескье и Кондорсе, первый _ своим утверждением зависимости политико-правовых явлений от естественных законов, второй _ формулировкой закона прогрессивного развития человечества и концепцией истории, в которой главное место занимала эволюция общественных идей, институтов и отношений Живо интересуясь политической экономией, Конт критически отнесся к учениям буржуазных либеральных экономистов, проповедовавших свободу конкуренции, которая должна была привести, по их мнению, к общественной гармонии свободных и независимых индивидов. Противопоставляя этим учениям идею общественного единства, политической интеграции индивидов и классов, Конт опирался на концепции традиционалистов, их трактовку общественного порядка.

В 1817-1824 гг. Конт работал секретарем у Сен-Симона и, несомненно, воспринял многие его идеи. Однако разногласия между ними по коренным теоретическим и политическим вопросам привели их к разрыву. Мысли Сен-Симона относительно борьбы классов эксплуататоров и производителей, высокая оценка им роли труда остались непонятыми и непринятыми Контом. Если Сен-Симон говорил об обществе свободных и равных производителей, то Конт пропагандировал централизованное государство с иерархической структурой. Если Сен-Симон на первый план выдвигал идею общественного прогресса, то Конт подчеркивал значение социальной статики. Система позитивной философии Конта, хотя и содержала некоторые моменты, напоминающие концепцию Сен-Симона, в целом базировалась на совершенно иных идеологических и теоретических основаниях. Шеститомный труд Конта "Курс позитивной философии" был опубликован между 1830 и 1842 гг. В нем разработаны принципы классификации наук, позитивной философии и социологии. Второй свой труд Конт посвятил основам политики и религии будущего. Это "Система позитивной политики, или Трактат, устанавливающий религию человечества" в четырех томах (1851-1854). При жизни Конта были опубликованы также его "Философский трактат о популярной астрономии" (1844), "Рассуждение о духе позитивной философии" (1844), "Рассуждение о позитивизме в целом" (1848-1851), "Позитивистский катехизис" (1851), "Призыв к консерваторам" (1855) и "Субъективный синтез" (1856), а после смерти _ четырехтомное "Завещание Огюста Конта".

Обстоятельства личной жизни и деятельности Конта были весьма неблагоприятны. После разрыва с Сен-Симоном он никогда не имел работы с постоянным заработком. Только убеждение в своей пророческой миссии, понимание своего труда по созданию системы позитивной философии как великого общественного долга помогли Конту продолжить научную и общественную деятельность.

Выступая в Политехническом обществе с лекциями для рабочих, Конт завязал с ними личные контакты, а в 1848 г. на базе этой группы слушателей и примкнувших к ней студентов организовал Позитивистское общество, задачей которого было воспитание и обучение народа в духе позитивистского мировоззрения. В то же время Конт и его партия резко выступали против революционных действий парижского пролетариата. Не получив поддержки в условиях революционной ситуации ни от одной из борющихся сторон, Конт очутился в полной изоляции. Не увенчалось успехом и его обращение к интеллектуальной элите с призывом создать "партию порядка и прогресса". Умер Конт в 1857 г. одиноким, заброшенным, почитаемым за умалишенного.

Несмотря на кажущееся противоречие между первым и вторым периодами творчества Конта, последнее базируется на одних и тех же идейных предпосылках. Идеи морального единения человечества, реорганизации общества на основе новой "религии" _ позитивизма, который в то же время является теорией социальной науки, проходят через все произведения Конта. Функции социальной науки, которую он стремился создать, и новой "религии" Конт считал тождественными, полагая, что может существовать "истинная", "научная" религия, или, что то же самое, моральная наука, выполняющая религиозные функции общественной интеграции. Отсюда вырастал один из основных парадоксов, характерных для воззрении Конта.

Классификация наук

Отделение науки от метафизики и теологии было основной идеей позитивного метода Конта Конт разъяснял, что слово "позитивный" (positiv) имеет несколько значений: 1) реальное в противоположность химерическому; 2) полезное в противоположность бесполезному; 3) достоверное в противоположность сомнительному; 4) точное в противоположность смутному; 5) положительное в противоположность отрицательному ("в этом случае оно указывает на одно из Наиболее важных свойств новой философии, представляя ее как назначенную По своей природе преимущественно не разрушать, но организовывать" [6, с.35]).

Термин "позитивный" в значении "органический, определенный, точный" был введен Сен-Симоном и встречается в его произведениях.. По его мнению, истинная наука характеризуется тем, что отказывается от "неразрешимых" вопросов, т.е. таких, которые нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, опираясь на факты, устанавливаемые при помощи наблюдения. Такими "метафизическими", ненаучными вопросами Конт считал вопросы о сущности вещей и их причинах. Задачей науки, по Конту, является открытие законов, понимаемых как постоянные, повторяющиеся связи между явлениями. Такое ограничение задач науки объяснялось стремлением достигнуть точного, определенного знания, которое могло бы создать базу для предвидения будущего (подробнее о контовской концепции науки см.: [2, 4]).

Конт выступил упразднителем философии в старом традиционном смысле слова. В представлении Конта философия не имеет ни своего особого предмета, ни своего метода, отличного от методов науки. Позитивная философия является систематизацией наук, того, что есть "научного в науках". Чтобы изложить позитивную философию, нужно изложить всеобъемлющую систему наук, включающую анализ их предметов, методов, законов, сходств и отличий.

Разрабатывая классификацию наук, Конт опирался на их объективные признаки. Прежде всего он разделил науки на абстрактные и конкретные. Первые изучают законы определенных категорий явлений, вторые применяют эти законы к частным областям. Например, биология _ общая абстрактная наука о жизни, а медицина _ конкретная наука, применяющая общие законы биологии. Конт выделил пять абстрактных, теоретических наук: астрономию, физику, химию, биологию и социологию Главные категории естественных явлений -- астрономические, физические, химические и биологические _ он дополнил категорией общественных явлений, придав тем самым своей классификации "всеобщий, необходимый для ее окончательного конструирования характер" [9, vol. I, p.21]. "Энциклопедическая лестница" наук Конта создавалась по принципу возрастания сложности явлений, изучаемых соответствующими науками. Социальные явления отличаются наибольшей сложностью и в то же время зависимостью от всех других, что объясняет позднее возникновение социологии. Тем не менее это _ естественные явления, подчиняющиеся естественным законам, специфическим для данной области. Позитивную науку об обществе Конт назвал сначала социальной физикой, а позднее социологией, объясняя необходимость введения нового термина не пристрастием к созданию неологизмов, а необходимостью создания специальной дисциплины, посвященной позитивным исследованиям фундаментальных законов, свойственных общественным феноменам. Он подчеркивал, что социология должна быть теоретической дисциплиной в отличие от описательной "социальной физики" А. Кетле. Превращение социологии в позитивную науку завершало систему позитивной философии, тем самым знаменуя наступление позитивной стадии развития человеческого ума и человеческого общества. Это означало, по мысли Конта, настоящую "позитивную революцию", победу науки над схоластикой прошлых эпох Характерно, что в своей классификации Конт не нашел места для психологии, чем вызвал критику Милля..

Взгляды Конта на науку отвечали господствовавшему в естествознании первой трети XIX в. метафизическому (антидиалектическому) методу мышления. Само естествознание еще не давало тогда убедительных данных в пользу идеи развития природы, выдвигались лишь отдельные гениальные догадки, которые еще не успели превратиться в научные теории. Метафизический способ мышления обусловливал то обстоятельство, что науки классифицировались Контом как рядоположенные, а не как возникающие одна из другой. Конт обнаружил между ними лишь структурные, а не генетические связи; основу его классификации составлял принцип координации, а не субординации [4, с.141].

Несмотря на общий метафизический характер мировоззрения Конта, в нем все же присутствовали некоторые элементы диалектического мышления. Отрицая возможность познания отдельных изолированных друг от друга фактов, он настаивал на исследовании их взаимосвязей и требовал рассмотрения их функционирования в рамках больших целостностей, в которые они входят. Так, исследуя деятельность отдельных органов, нужно иметь в виду строение и свойства целого организма, а каждое явление общественной жизни соотносить с такими целостностями, как эпоха, цивилизация, человечество.

Целостный подход являлся главным методологическим постулатом Конта, с позиций которого он критиковал современную ему психологию и политическую экономию. Конт считал, что целостность (организм, общество) в большей мере доступна непосредственному исследованию, чем явления, в ней функционирующие. При этом если в науках, изучающих неживую природу, познание всегда относительно и не может быть полным, то в биологических и общественных науках оно может быть более совершенным, поскольку касается некоторых конкретных и доступных изучению целостностей. Такая целостность, как человечество, больше всего касается человека, ее познание наиболее ему доступно, поэтому оно достигает наибольшей логической полноты, становится абсолютным.

Позитивный метод Конта сыграл известную роль в борьбе против спиритуализма. Подчеркивание высокой ценности науки, требование ее автономии и противопоставление официальной лигии и метафизическим спекуляциям имели прогрессивное значение как протест против откровенного идеализма и поповщины. Многие естествоиспытатели истолковывали позитивизм в духе естественнонаучного материализма. "Как „антифилософское” направление в философии, стремящееся подняться „выше” основного философского вопроса и борьбы двух основных направлений в философии, позитивизм знаменовал своим появлением кризис буржуазной духовной культуры и предвещал дальнейшее его углубление. Но в Польше, России, Турции, Японии, Китае, Бразилии и некоторых других странах в конце XIX в. идеи Конта, Спенсера, Тэна и их учеников и интерпретаторов сыграли относительно прогрессивную роль как противоядие от религиозного мистицизма, умозрительности и нестрогих методов рассуждения. Иногда позитивистский эволюционизм перетолковывался в духе материализма (И.М. Сеченов) или находил себе аналог в виде некоторых естественнонаучных построений (Т. Гексли, Ф. Ле Дантек и др.)"

Методология Конта объединяла разнородные тенденции. Сыграв в свое время известную прогрессивную роль, она в дальнейшем стала все больше тормозить развитие науки, поскольку основывалась на неверном, исторически ограниченном ее толковании. По выражению французского историка науки А. Крессона, "наука, казалось, повсюду свидетельствовала: Конт слишком подрезал ей крылья. Она может больше, чем он думал и говорил" [12, vol.2, р.172].

Предмет и задачи социологии

Социологию как позитивную науку Конт противопоставлял теологическим и метафизическим спекуляциям об обществе и человеке. С одной стороны, он критиковал теологов, которые, рассматривая человека как существо, принципиально отличное от животного, считали его созданием бога или провидения. С другой стороны, критикуя предшествовавших ему философов _ "метафизиков", которые создавали "социальные утопии", он упрекал их в том, что они понимают общество как создание человеческого разума, разумной воли индивидов. Социология _ по Конту, единственная наука, которая изучает, как совершенствуется разум человека и его психика под влиянием общественной жизни. Эта мысль вырастает у Конта в целую концепцию, согласно которой индивид является абстракцией, а общество _ Действительностью, подчиняющейся естественным законам. Общественные явления в отличие от биологических постоянно находятся в состоянии изменения, преобразования, развиваются во времени. Их сущность _ историчность. Поэтому Конт с исключительным уважением относился к Кондорсе, который взглянул на общество с исторической точки зрения.

Фиксируя внимание на естественном закономерном характере общественных явлений, Конт выступил против волюнтаризма и переоценки роли "великих людей", указывал на соответствие политического режима уровню развития цивилизации. Не отрицая роли экономического фактора, он все же считал цивилизацию прежде всего духовно-психологической общностью, общностью идей. "Идеи, _ писал он, _ управляют и переворачивают мир ... весь социальный механизм покоится, в конце концов, на мнениях" [7, с.19]. Главным содержанием общественного процесса развития является прогресс научной мысли, "научного духа" [9, vol.4, р.268]. В соответствии с этим строится картина развития истории общества.

Рассуждения Конта о социологии как науке, ее предмете и круге проблем носят весьма абстрактный характер. Область социологических исследований очерчивалась Контом очень широко и неопределенно; она включала все те исследования, которые выходят за пределы компетенции других названных в его классификации наук. Основной и первоначальной действительностью, из которой должен исходить исследователь, является общество, взятое в его целостности. Конт понимал под этим органическое единство всего человечества или какой-то его большой части, связанной "всеобщим согласием" (consensus omnium), характеризуемое гармоническим функционированием его структурных элементов. Чрезвычайная сложность общества объясняется тем, что действующие в нем современные факторы сливаются с историческими, прошлые поколения оказывают влияние на современные. Общество, или, как его стал называть Конт, человечество, _ это высшая действительность (sui generis), высшее существо.