Принципы эмпирической социологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНЕСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ПЕНЗЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Кафедра Социология и управление персоналом

Курсовая работа

по дисциплине «Социология парадигмы и темы»

на тему: «Принципы эмпирической социологии»

Балакина М.Л.

2016

Содержание

Введение

Глава 1. Эмпирическая социология

1.1 Условия появления эмпирической социологии

1.2 Этапы эмпирической социологии

Глава 2. Принципы эмпирической социологии

2.1 Характерные черты эмпирической социологии

2.2 Представители эмпирической социологии

Заключение

Глоссарий

Список литературы

Приложение 1

Введение

В настоящее время практически во всех странах мира проводятся социологические исследования, которые чаще всего носят прикладной характер, т.е. осуществляются по социальному заказу, и предназначаются для решения возникающих в процессе жизнедеятельности людей социальных проблем. Фундаментальными социологическими исследованиями занимаются, как правило, ученые в университетах, а в ряде стран еще и в научных институтах. Такая специализация труда среди социологов возникла в 30-е гг. нашего столетия в США, в связи с появлением и широким распространением социального заказа на проведение тех или иных социологических исследовании.

Чикагская школа эмпирической социологии представляла собой существование в первой половине XX столетия специфическое подразделение университета с довольно рано сложившимися традициями исследовательской деятельности и огромным влиянием на деятельность социологов всей страны, а затем и всего мира.

Эмпирическая социология появляется вместе с теоретической, но приобретает самостоятельное значение лишь в начале нашего столетия как специфическая область социологических исследований с особыми традициями и логикой развития. Хотя ее роль в становлении социологии как науки высоко оценивалась с первых шагов, организация и проведение эмпирических социологических исследований обуславливалась, прежде всего, потребностями общества. Данная курсовая работа посвящена изучению эмпирической социологии как самостоятельного направления социологии. Актуальность данной работы состоит в том, что она дополняет и существенно расширяет спектр наших знаний по эмпирической социологии. Этими вопросами занимались такие ученые как: Р. Мертон, У. А. Томас, Ф. Знанецкий и многие другие.

Цель курсовой работы состоит в тщательном изучении эмпирической социологии и ее принципов. Объектом курсовой работы является эмпирическая социология, а предметом - принципы эмпирической социологии. эмпирическая социология общество

Но сцена наша, зал, все стоит без света. Я читала Шлосберга, что вместо дистиллированной воды эти гастарбайтеры или кто там был, лили воду из-под крана и все плесенью покрылось. Собчак: Это все материально. А вот о духовном. Политика идеологическая Мединского вам нравится? С «Тангейзером», то, что было связано. Ахеджакова: Да подлость какая-то, высокого класса подлость. Такой потрясающий директор, а этих директоров театра у нас 3-4 на всю страну, это невиданная профессия. Собчак: Я знаю, что вы очень любите режиссера Кирилла Серебренникова. Вы были на его последнем спектакле «Машина Мюллер»? Ахеджакова: Нет, это я еще не видела, «Гамлет», «Машина» я еще не видела. Но я видела «Кому на Руси жить хорошо». Собчак: Хорошо. Но там все-таки меньше голых людей бегает по сцене, поэтому я хотела ваш... Ахеджакова: А что вам голые люди? Собчак: Мне ничего. Я не видела, я обожаю Кирилла, вообще считаю, что он прекрасный режиссер. Но общественность голые люди очень нервируют, они пишут письма Богомолову и, кстати, Галина Борисовна Волчек, которая недавно давала мне интервью, считает, что она не понимает, чем можно оправдать драматически появление 12 голых людей на сцене, это ее слова. Ахеджакова: Но для этого надо посмотреть спектакль, видимо. Собчак: Безусловно. Поэтому она говорит: «Я посмотрю, смогу сказать свое мнение, но пока, как режиссер, я не могу себе представить, что должно быть в драматургии такого, чтобы оправдать присутствие этих людей». Но это про общественность. Мы же про вас, а не про общественность. Как вы думаете, вообще откуда берется эта формулировка еще советских времен -- общественность сказала, общественность обвинила, все эти письма с обвинениями Серебренникова, Богомолова, подписанные некой общественностью. Это что? Это такое возвращение...? Ахеджакова: Пастернака не читала и не люблю. Собчак: То есть это возвращение каких-то механизмов советской эпохи? Ахеджакова: Безусловно. А это не зря они сейчас так Сталина любят. Собчак: Вы понимаете, во всем есть какая-то историческая протяженность. Ахеджакова: Потом эта история с этим трехметровым Владимиром, это все патриотизм такой, тоже не могу не вспомнить Салтыкова-Щедрина. Как это там: «Опять о патриотизме заговорили -- видно, проворовались». Факт. Собчак: Лия Меджидовна, но понимаете, ведь все, что происходит сейчас, и все то, что вам так не нравится в российской реальности, ведь это все куда-то уходит корнями. И, например, можно вспомнить одну точку, открываешь, набираешь «Лия Ахеджакова» -- это первое, что выскакивает, это, естественно, ваше выступление в 1993 году по поводу Конституции. Вам наверняка 100 раз это цитировали, но я не могу на этом не остановиться. Те ваши слова по поводу: «Что это за проклятая Конституция? А где наша армия? Почему она нас не защищает от этой проклятой Конституции?». Вы не думаете, что демократия, либерализм, законность, они же не могут быть в одной ситуации так, а в другой -- иначе. Тогда ваша позиция, и не только ваша, очень многих заслуженных деятелей культуры, многих уважаемых людей, она отчасти и привела к тому, что есть сейчас. Как тогда вы призывали не уважать Конституцию, так и, собственно, и сейчас и не уважают. Ахеджакова: Нет-нет, я не говорила «не уважать». Я считаю, что... Собчак: Как? Подождите, вот прямая цитата: «Что же это за проклятая Конституция, где наша армия, она нас не защищает»? Ахеджакова: Мало ли что там. Потому что они говорили, что они идут защищать Конституцию. Знаете что, Конституцию желательно соблюдать, какая бы она ни была, тем более, что с тех пор, а ее поменяли… Собчак: Но вы ее называете проклятой. Ахеджакова: А ее переписали, ее переписывали, и было еще много лет, она менялась, но хотя бы что-то, хотя бы эту Конституцию чтобы выполняли, ее же никто в ум не берет. Собчак: Но понимаете, многие ведь связывают как раз и расстрел Белого дома, и те события, которые произошли, драматические события, связанные с противостоянием парламента и президента, что в этих событиях отчасти кроются те изъяны системы, которые существуют сейчас. Ведь, по сути, именно потому, что очень много людей, не вы одна, занимали позицию: «Зачем нам эта проклятая Конституция? Нам нужен сильный демократический президент», ведь именно поэтому у нас сейчас президентская власть так сильна. Ахеджакова: Я так не говорила. «Нам нужен сильный демократический президент» -- это слишком умно для меня. Собчак: Вы говорили про... Ахеджакова: Нет-нет, я так не говорила, я не знаю, где вы это взяли. Где вы это взяли? Собчак: «Я не хочу ругать своего президента, президент до конца ждал, чтобы не пролить кровь, чтобы не оказались мы опять виноватыми. Я нашего президента поддерживаю». Вы в тот момент, и вы не одна такая, вы поддерживали позицию, которая может быть... Ахеджакова: Да дело не в том, сколько нас, не в этом дело, но тогда надо было поддержать. Собчак: Но вы понимаете, что сейчас мы имеем сильную президентскую власть и слабый парламент именно благодаря тем событиям. Вы же это понимаете? Но наша система устроена так... Ахеджакова: Вы мне сейчас протянули такую сплошную мысль, у меня нет такого. Собчак: Как? У нас президентская республика -- это факт, она не парламентская. Если бы у нас была парламентская республика, то, может быть, события развивались бы иначе, потому что у президента была бы реально сильная парламентская власть, которая бы ему противостояла. И тогда в 1993 году, конечно, это было невыгодное противостояние, потому что это было противостояние со страшными коммунистами. Но в сегодняшних реалиях это было бы противостояние с каким-то большим кругом людей, с парламентариями, с которыми со всеми приходилось бы договариваться, решать, с кем будет та или иная фракция. Ахеджакова: У меня совершенно другое ощущение беды. Оказалось, что главная сила этой власти -- в телевидении, в пропаганде, и пропаганда идет, эта совершенно лживая пропаганда идет очень мощно, продумано и прям бьет в цель, и убивает-убивает. И мне кажется, надо отсюда танцевать. Эта пропаганда... Собчак: Но тогда же ваше выступление, которое я цитирую, было же тоже по телевизору, Лия Меджидовна, и тогда все СМИ были тоже за Ельцина. И это тоже было не вполне честно, потому что Зюганова никто из журналистов не поддерживал, и с утра до вечера по всем телевизорам... Ахеджакова: Да мы что сейчас про Зюганова, что ли, будем говорить? Собчак: Конечно. Ахеджакова: Зачем? Собчак: Вам не кажется, что из той точки происходят те события, которые имеют место сейчас? Ахеджакова: Ой, нет. Я, вы знаете, так далека от такой серьезной, скрупулезной такой политики. Собчак: Подождите, вы говорите: «Пропаганда -- источник зла на телевидении».

Задачи курсовой работы:

2 Изучить понятие эмпирической социологии.

3 Рассмотреть принципы эмпирической социологии.

4 Проанализировать влияние принципов эмпирической социологии на общество.

Глава 1. Эмпирическая социология

1.1 Условия появления эмпирической социологии

Эмпирическая социология - это комплекс социологических исследований, ориентированных на сбор и анализ конкретных фактов общественной жизни с использование специальных методов (опросов, анкетирования, интервьюирования и статических методов в др.). [4]

Появление эмпирической социологии в начале XX в. было тесно связано со стремлением отдельных ученых изменить характер социологической науки в целом в соответствии с принципами позитивизма, которые впервые были провозглашены О. Контом, но не доведены им до своего логического завершения. Как известно, он выступал против абстрактного метафизического теоретизирования на темы об обществе вообще, за превращение социологии в разновидность науки, дающей точное знание, за использование для достижения этой цели строгих и обоснованных методов, за новую роль социологии в деле совершенствования социальных процессов и отношений. Однако Конту не было суждено ни добиться этого самому, ни увидеть новые возможности социологии в теории и практике конкретных исследований. Эти возможности и перспективы оказались реализованными лишь в эмпирической социологии XX в.

Серебренников: Премьера будет сначала, мы посмотрим, сначала это где-то будут показаны на каких-то фестивалях, сейчас ведутся разговоры, где, как и на какой площадке это будет первый раз сделано, а потом где-то мы, наверное, покажем. Синдеева: Знаешь, я всегда использую программу для этого: приходите, просто небольшая аудитория, но мы показываем. Когда я увидела спектакль «Мученик», я поняла, что если этот спектакль показать большому количеству людей в нашей стране по федеральному какому-нибудь каналу, может быть, у кого-то что-то там где-то как-то зашевелится. Серебренников: Ты знаешь, я, с одной стороны, скептически, мы перед программой этой, что мы друг друга этим радуем всякими спектаклями, высказываниями, статьями, интервью. Ты даешь там какой-то, пишешь текст, тебе звонят и говорят: «Наташа, молодец, как ты это все сделала?». Я какой-то спектакль, ты говоришь: «Молодец», мы друг друга... Но с другой стороны, ведь я вспоминаю действительно какие-то 80-е годы, выходит фильм «Покаяние». Я не сравниваю то, что мы делаем с этой махиной, с этим огромным произведением, но просто оно повлияло на огромное количество людей, будучи показано, правда, по-моему, во всех кинотеатрах, везде. Вообще можно ли изменить сознание большого количества людей с помощью искусства? Ответ -- да, если это искусство будет донесено, если оно будет настоящим и серьезным. Синдеева: Хотя, опять же, если оно настоящее и крутое, ты знаешь, оно же все равно находится, сейчас, слава Богу, с этим нет проблем и все-таки интернет дает такую возможность. Серебренников: Да. Но с другой стороны, интернет, понимаешь, он так рассеивает внимание и так делает высказывание мелким, потому что контекст интернета, он снижает градус высказывания и вообще планку. Когда ты идешь в кинотеатр, и во всех кинотеатрах страны одновременно идет фильм «Покаяние» -- это какое-то священнодействие, это просто что-то, ты выходишь оглушенный, пораженный, ты совершил над собой какой-то акт вивисекции публичной. Это серьезнее, чем интернет. Синдеева: У нас недавно Роднянский был в Hard Day''s Night, и он как раз говорил про «Левиафана». И он говорил: «Вы тоже не обольщайтесь тем, что фильм вышел -- и он сразу повлиял, потому что люди идут в кино все равно за удовольствием, за 2 часами, которые ты должен пережить». Серебренников: Послушай, я в этом отношении абсолютно оптимистичен. На меня такое же оглушительное впечатление произвел, извините, фильм «Выживший» Иньярриту с Леонардо ди Каприо и оператором Любецки. Он на меня произвел потрясающее впечатление, потому что, это, мне кажется, огромное произведение искусства, это мощь, сила, и как-то после этого мое ощущение кино уже не будет прежним. Но это 3 часа сложного натуралистического какого-то, то есть саги, с которой ты вообще не веришь, что это видишь, ты не понимаешь, как это сделано, ты кричишь, ты пугаешься, неважно. Главное другое, что внушает оптимизм -- знаешь, сколько этот фильм собрал в России? Миллиард. Синдеева: И это типа самая большая касса или нет? Серебренников: Это очень много. А нам все время говорят, что народ не любит, народ не пойдет, народу не надо ничего, народу надо самый отстой, народ ничего не понимает, он тупой. Если настоящее, серьезное и большое -- все все понимают. И все понимают, что это настоящее, серьезное и большое, и это собирает миллиард. Синдеева: И на этой оптимистичной ноте, как всегда, я очень рада, что несмотря на то, что обсуждаем какие-то иногда тяжелые вопросы, и живем мы в какой-то непростой иногда ситуации. Серебренников: Мы говорим, что шанс есть. Синдеева: Есть, 100%. Я тоже в это верю, и твоя эта уверенность, она дает мне тоже уверенность. Кирилл, спасибо тебе большое. Программа уже закончилась. Серебренников: Спасибо за приглашение. Синдеева: Спасибо. Мы продолжаем снимать программу «Синдеева» в прекрасном шоу-руме дома «Дыхание», я уже давно рассказываю нашим зрителям про этот проект и не устаю гордиться тем, что ФСК «Лидер» и дом «Дыхание» поддерживают, с одной стороны, нашу программу, с другой стороны сделали, правда, очень клевый дом. И сейчас буквально за эфиром с моей гостьей Ксенией Соколовой мы обсуждали этот дом, и я искренне делилась своими впечатлениями о том, как спроектирован дом, о том, какие здесь террасы, о том, как Старк действительно сделал здесь интерьеры публичных пространств, как он сделал несколько интерьеров комнат, и собственно наша условная студия, она тоже сделана Филиппом Старком. Я думаю, может быть, когда-нибудь дом «Дыхание» пригласит Филиппа Старка к нам сюда в гости, и в программе «Синдеева» появится Филипп Старк. К тебе на интервью? Да. Но сегодня у меня в гостях Ксения Соколова, журналист, публицист, ну и красивая женщина. Ксения, привет. Спасибо. Ты знаешь, когда ты блестящий журналист, блестящий… Спасибо, это лесть. Ну хорошо, блестящий интервьюер, и когда я готовилась к программе, я понимала, что я же не журналист, и вообще я никакой не интервьюер, как ты, и не хочу быть интервьюером сегодня с тобой, потому что… И это прекрасно. Не хочу себя потом критиковать и сравнивать с тобой. Потому что я очень люблю твои интервью, и когда я их читаю, то я, конечно, как человек, который недавно в этой профессии, то я пытаюсь понять, в чем секрет, как ты поворачиваешь разговор так, что не оторваться от твоих интервью, хотя вроде вы просто сидите и болтаете. Я не нашла для себя этот секрет. Не знаю, есть ли он у тебя и можешь ли ты им поделиться, но сегодня будем просто болтать, чтобы потом себя не критиковать. Могу поделиться. Ну давай. Может быть, это будет урок. На самом деле я, к сожалению, этот секрет никак не могу никому передать. Потому что бывают прирожденные убийцы, а я вот прирожденный интервьюер, я ничего для этого не делаю, я никогда этому не училась, просто я сканер, я чувствую человека, я его читаю. И я читаю очень хорошо, сразу понимаю, что у него внутри. Я не знаю, как я это делаю. Это в процессе уже интервью? Или когда ты готовишься? То есть вообще, как ты готовишься? Это какая-то целая, ты знаешь, кулинария, я не знаю даже, как это сказать, потому что есть несколько этапов приготовления блюда. Конечно, я сначала, если это интересные персонажи, их раньше было много, сейчас как-то совсем стало мало, но я действительно сначала тяну эту мягкую лапу свою издалека, я смотрю, читаю что-нибудь про него, я прикидываю одно к другому, какое качество, что делал. То есть у меня вырисовывается какой-то издалека портрет, причем этот процесс доставляет мне удовольствие большое, я его как-то издалека понимаю, этого человека. Даже если ты с ним незнакома лично? Абсолютно. Вот если я с ним незнакома, но я по его лицу, по его фотографии, по его биографии внутри составляю какой-то первый набросок. Потом я его вижу, потом он начинает говорить, и дальше я действительно как будто к нему присоединяю сотню проводков. Понимаешь?

На ранних стадиях становления эмпирические исследование существовали параллельно теоретической социологии в качестве частного интереса энтузиастов различных профессии и отдельных ученых-социологов.

Самостоятельным направлением социологических исследований эмпирическая социология становится в США. На процесс «прагматизации» социологии оказало влияние превращение прагматизма в национальную философию США. Прагматизм в самом широкой смысле слова был идеологическим фоном, на котором сложилась эмпирическая тенденция в социологии. Восприняв некоторые идеи Г. Спенсера, американские социологи под влиянием основоположников прагматизма, интенсивно развивавших психологическую науку, старались провести аналогию не между биологическими и социальными явлениями и процессами.

В 40 - 50-е гг. эмпирическая социология в США смогла достичь нового уровня развития во многом благодаря влиянию на нее метода структурно-функционального анализа, который разрабатывался в эти годы Т. Парсонсом и его последователями. Но и сам структурный функционализм рождался вполне эмпирически ориентированной социологии, учитывавшей важную роль и значение теории в эмпирических исследованиях. С появлением структурно-функционального подхода к анализу социальных явлений и процессов эмпирические исследования все больше перемещаются с социально-психологического уровня на уровень анализа социальных институтов и крупномасштабных систем. Но при этом сохраняется внимание к точке зрения субъекта действия, хотя она утрачивает свое самостоятельное значение. В методологическом плане «принцип понимания» вытесняется «принципом объяснения». Но чем тщательнее разрабатывался понятийный аппарат в «теории социального действия» Т. Парсонса, тем меньше он был приспособлен для проведения эмпирических исследований. Понадобилась специальная модификация ключевых понятий структурного функционализма, которую в конце 40-х гг. начал разрабатывать Р. Мертон и которая продолжается и в настоящее время с учетом тех достижений в области эмпирических социологических исследований, которых добились социологи самых различных школ и направлений. Внутри эмпирической социологии выделяют две ветви - академическую и прикладную.

Задача академической усматривается в создании системы научного знания об отдельных областях и явлениях общественной жизни (социологии города, села, семьи, молодежи, искусства и т.д.), которые используются в качестве методологической основы конкретных эмпирических исследований.

Прикладные эмпирические исследования, в отличие от академических, направлены на решение четко определенных практических задач и непосредственно связаны с выполнением функций социальной инженерии. Надо сказать, что в 70-80-е гг. произошло резкое увеличение объема прикладных исследований.

Для эмпирической социологии в целом остается важной и нерешенной проблема связи академической в прикладной эмпирической социологии для преодоления фрагментарности в целях получения всесторонней, унифицированной информации, которая в конечном итоге может дать картину социальной жизни в целом.

При изучении классического этапа развития социологии выявлялись исторические истоки эмпирической социологии. Речь идет о первых эмпирических исследованиях в XVII--XIX вв. Специально рассматривались: проблемы смертности в их эмпирическом изучении Дж. Граунтом, статистические работы У. Петти, И. Зюсмильха, становление социальной статистики в трудах А. Кетле, изучение семьи Ф. Ле Пле. Так же был дан анализ развития эмпирических исследований во Франции (работы Г. Тарда, Э. Дюркгейма), в Англии (труды Ч. Бута), в Германии (материалы А. Вагнера, А. Левенштайна, Ф. Тенниса, М. Вебера). Так же пЯ до сих пор уверен, что Сталин и «ИГИЛ» -- это зло примерно одного порядка. На меня так наехали все эти сталинисты: «Как ты можешь?». А так могу. Такой же варвар, который снес хренову тучу этих храмов, который снес строения, которые не строил. Катаев: Но еще и убил миллионы людей. Лоза: Еще и миллионы людей. Кстати, именно с легкой руки Сталина или с его попустительства два моих деда были расстреляны, а бабка 8 лет дробила камни под Карагандой. Потом когда она вернулась, мой папа носил ее в туалет, потому что она сама не могла согнуться. Роменский: Вы себя рокером еще считаете? Лоза: Да вы что, нет, что же, Боже упаси. Свят-свят-свят, да вы что? Какой рокер? Рок -- это музыка протеста. В мире он умер в 1980, официально считается, рок умер. Почему? Потому что из-под этой музыки ушло протестное начало, которое оправдывало очень многое. Желнов: А к какой тогда традиции, к канону вы себя относите? Лоза: Я эстрадный артист, который выступал, я закрывал бардовские фестивали, закрывал блюзовые фестивали. Желнов: Борис сегодня говорил до эфира про кантри, что вы один из... Барабанов: Вообще вы больше всего похожи на кантри. Лоза: Я не играл кантри музыку, ребята, я просто все умею делать, но мне очень сложно, потому что я не могу себя причислить и не хочу. Мне скучно, когда меня начинают к чему-то прилеплять, я все умею делать. Пожалуйста, надо кантри -- сыграю кантри, я играл на разных инструментах, на студии надо подменить, бывало, музыкантов. Допустим, поет Буланова песню, выясняется -- в конце пустовато. Я беру гитару, играю для нее соло. Подходит ко мне в Питере человек, жмет руку: «Вы тот самый Лоза, который Булановой соло сыграл? -- «Да, я тот самый». «Спасибо, вы не зря прожили жизнь». Ладно, все, я понимаю, да. Если надо -- пожалуйста, я взял бас-гитару и отыграл на басу. Если надо, я же учился на барабанах, я играл как барабанщик, если надо -- пожалуйста, я сыграю на барабанах. Как бы студийная работа это подразумевает. Клавиши -- сыграли клавиши, я не могу виртуозное соло сыграть на клавишах. Желнов: Я хотел спросить сейчас про то, что появилось в интернете это сообщение. Я не знаю, это мем или не мем, но, очевидно, мем про то, что вы раскритиковали игру на виолончели Сергея Ролдугина. Лоза: Я даже не знаю, кто это. Желнов: Я хотел спросить: знакомы ли вы с Сергеем Ролдугиным, музыкантом? Лоза: Я впервые слышу вообще это имя. Катаев: Имя? Лоза: Да. Катаев: А его сейчас вся страна обсуждает. Лоза: Понятия не имею. Монгайт: Видимо, не вся страна. Скажите, пожалуйста, у меня есть некоторое такое субъективное ощущение, что будучи на той высоте популярности и узнаваемости фантастической вы, как бренд, узнаваемый почти 100%, после этого очень трудно жить, то есть все говорит о том, что дальше ты должен находиться на глубине депрессии. Потому что если один раз ты был на такой высоте, то дальше очень трудно удерживать себя в каком-то гармоничном состоянии. Скажите, как часто вас посещает отчаяние, что вы человек из 1980-х? Лоза: Скажите, пожалуйста, я похож на человека, который находится в депрессии? Я был на высоте, 14 человек -- штат, свой парк автомобилей, аппаратура, которая ехала вместе со мной, трейлер тащил. У меня был рекорд, мы за 45 минут ставили этот аппарат. Люди в костюмчиках, со значком «Юрий Лоза», я выхожу, стадион -- все, как положено. После этого все сдулось, я совершенно такой же -- весел, жизнерадостен, я уже пережил все это десять раз. Монгайт: А вы не обижены на страну, которая сдула все это? Наверное, могло бы быть все иначе. Лоза: А разве можно обижаться на дождь? Монгайт: На дождь обижаться нельзя, на страну -- легко. У меня ощущение, что вы были на нее обижены. Вы рассказывали в вашем фейсбуке, который источник цитат о вас, что в 1991 году вы выступали на баррикадах, в 1993 с ужасом смотрели на расстрел Белого дома, и в дальнейшем, судя по тому, что вы пишите, появилась «пятая колонна», несогласные, страна изменилась, расслоилось общество. По идее вы должны быть разочарованы. Лоза: Ничего подобного. Я пытаюсь воспринимать мир как мир, который не я создал. Он живет по своим законам, я не могу изменить этот мир. То, что я не могу изменить, я не пытаюсь изменить. Если я что-то могу изменить, допустим, рассказать человеку о жизни со своей точки зрения, могу просветить его, по четырем-пяти предметам могу преподавать, скажем так, разные предметы. Но изменить мир я не в состоянии, понимаете, в чем дело? Катаев: В 1991-м вы верили в это? Лоза: В 1991-м я в это верил. Я бегал на баррикады, я придумал название для страны. Монгайт: Какое? Лоза: Я думал, хорошо бы оставить название СССР, только поменять -- Свободный Союз Суверенных Республик. Я мотался, я даже Елене Боннер звонил: «Можно ли мне куда-то выйти, на такие структуры, где я это могу…». У меня было столько всякой эйфории, а в 1993-м вдруг у меня все, я по-другому взглянул на этот мир. Увидел, что, нет, ребята, наверное, все-таки маленький человек -- это маленький человек, он должен воспринимать как-то все-таки более объективно все. Монгайт: То есть с 1993 по 2016 год вы жили как маленький человек. Лоза: Конечно, маленький. Монгайт: Как вы считаете, сейчас вашу позицию по разным вопросам, которую, вы говорите, спрашивают все медиа, предлагают деньги за комментарии, воспринимают всерьез? Лоза: Нет, конечно. Чушь собачья. Кто я такой? Я ни на что не могу повлиять, я не могу даже объяснить людям, что я могу сказать толком. Я им объясняю-объясняю, они все равно говорят: «Чтоб ты сдох». Я думаю: Боже мой, да вы что, вы читайте мои комментарии. Так вот, я пытаюсь объяснить: «Нет, ты завидуешь». Говорю: «Кому? Мертвым политикам?». Мне говорят: «Ты завидуешь Немцову» -- «Елки-палки, ребята, вы совсем с ума сошли?». Я же мертвым не могу завидовать. Барабанов: Есть простой рецепт. На телевидение не пускают, на радио не берут песни, все плохо, нет смысла выпускать, с точки зрения реализации, песни, выкладывать их в интернет. Есть простой способ -- преподавание, передавать опыт подрастающему поколению. Продюсерский центр, школа, академия -- назовите как угодно -- Юрия Лозы. Тем более, есть такой месседж -- «Научу писать хиты». Есть, что рассказать, тем более, вы знаете, как строит гитару Кит Ричардс. Есть ли желание что-то в этом духе сделать? Лоза: Знаете, сколько раз ко мне подходили мои коллеги, втихаря говорили: «Юрок, мы выросли на твоих песнях, мы их слушали» и т.д. Говорю: «Почему вы ни в одном интервью этого не сказали?

одчеркивалась значимость этих исследований для конкретного анализа капиталистического общества эпохи его становления и развития. [4]

Непосредственное внимание обращалось на то, что это были эпизодические, разрозненные исследования, которые не имели в то время определяющего значения для развития социологии. В XVII--XIX вв. не существовало разработанной методологии и методики их подготовки и проведения. Социологические теории, с одной стороны, не формировали условий для проведения конкретных эмпирических исследований в силу достаточно абстрактного характера первых, поскольку в этих теориях ставилась, прежде всего, задача создания глобальных историко-эволюционных схем. С другой -- эти теории, опять же вследствие названной выше их специфики, не нуждались в проверке и конкретной, эмпирической аргументации. Вместе с тем подчеркивалось, что без названных выше эмпирических исследований не было бы и значительных теоретических выводов, особенно у таких социологов, как Теннис, Дюркгейм и Вебер. На рубеже 1910--1920-х гг. появляются исследования, которые сыграли судьбоносную роль в развитии социологии и открывшие принципиально новую ее эпоху.

В то же время эмпирическое исследование означает изучение конкретных социальных проблем, направленное на решение как теоретических, так и практических задач, регулирование межгрупповых и внутригрупповых отношений и социальных процессов. Проведение эмпирического исследования предполагает использование специальных методов количественного и качественного характера, включая письменные и устные опросы (анкетирование и интервьюирование), социологическое наблюдение, эксперимент и т.д.

Эмпирическая социология -- особая сфера, даже вид профессиональной деятельности социолога, который иногда выступает как синоним всякой социологической деятельности. На самом деле это не так, поскольку последняя включает в себя не только проведение эмпирических исследований, но и другие виды работы, в первую очередь научное обобщение и анализ информации, создание и развитие теорий различного уровня. [1]

Агаларов: Вы знаете, я очень не люблю комментировать политику. Синдеева: Все не любят. Это же наша с тобой жизнь. Агаларов: Первое: мы не знаем, какой была бы страна при другом лидере. Всё могло быть намного хуже. Второе: мы получили целостность, страна развивается. Синдеева: Куда она развивается? Приведи мне примеры развития страны. Я сейчас не про политику. Агаларов: Развитие страны ? это и есть политика. Давайте о музыке. Синдеева: То есть ты просто не хочешь об этом говорить. Как об этом не говорить? Понимаешь, это же наша ежедневная жизнь. Сколько сейчас стоит война с Сирией, сколько стоила Украина? Это же наши и ваши деньги. Агаларов: Я не берусь комментировать войны, но я могу сказать следующее по аналогии с нашей компанией. В этом государстве под руководством Владимира Владимировича Путина компания Crocus выросла в десятки раз. Синдеева: Это во многом благодаря таланту твоего отца и менеджеров. Агаларов: Абсолютно. Но имея определенный экономически стабильный климат, мы получаем финансирование от «Сбербанка». Естественно, мы берем на себя огромные обязательства, но при этом мы создаем большое количество рабочих мест. Неизвестно, если бы была другая власть, могли ли бы мы получать эти кредиты и успешно реализовывать те масштабные проекты, которые мы реализуем. Синдеева: Может быть, было бы еще успешнее. Агаларов: Никто не знает. Но мы говорим, что в принципе компания очень сильно выросла. Конечно, в первую очередь благодаря таланту. Синдеева: Что хорошее сделало государство для компании? Агаларов: Ничего. Синдеева: Вот. Агаларов: Но есть определенная стабильность. Синдеева: Да, но при этом это дорогие деньги, тот же «Сбербанк». Никаких более дешевых денег, которые могли бы быть в другой ситуации… Агаларов: А может быть, была бы война, и банки вообще не давали бы денег! Синдеева: Аккуратный ты, конечно, не хочешь про это. Агаларов: Компания Crocus и Араз Агаларов в этой стране построили что хотели. Я, пусть и сын Араза Агаларова (я горжусь, естественно, что я его сын), построил музыкальную карьеру в этой стране. Пока не смог это сделать за рубежом в том объеме, в котором мне хотелось бы, а в этой стране смог. Всё, что я хотел, я тоже заработал и сделал в этой стране: открыл здесь кучу ресторанов, построил вместе с отцом торговые центры. Я могу сказать, что у меня работает в компании под моим руководством около 2,5 тысяч человек. Не всегда просто наладить здоровую экономически продуктивную деятельность одного направления, чтобы в торговом центре была нормальная температура на каждом этаже, чтобы меняли светильники вовремя, убирали. Синдеева: Управлять - это очень сложно. Агаларов: А управлять Россией? Когда мы говорим, что наш президент не очень хороший и мог бы быть лучше… А мог бы быть и намного хуже! Поэтому я считаю, что мы сегодня имеем абсолютно сильного лидера. Понятно, что есть недочеты, но они есть у каждого даже дома на кухне. Легко критиковать человека, который столько делает. Я здесь не говорю ничего в защиту непосредственно нашего президента, но я хочу сказать, что лично мне всё на сегодняшний день нравится. В тех направлениях, которыми я занимаюсь и в бизнесе, и в музыке, у меня все получается. Ну что винить меня… Синдеева: Ты не соприкасаешься, возможно, с какой-то жизнью, о которой не знаешь. Не смотришь телеканал Дождь, который об этом рассказывает. Агаларов: Очень редко. Синдеева: ладно, смотри. Прошла такая новость: бывший гендиректор Сергей Кожевников вместе с Эмином Агаларовым создает телеканал «Твой дом». Агаларов: Уже создан. Синдеева: Он уже есть? Агаларов: Мы пишем передачи. Синдеева: Что там будет и какая бизнес-модель? Вы же рациональны. Агаларов: Очень простая. Первый мой проект был Crocus TV, это порядка 500 плазм, которые расположены на наших объектах. Сейчас мы уже располагаем их на чужих объектах. Очень простая арифметика. Содержание канала примерно миллион рублей в месяц. Мы вышли в доходность буквально через три-четыре месяца после запуска. Сегодня три-четыре миллиона выручки в месяц при расходе в миллион. Синдеева: Это на плазме, запустили ролики, поставили. Не надо платить дистрибьюторам, не надо выходить в сеть. Агаларов: Это только на плазмах, и у нас есть рекламодатели. Понятно, что если мы будем платить дистрибьюторам и вещать, рекламодателей будет намного больше. Поэтому мы спартнерились с Сергеем Витальевичем Кожевниковым и магазином «Твой дом», создаем канал «Твой дом», который будет рассказывать и показывать всё о том, как стелить плитку, клеить обои, об интерьере. Синдеева: То есть это чисто рекламная модель? Агаларов: Продажа рекламы, интеграция спонсоров, да. У нас расчет на первый год около 100 миллионов рублей расходов, и мы уже понимаем, что в течение двух лет мы выйдем на самоокупаемость. Синдеева: Благотворительность. Что ты делаешь, много ли делаешь? Можешь ли сказать, сколько денег тратится на благотворительность в компании? Агаларов: Могу сказать, что у нас есть замечательный проект «Елка Вегас», который мы инициировали два года назад по принципу установки елок во всех наших объектах. В первом году, 2014, когда мы провели эту акцию, мы объездили все детские дома Москвы и Московской области (это порядка 80 детских домов), где каждый ребенок написал пожелание на Новый год: хотел бы он Лего, смартфон или ноутбук. Мы развесили эти желания на елку, а наши посетители могли их срывать. Например, «Антон Петров, шесть лет, хочу Лего на Новый год». Синдеева: Это вы красиво придумали, посетители покупали в магазинах. Агаларов: Да. Но все невыполненные желания выполнил «Вегас». Было потрачено около 18 миллионов рублей собственных средств. Как раз был курс 30. Это была большая цифра, но мы всех детей собрали на новогоднюю благотворительную елку в Крокус Сити Холле в прошлом декабре. Каждый ребенок из рук артистов получил именно то, что он загадал. Бюджет получился огромный, потому что половина подарков ? это смартфоны. Мы обещали ? мы выполнили. В этом году мы пошли другим путем. Мы получили путем встреч с руководителями детских домов списки необходимого оборудования. Синдеева: Целевая помощь. Агаларов: Да, не просто подарки детям, а то, что они могут использовать. Я сам лично посетил несколько детских домов: Красногорск, Истра, Истринский район. Стало понятно, что, во-первых, они в очень хорошем состоянии. Это то, что видел я. Это мне очень понравилось. И не так много им нужно, как мне всегда казалось, из таких бытовых вещей. Синдеева: Нужно просто, чтобы их не было. Агаларов: Об этом мы тоже говорили с людьми, которые там работают. У государства есть позиция, чтобы их не было. Часто детей отдают в семьи, и они снова возвращаются. Для ребенка это особая травма. Синдеева: Это ужасно. Агаларов: Это давление на то, чтобы их не было, мне кажется, что оно не очень правильно сбалансировано, потому что люди, которые работают в детских домах, ? настоящие родители для этих детей.

Наибольшего развития эмпирическая социология достигает в США благодаря исследованиям Чикагской школы -- группы ученых, целью таких исследований являлась выработка практических рекомендаций по совершенствованию тех или иных сторон жизни на основе собранного эмпирического материала. Для этого они впервые стали использовать полевые исследования, опрос, интервью. [Приложение 1]

Эмпирическая социология развивалась в разных направлениях: бихевиористское направление отвергало большие социальные общности как предмет социологии и рассматривало в качестве такового поведение индивида как реакции на поведение других людей. Психологическое направление объясняет общественные явления психическими факторами, действием сознания. Когда мы говорим о втором, как я понимаю, мы в первую очередь говорим о сериалах, о культуре сериалов, которая на наших глазах за последние десятилетия стала совершенно невероятной, приносит нам всем огромное удовольствие. Что вас сейчас возбуждает, как кинопродюсера, больше: это цирковое развлечение IMAX, 3D, в которое вы зовете на свои фильмы аудиторию? Или производства каких-то вещей для малых экранов? То есть сериальный, например, кинематограф. Что вам больше сейчас импонирует? Роднянский: Вы знаете, я принципиально всеяден. Я считаю, что кинематограф живет на разных платформах, и это во многом зависит от жанра, интонации, способа повествования. Когда ты хочешь рассказать роман полноценный, тебе, благодаря сегодняшним возможностям, строго говоря, именно малого экрана, предоставляется шанс сделать это в полноценном объеме в 10 часов, в 20 часов, а не втискивать это в 2 часа. Поэтому сегодня возвращаются многие и многие замечательные кинематографисты к уже осуществленным в прошлом кинопроектам и переделывают их для телевидения. Вряд ли в сегодняшние времена снимали бы, мне кажется, «Крестный отец», я сейчас не говорю за Фрэнсиса Форда Копполу, для киноэкрана, скорее всего, это был бы некий колоссальный аля HBO, Netflix или шоу-тайм сериал, как и, собственно говоря, «Boardwalk Empire» -- «Подпольная империя». Козырев: Или «Сопрано»? Роднянский: Или «Сопрано». Я не сравниваю меру дарования, поскольку... Мцитуридзе: Хотя «Подпольная империя» прямо сравнима, она абсолютно шедевральна. Роднянский: Сопоставима, да. Скорсезе -- все-таки великий режиссер и выдающийся продюсер. Или «Унесенные ветром». Конечно, кто бы снимал, Дэвид Селзник -- абсолютный гений и невероятного самопожертвования персонаж, который поставил все в своей жизни на карту для того, чтобы осуществить «Унесенные ветром», поменяв трех режиссеров, потеряв все на свете, но сегодня он, конечно бы, осуществлял для телевидения. То есть если у тебя в руках возможность сделать полноценный роман с объемными характерами, со сложной политической и человеческой средой -- это, конечно, малый экран. Но, с другой стороны, что заменит чувство коллективного просмотра в большом зале, когда ты в течение 2 часов в рамках невероятного визуального аттракциона можешь прожить жизнь других людей в эмоционально спрессованном виде. В этом же чудо кинематографа -- то, что ты на 2 часа приходишь, проживаешь чужой человеческий опыт, пусть он абсолютно подчас нереальный, нереалистичный, вернее, созданный виртуальными средствами, но и он полезен. Мне кажется, точно так же, как любой читатель, в зависимости от своего настроения и состояния может читать Толстого, Достоевского, Чехова, Стейнбека, Фолкнера и прочих серьезных замечательных авторов, или переключиться на фэнтези Джорджа Мартина или Урсулы Ле Гуин, и это будет один и тот же человек. Я просто противник плоского представления о зрителе, когда кажется, что есть зрители аттракциона, а есть зрители серьезного кино. Мне представляется, это в одном зрителе живут этих два разных человека. Козырев: У вас есть какие-то планы по сериалам в ближайшее время? Роднянский: Да. Я имею достаточно разнообразный, большой опыт международного кинематографа, то есть у меня было много попыток, более-менее удачных, вовсе неудачных, но, во всяком случае, их много в кино, делать картины, способные пересекать границы или просто на каких-то других языках, но у меня не было такого опыта в сериалах. И я решил подступиться, и мы выбрали тот сериал, о котором я думал очень давно, признаться, я вообще из тех людей, кто откладывает на полочку идеи и потом ее достает, доставая с полочки, все-таки реализует. Идея сделать сериал о Троцком у меня появилась лет, чтобы не соврать, 30 тому назад. Собственно говоря, «Троцкий» -- это будет первый большой международный сериал на многих языках: на английском, на испанском, на французском и на русском, в зависимости от места действия, с большим количеством разнообразных международных актеров, с европейским очень большим режиссером, таким очень известным, по замечательному сценарию, написанному нашим классиком Павлом Григорьевичем Чухраем, который редко пишет сценарии для других, а в данном случае написал, и это очень сильная драматичная история. Катаев: Кстати, про международный ваш опыт. В книге своей вы описываете довольно честно, кстати, про свои ошибки какие-то во время этого пути американского, американском продюсировании, успехе и не успехе. Вы подробно описываете ситуацию про фильм «Машина Джейн Мэнсфилд» Билли Бобом Торнтоном, вы говорите, что «если бы я был включен в контекст американской киноиндустрии, то, возможно бы, успех у фильма был». На данный момент можно ли сказать, что вы сейчас включены в американский контекст и можно ли вас сейчас назвать американским продюсером? Роднянский: Во-первых, я бы сказал так, что я для себя уже давно уяснил, что американской киноиндустрии не существует, я могу ошибаться, но мне представляется, что эта индустрия, скорее, является транснациональной. Это транснациональная индустрия со столицей в Лос-Анджелесе в силу того, что там находятся главные дистрибуторы студии, собственно говоря, мира, аккумулирующие колоссальное количество прав на фильмы и сериалы у себя в руках, но эта транснациональная индустрия, рекрутирующая огромное количество талантливых людей со всего мира. И в последние годы даже необязательно, собственно говоря, производящие фильмы только на английском языке, потому что если 20 лет назад американский рынок составлял приблизительно 70% от рынка мирового, то уже в этом году это не более чем 30%. А, собственно говоря, только для американского рынка мы все и пытались делать англоязычное кино, потому что для Китая или для Европы, в особенности для стран Европы, в которых по привычке фильмы дублируют, а не смотрят в оригинале, английский язык не является обязательным. То есть иными словами транснациональная индустрия, соответственно, там необязательно быть американцем, но обязательно быть человеком, понимающим контекст, правила игры, в которую входят способы развития. На самом деле, у продюсера, работающего в Америке, есть три главных вопроса, которые отличают очень хорошего продюсера от среднестатистического. Первое -- это умение найти, развить, создать, написать качественный сценарий, это умеют или могут найти очень немногие. Второе -- это умение, имея в руках очень сильный сценарий, добиться очень качественной, это называется у американцев «пакет» -- привлечь, пригласить, уговорить сильного режиссера, и, соответственно, имея сильного режиссера и качественный сценарий, тот самый каст, который, так или иначе, гарантирует качество и привлекает аудиторию. И третье -- это добиться той самой единственно возможной, разумной рациональной модели дистрибуции фильма, то есть коммуникации со зрителем, который принесет ему успех. На том этапе, на котором я делал свою первую американскую картину -- картину Билли Боба Торнтона «Машина Джейн Мэнсфилд» -- я обладал только одним из этих умений: в состоянии был найти приличный сценарий. Вторую экспертную компетенцию подарил Билли Боб Торнтон, потому что это был его проект мечты и, соответственно, он уговорил совершенно фантастический каст, который там снимался, и у меня совершенно не было компетенции во всем, что связано с дистрибуцией. На этом мы, и я честно написал об этом, на этом мы и проиграли.

Развитие эмпирической социологии вызвано усилением реформаторского движения, частью которого становится социология. На нее возлагают большие надежды.

Центром формирования эмпирической социологии стал Чикагский университет (чикагская школа). Именно здесь в 20-30-е годы развернулись многоцелевые прикладные исследования, которые и ознаменовали расцвет эмпирической социологии. Поэтому, не удивительно, что развитие эмпирического социологического направления связывают с чикагской школой. Это направление было ориентировано на детальные исследования жизнедеятельности людей в конкретных ситуациях. В это время город Чикаго за короткое время превращается в вершину американской цивилизации, становится одним из крупнейших центров промышленности, науки и культуры. Город буквально захватывали волны эмигрантов из Европы, и это обусловило определенные изменения в особенностях американского образа жизнедеятельности.

Учредителями Чикагской школы считают У. Томаса и Р. Парка. К самым известным работам представителей данной школы, каждые из которых были обобщением определенного исследовательского проекта, относятся: «Негры в Чикаго» (Р. Парк и У. Джонсон), «Гетто» (Л. Вирт), «Негритянская семья в Чикаго» (Ф. Фрезер) и многие другие. Но самой влиятельной в формировании данного направления стала работа У. Томаса и Ф. Знанецкого - «Польский крестьянин в Европе и Америке», написанная в 1918 г. В этом исследовании, благодаря активному использованию метода изучения документов из разных источников - в основном личного характера (дневники, автобиографии, воспоминания, письма крестьян, которые эмигрировали из Польши в Америку), проанализированы жизни людей в новых условиях.

1.2 Этапы эмпирической социологии

В своем развитии эмпирическая социология проходит несколько этапов, ее исторические корни берут свое начало в трудах Е. Дюркгайма и А. Смолла. Смолл еще в 1895 г. высказал идею о необходимости прикладных исследований в американской социологии. Именно с тех пор специалисты начинают выделять первый этап 1885-1920 в развитии эмпирической социологии с ее интересом к конфликтам и социальным реформам. Второй этап 1920-1950, связанный с распространением социологических исследований, начало которым положили представители Чикагской школы. У. Томас (1863-1947) и Ф. Знанецький (1882-1958) в 1918-1920 гг. выдают свою известную работу «Польский крестьянин в Европе и Америке», в которой на основе кропотливого анализа 754 писем, личных дневников и автобиографий рассматривались проблемы адаптации эмигрантов из Польши к условиям США. По результатам этих исследований они создают типологию лиц в зависимости от характера их приспособления к социальной среде, она содержит характеристики мещанского, богемного и творческого типов. Более подробно этапы эмпирической социологии можно рассмотреть в период древности и нового время. [4]

Древний период. Сбором и обработкой эмпирических данных люди стали заниматься еще в древности. Первые попытки количественного анализа социальных явлений предпринимались у большинства народов, о которых до нас дошли исторические известия и которые вступили на стадию образования государственности, а именно греков, римлян, египтян, китайцев, японцев, индусов, персов и евреев. [17] Особенно регулярными переписи населения - через каждые два года - были в Просто таких же случаев какое-то адское количество по всей стране. Да, это наверное, нужно Ольгу Романову спрашивать про все случаи, потому что она этим занимается и знает, какое количество заказных дел против бизнесменов. Ну вот это заказное дело, я имею основания полагать, что заказное дело, окей, давай так скажем. Скажем так, как будто у нас здесь суд. Человек, который действительно построил пол-Анапы, его попросили поделиться с органами, он не поделился. Да, причем он был депутатом от «Единой России», и все как надо. Встроенный в систему. Да, везде встраивался, и был очень самоуверенный депутатом, он считал, что он уже на таком уровне, что его не возьмут. И он, собственно, повторил подвиг, в меньшей вариации, Михаила Борисовича Ходорковского. В тот момент, когда уже было понятно, что на него наехали очень серьезно, он был не в России, он вернулся. И его тут же… Он вернулся осознанно… Он вернулся осознанно, полагая, конечно же, что как его, такого крутого, может кто-то посадить, что он, конечно, здесь всем все докажет. Вот это меня, конечно, поражает невероятно. С Каменщиком сейчас похожая история происходит. Я и Ходорковского спрашивала в этом интервью, как вот вы, почему вы вернулись. Он говорит: «Я ни сном, ни духом не мог себе такого представить». Я говорю: «А если бы могли бы это себе представить? Что бы вы сделали в том самолете?». Он говорит: «Я бы застрелился 100%». Я говорю: «Если бы вы знали, что с вами будет?». То есть не развернул бы самолет, а так… Нет, если бы он знал, если был бы выбор, застрелиться или произойдет то, что произошло, он сказал, что если бы он понимал эту перспективу, он бы застрелился, чтобы ее не было просто. Ну и здесь, вот человек вернулся и попал в тюрьму. И теперь, несколько лет уже идет следствие, огромное количество томов дела, его судят с какими-то невероятными нарушениями всех возможных процедур. А собственно, я этим занялась, потому что я дружу с Аней Ставицкой, которая адвокат, и это не первое ее дело, которым я как-то интересуюсь. Но здесь просто она мне все это рассказала, а ее там отстранили от дела, прямо в зале суда, и сказали, что вы не можете быть адвокатом вашего подзащитного. В общем, там какой-то бред. Как-то помогла все-таки твоя, скажем так, уже журналистская работа, это же вышло в паблик. Не знаешь? Не знаю. На самом деле о ней бесконечно все пишут. А дальше, ты же понимаешь, это все какая-то история, по нему принято решение. И должна быть какая-то сумма давления, в том числе вот таких журналистских статей, еще чего-то, чтобы это решение изменилось. Вот что должно произойти. Но опять же, это я возвращаюсь к тому, что журналистика все равно нужна и востребована сейчас. Даже так, но она нужна. Ну вот видишь, я уже в этот момент, по-моему, я уже даже не работала в этом «Снобе», и просто когда перед тобой сидит живая Аня Ставицкая, которая тебе говорит, что вот хороший человек, которого я не один год знаю, который пропадает, и ему там шьют пожизненное, и можно что-то попробовать сделать, чтобы этого не случилось. И вот на тебя смотрит человек и говорит, можно что-то попробовать сделать, чтобы невиновный человек не получил пожизненное, ты едешь. Журналистика нужна еще более, чем когда-либо в России. Наташ, я не уверена, что эта статья поможет. Понимаешь, она, может, и нужна, конечно, нужна журналистика. Что тут сказать, нужна. И люди, которые этим занимаются и которые у тебя на канале работают, которые работают в «Новой газете», в New Times, еще где-то, действительно, я очень уважаю этих людей. И они делают все правильно, но просто для себя я приняла другое решение. У нас уже заканчивается программа, все пошло не так, как было написано на бумажке. Что-то пошло не так. Нет-нет, в этом же и интерес как раз к разговору, когда этот рисунок рождается в процессе. Но два вопроса осталось. Лесин, ты с ним ни разу не встретилась? Ты знаешь, мы с ним встречались вот во время как раз кампании Прохорова, были какие-то общие встречи, куда он приходил. И мы формально были знакомы. Ну и все, на этом наше знакомство исчерпывалось. А после этого интервью он мне позвонил, через день, когда оно вышло, с Венедиктовым. Расскажи, мне же он тоже вдруг написал, понимаешь, по другому поводу. Это удивительно, я хотела понять. Вот он тебе позвонил, и? Есть такие люди, которые вместо того, чтобы не обратить внимания, или затаить на тебя, они тебе честно звонят. Вот Венедиктов, он правильно в том интервью сказал, что вот мы все такие московские пацаны, это такая умирающая порода таких странных московских пацанов, умирающих в буквальном смысле, московских пацанов со странными пацанскими какими-то привычками. Значит, раздается звонок, здрасьте, я вот Михаил, я не помню его отчества… Юрьевич. Да, Михаил Юрьевич Лесин. Я говорю, ой. Ну, понимаю, бить будете, папаша? Он говорит, зачем вы вот мне рак приписали? Я говорю, а что, нет рака? Он говорит, нет, я действительно был болен, лечился очень долго, но рак, это вы мне зря. Но там я, действительно, признаю, сказанула с чужих слов, но там был настолько очевидный источник, и я думаю, что этот источник был дезинформирован, он сам считал, что у Лесина рак. Да, и он мне говорит, слежу за вашим творчеством давно, уважаю, все такое, говорит, приезжайте в Америку, поговорим. Я говорю, что, вы мне может интервью дадите? Он говорит, интервью я не дам, я не имею права рассказывать то, что касается других людей, а ведь только это вам и интересно, я же вам не интересен. Я говорю, нет, ну что вы, конечно, вы мне интересны. Он говорит, ну приезжайте, мы с вами поговорим. И он мне, у меня даже это все в телефоне осталось, прислал какие-то свои координаты, контакты, мэйл. Это когда было? Ну, вот смотри, вышло интервью с Венедиктовым, я уже забыла, кажется, была осень, этой осенью. Этой? Этой, этой осенью, это было несколько месяцев назад. И как раз где мы с Венедиктовым это все и обсуждали, то есть я сказала ему, вы знаете, что у Лесина рак? И Венедиктов говорит, да, я слышал, но не удивлюсь, что эти слухи распускает сам Лесин. Вот это он сказал. Это было осенью, и что, он сказал, приезжайте в Америку? Да, он сказал, приезжайте в Америку, будете в Штатах, говорит, звоните, заходите. Я была в Штатах, но не звонила и не заходила. Видишь, как, зря. Вот давай тогда с тобой, опять же, попробуем понять, что было у меня. Из последнего, до этого тоже были неожиданные звонки Лесина, но это другая история.