Гражданские инициативы в сфере преодоления социальной эксклюзии: смыслы и практики участия

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

“НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

“ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ”

Факультет социальных наук

Гражданские инициативы в сфере преодоления социальной эксклюзии: смыслы и практики участия

выпускная квалификационная работа

по направлению подготовки 39.03.01 “Социология”

образовательная программа “Социология”

Рецензенты:

Ст. преподаватель кафедры экономической социологии.

А.А. Куракин

Доцент кафедры социальных институтов.

И.А. Климов

Научный руководитель:

Профессор кафедры экономической социологии.

О.Е. Кузина

Москва 2019

Оглавление

• ВВЕДЕНИЕ
• ЛИТЕРАТУРНЫЙ ОБЗОР
• Современная благотворительность сквозь призму классических социологических теорий
• Специфика культуры благотворительности в России
• Бездомность как один из видов социальной эксклюзии
• Бездомные как объект гражданской активности
• Выводы из обзора литературы
• ПРОГРАММА ИССЛЕДОВАНИЯ
• Актуальность исследования
• Проблема исследования
• Цель и задачи исследования
• Операционализация основных понятий исследования
• Предмет, объект и гипотеза исследования
• Методологическая основа исследования
• Реализованная выборка
• Ограничения исследования
• Этические вопросы исследования
• АНАЛИЗ ПОЛУЧЕННЫХ ДАННЫХ
• Информация об участниках исследования
• Введение к анализу полученных данных
• Помощь бездомным, мотивация вовлеченных и смыслы, определяющие их действия
• Формы помощи бездомным
• Особенные характеристики бездомных как объекта пожертвований
• Ожидаемый результат помощи бездомным
• Отношение к бездомным у людей, оказывающих им помощь
• ЗАКЛЮЧЕНИЕ
• СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
• ПРИЛОЖЕНИЕ 1, ГАЙД ИНТЕРВЬЮ
• ПРИЛОЖЕНИЕ 2, ТРАНСКРИПТ ИНТЕРВЬЮ

Введение

Исследователи как в России, так и в других странах обращают внимание на изменения, связанные с гражданской активностью, которые происходят на территории постсоветского пространства [Toepler, Jakobson, Mersiyanova, 2018; Hemment, 2014; Crotty, 2009]. При этом их интересуют не только активные и заметные формы гражданского участия (протесты, митинги), но и более распространенные и повседневные, такие как благотворительные пожертвования и фонды, которые их получают. Гражданская активность в посткоммунистических странах является особенно актуальным объектом изучения [Левинсон, 2010]. В коммунистических странах вся социальная сфера регулируется только государством, а гражданские инициативы не приветствуются, в связи с чем формы, в которых появляются и развиваются некоммерческие и негосударственные организации после падения режима, представляются исследователям очень важными сигналами о том, каким образом в стране происходит демократизация и сопутствующие ей социальные трансформации.

В течение последних нескольких лет благотворительность в России развивается, становясь все более популярным типом гражданской активности. По данным CAF, 42% россиян жертвуют денежные средства благотворительным организациям. Процент вовлеченных в благотворительность растет особенно быстро на протяжении последних 5 лет.

Несмотря на то что многие благотворительные проекты поддерживаются с помощью государственных субсидий и пожертвований от коммерческих организаций, частные денежные пожертвования играют важную роль в деятельности НКО. Как очень крупные благотворительные фонды, так и менее известные, например, региональные, признают краудфандинг в интернете одной из самых эффективных фандрайзинговых стратегий [WINGS/Foundation Center, 2017].

В российском некоммерческом секторе последние несколько лет происходят значимые структурные изменения. По-прежнему основными объектами пожертвований являются помощь детям и животным, но, по результатам многих исследований, все больший процент россиян вовлечен в помощь взрослым людям, испытывающим финансовые сложности или находящимся в сложных жизненных ситуациях. В эту группу входят пожертвования на помощь и ресоциализацию бездомным. Есть исследования, подтверждающие, что мотивация жертвователей различается в зависимости от объекта и формата помощи. В связи с этим интересно, какие смыслы в свою деятельность вносят люди, помогающие бездомным с целью повлиять на решение проблемы [ФОМ, 2018].

Бездомные являются стигматизированной и маргинальной группой, к которой могут быть не применимы стандартные мотивы благотворительных пожертвований россиян: эмпатия, близость проблемы. Поэтому целью данного исследования является выявление личных смыслов участия в помощи бездомным. Представляется интересным, почему россияне решают, что бездомные - это группа, которой нужна помощь, а не осуждение и порицание, игнорирование.

Данная работа состоит из трех частей, в первой части будут представлен ряд теоретических и эмпирических работ, помогающих задать исследовательский вопрос, определить задачи и поставить гипотезы., во второй - методологические основы исследования, его программа, а третья часть представляет собой аналитический отчет после обработки качественных данных, состоящий из нескольких частей, соответствующих решаемым задачам исследования.

В обзоре литературы мы сначала обратим внимание на то, как с помощью классических социологических теорий можно интерпретировать современную благотворительность, потом мы отметим, какие особенности есть в российской благотворительности и как она меняется. Далее мы перейдем к проблеме социальной эксклюзии и бездомности как одной из проявлений этой проблемы. И последняя часть обзора представляет собой анализ поля помощи бездомным в России, кто и как ее оказывает.

В программе исследования будут еще раз подчеркнута актуальность исследования, его проблема, цель и задачи, предмет, объект и другие важные процедурные моменты исследования.

В третьей части мы пытаемся решить поставленные исследовательские задачи, выявляя разные типы мотивации людей, помогающих бездомным, смыслы их действий, форму помощи бездомным, особенности этого объекта благотворительности, эффективность помощи и отношение к бездомным. Помимо описания того, какие виды принимают эти характеристики, мы также попробуем каузально объяснить природу гетерогенности практик.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ОБЗОР

Современная благотворительность сквозь призму классических социологических теорий

бездомность эксклюзия альтруизм мотивация

В первой части литературного обзора современная благотворительность будет рассмотрена в контексте классических теорий об альтруизме и солидарности, гражданственности.

Тема альтруизма была важной для многих классиков социологий. Важность просоциальных аспектов поведения, под которыми понимаются действия, направленные на другого (то есть все, что называл действиями Вебер), подчеркивается многими классиками и современными представителями социальных наук. Одним из главных терминов в этой области является “альтруизм”, неологизм, введенный Контом. И благотворительность, и альтруизм в самом широком смысле можно понимать как целенаправленные действия, совершаемые человеком для блага других, осуществляемые с затратами собственных ресурсов.

Отец-основатель дисциплины, Огюст Конт, первым ввел альтруизм в теорию, подчеркивая, что этот феномен является важным для понимания природы социального. Эгоизм соответствует индивидуальной форме организации жизни, а альтруизм - коллективной. При этом не только коллективное, но и индивидуальное благополучие человека зависит от альтруизма и желания бескорыстно помогать другим [Конт, 1910].

Под влиянием Конта Спенсер также обращал внимание на проявления альтруизма как на действия, совершающиеся для помощи другим зачастую в ущерб собственным интересам. По мнению Спенсера, альтруизм появился как результат эволюции общества. Эгоистичный от природы человек в процессе развития общества начинает приобретать желание заботиться о все более широком круге лиц, не ограничивающемся семьей, другими близкими людьми, а распространяющееся на незнакомых людей. При этом Спенсер акцентирует внимание на том, что феномен альтруизма является биологическим и универсальным, в развитой форме может быть доступен для анализа у людей в современных обществах и некоторых животных.

В работе “Основание социологии” Спенсер говорит, что существует две религии, два типа мировоззрения: “религия вражды”, свойственная примитивным общества и “религия согласия”, которой характерна крайняя степень альтруизма, возможная только в неопределенном отдаленном будущем. На самом деле, по мнению Спенсера, не следует искать в обществах в подлинном виде ни одну из этих религий, но социологам следует обращать внимание на то, в каком соотношении они находятся в каждый момент времени, чтобы уметь предсказывать и анализировать общественные трансформации, эволюцию взглядов. Спенсер говорил о том, что при анализе альтруистического поведения следует обращать внимание на то, что оно характеризуется добровольностью, отсутствием принуждения, снижением уровня агрессии к разным группам [Спенсер, 1876].

Зиммель, задавая вопрос “Как возможно общество?”, задумывается в том числе и о том, как человек-эгоист взаимодействует с другими такими же, образуя общество, само по себе являющееся эгоистической структурой. Общество хочет сохранить свою целостность, ему необходима самоорганизация участников, в то время как индивиду не выгодно заботиться о благополучии других, его интересы могут не совпадать с интересами общества. По Зиммелю, общество вынуждает людей становиться альтруистичнее. Борьба эгоистов-людей и эгоистического общества виделась Зиммелем одной из ключевых для проблемы общественного порядка [Simmel, 1910].

Альтруизм может восприниматься как мотив для вовлеченности в благотворительность, связанный с эмоциональным желанием помочь. Еще один важный социологический концепт - солидарность, введенный Дюркгеймом, может восприниматься как подходящий для описания гражданского типа вовлеченности в благотворительность.

Дюркгейм, исходя из своей холистической позиции, интересовался обществом как надындивидуальным бытием. При осмыслении природы социального французский социолог вводит в социологическую теорию понятие солидарности. Органическая солидарность, присущая современным обществам, в отличие от механической солидарности, присущей первобытным обществам и существующей благодаря сходству членов группы, основана на гражданских правах, на чувстве ответственности за благополучие группы. При этом механическая солидарность основывается на принуждении и долженствовании, когда органическая существует благодаря нормализации заботы о коллективном существовании [Дюркгейм, 1899].

Теория действия Вебера также дает возможности для анализа альтруистического поведения, при этом есть возможность понимать благотворительность как целерациональное действие, когда донор ждет прямую или косвенную выгоду от своих действий, как ценностно-рациональное действие, когда в основе действия - желание помочь, или даже как аффективное действие, являющееся эмоциональным порывам, а не рациональным действием [Вебер, 1990].

Быков, вслед за Хитлином и Вайси, предполагает, что классики социологии очень удивились бы, узнав, что сейчас вопросы альтруизма и морали практически не заботят исследователей, несмотря на то что для отцов-основателей дисциплины они казались ключевыми [Быков, 2013]. Исследования альтруистического поведения и попытки разработки теорий об альтруизме не так популярны сейчас. Однако очень много внимания получают сферы деятельности гражданского общества и некоммерческий (и негосударственный) сектор.

Классиком теории гражданства является Маршалл, который одним из первых связал в своей теории гражданскую активность и проблему неравенства [Маршалл, 2006]. По Маршаллу, история становления гражданских прав - это, в первую очередь, история их распространения на все более широкий круг людей, ранее ограниченных в правах. Распространение прав происходит в связи с тем, что высшие слои общества осознают, что неравенство невыгодно не только для угнетенных, но и для общества в целом.

Один из способов борьбы с неравенством предлагают благотворительные организации, стремящиеся к повышению инклюзивности в обществе. В следующей части работы будут проанализированы основные тренды российской благотворительности, в том числе и с точки зрения того, насколько востребованными являются гражданские инициативы, основанные на гражданственности, а не эмпатии.

Специфика культуры благотворительности в России

Когда мы уже увидели, что благотворительность - это вечный феномен, который раньше существовал и анализировался философами и социологами как альтруизм или добродетель, солидарность, можно рассмотреть, какая культура благотворительности сложилась в России.

Современная благотворительность - это частично институционализированная деятельность, которая имеет разные формы. И если большинство теорий об альтруизме направлено на объяснение феномена и его значимости для проблемы социального порядка, исследования благотворительности направлены на выявление различий благотворительных стратегий и биографий, описание трендов в этой области. Далее будут проанализированы релевантные данные о специфике благотворительности в России, изменениях в практиках участия в ней.

Согласно исследованию фонда “Нужна помощь”, 84% россиян, имеющих доступ к интернету, когда-либо помогали благотворительным организациям. Большинство из них жертвовали деньги в специальные боксы в общественных местах, отдавали вещи или продукты приютам, отправляли смс на короткий номер. Эти типы пожертвований уже более 10 лет пользуются популярностью, главным изменением за этот период можно назвать рост числа пожертвований через интернет.

Основная черта благотворительности в России, которая наиболее ярко контрастирует с мировыми трендами, - ее адресный характер. Больше половины россиян оказывают адресную поддержку, дают милостыню на улице, участвуют в “стихийных” онлайн сборах средств, перечисляют средства НКО на лечение конкретных людей, историю которых они увидели в своей ленте в социальной сети или по телевизору. По данным Левада-центра, в течение 2017 года 31% жителей России подавали милостыни, 17% отдавали свои вещи приютам, церквям, детским домам, и только 6% перечисляли денежные средства НКО.

Самое популярное направление пожертвований в России- здравоохранение, а самый популярный объект - дети. Более половины и мужчин, и женщин, так или иначе вовлеченных в благотворительность, помогают детям-сиротам, тяжелобольным детям, детям с инвалидностью. Наименее интересные для жертвователей проекты связаны с научными исследованиями (в том числе в области здравоохранения), защитой прав различных групп.

Сотрудник Левада-центра, Алексей Левинсон, опираясь на данные всероссийского опроса, утверждает, что большинство россиян жертвуют денежные средства на благотворительность из жалости, чтобы помочь нуждающимся, однако они считают, что проблемы должно решать государство, а не граждане этого государства.

Это косвенно опровергают данные фонда CAF, согласно которым ответственность за свою семью в России разделяет 99% граждан, а ответственность за то, что происходит в нашей стране, чувствует только 38% россиян, однако среди тех, кто вовлечен в профессиональную благотворительную деятельность, тех, что чувствует свою ответственность и за страну, 75%. Таким образом, для многих людей, занимающихся благотворительностью, эта деятельность является гражданской активностью, они чувствуют ответственность и считают, что способны оказывать содействие в решении глобальных проблем, в то время как не вовлеченным в благотворительность или вовлеченным в нее эмоционально, это не свойственно.

Благотворительные фонды в России часто используют эмоционально окрашенную лексику, им свойственен алармизм, подчеркивание того, что сбор денег срочный, во многом это обусловлено тем, что такая риторика вызывает отклик у большего количества потенциальных жертвователей.

Некоторые НКО начинают использовать другие логики обоснования необходимости заниматься благотворительностью, подчеркивая эффективность благотворительных программ, их необходимость и функциональность, а не пытаясь эмоционально окрашенными фразами повлиять на чувственный опыт потенциальных жертвователей [Исследование фонда “Нужна помощь”, 2018].

Большинство из организаций “третьего сектора” работают “по запросам”, реагируя на просьбы о помощи, которые в той или иной форме переданы от нуждающихся, и через свои каналы донося информацию до своей аудитории. В то время как большинство крупных зарубежных и/или международных благотворительных организаций являются data-ориентированными, при планировании своей деятельности думают о масштабах волнующей их проблемы и действиях, необходимых для того, чтобы постепенно делать эту проблему все менее острой. В то время как российские НКО думают о своих повседневных задачах, оставляя практически без внимания глобальные цели.

Наиболее эффективная позиция для некоммерческой организации, по мнению Сингера, - это желание как можно скорее закрыться. НКО существуют для решения проблем, а значит, должны хотеть решить проблему и прекратить свое существование [Singer, 2010]. В то время как российские НКО работают, чтобы работать и помогать людям, что является более гуманистической, но менее эффективной стратегией.

На протяжении всего существования российских некоммерческих организаций доверие к ним стабильно невысокое, в связи с этом многие россияне предпочитают жертвовать адресно или не жертвовать совсем [ВЦИОМ, 2018]. То, что многие россияне никак не вовлечены в профессиональную благотворительность, можно объяснить действием “эффекта свидетеля”. Несмотря на то, что, россияне знают о существовании проблем, они зачастую к ним даже неравнодушны, они не предпринимают попыток как-то повлиять на их решение. По данным многих российских исследований, большое количество людей думает, что с большей вероятностью начнет заниматься благотворительностью, если другие люди это будут делать и рассказывать. При этом о своей благотворительности люди предпочитают не рассказывать, боясь, что окружающие подумают, что они хвастаются тем, что делают “доброе дело”.

Под влиянием большого количества факторов в россиянах развилась культура благотворительности как желания помочь конкретным людям, а не стремления изменить ситуацию, решить проблему. В связи с тем, что эта позиция является наиболее массовой, представляется важным изучение не самых популярных направлений некоммерческой деятельности, в которых многое может отличаться от общих трендов некоммерческого сектора.

Бездомность как один из видов социальной эксклюзии

По мнению Белчера и Де Форджа, бездомные люди редуцированны из полноправных членов группы в нечто, близкое к зиммелевскому пониманию чужака [Belcher, DeForge, 2012]. По Зиммелю, чужак - это “отвергунутый” (“disallowed”) человек, депривированный от многих частей социального взаимодействия. При этом Зиммель подчеркивал, что чужак - не положительная и не отрицательная характеристика, со стороны общества он не испытывает ни поддержки, ни резко негативных эмоций, о нем просто не думают как о “похожем”, близком. Чужак одновременно и близок, и далек. Он физически соприсутствует с членами группы, но дистанцирован от них социально, исключен из взаимодействий, лишен возможности получать те же услуги, то же отношение [Simmel, 1950]. Бездомных некоторые исследователи называют живыми мертвецами, подчеркивая их промежуточное положение между нахождением в обществе и социальной смертью [Bessant, 2001].

Как следствие деиндустриализации, ручной труд становится все менее значимым, его все легче заменить, запрос снижается. Во многом изменения на рынке труда повлекли рост бездомности. Отношение к этим людям также стало ухудшаться, они перестали быть объектам жалости, так как обществу они не нужны, их труд не имеет ценности, бездомные не воспринимаются как часть общества, являются социально исключенными индивидами [Belcher, Singer, 1988].

Слово бездомность может вводить в заблуждение, так как на самом деле речь идет о комплексе проблем, среди которых бедность, проблемы с физическим и психическим здоровьем, плохое питание, зависимости, безработица. Но, по мнению многих исследователей бездомности, в основе лежит именно социальная эксклюзия, которая не позволяет людям вырваться с улицы. Отсутствие возможностей выйти на рынок труда, стигматизация, неравенство прав и возможностей, делают проблему бездомности социальной проблемой, а не проблемой каждого конкретного человека, по тем или иным причинам оказавшегося “на улице” [Twenge, Baumeister, DeWall, Ciarocco, Bartels, 2007].

При анализе проблемы бездомности исследователи часто вспоминают о Гофмане и его понятии “стигмы” [Goffman, 2009]. Обычно эти исследователи исходят из позиции о социальном конструировании девиации. Анализируя то, какие мнения о бездомных есть в обществе, как взгляды на проблему бездомности эволюционируют, исследователи приходят к выводу, что стигма появляется, когда есть неравенство в социальной, экономической и политической власти, а также возможность обозначить границу (между своими и чужими), стереотипизировать, “наклеить лейблы”. Люди, оказавшиеся бездомными, больше не являются полезными для общества, функциональными частями группы (из-за отсутствия постоянной работы, а следовательно, вклада в поддержку общественных благ), становится очевидно их отличие от “домашних”.

Стигма продуцирует неловкость. В связи с этим большинство людей пытаются отвести взгляд от бездомных, которых они видят на улице, стараются не обращать внимания. Люди, которые характеризуются определенной стигмой, всегда окружены мифологией и стереотипами. В медиа-среде, речах политиков, а следовательно и в обыденном знании распространено мнение, что бездомные - ленивые люди, не желающие работать и приносить кому-либо пользу.

Большинство мифов о бездомных не имеют подтверждения, а иногда имеют опровержения. Так, например только 5% бездомных, по мнению фонда “Ночлежка”, ищут еду на мусорках, большинство бездомных вообще ничего там не ищет, а те, кто этим занимается, чаще всего ищут металл и стекло, пластик для переработки, чем, осознанно или нет, помогают экологии. Также уровень образования бездомных не сильно отличается от уровня образования в целом по стране. Помимо этого, в то время как многие россияне считают алкоголизм причиной бездомности, это чаще всего является не причиной, а следствием, копинговой стратегией бездомных.

Интеграция стигматизированных - одна из задач социальной политики большинства развитых стран [Rex, 2013]. Попытки преодолеть социальную эксклюзию никогда не увенчиваются абсолютным успехом и исчезновением проблемы. Возможно, это происходит потому что девиации функциональны, Дюркгейм считал, что поддержание границ между нормой и девиацией, а значит и восприятие “нормальности” может существовать только тогда, когда в обществе есть примеры девиантного поведения и образа жизни. Однако проблема бездомности является важной для благотворительной деятельности и социальной политики.

Бездомные как объект гражданской активности