Социальные особенности питания в современном Китае

В Индии до сих пор иногда практикуется официально запрещенный обряд ритуального сожжения вдов - «сати», который рассматривается в качестве «высшей духовной жертвы». Так, в научной литературе приводится случай самосожжения, когда красивая женщина, не достигшая даже 18 лет, взошла на погребальный костер вслед за своим 24 летним мужем, умершим от гастроэнтероколита. Место расположения этого погребального костра стало святыней, привлекавшей в течение последующего года тысячи верующих. Паломники прибывали пешком, на телегах, запряженных верблюдами, на переполненных частных автобусах, в которых люди вывешивались из окон и ехали даже на крышах. На месте погребального пепелища появилось более 800 придорожных кабин, продававших подарки, закуски, игрушки, кокосовые орехи и ладан, - наряду с коллажами фотографий улыбающихся в огне супругов.

В некоторых странах Африканского континента еще бытуют средневековые представления, связывающие с колдовством именно женщинами. Так, на западе Кении в небольшой деревушке Ниакео, расположенной в 300 километрах от столицы страны Найроби, в мае 2008 г. были сожжены заживо 15 женщин. Обвинив несчастных в колдовстве, разъяренная толпа сельчан связала их и бросила в огонь. Местная полиция провела расследование инцидента, однако найти виновных не удалось Теннис Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии //М.: Владимир Даль. - 2002..

В странах Западной Европы и в США, где у женщин гораздо больше прав и автономии, до сих пор сохраняются отдельные элементы гендерного неравенства.

Во-первых, женщин гораздо чаще, чем мужчин используют на временной работе. Женщины, занятые временно или частично, составляют 65% всех низкооплачиваемых рабочих Рейтинг стран мира по уровню валового внутреннего продукта [Электронный ресурс].

Во-вторых, женщины обычно зарабатывают меньше, чем мужчины. Например, в 2002 г. в США, на каждый доллар, заработанный мужчиной, женщина получала 74 цента. Врачи - мужчины получали в год 140000 дол. США, в то время как врачи - женщины всего 88000 дол. США (или 63%)137, юристы - мужчины - 90000 дол. США в год, а юристы - женщины - всего 66000 дол. США (73%). Служащие высшего звена - мужчины - 95000 дол. США, а женщины - 60000 дол. США (63%) Там же, с. 3.

В-третьих, уровень женской безработицы гораздо выше среднего.

В-четвертых, в рамках каждой, требующей высокой квалификации профессии, существуют негласные ограничения на профессиональный рост женщин.

Еще одним традиционным, но достаточно распространенным в настоящее время видом неравенства является расово/этническое неравенство, обусловленное биологическими и социокультурными различиями людей. Так, вид неравенства, основанный на различном отношении к людям, в зависимости от их расовой принадлежности, нашел отражение в расизме. Расизм определяется как «учение о том, что поведение человека детерминировано постоянными врожденными свойствами, объясняющимися его принадлежностью к одной из рас, имеющих свои отличительные черты и, как правило, находящихся друг с другом в отношениях высших/низших».

Расистские представления основаны на том, что существуют коренные генетические различия между людьми, населяющими нашу планету и эти генетические различия накладывают отпечаток на культурные, интеллектуальные и моральные характеристики людей, делая их политически или социально значимыми. Таким образом, расизм постулирует существование отдельных «рас» и предполагает негативную оценку одной или нескольких из них.

Обычно расизм связывают с представлением об исключительном превосходстве белой расы, которое охотно развивают различного рода фашистские группировки.

Однако выводы относительно белого и черного цвета кожи, прямо противоположные тем, что приняты в социальной системе, основанной на превосходстве белых, активно пытаются легализовать представители «черного национализма». У представителей «черного национализма» нет необходимости прибегать к клевете на белый цвет кожи как таковой, но они как будто бы всегда стремится воспринимать черный цвет кожи как эмблему чего-то достойного уважения или восхищения. Как отмечают исследователи, в этом кроется один из источников привлекательности «черного национализма» для чернокожих людей, и это же помогает объяснить его живучесть.

При этом «черные националисты» видят много общего, что объединяет всех черных, особенно, афроамериканцев. В их числе общая биологическая сущность, общая историческая родина (Африка), общая история страданий и унижений, обусловленная расовой идентичностью; общая культура, общая заинтересованность в достижении определенных - целей, таких как политический суверенитет на некоей вновь обозначенной территории; общая заинтересованность в применении средств, которые считаются необходимыми для достижения законных целей: массовой эмиграции, революционного насилия, экономического или культурного сепаратизма. Наряду с гендерным и расово-этническим до сих пор сохраняет свою актуальность религиозное неравенство, дифференцирующее людей по признаку конфессиональной принадлежности. И если такие традиционные конфессии как буддизм, иудаизм, христианство и ислам призывают к толерантности и социальной солидарности, провозглашая догму «о равенстве всех людей перед Всевышним», то различного рода радикальные религиозные организации, а также тоталитарные секты жестко делят мир на «своих» и «чужих».

Наглядным примером служат исламистские религиозные организации, которые считают, что суть ислама - это не только соблюдение обрядов и ритуалов, предписанных исламом. По их мнению, ислам - это истинная вера не только для выходцев из Аравии, или для населения какой-либо Ближневосточной страны. Они открыто настаивают на том, что для всего человечества есть только один образ жизни, который является правильным в глазах Аллаха, и это - ислам. Они ратуют за строжайшее соблюдение принципа единобожия и в связи с этим стремятся к «очищению ислама» от накопившихся за его историю нововведений и восстановлению норм, бытовавших, по их мнению, во времена Пророка Мухаммада и «праведных халифов». При этом «безбожниками» и врагами истинной веры объявляют не только иноверцев, но и представителей тех течений ислама, которые угрожают не основам религиозной стабильности, а основам государственной власти.

Современные исследователи выделяют множество других видов социального неравенства Социальное неравенство в современном мире: новые формы и особенности их проявления в России. Научная монография / Под общей редакцией доктора социологических наук, профессора Н.Г. Осиповой. - М.: Перспектива, 2021. - с. 26.

Так, структурные функционалисты К. Дэвис и У. Мур концептуализировали «неравенство профессий». С точки зрения структурных функционалистов стратификационная система общества, представляющая собой дифференциацию социальных ролей и позиций в нем, является «эволюционной универсалией», то есть, объективной потребностью любого развитого общества. С одной стороны, она обусловлена разделением труда и социальной дифференциацией различных групп. С другой стороны - господствующей в обществе системой ценностей и культурных стандартов, определяющей значимость той или иной деятельности и узаконивающей складывающееся социальное неравенство, возникающее в силу неравномерности наград и поощрений. Согласно К. Дэвису и У. Муру, система стратификации помогает обществу создать такие условия, в которых выполнение социально значимых видов деятельности (или функций - Н.О.) позволяет индивидам занять высокие позиции в социальной структуре общества, следовательно, получить более высокое вознаграждение. Например, в примитивных обществах высоко ценились воины, в современном социуме высоким социальным статусом обладают юристы, инженеры, врачи и т.п. Представители самых важных для общества профессий получают не только материальное вознаграждение, но также признание и уважение. Таким образом, место в системе стратификации определяется значимостью той функции, которую выполняет в ней индивид, а общество поощряет различными привилегиями тех, кто является для него наиболее значимым.

С неравенством в доступе к власти, ведущему к неравенству жизненных шансов и гражданских прав людей, связывает свою диалектическую теорию конфликта теоретик социологии Ральф Дарендорф.

Согласно Р. Дарендорфу Дарендорф Р. Современный социальный конфликт: Очерки политики свободы. М.: РОССПЭН, 2002, «конфликт представляется универсальным социальным фактом, и, вероятно, даже служит необходимым элементом всякой социальной жизни». Источник систематических социальных конфликтов - отношения господства, принуждения и подчинения.

«Социальные конфликты вырастают из структуры обществ, являющихся союзами господства и имеющих тенденцию к постоянно кристаллизуемым столкновениям между организованными сторонами».

С точки зрения теоретика конфликта, общество объединяет «навязанное принуждение», таким образом, некоторые позиции в обществе наделены влиянием и властью над другими. Такое положение привело Р. Дарендорфа к его главному тезису о том, что дифференцированное (неравное - Н.О.) распределение власти «неизменно становится определяющим фактором систематических социальных конфликтов».

Дело в том, что власть в обществе принадлежит не индивидам, а позициям. Различные позиции людей в обществе обладают разным объемом властных полномочий, то есть позиции определенным образом структурированы, в зависимости от «обладания» властью. Таким образом, конфликты имеют «структурное происхождение», которое следует искать в распределении социальных ролей, наделенных ожиданиями доминирования и подчинения. В данной связи, первой задачей анализа конфликта для Р. Дарендорфа стал анализ властных ролей в обществе, а ключевым элементом в таком анализе - соответствующая положению власть.

Известный французский социолог Пьер Бурдье Бурдьё П. Социальное пространство: поля и практики/ отв. Ред. Н.А. Шматко. М: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007. структурирует социальные статусы людей и их шансы на «доминирование» в том или ином социальном поле в зависимости обладания определенным видом капитала (экономического, политического, символического и т.п.), а также возможностью его конвертации.

Согласно П. Бурдье, структура социального пространства определяется в каждый момент структурой распределения капитала и прибыли, специфических для каждого отдельного поля.

Позиция данного агента в социальном пространстве может определяться по его позициям в различных полях, то есть, посредством распределения власти, активированной в каждом отдельном поле. А это, главным образом, экономический капитал в его разных видах, культурный капитал и социальный капитал, а также символический капитал, обычно называемый престижем, репутацией, именем и т.п. Отдельные виды капитала (экономический, политический, культурный, символический и т.п.), подобно козырям в карточной в игре, наделяют агента властью, которая определяет шансы на выигрыш (доминирование - Н.О.) в данном поле. Действительно, каждому полю или субполю соответствует особый вид капитала, который имеет хождение в данном поле как власть или как ставка в игре.

Еще две относительно новые формы социального неравенства - неравенство витальное и неравенство экзистенциальное выделил шведский социолог Г. ТерборнGцran Therborn «What Does the Ruling Class do When it Rules?» 2008.

Витальное или биологическое неравенство фиксирует базовую характеристику человеческого существования, поскольку обращается к таким категориям, как, например, окружающая среда и здоровье. Экзистенциальное неравенство очерчивает систему иерархий, основанных на категориях включения/исключения (социальной инклюзии/эксклюзии). Обе эти формы неравенства сегодня активно проявляют себя в рамках всего мирового сообщества.

Как отмечают исследователи, во второй половине прошлого столетия человечество вступило в «век природы» - новую эпоху, когда дефицит и непрочность природного пространства стали самой драматической проблемой для будущего человека и его выживания. Произошел исторический поворот в отношениях противоборства между двумя живыми системами - миром человека и миром природы. Не нуждается в особом доказательстве тот факт, что в настоящее время ускоренный индустриальный прогресс, обеспечивающий материальные блага и комфорт человеческому обществу, сопровождается нарастающим загрязнением окружающей среды, обычно пропорциональным динамике промышленного производства, разрушением природных комплексов биосферы, истощением природных ресурсов.

Воздействие людей на окружающую среду, ее загрязнение, использование ресурсов в каждом случае происходит на конкретном национальном уровне, но эти процессы интегрируются и, в конечном итоге, оказывают влияние на региональное и глобальное экологическое равновесие.

Обычно исследователи выделяют три категории экологических проблем, относящихся к глобальным, и которые требуют решений на международном уровне.

Во-первых, региональные проблемы, которые возникают, когда соседние страны совместно владеют общим ресурсом (например, акваторией моря) и действия одной страны затрагивают интересы других.

Во-вторых, проблемы «глобальных природных ресурсов», таких как атмосфера и океаны, принадлежащих всему миру. Любые действия одной страны, которые влияют на такие «глобальные ресурсы», оказывают воздействие, пусть сравнительно небольшое, на все страны.

В-третьих, проблемы ресурсов (тропических лесов, редких биологических видов), принадлежащих одной стране, но имеющих ценность для мирового сообщества.

Учеными также доказано, что темпы развития негативных явлений, связанных с промышленным загрязнением окружающей среды, опережают темпы экономического роста. В то же время уровень загрязнения или разрушения окружающей среды различен как в разных странах мира, так и в отдельных их регионах, что обуславливает экологическое неравенство на различных уровнях социальной организации. Оно, в свою очередь, оборачивается для мирового сообщества в целом большим снижением производительности труда и замедлением экономического развития в целом, ухудшением здоровья населения, ведет к серьезным изменениям человеческой личности и всего социального поведения. Так, еще в конце прошлого столетия социологи установили следующую закономерность проявления данной формы неравенства: регресс жизненной среды, сокращая достояние человечества в целом, неравномерно затрагивает его различные слои Радаев В.В. Социология потребления: основные подходы //Социологические исследования. - 2005. - №1. - С. 5.

Например, самые неотложные экологические проблемы, стоящие перед бедными странами (небезопасная вода, неадекватное санитарное состояние, истощение почвы, дым в помещениях от очагов для приготовления пищи и дым снаружи от сжигания угля), - отличаются от проблем, затрагивающих состоятельное население богатых стран (выбросы углекислоты, истощение стратосферного озонного слоя, фотохимические смоги, кислотный дождь и опасные отходы), и представляют более непосредственную угрозу для жизни. При этом некоторые потенциальные проблемы, стоящие перед бедными странами, в частности глобальное потепление и истощение озонного слоя, обусловлены высоким уровнем потребления в богатых странах.

Также известно, что объемы твердых отходов, включая отходы, опасные для жизни, растут с индустриализацией, ростом доходов и изменением образа жизни. Их неправильное удаление может иметь негативное экологическое последствие. Организация сбора и захоронения отходов требует координации. Обычно за сбор мусора отвечают городские власти, но во многих городах сбор мусора городскими службами в лучшем случае охватывает половину его объема. Организованное удаление отходов игнорируется, или же, без всякого общественного обсуждения, мусор сваливается в тех местах, где беднейшее население имеет меньшее политическое влияние.

Новые отношения человечества с природой, обернувшиеся тотальным разрушением экологии планеты, возрастание рисков техногенного и природного характера и увеличение числа заболеваний, вызванных загрязнением окружающей среды, вызвали повышенный интерес ученых к такой форме социального неравенства, как инвайроментальное неравенство.

Термин «инвайронментальное неравенство», как и термин «экологическое неравенство», используется для изучения неравенства в области распределения экологических благ. Однако он фиксирует не только влияние природы на общество и человека, но еще и влияние на них особенностей городской среды, в которой сегодня проживает большая часть населения планеты.

Действительно, социологами доказано, что степень деградации жизненной среды определяется характером развития урбанизационного процесса. Жизнь города неизбежно оказывает негативное влияние на окружающую среду, вызывает ее деградацию, порождая широкомасштабные долгосрочные последствия, которые сказываются на протяжении жизни нескольких поколений. Путем перенасыщения некоторых точек природного пространства города оставляют на земле тот негативный экологический отпечаток, который называется «экологическая проекция городов». В результате расширения городов и плохого использования территории, строительство локализуется в очень больших агломерациях, где оно увеличивает концентрацию населения, на их периферии, где оно постоянно все дальше оттесняет сельскую местность, в зеленых пространствах, которые оно необратимо разрушает, на землях общественного пользования, которые оно отнимает у нации.

Существенное скопление людей в тесных кварталах больших городов не только создает опасность углубления традиционных социальных проблем, - оно влечет за собой тяжелые экологические последствия, вызывает угрозу здоровью и безопасности горожан. Особенно страдают те из них, кто живет в условиях отсутствия канализации и удаления сточных вод, в зонах, подверженных стихийным бедствиям.

Ученые также установили, что масштабы экологических проблем существенно зависят от уровня городского развития.

В крупных городах с низким уровнем доходов к водопроводу и канализации подключено менее половины домашних хозяйств, а потребление воды вдвое меньше, чем в городах с нижним средним уровнем доходов. В беднейших городах только треть твердых отходов правильно перерабатывается, и только самые богатые города могут себе позволить очистку сточных вод. Частично отражает плохое состояние окружающей среды и тот факт, что средние коэффициенты смертности детей в возрасте до 5 лет в самых бедных городах в два раза выше, чем в городах следующей категории по доходам, и в 20 раз выше, чем в самых богатых городах Социальное неравенство в современном мире: новые формы и особенности их проявления в России. Научная монография / Под общей редакцией доктора социологических наук, профессора Н.Г. Осиповой. - М.: Перспектива, 2021. - С. 26.

Для крупных городов с низким уровнем развития характерно и то, что многие горожане подвергаются экологическим рискам из-за плохих жилищных условий. Эти домашние хозяйства практически не способны создавать смягчающие удары защитные механизмы или же потребовать улучшения соответствующих услуг. Больше всего от этого страдают дети, женщины, пожилые и больные люди, домохозяйки.

В более бедных городах плохо управляемый рост приводит к деградации природных ресурсов, в особенности водоразделов, почв, прибрежных зон, - из-за неконтролируемого сброса сточных вод, плохой переработки твердых отходов и отсутствия системы стока дождевых вод. Напротив, многие проблемы загрязнения окружающей среды в более богатых городах, например, выбросы парниковых газов в результате сжигания углеводородного топлива, возникают из-за образа жизни, связанного с высоким уровнем потребления и соответственно высоким уровнем расхода природных ресурсов.

Несмотря на различия в проявлении инвайроментального неравенства и его связи с уровнями доходов и потребления, в странах со средним уровнем доходов жители городов страдают как от традиционных, так и от современных видов ущерба, таких как воздействие вредных отбросов и химических загрязнителей.

Следует отметить, что все более актуальной проблемой для городов современного мира становится пространственное неравенство, наиболее ярким проявлением которого считают пространственную сегрегацию. Исследователями И.А. Вершининой и Т.С. Мартыненко Осипова Н.Г., Вершинина И.А., Мартыненко Т.С. Неравенство и неопределенность: современные вызовы для городов // Социологические исследования. 2019. Том 45. №1. С. 153-155. установлен факт, что для российских городов пространственное неравенство характерно в меньшей мере, чем для большинства городов мира вследствие советского прошлого, когда отсутствовала существенная разница между доходами социальных групп, все строящиеся районы обеспечивались необходимой инфраструктурой вне зависимости от того, для кого они предназначались. Дифференциация различных районов города и их деление на престижные и непрестижные были результатом заселения домов или районов представителями определенных профессий или сотрудниками тех или иных предприятий. Однако в условиях капиталистической экономики на постсоветском пространстве, в том числе, и в российских городах актуализируются проблемы пространственного неравенства, последствия которых все чаще ощущают на себе жители российских городов.

На основе вторичного анализа данных ими также доказано, что в России проблема пространственного неравенства имеет свою специфику. Согласно данным Федеральной службы государственной статистики за 2017 год, экологические риски неравномерно распределяются по территории страны. Кроме того, как показал корреляционный анализ данных, специфика подобного неравенства в России имеет региональные особенности, что обусловлено большими возможностями центра по сравнению с периферией.

Витальное неравенство также тесно связано со здоровьем населения нашей планеты. Согласно «Повестке дня в области устойчивого развития на период до 2030 года», принятой государствами членами ООН в 2015 году, в качестве одной из приоритетных целей, стоящих перед мировым сообществом, является обеспечение здоровья всех и каждого, независимо от уровня дохода, места проживания.

Однако, несмотря на предпринимаемые усилия, по-прежнему сохраняются различия в уровне рождаемости и смертности, и распространенности заболеваний и продолжительности жизни, как между различными социальными группами внутри отдельной страны, так и среди населения разных государств, что очевидно имеет негативные последствия для реализации поставленных целей устойчивого существования мирового сообщества.

Сохранение социального неравенства в уровне здоровья обусловлено не только глобальным характером и длительностью существования данного феномена, но и отсутствием четкого определения факторов, детерминирующих его формирование. В данной связи интерес представляет исследование, проведенное в отношении социального неравенства в сфере здоровья социологом А.В. Лядовой Лядова А.В. Особенности становления социологии медицины как междисциплинарного научного направления // Вестник Московского университета. Серия 18: Социология и политология. 2019. Т.25. №1. С. 45-64..

Само понятие «социальное неравенство в отношении здоровья» было впервые сформулировано М. Уайтхед Уайтхед, Альфред Норт. Приключения идей [Текст] / Альфред Норт Уайтхед; перевод с англ. Л.Б. Тумановой; [примеч. С.С. Неретиной] / Науч. ред. С.С. Неретина. Рос. акад. наук, Ин-т философии. - М.: ИФРАН, 2009. - 383 с.; 20 см. (Философская классика: новый перевод) - Указ.: с. 367-383, экспертом Всемирной Организации Здравоохранения в 1992 году, которая определила его как «различия в состоянии здоровья, которые не являются непреодолимыми, а поэтому могут рассматриваться как несправедливые». Исходя из данных, полученных в ходе масштабного исследования состояния здоровья населения в разных странах мира, были выделены такие ключевые особенности этих различий, как систематичность и несправедливый характер.

Однако, рассматривая проблему «социального неравенства в отношении здоровья» в исторической перспективе, очевидно, что различия между состоянием здоровья отдельных групп и стран всегда существовали, причем, в определенной степени это обусловлено биологической природой самого человека, влиянием эндогенных факторов на его здоровье. Поэтому одним из направлений в исследовании социального неравенства в отношении здоровья стало выявление тех индикаторов, которые указывают на социальную обусловленность преждевременной смертности, низкой рождаемости, невысокой продолжительности жизни.

Для России социальное неравенство в сфере здоровья может быть отнесено к новым, отличным от традиционных «экономических», форм социального неравенства, оформившихся за последние годы, что объясняется особенностями ее проявления.

Известно, что создание новых коммуникационных технологий на базе Интернета (в том числе, электронной почты, форумов, досок объявлений, поиска информации в сети и т.п.) открыло доступ к определенным возможностям не только для профессиональных программистов и технически подготовленных специалистов, но для обычных людей (пользователей). Активное и повсеместное распространение информационно- коммуникационных технологий (ИКТ) стало источником нового социального разрыва - между теми, кто имеет доступ к этим и технологиям и вытекающим из него преимуществам, а также теми, у кого такой доступ отсутствует или ограничен, который обусловил появление «цифрового неравенства».

В целом проблема социального неравенства, его традиционных и новых, относительно недавно концептуализированных форм, а также региональных особенностей их проявления остается одной из наиболее актуальных, даже злободневных социальных проблем, которые требуют серьезных как теоретических, так и эмпирических исследований.

1.3 Воздействия глобализационных процессов на социальное неравенство населения

социальный неравенство питание доход население китай

В широком смысле экономическое неравенство, которое разделяет общество на «богатых» и «бедных», изначально основано на неравном распределении материальных ресурсов среди членов общества. Богатые люди, образующие высшие слои общества, обладают высокими доходами и собственностью, с помощью которых получают больше власти и влияния. Хотя у них нет абсолютного влияния, их влияние значительно больше, чем влияние среднестатистического гражданина в какой-либо стране. Богатство также облегчает доступ и к другим благам нематериального характера, например, - образованию и медицинской помощи, в отношении распределения которых также существует серьезное социальное неравенство. Бедные люди, составляющие низшие слои общества, характеризуются явным недостатком имеющихся у них материальных ценностей и денежных средств, необходимых для поддержания полноценной жизнедеятельности Бранко М. Глобальное неравенство: от классовой принадлежности к стране проживания, от пролетариев к мигрантам // Pпlitika. - 2016. - Т. 11. - №1. - С. 14-27..

Традиционно индикатором бедности, особенно для экономистов, служило сопоставление среднедушевого дохода с прожиточным минимумом, принятым в конкретном обществе, - то есть со стоимостью минимальной корзины, формируемой с учетом установленных нормативов потребления. Современные социологи трактуют бедность как многомерный и кумулятивный (совокупный) процесс взаимодействия и взаимовлияния различных факторов. Такие факторы как безработица и ситуация на рынке труда по-прежнему остаются в центре их внимания, но уже наряду с другими переменными, в числе которых низкий уровень образования, семейное положение, инвалидность, слабое здоровье, отсутствие жилья и т.п.

Особое звучание, остроту и сущность приобретает проблема экономического неравенства в эпоху глобализации: социальное неравенство - это глобальная социальная проблема, отягощающая жизнь не только членам отдельных обществ в региональном масштабе, но и угрожающая всему мировому сообществу.

Глобализация ведет к серьезным изменениям в социально-политической сфере, которые непосредственно затрагивают, хотя и в разной степени, всех членов мирового сообщества. При этом, несмотря на увеличивающуюся экономическую и культурную взаимозависимость, мировую глобальную систему разрывает неравенство, она подобна лоскутному одеялу, состоящему из государств, которые имеют не только общие, но и противоположные интересы. Одна из самых тревожных тенденций заключается в том, что усиление глобализации не сопровождается политической интеграцией или уменьшением мирового дисбаланса в отношении богатства и власти.

Происходящую сегодня эволюцию международных отношений отличает стремление к культурному и, в особенности, к политическому доминированию в мире со стороны Западных стран. Это позволяет говорить об ассиметричном характере глобализации и о «глобальном социальном неравенстве», когда становление глобальных социальных отношений тесно связано с крупномасштабным неравенством между высокоразвитыми и развивающимися странами и уровнями жизни их граждан.

Категория «глобальное неравенство» была введена в научный оборот во второй половине ХХ в. и, наряду с социологией, широко используется в экономике и других науках. Достаточно часто глобальное неравенство определяется как «уровень неравенства между всеми обитателями мира, который совмещает богатых и бедных людей в Латинской Америке так же, как и в Европе или США», как «совокупность неравенств между национальными государствами и внутри них». Однако подобные определения «глобального социального неравенства» представляются размытыми и узкими. Они практически не отражают социальную природу данного явления, тем самым, не имеют особой ценности для его социологического анализа.

В современной социологической теории категория «социальное неравенство» применяется, прежде всего, для отражения сложной социальной структуры общества и обозначает «специфическую форму социальной стратификации, при которой отдельные индивиды, социальные группы, слои или классы находятся на разных ступенях вертикальной социальной иерархии и обладают неравными возможностями удовлетворения своих материальных, социальных или духовных потребностей». На наш взгляд, глобальное социальное неравенство включает в эту вертикальную иерархию индивидов, социальных групп, классов и слоев также национальные государства, которые соответствующим образом ранжируются в рамках мирового сообщества.

В «Целях устойчивого развития», принятых на саммите ООН 25 сентября 2015 года, неравенство было обозначено в качестве одной из 17 глобальных проблем, требующих особого внимания и участия всего человечества. Глобальное социальное неравенство стало предметом многочисленных социологических дискуссий и основой для выработки новых теоретико-методологических подходов к его изучению (в их числе транснациональный подход, многомерный подход, критические глобализационные исследования и т.п.). При этом «внимание исследователей все больше приковано к тому, как изменяются формы, ресурсы, основания неравенства, каковы его источники и последствия в глобальном масштабе».

В то же время многие ученые причины обострения глобального социального неравенства объясняют абстрактно, связывая их либо с некими изъянами глобализации в целом, либо с текущим управлением экономикой и обществом, которое признается «бездарным», «стихийным», «ошибочным» и т.п. При этом, как правило, мало внимания уделяется тому особому стилю политического мышления и даже идеологии, которые лежат в основе этого управления и которые получили название «рыночный фундаментализм».

Достаточно часто под рыночным фундаментализмом понимается неистовая вера в политику, базирующуюся на принципе, известном как «лэссэ-фэр» («laissez-faire») Бранко М. Глобальное неравенство: от классовой принадлежности к стране проживания, от пролетариев к мигрантам // Pпlitika. - 2016. - Т. 11. - №1. - С. 27., означающим «невмешательство государства в экономическую деятельность хозяйствующих субъектов» или «экономику свободного рынка, которая способна решить не только экономические, но и все социальные проблемы».

На самом деле рыночный фундаментализм - это разновидность феномена фундаментализма, который в широком смысле означает «приверженность основным фундаментальным принципам, заимствованным из важнейших для какой-либо социально-политической группы (фундаменталистов - Н.О.) источников, которые признаются единственно истинными и неопровержимыми».

Известно, что в общественных диспутах превалирует «религиозный фундаментализм», который имеет негативную окраску и часто неправомерно отождествляется с жестокостью, фанатизмом, насилием, включая террористические акты.

Фундаментализм - это нейтральный многогранный феномен, имеющий социальную природу и политическую сущность, который находит выражение в установках, убеждениях и даже в особом мировоззрении. Это феномен пронизывает все сферы общественного бытия - как религию, так и государственную политику, межнациональные и социальные отношения, и, безусловно, экономику. Так, существуют различные виды экономического фундаментализма (централизованное планирование, экономический сталинизм и т.п.), «которые связаны не столько с определенной, объективно существующей общественной системой, сколько с идеями и доктринами, в рамках которых она пропагандируется» Там же, с. 27.

Словосочетание «рыночный фундаментализм» было включено в ряд статей «Оксфордского словаря английского языка» в 1989 году, в довольно широкой интерпретации ««экономические или политические доктринерства». Примерно с этого времени оно стало обиходным и использовалось журналистами, писателями, политическими и общественными деятелями:

- как обозначение совокупности ошибочных убеждений или специально созданных мифов о том, что свободные рынки обеспечивают в обществе максимально возможную справедливость и процветание, а любое вмешательство в рыночный механизм неизбежно ведет к уменьшению социального благополучия;

- с целью критики как групп и организаций, которые яростно выступают против любого государственного регулирования и защищают всецело свободный рынок, так и той идеологии, которая «посадила финансовый капитал на место водителя».

Если говорить о «рыночном фундаментализме» как о научном термине, впервые он был использован британским писателем Джереми Сибруком в книге «Миф рынка: обещания и иллюзии», изданной в 1991 г., а затем, в 1994 г. - австралийскими ученым и политиками Джоном Лэнгмором и Джоном Куиггином в монографии «Работа для всех, полная занятость в девяностые» Родрик Д. Парадокс глобализации: демократия и будущее мировой экономики // М.: Институт экономической политики имени Е.Т. Гайдара. - 2014.. Тем не менее, большинство специалистов соотносит этот термин с известным финансистом Джорджем Соросом и его книгой «Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности» Там же, с. 5, изданной в 1998 г.

Во введении к данной книге Дж. Сорос писал о том, что текущее положение дел в мировой экономике является «нездоровым и непрочным», а финансовые рынки «по своей сути нестабильны»; предоставление полной свободы рыночным силам не позволяет удовлетворять насущные общественные потребности и интересы. Все это - результат действия доктрины «невмешательства государства в экономику» или «свободного предпринимательства», происходящей от французских слов laissez faire. Однако, по мнению Дж. Сороса, «большинство людей, верящих в чудеса рынка и достоинства неограниченной конкуренции, не говорят по-французски». Поэтому он нашел «более подходящее название» для этой старой по своей сути идеи - «рыночный фундаментализм».

Вслед за Дж. Соросом термин «рыночный фундаментализм» вошел в научный оборот и Лондонской школы экономики Джон Грей, канадская журналистка Наоми Кляйн, лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц, британский исследователь Стюарт Сима, а также экономисты Ричард Козул-Райт и Поль Рэймент, опубликовавшие известную монографию «Устойчивый рост рыночного фундаментализма: переосмысливая политику развития в несбалансированном мире». Все эти ученые использовали термин «рыночный фундаментализм» для характеристики экономического курса целого ряда стран, вдохновляемых апологетами «свободного рынка» и стоящими на их службе международных организаций.

Работы отечественных исследователей на тему рыночного фундаментализма, за редким исключением, носят достаточно популистский характер.

Рыночный фундаментализм, как разновидность феномена фундаментализма, имеет специфику, которая относится к генезису данного явления. Учеными доказано, что «рыночный фундаментализм - это результат целенаправленного процесса трансформации концепции свободы (в том числе и экономической), воплощенной в идеологии классического либерализма, через неолиберальные ее модификации, в рыночную догму тоталитарного типа. Эту догму берут на вооружение глобальные финансовые институты и факторы глобализма и навязывают всему мировому сообществу методами не только экономической, но также политической, а порой и военной экспансии». Другими словами, доктрина рыночного фундаментализма базируется на отдельных элементах классической либеральной идеологии, модифицированных в духе неолиберализма применительно к конкретным интересам и целям ее защитников и возведенных в статус неопровержимых истин.

Ряд исследователей утверждают, что «история либерализма открывает лишь картину разрывов, случайностей, многообразия мыслителей, безразличным образом смешанных в кучу под вывеской “либерализм”». Соответственно сам либерализм расценивается как «бессвязное построение, включающее противоречивые утверждения, которые невозможно объединить в единое целое. Однако общность либеральных конструкций очевидна, если их рассматривать не абстрактно, со стороны морального или философского содержания, делая акцент на многообразии их форм и вариантов, а как целостную и самостоятельную политическую идеологию».

Теоретическое ядро либерализма, как и любой другой идеологии, образовывают представления о сущности человека (индивида) и о природе его взаимоотношений с обществом; об идеальном общественно- политическом устройстве и его экономических основах; о принципах управления обществом и государством. В «классическом либерализме», называемом иногда «ранним либерализмом», «либерализмом XIX века», совокупность подобных представлений сконцентрирована на таких ценностях как индивидуализм, свобода, разум, справедливость, толерантность и частная собственность. Трактовка данных понятий основана на социально-политических взглядах выдающихся обществоведов - Томаса Гоббса, Джона Локка, Шарля Луи Монтескье, Адама Смита, Алексиса де Токвиля, Джона Стюарта Милля, которых часто относят к теоретикам-основателям либерализма Петров А.В. «Глобализация экономики: социальные и политические аспекты». - Изд-во С.-Петербургского университета, 2009. С.17.

Очевидно, что теоретические разработки, представленные в классических трудах выдающихся мыслителей, носят исключительно научный характер и вписаны в конкретный контекст, следовательно, правильно интерпретировать их могут только специалисты. Хотя именно благодаря им либерализм, как отмечает Т. Ойзерман, «стал не только идеологией исторически определенного класса, буржуазии, но также провозглашением и теоретическим обоснованием общечеловеческих и гуманистических ценностей».

Изначально идеология либерализма, провозглашая толерантность, не связывала его сторонников строго канонизированной системой убеждений. Как писал Р. Дарендорф, «классический либерализм представляет собой простую, но яркую философию. <…> Необходимо разрешить людям преследовать собственные интересы и цели, ограничив их свободу лишь правилами, не позволяющими ущемлять свободу других. <…> В действительности ранние либералы хотели лишь заставить диктаторов, наделенных абсолютной властью, уступить требованиям свободы. Идея о диктате закона, о котором мечтали либералы, была поистине революционной силой, возвестившей о наступлении просвещенной эпохи в современной истории».

Экономической базой неолиберализма остались рынок и рыночная конкуренция, которые формально связывают с трудами А. Смита. На самом деле, экономическое кредо неолиберализма основано на постулатах основателя Лондонской школы экономики Ф. Хайека и лидера Чикагской школы экономики М. Фридмена, полностью оправдывающих экономику, свободную от любого государственного вмешательства и основанную исключительно на индивидуальной инициативе хозяйствующих субъектов Там же, с. 19.

В рамках экономической доктрины Ф. Хайека ведущим стал принцип «всеохватывающего расширенного порядка», включающий процессы функционирования «стихийных рыночных сил». Этот принцип заключается в том, что «организуя ту или иную область жизнедеятельности, следует максимально опираться на спонтанные силы общества и как можно меньше прибегать к принуждению». Таким образом, «спонтанные и неконтролируемые усилия индивидов», преимущественно в экономической сфере жизнедеятельности общества могут служить процветанию всех его членов. В свою очередь, М. Фридмен утверждал, что вследствие преимущества свободной неограниченной конкуренции, рыночная система обладает способностью автоматически, на базе саморегулирования, приводить себя в равновесие; запас прочности у нее неисчерпаем. Трудности и кризисы, возникающие в экономике, навязываются извне, носят экзогенный характер, а главным их виновником является государственное вмешательство, поскольку «ни одно правительство не может быть мудрее рынка». «Цена правительственных регуляторов слишком высока по сравнению с выгодами, имеющими по большей части лишь видимость решения реальных проблем».

Следует отметить, что из подобных посылок сугубо экономического характера, обоснованных в довольно серьезных экономических трудах, Ф.

Хайек и М. Фридмен выводили ряд построений откровенно идеологического толка, облеченных в форму красивых, приятных для слуха обывателей фраз Там же, с. 20. Так, Ф. Хайек, анализируя провалы государственного планирования в СССР и странах Восточной Европы, неизбежно ведущие, по его мнению, к тоталитаризму, утверждал: все, что связано с плановым хозяйством и управляемым обществом - плохо. Тогда, по принципу наоборот, - все, что идет от рынка (рыночного хозяйства), или связано с ним - хорошо. В частности, в отношении социального неравенства он писал: «Неравенство, кажущееся несправедливым тем, кто от него страдает, разочарования, представляющиеся незаслуженными, и неудачи, ничем не вызванные, будут существовать всегда. Но когда такое случается в сознательно управляемом сверху обществе, люди реагируют на это совсем иначе. Неравенство, обусловленное безличными силами, переносится легче и затрагивает человеческое достоинство в гораздо меньшей степени, чем неравенство намеренное. Однако безработица или потеря дохода, выпадающие на чью-то долю в любом обществе, безусловно, менее унизительны, если являются результатом неудачи, а не навязаны властями. Каким бы горьким ни был этот опыт, в планируемом обществе он окажется еще горше».

М. Фридмен обосновывал и пропагандировал идею «равенства возможностей» - никакие произвольно создаваемые препятствия не должны мешать людям достичь того положения в обществе, которое соответствует их способностям и к которому они стремятся, побуждаемые своими жизненными принципами. Однако эту идею он сразу переводил в экономическое русло - это равенство возможностей должно реализовываться, прежде всего, в экономической политике, основанной на «свободном предпринимательстве», «конкуренции» и всем известном принципе «laissez-faire» (не мешать). Результаты реализации подобной экономической политики всегда плодотворны, а наиболее простым и доступным мерилом этих результатов является накопление богатств, выраженное в стремительном обогащении множества частных лиц.

Таким образом, именно экономическая свобода и конкуренция, согласно М. Фридмену Там же, с. 21, позволяют уменьшить социальное неравенство. «По всюду в мире встречаются примеры вопиющего неравенства в распределении доходов и материальных благ, оскорбляющего присущее большинству из нас чувство справедливости. Мало кто может остаться равнодушным перед лицом контраста между роскошью, которой наслаждаются одни, и ужасающей нищетой, в которой прозябают другие. В прошлом столетии возник и окреп миф, что свободно-рыночный капитализм лишь углубляет это неравенство, что капитализм - это система, при которой богатые эксплуатируют бедных». На самом деле, «система свободной конкуренции высвобождает энергию и способности людей, давая им возможность преследовать свои собственные цели, и при этом защищает их от помех и произвола со стороны их сограждан или властей. Свобода - это отсутствие не только унификации, но и раз навсегда установленной иерархии. У тех, кто сегодня находится в самом низу социальной лестницы, всегда существует перспектива завтра подняться на самый ее верх - и в этом процессе почти перед каждым человеком открывается, благодаря свободе возможность прожить более полную и насыщенную жизнь», - писал М. Фридмен.

Как полагает Д. Харви Д. Харви Социальная справедливость и город («Social Justice and the City»), 1973 -- о городских гетто, эти, «провозглашенные специалистами по экономической теории новые, неолиберальные ценности, на практике означали слияние радикальных денежных принципов и радикального индивидуализма, охватывающего далеко идущую повестку дня экономического и политического реструктурирования, которое стремится давать привилегию торговле и финансам над трудом и производством». «На самом деле неолиберализм представлял собой политический проект, связанный с восстановлением условий для накопления капитала и власти экономической элиты». «Теоретический утопизм неолиберальной теории оказался действенным, прежде всего в качестве системы оправдания и легитимизации любых средств, способствовавших достижению этой цели».

Так, политические инструменты и стратегии неолиберализма стали намного отличаться от того, какими они были задуманы изначально, в экономической теории. Теоретические построения экономистов - неолибералов еще больше выхолащивались политиками, которые, как в свое время писал Дж. М. Кейнс, «слышали голоса в воздухе и извлекали свои сумасбродные идеи из академической писанины прошлых лет». В конечном счете, они сокращались до примитивных и удобных тезисов, оправдывающих любые действия властей. Со временем эти тезисы приобрели силу «вечных истин», проявившихся в ходе развития новейшей истории. С их помощью неолиберализм стал догматическим и авторитарным, а его экономическое кредо приобрело фундаменталистский характер.

Рыночные фундаменталисты, как и религиозные фундаменталисты, использовали обычный для них прием «динамической интерпретации». Этот прием состоит в том, что из некоего глубокого «священного текста», который, безусловно, «содержит сложный и разнообразный диапазон идей, положений и принципов», извлекается набор упрощенных истин, которые намеренно приспосабливаются к требуемому политическому проекту и служат хорошей программой для реорганизации общества.

В основе феномена «рыночного фундаментализма» лежат всего два догматизированных принципа - о «невидимой руке рынка» и о «минимальной роли государства», восходящие, прежде всего, к монетарным концепциям Ф. Хайека и М. Фридмена. При этом тезис о «невидимой руке рынка» динамически интерпретируется ими так, что она представляет собой реально существующий саморегулирующийся механизм, действующий таким образом, что все экономические субъекты от этого только выигрывают. Эта невидимая рука «узнаваема только по ее эффектам, она гибко руководит рынком изнутри, ей нельзя манипулировать, ей нельзя сопротивляться, она всегда найдет себе дорогу».

Таким образом, в представлении рыночных фундаменталистов «невидимая рука - это подобие некого рыночного Бога, который имеет ответы на все вопросы и принимает окончательные решения». Апологеты рыночного фундаментализма утверждают, что теория «невидимой руки» дает адекватное представление об «истинной экономике». На самом деле это утверждение опирается на веру - в особенности тех, чьи интересы она хорошо обслуживает, а не на науку.

Если постулат о «невидимой руке рынка» можно считать первым принципом рыночного фундаментализма, то вторым принципом является догматизированное положение о «минимальной роли государства в экономике», также заимствованное из арсенала классической и неолиберальной экономической теории. Суть его состоит в том, что что государство не играет существенной роли в экономической жизни общества, а экономическая свобода индивидов не должна ограничиваться: хозяйствующие субъекты могут действовать так, как им заблагорассудится.

В настоящее время эти постулаты «рыночных фундаменталистов» очень хорошо отвечают интересам определенных социальных групп, так называемых «агентов глобализма», которые усиленно способствуют продвижению публичного дискурса в сторону ассоциации глобализации с западной системой неолиберальных ценностей, поддерживающих экономику свободного рынка и потребления. В частности, они утверждают, что «глобализация, неизбежна и неотвратима и означает дальнейшую либерализацию экономики и глобальную рыночную интеграцию. Глобализация приносит пользу всему мировому сообществу и способствует распространению демократии по всему миру».

На самом деле, здесь речь идет не о глобализации как о естественном процессе интеграции человечества, а о глобализации как «модной идеологии постидеологической эпохи, которая несет в себе все черты идеологии: она оказалась исторически своевременной, была обращена к ключевым властным элитам, обладающим общими интересами, содержала критику того, что следовало отрицать, и обещала лучшее будущее».

В подобной трактовке глобализация органично включена в русло неолиберальных ценностей и норм, неизбежно сопряженных с рыночным фундаментализмом. Эти неолиберальные ценности, сведенные к обозначенным выше догматизированным экономическим принципам фундаменталистского толка, внедряются в политическую, экономическую и социальную жизнь практически всех государств, испытывающих временные экономические трудности современными институтами глобализации (вернее - глобализма), одновременно являющимися, на наш взгляд, институтами глобального неравенства и социальной несправедливости. В их числе - Всемирный банк (ВБ), Международный валютный фонд (МВФ), Всемирная торговая организация (ВТО), Министерство финансов США и целый ряд специально созданных обществ и фондов.