Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Историко-прагматические основы анализа РА директива

1.1 Принципы прагматического анализа РА в диахронии

1.1.1 Системно-деятельностный подход к анализу РА

1.1.2 Основные понятия прагмалингвистики

1.2 Прагматический статус РА директива

1.3 Организация выборки и математические методы обработки данных

Выводы по первой главе

2. Исторический инвариант прагматической системы РА директива в английскойм языке

2.1 Принципы моделирования РА директива

2.1.1 Антропоцентрический блок модели РА директива

2.1.2 Блок условий и способов реализации РА директива

2.1.3 Центральный речеактовый блок директива

2.2 Простые РА директивы

2.2.1 Прямые РА директивы

2.2.2 Косвенные РА директивы

2.3 Сложные РА директивы

2.4 Прагмасемантические разновидности РА директивов

2.5 Стратегии вежливости в РА директивах

Выводы по второй главе

3. Развитие прагматической системы РА директива в английском языке XVI - XX вв

3.1 Историческое варьирование простых РА директивов

3.1.1 Историческое варьирование прямых РА директивов

3.1.2 Историческое варьирование косвенных РА директивов

3.2 Историческое варьирование сложных РА директивов

3.3 Историческое варьирование прагмасемантических разновидностей РА директивов

3.4 Историческое варьирование принципа вежливости в РА директивах

3.5 Эволюция прагматического поля побуждения в английском языке

Выводы по третьей главе

Заключение

Список использованной литературы

Список источников иллюстративного материала

Введение

Ведущая парадигма современного языкознания определяется антропоцентрическим подходом к вербальной коммуникации. Среди коммуникативно ориентированных лингвистических дисциплин одной из наиболее продуктивных является прагмалингвистика, интегрирующая исследования речевого акта (далее - РА) [1] и дискурса [2], которая переживает сегодня период активного развития и взаимодействия с историческим, межкультурным, когнитивным направлениями и превращается в комплексную междисциплинарную область исследований [38, 66, 68, 69, 71, 191, 219, 273]. Историческая прагмалингвистика ознаменовала возрождение интереса к диахроническим исследованиям в лингвистике на новом этапе; в ее методах и концепциях отразился поворот языкознания к проблематике речевой системности и исторического варьирования, акцент на новой области анализа -- РА и дискурсе, рассматриваемых в аспекте диахронии [94, 226, 252, 257, 258, 297].

Категория волеизъявления не перестает быть в центре внимания исследователей, изучающих различные аспекты этого явления: структурно-морфологические, функционально-семантические, прагматические, социокультурные.

Традиционный анализ парадигмы императивного предложения
привел к формированию общего представления о морфологических и синтаксических особенностях языкового оформления побуждения в рамках теорий наклонения и модальности [10, 12, 24, 25, 138, 157, 245, 263].

Функционально-семантический подход к изучению побуждения позволил выявить различные семантические типы побудительных высказываний [18, 26, 27, 72, 217], изучить тема-рематические отношения в побудительных предложниях [26] и описать функционально-семантическое поле побуждения как проявлениее модальности волеизъявления [17].

Качественно новым стало обращение к реальному речевому общению, к употреблению языка коммуникантами, что позволило выйти за рамки формально-семантического описания и обусловило рассмотрение побуждения в прагмалингвистике как отдельного речевого акта -- директива [43, 55, 94, 113, 149, 163, 175, 176, 230, 253, 268, 269, 289 и т.д.]. Описаны прямые и косвенные способы реализации РА директива, прагматические подтипы директива, выявлены простые и сложные РА директивы в плане синхронии.

Формирование историко-прагматического направления в лингвистике последних лет положило начало изучению исторического развития РА директивов: проанализировано изменение их отдельных аспектов (локутивного, иллокутивного и пр.) [26, 47, 76, 228, 260], РА директивов, косвенно реализованных вопросительными конструкциями английского языка XVI - XX вв. [226].

Вместе с тем многие кардинальные проблемы структуры, семантики и прагматики побуждения, включая статус директива как РА, его прагматические разновидности, взаимодействие аспектов в системе РА, комуникативные стратегии побуждения, не получили исчерпывающего освещения, отсутствует целостное представление о системе директива в синхронии. Проблемы исторического развития РА директива еще ждут своего решения. Назрела необходимость комплексного осмысления сущности директива и эволюции языкового выражения волеизъявления в английском дискурсе.

Актуальность темы исследования обусловлена растущим интересом лингвистов к теории речевых актов (далее - ТРА), а также к детализированному исследованию отдельных типов РА. В настоящее время наука не располагает исчерпывающими данными о прагматических свойствах РА директивов ни в синхронии, ни в диахронии. Стремление создать целостное представление о статусе РА директива в английском языке обусловливает необходимость системного изучения прагматических инвариантов и их исторических вариантов в рамках нового направления современной лингвистики -- исторической прагмалигвистики.

Выбор темы обусловлен также вниманием к эволюционным процессам в дискурсе, в частности, к развитию стратегий вежливости в РА директивах. Поэтому научным заданием настоящей работы является комплексное исследование эволюции прагматических свойств РА директива в английском языке XVI - XX вв. с учетом его семантических, структурно-функциональных, социокультурных и когнитивных сторон.

Связь исследования с научными темами. Тема диссертации соответствует профилю исследований, которые проводятся на факультете иностранных языков Харьковского национального университета имени В.Н. Каразина, объединенных в рамках темы «Систематическое описание и методика обучения иноязычной речевой деятельности», номер государственной регистрации 0100U003310.

Общей целью исследования является комплексное многоаспектное изучение эволюции РА директива в английском языке, его речеактовых и дискурсивных характеристик на основании системно-деятельностного историко-прагматического подхода.

Из общей цели вытекают конкретные задачи исследования:

Исходя из общих системно-деятельностных принципов уточнить семантико-прагматический статус РА директива и критерии его дифференциации от РА иных типов.

На основе аспектно-блочного представления РА моделировать диахронический инвариант прагматической системы РА директива.

Проследить историческое варьирование отдельных прагматических аспектов простого и сложного, прямого и косвенного РА директива и описать диахронические варианты прагматической системы РА директива в английском языке XVI - XX вв.

Выявить коммуникативные стратегии вежливости, реализованные РА директивами в английском побудительном дискурсе, и проследить их историческую динамику в XVI - XX вв.

Построить модель прагматического поля побуждения в английском языке и описать эволюцию его конституентов.

Объектом исследования избраны прагматические свойства РА директива и связанные с ними семантические, структурно-функциональные, социокультурные и когнитивные особенности выражения побуждения в английском языке.

Предметом исследования служит историческое варьирование системы диахронических постоянных и переменных прагматических характеристик РА директива в XVI - XX вв.

Материалом для исследования послужили РА директивы из художественной прозы Великобритании XVI - XX вв. В общей сложности проанализированы особенности и функционирование 6000 английских директивов в различных контекстах и ситуациях. Анализируемые примеры почерпнуты методом сплошной выборки из художественных произведений жанров романа и драмы ____ авторов общим объемом до __ страниц.

Методология и методы исследования. Методологической основой данного исследования является системно-деятельностный и функциональный подход к анализу речевой коммуникации. Теоретической базой исследования служат теория самоорганизующихся систем, теория речевой деятельности и теория речевых актов в их преломлении в исторической прагмалингвистике. Прагматическая эволюция РА директива, рассматриваемого как системное явление, трактуется как следствие развития общества, культуры и системы языка в целом в их взаимодействии и взаимосвязи.

Задачи настоящего исследования определяют конкретные методы их анализа. Для прагмалингвистического изучения РА директива в исторической перспективе используются методы аспектногго моделирования РА, контекстно-ситуативный, системно-функциональный, морфологическыий и структурно-семантический анализ; для изучения аспекта адресанта и адресата, ситуативного, метакоммуникативного и иных аспектов РА помимо вышеназванных также применяются элементы методов смежных парадигм - социолингвистики, психо- и когнитивной лингвистики; метод полевого моделирования привлекается в прагматическое исследование для целостного представления эволюции системы РА директива; анализ стратегий и тактик дискурса основан на когнитивных, прагматических и социокультурных методах описания принципа вежливости.

Полученные количественные данные обрабатывались с применением достижений современной лингвостатистики, в частности, методом сравнения величин квадратичного отклонения долей [56].

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые осуществлен специализированный комплексный анализ эволюции РА директива как многоаспектной системы в английском языке, уточнен прагматический статус директива. Дальнейшее развитие получила семантико-прагматическая типология директивов, представление о сложных РА директивах и их типах. Новым в работе является определение диахронического инварианта и вариантов системы РА директива, основных закономерностей и тенденций их исторического варьирования в английском языке XVI -- XX вв. Впервые в настоящем исследовании построено прагматическое поле побуждения и описано историческое варьирование его конституентов. В результате первого анализа реализации принципа вежливости в РА директивах выявлен набор стратегий вежливости в побудительном дискурсе и прослежено их историческое развитие в речи XVI - XX вв. речевой акт директива язык

Научная новизна полученных результатов может быть обобщена в следующих положениях, выносимых на защиту:

Директивный речевой акт представляет собой волеизъявление говорящего, направленное на последующее осуществление адресатом связи между объектом и его признаком. Его ведущая иллокутивная цель -- побуждение адресата совершить действие либо изменить состояние относительно временных и/или локальных координат. Когнитивную основу директива составляет концепт “воля-хотение”.

По различным прагматическим критериям в системе РА директива выделяются инъюнктивы и реквестивы; прямые и косвенные директивы; косвенные эксплицитные и косвенные имплицитные РА; простые и сложные РА; моно- и полииллокутивные РА.

Прагмасемантические разновидности РА директивов включают диахронические постоянные приказы, требования, просьбы, советы и пожелания, разрешения, запреты. Отдельные свойства иллокутивных подтипов этих разновидностей -- их диахронических переменных -- варьируются в плане диахронии.

В прагматической системе РА директива выделяется инвариант и диахронические варианты, которые в различной степени подвержены историческому варьированию. Это варьирование выражается в качественном и количественном изменении отдельных аспектов РА директива, не затрагивающих сущности иллокутивного аспекта - его диахронической постоянной. Ведущие тенденцие эволюции директива заключаются в снижении степени эксплицитности иллокутивной силы РА и в повышении частотности косвенных директивов за счет прямых в ХХ в. по сравнению с XVI в.

РА директивы реализуют стратегии негативной и позитивной вежливости, исторически изменчивые по характеру. Негативная вежливость ингерентно присуща ликоповреждающему РА директиву, она стабильно доминирует в побудительном дискурсе XVI в. - ХХ вв. Историческое варьирование проявляется в росте частотности употреблеия стратегий негативной вежливости по сравнению с позитивной, качественный состав стратегий сохраняется.

Совокупность диахронически постоянных и переменных РА может быть структурирована в виде поля с центром, доминантой и периферией, выделенных по критерию иллокутивной силы. Доминанту поля побудительности образуют прямые директивные РА, моноиллокутивные инъюнктивы и реквестивы; его центр -- прямые и косвенные полииллокутивные директивы; периферию -- РА не-директивы, в которых побуждение выступает сопутствующей иллокутивной силой. Конфигурация поля варьируется в плане диахронии.

Теоретическая значимость исследования заключается в дальнейшей разработке проблем исторической прагмалингвистики в плане моделирования РА и его отдельных аспектов, в системной трактовке и комплексном описании взаимодействующих аспектов РА директива в ходе их исторического развития. Результаты и выводы анализа РА директива вносят вклад в изучение проблем косвенности, сложных РА, в прагмасемантическую типологию РА и полевое моделирование прагматических явлений. Опыт исследования эволюции РА директива в соотнесении с эволюцией принципа вежливости способствует углублению знаний о когнитивной и социокультурной природе принципа вежливости и о стратегиях и тактиках его реализации в дискурсах различных исторических периодов.

Практическая ценность полученных результатов и выводов состоит в том, что они могут быть использованы в курсе истории английского языка, в курсах практической и теоретической грамматики английского языка (раздел теории речевых актов и прагмалингвистики), в пособиях по разговорной практике, в спецкурсах по проблемам грамматики (наклонения), исторической прагматики и социолингвистики. Они также могут найти отражение в научных исследованиях студентов и аспирантов, в практике перевода.

Личный вклад диссертанта заключается в уточнении прагматического статуса и определении диахронических постоянных и переменных аспектов в системе РА директива; в определении закономерностей и тенденций исторического варьирования прагматических характеристик РА директива в английском языке ХVI -- XX вв., в теоретической разработке проблем полевого моделирования РА директива и построении прагматического поля побуждения, в выявлении дискурсивных стратегий вежливости применительно к РА директиву.

Апробация полученных результатов. Основные результаты исследования докладывались и обсуждались на ежегодных научных конференциях в Харьковском национальном университете им. В.Н.Каразина в 1996 - 2001 гг., на международной конференции «Іноземна філологія на межі тисячоліть”, посвященной 70-летию факультета иностранных языков Харьковского национального университета им. В.Н.Каразина (апрель, 2000), на международной конференции «Мови, культури та переклад у контексті європейського співробітництва» (Киев, Киевский национальный университет им. Т. Шевченко, февраль, 2001), на второй международной конференции Украинского общества исследователей английского языка “Pragmatics and Beyond” (Харьков, Харьковский национальный университет им. В.Н. Каразина, май, 2001).

Публикации. Результаты диссертационного исследования полностью отражены в 4 статьях, опубликованных в ведущих профессиональных журналах Украины и тезисах 3 конференций [132 - 137, 274].

Цели и задачи данного исследования определили его структуру. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, списка источников.

Во введении обосновывается актуальность, новизна, теоретическая значимость работы, намечаются цели и конкретные задачи исследования, методологические основы и методы.

В первой главе критически обобщаются достижения в исследовании прагматики побуждения, рассматриваются принципы прагматического описания речи в диахронии, организация выборки и методы проведения анализа и оценки данных, определяется прагматический статус РА побуждения.

Во второй главе моделируется прагматический инвариант системы РА директива в плане диахронии, выявляются и систематизируются морфологические, синтаксико-семантические и прагматические характеристики директивных РА, реализованных прямо и косвенно, в простых и сложных РА, определяются прагмасемантические разновидности директива, выявляются стратегии вежливости побудительного дискурса.

В третьей главе предпринимается анализ эволюции прагматических свойств РА директива в XVI - XX вв.: рассматривается функционирование исторических прагматических вариантов простых и сложных, прямых и косвенных РА и их прагмасемантических разновидностей, определяется динамика стратегий вежливости в английском побудительном дискурсе изучаемого периода; система РА побуждения конструируется в виде прагматического поля исторически изменяющейся конфигурации.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования и намечаются перспективы дальнейших научных разработок.

Полный объем диссертации составляет NN страниц компьютерного текста, объем основного текста -- NN страниц, библиография включает NN публикаций, список источников иллюстративного материала -- NN позиций.

1. Историко-прагматические основы анализа РА директива

1.1 Принципы прагматического анализа речевых актов в диахронии

Историческая прагмалингвистика является одним из направлений коммуникативно-функциональной парадигмы современного языкознания, которое исследует прагматические характеристики речевой коммуникации в их историческом развитии. “Основываясь на деятельностном подходе и исходя из понимания коммуникации как системы, историческая прагматика изучает постоянные и переменные элементы речевого акта и дискурса, рассматривает динамические процессы в вербальной коммуникации как результат саморазвития языка и изменений коммуникативных потребностей, обусловленных динамикой культуры и общества” [226]. Используя понятие парадигмы как “господствующего в какую-либо данную эпоху взгляда на язык, связанного с определенным философским течением и определенным направлением в искусстве» [190], как доминирующего исследовательского подхода к языку, познавательной перспективы, методологической ориентации, широкого научного течения [170], сущность исторической прагмалингвистики вслед за И.С.Шевченко [228] понимаем как один из подходов в составе коммуникативно-функциональной парадигмы среди синхронической прагмалингвистики, социо- и психолингвистики, что определяет наличие частичной предметно-методической общности этих направлений исследований.

1.1.1 Системно-деятельностный подход к анализу РА

Значительный потенциал теоретических разработок, накопленный в коммуникативно-функциональных исследованиях, свидетельствует, что они ориентированы на анализ коммуникации как системы и представляют собой «методологию языкознания, направленную на анализ разных видов коммуникативной деятельности» [173].

Системно-деятельностный подход к изучению речевого общения является ведущим в исторической прагмалингвистике [228]. Ее исходным теоретическим положением, объединяющим это направление с социо- и психолингвистикой, является теория речевой деятельности. Ее главный тезис о том, что языковое выражение -- не предмет, а действие [68], в равной степени приложим ко всем дисциплинам коммуникативной парадигмы в языкознании. Хотя общие принципы деятельностного подхода к вербальной коммуникации были заложены в конце XIX -- начале XX веков в трудах И.А. Бодуэна де Куртенэ, Э. Косериу, А.А. Потебни, Л.В. Щербы (об этом см. [83]), лишь сравнительно недавно они получили теоретическое оформление в теории речевой деятельности в трудах Е.С. Кубряковой [108 - 111], А.Н. Леонтьева [120] и др.

Речевая деятельность трактуется как «совокупность речевых действий и речевых операций со стороны говорящего, создающего речь (речевой акт), и слушающего, которая характеризуется определенными потребностями, ставит перед собой определенную цель и совершается в конкретных условиях» [110]. Наличие у речевой деятельности мотива, цели, условий протекания свидетельствует о ее общественной природе: она испытывает влияние общества и, в свою очередь, воздействует на общество, по выражению В.А. Звегинцева, «накладывает на все виды человеческой деятельности определенный отпечаток» [84]. Тем самым теория речевой деятельности как научная парадигма акцентирует внимание на коммуникантах и их роли в порождении и восприятии речи, на «целенаправленности речевой деятельности, включенной в структуру неречевой деятельности человека как члена некоего социума» [80].

Речевая деятельность обладает системностью как конститутивным свойством и может быть квалифицирована как сверхсложная система -- “система систем” [158]. Системность является важнейшим свойством речевой деятельности; оно проявляется в том, что элементы речевой деятельности образуют комплексную когерентную структуру, уровни которой определяются взаимодействием этих элементов, причем каждый уровень может быть представлен в виде отдельной системы. Речь как «деятельностная система» [178], самоорганизующаяся и саморазвивающаяся, имеет определенные характеристики, важнейшие из которых -- принципы целенаправленности, противоречия, а также смыслообразования, разноуровневости (членимой интегрированности), взаимодействия системы и среды (асимметрии), дискурсивности, интерактивности. Рассмотрим каждый принцип подробнее.

Как в любой системе, основанной на диалектическом противоречии
[1, 82, 99, 102, 106, 117 - 119, 185, 198, 277], в системе речевой деятельности присутствуют взаимодействующие процессы порождения и восприятия речи [77, 80, 87, 114], структуры предложения и высказывания, единство формы и содержания. Противоречие как концептуальный признак сложно организованной системы [8] позволяет адекватно истолковать такие взаимодополнительные понятия, как виртуальность языкового знака и актуализованность речевой единицы, ведущие и сопутствующие иллокутивные силы РА, прямой и косвенный способ реализации РА, а также постоянные и переменные элементы речевой коммуникации, рассматриваемой в историческом плане.

Принцип противоречия особенно важен для диахронического исследования: поскольку каждая синхронная система является следствием развития предшествующей системы, отличающейся от нее (в данном случае системы РА директива), то диахронию, вслед за Г. Гийомом, понимаем как историю системы, «диахронию синхроний» [54], в которой наибольший интерес представляет не выявление исторических переменных как самоцель, а определение закономерностей и тенденций их развития, которое лежит в основе изменения всей системы в ходе ее исторического развития.

Предпринимаемое историко-прагматическое исследование РА директива исходит из системности речи и тем самым предусматривает комплексный анализ явлений: отдельные прагматические характеристики РА директива рассматриваются с учетом воздействия факторов, не входящих в систему языка -- исторического развития культуры, общества, этоса (стиля общения в обществе). Таким образом, распространение системного подхода на уровень диахронии в прагматике позволяет рассматривать аспекты РА с точки зрения проявления системных отношений, возникающих между ними в определенный период времени (ось синхронии) и с учетом их исторических изменений (ось диахронии) [226].

Не менее весомый принцип системно-деятельностного подхода в языкознании -- смыслообразующий. Если значение является конвенционально закрепленным «отображением предмета действительности в сознании», связанным с определенным звучанием [122], то смысл высказывания выводится в результате взаимодействия значений отдельных лексических и синтаксических единиц с их контекстно-ситуативным окружением. В прагматике это проявляется в переносе центра исследования с «изолированного предложения -- теоретического конструкта», абстрагированного от его употребления, на понятие иллокуции и связанного с ним и с пропозиционным содержанием «актуального смысла высказывания» [97, 100, 101, 125, 151, 260].

Единицей смысла является концепт. По определению Е.С. Кубряковой, концепты -- это «разносубстратные единицы оперативного сознания, каковыми являются представления, образы, понятия, известные схемы действия и поведения, то есть, некие идеальные сущности, не всегда связанные напрямую вербальным кодом...» [111]. На синонимичность терминов «концепт» и «смысл» указывает Ю.С. Степанов: «значение слова -- это тот предмет или те предметы, к которым это слово применимо, а концепт -- это смысл слова» [192]. В настоящем исследовании понятие концепта находит применение в определении статуса РА директива как воплощении концепта «воля, хотение, желание».

Принцип разноуровневой организации деятельностной системы речи опирается на положение о многоуровневости языковой системы [83], развиваемое в трудах А.В. Бондарко и его последователей для моделирования функционально-семантических полей на базе общности категориального значения разноуровневых единиц [34; 36]. Так, использование принципа разноуровневости исследуемых явлений позволяет в данной работе построить прагматическое поле побуждения в виде уровневой иерархической структуры, все ярусы которой имеют общую коммуникативно-прагматическую предназначенность, задаваемую функцией побуждения.

Принцип взаимодействия системы и среды, сформулированный С.О. Карцевским [96] как принцип асимметрии и развитый впоследствии в синергетике, дает возможность объяснить несоответствия языковой формы и функции, варьирование языковых средств в зависимости от условий их употребления в синхронии и от развития человеческой коммуникации в диахронии. В настоящем анализе этот принцип воплощается в аспектно-блочном моделировании РА директива, в трактовке варьирования стратегий вежливости, реализуемых РА директивами в дискурсах различных исторических периодов как процесса, связанного с изменением и языковой системы, и с развитием принципа вежливости в социокультурной среде Великобритании XVI -- XX вв.

Принцип дискурсивной ориентации деятельностной системы раскрывает значение контекста для формирования смысла высказывания. Понятие контекста как совокупности лингвистических и экстралингвистических условий употребления слова нередко включается в понятие ситуации (как в предложенное Б. Малиновским понятие «конситуации»), то есть расширение рамок языка и включение в контекст социальных процессов [36, 44, 143, 273], либо отождествляется с ней: ср. «контекст -- словесное окружение, ситуация» [66, 69, 97, 157]. В этом принципе прослеживается роль личности коммуникантов, взаимодействия социальной среды и системы языка для определения функций высказывания, что связывает его с принципом интерактивности -- взаимодействием адресанта и адресата в ходе общения.

Интерактивность дискурса проявляется в соблюдении (или нарушении) коммуникативных постулатов, стратегий и тактик вежливости, стратегий коммуникативного воздействия на адресата, в учете фактора адресата и его прогнозируемой реакции. По определению О.П. Воробьевой, при восприятии письменной речи в концептуальной модели текста содержится фрейм гипотетического адресата -- «матрица позиций, соотносимых с точкой зрения и предполагаемыми особенностями, характерными для того или иного типа предполагаемого читателя, параметрируемого в зависимости от его социально-личностных свойств, которые в опосредованном виде отражаются в текстовой семантике» [49]. Направленность на конкретного адресата осуществляется в РА в основном посредством выбора локутивных средств, способа представления иллокутивной силы (прямой или косвенный), выбора маркеров дискурса и негативных или позитивных стратегий вежливости.

В целом выявленные системно-деятельностные методологические основы определяют интегративный характер исторической прагмалингвистики как новой парадигмы анализа, что соответствует общей тенденции к плюрализму и синтезу научных подходов, характерной для науки конца XX - начала XXI века [19, 20, 168, 185, 226, 242].

1.1.2 Основные понятия прагмалингвистики

Избранный ход диахронического исследования РА директива -- от функции к языковой форме -- обусловил интерес к изучению явлений сферы прагмалингвистики (сущности и разновидностей РА директивов и связанных с ними иллокутивных маркеров, перформативных глаголов, коммуникативных принципов и др.) для выявления инвариантных и вариативных особенностей их функционирования в различные исторические периоды, что предполагает широкое использование основных понятий прагмалингвистики, разработанных в рамках ее синхронического направления.

Синхроническая прагматика служит важнейшим источником исторической прагмалингвистики. В науке сложилось несколько трактовок прагмалингвистики. Это семиотическая линия Ч. Морриса и Ч. Пирса [276], развитая впоследствии в трехкомпонентной модели речевой деятельности Ю.С. Степанова [190], который выделилил прагматику как раздел общей теории знаков среди синтаксиса и семантики. В этих моделях семантика указывает на отношение знака к объектам окружающего мира, синтактика -- на отношение знаков между собой. Прагматика понимается как отношение знака к носителю языка, как “присвоение” себе языка говорящим в момент речи (она обозначается Ю.С. Степановым термином “дектика” от греч. “могущий вместить в себя” [190]), или как “коммуникативное развертывание адресатом личностных смыслов” (П.В. Зернецкий) [86].

Стимулированное работами Дж. Остина, П. Грайса, Дж. Серля [61, 149, 175, 176] интенсивное развитие прагматики последних десятилетий, привлечение данных когнитивной лингвистики, психо- и социолингвистики для анализа продуцирования, восприятия и хранения языковой информации [31, 32, 65, 171, 203], подготовили новое осмысление прагмалингвистики как синтезированной дисциплины. Для него характерна интерпретационная ориентация исследований вербальной коммуникации, что обусловливает связь прагматики с теорией контекста: именно контекст обеспечивает возможности “изменения прагматического значения, интегрированного с семантикой языковой единицы” [131]. Синтезированная прагмалингвистика предполагает выход за пределы семиотики и превращение ее в раздел общей теории коммуникации.

В европейском языкознании последних лет выделяют два подхода к прагматике: интегрированный, соответствующий ее классической семиотической трактовке, и радикальный, рассматривающий лингвистику и прагматику как различные, но взаимодействующие когнитивные области [168, 185, 202, 275]. Взаимное дополнение этих подходов к прагмалингвистике, их синтез, позволяет представить целостную прагматическую теорию, базирующуюся на знании языковой реализации (performance) и коммуникативной компетенции (competence).

В соответствии с целями и задачами настоящего исследования прагмалингвистика трактуется как синтезированная дисциплина, объединяющая взаимосвязанные направления исследований РА (ТРА) и дискурса (конверсационный анализ) [7, 38, 60, 61, 66, 67, 68, 73, 100, 119, 149, 160, 163, 173, 176, 199, 239, 290]. По определению Т. ван Дейка, “конечной целью прагматической теории языка является установление связи между высказываниями (и, следовательно, грамматикой), с одной стороны, и различными видами взаимодействия (и, следовательно, социальными науками), с другой” [65]. Детализация сущности прагмалигвистики предполагает, что это “коммуникативный аспект языка, ориентированный на исследование конечного итога -- эффекта языковой коммуникации … как его интегральная характеристика в плане взаимного воздействия коммуникантов в процессе общения” [104, 147, 150, 153, 156].

В исторической прагмалингвистике анализ РА и дискурса получает развитие на материале речевой коммуникации отдаленных исторических периодов, что позволяет глубже осознать современное состояние прагматической системы, с одной стороны, и установить характер диахронических изменений РА и дискурса (его стратегий и тактик), с другой.

Единицей настоящего анализа признается речевой акт, понимаемый как «определенная совокупность речевых операций или речевых актов-функций, характеризующаяся целенаправленностью, осознанностью, контекстуализованностью, динамичностью, возможностью как самостоятельного употребления в речевом взаимодействии, так и включения в другую форму деятельности» [95]. Языковой формой РА служит высказывание -- актуализованное в речи предложение, используемое для достижения коммуникативной цели.

Сущность РА наиболее полно определена в ТРА. Эта теория акцентирует в качестве предмета анализа прагматический смысл высказывания как результат произнесения говорящим предложения в ситуации непосредственного общения со слушающим. По мнению И.М. Кобозевой, ТРА -- это логико-философское по исходным посылкам и лингвистическое по результатам учение о строении элементарной единицы речевого общения, преимущественно межличностных отношений [100]. В ТРА речевой акт рассматривается как трехуровневое единство, включающее три вида действий: локутивное, иллокутивное и перлокутивное. Локутивный акт представляет собой акт говорения, иллокутивный акт -- совершение действия в процессе произнесения высказывания. Перлокутивный акт -- воздействие на адресата посредством произнесения высказывания [163].

При проведении анализа эволюции прагмалингвистических свойств РА директива языковой материал отдаленных исторических периодов доступен исследователю единственно в виде письменных текстов. Адекватное отражение состояния устной речевой коммуникации эпохи содержится в тех частях текстов художественной литературы, которые содержат персонажную речь, представленную в виде диалога. Вслед за М.М. Бахтиным, понятие диалогичность используем в его широкой трактовке [15].

Использование репрезентированной речи в качестве материала историко-прагмалингвистического исследования требует уточнения конституентов РА. Полагают, что “в случае устно-речевых актов ситуация реализации включает, как правило, минимум двух участников коммуникации (говорящего и адресата), в случае же письменно-речевых -- одного” [163], однако наша позиция в этом вопросе менее категорична. Исходим из того, что процесс общения предполагает минимум двух коммуникантов (физических лиц или гипотетического адресата, alter ego). Ориентация РА на адресата проявляется в стилистической окрашенности текста, в выборе этикетных форм обращений и пр. Таким образом, в коммуникативной линии персонаж-персонаж оба коммуниканта предстают как вполне реальные лица [226].

Кроме того, в письменной речи сохраняются ведущие характеристики РА: во-первых, РА есть действие, во-вторых, оно реализуется в речи, поэтому при выявлении исторической динамики прагматических характеристик общения и анализе вариативности конституентов РА директива в диахронии справледливо считать, что письменная форма дискурса, представленная в художественной литературе, является достаточно надежным источником сведений о РА и дискурсе отдаленных исторических периодов, позволяющим адекватно описать тенденции динамики системы коммуникации в целом.

Полученные данные анализа РА директива позволяют предположить несоответствие границ РА и предложения-высказывания. Теоретически это находит обоснование в том, что РА может быть как больше, так и меньше высказывания и может быть реализован частью предложения либо последовательностью высказываний [50, 52, 59, 129, 155, 175, 176, 201, 209, 238]. Так, Т. ван Дейк признает возможность одного сложного предложения реализовать несколько РА: “один иллокутивный акт всегда отделен от другого границей предложения, при этом иллокутивный акт, выражающийся одним предложением, может быть составным” [64]. Д. Вундерлих утверждает, что сложный РА может состоять из нескольких простых речевых актов [295].

Сложный РА определяется В.И. Карабаном как не-минимальная единица речи, представляющая собой «сочетание простых РА как минимальных речевых единиц, объединенных одним из трех типов дискурсивных отношений и характеризующихся определенной дискурсивной функцией» [95], где под дискурсивными отношениями имеется в виду субординация перлокутивных целей РА-компонентов сложного РА, координация их перлокутивных целей или отношение способствования между ними. Непосредственными компонентами сложного РА выступают простые РА-функции и дискурсивный акт их связывания [там же]. Сложные РА, в частности, сложные РА директивы, характеризуются единой постакторечевой интенцией и функционируют в речи как цельные речевые единицы.

Одной из важных проблем предпринимаемого историко-прагмалингвистического анализа РА директива является выбор классификации речевых актов. В языкознании известны несколько типологий речевых актов: Дж. Остин базируется при этом на классификации иллокутивных глаголов [149], Дж. Серль на 12 различительных признаках, таких как иллокутивные глаголы, коммуникативное намерение, место речевого акта в дискурсе и пр. [175], однако в современной лингвистике не достигнуто единства мнений по данному вопросу. В целом все известные типологии Дж. Версурен делит на две большие группы: обобщающие классификации, выделяющие наиболее крупные классы РА, и дробящие РА и их типы на более мелкие единицы (lumper attitude/splitter attitude) [292]. Задачам данного исследования наиболее соответствует подход, ориентированный на вычленение основных типов РА: историческая прагмалингвистика на настоящем этапе основывается на обобщающих подходах к классификации РА, поскольку «пока мы можем говорить о восстановлении прагматических категорий речи ранних исторических периодов с большой долей условности, лишь в виде общих тенденций, а не абсолютных данных» [226].

Так, в классификации Дж. Остина директивы и реквестивы входят в класс экзерситивов [149] наряду с иными РА, которые выражают употребление говорящим своей власти, осуществление прав, оказание влияния.

РА директив как побуждение к действию отнесен Дж. Серлем к одному классу РА вместе с запросом информации -- побуждением к говорению. Система РА Дж. Серля включает в себя следующие пять типов РА, выделенных на основании критерия иллокутивной цели: директивы (побуждения к невербальному действию и побуждения к вербальной реакции -- спрашивание), ассертивы, комиссивы, декларативы, экспрессивы.

В своей типологии РА Дж. Лич разделяет директивы Дж. Серля на два принципиально различных типа -- собственно директивы и рогативы, что особенно значимо для нашего исследования. При этом Дж. Лич исходит из разности иллокутивных целей и характера информации, передаваемой этими типами РА: директив содержит информацию об интендируемом действии и деятеле, а рогатив содержит запрос о сообщении информации адресантом. Дж. Лич разделяет приказ и просьбу по признаку степени обязательности/необязательности исполнения интендируемого действия адресатом и отличает просьбу и предложение услуги по «степени выгоды», т.е. желательности действия для адресата. В целом пятичленная классификация Дж. Лича состоит из директива, ассертива, комиссива, экспрессива и рогатива [268], он не вычленяет декларативы в отдельный тип РА.

В основу речеактовой таксономии Г.Г. Почепцова положен критерий интенции, на основании которого выделяются пять прагматических типов предложений: директив, констатив, перформатив, комиссив, квеситив [90]. Большинство прагматических типов предложений совпадает с системой Дж. Серля (директив, констатив, комиссив) и Дж. Лича (рогатив -- квеситив). В особый класс выделены перформативы -- РА, служащие для совершения действия, выраженные положительными глагольными формами настоящего времени. Привлекательность данной типологии для исследования РА директива заключается в заложенной в ней возможности дальнейшего деления типов РА на подтипы: директива на инъюнктив и реквестив, комиссива на промисив и менасив.

Г.Г. Почепцов указывает на существование фатической метакоммуникативной функции языка, которая проявляется в “коммуникации, сопутствующей коммуникации”, она направлена на “включение/переключение внимания адресанта на сообщение, поддержание на нужном уровне внимания адресанта в период передачи сообщения и, наконец, на размыкание речевого контакта” [162]. Данная функция выделяется также О.С. Ахмановой (как контактоустанавливающая) [9]. На этом основании в настоящем исследовании выделяем РА с соответствующей иллокутивной целью и используем для его наименования понятие фатического метакоммуникативного РА, как это делают Т.Д. Чхетиани, И.С. Шевченко и др. [220, 221].

Таким образом, используя в качестве методической основы изучения эволюции прагматических свойств РА директива идеи типологий
Г.Г. Почепцова и Дж. Серля, в аппарат настоящего исследования включаем следующие типы РА: директив (инъюнктив и реквестив), квеситив, констатив, экспрессив, комиссив (менасив и промисив), фатический метакоммуникатив (РА установления, поддержания и размыкания речевого контакта).

1.2 Прагматический статус речевого акта директива

Прагматический статус побуждения неоднократно привлекал внимание лингвистов в плане синхронии (И.М. Аринштейн, Е.М. Беляева, Т.В. Булыгина и А.Д. Шмелев, А. Вежбицка, Л.А. Бирюлин, В.С. Храковский, Н.Ф. Гладуш, Е.Ю. Груздева, А.В. Дорошенко, В.Г. Куликова, О.Г. Почепцов, Дж. Серль, О.С. Склянчук, О.Л. Шевченко, Э. Тсуи) [4, 18, 22, 23, 25, 38, 43, 55, 72, 163, 175, 176, 177, 179, 180, 230], сделаны первые шаги в направлении его изучения в диахронии (И.С. Шевченко, Т. Кохнен, Э. Трауготт) [223, 226, 259, 261]. Однако его сущность нуждается в уточнении.

Традиционно РА директив определяется как волеизъявление говорящего, направленное на выполнение действия слушающим или третьим лицом, иными словами директив -- это такой РА, посредством которого говорящий хочет определенным образом повлиять на слушающего, стимулируя выполнение желаемого действия. Иллокутивная цель говорящего заключается в том, чтобы побудить адресата совершить некое действие в определенных временных и локальных условиях, причем интендируется физическое действие, а не сообщение информации [4, 18, 23, 37, 38, 55, 72, 113, 163, 175, 179, 230, 237, 261, 281, 291].

Привлечение когнитивного подхода к анализу прагматических явлений [101, 108, 260] свидетельствует, что когнитивную основу РА директива составляет концепт “воля-хотение”, который в соответствии с принципами концептуального анализа Ю.С. Степанова [191] имеет основные, дополнителные и этимологические признаки. Основной или актуальный признак концепта “воля-хотение” включает мыслительные категоризации состояния готовности к действию [там же], которые можно представить в виде формулы:

Я -- хочу > некто/нечто -- сделать/стать р

Этимологически английское will вoсходит к готскому wiljan, wiliau, wileis. Этот глагол спрягается по формам оптатива от и.-е. корня *uel- “выбирать” далее “хотеть” [3], таким образом, в германских языках “хотеть” осознается как состояние, связанное с “выбиранием” предмета из некоторого набора, как состояние выбора [там же], что определяет дополнительные или “пассивные” признаки концепта “воля-хотение”, которые сохраняются как вторичные значения у современного английского will. Словарная статья этого глагола содержит следующие релевантные для нашего анализа значения: ОЕ. wille, infin. wyllan, used to express desire, wish (ранее XII в.), а в современном языке: desire, choice, willingness, consent/refusal, а также to order or direct by a will, to determine by an act of choice (bequeath, decree, ordain, intend, purpose, choose) [MWCD]. Семантические значения концепта “воля-хотение” отражены в речеактовых глаголах, соответствующих РА директиву. Связь данного концепта с желательным наклонением - оптативом проявляется в том, что это наклонение выражается модальными глаголами.

Способом категоризации РА служат перформативные (называемые также речеактовые, иллокутивные) глаголы. Из множества разноречевых трактовок сущности и количества речеактовых глаголов в настоящей работе вслед за Дж. Остином [149] используем понятие перформативный глагол и выделяем такие его основные свойства, как предназначенность для индикации иллокутивной силы РА, наличие определенной семы (dictum), наличие скрытых допущений, предположений, эмоций. Хотя Дж. Серль предупреждает, что роль этих глаголов в установлении типа РА не следует преувеличивать [282], по определению А. Вежбицкой, в наборе речеактовых глаголов английского языка «отражается определенная интерпретация мира человеческих действий и взаимодействий» [293], что обусловливает социально-культурную специфичность этих глаголов, предполагает их диахроническое варьирование.

Поскольку ведущая функция перформативных глаголов -- индикация типа РА, что наиболее наглядно проявляется в РА перформативах, формой перформативного глагола, как правило, является 1 лицо ед. числа изъявительного наклонения настоящего времени (по данным В.В. Нагайчук, это могут быть и иные глагольные формы: множ. числа, пассива, оптатива и т.п. [144, 169]). С помощью перформативных глаголов 1 лица оптимально моделируются семантико-прагматические отношения, приписываемые говорящему в РА.

Границы между отдельными группами перформативных глаголов, как отмечает Э. Трауготт, не являются абсолютными, однако на основании данных семантического анализа выявлены по меньшей мере четыре группы глаголов, индицирующих директивы, репрезентативы, комиссивы, экспрессивы. К директивам отнесены глаголы типа commаnd, ask, pray, с помощью которых осуществляется побуждение к “выполнению действия и к изменению мира в соответствии со словами говорящего. Реализуя директив, говорящий не высказывает предположений о мире. Целью высказывания I hereby command you to do X является достижение состояния, названного в пропозиции [288].

Значение перформативного глагола, как и каждого слова, может быть представлено как некоторая конфигурация семантических примитивов [294]. На этом основании в основу нашего понимания семантики перформативных глаголов положены результаты их разложения на семантические составляющие (по выражению А.Вежбицкой, “декомпозиции на семантические примитивы”), позволяющие выявить семантические инварианты значения слова через анализ широкого круга его употреблений с опорой на интроспекцию исследователя. Обзор перформативных директивов в их современном состоянии свидетельствует, что набор перформативных глаголов может быть сведен к следующим группам:

ASK (request, beg, beseech, implore, appeal, plead, intercede, apply, urge, persuade/dissuade, convince);

ORDER (command, demand, tell, direct, instruct, require, prescribe);

ADVISE (counsel, consult, recommend, suggest, propose, advocate);

FORBID (prohibit, veto, refuse, decline, reject, rebuff, renounce, cancel, resign, dismiss) [293].

Приведенный А.Вежбицкой список не является исчерпывающим, однако он содержит основные семантические единицы волеизъявления. Используя расширительный подход к речеактовым глаголам, Т. Баллмер и В. Бренненштуль дополняют его следующими:

VOLITION (like, prefer, aspire to, desire, intend);

PUTTING INTO FOCUS (focus, point at, refer to);

ENACTIONS (commission, request, prescribe, entice, etc.) [241], которые во многом синонимичны с набором глаголов А. Вежбицкой.

Как отмечает А. Вежбицка [44], семантическое значение речеактовых глаголов может быть представлено в виде последовательности логических формул, например, значение ASK -- одного из наиболее распространенных перформативных глаголов, выражающих побуждение, включает в себя:

I say: I want you to do X

I think of it as something that will be good for me

I assume that you don't have to do it

I don't know whether you will do it

I say this because I want to cause you to do it [293].

В приведенной последовательности присутствует универсальное значение побуждения, общее для всех перформативных глаголов данной группы, а также специфичные значения, соответствующие условиям РА директива. Так, в значение глагола ask входит компонент бенефициальности действия Х для адресата и предположения о том, что адресат не обязан его выполнить. Компонент незнания определяет вежливую просьбу, ненавязчивый характер РА, указывает на скромность запроса говорящего, который не знает, будет ли действие Х совершено. Наконец, последняя формула эксплицирует побуждение как компонент значения глагола ask. Например:

«Please go, he asked. Not now. It's not safe» (S. Maugham)

Сопоставление значений глаголов побуждения, приведенных в словаре А. Вежбицкой [293], показывает, что у глаголов request, intercede, apply, urge, persuade, относящихся к группе ASK, присутствуют такие общие компоненты значений, как побуждение и вежливая просьба.

Дополнительными значениями, входящими в набор значений глаголов данной группы, являются сложность достижения желаемого для адресата (beg (for), appeal (for), apply); эмоциональная окраска просьбы о совершении Х (implore, appeal, beseech, plead), выражающаяся формулой

I feel something thinking about it [там же].

Для глаголов группы ASK и ADVISE характерно отсутствие более высокого властного статуса адресанта, что делает соответствующие РА просьбами в отличие от приказов, а также объясняет неуверенность в эффекте воздействия просьбы на адресата -- в выполнении интендируемого действия Х, например:

«Why don't you send him some money?» he inquired (M. Spark)

«I advise you to be off on your ride before you get into any more trouble» (P. Shaffer)

Для перформативных глаголов, образующих группы ORDER, FORBID, характерно наличие общего семантического компонента побуждения, сопровождающегося индивидуальными дополнительными признаками. В частности, ORDER имеет значение:

I assume you understand that you have to do what I say I want you to do

I say: I want you to cause X to happen

I say this because I want to cause you to do it

I assume that you will do it because of that [293].

Дополнительным компонентом значений глаголов групп ORDER, FORBID выступает обязательность для слушающего исполнения действия Х в силу скрытого предположения о подчиненном статусе адресата. Эти глаголы также предполагают немедленное выполнение действия Х (command, order, etc.), но если command в основном ориентирован на настоящее время (Fire! Come on!), то order -- на настоящее и будущее, выраженное, как правило, средствами темпорального дейксиса:

...