Эволюция директивных речевых актов в английском языке
Моделирование диахронический инвариант прагматической системы речевого акта директива на основе аспектно-блочного представления речевого акта. Построение модели прагматического поля побуждения в английском языке и описание эволюции его конституентов.
| Рубрика | Иностранные языки и языкознание |
| Вид | диссертация |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 03.03.2014 |
| Размер файла | 236,6 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Комплексные РА директивы (так называемые обосновываемые директивы) состоят из директива -- главного РА-тезиса и подчиненного РА-обоснования -- репрезентатива. В комплексных директивах, наименее частотных из сложных РА, обоснование, как правило, служит средством эксплицирования одного из контекстных или ситуативных условий побуждения.
Среди прагмасемантических разновидностей РА директивов выделяем приказы, требования, просьбы, советы и пожелания, разрешения, запреты, обладающие различными иллокутивными, денотативными, локутивными особенностями, по-разному реализующие стратегии вежливости.
В реальном речевом общении РА директивы образуют побудительный дискурс, который на протяжении своего развития претерпевает изменения, связанные с изменениями принципов коммуникации, в частности, с важнейшим для директивов принципом вежливости.
Директив является ликоповреждающим актом, поэтому он ингерентно ориентирован на негативную вежливость как способ компенсации. Директивы в целом, как правило, реализуюют шесть негативных и пять позитивных стратегий вежливости. Из них лишь три негативные стратегии -- минимизации степени вмешательства (N4), имперсонализации (N7), представления вмешательства как общее правило (N8) и одна позитивная -- вовлечения в деятельность обоих коммуникантов (Р12) относительно стабильны в количественном плане, а частотность других варьируется в диахронии.
Общей постоянной характеристикой побудительного дискурса является доминирование негативных стратегий, реализованных директивами, над позитивными на протяжении всего исследуемого периода, что соответствует природе побуждения.
Основные результаты исследования, проведенного в данной главе, отражены в следующих публикациях автора: [133, 135].
3. Развитие прагматических характеристик РА директива в английском языке XVI - XX вв
Обращение к фактам диахронии в современной лингвистике обусловлено «происходящей в настоящий момент сменой научной парадигмы, характеризуемой установкой на объяснительность» [81]. Исследуя РА директив в исторической перспективе, необходимо отметить, что в плане иллокутивных характеристик директив представляет собой довольно устойчивое явление, в то время, как его локутивный, метакоммуникативный и иные аспекты подвержены существенному историческому варьированию. Единство и борьба диахронических постоянных и переменных обусловливает эволюцию РА директива вместе с развитием системы языка и общества.
3.1 Историческое варьирование простых РА директивов
3.1.1 Историческое варьирование прямых РА директивов
По нашим данным, исторические изменения простых РА директивов затрагивают перформативные глаголы побуждения, способы реализации иллокуции побуждения в качественном и количественном плане, прагматические маркеры данных РА.
Так, существенно варьируется набор и частотность перформативных глаголов, выражающих побуждение. В XVI - XVII вв. наиболее употребительными перфомативными глаголами, сигнализирующими побуждение, служат глаголы beg, beseech, charge, entreat, pray (в эти периоды они составляют соответственно 10% и 16,7% выборки). Глагол beg, фиксируемый в английском языке с XIII в., (ME beggen) и его синоним entreat (ME entreten от fr. -- to treat, XIV в.) имели значение просьбы (to ask / request earnestly for), близкое к значению beseech (ME besechen от fr. -- to seek, XII в.) и pray (ME, fr. to request, to ask, XIII в.), обозначавших искреннюю и настойчивую просьбу (1. to beg for urgently or anxiously, 2. to request earnestly), в то время как charge (ME, fr. chargier, XIV в.) имело фиксированное в словаре значение приказа, команды, инструкции (to command, instruct, exhort with authority). Тем самым глаголы beg, beseech, entreat, pray сигнализируют реализацию РА реквестива, а charge - инъюнктива, ср.:
“Sir, I entreat you home with me to dinner” (W. Shakespeare)
“I beg you give me your hand” (B. Jonson)
Расположение перфомативного глагола может быть в пре-, пост- и даже интерпозиции в простом императивном предложении в зависимости от коммуникативного намерения адресанта выделить ту или иную часть побудительного высказывания, хотя препозиция наиболее характерна:
“I pray you pardon him, and I thank you again” (B. Jonson)
“Arm you, I pray you, to this speedy voyage” (W. Shakespeare)
“Have a care of that, I pray” (G. Villiers)
В директивах, содержащих императивные предложения -- показатель иллокутивной силы побуждения, перформативные глаголы избыточны:
“Look to't, I charge you; come your ways” (W. Shakespeare)
“I beseech you, do me this courteous office” (W. Shakespeare)
Данное явление, квалифицируемое как “гиперэксплицитность” РА [226] или его “коммуникативно-функциональная гиперхарактеризация” [145], описано на материале иных типов РА (квеситивов [16]) и системы перформативных глаголов английского языка в целом [144]. Гиперэксплицитность, понимаемая как одновременная сигнализация типа иллокуции ее индикатором - синтаксической конструкцией и перформативным глаголом, была отличительной чертой речи среднеанглийского периода; она уменьшается в ранненовоанглийском периоде и практически исчезает позже XVIII в. [там же]. По нашим данным, с XVIII в. перформативные глаголы побуждения практически выходят из употребления, оставаясь принадлежностью поэтической речи (они составляют 10% выборки в XVI в., 16,7% в XVIIв., 5% в XVIII в., 1,3% в XIX в. и 0,3% в ХХ в.).
Происходят изменения в наборе перформативных глаголов побуждения: перформативный глагол приказания и инструкции charge в XVIII - XIX вв. сменяются перформативным глаголом order, глаголы искренней просьбы beg, pray, beseech, entreat уступают место глаголу ask, что соответствует общей тенденции к сокращению набора перформативных глаголов в современном английском языке по сравнению с ранненовоанглийским [222 - 225, 227, 228, 258].
Повелительные предложения представляют собой единственный тип глагольных предложений, сохранивший с древнеанглийского до современного периода односоставную структуру [2, 3]. Изменения, которые происходили в сфере повелительных предложений, носили в основном морфологический характер и были связаны с развитием формы повелительного наклонения.
В среднеанглийском периоде происходит дифференциация форм повелительного наклонения по лицам. Появляются формы обращения к 3-му л. ед. ч. и мн. ч. и к 1-му л. мн. ч. Таким образом, расширяется сфера функционирования повелительных предложений. По-прежнему в составе повелительного предложения может выступать обращение, выраженное личным местоимением 2-го л.:
Wes Юu us Larena god (будь ты к нам добр советами)
Юu on sжlum wes, gold -- wine gumena (будь ты счастлив, добрый князь).
Доказательством этого является возможность их употребления наряду с обращением, выраженным именем существительным (gold -- wine gumena), для обозначения одного и того же лица, а также возможность их опущения без изменения структурной целостности предложения [3, 91, 92, 93].
Повелительные предложения в древнеанглийский период строились на основе глагола в повелительном наклонении и, таким образом, имели две глагольные формы, объединенные в пределах морфологической парадигмы: форму единственного и форму множественного числа:
Far to Южre heorde and bring me twa pa betstan tyccenu (отправляйся к тому стаду и принеси мне двух самых лучших козлят);
Beoр ge on sжlum (Будь ты счастлив)
Что касается синтаксической формы главного члена повелительных предложений, то, как видно из приведенных примеров, он мог выступать как простое или именное составное сказуемое (far, beoр on sжlum).
В составе повелительных предложений XVI - XVII вв. нередко выступали личные местоимения 2-го л. ед. и мн. ч. Их присутствие эксплицирует субъект интендируемого действия и определяет ныне вышедший из употребления порядок слов в побудительном предложении Vimp.+ Pron.2d + p! (в XVIII веке они составляют не более 0,2% от общего числа примеров):
“Take thee that” (W. Shakespeare)
“Get thee to bed” (W. Shakespeare)
“Get you gone” (B. Jonson)
“Look you there” (W. Wycherley)
В настоящее время экспликация субъекта действия р (формой местоимения 2 л. мн.ч., в соответствии с нормой современного английского языка) также обнаруживается в стилистически заниженной речи, однако местоимение you располагается в препозиции к императиву (Pron.2d) + Vimp.+ p!, тем самым структура императива сохраняется, ср.:
“You follow my advice” (A. Christie)
Функционирование местоимений в составе императивов претерпевает изменения в соответствии с развитием системы английских личных местоимений: в XIX - XX вв. формы 2 л. ед.ч. thee, thou, thine архаизуются.
В локуции прямых директивных РА, представленных глагольными формами Indefinite, Continuous, Perfect, на протяжении анализируемого периода безусловно доминирующей является форма Indefinite, которая в наших выборках каждого века составляет более 99%. Формы Continuous и Perfect употребляются крайне редко (см. табл. 3.1.1.1.):
“Let him be speaking” (W. Shakespeare)
“Do have checked the facts before you start accusing people” (J. Austen)
Таблица 3.1.1.1
Аспектные формы глагола в повелительных конструкциях XVI - XX вв. (в процентах)
|
Форма глагола |
Век |
|||||
|
XVI |
XVII |
XVIII |
XIX |
XX |
||
|
Indefinite |
99,3 |
98,6 |
99,9 |
99,6 |
99,5 |
|
|
Continuous |
0,5 |
0,9 |
0,1 |
0,4 |
0,5 |
|
|
Perfect |
0,2 |
0,5 |
0 |
0 |
0 |
В локуции директивов с отрицанием полная глагольная инверсия употребляетсяся в XVI - XVII вв. наравне с частичной инверсией и не сообщает РА дополнительной экспрессивности, ср.:
“Hinder me not,…” (B. Jonson)
“Fear not …” (W. Shakespeare)
“Do not forever with thy vailed lids seek for thy noble father in the dust”
(W. Shakespeare)
Развитие аналитичности английского глагола приводит к тому, что полная глагольная инверсия вытесняется частичной в XVIII в. [91]. Частичная инверсия нормативно закрепляется в XIX в. как единственный способ образования глагольного отрицания, а полная инверсия становится стилистически маркированным средством, характерным для возвышенной, поэтической речи. Тем самым структурная модель (You) V action imp (-) выступает как диахроническая переменная.
Анализ различных структурных моделей реализации прямых директивов показывает, что наиболее многочисленный и устойчивый класс представляет модель (You) + Vaction imp (+) (типа Help me и т.д.). Как свидетельствуют количественные данные, (табл. 3.1.1.1), эта структурная модель инъюнктива является наиболее частотной как в XVI в., так и в XX в.
Диахронически устойчивую структуру представляют собой прямые директивные РА, реализованные посредством конструкции let + Pron+ V infinitive. На протяжении своего исторического развития они практически не подвергаются существенным изменениям. Исключением служит лишь явление опущения знаменательного глагола let + Pron + VШ + Prep/Adv., зафиксированное в редких случаях в XVI - первой половине XVIII вв. Семантически восполнение опущенного знаменательного глагола обеспечивается указанием направленности действия, выраженного предлогом или наречием:
“Let's in” (W. Shakespeare)
“Let's to bed' (W. Shakespeare)
“Let's away' (W. Shakespeare)
`Let's to dinner' (B. Jonson)
Исходя из наших данных, можно утверждать, что императивная форма с let + Pron + VШ (отсутствующим знаменательным глаголом) не функциониует в XIX - XX вв. Выход из употребления данной формы можно связать с омонимией let (совмещение значений «позволять» и «побуждать»), что потребовало эксплицирования инициируемого действия при побуждении. В остальном же директивы с let + Pron + VШ infinitive представлены в ходе исторического развития побуждения в XVI - XX вв. соответственно 12,6%, 21,6%, 20,2%, 8,5%, 12,17%. Например,
“Let your own discretion be your tutor” (W. Shakespeare)
“But first, let's have a dance, pray” (G. Villiers)
“Let us fly, my charmer, let us date our happiness from this very moment”
(О. Goldsmith)
“Let me put one little kiss on those holmberry lips” (Th. Hardy)
“Let's celebrate properly” (J. Chase)
В локуции РА директива фиксируем пассивные формы глагола, выражающего каузируемое действие. Грамматическая система пассивного залога в английском языке в ее современном виде складывается, в основном, в XV в. [91], и в художественной литературе XVI в. встречаются различные типы конструкций с аналитической глагольной формой пассива: с дистантным расположением предлога относительно существительного; с пассивными формами, образованными как от переходных, так и от непереходных глаголов [2]:
“Alas, sir, be appeared” (B. Jonson)
“Nay, be advised” (B. Jonson)
“Come, let's be gone” (G. Villiers)
“Away, and be not seen” (B. Jonson)
“Don't be horrified” (W. Thackeray)
Численноcть РА директивов с глаголом в форме пассивного залога неуклонно уменьшается и в XX в. их доля в составе общей выборки не превышает 1%. На современном этапе развития языка пассивные формы глагола в директивах исчезают из повседневного общения, сохраняясь в ряде стандартных команд: Be gone, Be prepared. Be seated [213].
Полученные данные об историческом развитии структурных форм директива суммированы в таблице 3.1.1.2.
Таблица 3.1.1.2
Структурные модели реализации РА директива XVI - XX вв. (в процентах)
|
№ |
Модель |
Век |
|||||
|
XVI |
XVII |
XVIII |
XIX |
XX |
|||
|
11. |
(You) Vaction imp (+) (You) Vaction imp (-) Частичная инверсия |
76,7 |
64,6 |
66,5 |
89,2 |
87,3 |
|
|
2. |
(You) Vaction imp not Полная инверсия |
5,2 |
4,4 |
8,5 |
0,4 |
0 |
|
|
3. |
(You) be Ved (+) / (-) |
3,9 |
6,4 |
3,7 |
1,9 |
0,1 |
|
|
4. |
Let + Pron + Vinfinitive Let + Pron + VШ |
12,6 1,6 |
21,6 3,0 |
20,2 1,1 |
8,5 0 |
12,6 0 |
В приведенной таблице модели имеют типовое наполнение: (1) Sit down; Don't waste your time, (2) Fear not; Think not,, (3) Be warned; Don't be offended (4) Let's go away; Let us away. Величины, выделенные жирным шрифтом, представляют собой статистически существенные колебания частот.
Рассматривая директивные РА XVI- XVII вв., необходимо отметить тот факт, что часто собственно повелению предшествует «общий» или «предваряющий» (термин см. [47]) директив gо или come. Полагаем, что такая императивная форма является своеобразным предваряющим маркером РА директива, она непосредственно предшествует повелительному высказыванию:
“Come, do not make a stir, and cry yourself an ass through the Fair afore the time” (B. Jonson).
“Сome, come, bring in the funeral” (G. Villiers)
“Go, I say, and pull him to me” (J. Dryden).
В исследуемом материале предваряющие маркеры РА директивов служат специализированными модификаторами иллокутивной силы директива, несколько повышая ее. Наибольшую частотность данных маркеров побудительности отмечаем в XVI-XVII вв., причем в разные исторические периоды отдается предпочтение использованию одного из названных предваряющих маркеров в сочетании с конкретными директивами: come функционирует преимущественно в XVI в., а go -- в XVII в. Стремление к максимальной эксплицитности, отличающее речь XVI - XVII вв. [226], приводит к тому, что маркеры побуждения и перформативные глаголы могут употребляться в одном директиве одновременно:
“Come, pray let him go…” (W. Wycherley)
Численность предваряющих маркеров постепенно снижается: 7,1% -- в XVI в., 8,3% -- в XVII в., 5,0% -- в XVIII в., 3,0% -- в XIX в., а в выборке директивов ХХ в. маркеры побудительности Come и Go не зафиксированы, что позволяет отнести их к разряду диахронических переменных РА директива.
Полученные данные делают возможным предположить, что предваряющий маркеры побудительности Come и Go трансформировались в разговорные директивные штампы, называемые также «императивные штампы» [138], которые отличаются высокой частотностью в XX в. (19% выборки). Примерами таких штампов, ограниченных разговорным стилем, могут служить come on, go on и т.д.:
«Come on, make up your mind” (J. Chase)
“Сome on, use your head” (J. Chase).
Употребление директивных штампов указывает, в первую очередь, на высокую степень демократизации общения, а также на разговорность, «непосредственность» общения, которая была едва ли допустима в XVI или XVII вв., в силу эволюции правил речевого этикета и принципа вежливости.
Еще одна диахроническая переменная -- маркер искренности типа for God's sake, for God's love, Heaven's sake, etc. как специфический способ усиления воздействующей силы РА в составе директивов. Типичные для речи XVI - XVII вв., характеризующейся отмеченной выше тенденцией к гиперэксплицитности, маркеры искренности употребляются существенно реже в XVIII - XIX вв. и значительно уменьшаются в XX в., причем семы божественного, небесного начала (Christ, God) уступают место личностным (my word, etc.)”
“In the name of Jesus Christ speak fewer” (W. Shakespeare)
“For God's love let me hear” (W. Shakespeare)
“For mercy's sake, let us hear no more of it now” (E. Brontё)
“Bless my soul, don't go troubling about that!” (Th. Hardy)
“For God's sake … and for my sake, and for all our sakes, … do let this story of our aunt's and her ashes sleep in peace” (L. Sterne)
3.1.2 Историческое варьирование косвенных РА директивов
Исследование эволюции РА директивов, реализованных косвенно, свидетельствует, что в ней прослеживаются как устойчивые, так и изменчивые явления, охватывающие языковые способы косвенной реализации РА, маркеры побудительности, семантико-прагматические модели косвенных директивов. К устойчивым характеристикам отнесем стабильное доминирование вопросительного предложения как структурно-семантической модели косвенной реализации РА директива над повествовательным предложением за рассматриваемый период их исторического развития. Среди изменчивых характеристик обнаружены разнонаправленные тенденции диахронического варьирования директивов -- повествовательных и вопросительных предложений. Рассмотрим их подробнее.
В локутивном аспекте косвенных директивов историческое варьирование затрагивает частотность структурных типов вопросительных и повествовательных предложений в целом, а также их отдельные синтаксико-семантические модели, в частности. Важная тенденция вопросительных предложений английского языка этого периода в целом -- количественный рост и качественное расширение сферы их косвенных реализаций [16, 227]. Применительно к анализу директивов, косвенно реализованных вопросительными предложениями, эта тенденция находит выражение в увеличении частотности косвенно реализованных побуждений в целом (см. табл. 3.1.2.2.) и росте числа вопросительных моделей, в частности (ср. табл. 3.1.2.1.).
Так, в XVI в. их набор в английском языке расширяется за счет появления сегментированных вопросов (tag questions), структурированных как SP, p(not)s? (символы обозначают подлежащее и сказуемое). В XVI в. они еще не зарегистрированы в качестве косвенных побуждений [222], а в XVII - XX вв. все более часто употребляются для косвенного выражения побуждений и РА иных типов [221]: например, дядюшка Тоби призывает брата больше заботиться о славе семьи:
Уou can not have so little feeling and compassion for the character of our family, can you?” (L. Sterne)
`You will help me, won't you?” (J. Chase)
Для выражения побуждения - запроса о возможностях/желании адресата исполнить р в ранненовоанглийский период практически не употребляются вежливые формы could you, would you, они становятся употребительными только в XIX в. Этот вывод подтверждается данными американских исследователей [263]. Так, в нашей выборке директивов XVI-XVIII вв. такие формы не зафиксированы, в то время как в XIX в. они составляют 3,25%, а в ХХ в. -- 5,8%, например:
“Shall we have a jig now? - What you please, sir” (B. Jonson)
«Could we discuss everything later?” (Th. Hardy)
“Would you tell us everything now?” (J. Priestley)
За исследуемые 500 лет прагмасемантические подвиды косвенно реализованных побуждений приобретают большее разнообразие: в XVI - XVII вв. косвенные директивы, как правило, выражают интенции просьбы, увещевания; важнейшее условие их успешности -- запрос о желании адресата выполнить действие (нередко сопровождаемое маркерами вежливости May it please you to do p? Please it Your Highness to do p? etc.):
“Pray, Sir, will you oblige us with a song?” (G. Farquhar)
“Leave thy dagger with me, bequeath me something. Not one kiss at parting?” (Th. Otway)
“Will you please to dress, and go to church with me?” (G. Farquhar)
“Will you be pleased to drink tea with us this morning?” (G. Farquhar)
В XVIII в. к этому набору добавляются советы, а в XIX - XX вв. -- приглашения, ходатайства, побуждения, разубеждения, предложения совместных действий, предупреждения [227], что в общем составляет 3,9% выборки в XVI в. и 37,5% в ХХ в. (табл.3.1.1.2):
“You are not going to say she wasn't there, are you? Go and ask her”
(J. Chase)
“Will you try to accept what I'm going to tell you? Get your mind in a receptive mood if you can” (J. Chase)
В повествовательных предложениях - косвенных директивах диахронически постоянными являются такие семантико-прагматические модели, как:
Утверждения, касающиеся необходимости для адресанта/адресата совершить искомое действие:
“You must help me!” (J. Chase)
Суждение о необходимости / целесообразности выполнения действия:
“You shouldn't ask your mother such questions” (A. Christie)
Утверждение адресанта об облигаторности выполнения действия для адресата:
“You are supposed to be there in time” (S. Maugham)
Утверждение об уместности / неуместности выполнения действия:
We are not close friends to discuss such things (S. Maugham)
Утверждение о желательности для адресата выполнения искомого действия:
“You'd better go to Jinny first” (J. Chase)
Результаты проведенного анализа косвенных директивов, обобщенные в табл 3.1.2.1., свидетельствуют, что в целом тенденции развития форм реализации директива оказываются разнонаправленными: частотность вопросительных предложений - косвенных директивов существенно возрастает к XVIII в. и падает к ХХ в, (57,4% в XVI в., 86,1% в XVIII в., 77,8% в XX в.), тогда как численность повествовательных предложений существенно снижается к XVIII в. и вновь возрастает к ХХ в. (42,6%, -- 13,9% -- 22,2%).
Таблица 3.1.2.1.
Структурно-семантические модели косвенной реализации РА директива в XVI - XX вв. (в процентах)
|
Модель |
Век |
|||||
|
XVI |
XVII |
XVIII |
XIX |
XX |
||
|
Повествовательные предложения |
42,6 |
25,7 |
13,9 |
15,0 |
22,2 |
|
|
Вопросительные предложения |
57,4 |
74,3 |
86,1 |
85,0 |
77,8 |
Причины отмеченных неслучайных колебаний частот следует искать и в развитии системы языка (особенно установлении литературной нормы), и в изменениях социально-культурного плана. Так, этика и эстетика периода Просвещения внесла существенные изменения в принцип вежливости в английском обществе, в целом, и речевой этикет, в частности; обусловила специфику литературной традиции эпохи, связанной с развитием жанра романа.
Сопоставление тенденций диахронического варьирования прямо и косвенно реализованных директивов свидетельствует о наличии общих черт и существенных различий. Как важнейшее отмечаем то, что в отличие от прямых РА директивов, на всем протяжени рассматриваемого исторического периода косвенные РА представляют собой менее многочисленный класс, причем количество директивов, реализуемых косвенно, заметно возрастает к XX в. Данный вывод подкрепляется количественными данными, приведенными в табл.3.1.2.2: частотность косвенных директивов в XVI - XX вв. увеличивается более, чем в 10 раз (с 3,9%, в XVI в. до 37,5% в XX в.), что является неслучайным расхождением.
Таблица 3.1.2.2
Способы реализации иллокуций побуждения в английском языке XVI-XX вв. (в процентах)
|
Подтипы РА директивов |
Век |
|||||
|
XVI |
XVII |
XVIII |
XIX |
XX |
||
|
Прямые |
||||||
|
Инъюнктивы |
96,1 |
66,7 |
77,5 |
65,0 |
61,2 |
|
|
Реквестивы |
0 |
0,9 |
0,8 |
1,7 |
1,3 |
|
|
Всего |
96,1 |
67,6 |
78,3 |
66,7 |
62,5 |
|
|
Косвенные |
||||||
|
Инъюнктивы |
0 |
0,3 |
0,3 |
0,4 |
1,5 |
|
|
Реквестивы |
3,9 |
32,1 |
21,4 |
32,9 |
36,0 |
|
|
Всего |
3,9 |
32,4 |
21,7 |
33,3 |
37,5 |
|
|
Итого |
100 |
100 |
100 |
100 |
100 |
Как следует из таблицы, историческое варьирование прямых и косвенных реализаций РА директивов подчиняется общей тенденции -- росту частотности косвенных и снижению прямых реализаций директивов (данные выделены жирным шрифтом). Вместе с тем, в XVIII в. наблюдается отклонение описанной линии варьирования, которое «выравнивается» в XIX в. В определенной степени отмечаемые в XVIII в. тенденции «возврата» к эксплицитности речи связываем с усилением нормотворчества в языке и с экстралингвистическими причинами.
На наш взгляд, рост числа косвенных директивов тесно связан с развитием принципа вежливости. На это оказал влияние и процесс демократизации языка [22, 23, 148, 231, 263, 265], как составляющая процесса демократизации общественных отношений в целом. Так, если в XVI-XVIII вв. социальным статусам адресата и адресанта отводится огромное значение при выборе способа реализации РА, то в ХХ в. социальные статусы перестают играть главенствующую роль в общении, уступая место ситуативной роли коммуниканта (поэтому с течением времени становятся все более неуместны категоричные приказы и возрастает значение вежливо оформленных просьб и пр.).
3.2 Историческое варьирование сложных РА директивов
В системе сложных РА директивов выделяем диахронические постоянные -- их прагматические типы (составные, комплексные, композитные) и диахронические переменные -- прагматические свойства отдельных типов сложных РА и их частотность. Первые обеспечивают стабильность системы сложных директивов, вторые -- ее развитие.
Наиболее существенные изменения в качественном и количественном плане зафиксированы среди составных директивов. Они затрагивают способствующие метаречевые РА-функции, реализуемые с помощью обращений и фатических метакоммуникативов. Так, обращения являются важным элементом речевого этикета в целом, в котором отражается ориентация принципа вежливости конкретной эпохи. В речи ранненовоанглийского периода обращению (и этикету в целом) придавалось повышенное значение: писанные правила речевого этикета, отражавшие разветвленную социальную иерархию елизаветинской Англии, закрепляли мельчайшие различия в положении коммуникантов. Правилами этикета предписывалось обращение к вышестоящей знати в официальных ситуациях общения с использованием титула и одного -- трех прилагательных в положительной, сравнительной или превосходной степени. Обращение к равным по положению представителям знати сопровождалось, как правило, прилагательными в превосходной степени [224]. Такие обращения, именуемые гонорифичными (good my lord, my most loving liege, My lord High Constable, most noble queen, etc.), выходят из употребления в XVIII в. Этикетно корректный выбор формы обращения является прагматически немаркированным, например, сотоварищ Фальстафа Пойнс приглашает принца:
“Now, my good sweet honey lord, ride with us tomorrow. I have a jest to execute that I cannot manage alone” (W. Shakespeare)
Обращение между представителями знати на вечеринке в XVII в.:
“Good Mr Horner, don't think to give other people chance and me not; come in with me too” (W. Wycherley)
Опущение приличествующих по этикету гонорифичных форм даже в обращении короля к подданнному -- герцогу, прагматически маркировано и свидетельствует о гневе короля, сообщая директиву сопутствующую эмотивность:
“King. Worcester, get thee gone; for I do see Danger and disobedience in thine eye” (W. Shakespeare)
Обращение по имени, не частотное среди знати в XVI - XIX вв., занимает доминирующее положение среди обращений в неофициальных ситуациях в XX в. В XVIII - XX вв. все большую частотность в официальном общении, по нашим данным, приобретают обращения типа Sir, Mr N., Miss N., Mrs N, сменившие формы mistress, master, бытовавшие в XVIII в. В современной речи обращение sir остается принадлежностью ограниченного круга институционализированных ситуаций общения со старшим по званию в армии и на флоте, ученика и преподавателя в школе, клерка/продавца и клиента и т.п.
Среди фатических метакоммуникативов, функционирующих как способствующие РА в сложных директивах, существенно изменяются формы приветствий и прощаний, в то время, как аттрактанты внимания (look, I say, listen) остаются прежними. Так, в XVIII в. выходят из употребления характерные для времени Шекспира приветствия How now, Hey day и формируется современная система приветствий и прощаний:
“How now, Captain Fluellen, you must come presently to the mines; the Duke of Gloucester would speak with you” (W. Shakespeare).
Кент -- Лиру:
“How do you, sir? Stand you not so amazed: Will you lie down and rest upon the cushions?” (W. Shakespeare)
В плане диахронии частотность составных директивов в. существенно возрастает к ХХ (ср. табл. 3.2.1).
Таблица 3.2.1
Развитие сложных РА директивов (в процентах)
|
Тип сложного РА |
Век |
|||||
|
XVI |
XVII |
XVIII |
XIX |
XX |
||
|
Составные |
33 |
32 |
56 |
50 |
51 |
|
|
Композитные |
32 |
34 |
14 |
15 |
13 |
|
|
Комплексные |
35 |
34 |
30 |
35 |
36 |
|
|
Итого |
100 |
100 |
100 |
100 |
100 |
Композитные сложные директивы, по нашим данным, становятся менее употребительны в ХХ в. по сравнению с XVI в. (предельные колебания долей отмечаются между их частотностью в XVII и ХХ вв. -- 34% и 13%). Тем самым в РА данной разновидности наблюдается устойчивая тенденция к снижению частотности. Можно предположить, что это обусловлено общей переориентацией принципа вежливости с XVI к ХХ в. с приоритетности сохранения позитивного лица на приоритетность негативного [247, 248]. В соответствии с этим принципом употребление нескольких одно- или разнотипных директивов в рамках композитного директива недостаточно для компенсации угрозы вмешательства, как того требует принцип негативной вежливости: композитные РА оказываются менее вежливы, и следовательно, менее эффективны, чем составные или комплексные (обосновываемые) директивы, ср.:
“You never spoke better in your whole life. Keep it up, and I'll insure you the victory” (O. Goldsmith)
“Miss Eliza Bennet, let me persuade you to follow my example” (J. Austen)
“Let me alone; I am not well (W. Wycherley)
Как следует из табл. 3.2.1., единственным типом сложных РА директивов, сохраняющим стабильную частотность на протяжении изучаемого исторического периода, являются комплексные директивы. По местоположению вспомогательного РА в сложном РА директиве выделяют предварительно обосновываемые и последующе обосновываемые директивы [95], например:
“I haven't yet had tea; bring the tray, and place cups for these two going ladies” (Ch. Brontё)
Don't start when I chance to speak rather sharply; it's so provoking”
(Ch. Brontё)
В плане диахронии доля первых и вторых в составе комплексных директивов варьируется: по нашим данным, до 90% всех комплексных директивов XVI - XVIII вв. имеют обоснование в постпозиции к побуждению, а в ХХ в. таких РА лишь 60%.
Среди сложных директивов с последующим обоснованием выделяем:
асиндетические конструкции с придаточным причины:
“Take a good look at that countenance -- she's near the point which would suit me” (E. Brontё)
“Leave off now, they are gone” (B. Jonson)
`Do not be alarmed, nothing of this kind will be done” (J. Austen)
синдетические придаточные причины:
“Direct me to her, as she won't come to me!” (E. Brontё)
“Let the wretch take my fortune: since you are happy without it” (O. Goldsmith)
В комплексных РА придаточное предложение причины связано с условиями искренности, что, по мнению А. Дэвисон, делает РА успешным [254]. Объяснение причин необходимости/возможности совершения каузируемого действия модифицирует иллокутивную силу побуждения, несколько увеличивает ее степень и в этом сближается с воздействием, оказываемым маркерами истинности в составе РА.
3.3 Историческое варьирование прагмасемантических разновидностей РА директивов
К диахронически постоянному набору прагмасемантических разновидностей РА директивов, как показывает проведенный анализ, следует отнести приказы, требования, просьбы, советы и пожелания, разрешения, запреты, обладающие различными иллокутивными, денотативными, локутивными особенностями, по-разному реализующие стратегии вежливости. Так, изменения в социальной сфере (возникновение новых институционализированных ситуаций) в значительной мере повлияли на зарождение в XIX в. и широкое развитие в XX в. так называемых «массовых» или «публичных» директивов -- прямо и косвенно выраженных предписаний и инструкций, предполагающих обязательность исполнения для всех членов общества. Типичные ситуации функционирования массовых директивов -- сфера транспорта, поведения в общественных местах (на производстве, в учебном заведении, в больнице, в музее и театре, в магазине, армия, флот и т.п.). Условием искренности таких РА является дистанция власти между адресантом (как правило, анонимным), наделенным полномочиями издавать такие предписания и инструкции, и адресатом/адресатами -- усредненными участниками массовой коммуникации, чей статус предполагает законопослушного гражданина, обязанного следовать этим инструкциям.
В метакоммуникативном аспекте массовых директивов важную роль играет канал связи: как правило, объявления, инструкции имеют письменную форму. Она обусловливает требование краткости, приложимое к этим РА в соответствии с максимой количества П. Грайса. Поэтому такие директивы нередко имеют эллиптичную структуру.
Массовые директивы реализуются прямо и косвенно различными семантико-синтаксическими конструкциями. Среди прямых иллокутивных актов -- массовых побуждений зарегистрированы позитивные и негативные императивные конструкции (Keep off the grass; Do not enter; Stop here on red signal, etc). Как правило, прямо реализованные массовые директивы выражают настойчивое побуждение: приказ, инструкцию, предписание.
Необходимость соблюдения принципа вежливости обусловливает непрямой способ реализации иллокуции побуждения [4]. Среди косвенных способов представления массовых директивов частотны именные эллиптизированные конструкции (Wet paint! No entry! Cash only!), герундиальные (No parking! No smoking! No trespassing!), адъективные (Slippery when wet!), адвербиальные (Out of order). Распространенной формой массового директива во второй половине ХХ в. становится повествовательное предложение типа We are not smoking here, а также псевдоблагодарность Thank you for not smoking, реализующие в определенной ситуации иллокуцию вежливого побуждения.
В зависимости от совокупности факторов, определяющих иллокутивную силу РА, массовые директивы могут реализовать различные прагмасемантические типы побуждения: инъюнктивы (приказания, требования, инструкции, запреты и разрешения) и реквестивы (просьбы, приглашения, советы, предупреждения). Примерами первых служат:
«She stopped at the sign «No Access for Bicycles» (A. Christie)
«At first he didn't notice the words «out of order» on the public phone...» (S. Hill)
Примерами массовых директивов - реквестивов являются:
«Snack bar welcomes you» (J. Priestley)
«He slowed down when he saw «School zone 20 m.p.h.» (A. Christie)
Прагмасемантическая разновидность советов/пожеланий претерпевает существенные изменения за исследуемый период. Так, в XVI - XVIII вв. употребительным подтипом советов/пожеланий выступают пожелания-благословения и пожелания-проклятия, которые относятся к специфичной области сознания -- религиозной. Когнитивная база индивидуального и общественного сознания того периода делает эти высказывания неотъемлемой частью общественной деятельности, они являются элементом речевого поведения в целом и речевого этикета, в частности (выступая в функции приветствия или прощания, они являются фатическими метакоммуникативными РА).
Пожелания-благословения и пожелания-проклятия восходят к ритуальным мистическим действиям, осуществляемым в речевой форме. В основе таких действий -- вера. В природе концепта «вера» заложены определенные отношения субъекта и объекта веры: верующий берет на себя обязательство повиноваться высшему существу, от которого, в свою очередь, ожидается исполнение его пожеланий [189, 190, 193]. Такова сущность «договора» человека с Богом, человека с дьяволом. Мистический опыт подобных действий есть личностное проявление общей веры. Развитое в средние века и преследуемое инквизицией в XVI - XVII вв. колдовство перестает играть такую заметную роль в жизни английского общества, как раньше, его случаи менее частотны [251]. Изданный в XVII в. королевский указ о запрете упоминания имени Бога всуе и божбы, сопровождавшийся введением цензуры, делает соответствующие РА малочастотными в художественной литературе.
РА пожеланий-благословений и пожеланий-проклятий представлены перформативными глаголами to bid, to wish, to curse, объединенными общим значением пожелания, причем в первом случае каузируется бенефактивное действие, а во втором -- негативные последствия. Прототипические значения пожелания-благословения и пожелания-проклятия могут быть выражены семами этих перформативных глаголов, представленными в виде формул:
wish, bid: I wish that... p might happen (p Beneficiary)
curse: I wish that... p might happen (p Not beneficiary)
Примерами пожеланий-благословений и пожеланий-проклятий в различных ситуациях служат:
Король благословляет день бракосочетания племянницы:
«King John. The yearly course that brings this day about Shall never see it but a holiday» (W. Shakespeare)
«Friar Laurence. God pardon sin! Wast thou with Rosaline?»
(W. Shakespeare)
Проклятия-заклинания трех ведьм:
«Double, double, toil and trouble: Fire, burn; cauldron, bubble»
Shakespeare)
В приведенных ситуациях адресант наделен властью (королевской, религиозной, мистической), которая обеспечивает его пожеланию достаточную эффективность, по крайней мере для того, чтобы слушающий поверил в это. Тем самым существенным условием исследуемой разновидности РА, их отличием от иных пожеланий является тот факт, что адресант в глазах верующего адресата (адресатов) не просто каузирует действие р, но своими словами вызывает его. В отсутствие веры такие РА не могли бы осуществиться, ибо исчезло бы условие искренности: адресант верит, что благословение/проклятие осуществится.
РА пожелания-благословения и пожелания-проклятия по-разному классифицируются исследователями: так, Дж. Остин относит их к числу бехабитивов на основании перформативного глагола [149], тем самым акцентируя, что благословение/проклятие фактически осуществляется самим фактом его произнесения. Дж. Серль берет за основу ведущую иллокуцию побуждения - пожелания и справедливо относит эти РА в разряд деклараций [175, 176]. Поскольку в настоящем исследовании ведущим критерием анализа признается иллокутивная сила, пожелания-благословения и пожелания-проклятия считаем диахронически переменным ныне архаизованным подтипом прагмасемантической разновидности директивов - пожеланий.
В ходе исторического развития английского общества когнитивная база исследуемых РА -- преобладающее религиозное сознание большинства членов общества -- и сам концепт «вера» претерпевает изменения. Без безусловной веры в совершение каузируемого действия -- благословения или проклятия -- их выражение становится не более, чем выражением эмоционального состояния адресанта, не связанного с каузированием действия, называемого в пропозиции РА (см. табл. 3.3.1). Сохранение пропозиционального содержания высказывания объясняется их большой клишированностью и конвенциональностью, хотя в XIX - XX вв. они утрачивают директивное и приобретают иное, не побудительное, а экспрессивно-оценочное значение, ср.:
«Will you go to the devil! and let me be!» (Th. Hardy)
Таблица 3.3.1
Прагматический потенциал высказываний благословений/проклятий
|
Условия РА |
РА директив |
РА экспрессив |
|
|
Условие пропозиционального содержания |
(1) Будущее действие (р)/изменение состояния (у), предицируемое Н (2) р имеет (не)-бенефактивный характер |
(1) Будущее действие (р)/изменение состояния (у), предицируемое Н (2) р имеет (не)-бенефактивный характер |
|
|
Подготовительное условие |
Адресант наделен правом обращаться к Богу/имеет пакт с дьяволом |
Эмоциональное возбуждение адресанта |
|
|
Условие искренности |
Адресант хочет, чтобы адресат осуществил действие (р)/изменил состояние (у) |
Адресант хочет выразить свое эмоциональное состояние |
|
|
Существенное условие |
Уверенность, что будущее действие (р) будет совершено |
Таким образом, к наиболее существенным изменениям прагмасемантических разновидностей РА директивов относим следующие: пожелания-благословения и пожелания-проклятия более ранних периодов к ХХ в. трансформируются в экспрессивы; в ХХ в. широкое употребление получает новый подтип письменных официальных инструкций и приказов -- массовые директивы.
3.4 Историческое варьирование принципа вежливости в РА директивах
В современной лингвистике принципы и стратегии речевого взаимодействия наиболее полно исследованы в плане синхронии, сделаны первые шаги в направлении их изучения в плане диахронии [94, 95, 146, 223, 246, 247, 255, 262]. В данном разделе стратегии вежливости -- диахронические переменные побудительного дискурса -- рассматриваются как результат социально-культурных изменений в обществе и развития языковой системы. Их взаимодействие приводит к тому, что в лингво-культурных общностях различных исторических периодов утверждаются коммуникативные нормы и ценности и формируются способы и стили их реализации (этосы), различные как в качественном, так и в количественном отношении, что выражается в изменении ориентации принципа вежливости в целом.
Как свидетельствует наш анализ, принципы и стратегии вежливости не являются константами, они варьируются в зависимости от социального и этно-культурного аспектов коммуникации конкретной эпохи: при относительной стабильности данных принципов и набора стратегий в побудительном дискурсе, их приоритетность и конкретное наполнение каждого вариабельны (табл. 2.5.1.).
В качестве общей тенденции эволюции принципа вежливости в побудительном дискурсе отмечаем статистически существенное увеличение численности стратегий негативной вежливости (с 53% в XVI в. до 72% в XX в). Важность этих стратегий обусловлена с одной стороны, самой природой побуждения, а с другой, тем, что в культурах Запада негативная вежливость представлена наиболее конвенционализированным набором лингвистических средств компенсации угрозы “лицу” [262]. Рассмотрим динамику отдельных стратегий подробнее.
Наиболее существенное количественное варьирование за исследуемый период времени отличает стратегию негативной вежливости (N1): это, соответственно, 11% - 21% - 29% - 41% - 42% выборки. Целью стратегии (N1) является уменьшение степени “вмешательства” за счет использования косвенных способов передачи сообщения. Выражаясь непрямо, адресант предоставляет адресату свободу выбора выполнения каузируемого действия. Прежде всего, сюда относим использование вопросительных предложений для косвенной реализации побуждений [55, 105, 176, 249]. Как отмечалось выше, такой способ выражения просьб носит конвенциональный характер, причем грамматическое оформление предложения (Can/ Could/ Couldn't you (possibly) pass the salt? You couldn't pass the salt, could you?) отражает степень вежливости и дистанцию между адресантом и адресатом.
Стратегия (N1) предполагает, что реализующие ее РА директивы, выраженные вопросительными или повествовательными предложениями, удовлетворяют следующим условиям успешности: условию пропозиционального содержания (адресат выполнит р), предварительным условиям (адресат в состоянии выполнить р), условиям искренности (адресант хочет, чтобы адресат выполнил р), например,
“Sir John Falstaff. What, shall we be merry? shall we have a play extempore?» (W. Shakespeare)
“Brutus. Canst thou hold up thy heavy eye awhile,
And touch thy instrument a strain or two?
Lucius. Ay, my lord, an't please you” (W. Shakespeare)
...Подобные документы
Прагматический анализ речевого акта (РА) в диахронии. Центральный речеактовый блок директива. Прагмасемантические разновидности РА директивов. Эволюция прагматического поля побуждения в английском языке. Историческое варьирование принципа вежливости.
дипломная работа [225,2 K], добавлен 30.12.2013Семиотические истоки прагматики. Сущность речевых актов в стандартной теории, прагматических типов предложения. Основы классификации речевых актов. Характеристика директивного речевого акта. Типичные модели перформативного высказывания в английском языке.
курсовая работа [40,9 K], добавлен 08.11.2012Основные положения теории речевых актов. Речевой акт, его классификация, косвенные речевые акты, стратегии уклонения. Ориентация высказываний на лицо в косвенных побудительных речевых актах. Способы выражения речевого акта приказа в английском языке.
дипломная работа [68,4 K], добавлен 23.06.2009Несогласие как тип речевого акта в своевременной прагматической теории. Английские речевые традиции и возможности их влияния на осуществление речевого акта несогласия. Средства выражения несогласия в английской речевой традиции.
курсовая работа [27,3 K], добавлен 05.11.2005Анализ теории речевых актов, их аспектов, структуры и классификации. Императивные предложения с синтетической императивной формой глагола. Безглагольные эллиптические и междометные императивные и императивные предложения в современном английском языке.
дипломная работа [81,8 K], добавлен 06.08.2017Место речевого акта обращения в общей системе речевых актов. Основные лексико-семантические особенности глагола в составе речевого акта обращения. Употребление обращений в современной речевой практике. Формы обращения в английском и русском языках.
дипломная работа [122,3 K], добавлен 22.12.2010Употребление термина "дискурс" и подходы к его определению. Речевой акт как единица дискурса, его участники и обстоятельства речи. Характеристика, структура и виды речевого акта отрицания. Способы выражения речевого отрицания в английском языке.
реферат [33,4 K], добавлен 13.12.2013Основные положения теории речевых актов. Классификация речевых актов и место угрозы в общепринятой классификации. Отношение к угрозе в китайской культуре. Речевая ситуация угрозы. Лексические способы выражения речевого акта угрозы в китайском языке.
дипломная работа [87,3 K], добавлен 21.05.2010Психологические особенности речевой деятельности на иностранном языке. Модели формирования речевого высказывания. Понятие установки в психологии. Анализ влияния коммуникативной установки на процесс формирования речевого высказывания на английском языке.
дипломная работа [64,1 K], добавлен 25.11.2011Классификация, теория и условия успешности речевых актов. Понятие комплиментов, их различия в русском и английском общении. Сравнение английских и русских комплиментов из произведений Л.М. Олкота, Т. Дрейзера, Р. Чандлера, Д. Донцовой и Т. Устиновой.
курсовая работа [33,0 K], добавлен 24.07.2010Особенности нетрадиционного словообразования в английском языке. Инициальные и комбинированные аббревиатуры. Закон экономии речевых средств. Примеры телескопных номинаций. Классификация слов-слитков, сферы употребления в современном английском языке.
курсовая работа [45,5 K], добавлен 24.03.2013Прагмалингвистические особенности речевого конфликта, описание механизмов представления их в речи. Понятие прагматики и ее становление как науки. Теория речевых актов и ее место в современной лингвистике. Стратегии и тактики конфликтного речевого акта.
курсовая работа [62,0 K], добавлен 13.08.2011Прагмалингвистические свойства речевых актов просьбы в английском языке, особенности их реактивных реплик в аргументативном и конвенциальном дискурсе. Средства выражения и контексты высказываний со значением просьбы; функционально-семантические виды.
дипломная работа [93,4 K], добавлен 11.06.2012Основные составляющие, участники, типология и классификация речевых актов. Понятие, признаки и отличительные черты комплимента как речевого акта. Классификация комплиментов по различным параметрам. Вербальные и невербальные реакции на комплимент.
реферат [33,5 K], добавлен 11.08.2010Логическая и синтаксическая структура отрицания. Отрицательное предложение в английском языке. Место отрицательных частиц и местоимений в английском предложении. Основные средства выражения отрицания в английском языке, его этикетные формулы и антонимы.
курсовая работа [45,7 K], добавлен 30.07.2015Характеристика природы ретракции на примерах изучения конкретных коммуникативно-прагматических процессов в пределах ретрактивных речевых актов в английском диалоге с позиций основных лингвистических теорий. Особенности применения теории речевого общения.
дипломная работа [68,7 K], добавлен 04.03.2011Понятие, виды и способы номинации в английском языке. Основные когнитивные механизмы образования прозвищных номинаций. Определение понятия "неофициальное именование лица". Продуктивность словообразовательные конструкции в современном английском языке.
курсовая работа [38,1 K], добавлен 14.09.2014Теоретические положения процесса заимствования в английском языке. Понятие "заимствование" и классификация заимствованных единиц в отечественной и зарубежной лингвистике. Лексикографическое описание русицизмов, ассимиляция в современном английском языке.
дипломная работа [100,8 K], добавлен 25.07.2017Анализ категории вежливости, как составляющей британского речевого этикета. Изучение понятия вежливости и ее концепции в современной лингвистике. Рассмотрение и характеристика интонационных моделей реализации вежливого общения на английском языке.
дипломная работа [198,6 K], добавлен 27.07.2017Особенности функции порядка слов в английском языке. Типы порядка слов в английском языке. Основные случаи использования типов инверсии в английском языке. Анализ инверсии в произведении Алдоса Хаксли "Жёлтый Кром" (Aldous Huxley "Crome Yellow").
курсовая работа [41,3 K], добавлен 06.11.2011
