Современные концепции экономической мысли

2.4.1 Посткейнсианство кембриджской школы (Великобритания)

Раньше всех с критической переоценкой теории Д. Кейнса выступили еще в 40-50-х годах представители кембриджской школы, многие из которых были его учениками и соратниками - Дж. Робинсон, Н. Калдор, П. Сраффа, Р. Кан. В экономической литературе это течение нередко называют "левым" кейнсианством, поскольку его представители придавали большое значение росту заработной платы (как фактор расширения эффективного спроса), выступали за ограничение власти монополий и проведение социальных реформ. Их признанный лидер - Дж. Робинсон - не скрывала, что для этих экономистов, помимо идей Д. Кейнса, большое значение имели идеи и методология "старых классиков", и прежде всего Д. Рикардо и К. Маркса.

Ее сторонники решительно отказались от "основы основ" неоклассической школы - теории предельной полезности и предельной производительности, на базе которых у неоклассиков строится все объяснение производства, использования ресурсов, распределения продукта и ценообразования. Этот разрыв наиболее ярко проявился, во-первых, в разработке новой теории накопления капитала, экономического роста и распределения продукта (Дж. Робинсон) и, во-вторых, в развитии нового подхода к теории стоимости, основанного на возрождении рикардианства (П. Сраффа).

Дж. Робинсон (1903-1983) и ее коллеги по Кембриджу попытались создать альтернативный вариант "Общей теории" Д. Кейнса, соединив его краткосрочный анализ эффективного спроса с долгосрочным анализом факторов накопления капитала, технического прогресса и распределения продукта. В 1956 г. она публикует свою главную работу "Накопление капитала", в которой попыталась выявить основные факторы, влияющие на долговременный рост экономики, а также определить причины, по которым происходит отклонение от устойчивого роста.

Как же строит свое исследование Дж. Робинсон? Она исходит из того, что в любой законченной теоретической системе производство и распределение должны быть взаимосвязаны. Так, в марксовой теории эта взаимоувязка осуществляется через категории трудовой стоимости: объем вновь созданной стоимости определяется величиной необходимого и прибавочного продукта, что и лежит в основе последующего распределения. В неоклассической теории подобная взаимосвязь объясняется через категории предельного продукта: объем применяемых производственных факторов (труд, капитал, земля) и их предельная производительность определяют как объем производственной продукции, так и относительные доли продукта, получаемые владельцами факторов в процессе распределения (т.е. величину заработной платы, прибыли и ренты).

Дж. Робинсон развивает теорию, в которой взаимоувязанность проблем экономического роста (накопления капитала) и распределения осуществляется на основе действующих в реальности институтов, которые и определяют стремление предпринимателей к накоплению, с одной стороны, и борьбу рабочих за долю продукта в национальном продукте - с другой, т.е. она стремится обойтись не только без категории трудовой теории стоимости, но и без категории предельного продукта. Все общественное производство автор делит на два сектора: I - сектор инвестиционных товаров и II - сектор предметов потребления. Стоимость конечного продукта каждого из секторов складывается из заработной платы (W) и так называемой квазиренты (Q), состоящей из прибыли и амортизации, т.е.

I - Y1 = W1 + Q1; II - Y2 = W2 + Q2 и W1 = Q2.

Для выявления закономерностей накопления капитала Дж. Робинсон предполагает ряд ограничений: отсутствие государственного вмешательства в экономику; наличие только классов предпринимателей и наемных работников; отсутствие потребления из прибыли (т.е. полная капитализация прибыли); заработная плата в ее системе является независимой переменной, платой за труд, величина которой складывалась в результате длительного исторического развития.

Из этих допущений она делает свой первый вывод: фонд заработной платы и занятость в I подразделении определяются величиной квазиренты II подразделения. Следовательно, чтобы произошло инвестирование, должно увеличиться производство и занятость в I подразделении. А условием этого будет либо снижение реальной заработной платы, либо соответствующий рост квазиренты II подразделения. Таким автор видит фон, на котором развивается взаимодействие накопления, занятости и потребления. Анализируя сам процесс накопления (прироста) капитала, автор приходит к выводу, что он зависит от двух условий: 1) от величины прибыли, которая равна годовому производству инвестиционных товаров за вычетом износа, или общей сумме квазиренты за вычетом амортизации; 2) от стремления предпринимателей осуществлять инвестиции. Этим двум условиям отвечает равенство нормы прибыли и темпа накопления, или принцип "если у них нет прибыли, предприниматели не в состоянии накоплять, если они не накопляют, у них нет прибыли".

Отсюда Дж. Робинсон делает и второй вывод: капиталистическая экономика может испытывать стагнацию двух видов - вызванную недостатком технического прогресса и вызванную апатией и нежеланием предпринимателей вкладывать капитал.

Приведенная простейшая модель является для Дж. Робинсон исходным пунктом для анализа проблемы накопления в долгосрочной перспективе, которую она рассматривает как соотношение между прибылью, заработной платой и занятостью. Причем это глобальное соотношение исследуется ею под влиянием трех динамических процессов: роста народонаселения и изменений предложения рабочей силы; соотношения монополии и конкуренции; технического прогресса. Важнейшим фактором из них автор считает последний и рассматривает его влияние в трех возможных вариантах: а) нейтральный технический прогресс (когда соотношение между основными параметрами двух подразделений не меняются), б) капиталосберегающий, в) капиталоемкий. Подробно анализирует автор и обратное воздействие соотношения между заработной платой и прибылью на выбор техники производства, на виды и темпы технического прогресса.

В своей книге Дж. Робинсон формулирует идеальные условия экономического развития - условия "золотого века". Она видит их в следующем:

нейтральный технический прогресс, в условиях которого производительность труда, заработная плата на одного работающего и капиталовооруженность труда повышаются в одинаковой пропорции, а норма прибыли остается постоянной;

гибкость и подвижность заработной платы, которая растет по мере роста производства на душу населения;

свободная конкуренция, которая обеспечивала бы предыдущее условие;

накопление капитала, которое зависит только от темпов технического прогресса и прироста занятого населения.

Автор считает, что нарушение этих условий является причиной нестабильного развития капитализма. При этом она уверена, что можно найти оптимальный уровень темпа накопления капитала, при котором рост эффективного спроса будет "идти в ногу" с ростом производства. Предел роста богатства, пишет она, устанавливается не техническими границами, а вследствие притупления конкуренции и отсутствия роста заработной платы. Она подчеркивала, что в условиях конкуренции именно повышение заработной платы определяет рост производительности труда (а не наоборот) и делает вывод, что повышение заработной платы может быть, или уже стало, сознательной политикой "просвещенных монополистов, понимающих назревшую необходимость «жить самим и давать жить другим»". Она полагает, что можно создать общество, где будут сотрудничать "прогрессивные монополисты" и профсоюзы, ибо и те, и другие одинаково заинтересованы в росте доходов.

Помимо долгосрочных аспектов накопления капитала, Дж. Робинсон включает в анализ и многие другие проблемы, имеющие краткосрочное влияние. В частности, она подробно рассматривает роль ожиданий и неопределенности, которые приводят к циклическим колебаниям инвестиционной активности, значение финансов и денежной системы, фактор международной торговли, роль рантье, потребление из прибыли и другие факторы экономической жизни.

В рамках кембриджской школы посткейнсианства особое место принадлежит теории стоимости П. Сраффы (1898-1983), которая изложена в его известной работе "Производство товаров и посредством товаров" (1960). Для посткейнсианства эта книга оказалась сильным теоретическим оружием для критики микроэкономической основы неоклассической теории, поскольку в ней П. Сраффа, во-первых, представил новые формальные доказательства логической несостоятельности теории ценности (предельной производительности), а во-вторых, попытался решить проблему, в которую "уперся" Д. Рикардо (а за ним и К. Маркс) в трудовой теории стоимости. Он предложил метод, с помощью которого, как казалось автору, можно найти такую цену производства особого товара, которая в силу своей устойчивости могла стать мерилом ценности (стоимости) других товаров. По сути это стало оригинальной теорией стоимости.

Аргументацию своего подхода П. Сраффа развивает на базе модели натурального межотраслевого баланса. Исходя из данной величины заработной платы и единой нормы прибыли, он строит систему уравнений, описывающих цену производства товаров. Имея k продуктов и K отраслей, их производящих, уровень заработной платы и прибыли, в системе уравнений получается k уравнений, которая содержит k+2 неизвестных. Математически такая система уравнений имеет множество решений, но для поставленной автором цели (быть мерилом ценности) товар должен иметь одно решение. После выбора единицы измерения число неизвестных сокращается до k+1. Чтобы устранить еще одно неизвестное, П. Сраффа предполагает, что распределение продукта между прибылью и заработной платой задается извне (экзогенно) и для данной системы уравнений будет постоянно. При этих условиях система уравнений имеет единственное решение, т.е. можно определить цены производства всех k товаров. Таков первый логический аргумент против неоклассической теории.

Эту модель П. Сраффа использует для того, чтобы показать логическую непоследовательность основных положений теории предельной производительности, а именно: 1) что доходы производственных факторов и их распределение можно вывести из условий их предложения и их "производительности"; 2) что между соотношением производительных факторов (труд, капитал, земля) и их доходов существует однозначная зависимость, такая, что увеличению фондовооруженности (K/Y) обязательно соответствует снижение прибыли по отношению к заработной плате (P/W) и наоборот. По поводу первого возражения сущность критики состоит в том, что в реальной экономике само предложение производственных факторов и его изменение находится под влиянием отношений распределения, т.е. зависит от внешних для процесса производства и обмена факторов. Только признание экзогенного характера распределения позволяет, по мнению автора, разорвать этот "порочный круг". Что касается сути второго возражения, то при помощи своей модели П. Сраффа наглядно продемонстрировал, что однозначной связи между капиталовооруженностью (т.е. соотношением капитал/труд) и соотношением прибыли и заработной платы (как стоимостного выражения предельных продуктов капитала и труда) просто нет. Проще говоря, автор показал, что совершенно необязательным условием является положение, что если имеется набор методов производства, различных по уровню капиталовооруженности, то при условии максимизации прибыли выбранный метод производства будет определяться соотношением нормы прибыли и заработной платы. Этот тезис автор доказывает при помощи своей теории капитала, в которой отрицается его однородность и возможность его гибкого приспособления, а также концепции "эффекта переключения". Согласно этой идее, изменение нормы прибыли может делать приемлемым то один, то другой метод производства, а, значит, возможен то переход к более капиталоемкому методу производства, то возвращение к старому методу. Этот "эффект переключения" также был признан ударом по неоклассической теории.

Свою модель П. Сраффа использовал также для решения той проблемы, которую поставил еще Д. Рикардо и которую по-своему пытался решить и К. Маркс. Оба они считали, что, если цены определяются стоимостью товаров, то сумма цен и сумма стоимостей всех товаров должны уравниваться. Это равенство обеспечивается тем, что общественная цена производства (или стоимость) регулируется ценой производства товаров, произведенных в условиях среднего органического строения капитала, так что все отклонения стоимости от цены производства в отраслях с более высоким или более низким органическим строением капитала взаимно погашаются. Вся критика трудовой теории стоимости сосредоточилась вокруг этой проблемы и сводилась к доказательству того, что равенство сумм стоимости и цен производства в действительности не обеспечивается. Другими словами, доказывалось, что цена производства в отрасли со средним органическим составом капитала не может служить измерителем меновых пропорций товаров, поскольку невозможно найти такой товар, цена производства которого оставалась бы неизменной и не зависела бы от изменений в распределении доходов.

П. Сраффа ставит своей целью найти другой "измеритель" меновой стоимости товаров, не зависящий от изменения распределения доходов и цен. Он показывает, что такую отрасль производства можно выделить из реальной экономики и называет ее "стандартной отраслью". Для построения такой "стандартной отрасли" он формулирует понятия "базисных товаров", которые прямо или косвенно входят в производство всех других товаров. Замкнутая система уравнений, характеризующих взаимосвязь производства и потребления таких товаров, и образует такую "стандартную отрасль". Особенность этой отрасли состоит в том, что и натуральная структура продукта, и натуральная структура затрат на производство в ней одинаковы. Единицу продукта такой "стандартной отрасли" П. Сраффа и его сторонники считают "физическим" измерителем стоимости, не зависящим от изменения цен.

Вокруг этой теории стоимости и книги П. Сраффы развернулась бурная дискуссия. В ходе ее высказывались самые противоположные мнения и оценки. Одни считали, что П. Сраффа развивает марксову теорию стоимости, другие полагали, что это скорее развитие рикардианской теории стоимости, третьи не видели в этих рассуждениях вообще никакого смысла. Справедливо, видимо, только одно мнение, что работы Дж. Робинсон и П. Сраффы внесли весомый теоретический вклад в общее развитие современной экономической мысли и особенно в обоснованную критику неоклассической теории.

2.4.2 Американское (монетарное) посткейнсианство

Представители этого направления посткейнсианства - такие известные американские экономисты, как Р. Клауэр, А. Лейонхуфвуд, П. Давидсон, С. Вайнтрауб, Х. Мински - выступили как поборники восстановления подлинного смысла теории Д. Кейнса, который, как они считали, был искажен старшим поколением посткейнсианцев. Начало этому "восстановлению справедливости" положила опубликованная в 1915 г. статья Р. Клауэра "Кейнсианская контрреволюция: теоретическая оценка". В ней автор доказывает, что, в отличие от мнения Э. Хансена и Д. Хикса, теория Д. Кейнса - это, прежде всего, теория неравновесия, поскольку она описывает экономическую систему, стремящуюся не к восстановлению равновесия (даже с неполной занятостью), а к постоянному нарушению его. Это свойство автор выводит, прежде всего, из несовершенства информации и различий ожидаемых и фактических величин, способных вызвать цепные реакции в экономике и непрерывно подрывать ее устойчивое состояние. Свою концепцию Р. Клауэр основывал на так называемой "гипотезе двойственного решения". Согласно ей, следует различать воображаемый (или теоретически предполагаемый) прирост спроса и "эффективный" (т.е. реально осуществляемый) прирост спроса. Величина первого определяется домашними хозяйствами по оценкам равновесных цен в условиях полной занятости. Однако в условиях неопределенности и несовершенства поступающей информации такого равновесия в экономике может и не сложиться. Тогда "воображаемые" доходы для многих могут оказаться ниже фактических, в этом случае "эффективный" спрос окажется меньше "воображаемого". Более того, производители буду получать неверные ценовые сигналы, которые вызовут с их стороны неправильные реакции. Это будет усиливать отклонение экономики от состояния равновесия с полной занятостью. Даже снижение заработной платы в этих условиях не приведет к росту "эффективного" спроса, а занятость будет сокращаться. Потому, как утверждает Р. Клауэр, в условиях неравновесия с "неправильными ценами" процесс восстановления равновесия зависит от динамики доходов, а не от относительных цен, как это утверждал сам Д. Кейнс. Таким образом, потребительскую функцию, которую Д. Кейнс связал с "основным психологическим законом", Клауэр связал с недостоверностью рыночной информации и дал ей иное понимание - как "процесса, ограничиваемого доходами".

Продолжил "очистку подлинной теории Д. Кейнса" другой американский экономист, А. Лейонхуфвуд, который в 1968 г. опубликовал работу "О кейнсианской теории и теории Д. Кейнса". В ней он называет основными недостатками традиционных интерпретаций теории Д. Кейнса, во-первых, недооценку роли денег в экономике и, во-вторых, преуменьшение роли процентной ставки. Поэтому у всех комментаторов кейнсианской теории в центре внимания оказывается лишь мультипликационный процесс, вызываемый изменением спроса. И, в-третьих, предпочтение бюджетной политики и недооценка кредитно-денежного регулирования. А. Лейонхуфвуд предлагает не забывать, что современная экономика - это денежная экономика, экономика неопределенности, порождающейся несовершенством информации. Поэтому в ней нет равновесия в реальности. Его нарушения не носят случайный характер, они органически присущи рыночной экономике и являются результатом неопределенности, неэластичности экономических реакций на различные изменения. У А. Лейонхуфвуда теория Д. Кейнса представляет собой не статическую теорию "равновесия с неполной занятостью", а динамическую по сути "теорию макроэкономического приспособления к нарушению экономического равновесия". Поэтому автор в своей книге обращает особое внимание читателей на значение для Д. Кейнса роли процентной ставки и ее влияния на инвестиции и, в этой связи, - значению денежно-кредитной политики. Он подчеркивает, что у Д. Кейнса недостаток инвестиций обусловливается не тем, что они слабо реагируют на изменение банковского процента, а тем, что неэластичен сам процент. Вот почему Д. Кейнс большое значение придавал проблеме снижения процентной ставки, особенно в долгосрочной перспективе. Следовательно, Д. Кейнс не мог отрицать эффекта денежной политики вообще. Здесь А. Лейонхуфвуд приходит к следующему выводу: органы, регулирующие денежное обращение, должны использовать свои инструменты не для того, чтобы противодействовать временным изменениям занятости, а для того, чтобы поддерживать ставку процента на уровне ее "естественной нормы", что и будет основой долгосрочной стабилизации экономики. Вывод этот очень близок по сути монетаризму.

Интерпретация теории Д. Кейнса Р. Клауэром и А. Лейонхуфвудом вызвала большие споры и оказала существенное влияние на дальнейшее развитие экономической теории Запада. В конце ХХ века это направление посткейнсианства активно разрабатывается представителями "нового кейнсианства" - Дж. Тейлором, Дж. Стиглицем, Дж. Акерлофом и другими. Свои теоретические модели они строят на базе общей теории равновесия, но без главной ее предпосылки - автоматического приведения в соответствие спроса и предложения с помощью быстрого изменения цен, которое невозможно при отсутствии полной и надежной информации о рынке и при различных институциональных ограничениях. Современное посткейнсианство продолжает теоретические поиски тех решающих параметров экономической системы, которые позволяли бы осуществлять эффективную стабилизационную политику (и, прежде всего, контролировать инфляцию и занятость).

Глава 3. Послевоенная эволюция консервативного направления западной экономической мысли

3.1 Предпосылки и условия лконсервативного возрождения в 70-е годы ХХ века. Роль неоавстрийской школы

Одним из старейших направлений современной западной экономической теории является консервативное, или, как его часто называют за схожесть позиций, неолиберальное или неоклассическое. Своими корнями оно уходит в идеи маржинализма конца XIX века и даже в идеи "старых классиков". Он является идеологией экономического либерализма и хозяйства, основанного на индивидуальном частном предпринимательстве и механизмах рыночной конкуренции. В начале ХХ века неоклассическая доктрина почти безоговорочно господствовала в экономической теории. Однако авторитет ее был очень сильно подорван мировым экономическим кризисом 30-х гг., когда очевидной стала несостоятельность главного постулата концепции - стихийная рыночная конкуренция без вмешательства со стороны государства способна обеспечивать необходимую пропорциональность и эффективность хозяйственной системы. В результате на долгие десятилетия умами экономистов и политиков завладели идеи Д. Кейнса, который доказывал как раз обратное - на макроэкономическом уровне стихийный рыночный механизм не в состоянии обеспечить необходимой пропорциональности, поэтому требуется целенаправленное масштабное государственное регулирование экономических процессов. Эта доктрина стала основой реальной экономической политики в большинстве развитых стран.

Однако неоклассическая школа и в эти тяжелые для себя времена не исчезла совсем, уже в первые десятилетия после Второй мировой войны проявляются явные признаки ее возрождения. На этом этапе главными "возбудителями кейнсианского спокойствия" стали представители неоавстрийской школы Л. Мизес Ф. Хайек. Они еще с 40-х гг. стали активно указывать на противоречия государственного регулирования капиталистического хозяйства по кейнсианским рецептам. Вместе с этим они активно выступали и против принципов социалистического планового хозяйства, называя этот путь "путем к рабству". Как альтернативу и кейнсианской, и советской моделям хозяйствования они предлагали модель свободного конкурентного рынка и отстаивали идею о том, что стихийное рыночное регулирование хотя и не идеально, но все же более эффективно и более предпочтительно политически, чем любые формы государственного воздействия на экономику. Значительный вклад в возрождение неоклассического направления в западной экономической теории внесли английские экономисты Л. Роббинс и Дж. Мид. Их работы в 40-50-е гг. также стали теми "каплями", которые начали "подтачивать камень" кейнсианства.

Многие исследователи считают, что основными причинами и предпосылками "неоклассического возрождения" в 60-70-е гг. ХХ века стали:

во-первых, постепенно нараставший кризис действующих форм и методов государственного регулирования экономики по кейнсианским рекомендациям (особенно противоречивость такого регулирования стала проявляться с середины 60-х гг.;

во-вторых, разворачивание научно-технической революции (НТР) и расширение масштабов интернационализации экономики. Внедрение достижений НТР привело к быстрым качественным сдвигам в производительных силах общества (особенно "информационная революция") и к формированию нового хозяйственного механизма, которому далеко не всегда соответствовали формы и методы традиционного государственного управления;

в-третьих, огромные масштабы прямого огосударствления хозяйства (что приводило к росту бюрократизации и косности управленческих структур) и прямого перераспределения национального дохода через бюджетную и денежно-кредитную систему. Это сковывало инициативу предпринимателей и сдерживало рост экономики;

в-четвертых, постоянное "утяжеление" системы нормативного (законодательного) регулирования хозяйственной деятельности. Большое количество запретительных или разрешительных мер, усложнение процедур судопроизводства также не способствовали деловой активности предпринимателей;

и в-пятых, уже с конца 60-х гг. явно обостряется противоречие между масштабами вовлеченности государства в процессы воспроизводства национального капитала и интересами монополистических и олигархических структур (как национальных, так и международных). Государственное регулирование стало просто мешать таким структурам в достижении их целей.

Поэтому на протяжении 60-70-х гг. постоянно велись поиски новых форм и методов государственного вмешательства в экономику. К этим поискам были подключены как известные ученые-экономисты, так и крупные менеджеры, и государственные деятели. Эти поиски можно назвать выработкой идеологии "неоконсерватизма" и "неолиберализма", поскольку в отличие от идеологии "старых" консерваторов и классиков, эта идеология не отрицает государственное вмешательство в экономику вообще, а предполагает только отказ от неэффективных методов регулирования и поиск оптимального сочетания государства и рынка.

Под знаком "консервативного возрождения" в 70-х гг. развивалась и экономическая мысль в развитых странах, серьезно пересматривались принципиальные теоретические положения, изменялась структура экономической науки, возрождались в модифицированном виде идеи "старых" классиков и неоклассиков XIX века. Общую теоретическую концепцию современного консерватизма можно было бы сформулировать следующим образом: главной ценностью демократического общества является свобода (в том числе и экономическая), которая является достаточным условием роста благосостояния общества. В свою очередь, экономическая свобода обеспечивается принципом частной собственности, свободы предпринимательства и механизмом конкурентного рынка, который выступает как условие эффективного функционирования хозяйства и как реализация демократии в экономической области. В такой трактовке не исключается и определенное, "точечное" вмешательство государства. Идеология "неолиберализма" по сути противоположна кейнсианской, но имеет с ней и общие начала, т.к. обе объясняют одну и ту же хозяйственную систему (капиталистический рынок). Концепция "неолиберализма" уже с начала 70-х гг. начинает быстро завоевывать авторитет не только в академических кругах, но и среди политиков и постепенно становится не только ведущей теоретической концепцией в экономической теории, но и основой внутренней и внешней экономической политики в развитых странах. Такое доминирующее положение она сохраняет до настоящего времени. Эта концепция сейчас представлена несколькими вариантами (наиболее известны четыре), авторы которых, придерживаясь общей неоконсервативной доктрины, предлагают свои, разные варианты реализации ее в конкретных системах хозяйствования. Ниже более подробно будут рассмотрены основные модели.

3.2 Западногерманский неолиберализм

Первым (по времени) вариантом неолиберализма стал западногерманский ордолиберализм. Эта концепция активно разрабатывалась еще с 30-х гг. ХХ века представителями "фрайбургской" школы в Германии во главе с известным немецким экономистом В. Ойкеном. Суть концепции заключена уже в ее названии, которое можно было бы перевести как "свобода в рамках порядка". Эта идея получила широкое признание и популярность в ФРГ после Второй мировой войны и даже стала основой системы хозяйствования в этой стране. В 60-е гг. несколько измененный вариант ордолиберализма в ФРГ получил название "социальное рыночное хозяйство". Эта модель экономики до сих пор остается официальной экономической политикой в ФРГ.

Исходной теорией ордолиберализма является учение о двух основных типах экономического строя, которое выдвигал еще в начале ХХ века известный немецкий социолог М. Вебер. Эту идею развил В. Ойкен в своей главной работе "Основы национальной экономики" (1940). По определению В. Ойкена, экономический строй - это совокупность реализуемых на практике хозяйственных форм, в которых протекает конкретный повседневный хозяйственный процесс. Он считает, что, выделив самые типичные два основных типа экономического строя, можно изучать и объяснять практически все известные в истории человечества хозяйственные системы. Такими типичными или "идеальными" типами экономического строя В. Ойкен называет "центрально-управляемое хозяйство" и "хозяйство общения" (или рыночное).

Неолиберализм складывался одновременно с кейнсианством, но в отличие от него, видел непосредственный источник всех бед капитализма в подрыве совершенной конкуренции, в монополизации хозяйственных процессов, нарушающей действие рыночных регуляторов. Правда, понятие "монополия" В. Ойкен не связывал с концентрацией производства и капитала, а трактовал его как чисто рыночный феномен (т.е. связывал появление монополий только с особенностями процессов обмена). Поэтому под монополией он понимал любое отклонение от модели совершенной конкуренции, которое могло случаться по любым причинам. В. Ойкен категорически отрицал закономерный характер монополизации, поскольку вообще не признавал объективных законов общественного развития. Капитализм он считал только одной из исторических форм "хозяйства общения", которая соответствует тому периоду человеческой истории, когда государство проводило политику невмешательства в экономическую жизнь. Именно из пассивности государства он выводил причины подрыва совершенной конкуренции и все социальные издержки капитализма, которые, по его мнению, могут быть устранены при помощи хотя бы частичного вмешательства государства в экономику.

У сторонников ордолиберализма нет общего мнения об экономической роли государства. В. Ойкен, например, предлагал всего два направления государственной экономической политики. Во-первых, это формирование хозяйственного строя. По своему содержанию эти меры должны сводиться к установлению единых для всех субъектов экономической деятельности "правил игры" и контролю над тем, чтобы все эти правила соблюдали. К таким мерам, прежде всего, должны относиться обеспечение максимальной свободы конкуренции и борьба с монополиями. Кроме того, должны выдерживаться определенные пропорции между частной и государственной собственностью, между прямыми и косвенными формами вмешательства. Установление и поддержание хозяйственного порядка предполагает выработку законодательной, правовой основы хозяйствования. Вторым направлением государственной экономической политики В. Ойкен видел воздействие на реальный процесс воспроизводства, если этот процесс по каким-то причинам отклоняется от намеченного. Сюда он относил весь комплекс государственных мероприятий по регулированию экономического роста. Таким образом, смысл учения ордолиберализма сводился у его разработчиков к тому, что государство, в сущности, ограничивается только формированием экономического строя, тогда как сам ход хозяйственных процессов и их регулирование происходят спонтанно, на основе свободы предпринимательства и конкуренции на рынке (по аналогии с футбольной игрой, где арбитр вмешивается и останавливает игру только тогда, когда игроки начинают нарушать единые для всех, установленные заранее правила игры). В центре этого экономического строя находится свободная конкуренция, которая характеризуется как государственный институт, постоянно оберегаемый от посягательств монополий.

В. Ойкен сформулировал и основополагающие принципы "строя конкуренции", которые должны обеспечить его реальное осуществление.

Это: 1) неприкосновенность частной собственности (во всех ее видах); 2) стабильность денежного обращения и национальной валюты; 3) открытость всех рынков; 4) свобода всех сделок и договоров (кроме тех, что ведут к монополии); 5) возложение материальной ответственности на тех, кто отвечает за действия хозяйственных единиц; 6) постоянство и предсказуемость экономической политики государства. При этом сторонники ордолиберализма считали институциональное регулирование (через традиции и законодательство) лучшим средством борьбы с цикличностью хозяйственных процессов. При этом допускали государственное воздействие на экономику лишь спорадически, в исключительных случаях, когда эти случаи порождались действием внешних факторов (политика, стихийные бедствия и т.п.). В планы ордолибералов не входило ни огосударствление монополий, ни их разукрупнение, ни любое другое посягательство на крупную капиталистическую собственность.

В 60-е гг. последователи В. Ойкена несколько изменили его теорию "строя конкуренции", в результате чего сложилась модель "социального рыночного хозяйства". Один из главных теоретиков его - А. Мюллер-Армак - не считал регулирование монополии и конкуренции главным средством стабилизации капитализма. Признавая общие принципы ордолиберализма, он отказался от попыток возрождения свободы конкуренции путем "обуздания" монополий. В своей концепции он переносит акцент на вопросы сознательной социальной политики. У В. Ойкена эти вопросы не имели самостоятельного значения, поскольку он связывал лучшую социальную справедливость просто со свободой рынка. А. Мюллер-Армак же считает, что цель деятельности национальной экономики должна состоять в том, что на базе высокоэффективной и гибкой экономической системы, основанной на конкуренции, добиваться социального прогресса. Путем к такому "экономическому гуманизму" и должно стать "социальное рыночное хозяйство". Поэтому А. Мюллер-Армак важнейшей составляющей своей модели провозглашает активную социальную политику, подчиненную принципу "социальной компенсации" она, по мысли автора, должна обеспечить "социальный мир" в обществе, атмосферу сотрудничества и взаимопомощи, что является благоприятной "средой обитания" для рыночной системы. Главными инструментами такой политики "компенсации" он называет, во-первых, прогрессивное налогообложение доходов, что позволит сократить разрыв между высокими и низкими доходами; во-вторых, бюджетные дотации малообеспеченным слоям населения, что поможет обеспечить им приемлемый уровень жизни; в-третьих, создание развитой системы социального страхования (по болезни, безработице и т.п.) и социальной инфраструктуры (образование, здравоохранение и т.п.).

Концепция социального рыночного хозяйства - это попытка синтезировать гарантированную государством экономическую свободу в рыночной экономике с идеалами социального государства, связанными с социальной защищенностью и справедливостью. Эта модель рассматривается авторами как "третий путь", пролегающий между капитализмом (XIX - начала ХХ веков) и тоталитарной административной экономикой, как путь, ведущий к свободному, эффективному строю в экономике и обществе. Поэтому данная концепция весь послевоенный период была официальной доктриной в ФРГ и лежала в основе экономической системы, которую на практике осуществил путем ряда реформ в 50-е гг. еще один известный немецкий экономист и государственный деятель - Л. Эрхард. Эта модель экономики в ФРГ показала себя настолько успешной, что впоследствии это стали называть в литературе "немецким экономическим чудом". Дополненная лозунгами "благосостояние для всех" и "собственность для всех", эта идея довольно прочно внедрилась в общественное сознание как разновидность теории "народного капитализма".

3.3 Неоклассическая теория экономического роста

Одним из важнейших инструментов борьбы неоклассической школы против кейнсианства явилась теория экономического роста, которая сформировалась в первые два десятилетия после Второй мировой войны. Она не только явно противостояла неокейнсианской теории динамики, но и стала заметным прогрессом в развитии самой неоклассической школы, поскольку в этой теории анализируется ряд макроэкономических проблем (в том числе и условия сбалансированного экономического роста), которые раньше не входили в поле зрения неоклассиков.

В качестве методологической основы теории роста ее авторами были использованы главные, традиционные постулаты неоклассической доктрины. Это, во-первых, теория факторов производства (как теория стоимости или ценность продукта), которая рассматривает труд, капитал и землю в качестве самостоятельных факторов создания общественного продукта и его ценности, обладающих собственной производительностью. При этом под капиталом, как правило, понимаются лишь основные средства производства (здания, машины, оборудование и т.д.). Во-вторых, теория предельной производительности факторов производства, в соответствии с которой доходы, получаемые собственниками факторов (цены факторов), определяются предельными продуктами, создаваемыми соответствующим фактором. В-третьих, это предположение совершенной рыночной конкуренции, что означает соответственно и отсутствие всякого государственного вмешательства в экономику. В результате этого условия должно обеспечиваться равенство доходов владельцев факторов производства их предельным продуктам. В-четвертых, это предположение, что эффективность (отдача) факторов не меняется, и что они полностью взаимозаменяемы. И, в-пятых, что в основе моделей экономического роста используется "производственная функция" Кобба-Дугласа (уравнение, предложенное в 20-е гг. ХХ века математиком и экономистом из США).

Первыми неоклассическими моделями экономической динамики (роста) стали разработанные на рубеже 50-60-х гг. модель американского экономиста Р. Солоу (опубликована в работе "Технический прогресс и агрегативная производственная функция" в 1957 г.) и модель англичанина Дж. Мида (изложена в его работе "Неоклассическая теория экономического роста" в 1961 г.).

Модель экономического роста Р. Солоу (подробнее см.: А. Пезенти. Очерки политической экономии капитализма. Т. 2. М., 1976. С. 816.) основывается на производственной функции Кобба-Дугласа, однако автор попытался устранить один из главных ее недостатков - допущение о неизменной эффективности (отдачи) и интенсивности использования труда и капитала. Такое допущение, примененное Коббом и Дугласом в уравнении, описывающем зависимость между объемами используемых труда и капитала и конечным результатом производства, вполне соответствовало условиям экстенсивного роста в 20-е гг. и совершенно не подходит для условий послевоенного развития, когда рост все больше становится интенсивным по мере развертывания нового этапа НТР. Уже в 50-е гг. стало очевидным, что простой рост численности занятых работников и физического объема применяемого капитала не является главной основой экономического роста; таковой все в большей степени становится прогресс техники и технологии, т.е. качественное совершенствование используемых факторов производства. При этом у Р. Солоу под техническим прогрессом понимается довольно широкий круг явлений - это вся совокупность качественных изменений труда и капитала. Сюда автор относит и повышение уровня образования рабочих и специалистов, и экономию, получаемую от роста масштабов производства, и повышение эффективности организации и управления производством, и, конечно, собственно конструктивные усовершенствования техники и технологии.

Р. Солоу вводит показатель технического прогресса в качестве самостоятельного фактора экономического роста в производственную функцию. Суммируя воздействие на производство всех качественных изменений техники, он считает, что показатель технического прогресса в этой функции представляет собой функцию времени. После появления этой модели представители неоклассической школы стали активно выявлять и другие факторы экономического роста. Наиболее значительный вклад в это внес в 60-е гг. американский экономист Э. Денисон, который в 1962 г. опубликовал работу "Источники экономического роста и стоящие перед ними альтернативы". В ней он попытался исследовать зависимость между объемом производимой продукции и качественными изменениями как со стороны труда, так и со стороны капитала, а именно, технический прогресс как таковой (как изменение конструкции машин), а также рост уровня концентрации производства (эффект масштаба), рост образовательного уровня работников (квалификации), улучшение организации и управления и т.д.

Наиболее подробное доказательство возможности равновесия в рамках неоклассической теории роста дается в модели английского экономиста Дж. Мида (подробнее см.: А. Пезенти. Очерки политической экономии капитализма. Т. 2. М., 1976. С. 820.). Она имеет явные преимущества перед моделью Р. Солоу. Это, прежде всего, то, что в ней систематически разработана проблема функционирования экономической системы совершенной конкуренции, которая может меняться и развиваться в результате роста населения, накопления капитала и технического прогресса. Эта экономическая система у Дж. Мида имеет следующие признаки:

замкнутая система, т.е. не имеющая экономических и финансовых связей с другими хозяйственными системами;

в ней отсутствует государственное вмешательство, т.е. нет государственных расходов и налогообложения;

она строится на совершенной конкуренции (т.е. в ней нет монополии), поэтому вознаграждение владельцев факторов производства равнозначно предельному продукту этих факторов (труда, капитала, земли);

производственная функция в этой системе характеризуется постоянной отдачей от масштаба производства и имеет переменные коэффициенты;

производится одно единственное благо, которое может использоваться как для потребления, так и для производства;

существует монетарная система, которая поддерживает цены факторов производства на уровне, необходимом для обеспечения полной занятости факторов;

применяемый капитал обладает полной пластичностью (т.е. сразу приобретает форму наиболее выгодного использования);

амортизация основного капитала происходит в форме "испарения", т.е. ежегодно происходит износ определенной части парка машин и оборудования.

Дж. Мид исходит из модернизированной производственной функции Кобба-Дугласа:

y = бk + вl + r, где

y - среднегодовой темп роста национального дохода,

k - среднегодовой темп роста объемов применяемого капитала,

l - среднегодовой темп роста объемов применяемого труда,

б и в - соответственно доли капитала и труда (прибыли и заработной платы) в национальном доходе,

r - среднегодовой темп технического прогресса.

Согласно этой модели, темп роста национального дохода (общественного производства) равен сумме темпов роста капитала и труда, взвешенных по доле их расходов в национальном доходе, и темпа технического прогресса. Опираясь на эту формулу и предполагая, что темпы технического прогресса и роста объемов труда постоянны, Дж. Мид делает вывод о том, что постоянство темпов роста национального дохода (устойчивый рост) будет достигнуто в том случае, если темпы роста капитала тоже будут устойчивыми и, более того, равными темпам роста национального дохода. Если темпы роста капитала превысят темпы роста национального дохода, то, по мнению автора, вступит в действие механизм, автоматически снижающий темпы накопления капитала. Этот механизм видится таким: если по условиям модели доля сбережений в доходах постоянна, то прирост сбережений, нужный для финансирования более высоких темпов накопления капитала, будет отставать и, тем самым, сдерживать объемы накопления. Обратная ситуация будет наблюдаться в случае, если темп роста капитала окажется меньше темпа роста национального дохода. Если же темпы роста объемов труда превысят темпы роста накопления капитала, то в такой ситуации включается другой механизм - замещение труда капиталом, и новое сочетание факторов производства (при сохранении постоянства распределения дохода между ними) обеспечит их полную занятость. Тогда и рост сохранится устойчивым.

Описанная модель устойчивого экономического роста применима, как подчеркивает Дж. Мид, к абстрактным экономическим условиям (т.е. предполагает большое количество значительных ограничений), т.е. когда действуют законы предельной производительности и когда производственные факторы могут сочетаться в любых пропорциях и комбинациях. Однако в реальной экономике такие условия складываются далеко не всегда. Так, если технические параметры производства (капиталоемкость или капиталовооруженность) жестко зафиксированы, то рост трудоспособного населения (в случае отсутствия накопления капитала) не приведет к росту производства, поскольку он весь будет "уходить" в безработицу. В противном случае (т.е. когда накопление капитала будет опережать рост трудоспособного населения) появятся избыточные производственные мощности. Но и в этих случаях, по мнению Дж. Мида, существуют способы достижения динамического равновесия. В случае возникновения безработицы, считает он, можно задействовать два рычага. Во-первых, это стимулирование конкуренции за рабочие места, которая будет снижать размеры заработной платы и увеличивать прибыльность капитала. В этом случае перераспределение доходов в пользу прибыли вызовет рост сбережений, увеличит темпы инвестирования и тем самым восстановит равенство между ростом населения и темпами роста накопления капитала. Во-вторых, некоторое изменение пропорций между применяемыми объемами труда и капитала, которые в действительности не обладают абсолютной жесткостью. Эти изменения могут стать следствием изменения цен на факторы производства. В случае же появления избыточных производственных мощностей может быть задействован механизм стимулирования миграции рабочей силы.

Этот рецепт Дж. Мид подкрепляет требованием проводить такую кредитно-денежную политику, которая обеспечивала бы конкуренцию и реальное перераспределение дохода, а, значит, и устойчивость относительных цен и восстановление равновесия. Государству в модели Дж. Мида отводится только косвенная стабилизирующая роль, поскольку в целом оно, по мнению автора, своими бюджетными расходами вносит только дисбаланс в развитие экономики.

3.4 Американский монетаризм

В 60-е гг. ХХ века складывается еще одно течение современного консерватизма - американский монетаризм, которое сейчас занимает ведущие позиции в западной экономической теории. Оно сложилось "на волне" критики кейнсианства по всем основным положениям этой теории, а также на базе возрождения количественной теории денег. Основателем теории монетаризма считается лидер Чикагской школы (США) М. Фридмен - лауреат Нобелевской премии (1976), автор более 250 научных работ. Самыми известными из этих работ являются: "Количественная теория денег" (1956), "Капитализм и свобода" (1962), "Монетарная история США" (1963), "Хозяева своей судьбы" (1980). За время развития монетарной доктрины вокруг М. Фридмена объединились многие известные американские экономисты, такие как А. Мелцер, К. Бруннер, Д. Лейндлер, М. Паркин и др., которые развили и интерпретировали идеи основателя школы. В своем развитии монетарная теория прошла ряд этапов:

на первом (в 50-е гг.) разработана теория перманентного дохода, которая позднее стала базой всей концепции;

на втором (60-е гг.) сформулирована монетарная теория хозяйственного цикла

на третьем этапе (70-е гг.) создана концепция номинального дохода и дается объяснение влияния денег на основные параметры хозяйственной системы.

Наряду с этим монетаристы активно занимались критикой положений теории Д. Кейнса и его последователей.

Монетаризм в обобщенном виде - это теории, в которых особое место отводится роли денег в экономике. Он явился своеобразной реакцией на длительное, почти полное игнорирование экономической теорией денежного фактора в хозяйственных процессах. При этом, если социальная философия и практические рекомендации монетаризма довольно хорошо известны, то о теоретических принципах этого сказать нельзя. Обычно считается, что монетаризм - это традиционная неоклассическая теория, но это не совсем так. В основе традиционной неоклассической теории находились факторы производства (труд, капитал и земля) и их предельная производительность, с помощью которой объяснялись и процессы распределения, т.е. там функция потребления оказывалась в тесной связи с функцией производства. У монетаристов же в центре анализа стоит категория "богатство" (во всех его видах) как источник денежных и неденежных доходов с одной стороны, и как причина издержек по его сохранению и воспроизведению - с другой. М. Фридмен выделяет пять основных видов богатства: деньги (агрегат № 1), облигации, акции, физические блага и человеческий капитал. Каждая их этих форм богатства способна приносить владельцу доход как в виде денег, так и в неденежной форме. Так, например, деньги как богатство могут приносить доход не только в виде денег (процент по депозитам банка), но и виде удобства, гарантий, надежности и т.п. Он также считает, что, с одной стороны, доход нужно рассматривать как функцию богатства, но с другой - само богатство - как капитализированный доход.

Отсюда М. Фридмен выводит и теоретическую модель функционирования современной экономики, в основе которой лежит богатство "первичных собственников" (населения) и богатство фирм, служащие источниками потоков доходов (заработной платы, прибыли, дивидендов, ренты, процента и т.д.). Кроме того, предполагается относительно устойчивая эффективность хозяйства (с точки зрения потребления ресурсов), которая может поддерживаться бесконечно долго. В рамках данной модели центральной проблемой, которую решает каждый собственник, становится выбор оптимальной структуры принадлежащего ему богатства с целью максимизировать совокупную полезность своих доходов. В наибольшей степени реализовать эти цели, по мнению М. Фридмена, может система конкурентного рынка, поскольку в ее основе лежит свободная состязательность и выбор участников, а, значит, такая система является саморегулирующейся и устойчивой, стремящейся к объемам производства на уровне полной занятости ресурсов, обеспечивающей необходимую гибкость цен на готовые товары и ресурсы. Поэтому теория монетаристов по сути своей является вариантом консерватизма, т.к. идеалом хозяйственной системы провозглашает свободу предпринимательства и рынка. В своей главной работе "Монетарная история США" М. Фридмен после анализа динамических рядов основных макроэкономических показателей приходит к выводу, что на обобщающий, конечный показатель функционирования хозяйства страны (национальный доход) в течение более 100 лет самое большое влияние оказывал показатель денежной массы, а не показатель объема инвестиций. Поэтому он провозглашает тезис о том, что деньги являются главным фактором развития экономики, т.е. "только деньги имеют значение". Этот тезис становится кредо всей школы монетаризма. Отсюда основным объектом анализа у монетаристов становятся деньги и денежная масса в обращении. В основе анализа лежит количественная теория денег, согласно которой деньги приобретают ценность только в процессе обмена на товары, и поэтому величина ценности денег определяется их количество в обращении.

Исходным положением также является утверждение о том, что существует относительно стабильный спрос на деньги в экономике (он выводится из теории перманентного дохода), но очень нестабильное предложение денег, которое определяется субъективными решениями кредитных институтов (государства). Поэтому резкие изменения величины денежной массы в обращении могут становиться источником серьезных диспропорций в хозяйстве. Так, превышение предложения денежной массы над спросом на деньги вызывает инфляцию, которая проявляется в общем повышении цен на товары и услуги и вызывает отрицательные социально-экономические последствия. Подобные сдвиги в денежной сфере, по мнению монетаристов, выступают и основной причиной нарушения естественного хода экономических процессов. В долгосрочной перспективе нестабильность денежной сферы вызывает и нестабильность экономического роста. Таким образом, считается, что только предложение денег является фактором, определяющим объемы производства, занятости и цен. Отсюда делается и главный вывод монетаризма - предложение денег (денежная масса в обращении) является единственным компонентом рыночной системы, который должен жестко контролироваться обществом и государством посредством денежно-кредитной политики. Таким образом, основными элементами монетарной концепции стали проблемы сущности денег, денежного обращения, инфляции, безработицы, налогообложения.