Современные концепции экономической мысли

Благодаря последовательно проводимому принципу "методологического индивидуализма", в центре внимания новой институциональной теории оказываются отношения, складывающиеся внутри экономических организаций, тогда как в неоклассической теории фирма и другие организации рассматривались просто как "черный ящик", внутрь которого исследователи не заглядывали. В этом смысле подход новой институциональной теории может быть охарактеризован как микроэкономический.

Стандартная неоклассическая теория знала два вида ограничений: физические, порождаемые редкостью ресурсов, и технические, отражающие уровень знаний и практического мастерства экономических агентов.

Неоинституционалисты вводят еще один класс ограничений, обусловленных институциональной структурой общества, также сужающих поле экономического выбора. Это находит свое выражение в двух важнейших поведенческих предпосылках новой институциональной теории - ограниченной рациональности и оппортунистического поведения.

Первая отражает факт ограниченности человеческого интеллекта. Знания, которыми располагает человек, всегда неполны, его счетные и прогностические способности далеко не беспредельны, на совершение логических операций он тратит много времени и усилий. Из-за этого агенты вынуждены останавливаться не на оптимальных решениях, а на тех, которые они считают приемлемыми, исходя из доступной им ограниченной информации. Рациональность этих агентов будет выражаться в стремлении экономить не только на материальных затратах, но и на своих интеллектуальных усилиях. Вторая определяется как "преследование собственного интереса, доходящее до вероломства". Речь идет о любых формах нарушения взятых на себя обязательств.

Значительная часть социальных институтов - традиций, обычаев, правовых норм - призвана минимизировать негативные последствия ограниченной рациональности и оппортунистического поведения.

По-иному формулируются в новой институциональной теории и задачи нормативного анализа. Он, настаивают институционалисты, должен вестись в сравнительно-институциональной перспективе. Оценки действующих институтов должны исходить из сопоставления не с идеальными конструкциями, а с альтернативами, осуществимыми на практике. Такая смена точки отсчета неизбежно ведет к переоценке многих традиционных форм государственного вмешательства в экономику.

Новая институциональная теория - качественно новый этап в развитии неоклассической традиции. Она преодолевает многие ограничения, присущие прежним неоклассическим моделям, и одновременно распространяет принципы микроэкономического анализа на сферы, которые ранее считались вотчиной марксизма и "старого" институционализма. Это дает некоторым авторам основание определять ее как обобщенную неоклассическую теорию.

Сегодня неоинституционализм представляет собой целое семейство подходов, объединенных несколькими общими базовыми идеями.

В ряде концепций, относящихся к этому теоретическому семейству, предметом изучения является институциональная среда, то есть фундаментальные политические, социальные и юридические правила, в рамках которых протекают процессы производства и обмена (например, такие основополагающие права, как конституционное право, избирательное право, имущественное право, контрактное право и др.). Правила, регулирующие отношения в публичной сфере, изучает теория общественного выбора (Дж. Бьюкенен, Г. Таллок, М. Олсон и др.); правила, регулирующие отношения в частной сфере, - теория прав собственности (Р. Коуз, А. Алчиан, Г. Демсец, Р. Познер и др.). Названные концепции отличаются не только по предмету исследования, но и по теоретическим установкам. Если в первой акцент делается на потерях, которые порождаются деятельностью политических институтов, то во второй - на выигрыше в благосостоянии, который обеспечивают институты права (прежде всего - судебная система).

Другая группа концепций занята изучением организационных структур, которые (с учетом действующих правил) создаются экономическими агентами на контрактной основе. Взаимодействие "принципал - агент" рассматривает теория агентских отношений (agency theory). Одна ее версия, известная как теория механизмов стимулирования (mechanism design), исследует, какие организационные схемы могут обеспечивать оптимальное распределение риска между принципалом и агентом. Другая, так называемая "позитивная" теория агентских отношений, обращается к проблеме "отделения собственности и контроля", сформулированной А. Берли и Г. Минзом еще в 30-е гг. Среди ведущих представителей этой концепции - У. Меклинг, М. Дженсен, Ю. Фама. Центральным для нее является вопрос: какие контракты необходимы, чтобы поведение агентов (наемных менеджеров) в наименьшей степени отклонялось от интересов принципалов (собственников)? Действуя рационально, принципалы будут заранее (ex ante) учитывать опасность уклоняющегося поведения при заключении контрактов, закладывая в их условия защитные меры против него.

Трансакционный подход к изучению экономических организаций опирается на идеи Р. Коуза. С точки зрения этого подхода, организации служат цели сокращения трансакционных издержек. В отличие от теории агентских отношений, акцент делается не на стадии заключения, а на стадии исполнения контрактов (ex post). В одном из ответвлений трансакционного подхода главной объясняющей категорией выступают издержки измерения количества и качества товаров и услуг, предоставляемых в сделке. Здесь необходимо особо выделить труды С. Чена, Й. Барцеля и Д. Норта.

Лидером другой школы является О. Уильмсон. Центральным для нее стало понятие "контролирующие структуры" (governance structure). Речь идет о специальных механизмах, которые создаются для оценки поведения участников сделки, разрешения возникающих споров, адаптации к неожиданным изменениям, применения санкций к нарушителям. Согласно О. Уильямсону, любые контракты всегда неполны. Отсюда потребность в контролирующих структурах, которые регулировали бы отношения между участниками сделки на стадии ее исполнения (ex post).

Даже простое перечисление основных подходов в рамках новой институциональной теории показывает, как бурно шло ее развитие, и какое широкое распространение она получила в последние десятилетия.

4.4.2 Теория прав собственности и трансакционных издержек

Основоположнику институционализма Р. Коузу еще в 1937 г. впервые удалось поставить и частично разрешить вопрос, который традиционной теорией даже не ставился: почему существует фирма, если есть рынок? Ортодоксальная неоклассическая теория рассматривала рынок как совершенный механизм, где нет необходимости учитывать издержки совершения сделок. Однако на деле, как показал Коуз, такие издержки существуют и при каждой сделке "необходимо проводить переговоры, осуществлять надзор, устанавливать взаимосвязи, устранять разногласия". Эти издержки Коуз назвал трансакционными или "издержками использования рыночного механизма". Но если эти издержки реальны (а так оно и есть на самом деле), то всякая хозяйствующая единица встает перед выбором: надо ли оплачивать подобные издержки или же дешевле и быстрее производить необходимые ей товары и услуги самостоятельно? Именно стремлением избегать издержек по заключению сделок на рынке можно, по мнению Коуза, объяснить существование фирмы, в которой аллокация ресурсов происходит административным путем (посредством приказов, а не на основе ценовых сигналов). Фирма будет существовать лишь до тех пор, пока она реализует функцию координации при меньших издержках, чем это достигалось бы при рыночных сделках. Чтобы иметь эффективную экономическую систему, писал Коуз, необходимо располагать не только рынками, но также и областями планирования внутри организаций соответствующего размера (т.е. внутри фирм). Коуз утверждал, что это сочетание отыскивается с помощью конкуренции.

Таким образом, уже в 1937 г. Р. Коуз ввел в экономическую теорию новый класс издержек, получивших название трансакционных. Тогда же им была предпринята попытка объяснить закономерности, управляющие процессом возникновения и роста фирм. Фирма растет до того предела, пока экономия на издержках, связанных с заключением рыночных сделок, не начнет перекрываться увеличением издержек, связанных с использованием административного механизма.

Позднее к трансакционным издержкам стали относить любые виды издержек, сопровождающих взаимодействие экономических агентов независимо от того, где оно происходит - на рынке или внутри организаций.

В 1986 г. профессорами Д. Уоллесом и Д. Нортом была впервые измерена общая доля трансакционных издержек в валовом национальном продукте США. Расширение трансакционного сектора экономики авторы назвали "структурным сдвигом первостепенной важности". Здесь, по их мнению, лежит ключ к объяснению контраста между развитыми и развивающимися странами.

Еще одним фундаментальным понятием новой институциональной теории выступает понятие прав собственности. Экономическая теория прав собственности ассоциируется в первую очередь с именем А. Алчиана, который считается ее основателем. Экономическое значение прав собственности - факт достаточно очевидный, однако именно А. Алчиан и, вслед за ним, Г. Демсец положили начало строгому экономическому анализу данной проблемы.

Под системой прав собственности в неоинституционализме понимается все множество норм, регулирующих доступ к редким ресурсам. Эти нормы могут санкционироваться не только государством, но и обществом - в виде обычаев, моральных установок, религиозных заповедей. Согласно имеющимся определениям, права собственности охватывают как физические объекты, так и объекты бестелесные (скажем, результаты интеллектуальной деятельности).

С точки зрения общества, права собственности выступают как "правила игры", которые упорядочивают отношения между отдельными агентами. С точки зрения индивида, они предстают как "пучки полномочий" на принятие решений по поводу того или иного ресурса. Каждый такой "пучок" может расщепляться так, что одна часть полномочий начинает принадлежать одному агенту, другая - другому и т.д. Права собственности имеют поведенческое значение: одни способы действий они поощряют, другие - подавляют (через запреты либо повышение издержек) и в этом своем качестве влияют на экономический выбор.

К основным элементам пучка прав собственности обычно относят: 1) право на исключение из доступа к ресурсу других агентов; 2) право на использование ресурса; 3) право на получение от него дохода; 4) право на передачу всех предыдущих полномочий. Чем шире набор полномочий, закрепленных за ресурсом, тем выше его ценность.

Согласно неоинституциональной теории, любой акт обмена есть не что иное, как обмен "пучками прав собственности". Каналом, по которому они передаются, служит контракт. Это еще один ключевой термин нового подхода, связующее звено между понятием прав собственности и понятием экономической организации. Контракт фиксирует, какие именно правомочия и на каких условиях подлежат передаче. Тем самым он ограничивает будущее поведение сторон, причем эти ограничения принимаются ими добровольно. Контракт тем сложнее, чем сложнее вовлеченные в обмен блага и чем сложнее структура относящихся к ним трансакционных издержек.

Необходимым условием эффективной работы рынка является точное определение, или "спецификация", прав собственности. Чем яснее определены и надежнее защищены права собственности, тем теснее связь между действиями экономических агентов и их благосостоянием. Тем самым спецификация подталкивает к принятию экономически наиболее эффективных решений. Обратное явление - "размыкание" прав собственности - имеет место тогда, когда они неточно установлены и плохо защищены либо подпадают под разного рода ограничения.

Принципиальный тезис новой институциональной теории состоит в том, что спецификация прав собственности не бесплатна. Подчас она требует огромных затрат. Степень ее точности зависит поэтому от баланса выгод и издержек, сопровождающих установление и защиту тех или иных прав. Отсюда следует, что любое право собственности проблематично - в реальной экономике оно не может быть с исчерпывающей полнотой определено и с абсолютной надежностью защищено. Его специфика - это всегда вопрос меры.

Неоинституциональная теория не ограничилась признанием неполноты реально существующих прав собственности. Она пошла дальше и подвергла сравнительному анализу различные правовые режимы - общей, частной и государственной собственности. Это выгодно отличает ее от традиционной неоклассической теории, в которой обычно предполагались идеализированные условия режима частной собственности.

4.4.3 Теорема Коуза

К числу общих положений новой институциональной теории относится так называемая "теорема Коуза", изложенная в его статье "Проблема социальных издержек" (1960). Теорема посвящена проблеме внешних эффектов (экстерналий). Так называются побочные результаты любой деятельности, которые касаются не непосредственных ее участников, а третьих лиц. Существование экстерналий приводит к расхождению между частными и социальными издержками (по формуле - социальные издержки равны сумме частных и экстернальных, т.е. возлагаемых на третьих лиц). В случае отрицательных внешних эффектов частные издержки оказываются ниже социальных, в случае положительных внешних эффектов - социальные издержки ниже частных.

Теорема Коуза гласит: "Если права собственности четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то аллокация ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменной и эффективной независимо от изменений в распределении прав собственности".

Таким образом, выдвигается парадоксальное положение - при отсутствии издержек по заключению сделок структура производства остается той же самой независимо от того, кто каким ресурсом владеет. Теорема доказывалась Коузом на ряде примеров частично условных, частично - взятых из реальной жизни. Примечательно, что сам Коуз не ставил перед собой задачу сформулировать какую-то общую теорему. Само выражение "теорема Коуза", равно как и первая ее формулировка, были введены в оборот Дж. Стиглером, хотя последний и основывался на статье Коуза 1960 г. Сегодня теорема Коуза считается одним из наиболее ярких достижений экономической мысли послевоенного периода.

Из нее следует несколько важных теоретических и практических выводов.

Во-первых, она раскрывает экономический смысл прав собственности. Согласно Коузу, экстерналии (т.е. расхождения между частными и социальными издержками и выгодами) появляются лишь тогда, когда права собственности размыты. Когда эти права определены четко, тогда все экстерналии "интернализуются" (внешние издержки становятся внутренними). Не случайно главным полем конфликтов в связи с внешними эффектами оказываются ресурсы, которые из категории неограниченных перемещаются в категорию редких (вода, воздух) и на которые до этого прав собственности в принципе не существовало.

Во-вторых, теорема Коуза отводит обвинения рынка в "провалах". Путь к преодолению экстерналий лежит через создание новых прав собственности в тех областях, где они были нечетко определены. Поэтому внешние эффекты и их отрицательные последствия порождаются дефектным законодательством; если кто здесь и "проваливается", то это государство. Теорема Коуза по существу снимает стандартные обвинения в разрушении окружающей среды, выдвигаемые против рынка и частной собственности. Из нее следует обратное заключение - к деградации внешней среды ведет не избыточное, а недостаточное развитие частной собственности.

В-третьих, теорема Коуза выявляет ключевое значение трансакционных издержек. Когда они положительны, распределение прав собственности перестает быть нейтральным фактором и начинает влиять на эффективность и структуру производства.

В-четвертых, теорема Коуза показывает, что ссылки на внешние эффекты - недостаточное основание для государственного вмешательства. В случае низких трансакционных издержек оно излишне, в случае высоких - далеко не всегда экономически оправдано. Ведь действия государства сами сопряжены с положительными трансакционными издержками. Так что результат лечения вполне может быть хуже самой болезни.

Влияние Коуза на развитие экономической мысли было глубоким и разноплановым. Его статья "Проблемы социальных издержек" стала одной из наиболее цитируемых в западной литературе. Из его работ выросли новые разделы экономической науки (экономика права, например). В более широком смысле его идеи заложили теоретический фундамент для развития неоинституционального направления.

4.4.4 Теория экономических организаций

Этот раздел неоинституционализма возник из приложения понятий трансакционных издержек и прав собственности к изучению проблем фирмы. Наибольший вклад в ее разработку внесли такие известные экономисты, как Ф. Найт, Р. Коуз, А. Алчиан, Г. Демсец, О. Уильямсон, У. Меклинг, М. Дженсен, С. Гроссман и Г. Харт.

Несмотря на множественность подходов нетрудно убедиться, что трансакционная теория выделяет несколько сквозных характеристик, определяющих сущность фирмы. Это - существование сложной сети контрактов, долговременный характер отношений, производство единой "командой", административный механизм координации посредством приказов, инвестирование в специфические активы. Очевидно, что это изображение фирмы намного реалистичнее, чем то, которое присутствовало в стандартной неоклассической теории.

Выбор формы экономической деятельности не ограничивается дилеммой: фирма или рынок? На следующем этапе принятия решения возникает новая проблема: какой тип фирм более предпочтителен? Трактовка фирмы в качестве "сети контрактов" стала исходным пунктом для построения типологии, основанной на особенностях внутрифирменного распределения прав собственности.

Простейшим случаем может считаться индивидуальная частнопредпринимательская фирма.

Владелец такой фирмы, по мнению Алчиана и Демсеца, обладает пучком прав из пяти элементов. Во-первых, он имеет право на остаточных доход, то есть на доход за вычетом контрактного вознаграждения всех остальных факторов. Во-вторых, он имеет право контролировать поведение других участников "команды". В-третьих, он является центральной стороной - принципалом, с которым владельцы всех остальных факторов заключают контракты (такая форма контрактов называется зонтичной). В-четвертых, он имеет право менять членство в "команде" (т.е. обладает правом на наем и увольнение). И, наконец, в-пятых, он имеет право продать все перечисленные полномочия.

В отличие от индивидуального собственника частной фирмы владельцы открытой корпорации (т.е. акционеры) не обладают четвертым правом на изменение членства в "команде". Второе право - на контроль за другими членами коалиции (со стороны владельцев) - сводится к праву контроля за высшими менеджерами, и то в основном не прямого, а через Совет директоров. Таким образом, права собственности акционеров корпораций оказываются суженными, если сравнивать их с правами индивидуальными предпринимателя.

Тем не менее, такая конфигурация прав дает акционерным обществам немало крупных преимуществ. Акционеры несут ограниченную ответственность, что резко снижает риск, связанный с инвестициями, и открывает возможности для мобилизации крупных сумм капитала. Взвешивая плюсы и минусы акционерной формы собственности, большинство специалистов по экономической теории организаций приходят к выводу: выгоды, связанные с данной организационной формой, перекрывают ее издержки.

Согласно анализу А. Алчиана и Г. Демсеца, отличительная черта государственных фирм - это недобровольный характер участия во владении ими. Владельцы (налогоплательщики) не вправе уклониться от своих обязанностей по содержанию государственной собственности, и, прежде всего, - от уплаты налогов.

Последствия государственной формы собственности оцениваются теоретиками неоинституционализма весьма критически. Деятельность государственных предприятий серьезно страдает от политизации, подчинения разного рода внеэкономическим целям. Несмотря на это, государственная собственность имеет свою нишу в экономике. Так, она может быть наиболее эффективной формой организации, когда речь заходит о производстве общественных благ, таких, к примеру, как безопасность страны.

Важнейшие выводы теоретиков трансакционного подхода (А. Алчиана, Г. Демсеца, О. Уильямсона и др.) таковы: в экономике складывается рынок организационных форм, на котором фирмы разного типа вступают между собой в конкуренцию. Процветание лучших и отмирание худших организационных форм определяются, в конечном счете, их способностью обеспечивать экономию трансакционных издержек. Конкуренция на этом рынке может быть косвенной и выражаться в борьбе за привлечение и удержание в "команде" наиболее производительных участников. Но она может быть и прямой, когда одни фирмы пытаться захватить (поглощать) другие.

Таким образом, не существует абсолютных преимуществ одного вида фирм перед всеми остальными: каждая форма собственности имеет свой набор трансакционных издержек, который при определенных условиях может превращать ее в наиболее эффективную.

4.4.5 Экономика права

Особый раздел в новой институциональной теории образует экономика права, выделившаяся в самостоятельное направление уже в середине 60-х гг. Эта дисциплина лежит на стыке экономической теории и права. Наряду с Р. Коузом ключевыми фигурами в ее формировании и развитии были профессора Р. Познер и Г. Калабрези. Огромное значение имели также работы Г. Беккера по экономическому анализу внерыночных форм поведения, в частности, преступности.

Экономика права не стала ограничиваться какими-то отдельными отраслями права, имеющими дело с явными рыночными отношениями, а попыталась распространить экономические понятия и методы на весь корпус юридического знания. За прошедшие три десятилетия не осталось, наверное, ни одной правовой нормы или доктрины, ни одного процессуального или организационного аспекта правовой системы, которые она не подвергла бы анализу.

Концептуальный каркас экономики права можно представить в следующем виде.

Она исходит из того, что агенты ведут себя как рациональные максимизаторы при принятии не только рыночных, но и внерыночных решений (таких, например, как нарушать или не нарушать закон, возбуждать или не возбуждать судебный риск и т.д.).

Правовая система, подобно рынку, рассматривается как механизм, регулирующий распределение ограниченных ресурсов. Скажем, в случае кражи, как и в случае продажи, ценный ресурс перемещается от одного агента к другому. Разница в том, что рынок имеет дело с добровольными сделками, а правовая система - с вынужденными, совершаемыми без согласия одной из сторон. Многие вынужденные сделки возникают в условиях настолько высоких трансакционных издержек, что добровольные сделки оказываются из-за этого невозможными. К числу вынужденных "сделок" можно отнести большинство гражданских правонарушений и уголовных преступлений. Но, несмотря на вынужденный характер, такие "сделки" совершаются по определенным ценам, которые налагаются правовой системой. В качестве таких неявных цен выступают судебные запрещения, денежные компенсации, уголовные наказания. Поэтому аппарат экономического анализа оказывается приложим не только к добровольным, но и к недобровольным сделкам.

Такое понимание открыло совершенно неизведанное поле новых научных проблем.

В экономике права подробно анализируется, как реагируют экономические агенты на различные правовые установления.

Однако наиболее интересной и спорный аспект экономики права связан с обратной постановкой вопроса: как меняются сами правовые нормы под воздействием экономических факторов? Предполагается, что в основе развития и функционирования правовых институтов лежит экономическая логика, что их работа, в конечном счете, направляется принципом экономической эффективности. Разными авторами он формулируется по-разному: как принцип максимизации богатства, как принцип минимизации трансакционных издержек и др.

Далее, нужно иметь в виду, что следование принципу эффективности приписывается в первую очередь системе общего права, то есть системе, в которой право в виде прецедентов (предшествующих решению по аналогичным делам) творится самими судами. В ней складывается своеобразный рынок прецедентов, обеспечивающий их естественный отбор, - неэффективные прецеденты рано или поздно вытесняются эффективными. Объясняется это тем, что поток исков будет интенсивнее в тех случаях, когда действуют неэффективные прецеденты, так как их замена эффективными дает дополнительный чистый прирост благосостояния. Чаще подвергаясь испытаниям, неэффективные прецеденты имеют меньше шансов на выживание и потому неспособны удерживаться длительное время.

У многих представителей экономики права принцип эффективности получает нормативное истолкование. Они настаивают на том, что правовые нормы должны устанавливаться, исходя из соображений эффективности. Из такого подхода вытекают следующие общие требования к правовой системе:

закон должен способствовать снижению трансакционных издержек, в частности, устраняя искусственные барьеры на пути добровольного обмена и обеспечивая исполнение заключенных контрактов.

Он должен также четко определять и надежно защищать права собственности, препятствуя перерождению добровольных сделок в вынужденные. В условиях низких трансакционных издержек, как это следует из теоремы Коуза, устранение неопределенности в наделении правами собственности будет вести к расширению поля добровольного обмена.

При высоких трансакционных издержках законодательство должно избирать и устанавливать наиболее эффективное из всех доступных распределение прав собственности. Это - распределение, к которому экономические агенты приходили бы сами, не препятствуй им в этом высокие издержки трансакций.

Итак, правовая система призвана облегчать работу рынка, а там, где это оказывается невозможно, "стимулировать" его результаты. Следуя этим предписаниям, она будет способствовать оптимальному использованию ресурсов общества.

Нормативные выводы экономики права уже начали проникать в судебную и законодательную практику многих стран.

Однако, как показали критические исследования, принцип максимальной экономической эффективности - и при определении субъекта собственности, и при выборе форм ее правовой защиты - в социальном плане отнюдь не нейтрален. Он, в частности, тяготеет к сохранению статус-кво (на том основании, что существующие нормы уже прошли многолетний естественный отбор и потому доказали свою эффективность), он ставит производителей в более выгодное положение по сравнению с потребителями, а состоятельных членов общества - в более выгодное положение по сравнению с малоимущими. Вместе с тем тезис Познера о "подражании" юридической системы рынку помогает обнаруживать и устранять нормы, мешающие эффективной работе экономики.

4.4.6 Теория общественного выбора

В качестве самостоятельного направления экономической науки она сформировалась только в 50-60-х гг. ХХ века. Непосредственный импульс теория общественного выбора дали дискуссии 30-40-х гг. По проблемам рыночного социализма и экономики благосостояния (А. Бергсон, П. Самуэльсон). Широкий резонанс в 60-е гг. вызвала книга К. Эрроу "Социальный выбор и индивидуальные ценности" (1951), в которой проводилась аналогия между государством и личностью. В противоположность этому подходу, Дж. Бьюкенен и Г. Таллок в книге "Исчисление согласия" (1962) проводили аналогию между государством и рынком. Отношения граждан с государством рассматривались при этом согласно принципу "услуга за услугу" (quid pro quo). Именно эти идеи, получившие дальнейшее развитие в работе Дж. Бьюкенена "Границы свободы" (1975), легли в основу теории общественного выбора. Важную роль в ее разработке сыграли также Д. Мюллер, У. Несканен, М. Олсон, Р. Толлисон и др.

Теорию общественного выбора называют иногда "новой политической экономией", так как она изучает политический механизм формирования макроэкономических решений. Критикуя кейнсианцев, представители этой теории поставили под сомнение эффективность государственного вмешательства в экономику. Последовательно используя принципы классического либерализма и методы микроэкономического анализа, они сделали объектом анализа не влияние кредитно-денежных и финансовых мер на экономику, а сам процесс принятия правительственных решений. В своей Нобелевской лекции Дж. Бьюкенен сформулировал три основные предпосылки, на которые опирается теория общественного выбора: методологический индивидуализм, концепция "экономического человека" и анализ политики как процесса обмена.

Основная предпосылка теории общественного выбора состоит в том, что люди действуют в политической сфере, преследуя свои личные интересы, и что нет непреодолимой грани между бизнесом и политикой. Эта теория последовательно разоблачает миф о государстве, у которого нет никаких иных целей, кроме заботы об общественных интересах. Теория общественного выбора - это теория, изучающая различные способы и методы, посредством которых люди используют правительственные учреждения в своих собственных интересах.

Второй предпосылкой теории общественного выбора является концепция "экономического человека". Человек в рыночной экономике отождествляет свои предпочтения с товаром. Он стремится принять такие решения, которые максимизируют значение функции полезности. Его поведение рационально.

Рациональность индивида имеет в данной теории универсальное значение. Это означает, что все - от избирателей до президента - руководствуются в своей деятельности, в первую очередь, экономическим принципом: сравнивают предельные выгоды и предельные издержки (и прежде всего выгоды и издержки, связанные с принятием решений).

Наконец, трактовка политики как процесса обмена легла в основу работ американского экономиста Дж. Бьюкенена, получившего в 1986 г. Нобелевскую премию за исследования в области теории общественного выбора.

Сторонники теории общественного выбора рассматривают политический рынок по аналогии с товарным. Государство - это арена конкуренции людей за влияние на принятие решений, за доступ к распределению ресурсов, за места на иерархической лестнице. Однако государство - это рынок особого рода. Его участники имеют необычные права собственности: избиратели могут выбирать представителей в высшие органы государства, депутаты - принимать законы, чиновники - следить за их исполнением. Избиратели и политики трактуются как индивиды, обменивающиеся голосами и предвыборными обещаниями. Основными сферами анализа интересующей нас теории являются при этом сам избирательный процесс, деятельность депутатов, теория бюрократии, политика государственного регулирования.

Последователи теории общественного выбора, в частности, наглядно показали, что нельзя целиком полагаться на результаты голосования, поскольку они в немалой степени зависят от конкретного регламента принятия решений. Сама демократическая процедура голосования в законодательных органах также не препятствует принятию экономически неэффективных решений.

Дальнейшее развитие эта проблема получила в работах К. Эрроу. Парадокс голосования - это противоречие, возникающее вследствие того, что голосование на основе принципа большинства не обеспечивает выявления действительных предпочтений общества относительно экономических благ.

На самом деле ошибочна процедура голосования. Более того, довольно часто эта процедура не позволяет сделать согласованный вывод.

Парадокс голосования не только дает возможность объяснить, почему нередко принимаются решения, не соответствующие интересам большинства, но и наглядно показывает, почему результат голосования поддаются манипулированию.

В то же время при представительной демократии возможно принятие решений в интересах узкой группы лиц, а не большинства населения.

Способы влияния на представителей власти с целью принятия выгодного для ограниченной группы избирателей политического решения называют лоббизмом.

Группы со взаимными и значительными интересами могут с лихвой компенсировать свои затраты, если законопроект, который они отстаивают, будет принят. Дело в том, что выгоды от принятия закона будут реализованы внутри группы. А издержки распределятся на все общество в целом. Концентрированный интерес немногих побеждает распыленные интересы большинства. Поэтому относительное влияние групп с особыми интересами гораздо больше их доли голосов.

Влияние концентрированных интересов объясняет массу парадоксов экономической политики государства. Лоббизм позволяет находить источники финансирования предвыборной кампании и политической деятельности. В еще большей степени заинтересованы в лоббизме профессиональные бюрократы, от деятельности которых зависит не только принятие, но и претворение в жизнь политических решений. Поэтому выборные органы и исполнительная власть должны следовать определенным принципам, сфера их деятельности должна быть строго ограничена.

К данным выводам приводит также анализ системы логроллинга - практики взаимной поддержки депутатов путем "торговли голосами".

Сторонники теории общественного выбора (например, Дж. Бьюкенен и Г. Таллок) не считают всякую "торговлю голосами" отрицательным явлением. Иногда с помощью логроллинга удается добиться более эффективного распределения ресурсов. Однако не исключен и прямо противоположный эффект.

Важнейшим направлением теории общественного выбора является экономика бюрократии. Законодательные органы создают исполнительные, а они в свою очередь - обширный аппарат для выполнения разнообразных функций государства, которые затрагивают интересы избирателей. Таким образом, избиратели, проголосовавшие за депутатов, оказываются в непосредственном подчинении у бюрократов.

Экономика бюрократии, согласно теории общественного выбора, - это система организаций, удовлетворяющих как минимум двум критериям: во-первых, она не производит экономических благ, имеющих ценностную оценку, и, во-вторых, извлекает часть своих доходов из источников, не связанных с продажей результатов своей деятельности. Уже в силу своего положения бюрократия не связана непосредственно с интересами избирателей, она обслуживает, прежде всего, интересы различных эшелонов законодательной и исполнительной ветвей власти. Чиновники не только реализуют уже принятые законы, но и активно участвуют в их подготовке. Поэтому они нередко напрямую связаны с группами, отстаивающими особые интересы в парламенте. Через бюрократию группы с особыми интересами "обрабатывают" политиков, представляют информацию в выгодном для них свете.

Реализуя свои собственные цели и интересы особых групп, считают исследователи-экономисты, бюрократы стремятся к принятию таких решений, которые открыли бы для них доступ к самостоятельному использованию разнообразных ресурсов. На экономии общественных благ они мало что могут заработать, принятие же дорогостоящих программ предоставляет им широкие возможности для личного обогащения, усиления влияния, укрепления связей с поддерживающими их группами и в конечном счете для подготовки путей "отхода" на какое-нибудь теплое местечко.

С ростом бюрократии развиваются и негативные стороны управления. Укрепление бюрократии увеличивает неэффективность работы организации. В частной фирме простым критерием эффективности является рост прибыли. В государственном аппарате такой четкий критерий отсутствует. Обычной реакцией на провалы принятых ранее программ является увеличение ассигнований и рост штатов сотрудников. Все это способствует разбуханию государственного аппарата - людей, занятых поиском политической ренты.

Поиск политической ренты - это стремление получить экономическую ренту с помощью политического процесса. (Анализ данного явления инициирован пионерской работой А. Крюгер в 1974 г.) Правительственные чиновники стремятся получить материальную выгоду за счет как общества в целом, так и отдельных лиц, добивающихся принятия определенных решений.

Иерархическая структура государственного аппарата строится по тем же принципам, что и структура крупных корпораций. Однако государственные учреждения часто не могут воспользоваться преимуществом организационной структуры частных фирм. Причинами служат слабый контроль за их функционированием, недостаточная конкуренция, большая самостоятельность бюрократии. Поэтому представители теории общественного выбора последовательно выступают за всемерное ограничение экономических функций государства. Даже производство общественных благ не повод, с их точки зрения, для государственного вмешательства в экономику, поскольку разные налогоплательщики извлекают неодинаковую выгоду из государственных программ. По их мнению, демократичным является опосредованное преобразование рынком общественных товаров и услуг в экономические блага.

Логическим завершением теории общественного выбора является поэтому постановка вопроса о "провалах" государства (правительства). Указанные провалы - это случаи, когда государство (правительство) не в состоянии обеспечить эффективное распределение и использование общественных ресурсов.

Глава 5. Современные концепции индустриализма и трансформации капитализма

Середина ХХ века стала одним из переломных моментов в развитии человечества. Завершилась эпоха кровопролитных мировых войн и тяжелейших кризисов, революций и гражданских войн, фашистских режимов и массовых репрессий. С 50-х гг. начинает разворачиваться новый этап научно-технической революции, который характерен уже другим качеством - основой прогресса становится фундаментальная наука, без развития которой практически невозможен прогресс техники и технологии. Внедрение в производство и повседневную жизнь достижений современной НТР открывают перед человечеством громадные перспективы для решения злободневных экономических и социальных проблем, становится величайшим благом, но вместе с тем порождает серьезные противоречия, которые иногда ставят под угрозу само существование жизни на Земле. НТР настолько существенно изменяет экономическую, социальную и духовную сферу жизни, что эти изменения и их последствия должны были стать объектом анализа теоретиков-экономистов. Поэтому, видимо, уже с 60-х гг. значительное место в социально-институциональном направлении экономической науки занимают концепции индустриализма. В них последовательно и многопланово излагается роль науки и техники в развитии функционирования западного общества, включая экономику.

В 60-е гг. появилась первая волна научных работ (Р. Арон, Дж. Гэлбрейт), которые содержали оптимистические варианты теории индустриального общества. Основная идея состояла в том, что эволюция общества осуществляется под сильным воздействием НТР, которая видоизменяет характер и структуру экономики, модифицирует структуру интересов, ведет к благосостоянию.

Вторая волна работ (70-80-е гг.) посвящена проблемам постиндустриального общества, в которых более осторожно и менее оптимистично оцениваются последствия НТР.

Наиболее разработанный вариант теории индустриального общества принадлежит американскому экономисту Д. Гэлбрейту. Он является общественным деятелем, ученым, ряд лет он работал советником президента США, занимал пост президента Ассоциации американских экономистов. Среди основных его работ: "Общество изобилия", "Новое индустриальное общество" (1967), "Экономическая теория и общественные цели" (1973).

В своей концепции Гэлбрейт выделяет такие характерные черты индустриального общества, как функционирование "индустриальной системы", ведущий институт - корпорация, активная роль государства, использование планирования, слияние крупных корпораций с государством.

Гэлбрейт вводит понятие индустриальная система, которую считает главным элементом западного общества и под которой понимает ту часть экономики, которая характеризуется наличием крупных корпораций, где корпорация - крупное предприятие, занимающее сильные, близкие к господствующим позиции в той или иной хозяйственной области. Крупная корпорация трактуется как олигополия, осуществляющая "несовершенную конкуренцию", т.е. неполную монополию. Корпорация рассматривается Гэлбрейтом как непосредственное порождение "Совершенной техники".

Объектами контроля со стороны корпораций становятся процессы капиталонакопления и капиталовложения. По его мнению, воздействие, оказываемое крупными корпорациями на все стороны экономической жизни общества, становится столь всеобъемлющим, что оно фактически равнозначно безраздельному господству над ним.

Характерной чертой "нового индустриального общества" выступает также существенное усиление экономической активности государства. Оно регулирует совокупный доход, цены, заработную плату, стремясь обеспечить реализацию всей производимой в стране продукции, воздействует на объем занятости. Государство используется для того, чтобы обеспечить равновесие между сбережениями и их использованием, равновесие, которое индустриальная система не в состоянии сама обеспечить.

Особенностью экономики индустриального общества является ее плановый характер. В условиях конкуренции, по мнению Гэлбрейта, использование планирования на уровне корпораций является необходимостью. Гэлбрейт проводит различие между двумя видами корпораций: предпринимательской и зрелой, имеющее, с его точки зрения, существенное значение.

Предпринимательская корпорация, типичная для старого капитализма, находилась во власти рыночной стихии и руководствовалась мотивами максимизации капиталистических прибылей. Современная зрелая корпорация подчинила рыночный механизм новым целям, которые не направлены на получение прибыли. В отличие от предпринимательской корпорации, которая продавала свои товары по ценам, стихийно складывающимся на рынке, зрелая корпорация сама устанавливает цены, стремясь к обеспечению автономии, достижению определенных социальных целей и пр. зрелая корпорация, считает Гэлбрейт, устраняет конкуренцию и стихию рыночных отношений. Она стремится ликвидировать рынок и обеспечить плановое ведение хозяйства.

Во главе зрелой корпорации находится не собственник, а техноструктура. Гэлбрейт включает в ее состав ученых, инженеров и техников, торговых и рекламных агентов, экспертов по общественным связям, лоббистов, адвокатов, людей со специальными знаниями, координаторов, управляющих и представителей исполнительной власти. Он считает, что с приходом техноструктуры целью деятельности становится рост фирмы. Впоследствии данная установка рассматривается как цель планирующей системы и всего общества.

Для индустриального общества, по мнению Гэлбрейта, характерно слияние мира крупных корпораций с государством, осуществляющим значительные экономические функции.

Позднее, в работе "Экономическая теория и общественные цели" (1973) Гэлбрейт включает в индустриальное общество не только индустриальную систему, которую в новой работе он именует плановой, но и рыночную систему. Рассматривая противоречия, возникающие между этими двумя секторами индустриального общества, он объясняет многие проявления кризисных процессов современной западной экономики.

Нестабильность плановой экономики Гэлбрейт связывает с отсутствием в ней автоматического механизма регулирования и считает, что основной реальной силой, обеспечивающей стабилизацию экономики, должно стать государство. Именно государственное регулирование способно разрешить противоречия между планирующей и рыночной системами, совершенствуя каждую из них, и ограничить роль техноструктуры.

В программе реформ, направленной против монополий и техноструктуры, Гэлбрейт предлагает такие меры, как национализация ряда многонациональных корпораций и монополий, входящих в военно-промышленный комплекс; отстранение монополий от господствующих позиций, занимаемых ими в госаппарате; обеспечение гарантированного дохода для трудящихся; существенное улучшение охраны окружающей среды и пр. По его мнению, данная программа реформ может быть осуществлена посредством избирательной кампании, организованной по выбору президента и членов конгресса, заинтересованных в оздоровлении экономической и политической жизни страны.

На основе прагматических позиций Гэлбрейт развивает идею социализации экономики, которая, по его мнению, наиболее свойственна сфере распределения. Данную реформаторскую демократическую альтернативу капитализму он объявляет "новым социализмом".

Теория постиндустриального общества и его многочисленных разновидностей (электронного общества, цивилизации третьей волны, технотронной эры и пр.) положили начало новому этапу индустриализма в экономической науке. Особое распространение получили теории "постиндустриального" общества американского ученого Д. Белла и "супериндустриального" общества Э. Тоффлера.

Д. Белл в работе "Приход индустриального общества" использовал оригинальный методологический прием, так называемый "осевой принцип", который явился своеобразным критерием систематизации развития общества. В отличие от марксизма, который формирует понятия феодализм, капитализм, социализм и располагает их вдоль оси, за которую приняты отношения собственности, Белл представляет понятия индустриального и пост индустриального общества как концептуальные ряды вдоль оси, за которую приняты производство и виды используемых знаний.

Белл отводит науке и знаниям решающую роль в переходе к постиндустриальному обществу. Он считает, что если главными чертами индустриального общества выступают капитал и труд, то в постиндустриальном обществе - информация и знания. Наука растворяет в себе капитализм, и экономика уже не является промышленной.

Постиндустриальное общество - это общество интеллектуалов, "познающее общество", в котором первостепенное значение придается всестороннему развитию его членов. В нем главную роль начинают играть теоретические знания, поэтому его основной проблемой, как считает Белл, являются вопросы организации науки.

Трансформация охватывает и формы собственности на средства производства, и социальную структуру общества. Однако в концепции Белла частная собственность перестает быть центральным институтом, и ведущее значение приобретает сфера услуг, так называемый третичный сектор, функционирующий вне бизнеса и правительства, в котором не ставится цель извлечения прибыли.

Одним из вариантов институциональной интерпретации трансформации общества под влиянием НТР является концепция Хейлбронера, изложенная им в работах "Пределы американского капитализма" "Между капитализмом и социализмом", "Закат цивилизации бизнеса". По мнению Хейлбронера, на ранних стадиях развития индустриального общества основным механизмом трансформации и адаптации был рынок. Со второй половины XIX века важнейшим фактором развития экономики становятся наука и техника.

При этом большую роль играет социальная технология, под которой он понимает новые формы организации экономической деятельности (корпорации) и изменения в институциональной системе общества, роль государства и его политика реформ. В будущем, по его мнению, главным фактором развития станет планирование, которое является признаком перехода к принципиально иной цивилизации будущего.

В концепции Хейлбронера основными вехами трансформации являются кризисы, вызывающие качественные изменения в общественном механизме.

По его мнению, цивилизация бизнеса обречена на исчезновение, так как она основывается на экономической экспансии, которая отвечает задачам и функциям рынка. Но в современных условиях воспроизводство ограничивается как физическими процессами, так и процессами, связанными с социальными и индустриальными потребностями. Поэтому на смену экономической экспансии и цивилизации бизнеса идет принцип обеспечения "стационарной экономической среды", использования гуманистических критериев в производстве, выбор технологии.

На долговременную перспективу Хейлбронер прогнозирует установление строго контролируемой общественной системы, внерыночного механизма обеспечения экономики рабочей силой, установление эффективного контроля над развитием науки и техники.

В последней четверти ХХ века индустриально развитые страны вступили в новую стадию развития - стадию информационного общества, которое по мере своего развития втягивает в свою систему новые сферы общественной жизни, ведет к трансформации современных культур и социально-экономических систем.

Осмысление неизбежности этого важного поворота в судьбах человечества находило отражение в трудах мыслителей первой половины ХХ века. Так, в 20-е гг. О. Шпенглер провозгласила закат нынешней индустриальной цивилизации. В 40-е гг. австралийский экономист К. Кларк говорил о наступлении общества информации и услуг, общества с новой экономикой и технологией. В конце 50-х гг. американский экономист Ф. Махлуп выдвинул тезис о наступлении информационной экономики и превращении информации в важнейший товар. В конце 60-х гг. Д. Белл предсказал превращение индустриального общества в общество, где интеллектуальная технология заменяет машинную. Разработку этих идей продолжили: Э. Тоффлер, П. Друкер (США), Е. Масуда (Япония).

Концепция информационного общества изложена Д. Беллом в работе "Глобальная мысль, локальные действия" (1980). Развитие информационного производства, по его мнению, осуществляет переворот как в технике и технологии производства, так и в характере социальных отношений в обществе.

Социальные отношения, создаваемые новыми сетями информации (от обмена информацией между исследователями с помощью компьютерных терминалов до широкой социальной однородности, создаваемой национальным телевидением), не являются больше трудовыми отношениями индустриального общества и ведут к возникновению совершенно нового типа социальной структуры.

Д. Белл наделяет информационное общество чертами, охватывающими преимущественно новые явления в развитии современных производительных сил. Среди них централизация теоретического знания, которое, наряду с естественными науками, впервые становится основой для изменений в производстве; создание новой интеллектуальной технологии, позволяющей найти наиболее рациональные пути решения инженерных, экономических и социальных задач; переход от производства товаров к производству услуг.

Важным признаком информационного общества Д. Белл считает изменение характера труда, состоящее в том, что природа исключается из рамок трудовой и обыденной жизни, поскольку в постиндустриальном обществе работа становится, прежде всего, игрой человека с человеком и труд выступает как отношение человека с "искусственной средой", представленной машинами, производящими товары.

В сфере социально-экономических отношений Д. Белл выделяет четыре "ситоса" - вертикальные подразделения, включающие четыре функциональных "ситоса" (научный, технологический, культурный и административный) и пять институциональных (экономические предприятия, правительственные конторы, университеты и исследовательские центры, социальные комплексы, военная сфера). В результате у Белла получается, что основные классы индустриального общества с переходом к информационному обществу сами собой растворяются, и формируются различного рода локально-профессиональные группы.