Социально-экономические и культурные преобразования на селе в первые десятилетия Советской власти на Ульяновской земле

Броделевский подход к истории повседневности предполагает сосредоточенность на большом хронологическом периоде. Иной он в германской и итальянской историографии. В 70-х гг. XX в. в Германии возникло течение «историко-критической социальной науки». Крупнейшие представители этого направления - Х.-У. Велер, Ю. Кокка, X. Медик, А. Людтке, в Италии - К. Гинзбург, Д. Леви и др., являясь приверженцами «анналистов», ориентировали ученых на изучение микроистории отдельных рядовых людей или их групп История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М.,1996; Людтке А. Что такое история повседневности? Ее достижения и перспективы в Германии//Социальная история: Ежегодник, 1998/99; Медик X. Микроистория //Thesis. Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1994. Т. II. Вып. 4..

Общим для двух подходов в изучении истории повседневности является то, что новое понимание прошлого родилось как «история снизу» или «изнутри», дав возможность изучения «маленького человека», его поведения и жизненных ориентиров; междисциплинарность; и рассмотрение, хотя и на разных уровнях - макро- и микроисторическом, всех аспектов повседневной жизни Пушкарева Н.Л. Предмет и методы изучения «Истории повседневности» //Этнографическое обозрение. 2004. № 5.. Проблемы повседневной жизни русского крестьянства продолжают оставаться предметом исследований зарубежных ученых и в настоящее время.

В отечественной историографии интерес к повседневной жизни стал проявляться уже в XIX в., когда перед интеллигенцией встала проблема культуры народа, его духовных богатств, положения в обществе. Различные аспекты описания «жизненного мира» содержались в работах Н.М. Карамзина, СМ. Соловьева, В.О. Ключевского, Н.И. Костомарова и др. Карамзин Н.М. История государства Российского. Репринтное воспроизведение издания 1842 - 1844 гг. в трех книгах с приложением. М., 1988; Ключевский В.О. Сочинения: В 9 т. М., 1987; Он же. История русского быта. М., 1995; Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1991;Он же. Очерки домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI - XVH столетиях. М., 1992; Соловьев СМ. Сочинения: В 18 кн. - М., 1988; и др. Основы российской методологии повседневной жизни были заложены В.О. Ключевским. Он считал, что предмет исторического изучения - социальная жизнь людей, или по его выражению «человеческое общежитие». По его мнению, основными элементами «общежития», являлись человеческая личность, людское общество и природа страны. По основным свойствам и потребностям человека он делил их «на физиологические - пол, возраст, кровное родство, экономические - труд, капитал, кредит, юридические и политические - власть, закон, право, обязанности, духовные - религия, наука, искусство, нравственное чувство» Ключевский В.О. Сочинения: В 9 т. М., 1987. Т. 1. С. 34,41..

В советской историографии в рамках марксистской методологии и формационного подхода проблемы повседневности не исследовались как самостоятельные. На первом месте стояли вопросы классовой борьбы, войн, экономического развития и т.д.

Развитие методологии повседневности в современном понимании началось во второй половине 1980-х гг., когда происходил поиск новых научных ориентиров, методик. Повседневная жизнь стала предметом научного интереса философии, социологии, психологии, культурологии, этнографии, истории.

В настоящее время наблюдается процесс «социологизации» истории. В современной методологии постепенно утверждается направление, определяемое исследователями как «новая социальная история»¹, трактующая исторический процесс как диалектическое взаимодействие системообразующих факторов, направленная на наполнение теоретических схем конкретно-историческим содержанием. Его теоретиками принято считать А.Я. Гуревича, А.С. Ахиезера, Н.И. Лапина Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Новосибирск, 1996. Т. І.; Гуревич А.Я. Историческая наука и научное мифотворчество (критические заметки) //Исторические записки. М., 1995; Он же. Категории средневековой культуры. М., 1984; Лапин Н.И. Проблема социокультурной трансформации //Вопросы философии. 2000. № 6..

На современном этапе наметился резкий рост исследовательского интереса к проблемам повседневной жизни и конкретно, к периоду 1920-х гг. Центральными становятся вопросы культуры советской доколхозной деревни. Исследователей стали привлекать проблемы общественного сознания деревни, крестьянского менталитета Кузнецов И.С. Массовая психология сибирского крестьянства и политическая жизнь деревни в 20-е годы
//Актуальные проблемы истории советской Сибири. Новосибирск, 1990; Миронова Т.П. Политическое сознание советского доколхозного крестьянства в обществоведческой литературе 70 - 80-х гг. // Проблемы историографии и истории культуры народов СССР. М., 1988; Мяло К. Оборванная нить. Крестьянская культура и культурная революция // Новый мир. 1988. № 8; Революция и человек. Социально-психологический аспект. М., 1996; Соскин BJI. НЭП и культура //Россия нэповская: политика, экономика, культура. Тезисы Всесоюзной научной конференции (25 - 27 июня 1991 г.). Новосибирск, 1991 и др..

Таким образом, история повседневности - новая отрасль исторического знания, в центре внимания которой находится комплексное исследование образа жизни и его изменений у представителей разных социальных слоев, их поведения и эмоциональных реакций на жизненные события.

В нашей работе под «повседневностью» подразумевается особая сфера социокультурной реальности, основанной на системной повторяемости смыслов человеческого бытия, имеющей пространственные и временные рамки. Структура повседневности включает в себя всю жизненную среду человека, охватывающую материальные и духовные потребности: способ организации и оформления пространства человеческой жизни, быт, труд, отдых, мировоззрение, поведение, обычаи. Повседневность основывается на традициях - элементах социального и культурного наследия, передающихся от поколения к поколению и сохраняющихся в определенных обществах и социальных группах в течение длительного времени. В качестве традиций выступают определенные общественные установления, нормы поведения, ценности, идеи, взгляды, обычаи, обряды. Перемены в повседневной жизни -- это видоизменение традиций, как результат внутренних потребностей социума или воздействий извне.

В нашей работе сконцентрировано внимание на материальной и духовной культуре крестьян.

Хозяйственные постройки и сельскохозяйственные орудия в повседневной жизни крестьян. В основе всех сторон повседневной жизни крестьян лежит земледельческий труд, который является не просто занятием или средством получения дохода, а образом жизни, признаком, характеризующим крестьянина как человеческий тип Лебедева Л.В. Повседневная жизнь российской деревни в 20-е годы XX века: традиции и перемены: На материалах Пензенской губернии. дисс. канд ист. наук. - Пенза, 2006. - 256 с. . Крестьянское хозяйствование имеет свою специфику, связанную с хозяйствованием на земле, ведением производства силами семейного коллектива, потребительной направленностью производственной деятельности. Крестьянское хозяйство олицетворяет собой биосоциальное единство производства и потребления, самоценный семейный организм, действующий по воле хозяйствующего субъекта, соединяя в одном лице «хозяина организатора и работника исполнителя». Орудия, средства производства, приемы практического землепользования и хозяйственной деятельности по своей сути были практически неизменны в крестьянском хозяйстве в доиндустриальной аграрной экономике. Основной чертой этой производственной деятельности является высокая степень природообусловленности, предельной приспособленности к окружающей среде, преобладание естественного начала над социально привнесенным. Крестьянское хозяйствование было привязано к природному началу, подчинено его закономерностям и циклам, зависело от почвы, климата, погодных условий, рельефа местности и т.д. Срастание со средой обитания обуславливало выбор системы земледелия, видов орудий, состав культивируемых растений и пород животных и т.п. В отраслях хозяйства преобладали естественно возникшие средства труда - плодородие земли, физические возможности человека, тягловая сила животных. Созданные орудия лишь облегчали труд работника. Зависимость хозяйственной деятельности от природы ориентировала крестьян на опыт предыдущих поколений. Традиции были гарантом благополучия данного социума, условием его физического выживания. Привносимые новации принимались крестьянами только в рамках традиционных образцов.

Исходным началом изменений в деревне 1920-х гг. стали национализация земли и передача основной части сельскохозяйственных земель в пользование крестьян. В период военного коммунизма национализация земли сочеталась с уравнительным землепользованием единоличных крестьянских хозяйств. Уравнительному перераспределению подверглись не только бывшие помещичьи земли, но в большей или меньшей степени и земли крестьян. Следствием этого стало осереднячивание деревни.

Низовыми объединениями землепользователей были земельные общества. Закон признавал земельными обществами, помимо уже существовавших старых общин - крестьянских «миров», и коллективные хозяйства, и добровольные объединения отдельных дворов с обособленными наделами - хутора и отруба. В действительности, существование обществ было тесно связано с общинной системой поземельных отношений. Вся земля, предоставленная в пользование общины, делилась на угодья, подвергавшиеся в процессе производства той или иной обработке (пашня и сенокос) и усадьбы, находившиеся в частном пользовании членов общины. Размеры надела каждого общинника периодически изменялись в целях уравнительного распределения земли между членами общества в зависимости от количества разверсточных единиц, приходившихся на двор.

Жилище - жизненная среда крестьян: внутреннее пространство избы, убранство, мебель, утварь. Крестьянское жилище как архитектурный комплекс представляет собой одно из основных проявлений материальной культуры. Особенности планировки, постройки, внутреннего убранства жилых и хозяйственных помещений в наибольшей степени отражает способность крестьянского хозяйства приспосабливаться к условиям окружающей природной и социальной среды.

Жилой дом всегда был более чем кров над головой, защита от сил природы и врагов. Это связано с тем, что дом не только материальная оболочка жизни, но и ее духовная среда, овеществленное представление человека о самом себе и о своем времени. Иными словами, дом - это жизненный стандарт, отношение к действительности. С домом соотносились все важнейшие категории картины мира человека. Для крестьян было важно организовать жилое пространство, так, что бы оно было наполнено жизненными благами: сытостью, теплом, безопасностью, здоровьем.

Изба была той окружающей средой, в которой крестьянин находился ежедневно. В 1918-1921 гг. в Симбирской губернии сосуществовало несколько типов крестьянских жилищ: землянка; изба квадратной формы с двухраздельной планировкой - изба, сени; изба пятистенок; жилище, состоящее из нескольких соединенных между собой холодными сенями изб; двухэтажный дом. Наиболее архаичными и редкими к 1920-м гг. была землянка и изба квадратной формы с одним окном на улицу и двумя во двор. Жилище, состоящие из нескольких под одной крышей изб было связано с существованием больших патриархальных семей. С их распадом исчезали и такие постройки. Строительство пятистенных домов началось в конце XIX - начале XX вв. зажиточными крестьянами. Пятистенок представлял собой удлиненный сруб с внутренней, поперечной пятой стеной, делившей его на переднюю и заднюю жилые избы. Совсем редким явлением были двухэтажные дома.

Изба в планировке крестьянской усадьбы имела строго определенное место. Основным строительным материалом было дерево, т.к. в губернии имеется достаточное количество лесов. Саманные (саман - сырцовый кирпич из глины с добавлением резаной соломы, костры, мякины и др.) и глинобитные постройки встречались редко, в основном в лесостепных районах. Жилище строилось без фундамента, под углы дома лишь ставились столбы или подкладывались большие камни. Сруб изб делался простой рубки «в обло», «в угол», когда делалась полукруглая выемка преимущественно с нижних сторон бревен, в среднем 14-16 венцов. Для сохранения тепла, с внешней стороны дома делали завалинку. Конек, наличники на окнах, воротная арка, верхний косяк у калитки часто украшали резным орнаментом. У татар, в декоративном оформлении домов нередко сочетались резьба с раскраской голубовато-зеленоватых тонов.

Период 1920-х годов привнес свои изменения в данную сферу материального быта. Сделан вывод о действии ряда факторов, проявивших свое влияние в области планировки, строительства, декорирования, а также внутреннего убранства жилых построек. В первую очередь, это факторы субъективного характера, в целом приобретшие стабилизирующий характер: приверженность населения религиозным нормам и традициям продолжало достаточно отчетливо проявляться в крестьянской среде, особенно среди представителей старшего поколения. Сохранение индивидуального крестьянского хозяйства создавало условия, в которых сфера частной жизни оставалась наименее подверженной внешнему контролю. Крестьянин продолжал жить в своем мире, где обряды и традиции, определявшие его образ жизни, оправдывали различные проявления консерватизма в области строительства жилища, планировки и декорирования его интерьера. Между тем в 1920-е годы заметно усилились социально-экономические факторы: более отчетливо стало прослеживаться культурное влияние города, усилилась миграционная подвижность и пр. Как следствие, в сельской местности упрощалась планировка новых поселений, отмечалось применение более качественных строительных материалов, несколько расширился ассортимент бытовой утвари. Свою роль сыграл и политический фактор: поддержка сельской бедноты и борьба с кулачеством, приобретшая особый размах к концу 1920-х годов, не могла не отразиться на упрощении внешнего вида жилых и хозяйственных построек, что отмечалось уже современниками. В частности, многие двухэтажные дома, принадлежавшие ранее зажиточной сельской верхушке, в 1920 - 1930-е годы были снесены. Как следствие, проявились тенденции к сокращению количества хозяйственных построек и упрощению планировки двора. В частности, вместо П-образной конструкции дома со строениями появилась более простая Г-образная. Наконец, социально-экономические преобразования 1920-х годов создавали условия для дальнейшей интернационализации строительных технологий, приобщения населения к культурному опыту своих соседей. Произошедшие изменения получили свое развитие в последующие годы. Таким образом, действие отмеченных факторов, получивших свое развитие в 1920-е годы, способствовало определенным изменениям в планировке крестьянской усадьбы, ее постройки, а также внешнего и внутреннего оформления.

Внешний облик крестьян. Одежда, обувь, украшения, бытовавшие в сельской местности в 1920-е годы. Последствия гражданской войны и массового голода дали импульс к развитию и в некоторых случаях к расширению объемов ткацкого, портняжного, сапожного ремесла, особенно в районах, удаленных от городов.

Изменения внешнего облика селян определялись действием различных по своему характеру факторов. Во-первых, развитие экономических и культурных контактов в определенной мере сглаживало различия во внешнем облике сельских и городских жителей разных национальностей. Особенно это касалось повседневной одежды, отдельные элементы которой все активнее приобретали интернациональный характер. Во-вторых, свою роль сыграла возросшая роль молодежи в социально-экономической жизни. Все активнее облачаясь в современный костюм, и реже обращая внимание на критику родителей, молодежь в наибольшей мере приобщалась к городской моде, чему во многом способствовала миграционная подвижность молодого поколения. В-третьих, постепенное вовлечение женщин в общественную и хозяйственную жизнь, усиление их миграционной подвижности не могло не отразиться на сокращении масштабов производства домотканых изделий. В таких условиях нарушались механизмы передачи опыта молодежи, среди которой все реже прослеживалось стремление сохранять традиции. В результате, технологии производства домотканой одежды, головных уборов и обуви, также как и искусство исполнения традиционной национальной вышивки в 1920-е годы стали постепенно утрачиваться. Наконец, дальнейшему отходу от традиций способствовал комплекс политических мероприятий, направленных на усиление репрессивных мер в отношении крестьянства, его приверженности религиозным нормам. Таким образом, представленные факторы способствовали постепенной трансформации внешнего облика сельских жителей.

Гигиена и состояние здоровья. Образ жизни крестьян оказывал непосредственное влияние на формирование их санитарно-гигиенических навыков. Эти навыки отвечали производственно-хозяйственным потребностям крестьянской семьи. Человек в первую очередь рассматривался как работник, состояние здоровья которого определяло уровень достатка в семье. Постоянная занятость физическим трудом превращали заботу о здоровье в необходимое условие сохранения баланса трудовых сил. Больной человек выпадал из трудового ритма, рассматривался как «лишний едок», что обуславливало его стремление к скорейшему выздоровлению. С другой стороны, появление тяжелых, неизлечимых болезней нередко считалось проявлением внешних сил, часто неподвластных влиянию человека. Это определяло достаточно спокойное отношение к проблеме повышенной смертности, характерной для сельской местности. Голод, эпидемии и разруха создала благоприятные условия для знахарства и обращения к средствам народной медицины. В 1920-е годы началось постепенное внедрение новых стандартов в развитие санитарии и гигиены в сельской местности. Для властей забота о здоровье сопровождалась борьбой с повседневным крестьянским бытом, культурой и традициями. В 1920-е годы обращаемость населения за квалифицированной помощью возросла. Однако сельские больницы и фельдшерские пункты не смогли стать центрами борьбы с заболеваниями. Поэтому в повседневном быту продолжили доминировать традиционные навыки поддержания гигиены и здоровья.

Этика семейной жизни. Выполняя свою главную, репродуктивную функцию, семья играла определяющую роль в процессе сохранения и передачи культурных традиций. Кроме того, семья оставалась основной производственной структурой. Значение семьи находило свое отражение в массовом крестьянском сознании, которое воспринимало ее как «хозяйственную и нравственную основу правильного образа жизни». Отношения, которые складывались между членами семьи, оказывали огромное влияние на процесс социализации молодого поколения, определяли его характер: с ранних лет приобщаясь к производственной культуре, дети усваивали социально-культурный опыт предыдущих поколений. Развитие семьи как социального института способствовало выработке тех моделей демографического поведения, которые обеспечивали «наибольшую устойчивость населений, живущих в той или иной природной и социальной среде со свойственными ей колебаниями». «Социальные процессы времён военного коммунизма внесли изменения в сферу семейных отношений. В период войн и революций, а также массового голода начала 1920-х годов возросло количество разводов. Антирелигиозная политика, развитие сети советских школ, ячеек комсомола, различных кружков, пропагандирующих новые образцы поведения - всё это способствовало укреплению позиций молодежи, её стремлению к дальнейшему освобождению от родительского влияния. Важную роль в этом сыграло упрощение порядка регистрации и расторжения браков. В результате, сельские жители получили возможность ощутить большую свободу в выборе способов решения личных проблем. Таким образом, крестьянская семья всё активнее испытывала воздействие объективных перемен, сделавших неизбежным процесс окончательного распада патриархальных отношений.

Особенности реализации культурной политики в деревне. Состояние и развитие культурных запросов крестьянства под влиянием социально-политической обстановки 1920-х годов.

Изменение культурных запросов должно было осуществиться в процессе проведения политики «культурной революции», определившей задачи ликвидации неграмотности, оздоровления быта, приобщения селян к достижениям современной науки и техники.

Трансформация религиозного сознания. Сложность оформления собственной жизненной позиции в условиях множества идей, усугубленное социально- культурной изоляцией деревни, усиленной в годы революций и войн, оказала большое влияние на идеологические и культурные ориентиры крестьянства. Мировоззрение части сельского населения, основанное на религиозно-нравственных ценностях, противостояло попыткам внедрения различных новшеств.

Гонения на официальные религиозные учения, усиление влияния различных сектантских направлений, возвращение части крестьянства к дохристианским культам переплетались в массовом сознании. Идеи революции, связанные с возможностями раскрепощения личности, её освобождения от церковного и общинного влияния.

Однако, разочаровавшись в возможностях государства изменить жизнь к лучшему, крестьянство обращалось к религиозным структурам, что способствовало росту религиозного сознания на селе.

В то же время, попытки «модернизации» традиционного крестьянского мировоззрения укрепляли основы традиционного религиозного миропонимания. Но с другой стороны, активировали обращение к религиозным «новациям». Этому способствовало и терпимое отношение властей к существованию на местах различных языческих и сектантских групп. Таким образом, общественно-политическая ситуация 1920-х годов предоставила уникальные возможности для развития плюрализма в религиозных взглядах и предпочтениях крестьянства.

Социально-политическая активность крестьянства. Взаимоотношения сельского социума с внешним миром. У крестьян сохранялись представления о традиционных нравственных ценностях, основанных на трудолюбии и опоре на собственные силы. Поэтому отношение к новой власти продолжало определяться традиционными понятиями справедливости. В то же время всё активнее получали поддержку идеи развития социальной мобильности, особенно в молодежной среде. Общее стремление правительства «модернизировать» деревню мобилизовало силы, заинтересованных в сохранении стабильности крестьянского сообщества. Чаще всего они олицетворяли собой зажиточных крестьян, имевших богатый опыт отстаивания своих интересов через использование общинных институтов, как традиционных структур самоуправления. В этой связи, создаваемые в 1920-е годы сельсоветы, испытывая сильное влияние общин, слабо отражали интересы государственных органов. Некоторое влияние на крестьян продолжали оказывать представители духовенства. Часто именно они пытались сохранить незыблемость традиционных порядков, ограничивая проявления социальной мобильности. Представители молодежи часто в знак протеста активнее приобщались к новым культурным стандартам, раскрывающим новые возможности. Так, в противоборстве различным силам, в ходе постепенного осознания происходящих изменений, рождались новые черты политической культуры крестьянства.

Кроме традиционной практики «пассивного сопротивления», крестьяне стали более широко использовать арсенал активных форм борьбы за свои интересы: участие в беспартийных конференциях, выдвижение собственных кандидатур на выборах, работа в низовых органах управления. При этом активность проявляло не только мужское, но и часть женского населения. Все это свидетельствовало о выработке крестьянством собственной модели поведения, способствующей адаптации к тем политическим и социально-экономическим реалиям, которые утвердились в условиях нэпа.

Трансформация традиционных моделей поведения. Разрушение основ традиционного крестьянского быта, наметившееся уже в конце XIX столетия, определилось процессом развития индустриального общества с его ценностями массового производства, возрастающей урбанизацией и изменением социальной структуры населения.

Бурные события первых десятилетий ХХ века внесли в данный процесс политический оттенок, связанный с дальнейшим укреплением ценностей городской культуры.

К числу внешних факторов повлиявших на дальнейшее наступление на традиционный крестьянский быт можно отнести разрушительное действие войн, смены социально-политической доктрины государства, а также антирелигиозной политики советской власти. Внутренние факторы обуславливались изменением социальных ролей членов крестьянской семьи. Главе хозяйства - мужчине-большаку, по разным причинам чаще покидавшему семью, всё сложнее становилось олицетворять собой хранителя патриархальных устоев. Возрастающая миграционная подвижность молодежи сопровождалось изменением её социального и материального статуса.

Основные тенденции развития обыденного мировоззрения крестьян Специфику культурных процессов, происходивших на селе, всегда составлял земледельческий труд, определявший основу крестьянского образа жизни. Наличие индивидуального хозяйства, связь с природой, независимость земледельческого труда от внешних условий обуславливали, с одной стороны, автономный характер развития крестьянской культуры, с другой - её практицизм и способность сохранять целостность, адаптируясь к изменениям внешнего мира. Вместе с тем повседневная крестьянская культура не являлась закостенелой и замкнутой. Как любая система, существующая в определенных условиях, она проявляла гибкость к новшествам, допуская появление новых элементов и отвергая устаревшие..

Данный процесс осуществлялся в рамках общей эволюции культуры в направлении постепенного восприятия ценностей индустриального общества. Как уже отмечалось, «бытовая культура - очень подвижная система», существующая «в определенных сочетаниях традиции и инновации» Определяющую роль в формировании новых культурных запросов крестьян сыграли факторы, сопутствующие переходу общества к индустриальному этапу развития, такие как формирование крупной промышленности, усиление миграционной подвижности, развитие культурно-экономических контактов с городом, совершенствование системы образования и здравоохранения и т.д.

Государство большевиков стремилась разрушить «закостенелый» крестьянский быт, кардинально изменив его основы. Власти проводили массовые, но недостаточно эффективные кампании, направленные, в основном, на борьбу с «религиозными пережитками». Со своей стороны, крестьяне настороженно и порой негативно относились к попыткам внесения внешних изменений. Повседневная культура во многом продолжала испытывать влияние религиозных традиций, проявляя устойчивость к проводимым новациям. Внешне это проявлялось в стремлении крестьянских общин сохранить систему религиозных учреждений и школ, особенно отчетливо это проявлялось в мусульманской среде. К тому же отсутствие материальных средств, учебников, медикаментов и прочего сводило на нет проводимые сверху усилия по модернизации крестьянского быта. Вместе с тем, внешние изменения приживались в сельской среде, когда подкреплялись экономической помощью и несли в себе очевидные выгоды в хозяйстве и быту. Это могли быть мероприятия по землеустройству, оказанию материальной помощи и т.п.

Однако возможности повышения культурного уровня крестьян оставались крайне ограниченными, особенно это касалось представителей проживавших в республике национальных меньшинств. В силу географической отдаленности и национально-культурной обособленности некоторые национальные группы в большей степени обращались к традиционным образцам общественно-культурного опыта. Довольно низкой оставалась грамотность, недоступными оказывались достижения современной медицины. В результате, определенная часть крестьянства продолжала оставаться в стороне от современных культурных достижений. В таких условиях население продолжало использовать в своем повседневном быту традиционный арсенал механизмов передачи культурного опыта. Наиболее отчетливо это прослеживалось в сохранении народной практики врачевания, родовспоможения и поддержания гигиенических навыков, основанных на опыте предыдущих поколений.

Важную роль в духовной жизни крестьян 1920-х годов продолжало играть неформальное общение. Обмениваясь новостями, имеющими разный уровень достоверности, население создавало собственное информационное пространство, которое по оперативности, масштабам воздействия и доступности оказывало более значительное влияние на жизнь крестьянского общества, чем официальные СМИ. В ходе неформального общения крестьяне формировали и корректировали свои взгляды на происходящие события, давая им собственную оценку. Распространяемые по каналам межличностного общения образцы культуры теснее сплачивали сельское общество, помогали крестьянам лучше осознавать собственные интересы, формировали стратегию и тактику своего поведения.

Расширение культурных потребностей во многом было связано с усилением миграционной подвижности, в большей степени присущей представителям молодого и среднего поколений. Перемещение по республике значительных масс населения, сопровождавшееся общением, обменом культурными достижениями, поднимало уровень культурных запросов, способствуя постепенному сглаживанию некоторых черт национальной самобытности разных народов. При этом отношение к попыткам изменения культурных стандартов извне прослеживалось далеко не однозначное. В наибольшей степени мероприятия правительства находили отклик в среде молодежи, стремящейся использовать потенциал новых культурных ценностей для повышения личного статуса и осуществления социальной мобильности.

В наименьшей степени изменения затрагивали культуру и быт пожилой части населения и женщин, живущих в более замкнутом мире, менее подверженном влиянию миграционных процессов и культурному воздействию. Именно в этих половозрастных группах прослеживался самый низкий уровень грамотности и участия в работе низовых советских учреждений. Здесь в наибольшей мере прослеживалось стремление к сохранению черт национально-культурной самобытности.

В условиях 1920-х годов особенности национально-религиозной жизни народов, ее влияние на повседневный быт проявлялись еще достаточно четко. Одно из доказательств тому - крайне незначительный удельный вес межнациональных браков в сельской местности. В то же время более заметно стали проявляться элементы интернационализации отдельных элементов культуры и быта, способствовавшие дальнейшему сближению народов республики. Особенно заметно это проявлялось в местах компактного проживания представителей нескольких национальностей. Важным внешним фактором, повлиявшим на дальнейшее сближение национальных культур, стали социально-политические трансформации первых десятилетий XX века.

Данные трансформации в то же время активизировали проявление своеобразных защитных механизмов, позволивших сохранить равновесие и устойчивость системы традиционных ценностей. Одним из таких механизмов стало усиление влияния языческих культов. Серьезным испытанием для крестьянства стал голод начала 1920-х годов. Стремлением сохранить хозяйство, избежать угрозы гибели в условиях голода и социальных катаклизмов можно объяснить активизацию проявления языческих элементов в культуре значительной части крестьянского населения, вне зависимости от религиозной и национальной принадлежности. Этому способствовала и обстановка борьбы с религией, углубившая общий кризис, охвативший официальные религиозные структуры в 1920-е годы. В результате менялось отношение к духовенству, к религии в целом, что позволяло в прежние времена говорить об успешном развитии атеистических взглядов. В большей степени это свидетельствовало о постепенном формировании крестьянством новой модели мировоззрения и поведения, отразившей новые политические и социально - экономические реалии, утвердившиеся в условиях военного коммунизма Давыдов Д.В. Культура крестьянской повседневности 1920-х годов (по материалам ТАССР). Автореф. дисс. докт. ист. наук. - Казань, 2012..

Характерной чертой развития культурных процессов 1920-х годов стало повышение политической активности жителей села. Участие в беспартийных конференциях, борьба за определенные кандидатуры на выборах, работа в низовых органах управления становились обычным средством отстаивания собственных интересов. При этом активность проявляло не только мужское, но и часть женского населения, при этом факторы, способствующие проявлению подобной активности, носили различный характер. В то время как для мужчин участие в собраниях и конференциях традиционно было вызвано стремлением решать административно-хозяйственные вопросы жизни общины, участие женщин в подобных мероприятиях в большей мере обуславливалось вопросами сохранения традиционного быта и семейных ценностей.

Социально-экономическая ситуация 1920-х годов, связанная с попытками внедрения в деревне стандартов городской культуры, заметно повлияла на дальнейшую трансформацию мировоззрения крестьянина и связанных с ним моделей поведения. В обстановке, когда традиционные поведенческие нормы подвергались преследованиям, а новые еще не успели оформиться, крестьяне все чаще оставались предоставленными сами себе. Трудолюбие и стремление к богатству, традиционно воспринимавшиеся как положительные качества, стали трактоваться как социально чуждые, а их носители - успешно хозяйствующие крестьяне, - позиционировались в качестве врагов общества. Общее ужесточение внутриполитического режима в конце 1920-х годов негативно отразилось на состоянии тех элементов повседневной культуры, которые призваны были подчеркнуть материальный достаток. Внешне это проявлялось в упрощении внешнего вида жилых и хозяйственных построек, одежды, обуви и пр. Кроме того, нарушался традиционный порядок половозрастных взаимоотношений в семье, усиливался религиозный кризис, происходила смена ценностей и приоритетов, что существенно отразилось на образе жизни подрастающего поколения.

В целом период военного коммунизма знаменовал собой дальнейшее развитие наметившегося еще в начале XX века социокультурного конфликта внутри крестьянского общества. Ещё сохранялись представления о традиционных ценностях, основанных на трудолюбии и опоре на собственные силы. В то же время всё активнее получали поддержку ценности индустриального общества, связанные с возможностями осуществления социальной мобильности. Конфликт двух тенденций в культурной жизни крестьянства проявлялся всё отчетливее. С одной стороны, прослеживалось влияние «консервативной, стабилизирующей тенденции», которую олицетворяли защитники традиционных жизненных устоев на селе. Чаще всего эти силы олицетворяли собой зажиточную часть крестьянства, имеющую богатый опыт отстаивания своих интересов и отвергающую губительные новшества. С другой стороны действовала тенденция, основанная на «глубоко заложенном в человеке стремлении к новым и лучшим формам социальной жизни», с наибольшей силой проявлявшаяся в условиях кризисов и социальных переворотов Добровольский К. Традиционная крестьянская культура // Великий незнакомец - крестьяне и фермеры в современном мире. Хрестоматия / Сост. Шанин. - М.1992. - С. 197 . Общее стремление правительства «модернизировать» деревню (проведение классовой, антирелигиозной политики и пр.) активизировали указанный конфликт. Не имея возможности модернизировать «отсталый» крестьянский быт, властные структуры предпочли направить усилия не столько на изменение его сущности, сколько на борьбу с его внешними проявлениями. Важной составляющей этой борьбы стало проведение репрессивных мер в отношении крестьян как носителей традиционной культуры в период проведения коллективизации.

1.2.3 Крестьянское протестное движение в 1918-1922 гг.

Крестьянское движение в Поволжье в 1918-1922 гг. было закономерным и исторически обусловленным явлением российской действительности. Оно было обусловлено комплексом объективных и субъективных причин, связанных с главным фактом отечественной истории начала XX века -

Вся история крестьянского движения в рассматриваемый период - это отстаивание крестьянами своего варианта развития сельского хозяйства перед натиском государственной власти, ставившей деревню в крайне тяжелые условия, несправедливые с точки зрения крестьянских интересов.

Крестьянское движение было вызвано крайне жестким давлением на деревню Советской власти в силу сложившейся в стране до победы большевистской революции тяжелейшей общественно-политической и социально-экономической ситуации. В рассматриваемый период суть государственной политики сводилась к одному главному элементу - за счет крестьян решать государственные проблемы, в самую последнюю очередь считаясь при этом с их позицией.

Мощное давление Советского государства на деревню с целью заставить ее нести государственное тягло было неизбежным и обуславливалось тем, что города и армия нуждались в хлебе. В тех конкретно-исторических условиях у крестьян не оставалось выбора, кроме как выполнять положенные им обязанности перед государством: снабжать продовольствием городское население и армию, выполнять воинскую повинность, обеспечивать нужды фронта.

Данная ситуация явилась прямым результатом всей предшествующей аграрной политики царизма, так и не сумевшего создать эффективное сельское хозяйство, отвечающее потребностям времени и самое главное - интересам подавляющего большинства сельского населения. Царизм своей недальновидной аграрной политикой вызвал обострение в стране аграрного вопроса и крестьянскую революцию как средство его решения. Поэтому главную ответственность за доставшиеся большевикам острейшие проблемы, первоочередной из которых была продовольственная, несёт в первую очередь царизм. И если у предшественников большевиков еще была возможность искать более оптимальные варианты взаимоотношений крестьянства и государственной власти в контексте стратегических государственных задач, то у большевиков такой возможности уже не стало. Вследствие доставшегося им наследства от прежних правителей России они были вынуждены пойти по отношению к крестьянству по уже проложенному до них пути продовольственной диктатуры, внеся в нее обусловленные гражданской войной элементы «военного коммунизма».

Ситуация усугубилась начавшейся гражданской войной, отрезавшей промышленный центр России от богатых хлебом Украины и Сибири, а также низким урожаем 1917 г. Кроме того, развал промышленного производства сделал невозможным взаимовыгодный, эквивалентный обмен между городом и деревней.

На тяготы, которые были связаны с жизнью в условиях военного времени: мобилизации, трудовые повинности и т.д. наложились моральная и физическая усталость деревни от трехлетней войны, что в комплексе самым негативным образом сказалось на крестьянском хозяйстве, а следовательно и на политических настроениях крестьян.

Неизбежность экстраординарных действий власти по отношению к поволжскому крестьянству обусловила крайне тяжелая продовольственная ситуация в стране, поскольку после выхода из под контроля Советского правительства Украины, Сибири и Юга России Поволжье осталось одной из основных продовольственных баз Советской России. Ситуация усугубилась отсутствием в регионе в начале 1918 г. необходимого количества товарного хлеба вследствие недорода 1917 г., что сделало крайне болезненными те изъятия продовольствия, на которые пошла Советская власть. Ещё одним фактором стала гражданская война, развернувшаяся в регионе с началом мятежа чехословацкого корпуса, принявшая огромный размах и бескомпромиссный характер, обрекая деревню на серьезные испытания и лишения. В силу названных причин с 1918 г. в Поволжье крестьяне защищаются от жестокой, разоряющей их хозяйства, но объективно неизбежной в условиях гражданской войны аграрной «военно-коммунистической» политики, с ее несправедливым, с точки зрения крестьян, грабительским характером, выражавшимся в безэквивалентном обмене промышленной и сельскохозяйственной продукции методами государственного насилия. Эта политика лежала в основе недовольства крестьян региона властью. Она становится непосредственной причиной крестьянского движения в Поволжье в 1918-1922 гг.

В этот период политика «военного коммунизма» была оправдана, поскольку она обеспечивала мобилизацию материальных и людских ресурсов на борьбу с белой контрреволюцией. После разгрома основных сил белого движения ситуация изменилась кардинальным образом. В Поволжье в феврале-марте 1920 г. в ходе «вилочного восстания» в полной мере проявилась ограниченность и неэффективность продовольственной разверстки как единственного средства решения продовольственной проблемы. Это восстание продемонстрировало всю глубину противоречий между властью и крестьянством и поставило на повестку дня вопрос об изменении государственной политики по отношению к деревне. Трагические уроки «вилочного восстания» в Поволжье не были учтены большевистским руководством. Именно поэтому в регионе, также как и по всей стране, в 1920-1921 гг. стихия крестьянских восстаний приобрела форму крестьянской войны. Данное обстоятельство позволяет сделать вывод о том, что в событиях крестьянского движения в Поволжье в 1920-1921 гг. решающим становится субъективный фактор - продолжающаяся «военно-коммунистическая политика» и, прежде всего, продовольственная разверстка, ответственность за которую целиком несет большевистское руководство.

Одной их важных причин крестьянского недовольства в Поволжье в годы гражданской войны, явилась религиозная политика Советского государства. Она не имела под собой никаких объективных оснований, кроме выбранного большевистским руководством курса воинствующего атеизма. Поэтому только оно несет ответственность за те насилия и издевательства над верующими и священниками, которые имели место в поволжских деревнях в рассматриваемые годы и крестьянские восстания на этой почве.

По своему характеру крестьянское движение носило антигосударственную направленность, поскольку проводимая в деревне «военно-коммунистическая» политика власти разоряла крестьянские хозяйства и обрекала крестьян на нищету. Крестьянские восстания в рассматриваемый период были естественной защитной реакцией крестьянства против государственного насилия. Власть в условиях хозяйственной разрухи не смогла обеспечить деревню эквивалентным и справедливым товарообменом и таким образом не оставила крестьянам выбора, как только всем миром противостоять ей в ее действительно грабительской по отношению к деревне политике.

Деятельность комбедов стала тем субъективным фактором, который катализировал крестьянское движение в регионе, и ответственность за это целиком лежит на большевистском руководстве, переоценившем свои позиции в деревне, перспективы ее «коммунизации».

События 1918 - 1921 гг. в поволжской деревне показали, что «классовый подход» в деревне привел лишь к сильнейшему недовольству крестьян, к их озлоблению против Советского государства. Политика реквизиций и принудительных государственных повинностей в полной мере коснулась всех категорий крестьянства: кулаков, середняков, бедняков. Поэтому вряд ли оправданно говорить о большей степени недовольства этой политикой тех или иных его слоев (например, зажиточных). Масштабы крестьянского протеста, количество участников восстаний опровергают «кулацкий характер» крестьянского движения. И «сильные», и «слабые» выступали единым фронтом в защиту общекрестьянских интересов перед натиском власти.

Анализ лозунгов и документов крестьянского движения в Поволжье в 1918-1922 гг. позволил сделать вывод: по своему характеру крестьянское движение в Поволжье в рассматриваемый период не было контрреволюционным, антисоветским и антикоммунистическим. Крестьянский антикоммунизм проявлялся на уровне осуждения действий местной власти и в большинстве своем даже не распространялся на центральное руководство. Крестьянами оговаривалось, что за коммунизмом «великое будущее», идею его они считали «священной» и не противопоставляли ей «силу штыка». Они выступали против «спекуляций на коммунизме» «насильников комиссаров», а также против «принудительной государственной коммуны». Крестьяне сумели отделить коммунизм от коммунистов. Общинный, коллективистский менталитет доминировал в крестьянском сознании. и отторгал рыночные идеалы. Именно поэтому деревня оказалась восприимчива к идеям большевизма, основанных на уравнительных, «социалистических» принципах. В этой связи вполне естественным фактом стало отсутствие в документах повстанцев упоминаний о частной собственности на землю - важнейшем атрибуте рыночной, капиталистической системы. Для подавляющего большинства крестьян вопрос о собственности на землю был бесповоротно решен: земля является всенародным достоянием, и право на неё имеет тот, кто на ней работает. Таким образом, антикоммунизм в крестьянской среде не имел соответствующей материальной основы, что свидетельствовало о слабости процесса раскрестьянивания в поволжской деревне в предреволюционный период.

В целом лозунги и программные документы крестьянского движения в Поволжье в указанный период и само движение скорее можно рассматривать как проявление антигосударственной позиции, которая обусловливалась объективными условиями гражданской войны и конкретной аграрной политикой Советского государства. Главной его целью была ликвидация разорявшей крестьянские хозяйства «военно-коммунистической политики» Советской власти. Крестьянские восстания носили стихийный характер.

Самарский Комуч оказался не способен организовать крестьян на выполнение основных государственных повинностей, в отличие от Советской власти и был обречён на крах.. Причина этого коренилась в политике Комуча, не сумевшем оградить крестьян от насилия военщины и реваншистских поползновений бывших помещиков, вследствие чего они не захотели его защищать. Кроме того, здесь сказался фактор общей усталости деревни от войны, её наивной веры в возможность не участвовать в противоборстве сторон и обеспечении нужд государства.

Опыт Самарского Комуча убедительно свидетельствует об иллюзорности крестьянских надежд уйти из под «государственного ока» и жить своей собственной, деревенской жизнью в отрыве от города и охватившей страну гражданской войны.

Пацифистские настроения крестьян не были следствием их не патриотичности или антигосударственного поведения как таковых. Они определялись вполне рациональными, здравыми соображениями, логикой их реальной жизни в условиях «военного коммунизма».

Крестьянская позиция по отношению к мобилизации в Красную армию менялась кардинальным образом не под влиянием страха перед репрессивными мерами власти, а в связи с угрозой белой контрреволюции, страх перед которой оказался сильнее ненависти к «военно-коммунистическим порядкам» Советского государства. При всех своих издержках Советская власть не покушалась на главное завоевание крестьянской революции - землю. От белых же крестьяне могли ожидать реставрации помещичьего землевладения. Именно поэтому они выступили в защиту Советской власти, одновременно защищая свои собственные интересы. В полной мере данный фактор проявился в период Самарского Комуча. За его демократическим фасадом крестьяне увидели помещика, жаждавшего вернуть свою землю и жестоко покарать их за самоуправство в 1917 г. Поэтому страх крестьян перед угрозой реставрации помещичьего землевладения заставил их поддеожать большевиков.

Поддержка крестьянства большевиков обуславливалась конкретной ситуацией - реальностью существования белой угрозы. Как только она ослабевала, ослабевала и крестьянская активность в данном направлении. То, что большевистское руководство после победы Красной армии над основными силами белой контрреволюции в 1919 - начале 1920 гг. не пошло на изменение политического курса (как того предлагал ЛД.Троцкий) было их ошибкой и иллюстрацией иллюзорности представления о непоколебимой поддержке крестьянством их режима. В действительности, крестьянство терпело большевицкий режим лишь до тех пор, пока он обеспечивал ему защиту от «внешней опасности». И факт массового крестьянского движения в регионе в 1920-1921 гг. - яркое тому подтверждение.

Для подавляющего большинства крестьян белогвардейщина была призраком прошлого. Столыпинщина и судебные тяжбы с бывшими землевладельцами, вот что в лучшем случае ожидало крестьян Поволжья после победы белых. Но уже и без этой победы они в полной мере испытали их власть, и ничего хорошего в ней, по сравнению с большевистской, не было. Периоды наступательных действий Колчака, Деникина сопровождались той же политикой реквизиций, принудительных государственных повинностей, но лишь с одной оговоркой - земельный вопрос окончательно будет решаться лишь после победы над большевиками. Именно поэтому белое движение не стало делом крестьян Поволжья.

Таким образом, страх крестьян перед угрозой реставрации помещичьих порядков оказался сильнее их ненависти к большевистскому режиму, поскольку последний не покушался на главное их завоевание - землю. Поэтому они поддержали Советскую власть в решающие моменты вооруженного противостояния красных и белых. Данный вывод выходит за рамки региональных особенностей и имеет общероссийское значение.

Масштабы крестьянского протеста в Поволжье в 1918-1922 гг. были велики. По своему масштабу крестьянские восстания в регионе не уступали «антоновщине», «западно-сибирскому восстанию» и др. выступлениям российского крестьянства против политики большевиков в деревне.

Крестьянское движение в Поволжье в рассматриваемый период явилось органической частью общероссийского крестьянского движения против политики военного коммунизма.

В рассматриваемый период крестьянские выступления против «военно-коммунистической» политики власти имели место во всех национальных районах Среднего и Нижнего Поволжья. И русские, и татарские, и чувашские, и мордовские села принимали участие в повстанческом движении. В ходе многочисленных восстаний между повстанцами не было вражды по национальному признаку. Они единым фронтом выступали в защиту своих крестьянских интересов. В ходе этих выступлений крестьянами не выдвигались националистические лозунги и в целом само крестьянское движение было свободно от национализма и нетерпимости на национальной почве. В основе недовольства крестьян различных национальностей лежала «военно-коммунистическая» политика Советского государства.

Таким образом, крестьянское движение в Поволжье в 1918-1922 гг. было стихийным протестом крестьянства против антикрестьянской политики государства. Элементы организованности, проявившиеся в создании повстанческих органов власти и выпуске многочисленных воззваний явились результатом крестьянской самодеятельности.