Становление российской (евразийской) цивилизации: московская субцивилизация

Генетическая связь между Литовско-Русским государством и Киевской Русью особенно очевидно проявляется в сфере культуры. Многократно превосходившие коренную Литву по площади и численности населения, западнорусские земли безусловно доминировали и в культурном отношении. Русский язык был официальным языком делопроизводства, на нем велась дипломатическая переписка, составлялись летописи, непосредственно продолжавшие домонгольскую традицию, создавались юридические памятники, ориентированные на нормы Русской Правды. Этот язык был родным и для литовских князей, большей частью православных по вероисповеданию. Русское культурное влияние сказывалось и на коренной Литве. Значительную часть великокняжеской столицы Вильно составлял так называемый «русский город», и даже в XVI в. здесь, по свидетельству З.Герберштейна, православных храмов было больше, чем католических. О проникновении русского этнического элемента в коренную Литву свидетельствует один из актовых памятников XIV в., в котором среди земель в окрестностях Тракая упоминается «село Иваново, что Андрей держал Борисовичь».

Однако препятствием на пути к полной русификации Литвы было недоверие к христианству, ассоциировавшемуся в сознании литовцев с Тевтонским орденом, несшим новую веру на острие меча. Особенно сильна была приверженность язычеству в Жемайтии, несшей главное бремя в войне с Орденом. Великие князья осознавали необходимость достижения религиозной гомогенности общества, но именно опасность ослабления своих позиций на этом передовом рубеже противостояния германской агрессии заставляла их считаться с язычеством. Окружая себя русской знатью и будучи фактически русскими по языку и культуре, правители этого государства в русских землях выступали поборниками православия и даже, как Ольгерд или Витовт, принимали оглашение (степень приготовления к крещению), но для коренной Литвы - оставались почитателями старых богов.

Это противоречие в религиозной политике великих князей непосредственно отразилось на положении церкви и, опосредованно, на культуре Литовской Руси. Не будучи организацией общегосударственного масштаба и даже не имея долгое время собственной митрополичьей кафедры, церковь не могла здесь утвердить своего идеологического влияния столь же прочно, как в Московской Руси и была вынуждена воздействовать на общество лишь силой своего морального авторитета. Поэтому духовная атмосфера в Литовско-Русском государстве отличалась большей религиозной терпимостью и демократизмом, здесь быстрее давали о себе знать новые культурные веяния (например, портретная живопись - «парсуна» - зарождается здесь уже в XV в.).

Итак, историческое своеобразие Великого княжества Литовского и Русского заключалось в том, что несмотря на формально-юридическое верховенство литовского этноса, русские, преобладая в нем численно, доминировали в культурном и, de facto, в политическом отношении. Более того, именно в силу «договорного» характера вхождения западнорусских земель в состав Литовского государства, это общество сохранило черты традиционного уклада, политические институты и правовые установления даже в большей мере, чем Северо-Восточная Русь. И поэтому, когда в Восточной Европе разгорелась борьба за «киевское наследство», Литовско-Русское государство включилось в нее, попытавшись возглавить «собирание русских земель».

К началу XIV в. Великое княжество Литовское и Русское было наиболее значительным, но отнюдь не единственным центром политической консолидации восточного славянства. На юге России вплоть до 40-х гг. XIV в. сохраняло свое влияние Галицко-Волынское княжество, а на северо-востоке набирали силу Москва и Тверь, соперничество между которыми сразу же приобрело чрезвычайно острый характер. Борьба между этими княжествами за Владимирский стол - символ гегемонии в Залесской Руси - не могла оставить Литву безучастной. Происходит сближение между Вильно и Тверью, заинтересованность в котором была обоюдной. С одной стороны, Тверь, раньше других оправившаяся от Батыева погрома, обладала наибольшим военно-политическим потенциалом в Северо-Восточной Руси, а значит - имела больше всего шансов возглавить в будущем борьбу с Ордой. И в перспективе этого неизбежного столкновения Тверь хотела видеть в Литве гаранта безопасности своих западных рубежей, а по возможности - и участника антитатарской коалиции (это было вполне реально, т.к. к началу XIV в. между Сараем и Вильно возникли противоречия из-за Южного Поднепровья, переросшие впоследствии в открытое военное столкновение). С другой стороны, и Литва, с огромным напряжением сил сдерживавшая агрессию Тевтонского ордена, была заинтересована в мирных отношениях со своим восточным соседом. Кроме того, литовские князья стремились укрепить свое влияние в Новгороде, а для этого тоже необходим был союз с Тверью: «ахиллесовой пятой» Новгородской республики была ее зависимость от хлебного импорта по речному пути, проходившему через территорию Тверского княжества.

Свидетельством стратегического партнерства Твери и Вильно служат династические браки: литовский великий князь Ольгерд был женат на тверской княжне Ульяне Александровне, а его сестра была замужем за Дмитрием Михайловичем Грозные Очи, племянница - за Иваном Михайловичем, а внучка - за Василием Михайловичем. На литовской княжне был женат и последний правитель Твери - Михаил Борисович.

Эта же тенденция обнаруживается и в церковной сфере. Так, литовцем был тверской епископ Андрей, активно поддерживавший князя Михаила Ярославича в его борьбе за политическую и церковную гегемонию Твери. В свою очередь, когда литовский князь Ольгерд попытался учредить в своих землях независимую митрополию, его выбор пал на тверича Романа.

Усиление Твери и ее контакты с Литвой не могли не вызвать беспокойства ордынских ханов, старавшихся поддержать выгодный им баланс сил в Восточной Европе. Задавшись целью восстановить пошатнувшееся равновесие, они воспользовались услугами московских князей: в 1319 г. в Сарае по доносу Юрия Даниловича Московского был казнен великий князь Михаил Ярославич, а в 1327 г. Иван Данилович Калита, в связи с тем, что в Твери вспыхнуло антиордынское восстание, приводит туда татар и учиняет такой разгром, от которого Тверь не могла оправиться несколько десятилетий.

Следом хан Узбек решает преподать урок и самой Литве. В 1331 г. в подвластный ей Киев прибывают баскаки для сбора дани. Киевляне вынуждены были подчиниться.

В итоге, к 30-м гг. XIV в. на Руси сложилась новая расстановка политических сил: антагонизм Москвы и Твери, поддерживаемой Литвой, трансформировался в противостояние Литвы и Москвы, поддерживаемой Ордой. Так, когда в 30-х гг. смоленский князь Иван Александрович признает себя «младшим братом» Гедимина, Иван Калита и хан Узбек посылают против него карательные войска. В свою очередь, когда в 1344 г. преемник Гедимина Евнут был отстранен от власти своими братьями Ольгердом и Кейстутом, он находит приют именно в Москве.

Во второй половине XIV в. соперничество двух претендентов на древнерусское наследие переходит в военную плоскость. Ольгерду удается значительно продвинуть восточные рубежи своей державы. Стремительному росту его авторитета способствовала блестящая победа над татарами у Синих Вод в 1362 г. В 1368, 1371 и 1372 гг. Ольгерд предпринимает походы на Москву, однако они не привели к желаемому результату. Москва к этому времени уже окрепла настолько, что могла противостоять Литве даже без помощи Орды. Более того, теперь московские князья начинают тяготиться ролью сателлитов Орды и пытаются перехватить у Вильно инициативу в антитатарской борьбе. Запоздалая попытка Орды восстановить баланс сил, передав ярлык на Владимирское княжение Твери, привела к обратному результату. Дмитрий Иванович проявляет открытое неповиновение и организует в 1375 г. поход против Твери. В следующем году его войска совершают нападение на г.Булгар, а в 1378 г. - наносят крупное поражение татарам на р.Воже.

Это круто меняет расстановку сил в Восточной Европе. Великий князь литовский Ягайло (унаследовавший престол в 1377 г.) и правитель Орды Мамай заключают союз, направленный против Москвы, вовлекают в него Тверь, Рязань, Нижний Новгород и Новгород Великий. В то же время, ряд литовских князей, недовольных сменой политического курса, занимают промосковскую позицию. Эти сторонники общерусского единства активно поддерживали Дмитрия Ивановича накануне Куликовской битвы. Свои полки привели под знамена московского князя братья Андрей и Дмитрий Ольгердович; выдающуюся роль в сражении сыграл другой внук Гедимина - Дмитрий Боброк Волынский.

Победа на Куликовском поле сделала Дмитрия Донского бесспорным лидером общерусского объединительного движения и укрепила позиции его сторонников в Литовском государстве. В 1381 г. Ягайло был вынужден уступить великокняжеский престол своему дяде Кейстуту - стороннику литовско-московского сближения. Однако летом 1382 г. политическая ситуация вновь резко меняется. Ягайло с помощью Тевтонского ордена возвращает себе престол, а Тохтамыш наносит тяжелое поражение Московскому княжеству, что серьезно подорвало престиж Дмитрия Донского и ослабило позиции его сторонников в Литве.

В 1383-1384 гг. «московской партии» удалось восстановить свое влияние в Вильно, и ею даже инициируются переговоры о женитьбе Ягайло на дочери Дмитрия Донского с предварительным условием «креститися в православную веру и христианство свое объявити во все люди». Однако вскоре Ягайло получает более выгодное, с его точки зрения, предложение - руку польской королевны Ядвиги и корону Польши при условии крещения и провозглашения католичества государственной религией Литвы. В августе 1385 г. в г.Крево был подписан предварительный договор, а в январе 1386 г. в Кракове - официальный акт польско-литовской унии.

Эти соглашения способствовали резкому росту западного влияния в Литве и, следовательно, снижению шансов на воссоединение русских земель. Выполняя взятые на себя обязательства, Ягайло (в крещении - Владислав) вводит дискриминационное по отношению к православным законодательство и даже обещает папской курии, что все его подданные «будут приведены к католической вере и послушанию святой римской церкви».

Впрочем, в полном объеме Кревская уния не была осуществлена из-за противодействия сына Кейстуту Витовта, ставшего в 1392 г. великим князем литовским. В годы его правления возрождается политическая программа Ольгерда, нацеленная на объединение всех русских земель под эгидой Вильно. Для ее реализации Витовт стремился заручиться поддержкой как Ордена (признавшего его «королем литовским и русским»), так и Орды. С этой целью он решил поддержать хана Тохтамыша против ставленника Тимура Темир-Кутлука, однако в 1399 г. в битве на р.Ворскла потерпел сокрушительное поражение.

Несколько лет понадобилось Витовту, чтобы оправиться от этого удара и возобновить наступательные действия на востоке: в 1403 г. он захватывает Вязьму, а в 1404 г. - восстанавливает свою власть над Смоленском, в 1406-1408 гг. совершает рейды на территорию Московского княжества. Однако чрезмерное напряжение сил на востоке при одновременном усилении угрозы со стороны Тевтонского ордена вынудило Витовта вновь признать себя вассалом короля Владислава-Ягайло. В свою очередь, усиление польского влияния вызвало возмущение части литовской знати. В 1408 г. лидер этой группировки князь Свидригайло вместе со своими сторонниками переходит на службу к Василию Дмитриевичу Московскому.

Ценой значительных усилий и благодаря лаврам победителя крестоносцев при Грюнвальде (1410 г.) Витовту удается восстановить свое влияние в русских землях. Но чем больше сил тратил он на реализацию «общерусской программы», тем меньше возможностей оставалось у него для противодействия Польше. В итоге, в 1413 г. в г.Городло Витовт был вынужден подписать новый акт польско-литовской унии, условия которой были значительно жестче тех, что предусматривались Кревскими соглашениями.

Городельская уния обеспечивала условия для постепенного поглощения Великого княжества литовского и Русского Польским королевством: избрание великого князя впредь подлежало утверждению королем, органы власти и высшие должности преобразовывались в соответствии с польскими образцами, термин «бояре» заменялся на «бароны и нобили». Кроме того, уния вносила раскол в среду литовско-русской знати, противопоставляя католиков православным. Последние не имели права свободно распоряжаться своей собственностью, вступать в браки с католиками и занимать государственные должности. Тем самым князья и бояре принуждались к переходу в католичество, что в перспективе вело к их полонизации.

Подписание унии было для Витовта вынужденной мерой, и впоследствии он попытался ослабить свою зависимость от Ягайло, а к 20-м гг. - даже вступил в открытый конфликт с ним. И все же, городельские акты имели необратимые последствия. В соответствии с ними русское православное население Великого княжества Литовского низводилось до положения подданных второго сорта, а это лишало Витовта морального права быть выразителем идеи общерусского единства. В 20-е годы ему, казалось бы, вновь удалось перехватить у Москвы инициативу: заключены выгодные договоры с Псковом (1426), Тверью (1427), Новгородом (1428), Рязанью и Пронском (1430). Но это был всего лишь тактический успех. Со стороны этих нейтральных по отношению к Москве и Вильно земель сближение с Витовтом было не более чем политическим маневром, нацеленным против Василия Дмитриевича. Реальная перспектива «буферных» территорий обозначилась к тому моменту достаточно ясно: либо признание верховенства Москвы, либо лавирование между нею и Вильно. Поглощение этих земель (а тем более поражение и подчинение Москвы) было Литве уже не по силам. И подтверждением этого перелома в долгой борьбе двух претендентов на киевское наследство стал тот факт, что Василий Дмитриевич, умирая, не побоялся назначить Витовта одним из опекунов своего маленького сына.

Витовт умирает в 1430 г., так и не дождавшись задержанных поляками папских послов, везших ему королевскую корону. Самые влиятельные лица Восточной Европы, приглашенные в Тракай на коронацию литовского правителя, оказались участниками его похорон.

Преемником Витовта стал Свидригайло, известный своими связями в Московском княжестве и тесным родством с тверской династией. Возникла реальная перспектива сближения между Вильно и ведущими силами Северо-Восточной Руси, что подтолкнуло Польшу к прямому военному вторжению в Литву. В 1430 г. ею была захвачена Подолия, а в следующем году польские войска нанесли удар по Волыни. В 1432 г. поддерживаемая Польшей литовская знать во главе с братом Витовта Сигизмундом организовала покушение на Свидригайло, однако тому удалось спастись. Бежав в Полоцк, он призвал под свои знамена всех недовольных польским засилием в Литве. На помощь Свидригайло пришли тверские, московские и городецкие полки.

Обеспокоенный размахом движения, Сигизмунд пошел на некоторые уступки. Согласно его привилею 1434 г. православные князья и бояре были уравнены в правах с католиками во всем, кроме участия в высших государственных органах. Это внесло раскол в лагерь Свидригайло, поскольку часть его сторонников сочла полученные уступки вполне достаточными. Кроме того, многие отошли от движения, разочаровавшись в Свидригайло как в политическом и военном лидере. Все это обусловило поражение восставших. 1 сентября 1435 г. в битве на р.Свенте их основные силы были разгромлены войсками Сигизмунда.

После этого противники польско-литовской унии еще не раз пытались взять реванш за свое поражение. В марте 1440 г. заговорщиками во главе с А.Чарторыйским был убит великий князь Сигизмунд. В этом же году мстиславский князь Юрий Лугвеньевич попытался отложиться от Вильно и захватить Смоленск, Полоцк и Витебск. В 1442-1451 гг. в роли вождя православных и претендента на престол выступал Михаил Сигизмундович (Михайлушко). При помощи московских полков ему даже удалось захватить на некоторое время Брянск и Киев. В начале 80-х гг. противники польско-литовской унии объединились вокруг князя Семена Олельковича - двоюродного брата Ивана III и свояка его сына. Однако заговор был раскрыт, и его участники бежали в Москву.

Это положило начало оттоку аристократии из Литвы, ставшему в условиях усиливавшейся религиозной дискриминации единственной альтернативой окатоличиванию и полонизации. В 14871492 гг. на московскую службу переходят северские княжата - Белевские, Воротынские, Новосильские, Одоевские, Мезецкие; в 1492 г. - князья Вяземские; в 1500 г. - Трубецкие, Можайские (Стародубские) и Шемячичи. Массовый исход православных князей и бояр в Московское государство означал, что противники польско-литовской унии потерпели окончательное поражение и возможности мирного воссоединения Западной и Северо-Восточной Руси исчерпаны.

Самодержавие и реформы

Важнейшим итогом политического развития страны на рубеже XV-XVI вв. стало завершение «собирания» русских земель и упрочение власти московских великих князей. Присоединение Новгорода, Твери и Пскова, сопровождавшееся экспроприацией местной знати, позволило им сосредоточить в своих руках огромный земельный фонд, служивший для «испомещения» дворянства - социальной опоры московских государей. Это существенно ослабило зависимость великокняжеской власти от боярской аристократии. По свидетельству современников, Василий III не склонен был прислушиваться к ее мнению и многие государственные дела решал в обход Боярской думы, «сам-третей у постели», т.е. в узком кругу доверенных лиц. Подобным же образом он поступил осенью 1533 г., когда, будучи уже на смертном одре, призвал ближайших советников для решения вопроса о преемственности власти. Согласно составленному тогда завещанию трехлетний наследник престола Иван поручался заботам своей матери Елены Глинской и опекунского совета во главе с братом великого князя Андреем Старицким. Особую ответственность за жизнь и благополучие жены и княжича Василий III возложил на дядю Елены - Михаила Глинского, и именно в его руках сосредоточилась реальная власть после смерти великого князя. Однако летом 1534 г. вдове Василия III и ее фавориту князю И.Ф.Овчине-Телепневу-Оболенскому удалось изгнать М.Глинского из опекунского совета и заточить в темницу, возложив на него вину за смерть великого князя.

Второй опасный конкурент - Андрей Старицкий - был устранен ими тремя годами позже. В 1537 г., почувствовав неизбежность расправы, он решил опередить своих противников и призвал новгородских дворян помочь ему захватить великокняжеский престол. Но заговор был раскрыт. Сам Андрей был «уморен» в тюрьме, а его сообщники кончили жизнь на виселицах, расставленных по дороге от Москвы до Новгорода.

Однако всего через год неожиданно скончалась Елена Глинская (по одной из версий - была отравлена), и это послужило сигналом к свержению ненавистного временщика. И.Ф.Овчина разделил судьбу Андрея Старицкого и М.Глинского. Власть перешла к Боярской думе, внутри которой разгорелось соперничество между группировками Бельских и Шуйских, а после 1542 г. начинается возвышение Глинских - родственников Ивана IV по матери.

Все эти нескончаемые интриги, заговоры и казни, свидетелем которых был малолетний Иван, не могли не сказаться на его психике. В характере этого монарха, получившего впоследствии прозвище «Грозный», проявились такие черты, как подозрительность, нетерпимость и маниакальная жестокость, странным образом сочетавшиеся с шутовством и юродством.

Ожесточенная борьба за власть в годы малолетства Ивана IV не привела к ослаблению централизаторских тенденций. Политика всех группировок была направлена на укрепление государства. В эти годы проводится унификация монетной системы (1535 г.), разворачивается крепостное строительство, ликвидируются последние уделы, расширяется поместная система, формируются органы местного управления (так называемые «губные избы»). По инициативе Глинских в январе 1547 г. была осуществлена идеологическая акция огромного значения - венчание Ивана IV на царство. Впервые московский великий князь официально принимал титул, делавший его в глазах современников воспреемником славы византийских императоров.

В то же время противоборство боярских группировок способствовало ослаблению контроля за местными властями и в итоге вело к безнаказанности наместников. В обществе росло недовольство, временами выливавшееся в открытые выступления. Волнения вспыхивали в Гороховце, Опочке, Пскове и др. городах.

Летом 1547 г. разразилось восстание в Москве, прологом к которому стал пожар, уничтоживший большую часть города. Москвичи, «от великие скорби пожарные восколебашася», выплеснули свой гнев на Глинских - тех, в чьих руках находилась тогда реальная власть. Анну, бабку царя, едва удалось спасти от расправы, а его дядя, Юрий Глинский, был растерзан восставшими.

Хотя формально московское восстание не покончило с боярским правлением, а лишь привело к оттеснению Глинских Захарьиными (родственниками царицы), оно со всей очевидностью показало неизбежность радикальных перемен в политической жизни России. Размах восстания и бессилие правительства свидетельствовали о том, что московское дворянство было не на стороне власти. А с настроениями и чаяниями этого слоя, численность и политическое значение которого в ходе централизации неизмеримо выросли, уже нельзя было не считаться. События 1547 г. выдвинули на авансцену группировку, хотя и принадлежавшую к боярской аристократии, но более склонную к политике разумного компромисса.

Идея примирения сословий получила поддержку со стороны церкви в лице митрополита Макария и протопопа Благовещенского собора Сильвестра. Последнему удалось склонить царя к участию во всеобщих публичных покаяниях на освященном соборе, состоявшемся в 1547 г. Второй «собор примирения», состоявшийся через два года, традиционно считается первым Земским собором на том основании, что кроме духовенства на нем присутствовали члены Боярской думы и представители московского дворянства. На этом соборе было принято чрезвычайно важное для дворян решение о передаче их тяжб из ведения боярского суда в царский.

Осуществление судебной реформы положило начало радикальным преобразованиям, возложенным на группу талантливых администраторов и дипломатов во главе с земляком Захарьиных костромским дворянином Алексеем Адашевым. Вторым лицом в этом правительстве, названном впоследствии «Избранной радой», был уже известный нам Сильвестр.

Сразу же после Собора 1549 г. начинается работа над новым Судебником (принят в 1550 г.), в котором были закреплены результаты судебной реформы, а также - впервые определена ответственность наместников и дьяков за лихоимство и прочие злоупотребления. В то же время, Судебник усиливал зависимость крестьян от землевладельцев (ограничение права перехода, увеличение «пожилого»).

Параллельно правительство А.Адашева осуществляет коренную перестройку центральных и местных органов власти. Создается система приказов - учреждений, ведавших конкретными отраслями государственного управления. Сам Адашев возглавил Челобитный приказ, являвшийся одновременно личной канцелярией царя и высшим контрольным органом. Выдающийся дипломат И.Висковатый руководил Посольским приказом. Разрядный приказ ведал назначением дворян на службу, а Поместный - их земельным обеспечением. Одновременно с созданием стрелецкого войска - прообраза регулярной армии - организован был и соответствующий приказ.

Важной вехой в реформе местной администрации была отмена «кормлений» (самообеспечения наместников за счет собираемых пошлин), вместо которых вводился единый централизованный налог - «кормленный доход».

Широкомасштабная военная реформа призвана была упорядочить комплектование войска и его внутреннюю организацию. Так, было существенно ограничено «местничество» - принцип распределения должностей по «отечеству», т.е. по знатности и заслугам предков. С одной стороны, местнические споры были введены в относительно строгие рамки изданием «Государева родословца» (перечни родов, знатность которых позволяла местничать) и «Государева разряда» (официального реестра всех должностных назначений). С другой, - допускалось выдвижение вторых и третьих воевод по их способностям, а не по «месту».

Претенденты на самые ответственные посты (примерно 4 тыс. чел.) были внесены в так называемую «Дворовую тетрадь». Одновременно был составлен список «избранной тысячи» - дворян, пользовавшихся особым доверием центральной власти, которых должны были испоместить вблизи Москвы. Впрочем, план этот, очевидно, не был осуществлен.

Венчало военную реформу издание Уложения о службе, определявшее единые правила комплектования дворянского ополчения: 1 конный воин с каждых 150 десятин земли. Превышавшие квоту могли рассчитывать на дотацию, не выполнявшие ее - штрафовались.

Одновременно с государственными и военными реформами были осуществлены важные преобразования в церковной сфере. Этому был посвящен Собор 1551 г., который по числу глав в его уложении получил название Стоглавого. С целью повышения авторитета русской церкви собор канонизировал многих «местночтимых» святых, упорядочил обрядовую практику и ужесточил дисциплинарные требования к белому и черному духовенству. В то же время, митрополиту Макарию удалось воспрепятствовать секуляризаторским планам правительства и сохранить за церковью право собственного суда на принадлежащих ей землях.

Реформы Избранной рады ознаменовали стремительный рывок в политическом развитии России. За короткий срок была создана централизованная система государственного управления вместо архаических институтов эпохи раздробленности, нормализованы церковно-государственные отношения, внесены глубокие изменения в законодательство и судопроизводство, проведена широкомасштабная военная реформа. Внешнеполитические успехи 50-х гг. - покорение Казани и присоединение Астрахани - были прямым следствием реформ, осуществленных Избранной радой.

Однако к 1560 г. между царем и правительством Адашева назрели серьезные противоречия. Их подоплеку составило то, что, по выражению одного из исследователей, деятели рады «высадили в «цветочном горшке» политического компромисса зерно баобаба». Иными словами, чем больших успехов достигала политика, основанная на «примирении сословий», тем могущественней становилось государство, а значит - и его правитель. Но чем прочнее становилась власть царя, тем меньше он обнаруживал желание делить ее с теми, кому этим могуществом был обязан. Путь к дальнейшей концентрации власти лежал либо через дальнейшее совершенствование и централизацию государственного аппарата (а для этого требовалось немалое время), либо через террор. Иван IV, в силу своих личных качеств, выбрал последнее. И именно достигнутое благодаря реформам рады равновесие сил родовой знати и дворянства превратило царя в самостоятельную политическую величину, позволило осуществить беспощадное подавление обеих конкурирующих социальных групп и общества в целом.

В 1560 г. произошел окончательный разрыв Ивана IV с правительством Адашева и Сильвестра. Царь решил разом расквитаться за все подлинные или мнимые обиды: за то, что в 1553 г., во время его тяжелой болезни хотели признать наследником не малолетнего сына царя, а его брата - Владимира Старицкого; за то, что якобы не уберегли его любимую жену Анастасию; за то, что слишком часто перечили царю (в частности - настаивая на приоритетности юго-восточного направления внешней политики). В итоге А.Адашев был арестован, а Сильвестр - сослан на Соловки. Чувствуя явное приближение «царской грозы», в 1564 г. бежал в Литву близкий к лидерам Рады князь Андрей Курбский. Это совпало с крупными поражениями русских войск в Ливонии. Причину всех своих бед царь склонен был видеть в «боярской измене» и происках Владимира Старицкого.

Гроза разразилась в декабре 1564 г. Отбыв из Москвы якобы на богомолье, Иван повернул в Александровскую слободу, откуда в январе 1565 г. направил в столицу два послания. Первое извещало о гневе царя на бояр - за измену государю и насилия над народом, и на духовенство - за то, что оно изменников защищает. Поэтому-де царь вынужден отречься от престола. Во втором послании, адресованном горожанам, Иван IV заявлял, что на «черный люд» зла не держит. Этот тактический ход привел к запланированному царем результату: горожане, угрожая боярам и духовенству расправой, потребовали от них направить к Ивану посольство с просьбой вернуться на престол.

В качестве условия своего возвращения царь потребовал признания его полной свободы казнить изменников и учреждения «опричнины». Ранее под этим термином (от слова «опричь» - кроме) понималась часть владений, остававшихся в распоряжении вдовы. Иван же назвал так свой личный удел, обособленный от остальной части страны - «земщины».

Это было в полном смысле «государство в государстве» - со своим войском, набранным их «худородных», но преданных лично царю дворян, думой и приказами (Дворцовым, Разрядным и др.)

Возглавляли опричнину люди из ближайшего окружения царя - двоюродный брат его первой жены В.Юрьев, А.Басманов - воевода, отличившийся в Казанских походах, брат царицы Марии Темрюковны князь М.Черкасский.

В опричнину выделялись уезды, во-первых, важные в стратегическом отношении, во-вторых, наиболее доходные (районы развитого пашенного земледелия и черносошные волости Севера, дававшие львиную долю налоговых поступлений). При этом опричнина являлась сугубо экспроприаторской мерой, направленной против высшей аристократии: вотчины княжеских и боярских родов, внесенных в «дворовую тетрадь», были сосредоточены именно в тех уездах, которые подлежали отчуждению в опричнину.

Взамен конфискованных вотчин опальным вельможам выделялись на правах поместья весьма скромные по размерам земельные наделы в недавно завоеванном Казанском крае. Таким образом Иван Грозный превращал противников режима в его опору, поскольку оставлял их один-на-один с враждебно настроенным местным населением.

Впрочем, опричнина имела исключительно антибоярскую направленность лишь в первый год своего существования. Уже через год большинство опальных было прощено, а еще через год репрессии обрушились не только на знать, но и на служилых людей. Начался широкомасштабный террор, жертвами которого становились, казалось, все без разбору, не исключая и самих палачей. Однако бессмысленность террора была лишь видимостью. На самом же деле это был продуманный механизм упрочения личной власти царя: нанося сокрушительный удар по одной группировке, он следом подавлял тех, кто был орудием репрессий, тем самым приводя их к еще большей покорности. К тому же, кажущаяся непредсказуемость террора и поражающая воображение жестокость оказывала на общество деморализующее воздействие, превращая людей в послушных «агнцев на заклание». С помощью опричнины Ивану IV удалось нанести сокрушительные удары по всем тем силам, в которых он видел угрозу своему «вольному самодержавству».

Опричнина подорвала позиции бояр-вотчинников, но не усилила дворянство, развеяв их надежды на превращение поместий в частную собственность. В эти годы были искоренены еще остававшиеся зримыми напоминания об эпохе феодальной раздробленности: был ликвидирован последний удел Владимира Старицкого, а сам князь вместе с матерью, женой и дочерью умерщвлен по приказу царя. Серьезный удар был нанесен по позициям церкви. Митрополит Филипп (Колычев), несогласный с опричной политикой и пытавшийся отстаивать право церкви на моральную оценку действий правителя, был смещен с кафедры, а впоследствии - задушен.

Страшному разгрому подвергся Новгород, казавшийся царю гнездом все еще неискорененной крамолы. Воспользовавшись доносом о будто-бы готовящемся переходе новгородцев под руку польского короля, Иван Грозный организует осенью 1569 г. карательный поход опричного войска. В результате десятки сел были разграблены и сожжены, тысячи людей - уничтожены. В Новгороде грабеж длился полтора месяца.

После новгородского погрома наступил черед и самих создателей опричнины. А.Басманов, М.Черкасский и А.Вяземский были казнены, их место заняли Малюта Скуратов и Василий Грязной. Казни продолжались и в следующем - 1570 г.

Перелом в развитие событий был внесен внешними обстоятельствами. Летом 1571 г. опричное войско не смогло отразить набег крымского хана Девлет-Гирея. Москва едва не была взята татарами. Кремль удалось отстоять, но посад сгорел дотла. Поэтому на следующий год, в ожидании нового набега крымчаков, Иван Грозный вынужден был пойти на объединение опричного и земского войска под началом талантливого полководца князя М.Воротынского. Благодаря этому летом 1572 г. в битве близ с.Молоди была одержана победа, на многие годы обезопасившая русские земли от набегов Крымской орды.

Грозный понимал, что опричнина окончательно дискредитировала себя и вынужден был пойти на ее отмену. Но это не означало полной ликвидации царского удела. Он сохранился в виде «двора» с «дворовой думой» и особой личной гвардией. Продолжались после 1572 г. и казни, хотя они и не достигали уже прежнего размаха. Жертвами репрессий, как и раньше, становились те, кто с точки зрения царя, своим авторитетом в обществе мог угрожать его «самодержавству» (среди них - недавний победитель татар М.Воротынский). Вслед за земцами были посланы на плаху и деятели «дворового» правительства - боярин В.Умной, князь Б.Тулупов вместе с матерью и братьями и многие другие. Страх перед заговорами заставлял царя подозревать даже собственного сына. Этим, по одной из версий, объясняется принятое Иваном IV в 1575 г. решение отречься от престола в пользу касимовского хана Симеона Бекбулатовича, провозглашенное великим князем. За собой же царь оставил удел, включавший Ростов, Псков, Дмитров, Старицу, Зубцов, Ржев. Впрочем, «удельное правление» продолжалось всего год, после чего царь вернул себе престол, а Симеона Бекбулатовича посадил на «Великое княжение Тверское». Однако деление страны на «двор» и «земщину» сохранилось вплоть до смерти Ивана Грозного. Царь не мог пойти на полную ликвидацию созданного им репрессивного аппарата, сознавая, в сколь удручающем положении оставляет преемникам.

Опричная затея привела к невиданному разорению страны. Последствия террора усугублялись неурожаями и эпидемиями. Выход из кризиса правительство видело в ужесточении налогового гнета, для чего с 1581 г. стали вводиться так называемые «заповедные лета». Суть этой меры сводилась к временному запрету любых перемещений крестьян и горожан на период проведения переписей. В ситуации катастрофической нехватки рабочий рук помещики активно пользовались этим, чтобы задержать у себя крестьян, лишить их права перехода.

Эти меры, предпринимавшиеся в обескровленной донельзя стране, могли привести к мощному социальному взрыву. Понимая это, Иван Грозный всерьез опасался за будущее своей династии. Тем паче, что за два года до смерти он сам лишил себя достойного наследника, убив в приступе ярости старшего сына Ивана. Теперь трон должен был достаться Федору, неполноценному умственно и физически. В этих условиях последнюю надежду на сохранение созданного им режима царь связывал именно с «двором».

Однако это не помогло Федору, взошедшему на престол в 1584 г., отстоять «вольное самодержавство», утвержденное его отцом. Реальная власть сосредоточилась в руках царского шурина Бориса Годунова. И именно он окончательно демонтировал репрессивный аппарат, созданный Иваном Грозным, упразднив «двор» в 1587 г.

Среди других мер правительства Годунова, направленных на преодоление последствий опричнины, особо следует назвать учреждение патриаршества в 1589 г. Тем самым правительство стремилось поднять авторитет церкви и устранить раздор между нею и светской властью, возникший в годы царствования Ивана IV.

Финансовая политика Б.Годунова была всецело продворянской: с одной стороны, при нем перестали облагать налогами помещичьи пашни, с другой, - правительство взяло курс на постепенное узаконение практики прикрепления крестьян к земле, возникший после введения «заповедных лет». К началу 90-х гг. крестьяне уже фактически утеряли право перехода. В историографии даже высказывалось мнение, что в 1592 г. это было официально закреплено особым указом. Поводом к этому явилось существование закона 1597 г. об «урочных летах» - пятилетнем сыске беглых крестьян (т.е. срок отсчитывался от 1592 г.).

Данный поворот в политике имел и еще одну причину: в 1591 г. в Угличе погиб младший сын Ивана IV Дмитрий, и молва упорно обвиняла в этом Бориса. В создавшихся условиях Годунову особенно необходима была поддержка дворянства. А указ 1597 г., подводивший законодательную базу под закрепостительную политику правительства, еще больше упрочил позиции Бориса. Смерть бездетного царя Федора окончательно расчистила ему путь к трону. 17 февраля 1598 г. Земский собор избрал Бориса Годунова на царство.

Закрепощение крестьянства было той ценой, которую правительство и дворянство готовы были заплатить за выход страны из хозяйственного кризиса. Однако первые же позитивные сдвиги, бывшие следствием этой политики, оказались сведены на нет страшным неурожаем 1601 г. Вспыхнувший голод еще больше накалил обстановку. Ожесточение, десятилетиями копившееся в обществе, готово было прорваться наружу. Страна стояла на пороге Смуты.

Основные направления внешней политики России определялись целым рядом факторов, важнейшими из которых были отсутствие естественных границ, затрудненность внешних торговых связей и крайне неблагоприятные для хозяйственной деятельности почвенно-климатические условия.

Геополитические интересы и внешняя политика России в ХVI в

Северо-восточные русские земли, составлявшие ядро Московского государства, были малопригодны для ведения сельского хозяйства из-за низкого плодородия почв и сурового климата, а освоению черноземов к югу от Оки препятствовало соседство татарских ханств - осколков Золотой Орды. Для России выход к Волге означал защиту от набегов татар, наносивших колоссальный урон материальным и людским ресурсам страны, укрепление на естественном географическом рубеже и контроль над важнейшим речным путем, связывавшем русские земли с Востоком.

Не меньшее значение для России имел выход и на западные рынки. Московское государство располагало ресурсами, которые в случае их выгодного экспорта в Европу могли составить львиную долю национального дохода. Но не имея выхода к Балтийскому морю, Россия вынуждена была торговать через посредников, в руках которых оседала большая часть прибыли из-за огромной разницы в курсе серебра в Европе и Московском государстве. Дело в том, что в России из-за отсутствия собственных ресурсов благородных металлов их стоимость всегда была выше, чем на Западе, а в XVI в. эти «ножницы» стали еще больше, т.к. приток золота и серебра из Нового Света привел к почти четырехкратному снижению их цены в европейских странах. Такая дешевизна основного платежного средства позволяла купцам-посредникам скупать предметы русского экспорта буквально за бесценок.

Это ставило перед Россией задачу выхода к Балтийскому морю, что неизбежно сталкивало ее со Швецией и Ливонским орденом, а также Польшей и Литвой, наживавшимися на неэквивалентном обмене с Россией, и потому незаинтересованными в ее доступе к европейским рынкам. Кроме того, Польша и Литва удерживали значительную часть исконных русских земель, что также делало неизбежным их противоборство с Московским государством, претендовавшим на роль воспреемника политического наследства Киевской державы.

Таким образом, во внешней политике России в XVI в. могут быть обозначены два основных направления: юго-восточное, нацеленное против Казанского, Астраханского и Крымского ханств, и северо-западное - против Польши, Литвы, Ливонии и Швеции.

Однако задачи, преследовавшиеся на этих направления, не могли быть решены изолировано. В Восточной Европе еще с XIV в. сложился неустойчивый баланс политических сил, при котором даже незначительное усиление одного государства с неизбежностью вело к объединению его противников. Поэтому любая активизация Москвы на западном или восточном направлении приводила к возникновению альянса Литвы с татарскими ханствами, и Россия оказывалась перед угрозой борьбы на два фронта.

В начале XVI в. внешнеполитическая обстановка была благоприятной для России, т.к. ее основные противники оказались серьезно ослаблены: татарские ханства были вовлечены в длительный конфликт, завершившийся разгромом Большой Орды крымским правителем Менгли-Гиреем; Литовское государство из-за обострения внутриполитической борьбы оказалось неспособным к отражению нападений татар и ливонских рыцарей. Ивану III удалось максимально использовать эти выгоды. В 1503 г. он заключил 6-летнее перемирие с Литвой, по которому к России отходили Чернигов, Новгород-Северский, Стародуб, Брянск и др. города. В том же году было заключено выгодное для Москвы перемирие с Ливонским орденом. Крымский хан являлся в эти годы союзником Ивана III, а казанский - его вассалом.

При Василии III были достигнуты новые успехи на западном направлении. В ходе русско-литовской войны 1507-1508 гг. удалось сохранить сделанные ранее территориальные приращения, что было закреплено заключением «вечного мира». В 1509 г. было подписано новое перемирие с Ливонским орденом. Крупную победу одержали русские войска в 1514 г., взяв после трехмесячной осады Смоленск, завоеванный Литвой еще в 1404 г. Дальнейшему продвижению России на Запад помешало, однако, резкое ухудшение ситуации на юго-восточных рубежах.

В 1521 г. крымскому хану Мухаммед-Гирею удалось свергнуть с казанского престола русского ставленника Шах-Али, заменив его своим братом Сагиб-Гиреем. Вскоре после этого он предпринял опустошительный набег на русские земли. Татар удалось остановить лишь в 15 км от Москвы, но опасность новых набегов сохранялась. Теперь на южных и восточных рубежах России противостояла коалиция татарских ханств, поддерживаемых Турцией. Поэтому восточное направление становится в 20-х гг. приоритетным во внешней политике Московского государства.

С конца 40-х гг. Россия переходит к более решительным действиям, направленным против Казанского ханства. Походы 1547-48 и 1549-50 гг. окончились неудачей, поэтому следующая кампания была подготовлена более основательно. Плацдармом для предстоящего наступления стала крепость Свияжск, построенная в мае 1551 г. в 30 верстах от Казани всего за месяц (ее основные детали были изготовлены заранее и сплавлены к месту строительства по реке). На осаду Казани, начавшуюся в августе 1552 г., было брошено 150-тысячное войско и 150 орудий с передвижными башнями. Город был взят 2 октября после того, как осаждающим удалось взорвать одну из крепостных стен. Казанский хан был пленен и перешел на русскую службу. Территория ханства вошла в состав России.

В 1556 г. пало, не оказав сопротивления русским войскам, Астраханское ханство. После этого и Ногайская орда, кочевавшая к востоку от Волги, признала свою зависимость от России.

Источником серьезной опасности для России оставалось Крымское ханство, для защиты от которого было предпринято строительство Тульской засечной черты - оборонительного рубежа из крепостей, острогов и лесных завалов («засек»). Наряду с этим в 1556-1559 гг. совершались разведывательные рейды вглубь территории Крымского ханства. Но на более решительные действия московское правительство не пошло, во-первых, из-за опасения обострить отношения с Турцией, а во-вторых, в связи с активизацией западного направления во внешней политике.

В 1557 г. Ливонский орден заключил с Литвой союз, направленный против России. Военный конфликт стал неизбежен. Иван IV решился на превентивный удар, использовав в качестве предлога невыплату Орденом дани за владение г.Дерптом (бывшая русская крепость Юрьев).

Ливонская война началась в январе 1558 г. и на первом этапе была весьма успешна для России. К 1559 г. была занята почти вся территория Ливонии, осаждены Рига и Ревель, магистр Ордена Фюрстенберг попал в плен. Эти военные поражения вынудили нового магистра Кетлера искать покровительства у Литвы. По договору 1561 г. Орден прекращал свое существование, а Кетлер становился вассалом Сигизмунда II Августа в качестве герцога Курляндского.

Одновременно Швеция предъявила претензии на северную часть Ливонии, а Дания - на остров Эзель. Соперничество этих двух государств на некоторое время отстрочило их столкновение с Россией. Поэтому первоначально единственным ее противником оставалась Литва.

В феврале 1563 г. русским войскам удалось взять Полоцк, но дальше их стали преследовать неудачи. Сказывалось истощение страны непрерывно ведшей войны с 1547 г. Начавшийся террор также повлиял на боевой дух армии. Положение осложнилось еще больше после того, как в 1569 г. Польша и Литва образовали единое государство - Речь Посполитую. Правда, внутренние распри, вызванные болезнью и смертью (1572 г.) Сигизмунда II Августа, на несколько лет отвлекли Польско-Литовское государство от ведения активных боевых действий. Они возобновились после избрания в 1576 г. королем Речи Посполитой Стефана Батория.

В 1577 г. русские войска попытались взять реванш за прошлые неудачи, но следующий год принес России крупные поражения, а в 1579 г. исход войны был уже предрешен: Баторий захватывает Полоцк и Великие Луки, а шведы вторгаются в Новгородскую землю. Только героическая оборона Пскова в 1581 г. вынудила Батория отказаться от дальнейшего наступления и пойти на переговоры с Россией. В 1582 г. в Запольском Яме было заключено перемирие, по которому Россия отказывалась от всех приобретений в Ливонии. В 1583 г. было подписано Плюсское перемирие со Швецией, в соответствии с которым Россия теряла Нарву, Ям, Копорье и Иван-город.

С завершением Ливонской войны Россия на долгие годы отказывается от активной политики на западном направлении, но продолжает свое продвижение на восток. В 1582 г. казачий атаман Ермак Тимофеевич, находившийся на службе у богатых солепромышленников Строгановых, во главе отряда из 600 человек пересек Уральский хребет и, спустившись вниз по Иртышу, захватил Кашлык - ставку сибирского хана Кучума.

В 1585 г. Ермак погиб, однако продвижение русских в Сибирь не было остановлено. В 1586 г. здесь основывается крепость Тюмень, в 1587 - Тобольск. К концу 90-х гг. вся территория Сибирского ханства была включена в состав России.

С присоединением Западной Сибири последним осколком Золотой Орды осталось Крымское ханство, однако к решению этой проблемы Россия смогла приступить лишь в конце XVII в.

Россия в XVII в