Структурно-системный анализ некрополей Бустон VI-VII как исторический источник

Подбойный тип камеры на молалинском этапе практически не использовался, известен лишь 1 случай ее применения (М 113). Интересно, что именно в этом погребении останки женщины, в других могилах данной конструкции все определенные по половозрастной характеристике останки принадлежат мужчинам.

В рассматриваемых погребениях, каменный настил как надмогильное сооружение присутствует лишь над одной могилой (М 327), которая принадлежит взрослому мужчине 25-35 летнего возраста. На высоте 25-30 см. от современной поверхности каменным набросом была накрыта входная часть камеры. Судя по высоте, на которой лежал настил, сверху присутствовала также насыпь. Последняя прослежена над 5 мужскими (в т. ч. М 327) и одним женским погребением. За исключением М 153, все остальные могилы бустонского времени.

Половозрастная характеристика в погребениях вторичной ингумации изучена наиболее полно (78 %), по сравнению с вариантами другой ингумации. Антропологически определены 13 мужских и 13 женских останков разных возрастных групп. Отметим, что женские погребения преобладают на молалинском этапе (61 %), в то время как 69 % мужских останков обнаружены в камерах бустонского времени. Женские захоронения не наблюдаются в грунтовых могилах (табл. 2). Кроме того, женские могилы, как правило, имеют больший, по сравнению с мужскими, размер входного проема, в среднем на 15 см.

Табл. 2 Соотношение мужских и женских могил с учетом этапа и типа камеры

Возрастная характеристика дана везде, где есть определение пола (кроме мужского захоронения М 44). Почти все останки отнесены к двум возрастным категориям - adultus (20-35 лет) и maturus (35-55 лет). Какой-либо привязки возраста к полу усопшего не наблюдается. Заметим, что в отличия от захоронений полной, не потревоженной ингумации, средний возраст мужчин (36 лет) здесь значительно выше и превышает средний возраст в женских (28 лет) могилах (табл. 3).

Табл. 3. Возрастная характеристика погребений

Способ укладки останков в могиле чрезвычайно разнообразен: компактное скопление костей, собранных в одном месте (трубчатые кости, череп, ребра, лопатка, таз), расположение костей несколькими отдельными скоплениями (трубчатые кости, таз ребра + череп), попытка имитации анатомического порядка. Нередки случаи, когда кости находятся в нескольких частях камеры, или находятся разреженно в какой-либо части камеры (М 39, М 411). В последнем случае, камера сравнительно небольших размеров. Встречаются погребения, в которых череп находится отдельно от костей, а в одном случае обнаружен в вазе (М 153). Случаи, когда набор костей практически в полном составе, довольно редки (М 327, М 349). Оба погребения мужские в камере подбойного типа с попыткой положения костей в анатомическом порядке.

При расположении черепа прослежена его укладка в стороне от костей, рядом с их основным скоплением, сверху на компактно сложенных трубчатых костях. Из 33 погребений, череп присутствует в 31. Он располагался теменем вверх (5) или вниз (4), на лицевой части (2), в вазе (1). Ориентировка лица приводится при положении черепа на бок. Таких погребений всего 19. В 6 камерах череп ориентирован на север, 5 - на восток, в 4 могилах - на юг, по два на запад и северо-запад. Таким образом, строгая ориентировка черепа в данной группе погребений не выявлена.

Нередки случаи, когда часть костей находится в сочленении. Так, в М 327 (мужчина 25-35 лет) практически все кости выше таза идут в сочленении. Кроме того, большинство костей положено в имитации анатомического порядка. В М 187 (женщина 25-30 лет) в сочленении найдены большая и малая лучевые кость вмести с кистью руки. В М 140 (женщина 30-35 лет) тазовые кости идут в сочленении вместе с позвонками и бедренными костями. Здесь же в сочленении расчищена стопа. А в М 200 (мужчина 30-35 лет) в скоплении отдельных костей стопы ног находятся в сочленении. Все эти погребения определены бустонским этапом.

Необходимо также рассмотреть такой способ погребения, как «пакет». Характеризуются такие погребения компактным положением костей, как если были они завернуты в какую либо оболочку (шкура, кошма и т.п.). Такими погребениями можно назвать могилы М 118, М 136, М 139, М 349. Отметим, что два погребения - М 118 (бустонский этап) и М 136 (молалинского времени) катакомбной конструкции и принадлежат женщинам 20-30 летнего возраста. Другие два погребения М 139, М 349 подбойного типа бустанского времени. М 349 принадлежит мужчине 30-40 лет, а останки в М 139 не определены по половозрастной характеристике. Можно предположить, что такой способ захоронения для мужчин характерен в могилах подбойного типа, а для женщин - в катакомбных погребениях.

Рассмотрим местоположение костей в камере. Мы выделили три основных позиции для определения местоположения костей относительно камеры: у входа, вдоль стены, в центре. Часто останки в камере распределены в нескольких местах могилы. В этом случае будет учитываться большая их часть. Большого преобладания останков в какой-то отдельной части в камере не наблюдается.

Преобладает положение останков в центре камеры. Однако, при таком местоопределении, кости, как правило, находятся не компактно, а занимают значимую часть камеры, рассредоточено или консолидировано в 2 или 3 частях. В тех же погребениях, где костные останки положены компактно, находятся рядом с входом в камеру. Расположение костей в каждой из позиций наблюдается и на молалинском, и на бустонском этапе, как в мужских, так и женских погребениях, большого разночтения здесь не наблюдается.

В состав вторичной ингумации мелкие кости, такие как фаланги пальцев, позвонки и т.п. включались редко, так как они терялись после выставления на «дахму». Для погребения собирались оставшиеся, как правило, кости крупных размеров, такие как череп, трубчатые кости, таз, и т.п. Так, например, череп отсутствует лишь в 2 погребениях (М 90, М 187). Крупные трубчатые кости (берцовые, лучевые, предплечья и др.) в том или ином варианте засвидетельствованы во всех могилах вторичной ингумации.

Следует обратить внимание, что нижняя челюсть не всегда присутствовала там, где в наличии был череп. В 12 захоронениях черепная коробка присутствовала, а нижняя челюсть обнаружена не была. Возможно, после выставления на дахме, нижняя челюсть, как и некоторые другие мелкие кости, были утеряны или растасканы дикими животными.

Выставление на дахму, видимо, было не столь продолжительным по времени. Есть также предположение, что кости подвергались механической очистке от мягких тканей. Об этом говорят нам некоторые останки, находившиеся в сочленении. Так, в погребении женщины 30-35 лет (М140) в центре камеры помимо других костей, в сочленении были тазовые кости с позвоночником и бедренными костями. Еще одним таким погребением, является могила М 187 (останки также принадлежат женщине 25-30 лет), где среди костей обнаружен позвоночник, а также правая (?) рука с кистью и фалангами пальцев. В М 327 в имитации анатомического порядка были обнаружены останки мужчины 25-35 лет. Верхняя часть его тела (торс, верхние конечности, голова) также были в сочленении. Здесь же под скоплением костей обнаружена стопа ноги. Также были обнаружены в сочленении нижние конечности в погребении мужчины 30-35 лет (М 200).

Из всех видов костей, важно рассмотреть местонахождение черепа в камере. Здесь мы также приведем деление по позициям: у стены, в центре камеры и у входа. Если мы будем рассматривать то или иное местоположение по половозрастному признаку, то можно отметить следующие интересные детали. Во-первых, в могилах подбойного типа в центре камеры находятся только черепа, принадлежащие взрослым мужчинам. Во-вторых, в могилах катакомбного типа у входа находятся только женские черепа. Эти две особенности отражают общую картину, по которой большинство могил, где череп находился в центре камер, принадлежат мужчинам (58%), а погребения, в которых череп найден у входа в 62% случаях являются женскими захоронениями.

Способ положения черепа также не одинаков. В большинстве случаев зафиксировано положение на боку (правый, левый), а также теменной частью вверх и вверх. В наибольшем количестве могил (64%) череп лежит на боку; в 14 погребениях - на левом боку, в 6 - на правом. Отметим, что в женских погребениях на левом боку череп преобладает в камерах катакомбного типа, а в мужских - в могилах подбойной конструкции.

Рассматривая остальные варианты положения черепа, отметим положение, условно названное «теменем вверх». Три таких погребения являются мужскими, одно - женским, еще два не определены по половой принадлежности. «Теменем вниз», т.е. в перевернутом положении, череп находился в двух женских, одном мужском и одном не определенном погребении (всего 4 могилы).

Очень часто останки в камере находились на подстилке. Чаще всего она представляет собой подстилку из угольно-зольной прослойки, мелкой гальки, или остатков от камыша, кошмы, от которых осталась тленная прослойка под костями. Встречается также комбинированная подстилка, включающая несколько видов подсыпки, например мелкую гальку с угольками или охру с остатками органического тлена. Сюда же мы включаем и охровую прослойку под черепом, остатки которой также наблюдаются и на самом черепе. Видимо, охрой посыпался череп непосредственно после его укладки в камере. Использование охры в этом случае, вероятно, символизирует огненную стихию.

Применение подсыпки/подстилки, как под костями, так и по камере показано в рис. 8. Большинство погребений (66%) с присутствием подстилки относятся к бустонскому периоду. Что касается определения половой принадлежности, то можно отметить практическое одинаковое количество мужских (11) и женских (9) погребений. Здесь лишь можно добавить, что мужских погребений с присутствием подстилки больше в погребениях бустонского времени (из них пять - в камерах подбойного типа), тогда как женских погребений больше на молалинском и этапе.

В двух погребениях на костях прослежена охра (М 140, М 153). В могиле М 140 охра зафиксирована на тазовых и бедренных костях, находящихся в сочленении, а также на черепе. В погребении М 153 охра нанесена на кости черепа, который находится в вазе с мясной пищей. Оба погребения катакомбного типа, но относятся к разным этапам и принадлежат мужчине (М153) и женщине (М 140).

Подстилка из мелкой гальки присутствует в трех мужских и двух женских погребениях. Оба женских (М 326, М 378) и одно мужское захоронение (М 44) относятся к молалинскому периоду. Остальные два мужских погребения бустонского периода и оба подбойного типа (М 373, М 411).

Напутственная мясная пища имеется в 15 погребениях, что составляет более 45 %. Набор костей присутствует самый разнообразный: чаще всего это задняя или передняя ножка, грудинка, реже крестец. Встречаются также позвонковые кости, лопатка, пяточная кость, астрагалы и др. В трех женских погребениях обнаружены половина туши барана. Характерная объединяющая черта - во всех камерах костные остатки располагались у стены справа от входа, при этом вход был оформлен с разных сторон света, а могилы были разновременными.

Сопутствующий инвентарь, обнаружен в 31 погребении (из 32). В понятие инвентарь мы включаем все находки оружия, орудий труда, предметов быта, украшений и предметов туалета. Для удобства, керамическую посуду рассмотрим отдельно от остального инвентаря.

Среди инвентаря наибольшее количество составляют находки вотивных ножей (10) отдельных бусин или низка (каменных или бронзовых) (8). Встречаются также бритва (2), серьги (2), шила (2), вотивные зеркала (2), пряслице, булавка, каменный наконечник стрелы, рог, остатки двухколесной повозки.

Сразу следует отметить, что в могилах ямного типа инвентаря (кроме керамики) не обнаружено, а в подбойных захоронениях инвентарь зафиксирован всего в трех погребениях. В катакомбных погребениях, наоборот, в каждом присутствуют какие либо предметы туалета, украшения орудия труда и пр. (в основном, вотивные металлические изделия).

Однолезвийные и двулезвийные ножи обнаружены в камерах и мужчин и женщин, однако, в мужских могилах они присутствуют в единственном экземпляре, а в некоторых женских захоронениях обнаружено по 2 или 3 ножа. Бронзовые серьги и бусы также характерны для женских могил, в камерах с останками мужчин они отсутствуют. Бусины из камня, зеркала, бритва, присутствуют в мужском и женском погребении.

Отдельно необходимо выделить могилу подбойно-катакомбного типа М 378, в которой помимо пряслица и двух вотивных бронзовых ножей были обнаружены глиняные поделки (вотивный алтарь с орнаментом, 2 круглодонных сосуда, вотивный факел-светильник, фрагмент лепной керамики). На алтарике и одном из сосудов голубой краской были нанесены геометрические фигуры в виде кругов и треугольников. Эти поделки находились среди человеческих костей рядом с входным проемом.

Еще одна находка представляет собой каменный диск, обнаруженный под черепом мужчины 45-50 лет в М 411. Интересно, что это могила, где кости лежат на подстилке из мелкого гравия, а вокруг черепа лежат несколько галек более крупного размера, чем гравий.

Посуда была обнаружена во всех, кроме пяти погребений, три из которых подбойного типа. В могилах сосуды представлены 6 основными видами: горшок, миска, ваза, банка, кувшин, хумча. Всего, в 33 камерах вторичной ингумации было обнаружено 127 сосуда, не считая разрозненных фрагментов (7) (рис. 9). Типологический состав керамиеской посуды следующий: хумча - 5, банка - 7, кувшин - 17, миски 21, вазы - 25, горшок - 52. Количество сосудов в могилах варьируется от 1 до 11.

Среднее количество на одну могилу, без фрагментированных остатков, составляет 4,6 сосуда. Среднее количество на одну могилу у мужчин составляет 5 сосудов, в женских погребениях - около 3,7 сосудов. Отметим разнообразие в наборе керамического инвентаря в погребениях одной конструкции, как в мужских, так и женских захоронений. Находясь хронологически на одной ступени, количество инвентаря варьируется от 2 до 11, что говорит о резких отличиях в социальном статусе усопших.

Месторасположение сосудов в камере не одинаково. Во всех типах могил большинство сосудов располагаются у стен камеры. Также сосуды находились в центре камеры, у входа. Некоторые сосуды или их фрагменты находились среди костей человека.

Рассматривая местоположение сосудов по трем принятых за основу относительно камеры позициям, мы видим, что более 60% всех керамических изделий (в том числе фрагменты) находятся у стены камеры, а в центре находится всего около 13% от всех сосудов (16 шт.). Примерно такое же соотношение керамики наблюдается, если рассматривать количество сосудов относительно этапов или половозрастной характеристики. Т.е. в погребениях вторичной ингумации на протяжении обоих периодов было характерным расположение сосудов большей частью у стены, как в мужских, так и женских погребениях.

В погребениях бустонского времени, как в мужских, так и женских, такой тип сосудов, как «ваза» был отмечен всего в одной могиле (М 411), тогда как в могилах молалинского времени вазы обнаружены практически во всех камерах, где была обнаружена посуда. Интересен тот факт, что еще в 4 камерах были обнаружены резервуары ваз, т.е. ножка вазы была (возможно, преднамеренно) отбита.

Часть посуды окрашена охрой. Соотношение вариантов окраски - 5 покрыты охрой, на 17 нанесен ангоб. Окрашенная керамика присутствует в 10 мужских и 5 женщин погребениях. Как правило, ангобировались горшки (12), а также вазы (4) и миски (3). Необходимо сказать, что на бустонском этапе посуда окрашивалась значительно чаще (22,6 %), по сравнению с сосудами молалинского времени (10,3 %)

Огонь присутствует в самых разнообразных сторонах ритуального действа. Наибольшее количество проявлений огня прослежено в качестве кострищ остатков от костра (9), в подстилки под человеческими останками (11) и его употребления в кирпичной массе (8).

Так как наличие костра или кострищ, а также продуктов горения огня (угольки, зола) в качестве подстилки уже было описано, то нам осталось рассмотреть наличие угольков в кирпичной массе. Здесь при самом поверхностном изучении выделяется следующая интересная деталь. Так, из 8 погребений, где в кирпичной массе присутствуют угольки, 6 являются могилами молалинского периода. Половина могил катакомбной конструкции. Более того, все погребения женские, что не может не обращать на себя внимание.

Редким являются погребения, останки в которых подверглись кратковременному горению, в следствии чего были частично обожжены. Причем в могилах бустонского этапа (М 149, М 220, М 245) термическому воздействию подвергали только череп, а в захоронении молалинского времени (М 157) следы воздействия огня прослежены на всех костях.

Использование камня также присутствует в погребениях вторичной ингумации. Чаще всего он обнаружен в заполнении входа, в насыпи, в сосудах, в камере, в качестве подстилки. В одном случае мелкая галька присутствует в кирпичной массе (М 200).

Наличие камня в сосуде наблюдается в четырех мужских и 1 женском погребении. Три погребения, которые относятся к бустонскому этапу, являются могилами подбойного типа с захоронением мужских останков. Остальные два погребения молалинского времени.

Из пяти погребений, где камень был найден в камере, интересно рассмотреть погребение М 65, в котором кроме небольшого валуна около входа в камеру справой стороны, с левой, в небольшом углублении находятся 6 окатанных галек, с каким-то явно ритуальным значением. Данное захоронение бустонского периода принадлежит женщине 20-30 летнего возраста.

Исходя из того, что выявляется при систематизации всех захоронений вторичной ингумации, мы можем сделать вывод, что обряд выставления на «дахму» усопшего продолжал существовать на последнем этапе Сапаллинской культуры, и человеческие останки после выставления их на дахму предавались земле со свойственной для такого типа погребениям обрядам и обычаям. Отделенные от плоти человеческие кости считались «очищенными от скверны», а потому, обряд вторичного захоронения резко отличатся от прочих видов ингумации.

Само по себе слово «дахма» имеет несколько значений. Так, Х. Хумбах считал, что слово «дахма», наряду со значением «место для выставления трупов», означало также «окруженная стенами могила, "мавзолей" (Humbach, 1961. Р. 99-102). Б. А. Литвинский полагает, что в одних случаях «дахма» могла быть местом для выставления трупов, а в других, местом для хранения уже очищенных костей (Литвинский, 1983. С. 113). В книге Г. П. Снесарева понятие авестийского термина «дакма» (искаженное «дахма») обозначал «место сожжения», «погребальный огонь» (Снесарев, 1969. С. 144).

В нашем случае дахма была сооружена в виде каменного наброса ниже уровня древней поверхности на 30-35 см., размером 230х170 см. В центральной части под камнями также в углублении были выявлены остатки кострища, видимо, символически очистившее землю. Среди каменного наброса были обнаружены фрагменты керамики, различные изделия из камня (лазуритовые, сердоликовые бусы), металла (клипсы, фрагмент булавки), другой инвентарь молалинского времени.

Мы не можем с уверенностью сказать, существовал ли какой-то порядок при расположении костей, а значит, не можем говорить о его смысловом значении, если этот порядок применялся на практике. Можно, отметить, что сопроводительный материал и характер самого инвентаря не выделяется с инвентарным набором в погребениях традиционных форм.

Собранные компактно или же разложенные в имитации анатомического порядка, кости свидетельствуют о том, что перед нами совершенно иной, в отличии от трупоположения обряд захоронения, который преобладает в соотношении с другими формами ингуации. Соответственно из этого положения вытекает и то, что обряд сложения костей предварял ряд других определенных действий. Имеющиеся факты сложения костей указывает на существование порядка действий, отличающегося от стандартного для культуры Сапалли трупоположения. Вопрос его появления может быть связан с обрядами этнического характера, зарождением каких-то идеологических и религиозных перемен в обществе.

1.3 Обработка данных оскверненных захоронений

Данная группа погребений незначительна по своему количественному составу и дополняет рассмотренную группу могил, не потревоженной ингумации. Выделяет ее особенность преднамеренного нарушения анатомического порядка костяка, что чаще всего характеризовалось в осквернении грудной клетки или головы. Ритуал характеризует собой некоторые действия в нарушении анатомического порядка расположения костей, перемещение черепа или переворачивание относительно остальных костей, а также беспорядочное нарушение в грудной клетке, где по верованиям многих племен и народов находится душа человека. В большинстве случаев в рассматриваемых погребениях наблюдаются оба вида осквернения.

Подобная традиция прослеживается, например в осетинской погребальной традиции, где колдуны, умершие от удара молнии, самоубийцы и те, кто обесчестил свой род или семью, подвергались практике намеренного разрушения трупов нечистых (Чибиров, 2008. С. 249).

Оскверненных могил исследовано сравнительно немного. Из общего количества могил полной ингумациии, оскверненные составляют всего чуть около 5 % или 9 из 181 погребений (рис. 10). Таким образом, можно говорить об очень редком использовании данного ритуала и его возможной связи с какими-либо событиями в жизни бустонцев.

Рассматривая данную группу могил, отметим, что оскверненные останки в М 324, в данном параграфе учитываться не будут, так как это захоронение является парным и будет рассмотрено ниже, в группе могил с парным обрядом.

Над 4 погребениями были зафиксированы остатки от костра и кострище. Два погребения принадлежат женщинам, одно - мужчине, еще одна могила не определенная. Единственное кострище находится над погребением молалинского этапа, а погребения, над которыми зафиксированы остатки костра, относятся к бустонскому этапу.

Тризна - одна из составляющих частей после погребального действия, в рассматриваемой группе не прослежена.

Что касается типа погребальных камер, отметим преобладание могил подбойно-катакомбного типа, а могил катакомбной конструкции нет вовсе (рис. 11). Шесть погребений определены заключительным бустонским периодом СК, еще две могилы (обе подбойно-катакомбной констррукции) более раннего, молалинского времени.

Форма погребальной камеры округлой или близкой к подобному типу, размерами от 110х110см. до 240х210см. Вход оформлен подпрямоугольным видом размерами от 45х80 до 100х150. Камера выполнялась под конкретного человека, так как ее размеры напрямую зависят от останков.

В двух погребениях подбойно-катакомбного типа вход выполнен в виде ступенчатого спуска (М 18, 285). Отметим, что единственное погребение ямного типа (М 358) по форме близко к правильному кругу. Выделяется от других эта могила еще и тем, что в камере, в процессе расчистки были зафиксированы остаточные следы от существовавших когда-то свай, на которые, по-видимому, было положено перекрытие, до нас не сохранившееся. Всего удалось проследить следы от пяти свай, которые располагались по краям камеры. Кроме того, камера имела заплечики, на которые, возможно, и было возложено перекрытие с опорой на сваи. На высоте около 50-70см. от могилы был зафиксирован каменный настил, а под ним следы от костра.

Закладка входа была разнообразной, от кирпичного лома или небольшого количества каменного наброса, до мощной кладки в 5 рядов. При изготовлении кирпича иногда использовались остатки от костра. Угольки в кирпичной массе прослежены в кирпичной массе трех погребений, а в одном случае кирпич был обожжен (М 210).

Как мы уже отмечали, наблюдается два вида осквернения: нарушение торса и изменение положения черепа. В 5 погребениях из 8 нарушенными были и торс и череп. Интересно то, что в погребении М 397 подобному акту подверглись останки ребенка младшего возраста (infatilis I).

В погребениях молалинского этапа осквернению подверглись в одном случае только торс (М 401), а в другом, торс и голова (М 285). Заметим, что погребение М 285 отлично от других определенным своеобразием. Здесь форма осквернения выражается в перемещении костей внутри камеры. Похожая ситуация наблюдается в М 214 бустонского этапа. Череп в этом погребении также перенесен к входу, однако возможно размеры камеры не позволили отдалить череп на значительное расстояние и потому он находится непосредственно около ступней ног.

В большинстве погребениях (6) останки расположены в центре камеры, а в могиле ямного типа - у стены. Еще в одной могиле (М 285) кости расположены в различных частях камеры: череп находится у входа, нижние конечности в центре камеры, а торс, тазовые и бедренные кости находятся у стены. Можно лишь предположить, что костяк изначально располагался у стены, там, где находится большинство костей, а впоследствии кости были перераспределены по камере как вариант осквернения.

В трех погребениях бустонского этапа под останками была прослежена органическая подстилка. В единственной могиле ямного типа М 358 - это угольно-зольная подсыпка, а в камерах М 18 и М 210, под костями расчищен коричневый тлен (камыш, кошма). Погребение М 358 является женским, М 18 - мужское, а останки из могилы М 210 не определены по половозрастной характеристике. Кроме того в погребении М 358 угольки прослежены на полу по всей камере. В 5 погребениях подбойно-катакомбного типа, подстилка выявлена не была.

Ориентировка черепа, в том положении, как он был обнаружен, здесь наблюдается самая разнообразная. На Запад черепа ориентированы в двух погребениях (М 397, М 401) различных периодов. В других могилах ориентировка черепа разнообразная: на Север (М 210), Юг (М 18), Восток (М 214), Северо-Запад (М 332), Северо-Восток (М 285). В могиле ямного типа (М 358), череп лежит лицевой стороной вверх. Таким образом, определенной ориентировки лица не наблюдается, что, видимо, связано с изменением анатомического положения черепа.

Напутственная мясная пища зафиксирована в двух погребениях бустонского времени: в М 210 подбойной конструкции ребра и трубчатые кости барана были обнаружены в горшке у входа в камеру; в могиле ямного типа М 358 позвонки барана обнаружены в центре камеры вокруг горшка.

Инвентарь зафиксирован в 6 погребениях из 8. Это 4 однолезвийных ножа, 2 однолезвийных секача, 2 пряслица, 2 бусины, вотивное тесло, подвеска, браслет, колесо, рог и металлические пластина. Как мы видим, наибольшее количество составляют вотивные металлические изделия.

Однолезвийные ножи присутствуют попарно в двух разновременных погребениях, одно из которых принадлежит женщине, второе не определено по половозрастной характеристике. Одно из пряслиц, обнаруженное в мужском погребении находилось в хумче среди скопления угольков.

Посуда присутствует во всех погребениях в количестве от 1 до 7 экземплярах. Среднее количество на одну могилу составляет около 4 сосуда, однако ни одного погребения с таким количеством сосудов нет. Если мы будем рассматривать только мужские и женские погребения, заметим, что в 2 из трех мужских могилах количество сосудов равно двум (в среднем 3 сосуда), а в двух женских захоронениях присутствует 5 и 6 сосудов (в среднем 5,5 сосудов).

Что касается местоположения сосудов в камере, то бросается в глаза отсутствие сосудов в центре камеры, в трех могилах часть сосудов находится у входа. Большинство же сосудов (82%) во всех погребениях (исключение М 210) располагаются вдоль стен.

Стоит отметить, что в рассматриваемых погребениях бустонского этапа вазы отсутствуют. Это показывает, что на последнем этапе отношение к данному типу сосудов меняется кардинальным образом. Данные по такому отношению к вазам можно проследить и в других вариантах ингумации. Так, в полной, не потревоженной ингумации, вазы встречаются крайне редко, а те, что есть, окрашены охрой, что, вероятно, говорит об их особом назначении. В группе с обрядом вторичного захоронения, ваза обнаружена лишь в погребении М 411, но и там она окрашена охрой.

Из 33 обнаруженных керамических изделий, 8 (24 %) окрашены охрой. Они обнаружены в 4 камерах бустонского и 1 молалинского времени. Окрасу в основном подвергались горшки (4, 1 с лощением), в единичном варианте банка, ваза (с лощением), хумча и миска.

Использование огня в своем большинстве определяется нахождением остатков костра или кострищ, а также в качестве подсыпки в камере и под останками в погребении М 358. Угольки были обнаружены в сосуде (хумча) с пряслицем в погребении М 332. В могиле М 358 угольками было посыпано дно в камере, а также угольно-зольная прослойка находилась под останками молодой женщины 15-18 лет. В кирпичной массе, закрывающих входной проем в камерах М 214, М 285, М 332 также были прослежены угольки, а в погребении М 210 кирпич был обожжен.

В рассматриваемой нами группе могил, использование камня прослежено в пяти погребениях бустонского этапа. В двух погребениях (М 332, М 358) камень зафиксирован в насыпи, что позволяет нам говорить, что данные погребения имели настил, о котором уже говорилось выше. Мелкая галька (с угольками) также была использована при производстве кирпичной массы, которые закрывают вход в погребения М 214, М 332.

Еще в двух погребениях камень использовался в закладке входа. В М 18 камень был положен поверх кирпича, а в М397, только камни различной величины перекрывали небольшую входную ступень.

Из приведенного выше материала мы видим, что группа оскверненных захоронений довольно малочисленна, но при этом создает широкий простор для дальнейшей интерпретации таких погребений на основе археологических данных совместно с этнографическими материалами.

Почему и с какой целью происходили преднамеренные осквернения могил? Происходили ли такие действия с периодичностью или вызваны какими либо субъективными предпосылками? Вероятно, представления о жизни после смерти у бустонцев тесно переплетались с «земной» жизнью, а потому они и пытались такими радикальными действиями изменить ход текущих событий. Однако это лишь предположения, требующие углубленного изучения и доказательств.

1.4 Статистический анализ захоронений с трупосожжением

Самым ярким культурным феноменом Б VI является обряд кремации и полуназемные ящики, где осуществлялся акт сожжения усопших. За 14 полевых сезонов было зафиксировано 36 случаев сожжения останков человека, что значительно превышает все подобные погребения в памятниках СК. От общего число вариантов захоронения, кремирование составляет около 17 % (рис. 12).

Кальцинированные кости человека были обнаружены в 35 камерах различной конструкции. Большинство из них (30) одиночные захоронения, исключение составляют 2 могилы с кремированными останками человека и целыми тушами животного (М 54, М 86), а также 3 погребения с обрядом парного захоронения (М 60, М 115, М 184). В настоящем разделе будут рассматриваться только одиночные погребения кремированных останков, а вышеуказанные исключения войдут в соответствующие разделы с парным обрядом и захоронения останков человека с животными.

Хронологически погребения также как и остальные могилы принадлежат 2 заключительным периодам. Обряд в большей степени использовался на последнем, бустонском этапе (70 %), что выражается в количественном соотношении, как самих могил (21), так и ящиков для кремирования (6). Молалинский период представлен 7 погребениями (23 %), 1 захоронение молали-бустонского времени, еще 1 не определено из-за отсутствия в камере какого-либо сопутствующего инвентаря.

Над некоторыми могилами были прослежены надмогильные сооружения, выполненные в виде земляной насыпи или настила из небольшого рванного камня или кирпичного лома. Насыпь - невысокое (25-45 см.) земляное возвышение над камерами, выполненная из грунта могильной ямы и дерна, что демонстрируют могилы бустонского времени (М 66, М 127, М 219). Подобная конструкция также присутствует над входом единственного катакомбного захоронения (М 174). Над двумя погребениями, насыпь удалось проследить по остаткам костра (М 66, М 174), еще одно - по фрагменту нижней части сосуда - возможно остатки тризны (М 127). Насыпь одного из погребений (М 219) выявлена по накрывающим ее камням, образующих настил. Последний также обозначен над двумя могилами подбойной конструкции - также бустонского времени. Однако, они отличаются использованным для его выполнения материалом, а также площадью распространения. Настил из камня находился над входным проемом погребения М 272, а в погребении М 338 настил состоял из кирпичного лома, накрывающий непосредственно камеру. Видимо, настил осел в следствии обвалившегося свода камеры и поэтому был обнаружен в пределах самой камеры.

Могилы с кремированными останками представлены всеми типами конструкции камеры, однако, катакомбный вариант устройства зафиксиро-ван лишь однажды (М 174). Сопоставляя конструкцию погребальной камеры и время ее создания, стало заметно, что на более раннем, молалинском этапе, могилы имели широкий, относительно камеры, входной проем. К бустонскому периоду стали больше использовать подбойную конструкцию и ямные могилы (рис. 13).

Входной проем подпрямоугольный, края округлые, в единственном погребении катакомбного типа (М 174) вход имеет ступенчатый выступ. Размеры входной части в целом подчинены размерам самой камеры, а его средняя величина составляет 0,74 м². Во всех могилах вход был заложен кирпичом или кирпичным ломом, в погребении М 84 в кладке помимо кирпича использован крупный валун. В четырех захоронениях разного времени в кирпичное тесто добавлена примесь из угольков и золы.

Вход имеет разнообразную направленность своего оформления, однако заметно преобладание ориентировки данной части погребального сооружения с З, СЗ и С сторон (рис. 14), что составляет 89 % всех могил, конструкция которых предполагает наличие входного проема. Исключения в виде В и ЮЗ оформления входа присутствуют в могилах подбойной конструкции М 84 и М 166.

Форма погребальной камеры в могилах, конструкция которых предполагает наличие входного проема, почковидной (44 %), или округлой или близкой к ней формы (50 %). Одно погребение подбойно-катакомбной конструкции выделяется обкладкой по периметру камеры подобранными по размеру и форме валунами и камнем (М 71). Это единственное погребение, где погребальная камера не с округлыми стенками, а практически ровной, подпрямоугольной формы.

В могилах ямного типа камера подпрямоугольного вида (11 из 12), одна из них (М 262) с заплечиками, еще одно погребение овальной формы. Камеры не имеет устойчивого размера и варьируют в пределах от 0,8 до 2,3 м². Длинной осью все могилы данного типа ориентированы по линиям, входящие в диапазон С-Ю - З-В. Единственным исключением является погребение М 219, ориентировано по линии ЮЗ-СВ.

В 80 % камер кремированные останки расположены в ее центральной части или близко к нему. Такое местоположение кремации наблюдается во всех типах камеры за исключением могилы катакомбной конструкции (М 174), где кальцинированные останки находились у противоположной входу стены. У стены останки расположены в двух ямных захоронениях (М 150, М 273), а также в погребении подбойного вида М 317. Еще в двух камерах подбойно-катакомбной конструкции остатки кремации относительно камеры находились у входа.

Кальцинированные кости размещались на дне компактно, в виде небольших скоплений, по площади занимания в среднем от 0,04 до 0,1 м². Лишь в одном погребении (М 84), этот показатель был превышен, причем значительно, до 0,2 м². Есть также и погребения с явно не полным собранием сгоревших останков, где остатки кремации расположены на площади 0,02-0,03 м² (М 150). Вместе с тем нередко могильные ямы достигают крупных размеров, длиной более 2 м и ширина до 1,5 м. Средние размеры могильных ям в целом достаточно точно соответствуют размерам ям погребений, в которых совершены захоронения по способу трупоположения (ингумации). Это позволяет предположить, что ритуал предусматривал не простое захоронение кремированных останков, а нечто иное, обряд, требующий более обширное пространство погребальной камеры. Таким обрядом, вероятно, была традиция погребения кремированных останков в «кукле». Именно на таком предположении строится интерпретация материалов из алакульско-федоровского могильника Кулевчи-VI. Н.Б. Виноградов, на основании наблюдений за расположением двух скоплений кремированных останков и бронзовых украшений в погребениях этого могильника, интерпретировал их как захоронения праха, помещенного в «куклы». Относительно расположения находок, связанных с этим скоплением, Н.Б. Виноградовым сделаны следующие выводы: «Если исходить из этого (наличия в погребении «куклы»), то становится понятным расположение погребального инвентаря. Украшение верхнего края обуви низками бронзовых бусин традиционно для алакульских женщин, захороненных по обряду трупоположения. Не случаен, видимо, и факт залегания некоторых украшений непосредственно на обломках кальцинированных костей». Сходная картина наблюдается и в других погребениях этого могильника (Виноградов. 1984. С. 136 - 153).

Данный вывод о наличии "кукол" в андроновских погребениях Н.Б. Виноградов сделал на основании аналогий с погребальными куклами-манекенами более поздней, таштыкской культуры, где также практиковалось сожжение умершего. Как свидетельствуют таштыкские материалы, оставшийся в ходе сожжения пепел собирали в кожаный мешочек. Затем шили человекообразный манекен размером с покойника. Изготовляли такие куклы из травы и обшивали кожей, а возможно, берестой и материей. Внутрь помещали мешочек с пеплом (Грязнов, 1979. С 93; Вадецкая, 1986, С. 134).

Однако захоронение производилось не только в куклах и небольших углублениях. Так, среди значительного по объему скопления кальцинированных костей в М 317 была обнаружена бронзовая булавка, что, возможно, говорит о погребении кремированных останков в каком-то "пакете", "заколотый" вышеупомянутой булавкой. Об этом свидетельствует и прослеженный среди кальцинированных останков кремации коричневый органический тлен - видимо, остатки оболочки "пакета".

Практиковался также и вариант захоронения кремированных останков в небольшом углублении (лунке). Выделяется при таком варианте захоронения кремации способ в погребении М 203. Лунка здесь значительно больших размеров (10 х 25 см.), а находившиеся в ней сожженные останки накрыты донной частью хума, который с З стороны подпирали 2 формовочных кирпича.

Расширить круг вариантов способа захоронения кремированных останков позволяет погребение М 128. Здесь остатки трупосожжения были обнаружены в сосуде - вазе на высокой полой ножке со следами лощения и резервуаром типа открытой тарелки, обильно окрашенный охрой. Сосуд стоял на стыке камеры и входного проема, которые фактически находились на одном уровне. Сверху вазы лежали куски мяса (лопатка и ребра барана). По определению Куфтерина В. В. в вазе находились сгоревшие фрагменты теменной кости и нижней челюсти, т.е. видимо, кремирована была только голова человека (Куфтерин. 2009, С. 225).

Таким образом, по способу укладки кремированные останки представлены следующими вариантами: на дне камеры; в грунтовых лунках; сложены в кусок ткани; помещены в “куклу” или манекен; в сосуде.

Мясная пища прослежена в 14 погребениях (47 %) всех типов камеры. Она представлена, как правило, регламентированными кусками - передняя или задняя ножка (трубчатые кости), грудинка (ребра), лопатка барана. Выделяется погребение М 112, где помимо остатков костей барана (у Ю стенки в вазе лопатка, в С части - ребра, трубчатые кости, астрагалы) был обнаружен крестец коровы, находящийся в СЗ части камеры.

Многочисленны в погребениях с кремацией различные находки орудий труда, украшения и предметы туалета, которые обнаружены в 19 камерах (63 %). Инвентарный комплекс представлен вотивными металлическими изделиями, бронзовыми и каменными украшениями (бусы, подвески, серьги, булавки и пр.), а также глиняными поделками (миниатюрный сосуд, алтарик, набор фишек).

Отметим, что в могилах ямного типа инвентарь представлен, не так широко, как в погребениях подбойной и подбойно-катакомбной конструкции. Из 12 ямных захоронений, инвентарь зафиксирован в четырех камерах - 33 %; еще в двух могилах были обнаружены обугленные брусок (М 20) и диск (М 75), которые не сохранились и их назначение не определено.

Среди инвентаря наибольшее количество составляют находки вотивных однолезвийных (5) и двулезвийных (4) ножей, отдельных (в 1 могиле от 1 до 5) каменных или бронзовых бусин (6), пряслица (6). Многообразие находок в рассматриваемых могилах приведено в табл. 4.

Табл. 4 Виды находок

* подвески височные, вотивный жезл, гофрированная пластинка, спица - по 1.

**знаком «/» показано соотношение количества находок с количеством камер

В 8 погребениях находки были обнаружены в сосудах. В 4 случаях это были ножи, которые лежали в мисках вместе с остатками мясной пищи, еще в 4 сосуда положены пряслица (М 148, М 317) и пряслица-бусины с циркульным орнаментом (М 219). В одной камере в вазе была найдена бронзовая подвеска (М 283). Отдельно выделим находка каменного (кремень) черешкового наконечника стрелы листовидной формы. Наконечник был положен на кирпичную ограду внутри камеры (М 273) с СВ стороны, а сверху накрыт вазой.

Посуда, в целом повторяет использованные в обрядовых группах ингумации формы и типы сосудов (банка, горшок, кувшин, миска, ваза). Однако в рассматриваемой группе погребений встречаются и крайне редкие, единичные для некрополя типы посуды, встречающиеся только в могилах с кремацией. Это чайники с округлым или биконическим туловом и трубчатым носиком (М 84, М 148, М 219), а также кубок на высокой ножке с биконическим резервуаром.

Всего в могилах обнаружено 140 археологически целых сосуда, а также более 10 фрагментов керамики. Наибольшее количество представлено горшками (68), которые широко употреблялись на обоих этапах заключительного времени СК. Соотношение сосудов в погребениях с трупосожжением представлено в рис. 15.

Местоположение сосудов в камере разнообразно. Особо выделяется расположение посуды по линии в ряд, которое прослеживается в более чем половине захоронений (16 из 30). Ориентировка поставленных в ряд сосудов схожа и в 75 % направлена по линии З-В - ЮЗ-СВ. Отклонением являются 4 погребения, в которых сосуды ориентированы по линии С-Ю - СЗ-ЮВ. Количество выставленной по линии посуды, варьирует от 4 до 6 шт. Оно не имеет определенного, единого для всех погребений местоположения. В 9 могилах сосуды поставлены по центру камеры, в 5 - керамика находится в центре, еще в 2 - у стены.

В 17 погребениях обнаружены 23 сосуда со следами окраса охрой, что составляет 16,4 % от всей обнаруженной в данной группе могил посуды. Из них, половина (12 сосудов) сохранила на себе следы лощения. При этом лощенными оказались в основном горшки (11) биконической и подбиконической формы, а также 1 ваза (М 283).

Охрой покрыты сосуды разнообразных форм: 5 ваз (в т. ч. ваза с останками кремированных останков - М 128), 4 горшка, банка и кувшин. Отметим, что на молалинском этапе, ангобированная или покрытая охрой посуда встречается крайне редко: было обнаружено 2 вазы (М 33, М 56) и кувшин (М 174).

Охра в обрядовой деятельности также использована в качестве подсыпки в камере М 192; здесь же охрой была засыпана лунка с колесом. Также она прослежена среди фрагментов резервуара вазы в погребении М 71.

Меловая подсыпка выявлена в одном случае (М 117). По расположению украшений и посуды можно предположить, что на ней лежала "кукла", в которую были вшиты останки трупосожжения.

Использование камня в погребальной практике обряда захоронения кремированных останков немногочисленно. Выше уже упоминалось об использовании рванного камня в качестве настила (М 219, М 272). Еще в двух погребениях были обнаружены гальки небольшого размера. Оба захоронения подбойно-катакомбной конструкции: в М 33 количество галек равнялось 3, а в М 393 - 7. В обеих могилах гальки находились у входа с СЗ стороны. Еще в 2 погребениях (М 84, М 317) камень использовался в сооружении кладки входа. Выделяется каменная ограда по периметру камеры в М 71. Она выполнена из подобранных, одинаковых по форме речных валунов, которые выставлены на дне камеры, образуя тем самым ящик для захоронения останков человека.

Проявления огня использованы в самых разнообразных культурно-хронологических контекстах. Наиболее часто прослеживаются остатки костров и кострищ, которые выявлены в 11 погребениях (6 молалинского времени, 5 - бустонского). В могилах, конструкция которых предполагает наличие входного проема (8), остатки костра и кострища в основном находятся над входной частью камеры (М 148, М 166, М 174) или непосредственно на кирпичной кладке (М 33, М 71, М 112, М 192). Остатки костра и кострище также прослежены над 3 погребениями ямного типа. Кострище выявлено над Западной частью могилы молалинского времени (М 56), а остатки костра в насыпях погребений бустонского времени (М20, М 66). Все многообразие использования огня показано в рис. 16.

Таким образом, обряд кремирования человеческих останков был распространен в практике бустонцев. Трупосожжение проходило в специальных сооружениях, определенные как «кремационные ящики». (Аванесова, Тошпулатова, 1999. С. 28; Аванесова, 2010. С. 127). Выполнены они из сырцового формовочного кирпича, подпрямоугольной формы с незначительным углублением стенок в грунт. Все ящики для кремирования вытянуты по осевой линии СВ-ЮЗ с небольшими отклонениями.

За период исследования памятника были обнаружены 8 таких строений, расположенных на разных участках могильника, сгруппированных по 2-3 ящика. Вокруг каждой группы "кремационных ящиков" на уровне древней поверхности зафиксировано множество кострищ - остатки от жертвенных костров и символические погребения. Строения I-III расположены в ЮВ части некрополя, занимая площадь 60 м² на кв. И-Н // 15-17. Другие ящики для сжигания останков находились на значительном отдалении к СЗ от первой группы на квадратах Ч-Щ // 9-11 (Кр. IV-VI) и Ъ-Ю // 9-6 (Кр. VII-VIII) на небольшом друг от друга расстоянии.

Назначение ящиков установлено с абсолютной бесспорностью, что подтверждается находками кальцинированных костей человека, степенью обоженности стен и стратиграфическим заполнением камер. Последнее также свидетельствуют о неоднократности их использования. Так, на самом дне Кр. I располагался плотный слой фрагментов обожженных кирпичей, под которыми обнаружены кости мелкого рогатого скота со следами сильного воздействия огня. Далее идет плотный слой несгоревшего угля, зольное скопление, в котором были найдены несколько фрагментов керамики.

То, что кремирование останков совершалось не внутри могильной камеры, а в специально сооруженных для этих целей ящиках, говорит степень озоленности и прокала костей. Останки подвергались воздействию огня, температура которого превышала 700-750^о С, а такой градус на открытом огне достигается редко (Куфтерин, 2009. С. 223).

В рассматриваемых строениях кремировали не только останки человека, в кирпичной массе и на дне некоторых ящиков наряду с кальцинированными костями человека находились и мелкие обожженные кости животных. Исследование останков из ящиков и некоторых погребений (М 128, М 219, М 393) было проведено антропологом В. В. Куфтериным (Куфтерин, 2009 С. 222-225). Результаты изучения показали, что кремированию подвергались люди разного пола и возраста. Кроме того выяснилось, что сожжению подвергали именно тело усопшего, а не сухие обезжиренные кости. Также в некоторых ящиках были обнаружены обожженные костные останки мелкого рогатого скота, достоверно определенные в некоторых ящиках. Это свидетельствует о том, что обряд включал жертвоприношение животных (части туши).

Погребения с кремацией являются объектами разнообразных интерпретаций: от восприятия этих объектов как средство очищения до способа освобождения духа. И Вунн считает, что такие погребения указывают на веру в существование души, которая освобождается от своей земной оболочки, что облегчает ее переход в «иной мир» (Wunn, 2001. S. 134). К. Е. Бочваров же предполагает, что кремирование останков мыслилось в одном и том же религиозном контексте, что и ингумация, но при этом тесно связано с поклонением огню (Бочваров, 2010. С.121).

Таким образом, начиная с молалинского этапа, сапаллинцы, ранее традиционно хоронившие своих умерших по обряду трупоположения в скорченном положении на боку (изредка прибегая к положению усопшего на живот, спину или в сидячем положении) (Аскаров, 1977; Аскаров, Абдуллаев, 1983; Ионесов, 1990), стали практиковать обряд трупосожжения, что является диагностическим признаком степных андроновских племен (Аванесова, Тошпулатова, 1999. С. 27-36).

1.5 Экстраординарные захоронения

За период изучения могильника было исследовано 211 погребений с различными формами ингумации и кремации. В 6 погребениях, составляющие незначительную часть от общего количества могил (рис. 17), представляют соотношение различных вариантов ингумации и кремации человека, что разительно отличает их от других захоронений, а потому, будут рассмотрены отдельно.

Могилы с парным обрядом захоронения человеческих останков, выполненные в разнообразных вариантах ингумации и кремации, находятся в камерах различной конструкции, форм и размеров. Соотношение вариантов погребения по отношению к типу камеры приведено в табл. 5.