Структурно-системный анализ некрополей Бустон VI-VII как исторический источник

За период изучения открыто 9 алтарных сооружений, что от общего количества объектов составляет около 8 %. Распространены по всей площади некрополя, причем 4 алтаря в Южной части расположены в ряд (М 101-104) на квадратах Ф / 10'-13'. Это позволяет предположить, что их создание происходило одновременно или на протяжении относительно небольшого промежутка времени.

В отличии от алтарей некрополя Б-VI, здесь не выявлено остатков жертвенных кусков мяса, керамика (фрагмент сосуда баночной формы бустонского периода) обнаружена лишь в одном случае - в заполнении ямы М 97. Здесь же на дне находился речной валун.

Таким образом, могильник Б-VII, также как и Б-VI является не только местом для погребения соплеменников, но и для отправления определенных действий ритуального характера, о чем говорят 45 % камер не погребального назначения от общего количества объектов. Это однотипные фиктивные погребения, поминальники и алтарные ямы. Здесь не выявлено сакрализованных площадок и символических погребений с глиняными монофункциональными изделиями и культовой посудой, что кардинально отличает два рассматриваемых могильника. Все эти аспекты требуют дальнейшего изучения ритуального действия не погребального характера и их интерпретацию в свете новых обобщенных данных.

Заключение

К числу ценнейших источников, позволяющих осуществить реконструкцию и моделирование древних обществ, относятся погребальные памятники. В материализированном виде они сконцентрировали в себе достижения материального производства, а также жизненно важные идеологические установки.

Располагаемый нами фонд источников (615 объектов) выглядит достаточно представительным для разработки типологии структуры погребального обряда некрополей Б-VI и Б-VII. Систематизация археологических объектов на обоих памятниках позволила выделить несколько обрядовых групп и вариантов захоронений, а также могил, не предназначенных для непосредственного погребения человека:

I. Ингумация - скорченно на боку, на животе, на спине; фракционное или расчлененное; вторичное перезахоронение; вариантом ингумации является и человеческое жертвоприношение. К ингумации относятся также нарушенные или ограбленные в древности, а также оскверненные захоронения. Варианты ингумации широко распространены в обоих рассматриваемых памятниках. В процентном соотношении это выражается как 35,2 % для могильника Б-VI, и 54,1 % для Б-VII.

II. Трупосожжение с последующим захоронением остатков вскоре или сразу же после кремирования - в грунтовых лунках; помещение в «куклу» или манекен умершего; сложены в кусок ткани («пакет»); в сосуде. Подобное обращение с телом умершего характерно для Б-VI, где количество кремированных останков составляет 16,6 % от общего количества вариантов погребальной практики. В могильнике Б-VII кремированные останки выявлены всего в одном случае (М 65) и представляются нам скорее исключением в похоронной обрядности некрополя.

III. Символические могилы - захоронения животных (овца, собака); антропоморфные статуэтки и другие вотивные предметы; сосуды культового назначения (астадоны, курильница), наконечники стрел и другие символы. Сопоставляя данные погребений животных, мы видим практическое равное соотношение могил с их остатками (5,1 % в Б-VI, 4,6 % в Б-VII). Отличие состоит в видовом разнообразии. Так, если в некрополе Б-VII практиковалось захоронение только овец, то в Б-VI выявлены также два захоронения с собаками (М 76, М 371). Символические погребения монофункциональных глиняных поделок, характерны только для погребальной практики Б-VI, причем их количество достаточно велико (около 8 %).

IV. Объекты, сопутствующие отправлению культовых действий. В данную группу входят поминальники, фиктивные, кенотафные погребения, алтарные ямы, кострища и другие сооружения без останков человека. Подобные объекты составляют значительную часть полиритуального памятника Б-VI (58,3%). Большое количество их и в некрополе Б-VII (45 %).

Судя по характеристике обрядовых групп, ритуальная практика бустонцев была достаточно разработанной, надо полагать, что выполнение ритуала играло важную роль в укладе жизни данного сообщества. Культурной инновацией второй половины II тыс. до н.э. доисторической Бактрии являются метаморфозы в обрядово-ритуальной сфере жизни. Это, главным образом, мы можем проследить в системе некрополя Б-VI, где имело место возведение специально подготовленных церемониальных площадок. Здесь совершались долговременные обряды, о предназначении которых мы можем только догадываться по таким археологическим следам, как остатки от костров, грунтовые алтари, жертвенные куски мяса животных и т.п. без видимой связи с каким-либо захоронением.

Следует отметить, что сравнительный анализ обсуждаемых некрополей выявил своеобразие и ряд принципиально важных черт, отличающих их один от другого. Так, материалы Б-VI свидетельствуют о явном нарастании степных элементов начиная с середины II тыс. до н. э. и качественно новом периоде в жизни этого общества, чего не скажешь о Б-VII.

Археологические комплексы позволяют полагать, что реальный вектор поиска исходного культурного феномена связан с обрядовыми церемониями пастушеских племен эпохи бронзы Евразии, где прослеживается обрядовые церемонии близкие СК. Основными ретрансляторами таких новаций служат различные степные элементы, использовавшиеся в погребально-обрядовой практике Б-VI. Это яркое проявление ритуалов связанных с огнем, в том числе кремирование останков человека, новшества в формах металлических изделий, широкое использование камня для сооружения могильных и внемогильных конструкции, наличие курганной кольцевой схемы размещения захоронений, наличие в погребениях и алтарных ямах специфичных фрагментов степной керамики - все это указывает на влиянии носителей культур степной бронзы.

Необходимо отметить, что Б-VI, с одной стороны кардинально отличается от сапаллинских могильников, в том числе Б-VII, а с другой - генетически связан с ними. Результаты двух десятилетий археологического изучения говорят о его экстраординарных отличиях от других некрополей Шерабатского оазиса и бассейна Амударьи. Этот памятник, как полагает основной исследователь - Н. А. Аванесова надо считать одним из базовых при изучении механизма бактрийского культурогинеза.

Подытоживая весь материал и сравнивая результаты системного анализа некрополей Б-VI и Б-VII можно провести ряд параллелей схожих и различных элементов в похоронно-обрядовой обрядности обоих памятников. К общим отнесем время функционирования памятников. И хотя Б-VII начал использоваться несколько ранее, но основную массу составляют погребения именно молалинского и бустонского времени (73,4 %). Конструкция могильных камер четырех типов: грунтовая яма, подбойная, подбойно-катакомбная, катакомбная. Имело место возведение надмогильных сооружений в виде земляной насыпи (Б-VI - 9,5 %; Б-VII - 8,2 %). Для закладки входного проема использовался формовочный кирпич или кирпичный лом, в массу которого иногда добавлялись угольки, зола, мелкая речная галька. В обоих памятниках действовали одни и те же варианты ингумации - трупоположение, вторичные, фракционные (частичные) захоронения. Имеются случаи осквернения и ограбления могил, а также жертвоприношение. Известны комбинированные захоронения останков человека с животным.

При совершении обрядовых действий выявлены схожие черты. К ним относится использование подстилки или подсыпки, как под останками, так и по дну всего погребального пространства. Выявлено применение в погребальной практике камня, а также различного рода проявления огня, в том числе разведение кострищ и костров над могилами.

В следствии близкого по времени функционирования и генетического родства, находки орудий труда, украшения и предметы туалета в целом аналогичны. В большом количестве выявлены вотивные металлические изделия (одно- и двулезвийные ножи, зеркала и пр.). Посуда представлена стандартным набором и типологией: горшки, миска, ваза, банка, кувшин, хумча. Встречаются чайники с налепным носиком и тарелки. Часть посуды подвергалась окраске охрой с использованием в некоторых случаях практики лощения.

Отметим и различия, большинство которых выявлено лишь после статистической обработки обрядовых действий. В первую очередь это касается курганной кольцевой схемы размещения захоронений и присутствие в системе Б-VI сакрализованных площадок, полуназемных сооружений для трупосожжения (кремационных ящиков), каменного настила - «Дахмы» и дисковидных набросов из рванного камня, трактуемые нами как астральная символика.

Символика культа огня здесь представлена значительно большим количеством проявлений. Это касается всех сторон обрядовой деятельности: от остатков костра и кострищ, выявленных как над могилами, так и на сакрализованных площадках, прокаленных участков, до практики кремирования, в том числе применение частичного трупосожжения (термического воздействия на останки до обугливания кости и следов прокала). Отмечается возрождение забытых традиций - захоронения (младенцев) в хумах, а также сочетание в одном могиле двух вариантов погребения останков человека (ингумация/ингумация, ингумация/кремация).

К конструктивным особенностям отнесем использование в некрополе Б-VI камня и речного валуна при закладки входного проема погребальной камеры, сооружения настила, каменного ограждения по дну периметра камеры.

Также отмечалось наличие в Б-VI погребений с вотивными глиняными поделками (антропоморфная и зооморфная скульптура, глиняная посуда и ложа-черпак, алтари), а также монофункциональных глиняных сосудов, культовой посуды (курильница, астадон) и наконечников стрел. Кроме того, отмечен и более широкий спектр инвентарного комплекса (пуговицы-печати, украшений из золота, гипса, полудрагоценных камней).

Заметим также, что в погребальном обряде Б-VI охра широко применялась не только как красящее вещество для посуды, но и как заменитель огня в погребениях. Это проявляется в качестве подсыпки (разделителя между землей и скверной смерти); обсыпки части или всего усопшего; нахождение кусочков охры в культовых сосудах (астадон, курильница); наличия небольших углублений - лунок, в которых находилось по два наконечника стрел или колесо с охровым крошем.

Таким образом, оба могильника имеют общие и особенные элементы, как при сооружении погребальных камер, так и непосредственно в актах погребального ритуала.

Подводя итоги, выделим основные результаты проведенного исследования. В работе впервые обобщен весь комплекс объектов некрополей Б-VI (506) Б-VII (109), дана их полная статистическая раскладка и анализ. В итоге мы получили общую картину погребального обряда, выделили в отдельные группы такие варианты ингумации как вторичное захоронение, фракционные (частичные) погребения - в том числе кефалотафные и уникальные захоронения кистей рук в сосудах (миска, ваза), могилы с двойным вариантом погребения останков, человеческие жертвоприношения.

Выявлены сакрализованные площадки, предназначенные исключительно для оправления культово-религиозных действий, большое количество символических могил и поминальных комплексов. Проанализировав объекты обоих могильников, мы показали, что погребальный обряд бустонского этапа резко отличается от молалинского. В первую очередь это касается огненного культа, многообразия указанных вариантов ингумации, резкое увеличение числа трупосожжения. Определили, что на заключительных этапах регламент, свойственный для других памятников СК, по которому погребение мужчин осуществлялось на правом боку, а женщин на левом (Аскаров, 1977. С. 151), не соблюдался. Кроме того, наблюдается сильное воздействие степного (андроновского) населения, что отражается как в погребальном обряде, так и в инвентаре.

Изучение погребальных и поминальных обрядов, выявление специфики и особенностей имеет большое научное и практическое значение. Материалы данной работы могут быть использованы для дальнейших научных изысканий в дописьменной истории древней Бактрийской цивилизации, становлении государственности, культурно-экономических связей и развитии религиозных представлений. Все это даст возможность выйти на новый уровень историко-культурной реконструкции исторического прошлого народов Узбекистана.

Схемы, гистограммы и рисунки к тексту диссертации

Глава I

§ 1.1. - рис. 1-6

§ 1.2. - рис. 7-9

§ 1.3. - рис. 10-11

§ 1.4. - рис. 12-16

§ 1.5. - рис. 17-18

Глава II - рис. 19-20

§ 2.1. - рис. 21-24

§ 2.2. - рис. 25

§ 2.3. - рис. 26-30

Глава III

§ 3.1. - рис. 31-32

§ 3.2. - рис. 33

Глава IV - рис. - 34-35

Приложение

Глава I.

§ 1.1.

1.2.

1.3.

§ 1.4.

* В могилах ямного типа еще 1 могила переходного молали-бустонского времени и 1 - хронологически не определена.

1.5.

Глава II.

* В понятие другая символика входит: астральная символика (камень) - № 151, № 167А, альчики - № 47, дахма - № 235, символические с астадонами - № 26, 178, 330, 415, монофункциональными сосудами - № 147, 175, глиняными предметами - № 103, 130.

2.1.

* Без учета кострищ, алтарей, кенотафов, крематориев, и астральной символики, где подобных находок не может быть по определению.

2.3.

* С учетом 2 фрагментов (резервуар - М 179, ножка - М 281)

Глава III.

3.1.

3.2.

Глава IV

Размещено на Allbest.ru