Образ Константина у Сократа Схоластика и Созомена: рецепция и модификация Евсевия Кесарийского

Для исполнения своей цели они выдвинули в адрес Афанасия и его союзника Макария ряд ложных обвинений. Для обсуждения этих обвинений император созвал собор в Тире, поручив принять его консулу Дионисию Socrates, HE, I, 28, 1-2.. Сам Константин на соборе отсутствовал и ждал епископов уже в Иерусалиме, где намеревался после решения вопроса об Афанасии мирно (е?сзнйкюфеспн) провести собор в честь освящения храма Гроба Господня Socrates, HE, I, 28, 1..

Афанасий не хотел идти на собор, но не из-за страха перед обвинениями, а потому, что не хотел введения не соответствующих никейскому вероисповеданию положений Socrates, HE, I, 28, 4.. Чтобы всё же убедить Афанасия ехать на собор, императору потребовалось написать ему послание с угрозой привести его насильно, если он не захочет ехать по своей воле (полный текст послания не приводится) Socrates, HE, I, 28, 4.. Изложенные в этом эпизоде повествования Сократа события присутствуют у Руфина, но текст Руфина здесь дополнен значительным количеством вставок из Афанасия. Также важно упомянуть, что изложение Руфина содержит хронологическую ошибку: Тирский собор в нём помещён уже после смерти Константина Rufinus, HE, I, 11, p. 484, 6-10. (337) и Ария Rufinus, HE, I, 13. (336) и отнесён ко времени правления сына Константина Констанция II (337-361) Rufinus, HE, I, 15..

При этом сюжет притворного обращения Ария в истинную веру приводится в другой части повествования, описывающей более ранний период, и главным борцом с принятием Ария в церковь изображается Александр (предшественник Афанасия на епископском престоле Александрии) Rufinus, HE, I, 11-12.. Клевета на Афанасия же была возведена потому, что Констанций II обратился в арианство, и его священники не хотели, чтобы он мог научиться у кого-либо истинной вере Rufinus, HE, I, 15.. Тирский собор император-арианин созвал специально, чтобы осудить Афанасия Rufinus, HE, I, 16.. Евсевий упоминает о Тирском соборе очень кратко. Он говорит только, что собор был созван Константином перед Иеруалимским собором в связи с продолжавшимися спорами в Египте (Афанасий не упоминается вообще) Eusebius, VC, IV, 41..

Также приводится полный текст послания Константина собору, где говорится о пользе единомыслия без упоминания конкретных поводов для конфликта Eusebius, VC, IV, 42.. Значительно подробнее и без допущенной Руфином хронологической ошибки рассматриваемый конфликт описан самим Афанасием в его сочинении «Вторая апология». В этом сочинении, направленном против ариан, Афанасий повествует о клевете в свой адрес с их стороны. Именно Афанасий служил для Сократа основным источником при редактировании повествования Руфина о спорах вокруг возвращения Ария в церковь и Тирском соборе. У Афанасия Сократ заимствует эпизод, где Афанасий выступает против принятия Ария в церковь, вместе с вышеупомянутым отрывком из послания Константина с просьбой всё же принять Ария Athanasius, Apol. sec., 59, 4-6.. При этом вместо приводимой Руфином и Сократом легенде о пресвитере говорится, что разговоры о принятии ариан в церковь были результатом их союза с принятым в церковь после смерти Александра учением мелитиан Athanasius, Apol. sec., 59, 3.. Говорит Афанасий и о клевете со стороны Евсевия Никомидийского (но у него сообщниками Евсевия выступают мелитиане) Athanasius, Apol. sec., 60..

Тирский собор у Афанасия созывается императором по требованию евсевиан и мелитиан, без упоминания об Иерусалимском соборе Athanasius, Apol. sec., 71, 1-2.. Константин здесь точно так же целенаправленно склоняет Афанасия прийти на собор Athanasius, Apol. sec., 71, 2.. Однако у Сократа последняя деталь преувеличена. Афанасий повествует о ней следующим образом: «…а мне [василевс] пишет и ставит в необходимость, чтобы я отправился принудительно» (…?мп? д? гсЬцей кб? ?нЬгкзн ?рйфЯизуйн, ?уфе кб? ?кпнфбт ?м?т ?рпуфЭллеуибй) Athanasius, Apol. sec., 71, 2.. Сократ же добавляет подробности о причинах нежелания Афанасия ехать на собор: «Но Афанасий не хотел ехать, не потому что остерегался столь многих обвинений (он же ничего не узнал об обвиняющих), но потому что боялся устанавливающих новое по сравнению с тем, что было принято во время собора в Никее» (?ибнЬуйпт д? ?рбнф?убй п?к ?впэлефп, п? фпуп?фпн ф?т кбфзгпсЯбт е?лбвпэменпт (п?д?н г?с ф?н кбфзгпспхмЭнщн ?гЯнщукен), ?лл? цпвпэменпт мЮ фй кбйнпфпмзи? рбс? ф? ?н НйкбЯ? ф? фьфе ухньд? ухнбсЭубнфб) Socrates, HE, I, 28, 4.. В тексте «Второй апологии» Афанасий вообще не касается постановлений Никейского собора, для него важнее случаи клеветы и обмана со стороны врагов истинной веры Ср. Athanasius, Apol. sec., 1, 1: …?нбгкб?пн ?гзуЬмзн ?м?н ?рплпгЮубуибй, ?нб мзкЭфй м?н ?хф?н ?нЬучзуие гпггхжьнфщн, кбфбгн?фе д? ф?т рпнзсЯбт кб? ф?т ухкпцбнфЯбт ?хф?н;

…я решил, что необходимо оправдаться перед вами, чтобы вы больше не поддерживали ропщущих, но осуждали их бесчестие и клевету. . Следовательно, Сократ здесь снова делает акцент на борьбе за единомыслие. При этом за единомыслие снова борется император: именно он в итоге склоняет Афанасия ехать на собор вопреки страху перед противниками никейского учения.

Далее рассмотрим эпизод жалобы Афанасия Константину по поводу обвинений Тирского собора. Здесь сведения заимствованы главным образом у Афанасия. Согласно изложению самого Афанасия, в конце собора он бежал к императору в Константинополь из-за невозможности противостоять клевете Athanasius, Apol. sec., 82, 1; 86, 1.. Далее говорится, что император выслушал рассматриваемые на соборе ложные обвинения и составил послание Тирскому собору. Афанасий приводит полный текст этого послания Athanasius, Apol. sec., 86, 2-12.. В нём император заявляет, что не знаком с принятыми на соборе положениями Athanasius, Apol. sec., 86, 2.. Однако он неожиданно встретил на одной из улиц Константинополя (на тот момент он ещё не прибыл в Иерусалим) Афанасия с сообщниками Athanasius, Apol. sec., 86, 6.. Сначала Афанасий стал просить императора выслушать его, но император отказывался Athanasius, Apol. sec., 86, 7.. Но затем Афанасий потребовал у императора вызвать к себе участников собора Athanasius, Apol. sec., 86, 8..

Император согласился, потому что хотел снова привести церковь к единомыслию Athanasius, Apol. sec., 86, 11-12.. Афанасий в данном послании не оправдывается и не осуждается. У Сократа Афанасий также удалился к императору в Константинополь в конце собора Socrates, HE, I, 32, 1.. Точно так же полностью приводится текст послания Константина Тирскому собору Socrates, HE, I, 34.. Следовательно, здесь мы имеем дело с полной вставкой из Афанасия. В ней император снова показывается как борец за единомыслие, не принимающий в полной мере позицию какой-либо из сторон конфликта.

Далее рассмотрим созванный по указанию Константина Иерусалимский собор. У Сократа его краткое описание вставлено между жалобой Афанасия императору и посланием императора Тирскому собору Socrates, HE, I, 33.. Послание Константина к Тирскому собору пришло уже в Иерусалим Socrates, HE, I, 33, 3.. При этом сам Константин на собор так и не приехал: в ответ на послание императора несколько епископов сами прибыли в Константинополь Socrates, HE, I, 35, 2.. Описание Иерусалимского собора у Сократа является компиляцией сведений Евсевия и Афанасия. У Евсевия собор достаточно развёрнуто описывается как праздник освящения храма Гроба Господня, о решении каких-либо догматических споров на соборе не упоминается Eusebius, VC, IV, 43-45.. Сократ сокращает данное Евсевием описание торжеств до одной фразы: «…совершив торжество по поводу освящения [тех] мест» (…рпйЮубнфет ?псфЮн ?р? ф? кбийесюуей ф?н фьрщн) Socrates, HE, I, 33, 1.. Значительно важнее для Сократа принятие ариан в церковь, сведения о котором Сократ заимствует у Афанасия. Здесь необходимо отметить, что если у Евсевия строителем великолепного храма назван Константин Eusebius, VC, IV, 46., то Сократ о благоустройстве храма Константином не упоминает вообще (говорится только о заложении его Еленой Socrates, HE, I, 17, 11.). Следовательно, роль Константина на соборе у Сократа минимизирована, потому что спор вокруг принятия ариан в церковь для него значительно важнее.

Теперь обратимся к низложению Афанасия. В описании данного эпизода основным источником для Сократа послужил сам Афанасий. Афанасий пишет, что получив послание императора Тирскому собору, защитники Ария послали со своей стороны только нескольких епископов.

Они сами осознавали заведомую ложность своих обвинений, и вместо прежних придумали новое, имеющее непосредственное отношение к императору, - Афанасий будто бы угрожал остановить вывоз хлеба из Александрии в Константинополь Athanasius, Apol. sec., 87, 1.. В ответ на клевету Константин отправил Афанасия в Галлию, даже не выслушав его Athanasius, Apol. sec., 87, 2.. Афанасий отмечает, что подобное поведение клеветников «ещё больше показывает их лукавство» (м?ллпн б?ф?н деЯкнхуй ф?н рпнзсЯбн) Athanasius, Apol. sec., 87, 3.. Сократ в общих чертах оставляет эти детали неизменными Socrates, HE, I, 35, 1-3.. Негативная характеристика обвинителей несколько смягчается: «Однако же большая клевета сильна, когда её произносит достоверный клеветник» (?лл? г?с мЭгб ?учэей дйбвплЮ, ?фбн ? дйбвЬллщн бойьрйуфпт ?) Socrates, HE, I, 35, 3.. Обвинители не уличаются в лукавстве и признаются достоверными, но обвинения в адрес Афанасия не перестают быть клеветой.

Также Сократ не упоминает прямо, что Сократ сослал Афанасия, не выслушав его слова по поводу обвинения. Однако после описания собственно изгнания Афанасия Сократ оправдывает Константина: «Но некоторые говорят, что василевс сделал это с целью объединить церковь, так как Афанасий отказался участвовать во всём, что касается Ария» (Цбу? д? фйнет фп?фп рерпйзкЭнбй ф?н вбуйлЭб укпр? фп? ?нщи?нбй ф?н ?кклзуЯбн, ?рейд? ?ибнЬуйпт рЬнф? кпйнщн?убй фп?т рес? ?сейпн ?оефсЭрефп) Socrates, HE, I, 35, 4.. Ссылка на устную традицию («некоторые говорят») у Сократа часто предваряет авторские суждения Van Nuffelen P. Un hйritage de paix et de piйtй. P. 228-229.. Следовательно, в этом эпизоде Константин у Сократа снова выступает как борец за единомыслие. Именно поэтому он поверил клевете на Афанасия. Внимание к страданиям Афанасия у Сократа слабее, чем в его источнике: смягчается характеристика клеветников, опускается деталь, что Константин не выслушал Афанасия по поводу последнего обвинения. Поведение Константина для Сократа важнее, и оно объясняется в отдельном предложении.

Последним эпизодом борьбы Константина с арианством, который мы рассмотрим здесь, будет испытание веры Ария перед его смертью. Этот эпизод заимствован из ещё одного сочинения Афанасия, послания «О смерти Ария». Сократ повествует, что когда Арий приехал в Александрию после своего возвращения в церковь, в городе начались волнения Socrates, HE, I, 37, 1.. Император услышал, что Арий отошёл от истинной веры, и снова вызвал Ария в Константинополь Socrates, HE, I, 37, 2.. У Афанасия о волнениях в Египте не говорится, но при этом упоминается, что призвать Ария убедили Константина сторонники Евсевия Никомидийского Athanasius, De morte Arii, 2, 1.. Далее, по изложению Сократа, Константин спросил у Ария, согласен ли он с вероисповеданием Никейского собора Socrates, HE, I, 38, 1..

Арий в ответ сразу же подписал никейские постановления Socrates, HE, I, 38, 2.. При этом Арий применил хитрость: он положил под мышку собственное вероисповедание и «поклялся, что признаёт истинным то, что написано» (?мнх фе ?лзи?т п?фщт цспне?н ?т кб? гегсбцзк?т е?з) Socrates, HE, I, 38, 4.. При этом Сократ снова указывает на устную традицию как на источник сведений («пишу, как я услышал», гсЬцщ ?т ?кпхуб) Socrates, HE, I, 38, 3.. Афанасий о данной хитрости вообще не говорит: у него Арий просто передал императору письмо со своим вероисповеданием Athanasius, De morte Arii, 2, 2.. Поверив Арию, император, согласно изложению Сократа, приказал константинопольскому епископу Александру вновь принять его в церковь Socrates, HE, I, 38, 5.. Однако этого не случилось, так как Арий по дороге из императорского дворца умер Socrates, HE, I, 38, 7.. Афанасий говорит об этих событиях несколько подробнее. Во-первых, он вкладывает заключение Константина в прямую речь: «Если твоя вера правая, то ты хорошо поклялся.

Если же твоя вера нечестива, и ты поклялся, то Бог по твоей клятве будет судить то, что касается тебя» (е? ?сиЮ упэ ?уфйн ? рЯуфйт, кбл?т ?мпубт. е? д? ?уевЮт ?уфйн ? рЯуфйт упх, кб? ?мпубт, ? ие?т ?к фп? ?скпх ксЯнбй ф? кбф? уЭ) Athanasius, De morte Arii, 2, 2.. Во-вторых, он вставляет деталь, что по пути из дворца сторонники Евсевия Никомидийского пытались привести Ария на богослужение в одну из церквей, несмотря на протесты Александра Athanasius, De morte Arii, 2, 3.. Следовательно, Сократ преуменьшает здесь значение вердикта Константина по поводу Ария и убирает деталь, где евсевиане поддержали его. При этом Сократ акцентирует внимание на хитрости, применённой Арием. Самым важным для Сократа оказывается тот факт, что Константин всё же поверил Арию и принял его в церковь (в отличие от Александра, который так и не признал истинность веры Ария Socrates, HE, I, 37, 5.). Указание на уловку Ария в некоторой степени оправдывает императора, что рифмуется с оправданием изгнания Афанасия. Однако всё же Константин здесь показан как более слабый персонаж, чем Александр.

Таким образом, в описании борьбы Константина с арианами после Никейского собора у Сократа можно выделить несколько сквозных тем. Первая из них - снова борьба за единомыслие. Для Константина важнее всего сохранять единство церкви. Этим устремлением Сократ оправдывает незаслуженное изгнание Афанасия. Вторая сквозная тема, часто пересекающаяся с первой, - реабилитация Константина. Её проявлением можно назвать вставку полного текста послания Константина Арию, которое, как поясняет после вставленного текста сам Сократ, свидетельствует о благочестии императора. Смягчается и тот факт, что Константин поддался обману Ария (ср. описание уловки Ария во время его последней встречи с императором, вышеупомянутое оправдание изгнание Афанасия). Помимо этих двух сквозных тем, интересно здесь исключение подробностей о великолепии храма Гроба Господня в описании Иерусалимского собора. Здесь можно провести параллель с «преуменьшением» ряда деяний Константина в описании его борьбы с язычеством. Возможно, борьба с язычеством и строительство храмов для Сократа второстепенны по сравнению с установлением единомыслия в церкви.

2.7 Крещение и смерть Константина

Теперь перейдём к последнему из интересующих нас сюжетов повествования Сократа о деяниях Константина - крещению и смерти императора. Руфин ограничивается только кратким упоминанием о факте смерти КонстантинаRufinus, HE, I, 11.. В то же время у Евсевия этот сюжет излагается достаточно подробно. Далее мы проследим, как именно Сократ изменяет текст Евсевия в различных местах своего изложения этого сюжета.

Для начала обратимся к болезни, которая случилась с Константином перед крещением. Евсевий говорит, что Константин был вынужден вследствие болезни отплыть в город Еленополь в Вифинии. «Сначала у него случилось расстройство тела, [которое] на самом деле было болезнью, во время которой произошла [смерть Константина], затем он ушёл из своего города на ванны с тёплыми водами, и после этого он пришёл в город, который [был назван] по имени его матери» (Г?гнефбй д' б?ф? рс?фз фйт ?нщмбл?б фп? у?мбфпт, е?ф' п?н к?кщуйт ?р? фб?фзн ухмвб?ней, к?рейфб ф?т б?фп? рьлещт ?р? лпхфс? иесм?н ?дЬфщн рсьейуйн, ?ниен фе ф?т б?фп? мзфс?т ?р? ф?н ?рюнемпн ?цйкне?фбй рьлйн)Eusebius, VC, IV, 61.. Смысл этого предложения Сократ практически не меняет (за исключением отождествления тёплых вод и Еленополя): «василевс Константин впал в болезнь и из Константинополя поплыл в Еленополь, чтобы, воспользовавшись природными тёплыми [водами], поселиться там около этих [вод]» (? вбуйле?т Кщнуфбнф?нпт ?сспуфЯ? ресйрЯрфей, кб? ?к ф?т Кщнуфбнфйнпхрьлещт ?крле? ?р? ф?н ?ленпэрплйн ?т цхуйкп?т иесмп?т чсзуьменпт фп?т ?ке? гейфнйЬжпхуйн)Socrates, HE, I, 39, 1..

Но далее Евсевий приводит деталь, которую Сократ опускает. В Еленополе Константин, «проводя время в молитвенном доме [в честь] мучеников, усердно возносил к Богу молитвы и прошения» (ф? ф?н мбсфэсщн е?кфзсЯ? ?ндйбфсЯшбт п?к? ?кефзсЯпт е?чЬт фе кб? лйфбнеЯбт ?нЭремре ф? ие?)Eusebius, VC, IV, 61.. Сократ, минуя эту деталь, сразу переходит к крещению Константина. Таким образом, Сократ здесь снова отводит на второй план глубину личной религиозности Константина. Константин у Сократа заболевает и отбывает на воды, но не совершает в Еленополе молитв. Важно отметить, что выделение Евсевием Еленополя как места, где Константин не отдыхал на водах, но только молился, может быть связано с важностью Еленополя как культового центра. До Константина это место называлось Дрепана и ассоциировалось с мучеником Лукианом Антиохийским, в честь которого там был построен храм (вероятно, именно он имелся в виду под «молитвенным домом мучеников»). Здесь же родилась мать Константина Елена, поэтому Константин построил на этом месте посвященный ей город Cameron A., Hall S. G. Op. cit. P. 340.. Следовательно, отождествляя этот город с водами, Сократ может снова смещать акцент с личной веры Константина на факт его болезни.

Далее перейдём к собственно крещению Константина, а также его завещанию. Сократ умещает свой рассказ об этом событии в три предложения: «Тогда же от сильной болезни он понял, что [надо] уходить с вод, поплыл из Еленополя в Никомидию, [и] там, проводя время в предместье Видимо, здесь имеется в виду имперская вилла Ахирон. Подробнее об этом см.: Burgess, R.W. AXYPЩN or РPOAУTEION: The Location and Circumstances of Constantine's Death // The Journal of Theological Studies. - Oxford University Press, 1999. - Vol. 50, № 1. - P. 153-161. , принял христианское крещение. Став щедрым после него [крещения], он оставил завещание, в котором оставил владения трём сыновьям-наследникам и разделил [между ними] владения, как [они были разделены] при его жизни. Предоставив много преимуществ и городу римлян, и [названному] его именем городу, он передал завещание пресвитеру» (?ре? д? уцпдсьфеспх фп? нпуЮмбфпт ?уиефп, ф? м?н лпхфс? ?ресЭиефп, ?рбЯсей д? ?к ф?т ?ленпхрьлещт е?т ф?н НйкпмЮдейбн, к?ке? ?н рспбуфеЯ? дйЬгщн фп? чсйуфйбнйкп? мефблбмвЬней вбрфЯумбфпт. Е?ихмпт д? ?р? фпэф? геньменпт дйбиЮкбт рпйе?фбй, ?н б?т фп?т м?н фсе?т х?п?т клзспньмпхт ф?т вбуйлеЯбт ?нЯуфзуй, кби? кб? ж?н б?фп?т фп?т клЮспхт дйЭнеймен. Рплл? д? кб? ф? `СпмбЯщн рьлей кб? ф? б?фп? ?рщнэм? рсеуве?б кбфблйр?н ф?т дйбиЮкбт рбсбфЯиефбй ф? рсеувхфЭс?) Socrates, HE, I, 39, 2-4.. В то же время у Евсевия приводится достаточно развёрнутое описание крещения Константина. Там Константин сначала точно так же «перешёл в предместье Никомидии» (мефбв?т ?р? рспЬуфейпн ф?т НйкпмздЭщн), но затем обратился к епископам с речью Eusebius, VC, IV, 61..

Евсевий приводит полный текст этой речи. В ней Константин говорит о своей надежде «получить от Бога благо спасения» (?н ие? фхче?н ущфзсЯбт кбйс?т) и несостоявшемся намерении путешествия к водам Иордана Eusebius, VC, IV, 62, 1-3.. Речь завершается фразой «я уже приму для себя подходящие для Бога законы жизни» (иеумп?т ?дз вЯпх ие? рсЭрпнфбт ?мбхф? дйбфефЬопмбй) Eusebius, VC, IV, 62, 3.. Прямых упоминаний о крещении здесь нет. Далее говорится, что епископы, «совершив предписанное Богом, исполнили божественный закон и дали столько тайного, сколько нужно было отдать» (д? ф? ньмймб фелп?нфет иеумп?т ?рерлЮспхн иеЯпхт кб? ф?н ?рпссЮфщн мефедЯдпубн, ?уб чс? рспудйбуфейлЬменпй). Евсевий подчёркивает, что Константин был первым правителем, который «полностью совершил порождённое мистериями Христа» (Чсйуфп? мхуфзсЯпйт ?нбгеннюменпт ?фелейп?фп) Eusebius, VC, IV, 62, 4.. Затем Евсевий описывает молитвы Константина после этих обрядов и приводит два положения завещания: «Римлян, населявших царственный город, [Константин] удостоил летних даров, разделил [свою] собственность и землю царства между всеми его наследниками, устроив всё по своему желанию» (?щмбЯпхт м?н фп?т ф?н вбуйлЯдб рьлйн п?кп?нфбт ?фЯмб дьуеуйн ?фзуЯбйт, фп?т д' б?фп? рбйу?н ?урес фйн? рбфсйк?н ?рбсойн ф?н ф?т вбуйлеЯбт рбседЯдпх кл?спн, рЬни' ?уб цЯлб ?н б?ф? дйбфхрщуЬменпт) Eusebius, VC, IV, 63.. Под царственным городом здесь, скорее всего, имеется в виду Рим Ср.: Eusebius, VC, IV, 69, 1.. Интересно отметить, что Евсевий в своём рассказе ни разу не упоминает слово «крещение» (вбрфЯумб).

Он говорит о приобщении Константина к таинствам (мистериям) Христа вообще. В число этих мистерий входило и крещение Подробнее о мистериях Христа в христианской теологии III-IV вв. см.: Andrew Hofer O.P. Christ in the Life and Teaching of Gregory of Nazianzus. Oxford: Oxford University Press, 2013. P. 155-194.. Все эти детали, показывающие глубину личной христианской веры Константина, полностью опущены Сократом. Сократ оставляет только упоминания о крещении (одном из таинств) и завещании. При этом о завещании Сократ говорит несколько подробнее, чем Евсевий. Он добавляет, что владения Константин завещал разделить так же, как они были разделены при его жизни (а не просто «по своему желанию»). Также Сократ добавляет, что Константин дал преимущества (более широкая формулировка, чем «летние дары», т. е. Константин мог дать привилегии помимо них) не только Риму, но и Константинополю. Следовательно, здесь мы снова видим, что Сократ преуменьшает значение личного благочестия Константина, но больше внимания уделяет его светским деяниям. Также Сократ исключает из рассказа Евсевия тему приобщения Константина к Христу, опуская упоминания о намерении отправиться на Иордан и совершении каких-либо таинств Христа помимо крещения.

Теперь перейдём к смерти Константина. Рассказ о ней Сократ снова умещает в два предложения: «После того, как [Константин] оставил завещание, он прожил несколько дней и ушёл из жизни. Но никто из его сыновей не присутствовал [при его смерти], и поэтому [завещание] сразу было отправлено [его сыну Констанцию], и к утру Констанций узнал о кончине отца» (Меф? д? ф? иЭуибй ф?т дйбиЮкбт ?лЯгбт ?мЭсбт ?рйвйп?т ф?н вЯпн ?рЭлйрен. Ф?н мЭнфпй х??н б?фп? рбс?н п?деЯт, рЭмрефбй п?н е?и?т рс?т ф?н ??бн ? ф? КщнуфбнфЯ? мзнэущн ф?н фелехфЮн фп? рбфсьт) Socrates, HE, I, 39, 5.. Евсевий же, как обычно, излагает этот сюжет значительно более развёрнуто. Евсевий подчёркивает, что Константин умер в праздник Пятидесятницы, когда произошло вознесение Спасителя на небеса и сошествие Святого Духа на землю Eusebius, VC, IV, 64, 1.. Само событие смерти Евсевий обозначает словами «был взят к своему Богу» (рс?т ф?н б?фп? ие?н ?нелбмв?нефп) Eusebius, VC, IV, 64, 2..

Далее Евсевий описывает, как все копьеносцы и телохранители императора, «разодрали свои одежды, поверглись на землю, ударились головами и одновременно издали пронзительные звуки рыданий и воплей» (?уи?фбт ресйссзоЬменпй уц?т фе ?Яшбнфет ?р' ?дЬцпхт, ф?т кецбл?т ?сбуупн, кщкхфп? цщн?т п?мщгб?т и' ?мб кб? впб?т ?цйЭнфет) Eusebius, VC, IV, 65.. Таким образом, Сократ опускает все детали, связанные с тяжестью переживания смерти Константина и его уподоблением Христу. Это проявляется даже в обозначении самого факта смерти: «был взят к своему Богу» у Евсевия и «ушёл из жизни» у Сократа. При этом Сократ добавляет деталь отправления завещания императора его сыну Констанцию. Смерть Константина для Сократа - исключительно прекращение жизни. Следовательно, здесь Сократ снова изображает Константина светским правителем, а не Божьим избранником, уподобленным Христу.

Последним эпизодом, к которому мы обратимся, будут похороны Константина. Описание у Сократа здесь опять достаточно краткое. «Тело василевса перенесли в Константинополь, поместив в предназначенный [для него] золотой гроб, положили во дворце на возвышении и воздавали [умершему василевсу] почести, и многие копьеносцы делали это, как будто [Константин снова] стал живым, пока не пришёл [Констанций], один из его сыновей. После этого получивший восточную часть империи Констанций провёл похороны василевса в церкви, названной в честь апостолов, которая была построена самим [василевсом], чтобы василевс и иереи не были отделены от апостольских останков» (Ф? д? у?мб фп? вбуйлЭщт п? ?рйфЮдейпй чсху? ?ниЭменпй лЬснбкй ?р? ф?н Кщнуфбнфйнпэрплйн дйекьмйубн, ?рЭиенфь фе ?н фп?т вбуйлеЯпйт ?ц' ?шзлп? кб? дй? фйм?т ?гпн кб? дпсхцпсЯбт рплл?т, ?т кб? ж?нфпт ?гЯнефп, кб? фб?фб ?рпЯпхн, ?щт п? фйт ф?н х??н б?фп? рбсбгЭнзфбй. Меф? д? фб?фб ?к ф?н ?нбфплйк?н мес?н ерйуфЬнфпт КщнуфбнфЯпх кздеЯбт ф?т вбуйлйк?т ?ойп?фп ?рпфеиеЯт ?н ф? ?кклзуЯ? ф? ?рщнэм? ф?н ?рпгфьлщн, ?н дй' б?ф? фп?фп рерпйЮфп, ?рщт ?н п? вбуйле?т фе кб? ?есе?т ф?н ?рпуфплйк?н лейшЬнщн м? ?рплймрЬнпйнфп) Socrates, HE, I, 40, 1-2..

Евсевий повествует о похоронах Константина более подробно. У него говорится, что после перенесения в императорский дворец гроб не только положили на возвышение, но и «воздали [умершему василевсу] почести по царскому порядку порфиром и диадемой» (вбуйлйкп?т фе кьумпйт рпсцэс? фе кб? дйбдЮмбфй фефймзмЭнпн), а «множество окруживших [гроб воинов] охраняло [гроб] днём и ночью» (рле?уфпй ресйуфпйчйуЬменпй ?рбгсэрнщт дй' ?мЭсбт кб? нхкф?т ?цспэспхн) Eusebius, VC, IV, 66. . Как и Сократ, Евсевий упоминает, что умершему василевсу воздавали почести, как будто он всё ещё был живым Eusebius, VC, IV, 67.. Однако у Евсевия помимо этого повествуется, что сыновей Константина войско провозгласило августами Eusebius, VC, IV, 68. . Кроме того, в Риме после известия о смерти Константина «закрылись все бани и рынки, [были отменены] все представления и всё, что был обычай проводить, когда радовались лёгкости жизни» (лпхфс? д? ?реклеЯефп кб? ?гпсб? рЬндзмпЯ фе иЭбй кб? рЬни' ?уб ?р? ?буфюн? вЯпх фп?т е?ихмпхмЭнпйт рсЬффейн ?ипт ?н) Eusebius, VC, IV, 69.. Говоря о перенесении Констанцием тела Константина, Евсевий упоминает, что Констанций шёл впереди войска Eusebius, VC, IV, 70.. Следовательно, Сократ опустил много подробностей, которые касались похоронного церемониала и траура. Сократ оставляет только упоминания о том, что тело Константина было положено в золотой гроб и поставлено на возвышение во дворце, а почести ему воздавались как при жизни Константина.

Кроме того, Сократ оставляет факт проведения похорон Констанцием в церкви Двенадцати апостолов. У Евсевия эти детали, как мы видим, сопровождены рядом подробностей о посмертном чествовании василевса, скорби в Риме. При этом важно отметить, что многие из упоминаемых Евсевием элементов церемониала характерны для римской традиции императорских похорон. Среди них несение солдатами тела и их массовый плач, прекращение увеселительных мероприятий в Риме. Уникальным элементом является только положение тела Константина рядом с апостолами, которое присутствует и в изложении Сократа Подробнее об этом см.: Cameron A., Hall S. G. Op. cit. P. 343-348.. Таким образом, сакральное значение смерти Константина у Сократа преуменьшается вне связи с христианством.

Подводя итог, можно выделить следующие основные темы в описании крещения и смерти Константина у Сократа. Первая из них - преуменьшение значения личной религиозности Константина. Так, Сократ опускает упоминание о долгих молитвах Константина в Еленополе, приобщении Константина к христианским таинствам помимо крещения. Ещё одна важная тема - исключение свидетельств богоизбранности Константина. К примеру, Сократ не упоминает, что Константин умер в праздник Пятидесятницы, когда произошло Вознесение и сошествие Святого Духа на землю. Сам факт смерти Сократ обозначает словами «ушёл из жизни», а не «был взят к своему Богу». Здесь следует отметить, что Сократ преуменьшает сакральное значение смерти Константина не только с христианской, но и с античной точки зрения: из её описания исключены очень многие элементы римских церемоний похорон императора. Последняя важная тема описания крещения и смерти Константина у Сократа - преувеличение значения светских деяний Константина. Так, Сократ добавляет подробности в описание основных положений завещания Константина. Кроме того, Сократ добавляет отсутствующую у Евсевия деталь о принесении завещания Констанцию.

Выводы

В целом об изменении созданного Евсевием образа Константина у Сократа можно сказать следующее.

Если у Евсевия Константин - посредник между Богом и людьми, который выступает идеалом благочестия и основным источником нравственных ценностей, то у Сократа это в первую очередь светский правитель. Поэтому Сократ смещает акцент с богоизбранности, личного благочестия и глубины веры Константина. Практически исключаются эпизоды божественной помощи Константину. Из повествования о смерти Константина исключаются знаки её сакрального значения (напр. тот факт, что она произошла в праздник Пятидесятницы, когда вознёсся на небеса Христос). Гораздо меньше чудес приводится в повествовании о Мульвийской битве. Также Сократ опускает упоминания о тщательном изучении Константином Библии. При этом Сократ преувеличивает значение светских деяний Константина, его борьбы против ущемления прав граждан.

Так, в повествование о смерти Константина Сократ добавляет детали его завещания. Повествуя о борьбе с Максенцием, Сократ опускает приведённые Евсевием сведения о злодеяниях этого тирана против христиан, но при этом оставляет сведения о его нарушениях гражданских прав римлян. Также при описании войны с Лицинием Сократ опускает значительное количество описаний чудес и акцентирует внимание на тиранических деяниях противника Константина, а не на его противодействии христианам.

И победу над Максенцием, и победу над Лицинием Сократ описывает в первую очередь как военные победы, в то время как Евсевий подчёркивает связь этих побед с божественной поддержкой Константина и его личным благочестием. В описании строительства Константинополя Сократ тоже смещает акцент с символического значения города для христиан на его политическое значение. Так, Сократ исключает из текста Евсевия описание храма двенадцати апостолов, подробности о его строительстве и свидетельства о библейских символах, но при этом добавляет упоминания о приравнивании города к Риму и строительстве храма Святой Ирины, который мог иметь не только христианский контекст. Опускает Сократ и развёрнутые описания построенного Константином роскошного храма Гроба Господня, которые приводит Евсевий.

Кроме того, для Сократа важно подчеркнуть роль Константина как борца за единомыслие внутри церкви. В этом аспекте создаваемый Сократом образ Константина схож с тем образом, который создал Евсевий. Более того, в описании Никейского собора сам Сократ часто ссылается на Евсевия и объясняет это полемикой с проарианским историком Сабином, осуждавшим Никейский собор и его участников. В противоположность Сабину, Сократ стремился оправдать Никейский собор, показать мудрость и благочестие его участников. В приводимых Сократом речах и посланиях Константин говорит о необходимости установления единомыслия очень часто, но при этом практически не обосновывает отстаиваемые им догматы философски. Борьбой за единомыслие Сократ оправдывает незаслуженное изгнание Константином Афанасия, одного из важнейших апологетов никейской веры.

Приводя эпизод призвания Константином на Никейский собор новацианского епископа Акесия, Сократ несколько модифицирует подчёркиваемую Евсевием роль Константина как борца за единомыслие. Здесь Константин только за личное стремление к покаянию оправдывает представителя учения, признанного еретическим. Следовательно, здесь личное стремление к покаянию оказывается для Константина важнее, чем принадлежность к кафолической (важно отметить, что Сократ вообще не использует этот термин) церкви. Когда мы будем говорить о Созомене, то увидим у него резкий контраст с подобным представлением. У Созомена, напротив, принадлежность к кафолической церкви имеет приоритетное значение. Такое расхождение может быть связано с личными доктринальными позициями авторов: Сократ симпатизировал считавшимся ересью новацианам, в то время как Созомен был индиффирентен к теологическим спорам своего времени и не отклонялся от эфесского вероисповедания в своих взглядах.

сократ созомен константин христианизация

3. Образ Константина у Созомена: трансформация Сократа

Рассмотрев образ Константина у Сократа, мы можем перейти к образу Константина у другого церковного историка V в., Созомена. Для него труд Сократа является основным источником. Однако Созомен часто изменяет и дополняет текст Сократа за счёт вставок из Евсевия, законов из «Кодекса Феодосия», документов из «Коллекции Александра» (сборник документов о борьбе с арианством, о существовании которого известно только из упоминаний в других источниках Подробнее об этом сборнике и его использовании грекоязычными церковными историками см.: Van Nuffelen P. Op. cit. P. 208-209, 315-324.) и передаваемых устной традицией легенд. Далее мы, как и в случае с Сократом, сначала дадим краткую биографическую справку Созомена, а затем перейдём непосредственно к анализу его текста.

Эрмий Созомен Саламан жил в Константинополе и был адвокатом. Благодаря успехам на этом поприще Созомен получил определённое расположение императора и его семьи. Адвокатская деятельность Созомена нашла отражение в активном использовании им в тексте «Церковной истории» «Кодекса Феодосия», свода законов, составленного императором Феодосием II в 438 г. Van Nuffelen P. Op. cit. P. 54-55. Его имя, скорее всего, имеет семитское происхождение (хотя ряд поздних авторов трансформировал имя Саламан в Саламин, связывая его с названием острова в Греции). Имена Созомен и Саламан встречаются в греческих надписях региона Моав (совр. Иордания). Сам Созомен пишет, что родился в деревне Вефилия под Газой Ibid. P. 46-51.. Он родился в интервале между 403 и 427 гг. Ibid. P. 51-53. «Церковная история» была составлена в период между 439 и 450 гг., но позже труда Сократа, служившего для него одним из основных источников Ibid. P. 59-61.. Возможно,

Созомен умер, так и не окончив труд Ibid. P. 59.. Об образовании Созомена ничего не известно, однако на страницах своего труда он демонстрирует знакомство с произведениями Гомера, Фукидида и Ксенофонта Ibid. P. 53-54..

Благодаря своему происхождению Созомен был достаточно хорошо знаком с религиозными культами Египта, Палестины и Сирии Ibid. P. 68-69.. Кроме того, он имел общение с аскетами Газы и уделяет им много внимания в своём труде Ibid. P. 65-68.. Важно также учитывать, что большую часть жизни Созомен провёл в Константинополе, который в то время был самым христианским городом империи и центром ортодоксального христианства Ibid. P. 71-73.. При этом Созомен часто путешествовал в Вифинию и поэтому был хорошо знаком с существовавшими в ней ересями, легендами и культами святых.

Особую симпатию вызывали у него иоанниты, последователи Иоанна Златоуста (ок. 347-407), после его изгнания в 404 г. бежавшие в Вифинию. Их собрания на горе Олимп он неоднократно посещал. На момент написания «Церковной истории» Иоанн Златоуст уже был оправдан ортодоксальной церковью, а его мощи в 438 г. были возвращены в Константинополь. Поэтому для Созомена было важно на страницах своего труда создать положительный образ Иоанна Златоуста и опровергнуть обвинения в его адрес Ibid. P. 73-77..

В доктринальных вопросах Созомен позиционировал себя убеждённым сторонником Никейского символа. В своём труде он проводил чёткое разделение между кафолической церковью и ересями. В отношении ариан Созомен использует выражение «вражеская ересь» (? ?нбнфЯб б?сеуйт), подчёркивая их враждебность Никейскому собору. К теологическим спорам своего времени Созомен, в отличие от Сократа, был индифферентен. Поэтому он исключил из текста Сократа пассажи с критикой Евсевия Никомидийского и Оригена. Только направленные на защиту новациан пассажи Сократа Созомен на страницах своего труда намеренно опровергает. Ортодоксальность взглядов Созомена подчёркивает тот факт, что он причислял к арианам Евсевия Кесарийского, теологии которого Сократ симпатизировал вопреки взглядам ортодоксальной церкви Ibid. P. 77-82..

3.1 Знамение креста и изготовление знамени по его образцу

Первым сюжетом, к которому мы обратимся, будет знамение креста перед Мульвийской битвой и изготовление священного знамени императора по его образцу. Достаточно краткое изложение этого сюжета, приведённое у Сократа, Созомен изменяет в некоторых местах, а также дополняет рядом опущенных Сократом фрагментов Евсевия. Далее мы рассмотрим, как именно Созомен изменяет и дополняет текст Сократа.

Для начала обратимся к эпизоду принятия покровительства Христа и явления Константину самого по себе знамения креста. Сократ здесь повествует, что перед Мульвийской битвой Константин выбирал бога для покровительства и при этом анализировал исторические примеры. В ходе своих размышлений Константин заметил, что высшие силы «никак не помогали тем поклонявшимся эллинским богам, которые [были] с Диоклетианом» (п?д?н ?нбнип п? рес? Дйпклзфйбн?н рес? фп?т ?ллЮнщн иеп?т дйбкеЯменпй), но при этом «его отец Констанций, отвернувшийся от обрядов эллинов, провёл жизнь удачливым» (? б?фп? рбф?с Кщнуф?нфйпт ?рпуфсбце?т ф?т ?ллЮнщн исзуке?бт е?дбймпн?уфеспн ф?н в?пн дй?гбген) Socrates, HE, I, 2, 3.. Во время этих размышлений Константин около полудня увидел на небе знамение, которое представляло собой «столб света в форме креста и надпись на нём, гласившую: «этим [знаменем] побеждай»» (уфэлпн цщф?т уфбхспейд? ?н ? гсЬммбфб ?н лЭгпнфб «фпэф? нЯкб») Socrates, HE, I, 2, 4.. Созомен исключает из сообщения Сократа эпизод анализа исторических примеров. Он оставляет только краткое упоминание о том, что Константин «сомневался, как он закончит битву и кто будет ему помогать» (?рьсей, ?рщт ?сб ф? ф?т мЬчзт ?рпвЮуефбй кб? фЯт б?ф? впзи?т ?уфбй). Говоря о самом видении, Созомен приводит три версии. Согласно первой версии, Константин «во сне увидел знак креста, высветившийся в небе» (?нбс е?де ф? фп? уфбхсп? узме?пн ?н ф? п?сбн? уелбгЯжпн), а затем «Божьи ангелы явились ему [и сказали]: «О Константин, с этим [знаком] побеждай!»» (рбсбуфЬнфет ие?пй ?ггелпй: «Щ Кщнуфбнф?не, ?н фпэф? нЯкб») Sozomenus, HE, I, 3, 1..

Вторая версия, которую приводит Созомен, гласит, что сам Христос, «показав символ креста» (?рйцбнЭнфб фп? уфбхсп? ф? уэмвплпн), велел сделать по его образцу знамя, которое можно будет использовать как «помощника, и притом способного принести победу» (?рЯкпхспн кб? нЯкзт рпсйуфйкьн) Sozomenes, HE, I, 3, 2.. Третья версия - версия Евсевия. «Евсевий Памфил же уверял, что слышал, как сам василевс клятвенно утверждал, будто он со своими солдатами увидел, как около полудня, когда солнце уже склонялось, из света сложился трофей креста, сопровождённый надписью, говорившей ему: «этим [знаком] побеждай»» (Е?уЭвйьт ге м?н ? РбмцЯлпх б?фп? цЮубнфпт ?нщмьфщт фп? вбуйлЭщт ?кзкпЭнбй ?учхсЯжефбй, ?т ?мц? меузмвсЯбн ?дз фп? ?лЯпх ?рпклЯнбнфпт уфбхсп? фсьрбйпн ?к цщф?т ухнеуф?т кб? гсбц?н ухнзммЭнзн бхф? «фпэф? нЯкб» лЭгпхубн ?н ф? п?сбн? ?иеЬубфп б?фьт фе кб? п? у?н б?ф? уфсбфй?фбй) Sozomenus, HE, I, 3, 2..

Другими словами, согласно первой версии, знак креста Константин увидел во сне, а побеждать с этим знаком ему сказали ангелы; согласно второй версии, символ креста Константину показал Христос, он же и сказал Константину побеждать с этим символом; согласно третьей версии (оригинальной версии Евсевия), надпись «этим [знаком] побеждай» («фпэф? нЯкб») сама высветилась на небе вместе с символом креста. Источники первых двух версий нам неизвестны. В любом случае, здесь мы видим приукрашивание чуда при заимствовании информации о нём у Евсевия.

Подобные приукрашивания характерны для Созомена. П. Ван Нуффелен утверждает, что Созомен часто добавляет сведения о чудесах, чтобы сделать текст Сократа более художественным и драматичным, менее сухим Van Nuffelen P. Op. cit. P. 283-286.. При дальнейшем анализе сообщений Созомена о деяниях Константина мы ещё не раз столкнёмся с такими приукрашиваниями чудес. При этом Созомен полностью исключает из текста Сократа эпизод анализа исторических примеров. Константин у Созомена вообще не обращается к опыту предшественников (напр. Диоклетиана, Констанция Хлора), когда размышляет о выборе богов для покровительства. Следовательно, Созомен в данном фрагменте смещает акцент с сомнений Константина в вере на чудо, которое показывает его богоизбранность. Характерно, что из двух приведённых Созоменом альтернативных версий чуда в одной символ креста Константину показывает Христос, в другой - ангелы. Сам Константин здесь изображается в первую очередь богоизбранным правителем, в то время как Сократ, как мы видели, во многих местах своего изложения стремился лишить образ Константина этого качества.

Далее обратимся к эпизоду сомнений Константина в истинности знамения и его толкования. У Сократа Константин сомневался в истинности знамения и поэтому спросил своих спутников, «были ли они тоже удостоены его видения» (е? кб? б?фп? ф?т б?ф?т ?рплбэпхуйн ?шещт). Когда спутники ответили утвердительно, «Бог и чудесное видение восстановили василевсу силы» (?нессюннхфп м?н ? вбуйле?т ?р? ф? иеЯ? кб? ибхмбуф? цбнфбуЯ?) Socrates, HE, I, 2, 5., и он начал изготовление знамени, о котором мы будем говорить позже. У Созомена же Константин не сомневался в истинности знамения. Упоминается только, что сам Христос явился Константину ночью, когда он «размышлял» (лпгйжпмЭн?) Sozomenus, HE, I, 3, 3.. Далее, как отметил Созомен, «не было нужды в толкованиях, но видимо, василевсу показалось, что этим [знаменем] следует почитать Бога» (лпйр?н ?смзнЭщт п?д?н ?дей, ?лл? ресйцбн?т ?деЯчиз ф? вбуйле?, ? чс? рес? иеп? нпмЯжейн), и поэтому Константин созвал священников (?есЭбт). Те разъяснили ему, что крест означает победу над смертью, потому что на кресте Бог был распят и умер, чтобы затем на третий день воскреснуть и дать людям бессмертие Sozomenus, HE, I, 3, 4.. В целом значительные смысловые расхождения между оригинальным текстом Евсевия и пересказом Созомена здесь отсутствуют См.: Eusebius, VC, I, 27-29; 32.. Только вместо слов «посвящённые в Его [Бога] слова» (б?фп? льгщн мэуфбт) Eusebius, VC, I, 32. Созомен использует, возможно, более понятное для его читателя «священники» (?есЭбт). При этом упоминания об усердном изучении Константином библейских книг и приставлении им к себе священников для молитв Созомен, как и Сократ, опускает Eusebius, VC, I, 32..

Следовательно, здесь Созомен исключил из текста эпизод сомнений в истинности знамения, но при этом «вернул» в текст опущенный Сократом при пересказе Евсевия эпизод толкования символического значения креста. Подобное изменение текста Сократа, как и в описанном выше случае с версиями знамения креста, можно связать с выделенным П. Ван Нуффеленом у Созомена повышенным вниманием к чудесам, о котором мы уже говорили выше Van Nuffelen P. Op. cit. P. 283-286.. Также можно сказать, что Созомен здесь изображает Константина значительно менее сомневающимся христианином, чем Сократ. В отличие от текста Сократа, у Созомена Константин не сомневается в истинности видения, но сразу обращается к священникам за истолкованием его значения.

Теперь перейдём к описанию самого знамени и связанных с ним чудес. У Сократа оно отсутствует, говорится только, что когда Константин убедился в истинности своего видения, он изготовил трофей (фсьрбйпн) Socrates, HE, I, 2, 7.. Созомен же здесь снова возвращает в текст кусок из Евсевия. Созомен повествует, что после обращения к священникам василевс приказал изготовить по образцу увиденного им символа знамя, называемое у римлян лабарум (лЬвщспн). Созомен приводит здесь характерный для него комментарий, сопровождённый словом «я думаю» (п?мбй) Подробнее о таких комментариях у Созомена см.: Van Nuffelen P. Op. cit. P. 288-290.. Согласно этому комментарию, Константин «переделал обозначающий римскую власть символ в знак Христа» (уэмвплпн ф?т ?пмбЯщн ?сч?т е?т Чсйуфп? узме?пн мефбвбле?н), чтобы новый символ окончательно уничтожил (ухнече?) прежних богов и веру и возвещал о «Боге, которому молился василевс» (иеьн, ?н кб? вбуйле?т уЭвей) Sozomenus, HE, I, 4, 2.. Говорит Созомен и о чудотворной силе знамени, опираясь на другое место текста Евсевия - повествование о войне с Лицинием Eusebius, VC, II, 6-9; Sozomenus, HE, I, 4, 3-4..

Так, Созомен повествует, что однажды некие воины бежали с поля боя и передали священное знамя другому воину, уже почти упавшему замертво. Благодаря знамени этот воин «оставался невредим [стрелами] многих стрелявших в него» (?фсщфпн дйбме?нбй рплл?н ?р' б?ф? фпоехьнфщн) Sozomenus, HE, I, 4, 3. У Евсевия об этом чуде см.: Eusebius, VC, II, 9.. Кроме того, когда какие-либо из отрядов войска ослабевали, этим отрядам Константин «приказывал отдыхать» (рбсе?нбй ?кЭлехе), но вместо них повелевал идти на врага копьеносцам, которые должны были «нести знамя на плечах» (?р? ф?н ?мщн цЭсейн ф? узме?пн) Sozomenus, HE, I, 4, 3. . Здесь Созомен несколько приукрашивает изложение Евсевия: у Евсевия знамя просто подносили к ослабевшим отрядам, и этим отрядам «сразу являлась победа» (рбсбхфЯкб ухнбнЭцбйнен ? нЯкз) Eusebius, VC, II, 7.. Подобное приукрашивание чудес в целом характерно для Созомена и тоже служит для придания тексту художественности и драматизма См. подробнее об этом: Van Nuffelen P. Op. cit. P. 286-287.. Также упоминается, что из носящих это знамя никто не «становился раненым или пленным» (фсбхмбфЯбн ? б?чмЬлщфпн генЭуибй), и стрелы от них «отлетали и посреди опасностей» (кб? мЭупх ф?н кйндэнщн ?нфпт ?цЯрфбфп) Sozomenus, HE, I, 4, 4.. Подобных общих свидетельств силы знамени Евсевий не даёт, он говорит только о конкретных чудесах, связанных с этим знаменем.

Здесь мы снова сталкиваемся с приукрашиванием. Однако при этом Созомен опускает описание знамени и изображённых на нём символов Eusebius, VC, I, 31., упоминая только, что на этом знамени Константин «приказал выложить символ креста из золота и драгоценных камней» (?кЭлехуен чсхт? кб? лЯипйт фймЯпйт уфбхсп? уэмвплпн мефбукехЬубй) Sozomenus, HE, I, 4, 1.. Следовательно, здесь Созомен снова акцентирует внимание на чудесах. Связанные со священным знаменем чудеса для Созомена настолько важны, что он заимствует их из повествования Евсевия о войне с Лицинием, произошедшей позже описываемых Созоменом в этом фрагменте событий.

Иногда Созомен приукрашивает повествование Евсевия о чудотворной силе знамени, которым Сократ, как мы видели, пренебрёг. Например, он добавляет, что носившие это знамя никогда не бывали ранеными и пленными, а также в одиночку могли идти на врага вместо ослабевших отрядов. При этом изображённые на знамени символы, развёрнуто описанные Евсевием, Созоменом практически игнорируются. Исходя из авторского комментария Созомена к эпизоду изготовления знамени можно также сказать, что знамя для него важно как символ Бога, заменивший символ императорской власти. В целом можно сказать, что Созомен преувеличивает значение знамени. У Константина же в этом отрывке за счёт описания чудотворности и символического значения его знамени подчёркивается богоизбранность.