Геоэкономические и геополитические процессы в мировой экономике

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тема: Геоэкономические и геополитические процессы в мировой экономике

1. Теоретические основы геоэкономики

В условиях современного многомерного мира нельзя объяснить созидательную энергию человека только особенностями географии или экономики. Поэтому рассмотрим теоретические основы геоэкономики на основе представлений о многомерном коммуникационном пространстве.

Геоэкономика-- это наука о стратегии экономического развития в многомерном коммуникационном пространстве под воздействием внешних и внутренних вызовов. Геоэкономика рассматривается как современная геополитика, обеспечивающая достижение мирового или регионального "могущества" преимущественно экономическим путем. Из основных геоэкономических понятий выделим следующие.

Геоэкономическая стратегия -- искусство достижения политических целей преимущественно долгосрочными экономическими методами перераспределения ресурсов и мирового дохода, созданием конкурентоспособных региональных условий хозяйствования. Трансграничное передвижение товаров часто предшествует международным миграциям капитала и рабочей силы. Для последних необходимо создание региональных условий хозяйствования или рынков факторов производства. Недостаточно объявить о "точках роста" с преференциальным режимом, необходимо наличие совокупности конкурентоспособных местных условий хозяйствования.

Геоэкономические войны -- борьба без применения военной силы за выгодные региональные позиции (рынки сырья и сбыта, транспортные коридоры) в мировой экономики. В истории хорошо известны примеры, когда используется экономическая блокада противника. Например, в эпоху Наполеона -- Континентальная блокада Великобритании.

2. Этнизация и криминализация экономики

Глобальные электронные коммуникации усиливают этнизацию международных экономических отношений. Наряду с традиционным этническим предпринимательством маргинальных субкультур, формируются своеобразные "большие пространства" (глобальные этнические торговые системы). Становится возможной не только территориальная, но и глобальная консолидация нации, объединяющая разбросанную по всему миру диаспору.

Исторический опыт свидетельствует, что своеобразной "свечой зажигания" созидательной деятельности и "локомотивом" общественного развития выступают маргинальные субкультуры или культурно-маргинальные кланы (общины). Страстная ностальгия между внутренним и утраченным внешним миром, острое переживание отъединенности от исторической родины, греховного мира и другие социально-психологические факторы создают уверенность в необходимости созидательной деятельности. Страстная ностальгия обусловлена воздействием на человека социокультурной среды с чуждым ритмом этнического поля. Выделяются несколько типов маргинальных субкультур: конфессиональные (баптисты, мормоны, греко-католики, староверы и др.), этнохозяйственные (этническое предпринимательство), геоэтнические (поморы, горцы, казаки), социокультурные (диаспора, бикультуралы), сословные (купцы - маргиналы средневековья) и семейные (родовые кланы). Выделяются также люмпенизированные маргиналы -- разрушители общественных основ.

Известна роль еврейской диаспоры, протестантских и других конфессиональных общин в развитии деловой активности в Западной Европе и США, семейных кланов - на Востоке. В постсоветской России особую активность проявляет этническое предпринимательство, в том числе евреи и "лица кавказской национальности", а в странах Балтии, несмотря на ограничение прав русскоязычного населения, значительных успехов в бизнесе достигли русские.

Особенно высокой степенью мотивации на активную экономическую деятельность отличаются китайская (хуацяо) и еврейская диаспоры. Они производят ежегодно продукции в сотни миллиардов долларов, соответственно, сопоставимой по объему с валовым национальным продуктом Китая и во много раз превышающей показатель Израиля. Если в становлении европейского капитализма велика роль еврейского капитала, то в конце ХХ века особые масштабы стал набирать мировой китайский бизнес. На Востоке исключительно велика роль семейных кланов, где, например, в Китае семнадцатиюродная тетя является близкой родственницей. В начале ХХ1 века в этническом предпринимательстве на первое место, обогнав еврейскую диаспору, выйдут хуацяо. Суммарный ВВП Китая и хуацяо сравняется с показателем Соединенных Штатов. Отмечается повышение деловой активности этнического предпринимательства в России и других постсоветских странах.

В ХХ веке в криминальной экономике доминировала итальянская, русская и колумбийская мафия. Есть все основания предполагать, что наступает век триад (разновидность мафии с китайской спецификой), самой многочисленной группировки мирового этнического криминального бизнеса. Триады контролируют и защищают китайский бизнес от местного рэкета по всему миру. По своей организованности и эффективности с триадами не может соперничать итальянская, русская или какая-нибудь другая мафия.

Понятие "триада" связано с философским восприятием мира. Известна основополагающая концепция конфуцианства об объективно существующей триаде (земля, человек и небо), где человек стоит в центре вселенной и соединяет противоположные полюса. В 1674 году в Китае появились секретные организации -- триады, ставящие своей политической цель отстранения от власти правящей династии маньчжуров. В дальнейшем триады трансформировались в тайный синдикат криминальных группировок. Банды триад контролируют и защищают китайский бизнес по всему мира. Китайский предприниматель в любой стране мира не боится местного рэкета, так как находится под защитой триады, получающей часть своей прибыли. Криминальная "философия" ставит в центре мировой теневой экономики триады, обеспечивающие нерасторжимость китайского бизнеса.

Под контролем триад находится игорный бизнес Аомыня (бывшей португальской колони), известного как "восточное Монте-Карло". Доходы от игорного бизнеса превышают 2 млрд. долларов, что сопоставимо с доходами американской столицы рулетки Лас-Вегасом. Триады чувствуют себя особенно благополучно в странах с высоким уровнем коррупции в Юго-Восточной Азии. Вполне возможно, что под властью триад окажется экономика постсоветских страны, где имеются местные продажные "элиты в законе".

Индонезия является крупнейшей страной мира, контролируемой бизнесом китайской диаспоры. В конце ХХ века особенно жестко пострадала от азиатского кризиса Индонезия, которой раньше предсказывали светлое будущее. Катастрофически обесценилась национальная валюта, наступил крах фондового рынка и банковской системы, спад производства сопровождался дефицитом товаров первой необходимости, возникли беспорядки на религиозно-этнической почве, студенты выступили с призывом демократизации общества. Российский историк Виктор Сумский так описывает этнические причины несостоявшегося "экономического чуда".

В Индонезии китайская диаспора, составляющая 3,5 % населения страны, традиционно играет ключевую роль в экономике. Еще во времена Голландской Ост-Индской компании европейцы сделали деловых китайцев посредниками в отношениях с местным населением. Китайцы в отличие от коренных индонезийцев имели статус голландских подданных. Поэтому индонезийскому национализму (особенно мусульманскому) как идеологии освободительного движения была присуща и антикитайская направленность. С приобретением независимости возник соблазн получить преференции для национальной буржуазии под лозунгом заботы о "титульной нации". Во время авторитарного режима Сукарно часть китайцев была вынуждена эмигрировать. Представители "титульной нации" независимо от деловых способностей и образования становились "хозяевами" экономики. Но, как оказалось, этого недостаточно для её эффективного развития. Для бизнеса необходимы были люди с деловыми качествами, знанием рынка и ссудным капиталом. Бывшие борцы за независимость пошли на союз с состоятельными китайцами. Со временем образовалось ядро "нового класса" -- бюрократической буржуазии. Используя должностные полномочия для "бизнеса" на государственных ресурсах и личного обогащения, элита "титульной нации" превратилась в паразитирующую социальную прослойку.

В 1965 году с приходом к власти генерала Сухарто начались беспрецедентные гонения на китайцев, объявленных "пятой колонной" Пекина. Легитимность военно-бюрократического режима зависела от умения решать экономические проблемы. История вновь повторилась. Потребовались не только западные инвестиции, но и китайские "денежные мешки". Вновь начал процветать союз индонезийских чиновников с китайскими банкирами, торговцами и промышленниками. Первые создавали тепличные условия для роста китайского бизнеса, вторые не оставались в долгу перед высокими покровителями, обеспечивали материальную поддержку политический кампаний режима и оказывали другие услуги коррумпированной власти. Локомотивом экономики стала бизнес-империя выходца из южно-китайской провинции Фуцзянь магната-миллиардера Лим Сиу Лионга, старинного делового партнера "семьи" индонезийского президента. Лим входил в списки самых богатых и могущественных людей планеты. Со временем к руководству бизнесом пришел его младший сын, выпускник знаменитой Лондонской школы экономики Салим. В 1990 году в эту китайскую корпорацию входило свыше 300 компаний, занимающихся агробизнесом, телекоммуникациями, производством электроники , строительством и эксплуатацией курортных комплексов. В 1990 году на долю бизнес-империи приходилось примерно 5 % валового внутреннего продукта Индонезии. Под её финансовым контролем осуществлялось обустройство свободной экспортно-промышленной зоны на острове Бутам.

Руководствуясь не только формулой патронажа "ты мне, я тебе", но и известной поговоркой "на власти надейся, а сам не плошай", китайская бизнес-империя задолго до финансового кризиса в Индонезии и отставки стареющего президента Сухарто, начала активизировать политику диверсификации своей деятельности за рубежом, включая Гонконг. Финансовый кризис ускорил бегство китайского капитала. Этот пример этнического бизнеса наглядно показывает, что при выборе модели экономического развития нельзя пренебрегать этническими и психологическими особенностями и уповать на всесильную рыночную стихию.

3. Интеллектуальные истоки

Выделяется два основных источника геоэкономики -- классическая политэкономия и геополитика. Классики европейской экономической мысли заложили фундамент геоэкономики, использованный в последствии для построения геополитических концепций. Геоэкономика берет начало из истоков европейской классической экономической мысли -- английской, французской и немецкой. После Второй мировой войны, американцы трансформировали геополитику в геоэкономику, логически рассудив, что, обладая экономической мощью, можно добиться мирового господства невоенным путем. В конце ХХ века благодаря новой стратегии была выиграна мировая "холодная" война.

В западноевропейской экономической мысли были сформулированы представления о соотнесении протекционизма и свободной торговли. Отцом геоэкономики можно считать немецкого экономиста Фридриха Листа (1789 -- 1846). В 1833-1834 гг. в Германии была осуществлена выдвинутая им идея Таможенного союза. В труде "Национальная система политической экономии" (1841) Лист разработал теорию производительных сил, основной составной частью которых он считал "умственный капитал", определяемый как главный источник богатства нации. Фридрих Лист критически воспринимал учение Адама Смита о свободном международном обмене и индивидуальной свободе. Он считал, что общечеловеческие интересы слишком неопределенны, а личные узки и случайны. Жизненной настоящей средой может быть нация, а наука политической экономии должна называться "национальной экономией". Благосостояние нации возрастает не только от накопленного в результате международного обмена богатства, а преимущественно от развития производительных сил. Эти силы зависят не только от трудолюбия и образованности отдельных лиц, но и от общественно-политического устройства государства, что создает могущество нации. Лист развил идею "воспитательного протекционизма", требующую активного вмешательства государства в экономическую жизнь. Наряду с мировым хозяйством Лист сформулировал представление об "автаркии больших пространств" -- экономически самостоятельных и в основном самодостаточных территорий, где внутренние связи и обмен придают определенное органическое единство. Эта идея является одной из основных в геоэкономике.

Фридрих Лист выступил против крайностей рыночного либерализма, трактующих открытость экономических систем как добро, а изоляционизм как зло. Из двух открытых экономик наибольшие выгоды извлекает та, которая первая вступила на этот путь и создала развитую рыночную инфрастуктуру. Открытая экономика, несомненно, выступает важным фактором развития социальных систем и вместе с тем создает угрозу для национального суверенитета государств с менее развитыми рыночными отношениями. Отсюда рождается идея избирательной открытости и протекционизма, превращающегося в "железный занавес" против разрушительного воздействия сильных экономик. Фридрих Лист писал: "Свободная торговля - наша цель, а воспитательная по характеру пошлина - наш путь". Избирательная открытость может успешно существовать в масштабах крупного экономического континента, объединенного единой таможенной границей. Необходима "автаркия больших пространств", включающих несколько развивающихся государств. По этому пути прошла после катастрофы Второй мировой войны Западная Европа. Патерналистский подход Листа был заложен и в послевоенную модель "германского чуда".

Одним из наиболее удачных практических воплощений этого подхода была российская экономика конца Х1Х - начала ХХ веков. Российская империя стремилась превратить самое протяженное пространство в эффективный экономический ресурс, создав евразийский мост свободной торговли. Однако при смене социального строя в октябре 1917 года эта традиция была утрачена. В первой половине ХХ века вновь появился соблазн достижения мирового могущества с позиций силы. Геополитика военной мощи победила геоэкономику. Для этого было достаточно политикам внести коррективы в научные представления.

Согласно классическому определению Карла Хаусхофера, геополитика -- географический разум государства. Ученый под географическим разумом подразумевал наряду с природно-географическими другие факторы. Но в нацистской Германии и Советском Союзе предпочтение отдали фактору силы в расширении "жизненного пространства".

После Второй мировой войны немецкая геополитика была взята на вооружение Соединенными Штатами, заменившими "жизненное пространство" на "зоны жизненных интересов" и предложивших путь к мировому могуществу путем создания экономической мощи. Геополитика стала отождествляться с геоэкономикой. И если в Советском Союзе геополитика продолжала доминировать над геоэкономикой, то в Соединенных Штатах -- геоэкономика над геополитикой. Результат известен. После падения Берлинской стены начало катастрофически разрушаться созданный за "железным занавесом" мир социалистической экономики. На месте бывшего Советского Союза образовалась величайшая в мире экономическая пустыня, а США превратились в страну с абсолютной мощью.

Геоэкномическая стратегия стала основой теории "жизненных интересов" -- учения американских геополитиков, обосновывающих военное присутствие США в различных регионах мира экономическими интересами. Теория получила развитие после окончания Второй мировой войны, из которой Соединенные Штаты вышли самой мощной экономической державой мира. В трудах С.Коэна, Э. Хантингтона, Н. Спикмена, Дж. Киффера и др. ученых закладываются основы новой геополитики, отдающей предпочтение геоэкономике. Обосновывается достижение мирового господства путем геоэкономических войн. Технический прогресс в развитии мировых коммуникаций, особенного морского и воздушного транспорта, расширение сферы влияния американских монополий, способствуют преодолению географической обособленности США. Поэтому американские экономические интересы могут находиться далеко за пределами государства. Практически теория "жизненных интересов" стала продолжением осужденной германской политики "жизненного пространства". В разных регионах мира была создана широкая сеть американских военных баз, например, в зоне богатого нефтью Персидского залива.

Американская геоэкономическая концепция стала идеологической основой научных воззрений западных политологов и экономистов. Цитаделью западного мышления стал Гарвардский университет (г. Кембридж, близ Бостона в штате Массачусетс). Широкую известность получила гарвардская политэкономическая школа, изучающая природу капитализма. Большинство крупных профессионалов по мировой экономики и глобалистики, в той или иной степени связаны с Гарвардом.

Джон Кеннет Гэлбрейт (род. 1908 г.) -- один из патриархов американской экономической мысли -- на протяжении многих лет был профессором Гарвардского университета. Научная карьера Гэлбрейта сочеталась с административной и политической деятельностью. Он возглавлял отдел экономической безопасности Государственного департамента США, был личным советником президента Дж. Кеннеди и послом в Индии, возглавлял Американскую экономическую ассоциацию и Совет Американской Академии наук и искусств. Наиболее известные его экономические труды "Американский капитализм" (1952), "Великий крах" (1955), "Новое индустриальное общество"(1967), "Эпоха неопределенности" (1976), "История экономической науки: прошлое как настоящее" (1987), "Справедливое общество" (1996).

Гэлбрейт объясняет триумф западного общества победой более высокого качества жизни. Современная российская история не дает ему поводов для оптимизма. Попытку сиюминутной замены коммунистической системы на магию рынка ученый называет "приступом глупого оптимизма". Позитивным примером являются постепенные преобразования в Китае, хотя они и сопровождаются ущемлением гражданских свобод. Ученый называет среди важных задач нового века преодоление воинствующего национализма.

Другой известный ученый - экономист Питер Фердинанд Дракер (род. 1909 г.) многие годы был профессором Клермонтского университета в Калифорнии. Его первая книга "Конец экономического человека" (1939) выдержала более двадцати изданий. Бестселлерами стали труды: "Будущее индустриального человека", "Теория корпорации" (1946), "Невидимая революция" (1976), "Новые реалии" (1989) и "Посткапиталистическое общество" (1993).

Дракер считает основным преимуществом развитых стран большое количество высококвалифицированных работников умственного труда. Пренебрежение к поддержке высшего образования и финансированию научных исследований, типичное для постсоветских стран, является чрезвычайно опасным не только для их будущего, но и всего мирового сообщества.

Один из ведущих американских ученых в области глобальной экономики Лестер Карл Туроу (род. 1938 г.) является профессором Массачусетского технологического института (Кембридж, США). Среди наиболее известных его трудов: "Инвестиции в человеческий капитал" (1970), "Порождая неравенство: механизмы распределения в американской экономике", "Лицом к лицу: будущая экономическая схватка между Японией, Европой и Америкой" (1992), "Будущее капитализма" (1995). Книги Туроу переведены на все западноевропейские языки, издавались в Латинской Америке, Японии, Китае и других странах АТР.

Профессор Туроу считает, что если в конце Х1Х века локальные хозяйственные системы были заменены национальными экономиками, то в конце ХХ века на их смену приходит глобальное хозяйство. Доходы будут зависеть от степени интегрированности в новую глобальную экономику. Стратегическим ресурсом ХХI века станут знания, и способности человека их использовать.

Маршал Голдман (род. 1930 г.) -- известный американский специалист в области глобалистики, один из лидеров западной советологии, профессор Центра российских исследований при Гарвардском университете. Наиболее известные его труды: "Советская экономика: мифы и реальность" (1976), "На чем споткнулась перестройка" (1991) и "Упущенный шанс: почему экономическая реформа в России столь трудна" (1996).

Голдман считает технологии источником наиболее существенных перемен и в будущем. Но вполне возможно, что некоторые страны вновь обратятся к коммунистической модели общества. В первые десятилетия своего существования советская модель продемонстрировал эффективный путь развития централизованного планового хозяйства, стратегию аккумулирования капитала для индустриализации в относительно бедной стране на основе мобилизации ресурсов. Советский Союз создал массовое производство относительно дешевых продуктов. Но в условиях ускорения технического прогресса гигантские предприятия оказались монстрами, создающими неконкурентоспособные на внешнем рынке продукты. Совокупный груз неэффективной экономики и гонки вооружений оказался смертельным для коммунистического режима.

В 90-е годы труды американского ученого-аналитика Фрэнсиса Фукуямы (род. 1952 г.) "Конец истории и последний человек" (1992) и "Доверие. Социальные добродетели и созидание благосостояния" (1995) стали международными бестселлерами. Фукуяма утверждает, что человечество живет в условиях двух параллельно протекающих революций -- информационно-технологической и биотехнологической. Ученый отдает предпочтение в будущем революции в биологии, когда станет возможным контроль генома человека и манипуляция нашей собственной природой.

В объемной книге "Столкновение цивилизаций и формирование нового мирового порядка" (1996) американский политолог, профессор Гарвардского университета и директор Института стратегических исследований Самюэл Хантингтон (род. 1927 г.) утверждает: "Запад уникален, но не универсален". Вера в западные ценности других народов аморальна по своим последствиям. Хантингтон делает прогноз, что следующая мировая война, если таковая произойдет, будет войной между цивилизациями. Ученый выделяет роль США в новом мировом устройстве: "В мире, где не будет главенства Соединенных Штатов, будет больше насилия и беспорядка и меньше демократии и экономического роста, чем в мире, где Соединенные Штаты продолжают больше влиять на решение глобальных проблем, чем какая-либо другая страна. Постоянное международное главенство Соединенных Штатов является важным для благосостояния и безопасности американцев и для будущего свободы, демократии, открытых экономик и международного порядка на земле".

Кроме немецкой и американской политэкономической мысли необходимо выделить французскую школу. Известный историк Фернан Бродель (1902 - 1985) на основе понятия "автаркии больших пространств" ввел представление о мир-экономике -- неком целостном мире, характеризующемся определенным экономическим единством. Например, Средиземноморье, включающее кроме моря прилегающие территории, объединенные торговым обменом в единое целое.

В книге другого французского ученого Жака Аттали "Линии горизонта" (1990) излагается концепция геоэкономических полюсов. Современный мир господства либеральный ценностей, рыночных отношений и информационных технологий формируется на принципах "геоэкономики". Деловая жизнь вращается вокруг трех ядер -- экономических пространств или финансово-промышленных зон: Американское пространство (Северная и Южная Америка), Европейское (объединенная Европа) и Азиатско-Тихоокеанское (Япония, Тайвань, Сингапур и другие страны региона). Геоэкономический проект Жака Аталли занимает промежуточное место между атлантизмом и мондиализмом.

В Советском Союзе геополитика официально была запрещена как научная дисциплина, но на практике осуществлялась сталинским партийным руководством. В отличие от геополитики геоэкономика вообще не существовала. Российский исторический опыт создания удачной геоэкономический модели был в полном забвении, тем более что, он был связан с конкретными личностями, обладавшими высокой культурой.

Объявив "геополитику" и "геоэкономику" запретным плодом для потребления, в Советском Союзе был изобретен собственный "велосипед". В "большой автаркии" в госплановских недрах централизованного государства родилась советская экономическая география, а в последствии и региональная экономика. Несмотря на внешнюю терминологическую "похожесть" на геоэкономику, у них не только другое происхождение, но и цели.

Советская экономическая география изучала различия от места к месту в одномерном замкнутом географическом пространстве, преимущественно изолированном от мирового рынка. Особое внимание уделялось пространственным сочетаниям в хозяйстве (теория экономического районирования и территориально-производственных комплексов). Во второй половине ХХ века сложилась тенденция формирования социально-экономической, экологической и политической географии. После распада Советского Союза, экономическая география впала в глубокий кризис. Преподавание в высшей школе часто ведется на основе представлений, созданных для другого, уже несуществующего советского социума.

Аналогична судьба и региональной экономики, выросшей из советской экономической науки и унаследовавшей подход к размещению производительных сил в условиях автаркии. Эта "региональная экономика" погибла под обломками империи, но продолжает жить в трудах её воспитанников, создающих "мыльные" проекты регионального "капиталистического" развития, игнорирующего влияние мирового рынка. В условиях образовавшегося информационного вакуума получила развитие вузовская дисциплина "размещение производительных сил" во всем мире.

В современной России отмечается повышенный интерес к геоэкономике, различные аспекты которой нашли отражение в исследованиях многих ученых. Геоэкономика, по мнению Э.Г. Кочетова (1999), -- "учение о технике национального оперирования в геоэкономическом пространстве в целях своевременной перегруппировки сил для выхода на наиболее благоприятные условия формирования и перераспределения мирового дохода". В данном контексте доход понимается как рента, получаемая при реализации товаров и услуг, производимых в рамках интернационализированных воспроизводственных циклов.

Концепция, заложенная автором в основу первого российского учебника по геоэкономике, преследует цель привить геоэкономическое мышление новому поколению деловых людей. Для этого необходимо преодолеть инерцию геополитического мышления, основанного на военной мощи и на представлениях об экономической автаркии. Геостратегические цели можно достигать без единого выстрела, а современное государство в силу логики воспроизводственного процесса не может существовать без мирохозяйственных связей. Включение в глобальную экономику нельзя трактовать исключительно в категориях свободной торговли, ценовой конкурентоспособности товаров и отслеживания конъюнктуры рынка.

Э.Г.Кочетов подчеркивает единство мировой экономической системы, формирующееся на основе процессов интернационализации (взаимодействие национальных хозяйств через мировой рынок), мондиализации (интеграционно-воспроизводственных связей, составляющих целостность мировой экономики) и глобализации (взаимодействие глобальной экономики с геоэкологией). Модификация товарного производства в этой системе диктует необходимость национальным экономикам занять свое место во всемирном разделении труда. Главным элементом мирохозяйственной системы становится интернационализированный воспроизводственный цикл (расширенное товарное воспроизводство), звеньями которого выступают национальные и наднациональные хозяйственные субъекты. Интернационализированные части сфер производства и обращения составляют интернационализированное воспроизводственное ядро (ИВЯ). В качестве типичной формы такого объединения выступают международные консорциумы. Чтобы занять достойное место в мире, не достаточно заключать эффективные торговые сделки, необходимо создать одно или несколько воспроизводственных ядер, сцепляющих национальное хозяйство с глобальным.

В условиях глобализации международное разделение труда между национальными хозяйствами все в большей степени превращается в межкорпорационное разделение труда. Соответственно, снижается роль государственных границ и повышается значение зон влияния транснациональных объединений. Особое внимание Э.Г. Кочетов уделяет трем типам внешнеэкономической макромодели взаимодействия национальной экономики с мировой: снабженческо-сбытовой, торгово-посреднической и производственно-инвестиционной (геоэкономической).

Участникам глобального разделения труда поставляется не столько единичный товар, сколько товар-группа (конструктивно и технологически однородных), товар-объект (сдаваемый под "ключ") и товар-программа (комплекс функционально или технологически связанных между собой объектов). Формирование товара-программы начинается с заказа на идею и последующей "подстыковки" необходимой материально-вещественной базы. Как правило, в рамках программ создаются принципиально новые технологические схемы, их продукция может быть реализована в течение определенного времени по монопольно высокой цене. В мировой торговле выделяются два товарных потока -- конъюнктурный, ограниченный куплей-продажей единичных товаров, и стратегический, направленный на достижение долговременного эффекта. Э.Г. Кочетов прогнозирует появление новой неоэкономической модели развития с воспроизводственными циклами качества жизни.

Проблемам глобальной геоэкономике уделяется важное место в трудах А.И. Неклессы (1996, 1999, 2000, 2001),выделевшего три фазы исторического развития капитализма: торгово-финансовую, индустриальную и современную, геоэкономическую. Кризис индустриализма и национального государства стал сущностным содержанием ХХ века, в недрах которого зародился процесс современной глобализации, включения всего хозяйственного организма планеты в капиталистическую систему. В отличие от христианского универсализма и гуманизма зарождающаяся глобальная стратегия весьма далека от планов братского единения народов, мирового гражданства и объединения наций в глобальное гражданское общество. Новая мировая элита делает ставку на тотальную финансово-правовую регуляцию мира в целях создания устойчивой системы геоэкономических рентных платежей, масштабного перераспределения ресурсов и мирового дохода в качестве основного источника системной прибыли (свердоходов).

Александр Неклесса дает следующую характеристику геоэкономической фазы капитализма. Зародились контуры новой мировой статистики -- система национальных счетов, заменившая привычный валовой внутренний продукт (ВВП) на валовой национальный доход (ВНД) в качестве главного макроэкономического индикатора. В нем заложена система глобального бухгалтерского учета. Появился не только новый фундаментальный принцип "произведено то, что продано", но и произошел сдвиг в философии экономики -- от мышления в категориях производства продукта к мышлению в категориях его распределения и получения дохода. Если в классической политэкономии такие источники как труд, капитал и земля (земельная рента) исчерпывающе объясняли и описывали рост ВВП, то теперь этого недостаточно. В высокоразвитых странах значительная часть ВВП создается за счет таинственного четвертого фактора, получившего название общего фактора производства. Существует несколько версий о природе данного фактора.

Возможно, это научно-технический прогресс и высокие технологии. Но тогда не объяснимо, почему не происходит экспорт технологий по всему миру. Другая, основная версия, -- благоприятное воздействие на экономику национальной инфрастуктуры (окружающей производство среды). Под этим подразумевается высокий уровень социально-политической и экономической безопасности от различного рода рисков, развитая социальная и производственная инфрастуктура, современные коммуникации, эффективная поддержка производителя, содействие государства в продвижении товаров, защита производства от демпинга, зрелая индустрия услуг и другие факторы, составляющие основу конкурентоспособности региональных условий хозяйствования.

Александр Неклесса акцентирует внимание еще на одной версии. В современной глобальной экономике складывается метаинфраструктура. Как известно, государство в рамках национальной экономики при помощи налогов и иных мер перераспределяет доходы между группами населения и между хозяйственными субъектами. В глобальной экономике происходит перераспределение совокупного мирового дохода между геоэкономическими субъектами, тесно связанными с разными видами деятельности: добычей энергетических ресурсов, высокими технологиями, производством товаром массового спроса, информационными и финансовыми услугами. Но роль этих видов деятельности в процессе глобализиции не равноценна. Преимущественно на основе информационных и финансовых услуг формируется глобальная инфрастуктура, благоприятная для экономических субъектов, выступающих здесь в качестве монополистов. Фундаментом метаинфраструктуры стало не производство, а распределение и перераспределение ресурсов, дохода и прибыли. Подобное перераспределение, ориентированное на США и другие высокоразвитые страны, составляют суть геоэкономических рентных платежей, являясь своего рода глобальным налогом на экономическую деятельность.

Ушло в историю политэкономическое деление мира на капиталистические, социалистические и развивающиеся страны. Мировая экономика находится в поисках новой пространственной конфигурации. Пришли в движение геполитические и геоэкономические оси Запад -- Восток и Север -- Юг. Кончилась биполярная определенность и существовавшие полвека правила игры на мировой шахматной доске. Индустриальный Север расколот на высокоразвитые страны-системы со штабной экономикой, определяющей планетарные правила игры и взимающей специфическую мировую ренту. Бывший социалистический "лагерь" образовал разновекторную группу стран переходной (транзитной экономки). Для некоторых из них нет определенного ответа на вопрос, куда они переходят от достигнутого уровня -- к правовым демократическим государствам или на глубокую периферию.

В мировом геоэкономическом пространстве образовалось три полюса (макрорегиона) экономического и технологического развития -- западноевропейский, североамериканский и азиатско-тихоокеанский. Запад, несмотря на высокие издержки производства, создал наиболее выигрышные условия для экономической деятельности. Наибольшей экономической мощью обладают Соединенные Штаты, ставшие не только неоспоримым мировым лидером, но и наиболее привлекательной страной для мировых финансовых потоков. Массовое производство постепенно перемещается из североатлантического в азиатско-тихоокеанский регион. Одновременно формируется глубокая периферия (не только Юга). Здесь социальные организмы не выдерживают процессов глобализации, коррумпируются и разрушаются, создавая подпитку кланово-мафиозной мировой "теневой" экономики.

4. Многомерное коммуникационное пространство

В современном мире приобретают особую актуальность исследования многомерного коммуникационного пространства и его рубежной энергетики. Информационные технологии, транспортные магистрали, телекоммуникации и другие технические достижения цивилизации существенно ослабили ограничения географического пространства. Начала формироваться "новая география", основанная на представлениях многомерного коммуникационного пространства и "нового регионализма". Усиливается поляризация мирового хозяйства, где образуются наднациональные полюса экономического и технологического развития и криминальной экономики.

С начала 70-х годов автор исследовал некоторые рубежные процессы, включая геополитические (этнополитические контакты на рубежах цивилизаций, рубежное государство) и геоэкономические (районирование и хозяйственное освоение, контактная зона суша-океан, свободные экономические зоны, коммуникационные коридоры, трансграничное сотрудничество). Анализ многофункциональных контактных зон позволил обобщить и частично формализовать представления о рубежной коммуникативности (Дергачев, 1992, 1996, 2000, 2002).

В большинстве геополитических концепций содержатся представления о контактных зонах в системе "Море -- Коустленд (Римленд) -- Континент (Хартленд)", основанные преимущественно на географическом детерминизме. Современный уровень науки позволяет сформулировать новые подходы к решению глобальных и региональных геополитических, геоэкономических и геоэкологических проблем в многомерном коммуникационном пространстве. Этот подход акцентирует внимание на граничных, "краевых" процессах в природе и обществе, обладающих высокой энергетикой.

Мир вступает в эпоху Великих открытий рубежной коммуникативности, когда в центре внимания оказываются "краевые" процессы между цивилизациями, народами, морем и континентом, мир-экономиками, природой и человеком, его внешним и внутренним миром. В природе широко распространены сейсмически активные тектонические зоны разломов, метеорологические фронты воздушных масс, биологически активные экотоны. Известна, например, демографическая и хозяйственная аттрактивность (притягательность) природных рубежей (побережья рек, морей и океанов, леса и степи). Маргинальность в природе и обществе проявляется в интенсификации рубежных процессов (дивергенции и конвергенции, центробежных и центростремительных, созидания и разрушения, затухания одного и усиления другого явления). Природные, геополитические, геоэкономические, геоэкологические, этнические, конфессиональные, культурно-исторические и другие процессы, пересекаясь и накладываясь друг на друга в данном месте и историческом времени, создают вероятностную стратифицированную картину многомерного коммуникационного пространства, обладающего высокой рубежной энергетикой (цивилизационные разломы или социокультурные рубежи, береговая зона морей и океанов, пассионарные оси Гумилева, маргинальные субкультуры и др.).

Концепция рубежной коммуникативности формируется на стыке философии и морфологии культуры, геополитики, этнологии, экономики и географии. Понятие "рубежный" означает противоположный центральному: "маргинальный" (лат. -- край), граничный. Функции рубежности проявляются в природных, политических, экономических, этнических, конфессиональных, информационных, конвенциальных и других границах.

Философское понятие границы сформулировано Гегелем в "Науке логике": "Лишь в своей границе и благодаря ей нечто есть то, что оно есть. Нельзя, следовательно, рассматривать границу как лишь внешнее наличному бытию; она, наоборот, проникает все наличное бытие" (Энциклопедия философских наук. Т.1, 1974, с. 230). АрнольдТойнби выделял барьерные и контактные функции границы: "Символически обозначенный рубеж более надежен, чем прочная стена; но неодолимая преграда есть отрицание природы, а оно всегда грозит человеку злыми последствиями" (1991, с.541).

Наряду с барьерными (затрудняющими связь) и контактными (связующими) выделяются фильтрующие (таможенные) функции границы. Эти функции интегрирует, например, государственная граница, обеспечивающая национальную безопасность. Карл Поппер (1992) отмечает отсутствие естественных границ государства, которые меняются и могут быть определены только посредством применения принципа "статус кво", то есть чисто конвенциальной процедурой. Попытка отыскать некоторые "естественные" границы государства приводит к принципу национального государства и романтическим фикциям национализма и расизма.

Понятие "коммуникация" (лат. -- делаю общим, связываю, общаюсь, совещаюсь с кем-то) имеет универсальный смысл, раскрывающийся в конкретном географическом, историческом, социокультурном, экономическом, информационном и других пространствах. В материально-практическом смысле "коммуникация" означает пути сообщения, транспорта и связи. В социокультурном пространстве коммуникация обычно определяется как "передача информации" от человека к человеку в процессе любой деятельности. Как правило, общение посредством речевой или какой-либо другой деятельности, основанной на использовании знаков, выражается понятием "коммуникативный". Традиция как коммуникация во времени осуществляет трансляцию от поколения к поколению социокультурных ценностей и письменности. Разновидностями трансграничной коммуникации в социокультурном пространстве являются комплиментарные этнические отношения, а в экономическом пространстве -- коммуникационные коридоры ускорения оборачиваемости торгового, промышленного и финансового капитала (свободные экономические зоны и др.).

В многомерном коммуникационном пространстве в результате стратификации разномасштабных процессов в природе и обществе образуются рубежи высокой энергетики. И в самом деле, в реальном мире "поля" природных, геополитических, геоэкономических, социокультурных, конфессиональных и информационных коммуникаций не совпадают в географическом пространстве и, накладываясь друг на друга, образуют маргинальные зоны, обладающие энергетикой интенсивных взаимодействий. При этом следует учитывать, что рубежная коммуникативность имеет не только географическую интерпретацию, но и проходит через эмоциональную сферу -- "ландшафты души" человека. Таким образом формируется многомерное пространство, коммуникационная природа которого двояка. Его рубежность может служить стратегическим ресурсом социально-экономического развития и духовного возрождения или, в условиях утраты контактных функций, превратится в непосильное бремя для страны. Тогда коммуникационная природа пространства разрушается, а государство распадается.

В результате пространственно-временной стратификации разномасштабных процессов, их динамическое соприкосновение приводит к образованию в многомерном коммуникационном пространстве множества рубежей, в том числе ныне погребенных под "слоем" современности. Однако "реликты" напоминают о себе в период распада государства социально-психологическим дискомфортом, негативностью коммуникаций и выраженной конфликтностью, как реакция на изоляцию пространства от внешнего мира. При этом конфликт выступает и как "возмутитель спокойствия", и в качестве созидательной функции новой коммуникации.

Широкая дискуссия ведется о новом мировом устройстве на принципах многополярного или однополярного мира. В биполярном мире понятие "полярность" интерпретировалось часто не в геополитическом, а в географическом смысле как наличие двух противоположных полюсов. С позиций цивилизационной геополитики под "полярностью" понимается способность некоторых геополитических "тел" проявлять известные свойства с большей интенсивностью, чем другие. Это полюса рубежной энергетики многомерного коммуникационного пространства.

Возникла необходимость в цивилизационном подходе к проблемам глобализации, который исходит из необходимости сохранения социокультурного разнообразия мира. Цивилизационная геополитика переносит акцент на многомерное коммуникационное пространство, где теряют актуальность традиционные геополитические концепции Север -- Юг и Центр - Периферия. Полюса многомерного коммуникационного пространства в отличии от одномерного не могут экстраполироваться или точно локализоваться в одномерном географическом или экономическом пространствах. Если в традиционной геополитике выделятся полюса силы, а в геоэкономике -- экономические и технологические полюса, то в цивилизационной геополитике -- образ жизни, границы которой проходят через души людей и не могут быть экстраполированы в географическом пространстве. Такой подход к мироустройству находится в полном соответствии с европейской философской традицией, исходящей из кантовских представлений о множественности миров. Полюса высокой интенсивности происходящих процессов расположены на рубежах многомерного коммуникационного пространства. Отсюда вытекает известное противоречие. Каждое пространство имеет свой полюс, в том числе и духовное. Поэтому можно сказать, что в многомерном коммуникационном пространстве есть духовный полюс Земли, который нельзя локализовать в географии. Хотя поиски идут в конкретном географическом пространстве Евразии, особенно часто в Тибете.

Казалось бы, это имеет далекое отношение к геополитике. Но не будем спешить с выводами. Не случайно, в традиционной геополитике особе внимание уделялось евразийскому континенту, с которым связано рождение многих теорий (Хартленда или сердцевины мира, евразийства, "континентального блока" и др.). Евразия остается геополитическим, экономическим, демографическим, природно-ресурсным, в первую очередь, энергетическим полюсом (сердцем) Земли и самой взрывоопасной зоной межцивилизационных конфликтов. Отсюда понятны устремления американской евразийской геополитики. Без контроля Евразии Соединенные Штаты не могут претендовать на роль единственной сверхдержавы.

В многомерном коммуникационном пространстве Земли встречаются местности, пронизанные союзом географии и истории, где чувственное восприятие природного ландшафта усиливается историческими ассоциациями. Время от времени здесь в результате рубежной коммуникативности геополитических, социокультурных и геоэкономических и других процессов создается энергетика высоких напряжений. Забытая страна пробуждается от долгого летаргического сна и начинается отсчет нового социального времени. Но ничто не вечно под луной. Местность вновь может погрузиться в забвение или сместиться на периферию интенсивной жизни, чтобы опять когда-то возродиться под другим историческим именем. Великие полководцы прошлого, обладающие стратегическим виденьем, выигрывали не только сражения, но и зачастую совершали географические открытия функции места -- будущих полюсов кристаллизованной пассионарности.

В отличие от военного стратега или политика, государственный деятель прокладывает путь не в реальном, а в многомерном коммуникационном пространстве, он обязан видеть окружающий мир как "пограничное состояние" разномасштабных процессов не только в географии, но и во времени. Так было всегда, но это становится особенно актуальным с наступлением коммуникационной революции.

Коммуникационная революция обусловлена информационными технологиям, ведущими к ограничению статусной институциональной культуры. Доминирующим становится приоритет духовных технологий над материально-практическими. У частных лиц появился доступ к каналам связи, рынкам и источникам информации, которые прежде имели статусную доступность, зависели от занимаемой должности и положения в обществе, контролировались национальными правительствами и международными корпорациями. Глобальная мобильность информации, капитала и квалифицированных кадров подрывает роль государства в выполнении многих его фискальных функций. Информационные технологии относятся к "оружию" огромного стратегического значения: политического, оборонного, экономического, социального и культурного.

Одним из важнейших стратегических государственных ресурсов являются телекоммуникации -- динамично развивающаяся индустрия средств связи, ориентированная на цифровые способы передачи и коммутации сообщений, на волокнисто-оптические и космические каналы связи. В отличие от телекоммуникаций Интернет относится к стратегическим ресурсам наднационального уровня.

Если в мировой экономике удельный вес США составляет 20 %, то в информационном пространстве планеты Америка имеет абсолютное доминирование. Здесь мировое сообщество еще в большей степени зависимо от Соединенных Штатов, на долю которых приходится по данным ЮНЕСКО 65 % мирового коммуникационного потока информации. США являются абсолютными монополистами в информационном (виртуальном) пространстве Интернета. "Информационный империализм" по своим масштабам значительно опередил экономический империализм.

Коммуникационная революция усилила дальнейшую эволюцию личностных взаимоотношений. В доиндустриальных обществах важнейшим аспектом социальной связи была имитация действий других людей, в индустриальном -- усвоение знаний и возможностей прошлых поколений, тогда как в постиндустриальном обществе отношения (коммуникации) между людьми на разных уровнях взаимоотношений становятся ключевым элементом национальной жизнедеятельности. В постиндустриальную эпоху изменилось соотношение между основными подразделениями общественного производства за счет формирования "четвертичного" информационного сектора, обладающего рядом специфических качеств интеллектуального товара.

Коммуникационная революция породила "новый социализм", основанный на коммунитарной теории "третьего пути" развития гражданского общества. В ХХ веке произошла трансформация западной социал-демократии, отказавшейся от лозунга перехода к социалистическому общественному строю. Огромные расходы на социальные нужды и другие благотворительные нужды стали непомерным бременем в государственных бюджетах. Расходы на социальное обеспечение, пенсии, здравоохранение увеличиваются и в связи с демографическим фактором старения населения и притоком иммигрантов. Поэтому стал формироваться новый подход к труду. Знаменитая христианская заповедь "Кто не работает -- тот не ест" трансформировалась в "Кто не работает -- тот не получает пособия". "Новые социал-демократы" выступают за "третий путь" развития гражданского общества, проходящим между государственным коллективизмом и неолиберальным индивидуализмом. На этом пути ключевым социальным элементом становится не общество и не индивид, а отношения (коммуникации) между людьми. Меняется отношение к формам частной собственности. Наряду с физическим и финансовым капиталом набирает силу интеллектуальное богатство, измеряемое знаниями, идеями и творческим трудом.

Как пишет ученый-экономист И.Осадчая, опыт европейской демократии наглядно показал преимущества сложившейся двухпартийной системы. Социал-демократические партии вместо борьбы за социализм акцентируют внимание на социальных проблемах действующего капитализма. Либерально-консервативные партии отдают приоритет росту конкурентоспособности и эффективности производства. Двухпартийность позволяет решать это противоречие, обеспечивая в итоге развитие и социально ориентированного, и эффективного рыночного хозяйства.

"Троянский конь" модернизации постсоветских государств и причины мифологического хаоса обусловлены "Чернобылем души", разрушившим межличностными коммуникациями. Нет общего языка взаимопонимания и умения слушать. Отсутствует диалог между говорящим истину, владеющим знанием транслятором и умеющим слушать рецептором-политиком. Вместо того чтобы учиться думать и увидеть то, что есть на самом деле, в основу строительства государства были положены мифы, большинство которых сводились к поиску простых решений. Самым невостребованным и дефицитным ресурсом стал бескорыстный патриотизм, самоотверженный труд и другие источники человеческой энергии, без которых невозможна любая социальная система.