Анализ современной геополитики

Несмотря на целый ряд самобытных черт, сам тип развития Древней Руси в принципиальном плане был общим с Европой. Однако уже в XIII в. торговый путь "из варяг в греки" уступил своё место "янтарному пути", шедшему через Центральную Европу. В это время роль ведущей морской державы Средиземноморья перешла от Византии к Венецианской республике. В результате этого Древняя Русь утратила свой геополитический авторитет, стала периферией Европы. К тому же отток населения на северо-восток, подальше от кочевников, усилившийся после татарского нашествия, привёл к переходу значительной части русского населения из сферы культурного господства Европы, Византии в зону влияния арабо-исламского мира в Поволжье. Монголо-татарское иго, завоевание Казанского и Астраханского ханств, освоение Сибири поставили Московское государство перед необходимостью взаимодействия с азиатской культурой и азиатской политической традицией. В процессе колонизации восточных земель Россия становилась частью евразийского геополитического пространства, в котором издревле существовали авторитарные формы власти. Если Древняя Русь была повёрнута лицом к Европе, то Московское государство в XV - XVII в. - лицом к Азии.

Под мощным давлением Востока, воплотившемся в монголо-татарском иге, специфические черты развития страны приумножились, трансформировавшись в особый русский тип феодализма - как бы промежуточный между европейским и восточным. Россия оказалась отрезанной от Европы и встала на собственный, теперь уже принципиально отличный от западноевропейского путь развития. Складывание крепостного права и самодержавная власть царя явились как бы платой за создание государства в условиях недостаточности социально-экономических предпосылок и приоритетного значения внешнеполитического фактора (необходимость борьбы с ордынским игом и Великим княжеством Литовским). Отсюда и определённая идеологизация государства - единственного к тому времени оплота православной веры. Со времён Ивана Грозного две принципиальные и взаимосвязанные черты: гипертрофированная роль государства и некоторая недоразвитость, незащищённость частной собственности сближали Россию со странами Востока, а борьба самобытных русских традиций с влиянием Запада стала одной из "осей" отечественной геополитики.

Непрерывное территориальное расширение предопределило тот факт, что в течение веков экономическое развитие шло вширь, обеспечивалось за счёт количественных факторов (экстенсивный тип). У российского населения не было острой необходимости переходить от традиционного хозяйствования к более эффективному, так как всегда оставалась возможность переселиться на новые места, освоить новые территории.

Российская география не благоприятствовала и единоличному ведению хозяйства. В условиях короткого сельскохозяйственного сезона полевые работы легче было вести коллективом. Это сохраняло архаичные традиции общинной организации деревенской жизни. В отличие от Европы община в России не исчезла, а стала развиваться. Примерно с XVI в. русские крестьяне всё чаще расстаются с хуторской системой расселения (она сохраняется в основном в южных районах) и концентрируют свои дворы и хозяйства в многодворные деревни и сёла. По мере усиления личной крепостной зависимости с конца XVI в. возрастают защитные функции соседской общины, её первобытный примитивный демократизм и уравнительные тенденции. Наряду с производственными функциями община решала такие социальные проблемы, как сбор податей, налогов, распределение рекрутской повинности и другие. Несмотря на энергичное втягивание сельского хозяйства со второй половины XIX в. в рыночные отношения, общинные традиции сохранялись там вплоть до 1917 г.

Наконец, нельзя не отметить тот факт, что крайне тяжёлые условия труда русского землевладельческого населения наложили отпечаток на национальный характер. Речь идёт прежде всего о способности россиянина к крайнему напряжению сил, готовности помочь ближнему, чувстве традиционного коллективизма. Немалую роль здесь играла и сила общественных традиций. В то же время вечный дефицит времени и трудные природные условия, часто сводящие на нет все результаты труда, не выработали в русском человеке ярко выраженную привычку к тщательности и аккуратности в работе.

Как уже отмечалось выше, одной из главных черт российского исторического процесса была гипертрофированная роль верховной власти по отношению к обществу. Отметим, что под непосредственным влиянием власти образовались даже сословия. Общество было разделено на слои с чётким определением статуса и функций каждого. Соборное Уложение 1649 г. закрепило положение различных категорий населения и круг их повинностей.

Идея служения общему благу, "миру", ради которого человек должен жертвовать своим личным, была важнейшей частью менталитета россиянина. В этой связи идея служения общему государственному началу играла значительную роль в духовном настрое российского народа. "Россия - самая могущественная и самая бюрократическая страна в мире; всё в России превращается в орудие политики. Великие жертвы понёс русский народ для создания русского государства, много крови пролил, но сам остался безвластным в своём необъятном государстве", - писал о роли государственного начала в жизни русского народа выдающийся русский учёный Николай Александрович Бердяев.

Российская история во многом представляет собой историю социального реформизма. Реальные изменения в экономическом и политическом строе на протяжении последних столетий происходили, как правило, в результате реформ. Но все эти новации лишь в самой минимальной степени затрагивали 90\% населения крестьянской России, продолжавшей жить по обычаям предков. В XVIII веке в результате форсированной европеизации произошёл тот культурно-цивилизационный раскол в русском обществе, который окончательно отделил его верхушку от народных масс, определив на столетие вперёд обострявшееся взаимное непонимание между ними.

И в заключение отметим удивительное постоянство и устойчивость социальной организации российского общества. Меняя свои формы, а не суть, социальная структура воссоздавалась после каждого потрясения в российской истории, обеспечивая жизнеспособность российского общества, внутреннее единство его исторического бытия. Даже после невиданной в истории социальной ломки, предпринятой после 1917 г., под новой социальной оболочкой вновь проступили многие российские традиции. Следовательно, историю России трудно понять без учёта такого важного, не утратившего своего влияния фактора, как русский традиционализм, противоборство которого с прогрессивной тенденцией продолжается по крайней мере с середины XVII столетия. Даже в настоящее время существующие традиции делают невозможными некоторые варианты развития событий, а историческая "инерционность" препятствует радикальному изменению общества в короткий срок.

Вышеперечисленные факторы, которые в течение длительного времени определяли геополитическое развитие России, помогают осмыслить то явление, которое можно определить как цивилизационную доминанту отечественной истории.

Пространственное мышление сложилось в России в силу естественного расширения государства и особенностей традиционного мышления гораздо раньше чем эта проблема была осознана в научном плане и в значительной степени подвержено идеям традиционализма и в настоящее время. Екатерина II в полемике с европейскими просветителями утверждала, что самодержавная форма правления в России неизбежное политическое последствие необходимости наведения порядка и установления власти на слабозаселенных пространствах страны. В XVIII веке в общественном мышлении утвердилось представление о том что Россия во первых европейское государство, а во вторых, что Россия - это «пространственное государство». На смену православной идеи «Москва - третий Рим», пришла имперская идея «расширяющегося государства».

До начала формирования геополитики как научного направления в России у нее имелись предшественники, среди которых выделяются В.Н. Татищев и М.В. Ломоносов. В XIX веке геополитические идеи уже отрабатывались не только с точки зрения властных бюрократических структур но и в большей степени с культурологических позиций, за исключением военной статистики и военной географии. Представителями культурологической школы являлись М.Е. Карамзин (государственная школа), Чаадаев П.А.(либеральная идея), Данилевский (культурно-историческая школа), Ф. Достоевский (русская идея всечеловечности). Культурологическая школа является преобладающей и до наших дней. Культурологическая концепция в сущности есть концепция «просветительства», т.е. национального самоосмысления не на уровне официоза: «Самодержавие, православие, народ», а на уровне европейской науки. (Разрыв между словом и делом).

В развитии русской «почвенной», «государственной», «патриотической» геополитической мысли прослеживаются три последовательных направления и одновременно этапа:

· геополитические идеи славянофильства (включая идеи панславизма) - XIX век;

· евразийство - 20-30-е годы XX века;

· неоевразийство - конец XX века.

Традиционные геополитические концепции России основывались и основываются на идеализации некоторых наиболее заметных этапов ее истории, которые характеризуются и тактическим и стратегическим превосходством России и сравнимы по своему содержанию и значению с европейскими событиями, и сопровождались значительными изменениями границ и социально-культурного пространства: Киевская Русь, Московское централизованное государство, Российская империя (В период их возникновения и развития).

Здесь мы наблюдаем определенную деградация русского геополитического проекта:

Первоначальный проект Киевская Русь - представляется как геополитическая держава «от моря до моря» (от Балтийского до Черного), на пути «из варяг в греки», составная часть большого европейского круга;

Следующий этап «Москва - третий Рим» - это уже сужение - до оплота православия;

Третий этап это полностью некорректно сформулированная цель: Россия по своему содержанию якобы равна пространству Евразии. Здесь и русская идея «всечеловечности». И попытка перепрыгнуть уровень социальности: находясь в традиционном обществе обращение к глобалистике (имперские споры западников и славянофилов - «всечеловек», построение коммунизма, всемирное объединение трудящихся), космосу (Лев Гумилев), мистике (Даниил Андреев. «Роза мира»).

Необходимо выяснить принципиальные моменты моделирования Российского пространства по двум направлениям:

1. Пространство Россия в едином социальном пространстве (по структуре это пространство обращенное внутрь или пространство обращенное вне? Или Россия гермафродит, среднего рода?)

2. Внутренняя структура российского пространства: Россия - монолит или мозаика? Россия - это зона действия русского народа, русской культуры, русской идеи или Россия это некая мозаика различных идей, народов, религий?

Во всех этих этапах развития русского государства государственники (почвенники) обосновывают идею исторического единства славянских народов (от славянофилов и Н. Гоголя до А. Солженицына и Н. Михалкова). И идею их нового единения - А. Солженицын в его известной программной статье «Как нам обустроить Россию». И одновременно идею братства всех народов населяющих страну, в том числе и не славянских.

С этой точки зрения Россия никогда не была однонациональным государством, и пропаганда национального эгоизма наталкивается на многовековую государственную имперскую идею - готовность многим пожертвовать во имя исторического дела объединения российских земель, «специфическую ментальность, в которой большое место принадлежит сильному и обширному государству как особой ценности». И далее - «Эта ментальность - гораздо более прочная основа единства российских территорий, чем примитивный национализм и тем более принуждение, сила оружия». (В.А. Колосов. «Российская геополитика: традиционные концепции и современные вызовы».) Имперская идея в данном случае выше национальной русской идеи. Из ежегодного послания президента РФ (2003 год): «На всем протяжении нашей истории Россия и ее граждане совершали и совершают поистине исторический подвиг. Удержание государства на обширном пространстве, сохранение уникального сообщества народов при сильных позициях страны в мире - это не только огромный труд. Это и еще огромные жертвы, лишения нашего народа. Именно таков тысячелетний исторический путь России. Таков способ воспроизводства ее как сильной страны. И мы не имеем права забывать об этом».

Колосов отмечает, что традиционная российская геополитика существует в двух вариантах: «московском» и евразийском, единых в определении России как особого мира, не европейского и не азиатского. Россия как бы мост, коридор между Европой и Азией.

Сторонники Московской альтернативы настаивают на том. что геополитическое положение России нельзя понять без признания ее особой цивилизацией, корни которой в коллективной эсхатологии, в идее избранного народа и в мессианизме. Русский коллективизм основывается на традициях крестьянского мира и ценностях православия. Православие в течении многих столетий было основой геополитического мышления. Концепция России как Третьего Рима родилась в XYI веке и основывалась на православном мессианизме, на уникальной роли страны как единственной в мире православной державы, надежды и опоры всех православных народов (после падения Константинополя в 1453 году).

Геополитика изучает зависимость внутренней и внешней политики государств от системы политических, социо-культурных, военно-стратегических, экономических и других взаимосвязей обусловленных географическим положением страны. Ключевым системообразующим понятием в геополитике является «пространство». Традиционную геополитику можно рассматривать как науку о влиянии геопространства на политические цели и интересы государства.

Определить геополитическое положение России - это значит определить геостратегию, то есть реализацию данных положений в политике. Геостратегия государства зависит от понимания руководством страны национальных интересов и приоритетов, характера и географического распределения угроз безопасности страны, а также понятий «безопасность», «сила», «границы».

Государственная геостратегия определяется историко-географическими условиями образования и развития государства.

Геополитика и геостратегия как составляющие идеологической доктрины страны («национальная идея») определяются объективно меняющимся геополитическим положением, императивами территориальной структуры народного хозяйства, социальной структуры, плотности населения и их восприятия субъектами общественной и политической жизни.

Чем определяется значение геополитики для России?

Россия самое крупное по территории государство мира (17,4 млн.кв.км.), с самой протяженной в мире границей - 60 тыс. км., с нерешенными проблемами Курильских островов, Каспийского и Азовского морей, Калининградской области.

За 1000-летнию историю государства его территория резко изменила пространственную направленность с меридианной на параллельную.( Киевская Русь - от Балтийского до Черного моря; Московия - от Балтийского моря до Каспийского; Российская империя - от Балтики до Тихого океана).

Территориально-географически Россия сформировалась относительно недавно.

Распад СССР вновь радикально изменил геополитическое положение России.

Перемещение столицы, демографического и территориального центров.

Основные геополитические теории долгое время льстили патриотическому духу России, указывая на ее исключительное богом данное геостратегическое положение на стыке континентов, цивилизаций, культур. Реально стратегическое положение России определялось огромной людской (преимущественно традиционной) массой и некоторыми технологическими прорывами изменившими представление о пространстве: строительством транссибирской железнодорожной магистрали в XIX веке и ракетно-космической и авиационной техники в XX веке.

То что Россия является классически континентальной державой не подлежит сомнению. Но существует разброс мнений по ее географически-цивилизационной принадлежности и здесь мы должны определится в своем выборе в одном из четырех следующих направлениях:

Россия - великая мировая держава.

Россия - региональная евразийская держава.

Россия - европейское государство.

Россия - это случайное явление, которое рано или поздно растворится в пространстве.

Особенности геополитического положения России с точки зрения глобального географического мышления впервые были обоснованы в работе Х. Макиндера «Географическая ось истории», в которой он изложил достаточно лестную для России концепцию о существовании срединной евразийской территории определяющей ход мирового развития, территории практически совпадающей с границами Российской империи, а в последующем с границами социалистического лагеря (зоны влияния СССР).

Дальнейшее развитие геополитических идей в работах Р. Челлена и американских геополитиков А. Мэхэна, Дж. Ренера, Н. Спайкмена, С. Коэна также основывались на предположении, что в мире существует ключевой регион контроль над которым обеспечивает господствующее положение во всем мире. Разница была в историческом определении данного центра в связи с развитием современных технологий и прежде всего коммуникаций. Спайкмен в отличии от Макиндера таким ключевым регионом считал не континентальную Евразию, а ее береговые зоны, а Ренер - Арктику. В концепции Макиндера ключевую роль играет - железнодорожный транспорт, Мэхэна и Спайкмена - морской, Ренера - авиационный.

Но всех этих концепциях признается наличие континентального евразийского ядра, какое бы значение не играло оно в глобальном распределении сил, что свидетельствует о наличии некоторых существенных свойств. Основные характеристики евразийского ядра - центростремительность и труднодоступность с его стороны к морским пространствам. Макиндер считал, что «В мире, в его целостности, Россия занимает центральную стратегическую позицию, в Европе поддерживаемую Германией».

Геополитическое содержание внешней политики России включает следующие моменты:

1) Ее расположение на стыке культурных миров.

2) Гигантские размеры территории, континентальность и трансокеаничность.

3) Крайняя затрудненность доступа к мировому океану.

1) Расположение России на стыке социокультурных миров. Расположение на стыке культурных миров: земледельцев и кочевников, Востока и Запада, традиционного и индустриального, христианского, мусульманского, буддистского. Перед российской бюрократией постоянно существовала проблема многовекторной внешней политики и проблема выбора внешних союзников для внутриполитических спекуляций и сохранения своих привилегий.

Положение «на стыке» предопределило формирование (или имитацию) психологии окруженной крепости, стремление строить оборону по всем направлениям, платя за это любую цену, прежде всего за счет собственного народа, принуждая его к жертвенности якобы во имя великих целей. К этому можно добавить «синдром провинциальности» ( сталкиваясь с европейской, а затем североамериканской культурами русские бюрократы, интеллигенты, «новые русские» оказывались и оказываются в непривычной роли второстепенных лиц. )

Психология окруженности породила во внешней политике России стремление заключать соглашения не с реально заинтерисованными союзниками, а с врагами своих врагов (с Францией, Индией, арабскими странами и т.д.).

2) Гигантские размеры территории, континентальность и трансокеаничность. Данный фактор казалось бы предопределяет масштабы геополитических интересов страны. Но Россия настолько недавно захватила обширные территории в Азии, что до сих пор не может это полностью осознать - беспрестанное изумление по поводу обширности своей территории - как бы в это не совсем верится. Исторически Россия родилась «на пути из варяг в греки», от моря до моря, от Балтийского моря до Черного и поэтому теоретически была заинтересована в контроле над выходами к морям с момента возникновения, но реально не проявляла достаточной силы воли. В сущности этот путь проторили внешние силы (в значительной мере варяги, арабские купцы и проповедники мировых религий в первую очередь - христиане) все это воспринималось как подарок судьбы, так и не закрепленный в последующем. Киевская Русь появилась в результате того, что Средиземное море было потеряно для европейцев в ходе мусульманских завоеваний. И европейцы таким образом пытались обеспечить свои торговые интересы, то есть Русь развивалась в первую очередь в геополитическом плане, как геополитическое образование. Но эту обидную для русского национального самосознания идею в последующем стали затушевывать идеологической мистификацией.

Тогда в Киевской Руси на первый план выдвинулось такое знаменательное событие как принятие ортодоксального христианства (православия). В свою очередь Московия (Российское централизованное государство) возникла, как единственно оставшийся путь на Восток после завоеваний османов. После потери в XII веке юго-западного побережья Балтийского моря России потребовалось более 500 лет, чтобы при Петре I вернуться к нему, а ситуация на юге в бассейне Черного моря остается столь же неопределенной как и 1000 лет назад. Учитывая данные факты говорить о том, что русские были кровно заинтересованы в морях не приходится. Или усилия не соответствовали результатам, или в этом проявляется позднейшая фиксация исторических завоеваний Российской империи. 500 лет вести борьбу за Финский залив, 1000 лет за Черное и Средиземное море и при этом не добиться реальной выгоды - какой в этом смысл?

3) Крайняя затрудненность доступа к мировому океану. Россия изначально являлась континентальной державой. В настоящее время нее есть лишь два открытых выхода в мировой океан - Мурманск и Петропаловск-Камчатский, и несколько портов в примыкающих морях - С.-Петербург, Новороссийск (Черное море), Ростов-на-Дону, Азов, Таганрог - в Азовском море, и т.д. Все эти порты расположены в отдаленных районах страны, слабо связаны с экономическими центрами, труднодоступны или вообще не используются в зимний период. Попытки добиться выхода к незамерзающим морям для России не увенчались успехом. Более 300 лет Россия вела борьбу за выход в Средиземное море и не только не добилась этого, но у нее остался единственный порт на Черном море. На Дальнем Востоке в бассейне Тихого Океана незамерзающие порты Порт-Артур и Порт Дальний были возвращены Китаю. В значительной мере такая ситуация объясняется отсутствием реальных экономических интересов и преобладанием имперских (военных) целей. Морской флот в России всегда создавался волевым усилием, а затем сходил на нет до нового приступа имперской воли.

В 70-е годы СССР, претендуя на роль сверхдержавы создал достаточно мощный военно-морской флот, позволяющий с невероятными затратами для нации и государства обеспечивать военное присутствие в Средиземном море и Индийском океане, где осуществлялось постоянное боевое патрулирование надводного и подводного флотов, стратегической авиации. Это потребовало создания баз, портов и аэродромов в зарубежных государствах - во Вьетнаме, Южном Йемене, Сомали, Алжире, Эфиопии и Кубе. Для поддержания этих баз требовалось обеспечивать стабильность правящих режимов, не только внутри данной страны но и в соседних странах. Имперская политика - недешевая политика.

«Психология окруженной крепости», традиционно разыгрываемая русской бюрократией особенно ярко проявилась в «доктрине Брежнева» - стремлении советского руководства любой ценой, не останавливаясь перед прямым вооруженным вмешательством, обеспечить в соседних странах контролируемые и идеологически совместимые режимы. В результате вокруг СССР было создано несколько геополитических кругов. Первый, фрагментарный, наиболее нестабильный, охватывал удаленные социалистические страны (анклавы) - Кубу, Вьетнам, КНДР, которые действовали или в русле советской политики или с еще более радикальных ультрареволюционных позиций, конфликтуя с западными странами, прежде всего с США, получали льготные кредиты, экономическую и военную помощь от СССР, на их территории размещались передовые базы и разведывательные центры Второй геополитический круг включал социалистические и народно-демократические страны непосредственно граничащие с СССР - Польшу, Германскую демократическую республику, Чехословакию, Венгрию, Монголию. Третий круг был в сущности внутренним - это национальные республики СССР, примыкающие к великорусскому ядру. Четвертый круг - это цепочка автономных национальных республик внутри великорусского социума.

Россия как расколотое общество: западники и славянофилы

Данная дискуссия - между патриотами и западниками явление присущее в той или иной степени всем странам находящимся на пути от традиционного общества к индустриальному. Не является исключением и Россия.

На рубеже 30-40-х годов XIX века складываются две идеологии - славянофильство и западничество. Славянофилы на основе идей Ломоносова, Татищева, Карамзина («Русские как народ созданы волей властителей климатом и почвой») выдвинули концепцию самобытного пути развития России ( братья И.С. и К.С. Аксаковы, И.В. и П.В. Киреевские, А. Кошелев, Ю. Самарин, А. Хомяков - развитие известной триады теории официальной народности - православие, самодержавие, народность). Возникновение славянофильства относится к 1834 году когда И. Киреевский опубликовал программное заявление «Девятнадцатый век».

Основные идеи и проблемы славянофильства были определены А.С. Хомяковым («О старом и новом»):

Проблема соотношения России и Запада;

Оценка социальных реформ Петра I как поворотного пункта в истории России;

Вопрос о роли религии в истории вообще и православия в русской истории (Идея соборности);

Органический взгляд на развитие общества, как единственно возможный(идея саморазвития) «Общество, которое вне себя ищет сил для самосохранения уже находится в состоянии болезненности».

Выводы: Русский народ:

1) во-первых, может свободно творить историю;

2) во-вторых, имеет глубокие духовные корни;

3) в-третьих, не стремится к политическому господству и захватническим войнам;

4) в-четвертых, Православная Россия близка к достижению цельности духа и жизни, хотя материально развивается медленно. Ускорение возможно за счет использования западной науки и просвещения.

В последующем произошла трансформация славянофильства в панславизм (с его южноевропейской геополитической доминантой - три столицы: Петербург, Москва, Константинополь), а затем в евразийство (трансконтинентальная империя).

Оппонентами славянофилов выступали западники (П. Чаадаев, П. Анненков, В. Боткин, Т. Грановский, К. Кавелин, В. Корш, С. Соловьев. Западники считали, что Россия, будучи европейской страной, должна идти путем раннее пройденным более культурными народами Европы опираясь на их опыт. Общность исторического развития России и Европы трактовались зачастую как необходимость и неизбежность повторения Россией этого пути буржуазных реформ и парламентаризма).

П.Я. Чаадаев в Философских письмах выделил основные геополитические проблемы России:

Отношение к Западу: «Петр Великий нашел у себя дома только лист белой бумаги и своей сильной рукой написал на нем слова «Европа» и «Запад»; и с тех пор мы принадлежим Европе и Западу».

Географический фактор: «Пусть, например какой-нибудь народ благодаря стечению обстоятельств, не им созданных, в силу географического положения, не им выбранного, расселится на громадном пространстве, не осознавая того, что делает, и в один прекрасный день окажется могущественным народом: это будет конечно изумительное явление, и ему можно удивляться сколько угодно; но что вы думаете может сказать о нем история? Ведь в сущности, это - не что иное, как факт чисто географический, правда в огромных размерах, но и только».

«Есть один факт, который властно господствует над нашим историческим движением, который красной нитью проходит через всю нашу историю, который содержит в себе, так сказать всю ее философию, который проявляется во все эпохи нашей общественной жизни и определяет их характер, который является в одно и тоже время и существенным элементом нашего политического величия и истинной причиной нашего умственного бессилия: это - факт географический». Без комментариев.

В курсе геополитики мы изучили основные геополитические теории, исследовали феномен пространства и пространственного мышления, проанализировали соотношение геополитических, технологических и социокультурных факторов. Необходимо отметить, что если технологическое развитие носило универсальный характер и наблюдалось во всех странах с момента достижения ими определенного этапа промышленного развития; если социокультурное развитие подтверждает дуальность пространства - изначально присущую человеческой природе и перенесенную на социум, то геополитическое сознание было присуще в основном политикам таких стран как Великобритания, США и на определенном этапе Германии. Ни в Японии, ни во Франции, ни в России геополитическая теория в столь полном объеме не формировалась и не развивалась. Не оказывала она влияние и на мышление политиков данных стран.

Несмотря на то, что пространство России всегда занимало важное место в геополитических концепциях, геополитическая мысль в России не только не развивалась, но даже преследовалась в советское время как лженаука (запрещена в 1934 году). Однако следует отметить, что геополитические проблемы не могли остаться вне сферы внимания российских ученых. Разработкой концепции особого места России занимались такие известные ученые как Николай Яковлевич Данилевский («Россия и Европа»), Григорий Николаевич Трубецкой («Россия как великая держава»), Евгений Николаевич Трубецкой («Два зверя», «Война и мировая задача России», «Гроза с Запада». (Н.М, Карамзин, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский). После революции 1917 года российская геополитическая мысль получила развитие в русской эмигрантской среде в виде концепции евразийства во главе с филологом Николаем Сергеевичем Трубецким. Манифестом евразийцев стала работа «Исход с Востока», изданная в 1921 году в Болгарии.

Книга Н.Я. Данилевского «Россия и Европа» была написана в 1869 году в начале пореформенного периода, после позорной для России Крымской войны. Данилевский первым из российских ученых стал серьезно исследовать социокультурные проблемы с точки зрения географического пространства России и в своей книге выдвинул четыре основные идеи:

Географическое положение России рассматривалось как решающий фактор внешней политики страны.

Данилевский развивает мысль об особом геополитическом положении России путем постановки вопроса: «Европа ли Россия?». Он считает, что разделение континентов по пограничным очертаниям водных и сухопутных пространств во многом искусственно, а раздел Европы и Азии по Уральскому хребту не учитывает социальные параметры России. «Европа - понятие не географическое, а культурно-историческое», - заявляет Данилевский.

Данилевский рассматривает отношения Европы и России как отношения антагонистические (глава «Почему Европа враждебна России?»). Он видел в проявлении враждебности к России со стороны европейских стран не случайно возникшие разногласия, а глубинное, непримиримое столкновение интересов «…она (Россия) есть трудно преодолимое препятствие к развитию и распространению настоящей, общечеловеческой, европейской, германо-романовской цивилизации.» «Европа не признает нас своими. Она видит в России нечто ей чуждое и вместе с тем такое, что не может служить ей материалом, из которого она могла бы извлекать свои выгоды, как из Китая, Индии, Африки, Америки, который можно было бы формировать и обделывать по образу и подобию своему». ( Ф. Достоевский. «Почему для Европы мы стрюцкие?»). Комплекс провинциальности. Определение России по Данилевскому как «неассимилируемое и неподдающееся реформированию ядро» можно рассматривать как предтечу понятия «материковая сердцевина» в концепции Х. Маккиндера. Данилевскому, роль России в качестве носителя ценностей европейской цивилизации кажется чересчур ничтожной, несоизмеримой с масштабами России. В данном случае пространственный фактор имеет культурное, историческое, политическое значение.

Утверждение о невыгодности и пагубности для России вмешательства в европейские дела. Основное правило русской внешней политики должно гласить: «Разработанная веками европейская политика баланса сил не имеет никакого значения для России.» Более того нарушение данного равновесия приносит пользу. «Именно равновесие политических сил Европы вредно, даже гибельно для России, а нарушение его с чьей бы то ни было стороны - выгодно и благодетельно». Как бы косвенное признание второстепенности. Господствующее положение России после наполеоновских войн и стремление Александра I установить европейское равновесие Данилевский характеризует как абсолютно бесплодное, истощающее силы страны. И как итог: «Нам необходимо, следовательно, отрешиться от мысли от какой-либо солидарности с европейскими странами, о какой бы то ни было связи с европейскими интересами, о какой бы то ни было связи с той или другой политической комбинацией европейских держав и прежде всего приобрести полнейшую свободу действий». (Достаточно самостоятельным государство может быть в двух случаях - при достаточном богатстве и при наличии силы воли. И то и другое в России в дефиците. Иногда история дает шанс как это было в период Екатерины II, когда европейские государства погрязли во взаимных столкновениях и произошел ряд революций в Европе и Америке).

Формулировка вышеизложенного основного правила русской политики представляется одним из важнейших концептуальных достижений Данилевского, характеризующих ситуацию как после Отечественной войны 1812 года, так и после Великой Отечественной войны 1941 - 1945 годов. Будучи гарантом безопасности в Европе, Россия не получила ни каких выгод ни в первом ни во втором случае, за исключением гипертрофированного развития имперской идеи и развития русского самомнения и самовосхваления - показателя некомпетентности высшего политического руководства страны и традиционных настроений народа. Данилевский как большинство государственников видит в этом происки злобных сил, а не собственную неспособность к осмысленным политическим действиям, учета объективных (в данном случае пространственных) факторов, умения сформулировать национальные идеи и воли к их реализации. «В 1815 году устанавливается равновесие; Россия делает огромные материальные и нравственные жертвы - и в награду ей несется целая буря клеветы, ненависти и вражды. По-видимому, она играет господствующую роль, но роль эта бесплодна: она только напрасно истощает Россию. … является энергичный политический человек в Европе и становится во главе настоящего троянского похода против России». «… состояние европейского общественного мнения везде враждебно настроено именно сорок лет продолжавшимся равновесием». Достаточно вместо 1815 года поставить 1945 год и мы получим аналогичную систему развития событий (или 1878 год - после русско-турецкой войны и спасения братьев славян). В утверждении Данилевского о мелочности Европы кроется иллюзия некого системного априорного пространственного превосходства России над Европой. Но то. что Данилевский уловил возможность использования пространства России, как фактора внешней политики является важным моментом: «Чем менее Россия вмешивается в мировые проблемы, тем большего успеха она добивается».

Подводя итог геополитическому анализу концепции Данилевского следует отметить некоторые новаторские для России идеи: влияние пространственно-географического фактора в определении внешнеполитических приоритетов, необходимость соотнесения масштабов страны с реальной политикой, обоснование наличия у России сверхзадач, не укладывающихся в европейские политические рамки, обоснование российского цивилизационного пути, определение российской государственности как неколониальной, незавоевательной по своей сути. Перечисляя положения теории Данилевского можно констатировать, что многие из них в последующем в той или иной степени нашли отражение в англо-американской и германской геополитике. Однако в дореволюционной России эта концепция не имела особого значения ввиду ее непоследовательности, двойственности и очевидной антиевропейской направленности. Европейцы предрекали конец (гибель) Европы не очень то веря в собственные такие утверждения, но естественно они не могли воспринять подобные утверждения со стороны русских. Основополагающей идеей концепции Данилевского была идея создания всеславянского православного союза во главе с Россией и русским языком в качестве всеславянского. Таким образом, масштабно написанная книга, с множеством оригинальных и дальновидных наблюдений не отличалась детальной проработкой даже основной идеи, что сводило ее к апологетике имперской политики в отношении славянских народов, что уже себя исчерпало в данный исторический период.

Напротив, идея пересмотра политических приоритетов в соответствии с географическими реалиями была для того времени слишком новой. В 70-е годы XIX века обоснование российской цивилизации как мировой, отличной от европейской (германо-романской), казалось каким-то русским фантастическим вымыслом. То, что Россия пойдет «другим путем», путем насилия над человеческой сущностью и природой, и создаст свою советскую геокультуру, большинство ученых не могли и предположить. В то же время постановка вопроса о статусе России как самостоятельной цивилизации (возможно переходного типа), является несомненной заслугой Данилевского.

2.2 Прогнозирование геополитических процессов и вероятные сценарии геополитики России

Разработка сценариев и моделей развития государства необходима для принятия оптимальных геополитических решений. При этом основное противоречие, с которым сталкиваются в политической реальности, - это противоречие между аналитическим характером исследований и синтетическим характером принимаемых стратегических управленческих решений.

Принимаемые геополитические решения могут быть оптимальными только в том случае, если они учитывают все необходимые аналитические данные при минимальной степени субъективизма, чего достичь достаточно сложно, поскольку область неизвестного требует иногда больше интуиции, чем научного анализа. Тем не менее в любом случае геополитические сценарии должны учитывать не только изменения во всех сферах человеческой деятельности, но и последствия тех или иных решений, их влияние на характер и основные параметры национальной силы.

Сценарии строятся на основе прогнозов. Написание сценария - конечная стадия прогнозирования. Качество прогнозирования, как и качество других аспектов деятельности государства, часто зависит от качества правящей элиты.

В XX в. в связи с развитием информационных аспектов взаимодействия появилась количественная оценка геополитических прогнозов. Ее значение растет, поскольку рост - результат информационных революций. Западные геополитические концепции и теории, подобные коммунистической, были нацелены прежде всего на прогнозирование будущего и, что самое важное, на изменение геополитического пространства. Прогнозы в большинстве своем основывались на историческом опыте, интеллектуальном потенциале экспертов, соответствующих служб и их руководителей, представляя собой в значительной мере сферу искусства и выдающейся интуиции. В то же время в истории достаточно много примеров, когда прогнозы не сбывались, т. е. не удавалось правильно оценить последствия объединений государств, мощь противника и т. п.

После Второй мировой войны в связи с возросшей мощью вооружения, особенно ядерного и иного оружия массового уничтожения, цена ошибки в оценке и прогнозе неизмеримо возросла как для отдельного государства, так и для всего мирового сообщества, что делает проблему прогнозирования геополитических процессов более актуальной.

Цепочка прогнозирования геополитических процессов в идеале, на основе анализа и синтеза, должна выглядеть следующим образом: на базе теоретических геополитических концепций и прикладных исследований необходимо сформулировать единую точку зрения политической элиты на национальную силу страны - провести анализ сильных и слабых сторон этой точки зрения в исторической динамике - определить существующие и потенциальные угрозы и сценарии всех возможных вариантов изменений геополитической ситуации в кратко-, средне- и долгосрочный период - разработать оптимальные геостратегии и наметить конкретные задачи и цели развития государства, а также методы их решения и достижения. Данная цепочка предполагает наличие непрерывной обратной связи. Совершенно ясно, что такого рода система начнет работать только при привлечении многих государственных, научных и общественных институтов.

Понять, насколько возможно прогнозирование в геополитике, можно, только определив его основные понятия и категории. Прогноз (forecast) - вероятностное утверждение о будущем с относительно высокой степенью достоверности (определение американского исследователя Н. Янча). В научной литературе используется более широкое понятие - “прогнозирующая система”. Эта система включает в себя математические, логические, эвристические элементы. На вход этой системы поступает имеющаяся к настоящему времени информация о прогнозируемом объекте, а на выходе получают данные о будущем состоянии этого объекта (прогноз).

Различают несколько видов прогнозирования. Один из них - поисковое прогнозирование Поисковое прогнозирование - это прогнозирование от настоящего к будущему; оно может быть традиционным или альтернативным. При традиционном прогнозировании основным, широко применяющимся методом является экстраполяция, но широкое применение экстраполяции отнюдь не говорит об абсолютной применимости ее в таких сложных системах, как социальная. На традиционных методах основывается и нормативное или нормативно-целевое планирование, которое предполагает отсутствие полноценной информации о прошлом состоянии системы.

Альтернативный подход в прогнозировании опирается на постулат постоянной изменчивости внутренней и внешней среды системы и предполагает возможность скачкообразного и прерывистого развития. В геополитике это требует создания системы мониторинга национальной силы по всем ее компонентам в соотношении с философским подходом, поскольку скачкообразное изменение менее всего подвержено традиционной оценке. Альтернативное поисковое прогнозирование включает и написание сценариев, в которых предполагается наряду со скачкообразным и непрерывное устойчивое развитие. Сценарии следует оценивать с точки зрения вероятности их свершения, величина которой по мере накопления новой информации будет меняться.

В прогнозах должны сочетаться как количественные, так и качественные оценки. При этом необходимо достаточно четко определить тот уровень неопределенности, который должен сопровождать прогноз, и назвать ограничения, при которых он составлялся.

Прогнозирование в геополитике настоятельно требует установления определенных ограничений, поскольку история науки в целом полна примеров неудачных прогнозов. Тем не менее анализ неудачного прогнозирования важен для того, чтобы избежать повторения типичных ошибок. Часто повторяющейся ошибкой можно считать разработку одного варианта развития событий, как правило, на основе анализа типичных явлений и данных (или если хотят их таковыми представить).

Вера в точность прогнозов объясняется верой во всесилие науки, которая была особенно сильна в XIX в., когда научные открытия полностью изменили геополитическую картину мира. Французские просветители XVIII в., в частности маркиз де Кондорсе, без тени сомнения полагали, что и социальные, и природные явления можно измерить и свести к законам, подобно тем, которые существуют в математике.

Следующим этапом развития гуманитарных наук следует считать попытки не только исследовать законы общества, но и, используя их и прогнозируя развитие общества, преобразовать несовершенную действительность. На это претендовал марксизм. Марксистская теория в известной степени была футурологической, т. е. ее целью являлось установление магистрального пути движения человечества. Неудобные для нее факты она часто интерпретировала искаженно или просто не рассматривала. Крах марксизма в известной степени поставил под сомнение и научный анализ, на который претендовал марксизм. Кроме того, использование науки в XX в. в целях, далеких от понятия общего блага, поставило под сомнение вопрос о ее самоценности в обществе.

Если перейти к прогнозам в сфере политических и социальных явлений, то необходимо точно установить те правила и постулаты, по которым они будут производиться. Именно установление неявно сформулированных постулатов позволяет наложить на процесс прогнозирования определенные ограничения. Постулаты, в свою очередь, зависят от теоретических основ общественных наук и, в более широком плане, от господствующей гуманитарной парадигмы.

При прогнозировании необходимо учитывать, что процессы, идущие в мире, крайне противоречивы по своей природе. Так, усиление глобализации привело к появлению мощного антиглобалистского движения, усиление эксплуатации природной среды вызвало к жизни экологическое движение, рост военных расходов - усиление пацифизма и т. д. При этом противоречащие друг другу тенденции неравносильны - например, тенденция глобализации пока преобладает, по крайней мере по имеющейся информации. Но следует полагать, что, когда данные процессы перестанут приносить ощутимую выгоду ее участникам, победит противоположная тенденция. При прогнозировании необходимо учитывать инерционность человеческого сознания во всем, что касается общественных процессов, поскольку любой исследователь вольно или невольно отражает пристрастия и взгляды той социальной среды, в которой он существует.

Неудачное прогнозирование привело многих ученых к мысли, что удачное прогнозирование вообще невозможно. Американский ученый Г. Моргентау заключил, что, поскольку исторические события непредсказуемы, рациональные методы к сфере международных отношений неприменимы.

Но, как показывает опыт, существуют удачные примеры прогнозирования, по крайней мере на краткосрочный период. С развитием информационных технологий важнейшим методом прогнозирования стал контент-анализ. Применение контент-анализа в прикладных геополитических исследованиях должно стать обязательным. Например, контент-анализ может использоваться для определения динамики территориальных угроз, в частности для мониторинга ситуации вокруг Южно-Курильских островов - “северных территорий”, в японской терминологии, где складывается достаточно напряженная для России геополитическая ситуация.

Контент-анализ важен также для понимания того, каким образом средства массовой информации закрепляют геополитическую картину мира в массовом сознании населения, что, в свою очередь, оказывает обратное воздействие на характер принимаемых геополитических решений.

Рассмотрим моделирование геополитических процессов. Любая общественная система в своем развитии слабопредсказуема, т. е. никакое сколь угодно точное наблюдение за ней на конечном промежутке времени не дает оснований для прогнозирования ее поведения в будущем, следовательно, любое развитие инвариантно. Но при моделировании сценариев развития необходимо учитывать, что существующие геостратегии не могут быть изменены достаточно быстро, поскольку они инерционны и отражают долговременные интересы политических сил. Так, примерно с середины XIX в. основной геостратегией Британской империи было исключение доминирования одной из двух наиболее сильных континентальных держав - России или Германии, что должно было привести к их взаимному ослаблению. США продолжили данную политику, вооружая Германию перед Второй мировой войной и помогая СССР во время войны.

В связи с широким распространением в науке, особенно в экономической, теории циклических движений возник соблазн [c. 352] их применения ко всем без исключения общественным процессам, в том числе и геополитическим. При этом всегда возникает вопрос о первопричинности того или иного социального или политического явления. На рубеже XIX-XX вв., когда экономическая теория К. Маркса господствовала и оказывала влияние даже на его оппонентов, первопричиной развития общества считалась экономика. Даже создатель теории больших циклов (волн) конъюнктуры в экономике - выдающийся русский ученый-экономист Николай Дмитриевич Кондратьев (1892-1938) считал, что войны и революции возникают на почве реальных, и прежде всего экономических, условий.

На многофакторность развития государства и общества указывал русский социолог Максим Максимович Ковалевский (1851-1916). Многие современные исследователи полагают, что причиной системных кризисов могут быть как экономические, так и социальные факторы вследствие рассогласования инноваций в данных сферах. Если продолжить данную мысль, то можно предположить, что в определенный момент системный геополитический кризис может вызвать любой из факторов, составляющих национальную силу. В частности, Зигмунд Фрейд и его ученик Карл Густав Юнг считали, что в основе военных конфликтов лежат периодические вспышки агрессивности, вызванные архетипом - коллективным бессознательным общества. Эти вспышки, по К.-Г. Юнгу, такое же природное явление, как речные половодья, зависящие от времени года, но он не объяснил социально-экономических условий, вызывающих эти вспышки. Английский историк и экономист Арнолд Тойнби цикличность возникновения геополитических кризисов объяснял социальной памятью о прошедшей войне. Период циклов он определил в 115 лет - жизнь примерно двух поколений, когда тяготы войны стираются в памяти поколений и они начинают воспринимать только ее героические картины.

Для геополитического прогнозирования важен анализ предложенной некоторыми учеными теории циклов борьбы за мировое лидерство. Американские ученые Дж. Модельски и У. Томпсон предложили свою датировку данных циклов, которые, как они считали, включают два этапа: период обучения (подъема) и период лидерства (упадка). Первый этап состоит из нескольких фаз: определение проблем, требующих решения; создание коалиции союзников; принятие решений; проведение решений в жизнь. Второй этап - мировая война; в случае победы положение великой державы и утрата легитимности. Неудачливыми претендентами на лидерство в мировом масштабе в разное время, по их мнению, были Испания, дважды Франция, Германия и СССР. Основным соперником США после 2030 г. они назвали Китай (некоторые - Индию). Это типичная европоцентристская модель, поскольку само понятие “мировое лидерство” не определено достаточно четко, следовательно, имеет идеологизированный оттенок.

Более интересна с этой точки зрения модель американского ученого Дж. Гольдстайна, в которой предпринята попытка скоординировать геополитические и экономические циклы на основе волн Кондратьева. Геополитические циклы отражают подъем и упадок великих держав, а экономические - рост и кризисы в экономике. В глобальных процессах прослеживается их четкая взаимозависимость. После максимального роста производства наблюдается его спад, что, в свою очередь, вызывает спад инновационных процессов. Затем наступает период масштабных войн за передел рынков и ресурсов. Чем больше финансовый и военный потенциал соперничающих держав, тем кровопролитнее и масштабнее войны.