Анализ современной геополитики

Надо признать, что рациональное зерно в этом есть. Пропустив мимо ушей демагогию и враждебные Западу выпады, нельзя не согласиться с тем, что во внешней политике Россия должна руководствоваться, прежде всего, собственными интересами.

Этого можно достичь, обладая мощным внутренним совокупным потенциалом, и Зюганов обращает внимание на необходимость его сохранения и постоянного накопления.

Конечно, в иностранной печати можно встретить идеи “вассализации” России, ее расчленения на экономически зависимые от Запада небольшие государства (16, с. 13). Так, З. Бжезинский недвусмысленно изрекает, что “Россия может быть или империей, или демократией, но она не может быть и тем, и другим” (8, с. 60-61).

Однако Запад скорее заинтересован в поддержании партнерских отношений с РФ, младших или в чем-то зависимых - другой вопрос. Но взваливать на себя все бремя российской экономики - непростительная роскошь. Это ему совершенно незачем.

Кроме того, если вновь обратиться к логике центров силы, то Россия, являясь одним из них, будет вполне способна внести свою лепту в поддержание “геополитического баланса” и стать одним из гарантов “справедливого учета взаимных интересов”. Лагерь “умеренных евразийцев” наиболее ярко представлен А.С. Панариным, предлагающим отвергнуть стратегию изоляционизма как несоответствующую современному контексту, но, в то же время, творчески подходить к заимствованию чужого опыта.

Специфика российской цивилизации не заключается однозначно в православии; она в чистом виде не славянская, не азиатская и не европейская, несмотря на то, что элементы каждой из них органично вплетаются в это единое целое. Панарин и его единомышленники, обрисовывая свою геополитическую стратегию, подчеркивают, что она носит двойственный характер.

Вынужденная так или иначе контактировать с Западом, Россия осознает свое ущербное положение ввиду некоторых объективных причин. Для того, чтобы защитить свою культуру, отстоять самобытность, не впадая при этом в другую крайность, Россия должна взять на вооружение “тактику избирательного социокультурного протекционизма”.

Это означает, что она будет охранять свои цивилизационные особенности с помощью “социокультурных фильтров”, прозрачных для информации, касающейся технологического развития в широком смысле, что включает и социальные технологии, однако задерживающих информационные массивы, грозящие пошатнуть фундаментальные ценности национального масштаба.

С другой стороны, по отношению к ближнему зарубежью России было бы выгодно практиковать политику атлантического типа, т.е. создать открытое политическое пространство, минуя всякую идеологию. Этому во многом способствует наличие во всех странах СНГ огромной русскоязычной диаспоры, являющейся передовой частью населения и в чьем сознании еще не разрушена существовавшая со времен советской власти инфраструктура социокультурных контактов. Понимая, что подогреваемые сверху сепаратистские настроения противоречат их интересам, эти общности становятся естественными союзниками России.

Особняком стоит неоизоляционистская геополитическая концепция “острова Розсип”, предложенная В.Л. Цымбурским. Она предполагает определенное дистанцирование России от международных дел. Автор констатирует неудачу российского напора на Европу, продолжавшегося на протяжении 300 лет и закончившегося геополитической маргинализацией страны. Предлагая избегать прозападных, евразийских и “третьеримских” искушений, он выступает за признание ее нынешних границ, отказ от внешней экспансии и “глобальной миссии” России. Приоритет должен быть отдан решению внутренних геополитических проблем, освоению существующей территории. Этому способствует тот факт, что после развала СССР она оказалась окруженной “территориями-проливами” - зонами геополитической нестабильности.

На этапе постиндустриализма регионализация модернизирующихся пространств выступает в качестве объективной тенденции. Кроме того, некоторые ученые отмечают имперский характер отечественной политической системы, что во многом предопределило выбор федеративного устройства государства и предлагают пути его геополитического совершенствования. Мощная во внутреннем геополитическом отношении, сильная экономически, Россия сможет стать центром притяжения сопредельных государств и ядром самостоятельного цивилизационного блока.

Но сказанное являет собой, пожалуй, долгосрочную перспективу. Поэтому вполне можно согласиться с К.Э. Сорокиным, предлагающим сделать выбор в пользу “уступающей стратегии” или “стратегии балансирующей равноудаленности” в отношениях с Западом, и в АТР, заключающейся во временном отходе от дел на международной политической сцене, однако продолжая активную внешнеэкономическую деятельность для наращивания геополитического потенциала. В качестве примера успешного претворения в жизнь такой политики автор приводит Китай.

Эта политика предполагает максимальное использование все еще имеющихся у России рычагов воздействия на мировую политику, недопущение чрезмерного усиления отдельных геополитических центров, использование существующих и потенциальных противоречий между ведущими мировыми державами и возглавляемыми ими коалициями, а также внутри них, между глобальными и региональными центрами силы; применение во внешней политике принципа жесткой обусловленности своих уступок аналогичными действиями других стран.

Особо автор подчеркивает значимость гибкой политики России в АТР. Предлагается усилить экономически (помощь в конверсии оборонных предприятий, развитии хозяйственной инфраструктуры) и демографически (за счет повышения уровня жизни местного населения, создания благоприятных условий для переезда за Урал людей из перенаселенных районов России и русской диаспоры из СНГ и Балтии) территории к востоку от Урала. Одновременно необходимо наращивать мощь вооруженных сил (18, с. 24-25), дабы пресечь аппетиты соседних стран (например, Китая) и не забывать партнеров по бывшему “социалистическому содружеству”.

Такова возможная геополитическая стратегия России, которая позволит ей сконцентрироваться на внутреннем направлении, разумно игнорируя то, что происходит за ее пределами и повлиять на что при данном раскладе она не может. Однако будет она воплощена или нет, зависит от качества политических элит, их профессиональной компетентности, приоритета интересов зарождающегося гражданского общества над личными амбициями.

Заключение

В оценке геополитических перспектив России мнения все же расходятся. Одни ученые полагают, что геостратегические позиции России в современном мире благоприятны для осуществления глубокой модернизации. Частично с ними согласимся, иначе невозможны были бы ни внутренние преобразования, начатые В. Путиным, ни активные внешнеполитические мероприятия российского руководства. Другие настроены более пессимистично. Для них вопрос о том, быть России евразийской державой или пассивным придатком Запада, стоит на повестке дня.

Видные российские политологи предложили модель выхода из затяжного кризиса, в целом, соответствующую новой международной обстановке. Едва ли сегодня возможна великодержавная стратегия в ее советско-имперском варианте. З. Бжезинский предостерегает, что если Россия будет стремиться к восстановлению блока хотя бы из государств, находящихся на территории бывшего СССР, пытаться ограничить суверенитет стран Центральной Европы, это спровоцирует кризис в ее отношениях с Западом; НАТО придется возвратиться к формуле оборонительного союза, готового отразить внешнюю угрозу. Россия не может пойти на такой риск.

Кроме того, Т.Г. Пархалина справедливо отмечает, что изменилась сама природа власти и влияния. Могущество государства измеряется теперь не столько в военных, сколько в экономических и информационных, добавим, категориях. “Парадигма великодержавности” СССР покоилась на двух китах: идеологии и военной мощи”. Ни того, ни другого у современной России нет.

Однако, учитывая то, что в мировом сообществе повышается значение социокультурных факторов, мне думается, что Россия должна выработать нечто вроде общероссийских приоритетов не только краткосрочного (повышение и упрочение своего международного статуса, равноправные партнерские отношения с мировым сообществом и др.), но и долгосрочного характера. Это позволило бы ей поддерживать определенный имидж на мировой арене (например, имидж лидера цивилизационного блока), поскольку именно культурно-цивилизационный аспект в обозримом будущем приобретет стратегический характер.

Размещено на Allbest.ru