Анализ современной геополитики

Были достигнуты конкретные договоренности по срокам реализации проекта, который должен быть готов к эксплуатации к началу 2005 года и выйти на полную мощность в 2008-2009 годах. Стоимость проекта определена в 2,4 млрд. долларов. За нефтепровод должны будут платить нефтяные компании и их партнеры во главе с британско-американской энергетической компанией BP Amoco. Турция гарантировала, что строительство самого большого, турецкого, участка нефтепровода обойдется компаниям-строителям не дороже чем в 1,4 млрд. долларов, а в случае ее превышения она принимает на себя определенные обязательства. Подключением к проекту Казахстана и Туркмении решался вопрос и о заполнении нефтепровода. Казалось, что все проблемы были решены, но в действительности главные трудности ожидали впереди.

Добившаяся политического решения вопроса об ОЭТ администрация Клинтона несколько поспешила заявить о своей окончательной победе. Несмотря на все ее усилия, ей так и не удалось убедить американские нефтяные компании принять безоговорочное участие в финансировании трудноокупаемого и весьма сомнительного проекта. Более того, накануне президентских выборов в США все чаще начала звучать критика непродуманной внешней политики администрации Клинтона. Не меньшее влияние на изменение позиции США оказала и ситуация в России.

Еще одним камнем преткновения на пути ОЭТ стали непреодолимые разногласия между его участниками. Они так и не смогли "поделить шкуру неубитого медведя". Последующие события лишь в очередной раз подтвердили это.

Сначала Казахстан заявил о том, что он не готов поставлять ежегодно 20 млн. тонн нефти для планируемого нефтепровода Баку - Джейхан, что сразу поставило под сомнение его реализацию. Позднее возникли шероховатости между Азербайджаном и Грузией по поводу финансирования проекта, и последняя потребовала 3% от стоимости прокачиваемой нефти за транзит по ее территории и гарантии безопасности нефтепровода. Не смогли договорится и в Ашгабате на встрече "каспийской пятерки" по Транскаспийскому трубопроводу. Возмутителем спокойствия оказался на этот раз Азербайджан, потребовавший оставить за ним 50-процентный пакет акций. Ашгабат, ради привлечения которого к проекту Баку - Джейхан и затевалась вся интрига, справедливо посчитал эту долю чрезмерной, предложив Баку ограничиться 20%.

Не менее сенсационные заявления прозвучали и из Белого дома. В начале года Госдепартамент США сделал заявление, что американская дипломатия не будет посредничать на гипотетических переговорах между Москвой и чеченскими боевиками. А еще несколькими днями раньше "Файнэншл таймс" опубликовала симптоматичное интервью с бывшим сотрудником Совета национальной безопасности США Юджином Рамером, заявившим, что "наказание России санкциями и международной изоляцией не послужит ничьим интересам - ни нашим, ни российским". Фактически это означало, что США решили лишний раз не дразнить "русского медведя" и попробовать договориться с Россией.

Для участников проекта Баку - Джейхан, и прежде всего для Турции как главной заинтересованной стороны, это означало почти что крах всей интриги. Поскольку без российского согласия и в отсутствие сильного давления со стороны США трубопроводный проект может вообще не состояться. И это не только потому, что в политике не бывает постоянных партнеров, а есть лишь неизменные интересы. Но прежде всего потому, что проект Баку - Джейхан губителен для самого себя. В конечном счете, он не служит ничьим интересам, а лишь будет способствовать дальнейшей нестабильности на Каспии.

Премьер Госсовета Китая Ли Пэн объявил о новом китайско-российском "стратегическом партнерстве", которое "изменит соотношение сил на мировой арене" и позволит, таким образом, "противостоять влиянию США". Подписанная в апреле 1999 года российско-китайская Совместная декларация о многополярном мире и формировании нового международного порядка укрепляет это стратегическое партнерство и направляет его активность на развивающиеся страны мира, косвенно предупреждая США, что как одна, так и другая стороны исходят из позиции нежелательности доминирования в мире одной державы. При этом Китай рассматривает отношения стратегического партнерства с Россией как противовес давнему союзу в области безопасности между США и Японией. Пекин неоднократно утверждал, что союз между США и Японией на основе новой американской стратегии сдерживания направлен сейчас против Китая и что "возобновление" военного сотрудничества, отраженное в совместной японо-американской декларации о союзе ради безопасности на XXI век от апреля 1996 г., подписанной Клинтоном и Хасимото, может рассматриваться как предвестник ремилитаризации Японии. В действительности и Китай, и Россия, несомненно, понимают пределы такого партнерства. Несмотря на то, что без малого 40% горожан Китая пребывают в убеждении, что отношения с Россией "важнее и надежнее" для КНР, чем связи с США и Японией (соответственно, 13,5 и 5,4%), уже сегодня некоторые китайские эксперты в области безопасности в конфиденциальном порядке предупреждают, что, хотя отношения с Москвой заметно улучшились, возвращение России к "менталитету великой державы" и ее превращение вновь в державу, с которой придется считаться, - это лишь вопрос времени. И данное обстоятельство явно не устраивает Китай, который стремится к тому, чтобы мир стал не однополюсным, а многополюсным, и хотел бы иметь гарантии, что полюс в Вашингтоне не затмит два полюса - в Пекине и в Москве.

В связи с этим те силы, которые в Пекине или в Москве на практике стремятся воплотить в жизнь идею изменения соотношения сил в мире, возможно, стараясь разыгрывать российскую или китайскую карту, реально могут надеяться в лучшем случае лишь на временный "брак по расчету". Подлинное прочное "стратегическое партнерство" между Россией и Китаем представляется маловероятным, слишком уж много противоречий и недоговорок имеется в отношениях между этими странами.

Имеет место и иная оценка причин и потенциала китайско-российского "стратегического партнерства". Так, по мнению российского китаеведа А. Анисимова, "поскольку китайская политика всегда бывает глубоко реалистичной, противиться естественному ходу событий Китай не стал, заранее оговорив с США условия распада Союза - отсутствие претензий Соединенных Штатов на российский потенциал. А тут неожиданно возникают сомнения и колебания. Чтобы их устранить, Китай вмешивается сам. Все это выглядит весьма драматично, однако пока речь идет всего лишь о создании гарантий того, что Россия не возьмет на себя таких обязательств перед Западом, которые могли бы уменьшить выгоду Китая от экономического и политического сотрудничества с Россией".

Еще одна причина активизации российско-китайского сотрудничества - японский фактор. Когда-то предполагалось, что в своем стремлении доминировать в Восточной Азии Китай не будет "наступать на ноги" Японии, напротив, он будет работать с ней в паре, используя ее колоссальную финансовую мощь. Однако настойчивые попытки Китая тихо прибрать к рукам гонконгскую финансовую сеть заставляют предполагать, что Японии места в "китайской" Азии нет, как впрочем и США.

Понятно, что ни США, ни Японию такие перспективы не порадовали, а чтобы противостоять их попыткам каким-то образом ограничить китайские аппетиты, Китай нуждается в поддержке сильных тихоокеанских соседей, а сильнее России там никого нет, несмотря на всю ее нынешнюю слабость. Именно поэтому отнюдь не случайно авторы книги "Китай - большая стратегия", касаясь перспектив развития китайско-российских отношений, делают вывод о том, что поддержание тесного сотрудничества с Россией приведет к тому, что в будущем позиция Китая в конкуренции мировых держав станет "беспроигрышной".

Смена внешнеполитического курса Японии стала достаточно очевидной с середины 1996 года. Япония, особенно после саммита "семерки" в Денвере, отчетливо осознала, что, замыкаясь на "территориальной проблеме", она может опоздать на уходящий поезд и окончательно утратить возможность получения хоть каких-то дивидендов от распада СССР. Отсюда, по-видимому, и шокировавшее японскую общественность июльское заявление премьер-министра Японии Рютаро Хасимото, в котором он подчеркнул необходимость добиваться кардинального улучшения отношений с Москвой и Пекином. В отношении России речь шла о трех принципах - доверии, взаимной выгоде и долгосрочной перспективе. Территориальная проблема в интерпретации главы японского кабинета приобрела совершенно иной оттенок. Речь не шла об "исконных японских землях", а, напротив, он выразил уверенность, что и этот сложный вопрос может быть урегулирован на основе все тех же трех принципов. Более того, Рютаро Хасимото провозгласил целую программу делового сотрудничества с Россией, прежде всего с такими ее регионами, как Сибирь и Дальний Восток, еще не "освоенные" западным и прежде всего американским капиталом. На "встрече без галстуков" в Красноярске Рютаро Хасимото и Б. Ельцин договорились не только об активизации экономического сотрудничества, но и о своей решимости "приложить все силы к заключению мирного договора между Москвой и Токио к 2000 году". Были рассмотрены и поставлены в практическую плоскость вопросы расширения военных контактов, включая проведение совместных учений и принятие других мер по активизации диалога в области обеспечения безопасности.

Другими словами, не очень-то одобряя фронтальное наступление США и в какой-то мере опасаясь растущей мощи Китая, Москва и Токио решили, что настало время отложить споры о судьбе маленьких островов, когда экономические и военные сверхдержавы наступают на пятки в собственном регионе.

Визит Цзян Цзэминя в США и достигнутые китайско-американские договоренности еще раз подтвердили, что эти опасения были не лишены определенных оснований. Прагматичный Китай вновь продемонстрировал, что для него не существует "интересов альянсов", а только "национальные интересы", ради достижения которых он готов на любые временные квазиальянсы. По-видимому, такая позиция в определенной степени устраивает и США, чьи позиции в Азии неуклонно сокращаются, а стратегический союзник - Япония - все в большей степени стремится проводить независимую политику. Необходим новый сильный партнер в АТР, и таким партнером может стать только Китай. Американская администрация считает, и это в определенной степени подтвердил визит Цзян Цзэминя в США, что переговоры с Пекином могут дать результаты по разным проблемам: от торговли до прав человека, ослабляя в то же время американские военные средства сдерживания. И если политика администрации Клинтона увенчается успехом, то через 10-15 лет на центральноевропейской равнине будут размещены многочисленные, хорошо вооруженные силы во главе с американскими, способные сдерживать пока парализованную Россию, между тем как в Восточной Азии будет происходить становление следующей великой державы мира, а американская военная мощь и политическое влияние - неуклонно сокращаться, что в какой-то степени и является шагом к многополюсному развитию мира.

3.2 Геостратегия России: внешние и внутренние приоритеты

Не вызывает сомнения, что процесс и результаты модернизации России в значительной степени будут зависеть от выбора приоритетов, адекватных геополитическому положению страны.

Характерной особенностью современных исследований является то, что в последней четверти XX в. в поле изучения геополитики и геостратегии, наряду с межгосударственными отношениями, некоторые ученые начинают включать и вопросы, связанные с решением локальных, иногда даже внутригосударственных проблем.

Исходя из этих тенденций, геостратегические приоритеты современной России можно рассматривать в двух измерениях: внутриполитическом и внешнеполитическом. При этом нельзя забывать о том, что обе составляющие геополитики тесно связаны между собой и зачастую одна из них может оказывать определяющее влияние на другую.

Традиционно преимущество отдавалось внешней составляющей, но в последнее время налицо возрастание роли внутриполитических факторов. Излагая суть своего политического курса в послании Федеральному Собранию 2000 г., Президент Российской Федерации В. В. Путин подчеркнул, что «только сильное, эффективное, демократическое государство в состоянии защитить гражданские, политические, экономические свободы, способно создать условия для благополучной жизни людей и для процветания нашей Родины».

Внутриполитическая составляющая современной геостратегии России имеет первостепенное значение, поскольку именно отсюда исходят главные угрозы ее национальной безопасности. Именно здесь находятся проблемы, от решения которых зависит положение страны в мире.

Сегодня уже очевидно, что тенденция к укреплению политической стабильности в России позволяет российской дипломатии более уверенно проводить в жизнь внешнеполитический курс государства, выстраивать его в расчете на долгосрочную перспективу.

Признавая огромную роль внутренней геостратегии, ни в коем случае нельзя поддаваться другой крайности: принижать значение внешнеполитической составляющей и отрицать ее воздействие на решение проблем внутри государства.

Не вызывает сомнения, что успешность реализации различных национальных программ (в том числе экономических) в весьма значительной степени зависит от международного положения государства, его активности на мировой арене. В современных условиях автаркия страны в любой области является гибельной, а степень интегрированности в систему международных организаций зачастую выступает решающим фактором в определении перспектив развития.

Кроме того, необходимо отдавать себе отчет в том, что внешние угрозы безопасности государства в настоящее время во многом определяют угрозы внутренние: это прежде всего связано с такими проблемами последнего времени, как рост активности международного терроризма, расширение масштабов организованной преступности, незаконного оборота оружия и наркотиков.

Во внутренней геополитике Российской Федерации можно выделить достаточно много элементов, но в настоящее время доминирует компонент, связанный с обеспечением территориальной целостности и укреплением единства страны.

В начале 1990-х гг. активные сепаратистские устремления в ряде регионов поставили недавно появившуюся страну на грань развала. Сложившаяся ситуация была вызвана целым рядом причин, важнейшей из которых была слабость центральной власти. Кроме того, опасность зарождения сецессионных процессов была заложена уже в самом асимметричном построении Российской Федерации.

В 20 регионах России возникли требования о создании новых суверенных республик со стороны лишенных государственности этносов. Наиболее острая ситуация сложилась на Северном Кавказе.

В этот период о суверенитете заявляли как национальные республики (Чечня, Татарстан, Якутия), так и богатые сырьем регионы, не имеющие никаких национальных проблем. Так появились идеи создания республик: Поморской, Уральской, Енисейской, Балтийской, Дальневосточной.

К настоящему времени наиболее заметные проявления этносепаратизма в России остались в прошлом. Этому способствовало приведение законодательства всех субъектов в соответствие с федеральным законодательством, а также продолжающаяся административная реформа, вехами которой стали: введение института полномочных представителей Президента РФ, старт кампании по укрупнению регионов и изменение системы избрания губернаторов. Итогом всех этих преобразований должно, по-видимому, стать фактическое превращение России в управляемую федерацию, некоторые черты которой будут характерными скорее для унитарного государства.

С этим связано то, что в ближайшее время на первый план во внутренней геополитике нашей страны выйдут другие региональные проблемы. Самой острой среди них является не сокращающийся разрыв между богатыми и бедными регионами, приводящий к оттоку населения из Сибири и Дальнего Востока, остающихся стратегически важными в российской геополитике.

Серьезнейшую проблему являет собой неравномерная плотность населения, которая влечет за собой очаговый характер экономических зон, неразвитость транспортных коммуникаций, демографический прессинг и экспансию со стороны приграничных государств.

Значительные угрозы заложены также в других экономических аспектах. Среди них последствия системного кризиса, низкий уровень ВВП, преобладание топливно-сырьевой составляющей в экспорте.

Серьезные проблемы существуют и в других областях: социальной (расслоение общества, деформация его демографического и социального состава, снижение духовного потенциала населения), экологической (отсутствие природосберегающих технологий, низкая экологическая культура), информационной и т. д.

Помимо этого, необходимо решать и частные проблемы. Важным условием безопасности России является грамотное обеспечение пограничного контроля. Сегодня совершенно очевидно, что осуществление этого контроля на современных российских границах по советской схеме (то есть с помощью войсковых формирований) невозможно и нецелесообразно. Поэтому не вызывает сомнений необходимость перехода к современному оперативно-войсковому контролю.

Давно назрела необходимость в решении проблемы Калининградской области. Очевидно, что возможное ограничение сообщения с этим регионом станет серьезным нарушением суверенитета РФ. Проблема Калининграда затрагивает правовое положение всех граждан России и требует для обеспечения одной из конституционных свобод - свободы передвижения - полноты государственного суверенитета Российской Федерации над ее территорией.

Проблемной становится и роль нашей страны в качестве транзитного узла. Реально действующие международные коммуникации сейчас минуют Россию. Связи между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом в основном осуществляются по морю в обход ее территории. Не действуют и российские сухопутные коммуникации.

В будущем значение внутренней составляющей национальной геостратегии будет постоянно возрастать, причем упор должен делаться на социально-экономические аспекты развития.

Внешнеполитическое измерение геостратегических приоритетов можно проследить, проанализировав Концепцию внешней политики 2000 г. В этом документе приоритеты разделены на глобальные и региональные.

Согласно Главе III Концепции, основными задачами России в сфере решения глобальных проблем являются:

1) формирование многополярного мира;

2) обеспечение международной безопасности;

3) активная внешняя экономическая политика;

4) защита прав человека;

5) содействие позитивному восприятию РФ в мире.

Первые 2 из перечисленных приоритетов являются традиционными для нашей страны. Задача построения нового справедливого мироустройства стоит перед Россией сразу после распада биполярной системы мира. С точки зрения России, новое устройство мира должно быть основано на принципах «равноправия, взаимного уважения и взаимовыгодного сотрудничества». В Концепции внешней политики Российской Федерации подчеркивается также ключевая роль ООН в регулировании международных отношений в XXI в. и решительный настрой России противодействовать попыткам принизить эту роль.

Проблемы безопасности также имеют огромное значение, несмотря на снижение угрозы прямого военного конфликта в современных международных отношениях. В этой сфере Россия стремится к дальнейшему снижению роли фактора силы в международных отношениях при одновременном укреплении стратегической и региональной стабильности.

Уже сейчас очевидно, что традиционная трактовка национальной безопасности, включавшая исключительно военную составляющую, отходит на второй план. В современной России следует создавать систему безопасности, способную предотвратить угрозы в экономической, экологической, информационной сферах.

Можно прогнозировать, что в будущем эти 2 приоритета будут терять свой всеобъемлющий характер, но произойдет это только тогда, когда полностью сформируется новая система международных отношений и будет дан достойный отпор новым угрозам национальной безопасности: терроризму, незаконному обороту наркотиков и т. д.

Зато очевидно, будет расти роль внешнеэкономической политики, что отражено в недавних посланиях Президента Федеральному собранию, где эта сфера называется приоритетной. В эпоху глобализации основной задачей станет для нашей страны скорейшая интеграция в мировую экономику и активное участие в ведущих международных организациях.

Вот почему геополитическое влияние России в современном мире в значительной мере определяется ходом ее экономического развития, стратегией в выборе геоэкономических сфер и четко сформулированным геополитическим кодом, соответствующим реальному экономическому, социальному, политическому и культурному потенциалу страны. России предстоит решать проблему перевода внешнеэкономических связей на геоэкономические стратегии, основным содержанием которых является транснационализация экономики3.

С большой долей вероятности можно говорить о том, что важное значение для России будут иметь ее новые глобальные приоритеты: защита прав человека и информационное сопровождение своей внешней политики. Без активных действий в этих областях невозможно поддержание значительного веса нашей страны в мире.

Региональные внешнеполитические приоритеты отражены в Главе IV Концепции внешней политики РФ. Среди них важнейшее значение имеют:

1) СНГ;

2) Европа;

3) США;

4) Азия;

5) Ближний Восток;

6) Африка;

7) Центральная и Южная Америка.

В настоящее время центральным направлением во внешней политике России являются страны ближнего зарубежья. Главенствующая роль СНГ среди региональных приоритетов по-прежнему не подвергается сомнению, хотя, скорее всего в XXI в., отношения с государствами постсоветского пространства будут строиться на новой основе: учитываться будут не исторические традиции, а реальные прагматические интересы.

Не вызывает сомнений то, что необходим системный подход решения проблем стран СНГ, который учитывал бы интересы как отдельных стран, так и всего региона в целом. Создание благоприятных институциональных условий рыночного развития способствовало бы раскрытию экономического потенциала и ускорило процесс экономической интеграции стран Содружества.

Чрезвычайно важным и перспективным в шкале геополитических приоритетов России представляется встраивание страны в Европу. Европейское направление геополитики сейчас переживает подъем, но в этой связи очень многое будет зависеть от отношений нашей страны с региональными организациями: ЕС, НАТО, ОБСЕ и др.

Перспективы России на европейской арене могут быть сведены к двум основным задачам. Первая - продолжить линию на создание стабильной демократической системы европейской безопасности. Вторая - придать дополнительный импульс разностороннему сотрудничеству с Европейским Союзом. Сохраняется необходимость контактов с НАТО, хотя они осложняются положениями ее стратегической концепции, не исключающими ведения силовых действий вне зоны действия Вашингтонского договора без санкций Совета Безопасности ООН.

Среди важнейших приоритетов России особое место занимает формирование партнерских, а в перспективе и союзнических отношений с единственной сверхдержавой -Соединенными Штатами Америки. Контакты с США уже не являются ныне такими тесными, как в начале 1990-х гг., однако очевидно, что российско-американское взаимодействие и в будущем останется необходимым условием улучшения международной обстановки и обеспечения глобальной стратегической стабильности.

Национальным интересам обоих государств отвечало бы создание долговременной антитеррористической коалиции. Участие в ней России дало бы дополнительный шанс в качестве великой державы ускорить процесс интеграции в сообщество демократических государств с развитой экономикой, а Соединенные Штаты получили бы влиятельного партнера, чьи границы примыкают к нестабильным регионам и государствам.

Весьма интенсивными становятся контакты России с государствами Азии (прежде всего с Китаем, Индией, Японией), несмотря на имеющиеся противоречия в двусторонних отношениях. Эта тенденция связана с постоянным увеличением роли Азиатско-Тихоокеанского региона в международной экономике и торговле.

Значение Азии во внешней политике России будет неуклонно возрастать. Это обусловлено не только тем, что Россия является неотъемлемой частью этого динамично развивающегося региона, но и растущим значением международного сотрудничества в обеспечении экономического подъема Сибири и Дальнего Востока. Исходя из национальных интересов России, деятельность нашей дипломатии в Азии будет прежде всего нацелена на решение задач по обеспечению безопасности рубежей российского государства, созданию благоприятных условий для его социально-экономического развития.

Для России по-прежнему будет оставаться весьма актуальной активизация ее участия в основных интеграционных структурах Азиатско-Тихоокеанского региона -форуме «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС), региональном форуме Ассоциации стран Юго-Восточной Азии по безопасности (АСЕАН), Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).

Также Россия будет стремиться играть значительную роль на Ближнем Востоке и в районе Большого Средиземноморья. В

Концепции внешней политики утверждается, что Россия будет добиваться стабилизации обстановки на Ближнем Востоке, включая зону Персидского залива и Северную Африку, учитывая при этом воздействие ситуации в регионе на обстановку во всем мире.

Уже в ближайшее время ожидается расширение контактов РФ с государствами Африки и Латинской Америки, однако они, видимо, в течение определенного времени останутся на периферии внешнеполитических интересов России ввиду ограниченности ее экономических и организационных ресурсов. Тем не менее в ближайшем будущем Россия будет расширять взаимодействие с африканскими и латиноамериканскими государствами, развивать политический диалог с Организацией африканского единства, с Организацией американских государств и субрегиональными организациями.

В целом, важнейшая задача российской геостратегии - минимизировать воздействие отрицательного исторического опыта в отношениях с другими странами на современные международные отношения. Коллизии и трудности прошлого не должны оставаться негативным фактором политической жизни, источником враждебных стереотипов.

Нашей стране следует укреплять имеющиеся партнерские отношения, а также использовать возможности для создания новых векторов сотрудничества. При этом следует избегать излишнего консерватизма и руководствоваться реальными внешнеполитическими интересами.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что осознание Россией своей новой роли в изменяющемся мире требует определения ее долгосрочных стратегических интересов, выбора ближайших и отдаленных приоритетов, формирования систем «обратной связи», регистрирующих вектор движения страны и меру его расхождения с намеченной траекторией. Геостратегические приоритеты должны служить ключом к решению многих административных, экономических и политических задач для правительства.

Исходя из вышесказанного, следует заметить, что одной из наиболее важных задач в формировании геостратегии России будет учет взаимосвязи и взаимозависимости внутри- и внешнеполитических приоритетов, а также определение наиболее выгодных вариантов их сочетания.

3.3 Геостратегия России в условиях глобализации

Анализ современного геополитического положения Российской Федерации свидетельствует о том, что несмотря на все потрясения и потери, сопровождавшие нашу страну в XX в., она продолжает занимать достаточно прочное положение на геополитической карте мира и имеет все необходимые и реальные предпосылки для возрождения в наступившем веке в роли развитого демократического государства, активно влияющего на характер и направленность глобальных политических, экономических, социальных и культурных процессов.

В пользу данного вывода свидетельствует не только желание видеть Отечество великим и процветающим, но и те колоссальные ресурсы, явные и потенциальные, которыми располагает занимаемое Россией пространство, а также не поддающиеся учету трудовые, культурные и конфессиональные традиции населяющих его людей, способных, как многократно подтверждала историческая практика, не только благоустроить пространство, но и сделать его процветающим.

Россия богата природными ресурсами, их стоимость более чем в три с половиной раза выше, нежели в США, и следовательно, проблема состоит в том, чтобы организовать хозяйственную деятельность таким образом, чтобы эти ресурсы были максимально эффективно использованы для нужд собственного народа.

Кроме этого, Россия - единственная страна от Атлантики до Тихого океана, через которую могут пройти коммуникации между тремя мировыми полюсами экономического и технологического развития в Западной Европе, 'Восточной Азии и Северной Америке. Очевидно, что на пересечении этих транспортных коридоров в XXI в. на Дальнем Востоке и Китае сформируется крупнейший мировой коммуникационный узел, поэтому будущее России в значительной степени будет определяться ее способностью «обустроить» евразийское пространство.

Но для того чтобы имеющиеся ресурсы не остались нереализованной возможностью, чтобы они не стали источником для благоденствия других народов в ущерб российскому, необходимо сохранение самого Российского государства в качестве полноправного и самостоятельного субъекта мирохозяйственных и международных связей, концентрирование политических, экономических и иных возможностей государства на реализации собственных национальных интересов.

И здесь важно четко определиться в отношении тех концепций глобализации, которые в последние годы активно внедряются в сознание народов мира. Очевидно, что глобализация - процесс объективный, следовательно, противодействие ему вряд ли пойдет на пользу России. Вместе с тем отказ от национальных интересов, суверенитета, собственной культуры, к чему активно призывают основные теоретики глобализации и сторонники общечеловеческих интересов, неизбежно отбросит большую часть населения страны в нищету, лишив раз и навсегда российский народ любых надежд на достойное будущее, ибо в рамках глобализации и общечеловеческих интересов он такого будущего лишен.

В связи с этим система национальных интересов Российской Федерации должна строиться на основе анализа геополитического положения современной России исходя, в первую очередь, из потребностей собственного социально-экономического развития на основе концепции «просвещенного эгоизма», суть которой состоит не в «закукливании» в рамках национальных интересов, а в восприятии внешнего мира и воздействии на систему международных отношений исходя из собственных интересов. Бесспорно, общечеловеческие интересы, интересы других стран должны находить отражение во внешнеполитической стратегии Российской Федерации, но отнюдь не они должны определять основное содержание внешней политики России.

Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что общечеловеческих ценностей не существует. По мнению Э.А. Позднякова, то, что подразумевается под ними, есть на самом деле ценности и интересы западной цивилизации, выдаваемые за общечеловеческие . Эту же мысль подтверждает и известный английский ученый К. Коукер. Он, в частности, пишет: «Вера в то, что общественные ценности не должны меняться - очевидный симптом неспособности общества ответить на требования современной эпохи».

Дело в том, что многие так называемые общечеловеческие проблемы со всей остротой стоят только перед развитыми странами, уже вступившими в эпоху постиндустриального общества. Для значительной части государств они еще не представляют какой-либо актуальной реальности. Так, например, сохранение тропических лесов, бесспорно, должно волновать не только мировое сообщество, но и население тропических стран, однако только в той степени, в которой их сохранение не препятствует выживанию. В противном случае забота о сохранении природы рассматривается в развивающихся странах не иначе как издевательство.

И что бы ни говорили об общечеловеческих интересах и глобализации ученые и политики, для подавляющего большинства государств современного мира на первом месте стоят собственные национальные интересы, связанные с обеспечением безопасности и самосохранением нации, народа, а «общечеловеческие» их интересуют постольку, поскольку следуют в русле собственных интересов и способствуют сближению с другими странами. С этим вынужден согласиться даже один из основных теоретиков и пропагандистов глобализации М. Кастельс, который отмечает: «...пока сущее жуют национальные государства и национальные правительства, которые активно пользуются экономической конкуренцией как инструментом политической стратегии, будут существовать границы между важнейшими экономическими регионами, создающие систему региональной дифференциации внутри глобальной экономики».

В этом плане необходимо отметить, что и в Концепции национальной безопасности Российской Федерации важнейшей задачей внутренней и внешней политики, ядром всей системы национальных интересов рассматривается обеспечение безопасности и процветания многонационального российского народа, все же остальные стратегические и тактические цели и задачи носят подчиненный характер.

Геостратегия Российской Федерации обязательно должна опираться на возможности собственного пространства и геополитического положения, поскольку его изменение, либо задействование геополитических ресурсов бывшего СССР для современной России маловероятно.

Поскольку мы уже достаточно четко определили, что в условиях объективных процессов глобализации будущее России в немалой степени зависит от эффективности использования рубежного коммуникационного пространства, выступающего в роли важнейшего стратегического ресурса Российской Федерации , то очевидно, что геостратегия должна быть нацелена на оптимизацию возможностей эффективного использования геополитических свойств российского пространства. И в этом плане перед геостратегией России просматриваются следующие важнейшие задачи:

-формирование политического, социально-экономического, культурного, информационного и другого целостного функционального пространства в пределах государственных границ Российской Федерации;

- создание необходимых геополитических, экономических и иных условий для эффективного использования ресурсных, демографических, коммуникационных и иных свойств пространства Российской Федерации;

- формирование дружественных геополитических оболочек в пространстве «ближнего» и «дальнего» зарубежья, общих с прилегающими странами экономических, информационных, культурных и иных пространств;

- координация усилий всех заинтересованных государств в деле создания миропорядка, отвечающего интересам развития всех народов планеты и исключающего гегемонию стран «золотого миллиарда».

Очевидно, что в рамках решения этих задач геостратегия Российской Федерации будет определять ряд мер, направленных на укрепление политической и экономической мощи России, усиление ее международного влияния, на создание политических, экономических и иных союзов с другими странами. Тем не менее главное, что должна обеспечить геостратегия России, - это наиболее эффективное использование свойств пространства страны в интересах реализации национальных интересов.

Необходимо отметить, что, несмотря на отсутствие геостратегии Российской Федерации как единого и целостного документа, отдельные мероприятия, лежащие в ее русле, а также проекты геостратегического порядка уже имеются.

В этом плане представляется весьма интересным и перспективным проект «Русский полярный путь» (Северный обруч), в свое время активно разрабатываемый академиком Н.Моисеевым, обеспечивающий свободный доступ российским государственным и частным компаниям в открытый океан, опираясь на имеющуюся инфраструктуру Северного морского пути (СМП). Экономическое обоснование этого проекта показывает, что его разработка позволит решить комплекс проблем, связанных с социально-экономическим развитием страны . К их числу необходимо отнести следующие.

Во-первых, СМП позволит замкнуть в единую транспортную систему все речные и морские коммуникации России. Об этом писал еще в начале прошлого века отечественный ученый И. Мечников. Протяженность российских рек с севера на юг создает естественную транспортную инфраструктуру, соединяющую, с учетом уже имеющихся каналов, таких как Волго-Донской канал, Беломорканал, канал им. Москвы и другие, в единый комплекс северные и южные моря и большинство территории России.

Во-вторых, использование СМП будет способствовать полнокровному развитию северных территорий России, богатых углеводородным топливом и стратегическим сырьем. Кстати сказать, проблема Русского Севера вследствие его малонаселенности и неосвоенности может стать в наступившем столетии серьезной политической проблемой. Во всяком случае, претензии к России со стороны развитых государств относительно неспособности обустроить территорию уже слышны, причем направлены они в сторону обвинения Российской Федерации в геноциде территории.

В-третьих, использование СМП свяжет воедино три важнейших финансово-экономических региона мира: Атлантический, Тихоокеанский и регион Индийского океана. В случае успешного решения вопросов обеспечения круглогодичной навигации, складирования грузов и ледокольной наценки СМП станет не только самым коротким и удобным, но и самым выгодным путем, соединяющим эти три экономических региона, что позволит России получать дополнительные средства за счет перевозки грузов и проводки судов.

В-четвертых, СМП обеспечит доставку углеводородного топлива в Европу и другие страны, минуя различного рода транзитные территории из числа постсовеских и постсоциалистических государств, что неизбежно скажется и на конкурентоспособности российского сырья.

Мы только обозначили проблему, связанную с освоением проекта «Русский полярный путь», и очевидно, что его реализация потребует серьезных экономических вложений и политической воли. Мало того, освоение данного проекта относится к разряду стратегических решений, поскольку требует выработки государственной концепции экономического развития России на десятилетия. Но уже сейчас его явным преимуществом является то, что он опирается на естественные геополитические свойства России и не требует силового решения современных международных проблем. Более трехсот лет Россия боролась за выход к открытому морю, совершая все новые и новые завоевания на западе. Однако свободного выхода как не было, так нет и поныне. Поэтому более перспективным и геополитически обоснованным представляется решение, суть которого состоит в использовании для передвижения имеющихся «дверей», а не «прорубании окон».

Кстати сказать, с проблемой «прорубания окон» вполне успешно справляются негосударственные отечественные нефтяные и газовые компании. В этом плане заслуживает внимательного отношения разработанный и активно внедряемый Газпромом проект «Голубой поток», обеспечивающий поставку российского газа по дну Черного моря от Джубги в Турцию. Реализация проекта «Голубой поток» позволит в течении 25 лет поставить на турецкий рынок 365 млрд. м3 газа, при этом открываются перспективы объединения газотранспортной системы российского природного газа и стран Ближнего Востока, появляется возможность оперативно маневрировать потоками газа западного и морского направления, она более эффективна по сравнению с существующими сухопутными магистралями, так как не требует платы за транзит.

Кроме этого в трубопровод будет включен газ, добываемый в Туркмении, что ставит крест на попытках строительства альтернативных российским газопроводов .

Примерно аналогичную роль призваны решать и нефтепроводы, строящиеся в рамках проектов «Балтийская трубопроводная система» и «Северные ворота».

В этой связи правительству, по всей вероятности, имеет смысл сконцентрировать свои усилия на расширении возможностей другой открытой «двери» в мир, получившей название «Южный (Каспийский) коридор». Специфика данного геополитического коридора состоит в том, что он позволяет России, во-первых, получить открытый доступ к целому ряду центральноазиатских государств с последующим выходом к Индийскому океану. Использование Каспийского моря в качестве транспортного коридора по схеме: Европа - Россия - Иран - Индия обеспечивает свободный доступ России к индийским товарам (ранее они получались через Финляндию), российским грузам - в Иран, который в последние годы готовится к активному включению в систему мирохозяйственных связей, и, наконец, существенно снижает цены на европейские товары для Ирана (дешевле чем через Суэцкий канал на 5-6 долл. за тонну). Кстати сказать, Россия и Иран уже в 2001 г. удвоили объем перевозок между странами и довели его до 2 млн т.

Во-вторых, использование «Южного коридора» позволит создать альтернативную планируемому в обход России «Шелковому пути» систему транспортных коммуникаций, что, с одной стороны, позволит загрузить отечественную транспортную систему, с другой, поставит под вопрос необходимость строительства новых коммуникаций в рамках «Шелкового пути». Если же этот проект и будет реализован, то посредством использования возможностей «Южного коридора» Россия сможет более активно интегрироваться в систему грузопотоков по «Шелковому пути». Здесь необходимо отметить, что российское правительство слишком долго выжидало и не высказывало своего отношения относительно Бакинской декларации 1998 г. и проекта «Трасека», предусматривающего разворачивание транспортных, трубопроводных и телекоммуникаций по маршруту Европа-Кавказ-Азия. Только в начале 2000 г. была сформирована более или менее определенная позиция, позволяющая России включиться в данный проект и попытаться максимально нейтрализовать его антироссийскую направленность.

В-третьих, реализация проекта «Южный коридор» позволит России сформировать дружественное геополитическое окружение на южном фланге, укрепить взаимопонимание и дружественные отношения со странами региона, прежде всего с Ираном и Индией, которые во многом близки российскому культурному миру и схожи по многим проблемам, связанным с восприятием сложившегося миропорядка.

Таким образом, проблема использования «Южного коридора» не только экономическая, но и политическая. Ее суть состоит в долгосрочных перспективах создания коалиции дружественных государств, способных в не очень отдаленном будущем выступить с основополагающими принципами нового мирового порядка.

Есть еще один проект, позволяющий России, выгодно используя свое геополитическое положение, оказаться на пересечении важнейших транспортных потоков, курсирующих по маршруту Европа-Азия. Речь идет о грандиозном проекте, замыкающем трансевразийскую магистраль Дублин-Токио. Она позволяет использовать существующую железнодорожную сеть Евразии, в том числе Транссиб, достроить недостающие звенья, соединив мостом О. Сахалин и о. Хоккайдо и подводным туннелем, пересекающим Татарский пролив, территорию России и Японии. В данном случае в строительстве подобного транспортного коридора заинтересована прежде всего Япония, которая неуютно чувствует себя в окружении молодых тигров Азиатско-Тихоокеанского региона и Китая и вследствие этого не хочет, чтобы ее транспортные потоки в Европу пролегали по территории Китая. Вполне естественно, что для России данная транспортная магистраль позволила бы во многом решить проблемы Сахалина и Дальнего Востока, тем более, что японцы готовы вложить в развитие российской инфраструктуры только на Сахалине более 200 млн. долл. Очевидно, что даже небольшая плата за транзит 3,6 млн. грузовых контейнеров, ежегодно экспортируемых из Азии в Европу, позволит существенно повлиять на развитие отечественной экономики. В случае если российскому правительству удастся удачно сыграть на противоречиях Японии, Китая, Кореи и США, то для России открывается уникальная возможность стать перекрестком важнейших дорог, соединяющих Европу и Азию.

Очевидно, что, анализируя геополитические вызовы современной России, мы должны исходить из того, что геополитика как наука не ставит перед собой исключительно цель оценки подобных вызовов, но призвана формировать геостратегию, ориентированную на преобразование пространства. При этом речь идет отнюдь не о географическом преобразовании пространства. Так, по мнению французских исследователей М. Фуше и И. Лакоста, в современном мире во взаимодействии политических и географических факторов определяющая роль принадлежит скорее политике, которая не только имеет дело с пространством, но и часто преобразует его.

Таким образом, геостратегия Российской Федерации должна быть направлена в первую очередь на преобразование геополитического окружения, на формирование дружественных геополитических оболочек вокруг России, на преобразование пространства нашей страны в пространство функциональное с точки зрения реализации коренных национальных интересов, решения задач социально-экономической модернизации Российской Федерации. Только в этом случае Россия получит реальные шансы на возрождение своего величия, создание благоприятных условий для развития как нации в целом, так и каждого отдельного человека в мире

4. Современные российские геополитические концепции и геостратегии России

Свое видение геополитического будущего России предлагают самые различные представители научной и общественно-политической мысли.

Л.Г. Ионин считает, что геополитическая стратегия для России всегда состояла в поиске того пути, который соответствовал бы ее специфике как “некоего наднационального и надгосударственного цивилизационного образования”.

Всю дискуссию по этому вопросу можно условно свести к двум фундаментальным подходам - проекции на современность западников и славянофилов: атлантизму и евразийству точнее, даже, неоевразийству. Первый исходит из того, что в процессе модернизации России более целесообразно ориентироваться на запад; второй предлагает идти по незападному пути, подчеркивая культурно-историческую самобытность России.

Вместе с тем, ряд ученых и государственных деятелей признают возможными три геополитические стратегии:

* Сохранить статус великой державы и продолжить экспансионистский курс.

* Обрести статус региональной державы, стать одним из силовых центров, согласно модели Г. Киссинджера.

* Проводить сугубо прагматическую внешнюю политику, формируя общегосударственные интересы на внеидеологической основе, модифицируя ее в зависимости от текущего момента и акцентируясь на внутренних проблемах.

Разумеется, эти варианты не взаимоисключаемы, и каждый из них предполагает “непременное решение задач, связанных с выработкой принципиальных отношений как минимум к трем группам своих внешнеполитических контрагентов: своим союзникам, Западу и странам “третьего мира””. Теперь попытаюсь проанализировать и конкретизировать эти направления, выявляя по ходу “пьесы” более предпочтительное или, вернее, наиболее приемлемое их сочетание.

Сторонники атлантической модели объявляют себя приверженцами идеологии прав человека, которая ни в коем случае не должна быть подменена “идеологией прав народа или русскоязычного меньшинства, ибо это уже иная парадигма - парадигма “коллективной судьбы”, несовместимая с гражданственной парадигмой атлантизма” .

По этому сценарию России предстоит исполнять роль организатора евразийского пространства, служа для бывших участников СССР “образцом демократии”. Ее целью отныне должно стать коренное изменение структуры федерации, субъектам которой следует объединяться не по национальному признаку, но являться гражданскими обществами.

Итак, в этой теоретической конструкции явно прослеживается стремление сблизиться с Западом и Европой, органично влиться в это цивилизационное пространство; тем не менее, имеются намеки на великодержавность в отношении бывших союзных республик.

Будучи политико-культурным сердцем евразийского региона, Россия невольно собирает вокруг себя более мелкие субъекты, вместе с которыми она может выступить как один из центров силы. Последнее предположение перекликается с позицией С. Хантингтона о вовлечении Россией в орбиту своего влияния государств, исторически идентифицируемых с православным христианством. “Как лидеру православной цивилизации, - пишет А. Дугин, - России необходимо участвовать в межцивилизационных организациях, начиная с ООН и ОБСЕ и кончая менее представительными объединениями, занимающимися частными вопросами, а также сотрудничать со стержневыми государствами, представляющими другие цивилизации в деле разрешения международных проблем”.

Учитывая тенденции к образованию цивилизационных блоков, культурно-исторические традиции России, а, в особенности, ее незавидное геополитическое положение, нельзя не задаться вопросом: какая роль отводится России в стратегическом партнерстве с Западом? Едва ли при нынешних обстоятельствах она может участвовать в игре на равных, и существует большая опасность подавления национальных интересов России при всех очевидных выгодах “атлантического” курса.

Если приверженцы атлантизма принадлежат к лагерю западников, то евразийцы или неоевразийцы - идеологи самобытности России. Надо сказать, что само по себе евразийство к. ХХ - н. XXI в. неоднородно и распадается на три ветви: консервативную, коммунистическую (национал-большевистскую) и либеральную (умеренное евразийство).

Консервативное евразийство призывает к отказу от западной модели развития и возрождению былого величия России; культивирует особое предназначение России, причем с некоторым налетом мистицизма .

Апологеты антизападного направления, вероятно, не принимают в расчет реалии современного мира. Этот путь чреват опасной изоляцией от мирового сообщества, которая рано или поздно спровоцирует новый системный кризис и поставит страну перед выбором.

Коммунистическое евразийство представлено российскими коммунистами, в чьей идеологии, как справедливо отмечает Л.Г. Ионин, почти не осталось и следа от марксизма-ленинизма. Произошла фундаментальная смена парадигм: “центр тяжести в анализе и аргументации переместился из сферы социально-экономической в сферу геополитическую”.

Современные коммунисты отказались от важнейшего постулата марксизма - классовой борьбы. Теперь их внимание сосредоточено не на “базисах и надстройках”, а на “цивилизациях” и “архетипах”.

Зюганов подчеркивает, что в этих условиях для России чрезвычайно важна быстрая адаптация и выработка новой глобальной стратегии. Он предлагает геостратегию, ключевыми элементами которой являются возвращение традиционной многовековой роли “геополитического баланса” - “гаранта мирового геополитического равновесия сил и справедливого учета взаимных интересов”. Также он стоит за избежание чрезмерной интеграции в “мировую хозяйственную систему” и “международное разделение труда”, что могло бы породить опасную зависимость страны от внешних факторов в силу уникального географического положения и все еще мощного внутреннего потенциала.