Англоязычные мультимедийные средства массовой коммуникации: вербальная и невербальная составляющие воздействия в блоге

Е.Е. Анисимова отмечает, что цвет может привлекать внимание адресата (аттрактивная функция), выделять наиболее важные элементы вербального компонента (смысловыделительная функция), воздействовать на эмоции человека (экспрессивная функция), выражать абстрактные понятия (символическая функция), воздействовать на эстетические чувства адресата (эстетическая функция) [Анисимова, 2003:59-61]. Однако реализация любой из этих функций может достигаться с помощью использования разных цветов. С точки зрения воздействия креолизованного текста на читателя принципиальным, на наш взгляд, становится вопрос не о том, как автор использует цвета, а о том, почему автор выбирает тот или иной цвет. Использование далеко не каждого слова в вербальном компоненте текста можно четко связать со стремлением автора убедить читателя или внушить ему что-либо. Это верно хотя бы уже потому, что, как мы упоминали в разделе 1.4 I главы, существуют средства связности, не соотносимые собственно с убеждением или внушением, но обеспечивающие удобство восприятия текста, оформляющие процесс коммуникации. И поскольку креолизованный текст, как мы отмечали в разделе 1.1 I главы, не должен принципиально отличаться от гомогенного вербального текста, то это, по нашему мнению, дает возможность анализировать невербальный компонент такого текста по тем же законам, которые “работают” в случае с вербальным компонентом. Соответственно, для того, чтобы выявить логические и эмоционально-оценочные средства, используемые авторами постов в области применения различных цветов, мы, с нашей точки зрения, должны анализировать те случаи, которые “выбиваются” из некого шаблона. Причем под таким шаблоном в ракурсе нашего исследования следует понимать те способы оформления, которые будут традиционными для массового читателя, под которым мы понимаем любого потенциального читателя записи.

Стоит отметить, что любой пост всегда окрашен в какие-то цвета. На наш взгляд, цвет фона всего поста, цвет шрифта у знаков, составляющих вербальный компонент записи, цвета, которые присутствуют в графических файлах - все эти компоненты в совокупности способны оказывать определенное воздействие на читателя. В области цвета фона и цвета шрифта наиболее традиционной является ситуация написания “черным по белому”. Г. Браэм в этой связи пишет: “«черным по белому» … это самая распространенная форма письменной коммуникации”; “она не гарантирует идеальной удобочитаемости … но наиболее привычна для читателей всего мира” [Браэм, 2009:123]. В случае с графическом файлом мы традиционно имеем несколько возможностей: здесь может быть использована фотография, может использоваться схема, а также это может быть некий композитный объект, состоящий из частей, добавленных в файл с определенным умыслом. В случае с фотографией, учитывая сегодняшний уровень развития технологий, наиболее традиционной, на наш взгляд, будет ситуация, при которой мы имеем цветное изображение, цветовое оформление которого не дает серьезных оснований предполагать наличие искажений в области цветопередачи. Вместе с тем, если есть серьезные основания полагать, что в посте используются старые фотографии, то для них черно-белая палитра также может считаться традиционной. В случае со схемами и композитными объектами, по нашему мнению, традиционной может опять-таки считаться только ситуация начертания “черным по белому”. Кроме того, логотипы компаний, флаги и прочие устойчивые символы, по нашему мнению, с точки зрения цветового оформления также можно рассматривать как традиционные, поскольку они могут быть известны достаточно большому числу читателей. Здесь, в частности, можно привести слова Д.П. Чигаева, который отмечает, что “распространено цветовое кодирование, когда рекламисты пытаются установить прочную связь в сознании потребителей между торговой маркой и определенным цветом” [Чигаев, 2010:19].

Е.Е. Анисимова указывает, что “несмотря на индивидуальные особенности восприятия цвета, ученые вместе с тем отмечают относительно устойчивые эмоциональные реакции людей на определенные цвета” [Анисимова, 2003:60]. Анализ работ Г. Браэма [Браэм, 2009], А.Н. Панкратова и В.Н. Панкратова [Панкратов А.Н., Панкратов В.Н., 2004:66-68], Е.Е. Анисимовой [Анисимова, 2003:59-61], А.И. Бондарчук [Бондарчук, 2014] позволил нам выделить следующие традиционные реакции людей на цвета, многие из которых повторяются из одной работы в другую: красный - возбуждение, экстрим, притягательность; золотой, желтый - тонизирующее действие, активизация деятельности и ощущение радости, счастья; оранжевый - тонизирующее действие, позитивность; голубой, синий - спокойствие и отдых, гармония, удовлетворение; зеленый - физиологически нейтральный, жизнерадостность и жизнеутверждение, колоссальная дремлющая энергия, гармония; лиловый, фиолетовый - чарует, настраивает на мечтательность, чувственность, но также и на неуравновешенность, угнетает; розовый - сладость, настраивает на интимность, нежность; коричневый - настраивает на комфорт, стабильность, прочность; серый - абсолютная нейтральность, покой; черный - угнетает, провоцирует на негативные мысли, отрицание, утверждает абсолютность (начала и конца); белый - утверждение, провоцирует на бегство от абсолютности и сопротивления; серебряный - скрытость и приглушенность эмоций.

Анализ традиционных реакций людей на цвета позволяет нам разделить их на 4 группы: дестабилизирующие (возбуждающие/угнетающие), стабилизирующие (которые успокаивают, привносят ощущение гармонии, комфорта), нейтральные и утверждающий цвет. К дестабилизирующим цветам мы отнесем красный, золотой, желтый, оранжевый, розовый, лиловый, фиолетовый, черный. К стабилизирующим отнесем голубой, синий, зеленый, коричневый. Нейтральными цветами мы назовем серый и серебряный, которые связаны с приглушенностью эмоций. Особенно интересен в этом смысле серый цвет. Г. Браэм указывает, что серый цвет не возбуждает, не имеет яркого психологического воздействия, “воплощает абсолютный покой”, “словно посредник между светом и тьмой”, в то время как серебро - это “блестящий серый” [Браэм, 2009:125-126]. К утверждающим цветам мы отнесем только белый цвет. Тот же исследователь пишет, что “белый обычно кажется человеку не «правильным» цветом, а скорее неким состоянием, которое каждый волен интерпретировать по-своему” [Браэм, 2009:114]. Утверждающий потенциал и особенность использования данного цвета мы связываем в первую очередь с ситуациями изображения объектов на белом фоне, когда, не навязывая лишних интерпретаций, белый цвет как бы ярко высвечивает то, что предлагается в изображении, актуализирует имеющиеся у объектов характеристики.

Приведенное деление цветов на группы несколько условно, поскольку в реальности мы традиционно имеем дело не c чистыми цветами, но с их оттенками (мы уже касались этой проблемы в разделе 1.1 I главы). Г. Браэм, к примеру, с одной стороны пишет, что “то, что зеленый цвет обладает позитивным успокаивающим действием, очевидно”, а с другой стороны указывает, что светлые тона у цветов обладают возбуждающим воздействием, а темные тона - успокаивающим [Браэм, 2009:79,128]. И все же данное деление, по нашему мнению, позволяет нам сделать определенные выводы касательно связи между использованием цветов и попытками убедить читателя или внушить ему что-либо. Поскольку, как мы отмечали в разделе 1.4 I главы, различие авторов вербального и изобразительного компонентов не является существенным фактором при анализе креолизованного текста, то и различие тех, кто занимался цветовым оформлением этих компонентов, на наш взгляд, не имеет существенного значения для нашего анализа нетрадиционных цветовых решений. Эти решения в выбранных нами записях дают о себе знать главным образом при изучении: фона (всего поста либо графического файла); шрифта; эффекта цветного светофильтра, наложенного на изображение; случаев использования метафорической корреляции.

Для начала обратимся к соотношению цвета фона всего поста и цвета шрифта у знаков, составляющих вербальный компонент записи. М.Б. Ворошилова отмечает: “Именно цветовой фон играет большую роль в актуализации какой-либо информации, задает интонацию прочтения сообщения в целом” [Ворошилова, 2013:43]. В большинстве проанализированных нами записей используется традиционная форма коммуникации “черным по белому”. Вместе с тем в ряде постов наблюдаются отклонения от этой схемы. К примеру, в дневниковом посте 5, представленном в Приложении II, используется форма коммуникации “белым по черному”. Поскольку именно фон задает интонацию прочтения сообщения, то изменение традиционного соотношения белого и черного здесь, на наш взгляд, ведет к усилению воздейственного потенциала черного цвета, цвета угнетающего. В результате весь пост в целом воспринимается достаточно мрачно. На наш взгляд, любые отклонения от традиционной формы коммуникации “черным по белому” в области основного цвета фона и основного цвета шрифта можно рассматривать как средства воздействия. При этом воздейственный потенциал данных средств, по нашему мнению, должен определяться исходя из того, какие цвета используются. Использование влияющих на эмоции дестабилизирующих и стабилизирующих цветов, на наш взгляд, стоит рассматривать как эмоционально-оценочное средство воздействия, в то время как использование эмоционально нейтральных серого, серебряного и белого цветов - как логическое средство воздействия. При этом более сильное воздействие будет оказывать тот цвет, который используется в качестве фона.

Приведенные замечания, на наш взгляд, справедливы как для случая соотношения основного цвета фона у всего поста и основного цвета шрифта у знаков, составляющих вербальный компонент записи, так и для случая соотношения основного цвета фона у графического файла и основного цвета шрифта у знаков, входящих в вербальную составляющую данного файла. На наш взгляд, между двумя этими случаями нет принципиальной разницы, что хорошо заметно в информирующем посте 5, представленном в Приложении II. С другой стороны, в выбранных нами записях встречаются ситуации, когда в графическом файле отсутствует вербальная составляющая, а объекты изображаются на фоне определенного цвета. При этом очень часто используется именно белый фон, как, например, в графическом файле информирующего поста 20, представленного в Приложении II. Использование белого фона в таких ситуациях мы предлагаем считать традиционным по аналогии с тем, как белый фон является традиционным для ситуации коммуникации “черным по белому”.

В некоторых отобранных нами постах обращает на себя внимание то, что изображения даются в сером цвете, будто пропущены через серый светофильтр. В плане эмоциональных реакций серый цвет является абсолютно нейтральным. Помимо прочего, “серыми” можно назвать многие черно-белые фотографии, на которых объекты окрашиваются в серый цвет. На наш взгляд, намеренное использование авторами постов серого светофильтра в изображениях часто можно связать либо со стремлением подчеркнуть объективный характер какой-либо информации, сведя на нет все возможные эмоциональные реакции, либо со стремлением нейтрализовать эмоции ради достижения определенного восприятия.

Если говорить о подчеркивании объективного характера информации, то весьма показательным, на наш взгляд, здесь является информирующий пост 2, представленный в Приложении II. В данном тексте приводятся биографии людей, принимающих участие в создании театральной постановки, а фотографии этих людей даются с использованием серого светофильтра, что, на наш взгляд, можно расценивать как попытку подчеркнуть объективность даваемой информации в посте, который на уровне рассмотрения содержательного аспекта текста характеризуется практически полным отсутствием эмоционально-оценочных средств. В информирующем посте 15 в Приложении II автор записи высказывает мысль о том, что общение с прогрессом технологий не умирает, а преображается. Для подтверждения данной мысли автор ссылается как на работы ученых (Lankshear and Knobel, Kress), так и на картинку: The images above show that different media have the capability to distract people from the `real world' around them (“Изображения выше показывают, что различные медиа обладают способностью отвлекать людей от `реального мира' вокруг них”). На наш взгляд, изображение выступает здесь в роли некого объективного знания, факта, на который можно сослаться как на работу ученого, и в этом смысле показательно, что изображение “серое”.

Если говорить о стремлении нейтрализовать эмоции, то стоит отметить, что в процессе анализа выбранных постов мы обратили внимание на дневниковый пост 10, указанный в Приложении I, в котором идущие друг за другом цветная и серая фотографии дают резкий контраст, который, на наш взгляд, можно рассматривать и так, что первая фотография наполнена эмоциями, а во второй эмоции подавлены. Здесь использование серого светофильтра мы не смогли связать со стремлением указать на объективный характер информации, но, возможно, автор в данной записи пытался добиться контраста с цветной фотографией и ради получения контраста нейтрализовал в изображении эмоции, сделав фото “серым”. Нечто похожее можно наблюдать в дневниковом посте 13, представленном в Приложении II. Автор записи здесь высказывает мысль о том, что не стоит принимать различие во мнениях близко к сердцу и превращать обмен мнениями в борьбу (a difference of opinion is just that: the expression of another opinion; It does not have to be a fight). Исходя из этого, на наш взгляд, использование серого светофильтра в фотографии здесь можно связать с призывом воспринимать ситуацию без лишних эмоциональных реакций, именно эту мысль и стремился подчеркнуть автор, предложив “серое” изображение.

Как мы уже упоминали в разделе 1.4 I главы внушение основано на сильном эмоциональном, психологическом давлении, а убеждение - на логических процедурах. На наш взгляд, поскольку вне зависимости от того, к чему стремится автор, серый цвет всегда нейтрализует эмоции, то использование серого светофильтра можно расценивать как использование логического средства, средства, способствующего убеждению.

На наш взгляд, воздействие записи на уровне рассмотрения цветового оформления текстов во многом определяется доминирующей цветовой палитрой, в том числе основным цветом фона у всего поста и основным цветом шрифта у знаков, составляющих вербальный компонент записи. Вместе с тем в ходе анализа выбранных постов мы часто встречались со случаями цветового акцентирования, когда у нас появлялись основания полагать, что автор намеренно использовал для выделения какого-то элемента цвет, выбивающийся из доминирующей в посте цветовой палитры. Здесь, на наш взгляд, можно выделить два назначения цвета: передача какого-то значения и привлечение внимания.

Если говорить о цветах как о носителях значений, то следует отметить, что связь цветов с теми или иными понятиями является культурно-детерминированной. В данном случае А.И. Бондарчук пишет, что “значения и символика цвета не одинаковы в разных культурах” [Бондарчук, 2014:1082]. Проведя исследование восприятия цветов представителями разных культур, А.В. Кудрина в своей работе заявляет, что данное “исследование позволило выявить значения цвета, уникальные для каждой культуры, которые сформировались в результате ее культурно-исторического развития” [Кудрина, 2011:15]. Говоря о креолизованных текстах, Д.П. Чигаев пишет: “Наиболее простой способ креолизации вербального ряда при помощи цветов, как и при применении других семиотических кодов, - наглядное представление понятий” [Чигаев, 2010:19].

Если говорить о передаче значения, то стоит упомянуть, что во всех проанализированных нами случаях наложения на изображение цветного светофильтра цвет данного светофильтра каким-то образом характеризовал то, что было изображено в графическом файле. Ярким примером здесь может выступать дневниковый пост 12, представленный в Приложении II. Согласно данным А.В. Кудриной, синий цвет в англоязычной культуре ассоциируется с печалью [Кудрина, 2011:12]. Исходя их этого, мы полагаем, что втором графическом файле данного поста синий светофильтр характеризует эмоции собаки Тэда (whimpers Ted - “хнычет Тэд” [OED]). Если в фотографии явно доминирует какой-то цвет, это, на наш взгляд, также может свидетельствовать о том, что автор намеренно использует данный цвет, чтобы охарактеризовать изображенный объект. Ярким примером здесь может выступать информирующий пост 13, представленный в Приложении II и разобранный нами в предыдущем разделе, который публикуется незадолго до праздника Рождества. В первом графическим файле, представленном в этом посте, изображены украшенные еловые ветки, что, с нашей точки зрения, характеризует определенную ситуацию, данный праздник. Согласно данным А.В. Кудриной, красный цвет в англоязычной культуре ассоциируется с праздником Рождества [Кудрина, 2011:14]. В связи с этим неудивительно, что в фотографии присутствует там много различных оттенков красного цвета.

Помимо прочего, в ситуациях, когда графический файл связан с вербальным компонентом поста путем реализации случая метафорической корреляции, цвета, в которые окрашены объекты, изображенные в данном файле, тоже могут что-то символизировать. Так, согласно данным А.В. Кудриной, красный цвет в англоязычной культуре символизирует опасность [Кудрина, 2011:14]. В информирующем посте 20, представленном в Приложении II, картинка символизирует проблему: как ликвидировать финансовую опасность, вызванную приобретением нового автомобиля. Если приобретение машины создает опасную ситуацию, то красный цвет, в который окрашена машина на данной картинке, с нашей точки зрения, подчеркивает такое свойство автомобиля как его опасность.

Несмотря на то, что во всех указанных случаях цвета передают определенный смысл, этот смысл, на наш взгляд, может быть не понят либо неверно истолкован читателем, не принадлежащим к англоязычной культуре. С другой стороны, передавая конкретный смысл, цвета, по нашему мнению, не утрачивают своей способности вызывать эмоциональные реакции. И в этом отношении они, на наш взгляд, напоминают эпитеты как элементы, характеризующие объект и вместе с тем влияющие на его выразительность. Е.Е. Анисимова пишет: “Гармонизируя с содержанием вербальной части, цвет усиливает прагматическое воздействие текста” [Анисимова, 2003:61].

Если говорить о цветах как средствах привлечения внимания, то стоит упомянуть, что в проанализированных нами постах при реализации данного намерения нередко используется красный цвет (как мы отмечали в начале раздела, “притягательность” данного цвета является традиционной). В информирующем посте 8, представленном в Приложении II, выделенное красным слово EXCLUSIVE (“эксклюзив” [OED]) в начале поста в действительности представляет собой содержимое графического файла, соотносимого с контекстом, в рамках которого раскрывается содержание записи. Другие два графических файла представляют собой скриншоты с утекшими сообщениями, о которых сообщается в вербальном компоненте поста. При этом информация, которую источник графических файлов пожелал скрыть, зачеркнута также красным цветом. Поскольку зачеркнутая информация относится как к тем, кто в данном случае представляет опасность, так и к тем, кто находится в опасности, то наиболее логично, на наш взгляд, предположить, что во всех трех графических файлах красный цвет используется в первую очередь, чтобы привлечь внимание к предоставляемым реципиенту сведениям. В информирующем посте 5, представленном в Приложении II, в качестве графического файла дается постер, сообщающий о приближающемся мероприятии по айкидо. В этом смысле, по нашему мнению, показательно, что слова Aikido, March 19^th и Workshop выделены красным как основная информация (событие, дата и место), на которую читатель должен обратить внимание.

Отметим, что в проанализированных постах цвет для привлечения внимания используется не только в изобразительном, но и в вербальном компоненте записей. При этом в вербальном компоненте, по нашим наблюдениям, цветом чаще всего маркируют элементы, содержащие гиперссылки, хотя им также выделяются подзаголовки и т.д. Традиционным цветом для обозначения гиперссылок, на наш взгляд, здесь стоит считать синий цвет, так как именно такой цвет задан по умолчанию для оформления гиперссылок во многих конструкторах интернет-страниц, в том числе синий в таком качестве использует и платформа Blogspot. Тем не менее, к примеру, в дневниковом посте 6, представленном в Приложении II, для выделения элементов, содержащих гиперссылки, а также для выделения подзаголовков используется оттенок зеленого цвета. В дневниковом посте 9, также представленном в Приложении II, для выделения элементов, содержащих гиперссылки, используется розовый цвет.

На наш взгляд, вполне очевидным является тот факт, что для того, чтобы цвет хорошо выполнял функцию привлечения внимания читателя, необходимо, чтобы он отличался от цветов, составляющих доминирующую в посте цветовую палитру, что хорошо заметно в четырех приведенных выше примерах, где в записях много белого и черного цветов. Привлекая внимание, цвета далеко не обязательно передают какой-то конкретный смысл, но, по нашему мнению, не утрачивают своей способности вызывать эмоциональные реакции. К примеру, во втором графическом файле информирующего поста 9 в Приложении II синий цвет столбиков едва ли можно соотнести с каким-то конкретным смыслом, но этот цвет привлекает наше внимание и, очевидно, влияет на наше восприятие.

На наш взгляд, в случаях цветового акцентирования, когда для выделения какого-то элемента используется цвет, отличный от традиционного для данной ситуации, использование данного цвета можно рассматривать как средство воздействия. При этом воздейственный потенциал такого средства, по нашему мнению, должен определяться исходя из того, какой цвет используется. Использование влияющих на эмоции дестабилизирующих и стабилизирующих цветов, на наш взгляд, стоит рассматривать как эмоционально-оценочное средство воздействия, в то время как использование эмоционально нейтральных серого, серебряного и белого цветов - как логическое средство воздействия. Помимо прочего, отметим, что использование того или иного цвета для привлечения внимания читателя может являться данью единому стилю блога, т.е. аналогичные элементы в других постах данного блога будут маркироваться тем же цветом. Это хорошо заметно в отобранных нами постах в случаях использования в записях гиперссылок и подзаголовков. Соответствие единому стилю блога в выбранных нами постах также наблюдается на уровне выбора доминирующей в записи цветовой палитры.

В каждом из рассмотренных нами постов и графических файлов, внедренных в данные посты, так или иначе сочетаются различные цвета или оттенки цветов. Говоря о плакатах, Е.Е. Анисимова пишет, что “чередование цветов в плакате, их контрастное сочетание … позволяет активизировать восприятие плакатного текста” [Анисимова, 2003:59]. Та же исследовательница отмечает, что “гармоничное или дисгармоничное сочетание цветов может придавать тексту разную экспрессию” [Анисимова, 2003:60]. Таким образом, использование в посте и графических файлах, внедренных в пост, контрастных цветов, на наш взгляд, можно рассматривать как средство, активизирующее читательское восприятие. Особого упоминания, с нашей точки зрения, здесь заслуживает ситуация чередования цветов, когда несколько цветов обретают сходную форму и чередуются в определенном порядке, например, в качестве чередующихся полос. Чередование цветных полос, к примеру, можно обнаружить в информирующем посте 9, представленном в Приложении II. Здесь в первом графическом файле строчки с именами людей, включенных в статистический отчет, представлены попеременно то в голубом, то в белом цвете, что, на наш взгляд, также позволяет активизировать читательское восприятие. В отобранных нами постах прием чередования цветов встречается несколько раз, однако отметим, что контраст здесь выявляется не обязательно благодаря яркому контрасту самих цветов, но благодаря той форме, которую приобретают цвета, и последовательности, в которой эти цвета предлагаются читателю.

2.5 Структурное оформление текстового пространства

Слова и картинки, составляющие запись, при рассмотрении структуры поста, на наш взгляд, являются компонентами, группируя которые в плане их пространственного расположения в тексте, организуя их взаимодействие, можно добиться желаемого воздействия и тем самым способствовать достижению определенной цели, нужной реализации замысла создателя. При этом, по нашему мнению, если мы говорим именно об организации взаимодействия, то здесь мы обращаемся к средствам связи, т.е. тем частям вербального компонента, которые указывают на изображение. Если же мы говорим о группировке компонентов в пространстве поста, то мы, на наш взгляд, обращаемся к пространственным визуальным корреляциям. Отметим также, что при рассмотрении структурного оформления выбранных постов мы сконцентрируемся на роли изобразительного компонента и его связи с вербальным компонентом, в то время как структуру собственно вербального компонента мы рассматривать не будем. На наш взгляд, в структуре вербального компонента записей нет каких-то принципиальных особенностей, обладающих воздейственным потенциалом, отличающих данные тексты от многих других текстов традиционной и интернет-коммуникации.

Для начала поговорим о средствах связи. В проанализированных нами постах на изображение, как правило, указывают: глаголы восприятия (see the chart), наречия (here в дневниковом посте 5, представленном в Приложении II; above в информирующем посте 15, представленном в Приложении II), местоимения (these), существительные (photo в том же дневниковом посте 5; images в том же информирующем посте 15). Также для указания используются пунктуационные знаки (часто встречается многоточие). Кроме того, внешний вид подписи, как части вербального компонента, по оформлению отличающейся от основного текста, позволяет связывать слова и картинку на ассоциативной основе. По нашему мнению, если говорить о воздействии, то средства связи, как правило, не обладают воздейственным потенциалом, они лишь оформляют процесс коммуникации. Их функция в креолизованном в тексте схожа с функцией средств связности, обеспечивающих связь частей вербального компонента, которые, как мы отмечали в разделе 1.4 I главы, Е.И. Варгина [Варгина, 2010] не относит ни к логическим, ни к эмоционально-оценочным средствам воздействия.

Однако ситуация использования многоточия, на наш взгляд, может являться исключением. Здесь мы говорим о случае, когда картинка начинает или продолжает мысль, высказываемую в вербальном компоненте, с помощью передачи содержания в иной знаковой системе. Для иллюстрации этого случая обратимся к дневниковому посту 11, представленному в Приложении II. В данной записи широко распространены ситуации, когда автор рвет предложения на части, каждая из которых, как правило, начинается и/или заканчивается многоточием, а между “разрывами” либо в начале или конце “разорванных” предложений помещает фотографии. В этих ситуациях, на наш взгляд, изображения дают куда больше информации, нежели вербальные отрывки. К примеру, часть … some of which Ted was thoughtful enough to water соотносится с фотографией писающей собаки, которая не только позволяет нам идентифицировать имя Ted с собакой, но и дает более детальную информацию о том, как происходил процесс. Более того, между “разрывами” в этом посте может быть размещена как одна, так и несколько фотографий. Многоточия, с одной стороны, позволяют идентифицировать все, что идет после или перед ними, как продолжение или начало, а также позволяют воспринимать графические файлы, соотносимые с “разорванными” частями, как такие же части целого, благодаря чему изображения оказываются неразрывно связаны с вербальным компонентом в ходе повествования. С другой стороны, многочисленные многоточия, на наш взгляд, влияют на ритм предложения, замедляют его. Таким образом, по нашему мнению, мы получаем своеобразную медленную “мелодию”, где фотографии и слова организуют перепады в объемах предоставляемой читателю информации, придавая тексту гнетущую, меланхолическую атмосферу. Благодаря этому текст приобретает определенную экспрессию, а данные ситуации можно рассматривать как использование эмоционально-оценочного средства. Здесь, на наш взгляд, можно найти определенные параллели с текстами песен, где “мелодическая составляющая подчиняет себе словесный, стихотворный образ и поглощает его” [Ворошилова, 2013:29]. При этом многоточия, по нашему мнению, играют ключевую роль в организации приема меланхолического повествования.

Обратимся теперь к пространственным визуальным корреляциям. О.А. Корда отмечает, что “зрительный, эмоционально насыщенный образ (картинка) схватывается сознанием быстрее и легче, этот процесс не требует интеллектуального напряжения” [Корда, 2013:11]. Привлекая внимание читателя, изобразительные элементы в значительной степени способствуют тому, чтобы текст “был сначала замечен, а затем воспринят в смысловой целостности” [Корда, 2013:10]. Ситуацию, когда “зритель вначале обращает внимание на рисунок, затем начинает читать текст … нередко называют «визуальным насилием»” [Ворошилова, 2013:88]. Рассмотрение ситуации “визуального насилия” позволяет констатировать, что восприятие постов, вероятно, как правило, идет в направлении от изобразительного компонента к вербальному. При этом Е.Е. Анисимова утверждает, что “изображение не является такой четко выраженной знаковой единицей, как слово, а его семантика по сравнению с последним характеризуется значительно меньшей определенностью, расплывчатостью, размытостью своих границ” [Анисимова, 2003:11]. В плане организации повествования, на наш взгляд, существенным моментом здесь является то, что читатель, вероятно, как правило, сначала воспринимает расширенное содержание, предложенное изображением, которое уже затем конкретизируется с помощью вербального компонента поста. Это позволяет предположить, что организация изображений в пространстве поста относительно вербального компонента влияет на то, как читатель будет воспринимать пост, т.е. оказывает определенное воздействие.

Е.Е. Анисимова, говоря о визуальных корреляциях между вербальными и изобразительными средствами креолизованного текста, отмечает наличие нескольких типов связи между ними, а именно: а) место расположения иконических и вербальных элементов; б) последовательность расположения иконических и вербальных элементов по отношению друг к другу; в) включенность иконических и вербальных элементов друг в друга [Анисимова, 2003:26-29]. В ходе анализа выбранных постов в области пространственных визуальных корреляций между компонентами данных креолизованных текстов мы выделили характеристики, которые должны “работать” в пользу способа убеждения, способа внушения или в пользу обоих. Наша классификация характеристик основывается на трех отмеченных Е.Е. Анисимовой типах связи, однако мы также рассматриваем соотношение объема изобразительных и вербальных элементов в пространстве текста.

Начнем с места расположения изобразительных и вербальных элементов. Для блогов, основанных на платформе Blogspot, как и для многих блогов, основанных на других блог-платформах, характерно представление всех постов в едином списке. При этом на основе анализа блогов нами было выделено 2 варианта. Для способа представления в списке пост целиком (пример можно найти в Приложении II) характерно то, что представление поста как в списке, так и на отдельной интернет-странице принципиально одинаково. При втором варианте только начало поста (пример можно найти в Приложении II) представление поста в списке - это своего рода “зачин” или “обложка”, отвечающая за первичное восприятие записи и содержащая лишь часть из набора вербальных и изобразительных элементов, составляющих запись. Щелкнув левой клавишей мыши по специальному элементу (к примеру, кнопка “READ MORE”), читатель переходит от “обложки” к отдельной интернет-странице, содержащей выбранный пост целиком. В разделе 1.1 I главы мы уже приводили слова И.Р. Гальперина, который выделял завершенность как характеристику текста, непосредственно связанную с наличием названия или первого предложения (зачина), осуществляющего функцию заголовка, которые имплицитно или эксплицитно заключают в себе содержательно-концептуальную информацию, раскрываемую в дальнейшем тексте [Гальперин, 2007]. И.Р. Гальперин также пишет: “Название направляет внимание читателя к тому, что будет изложено” [Гальперин, 2007:134]. Вместе с тем в своей работе Е.В. Шелестюк указывает на важную роль в процессе внушения первичной информации, привлекающей внимание, “которая позволяет начать общение и создает намерение у партнера его продолжить” [Шелестюк, 2014:49]. На наш взгляд, заголовок (название), зачин и “обложку” поста можно рассматривать как элементы, дающие первичную информацию, по которой можно судить о том, что будет сказано дальше в тексте. Как элементы, дающие первичную информацию, они, очевидно, привлекают внимание, направляют внимание, начинают процесс коммуникации и обуславливают то, будет ли дальше реципиент читать данный текст или нет. На наш взгляд, всю совокупность функций этих элементов можно охарактеризовать как активизацию читательского восприятия. Как видно из примера, предложенного в Приложении II, при варианте представления в списке только начало поста “обложка” записи, как правило, уже содержит заголовок, а также все элементы, составляющие начало поста. Таким образом, если список постов блога представляет собой “коллекцию” таких “обложек”, то автор, на наш взгляд, может намеренно помещать в начало поста те элементы, которые, по его мнению, скорее привлекут внимание читателя и пробудят в нем большой интерес. В этом случае, принимая во внимание ситуацию “визуального насилия”, когда изобразительные элементы легче и быстрее воспринимаются сознанием, можно ожидать присутствия изображений среди элементов “обложки”, что мы часто и наблюдали в проанализированных блогах. Использование “обложек” едва ли можно рассматривать как логическое или эмоционально-оценочное средство, но их наличие, на наш взгляд, можно считать шагом к усилению воздействия, оказываемого постом, путем добавления дополнительного элемента, активизирующего читательское восприятие.

Как отмечает Е.Е. Анисимова, “расположение иконических средств, частота и плотность их использования … в значительной степени определяют ритм графической организации креолизованного текста” [Анисимова, 2003:27]. Учитывая ситуацию “визуального насилия”, мы считаем, что для рассмотренных нами постов вполне справедливо заявление о том, что ритм графической организации записи влияет на то, как читатели воспринимают предлагаемый текст. Здесь на основе анализа постов мы сделали вывод, что симметрия в расположении картинок должна усиливать восприятие статьи как строгой и логичной структуры по аналогии с тем, как в научных текстах ценится четкая последовательность в изложении мыслей. Таким образом, симметрию, на наш взгляд, можно рассматривать как логическое средство. Ее можно наблюдать как в информирующем посте 2, так и в дневниковом посте 9 (обе записи представлены в Приложении II). В последнем случае автор описывает впечатления, связанные с посещением ресторана “Llangoed Hall Restaurant”, так что пост, по сути, представляет собой отзыв или рецензию. Большие фотографии здесь визуально одинакового размера и расположены строго по центру поста. Фотографии поменьше тоже визуально одинакового размера и идут парами: одна фотография слева и одна фотография справа. При этом обе фотографии в паре всегда находятся на одной линии. Маленький графический файл в конце записи также расположен по центру поста. Отметим, что симметрия в расположении графических файлов в посте может дополняться симметричным расположением объектов, включенных в эти файлы. В рассматриваемом посте это хорошо заметно в случае с графическими файлами 4 и 5. В 4 файле крупный предмет мебели, диван, находится на правой стороне изображения, его левый угол выдвинут на зрителя. В 5 файле, парном к 4 файлу с точки зрения его размещения в посте, левый угол крупного предмета мебели, бильярдного стола, смещен к левой стороне изображения и также выдвинут на зрителя. Таким образом, мы имеем два изображенных объекта, расположение одного из которых как бы “отзеркаливает” расположение другого, но при этом расположение графических файлов позволяет составить из этих объектов пару. Подобную ситуацию, когда симметрия в расположении графических файлов дополняется симметрией в расположении изображенных объектов, мы наблюдали и в других проанализированных постах, в частности, в информирующем посте 3, указанном в Приложении I.

Теперь обратимся к соотношению объема изобразительных и вербальных элементов в пространстве текста. На наш взгляд, то, как часто встречаются изображения по ходу повествования (частота использования изобразительных средств), то, как редко последовательно расположенные изображения прерываются вербальным компонентом (плотность использования изобразительных средств), то, какой размер у используемых изображений, и то, какое количество изображений используется - все это в первую очередь имеет отношение к соотношению объема изобразительных и вербальных элементов, используемых в посте. В проанализированных нами записях мы часто наблюдали одну из 2 ситуаций: когда объем, занимаемый вербальным компонентом, явно больше, чем объем, занимаемый компонентом изобразительным, и когда в посте преимущественно используются графические файлы. М.Б. Ворошилова отмечает: “Является общепризнанным … что вербальная информация, как правило, оказывает рациональное воздействие, а невербальная активизирует подсознательный (эмоциональный) уровень восприятия” [Ворошилова, 2013:26]. Исходя из этого, на наш взгляд, ситуацию доминирования вербального компонента над изобразительным можно связать с логичностью, т.е. рассматривать как средство, способствующее убеждению. Примерами постов, где мы можем наблюдать такое, являются представленные в Приложении II дневниковый пост 18 и информирующий пост 20. Аналогичным образом ситуацию доминирования изобразительного компонента над вербальным, по нашему мнению, можно связать со стремлением внушить что-либо, а использование изобразительного компонента большого объема в данном случае можно рассматривать как эмоционально-оценочное средство. Примерами постов, где мы можем наблюдать такое, являются представленные в Приложении II дневниковый пост 5 и информирующий пост 13.

Далее обратимся к последовательности расположения изобразительных и вербальных элементов по отношению друг к другу. Не вызывает сомнения тот факт, что вербальный компонент записи может располагаться до, после или между графическими файлами, внедренными в пост. Однако анализ выбранных нами постов позволяет утверждать, что существует особый тип записей, которые мы будем называть посты-истории, где расположение вербальных и изобразительных элементов, их последовательность маркирует ход развития сюжета. Как правило, здесь есть картинка, служащая точкой входа в повествование; затем следует вербальный компонент, который, по мере развертывания сюжета перед читателями, последовательно и постоянно перемежается с картинками; в конце записи может быть размещена картинка, которая оформляет конец повествования. В качестве ярких примеров тут можно привести представленные в Приложении II дневниковые посты 9 (“путешествие” от изображения входа в ресторан до изображения полученного счета) и 11 (“путешествие” от изображения Церкви Св. Михаила (Church of St Michael) до изображения пасущихся лошадей), которые уже упоминались в данном разделе. В обеих записях большое значение приобретают начало и конец поста, оформленные с помощью использования изображений, и маркирующие начало и конец “путешествия”. Само же “путешествие” мы понимаем как развитие некого процесса во времени и пространстве: в посте 9 таким образом описывается посещение ресторана, а в посте 11 посещение церкви и памятных для автора мест. “Путешествию” может быть посвящен не весь пост, но основная его часть. В выбранных нами постах, в частности, подобным образом описывались поход по барам (дневниковый пост 3 в Приложении I) и то, как люди играли в настольную игру (дневниковый пост 16 в Приложении I). На наш взгляд, создание ситуации, которую мы наблюдаем в постах-историях, едва ли можно рассматривать как логическое или эмоционально-оценочное средство, однако, постепенно раскрывая замысел автора, такие записи, с нашей точки зрения, значительно вовлекают читателей в повествование, пробуждают у них чувство “сопричастности” происходящему, т.е. последовательность расположения изобразительных и вербальных элементов по отношению друг к другу здесь можно рассматривать как дополнительный компонент, активизирующий читательское восприятие, усиливающий воздействие.

Теперь обратимся к включенности изобразительных и вербальных элементов друг в друга. Е.Е. Анисимова указывает, что вербальные и невербальные элементы в креолизованном тексте “могут быть интегрированы друг в друга или располагаются обособленно друг от друга” [Анисимова, 2003:28]. Анализ выбранных нами записей позволяет утверждать, что когда мы говорим об интеграции вербальных и изобразительных элементов друг в друга, то применительно к постам в блогах мы, как правило, имеем дело с 3 случаями.

Случай 1: когда вербальная составляющая оказывается частью графического файла. Как правило, вербальная составляющая такого файла по своему оформлению, по своему стилю отличается от собственно вербального компонента креолизованного поста. Это позволяет нам утверждать, что вербальная составляющая здесь приобретает особую изобразительность, которую, впрочем, по нашему мнению, едва ли можно рассматривать как средство собственно убеждения или внушения, но можно считать средством, активизирующим читательское восприятие, усиливающим воздействие, по аналогии с тем, как активизирует восприятие контрастное сочетание цветов (мы упоминали об этом в разделе 2.4 данной главы). Примерами реализации такого случая можно считать графический файл в информирующем посте 5 и первый графический файл в информирующем посте 8 (обе записи представлены в Приложении II). Помимо прочего, включение вербальной составляющей в графический файл является необходимым условием для реализации приема многократного повторения, о котором мы уже писали в разделе 2.3 данной главы.

Случай 2: когда вербальный элемент оказывается трансформирован в изображение. Данная ситуация по большому счету является реализацией “продвинутой версии” случая 1. Отличием, впрочем, является то, что вербальная составляющая приобретает здесь определенную графическую форму. В качестве примера можно привести третий графический файл в информирующем посте 9 (запись представлена в Приложении II). В этом файле особым образом организованные слова в совокупности представляют собой некое подобие овала. И если невербальная информация активизирует подсознательное (эмоциональное) восприятие, о чем мы уже упоминали ранее в данном разделе, то придание вербальной составляющей определенной графической формы, на наш взгляд, можно рассматривать как эмоционально-оценочное средство.

Случай 3: когда изобразительный компонент начинает или продолжает мысль, высказываемую в вербальном компоненте, с помощью передачи содержания в иной знаковой системе. Суть здесь, как мы это видим, заключается в том, что мы имеем какую-то “разорванную” единицу человеческой речи (как правило, предложение), часть которой передается вербально, а часть - с помощью изобразительного компонента. При этом, если убрать данное изображение, то мы теряем важный элемент смысла, передаваемого данной единицей человеческой речи, который если и может быть восполнен за счет использования других компонентов текста, то только частично. Мы уже наблюдали такие ситуации в дневниковом посте 11, который рассматривали ранее в данном разделе. Однако “разорванность” не обязательно маркируется синтаксическими средствами (например, многоточием). Любые средства связи, указывающие на наличие изображения, можно, на наш взгляд, рассматривать как показатели “смысловой разорванности”. К примеру, в информирующем посте 13, представленном в Приложении II, автор упоминает these goodies (“эти хорошие вещи” [OED]). Вместе с тем то, о каких именно вещах говорит автор, становится ясно только из соответствующего изображения, наглядно демонстрирующего подарки. Как и в случае с использованием средств связи, о которых мы уже писали ранее в данном разделе, в данном случае “сцепленность” изобразительного и вербального компонентов, на наш взгляд, едва ли можно рассматривать с точки зрения ее воздейственного потенциала, она лишь является следствием оформления процесса коммуникации подобно тому, как отдельные фразовые единицы объединяются в предложения.