Анализ стереотипных и идеальных представлений о муже и жене в русском языковом сознании на фоне китайского

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Ассоциативно-вербальное поле - это совокупность ассоциатов, т.е. реакций на слово-стимул. Ассоциативный эксперимент, основанный на обработке словесных ассоциаций испытуемых, стал в последнее время наиболее распространенной исследовательской процедурой в лингвистике, так как лингвистическое знание дает возможность понимания и описания языкового сознания и его структур, выявления универсального и национально-специфического. В результате проведения ассоциативного эксперимента в режиме «стимул - реакция» устанавливается соответствие между словом-стимулом и его ассоциативным полем, которое репрезентирует «фрагмент образа мира того или иного этноса, отраженного в сознании "среднего" носителя той или иной культуры, его мотивов и оценок и, следовательно, его культурных стереотипов» (Уфимцева 1996: 140).

Актуальность данной работы обусловлена, во-первых, его включенностью в современную парадигму научных лингвистических исследований, характеризующуюся вниманием к вербальной репрезентации когнитивных структур человеческого сознания. Во-вторых, тем фактом, что семейным отношениям уделяют большое внимание в любой национальной культуре, семья -- это важный фрагмент языковой картины мира. Ведущие роли в семье принадлежат мужу и жене. Разговорная тема «Семья» присутствует на всех этапах обучения русскому языку как иностранному. В-третьих, актуальность исследования связана с тем, что наряду с универсальным представлением о супругах в русской и китайской лингвокультурах присутствуют отличающиеся стереотипные культурные представления, связанные с традициями, бытовым укладом, историей. Эти стереотипные представления вербализуются языковыми единицами разных уровней - лексемами, фразеологизмами, паремиями, текстами, прецедентными феноменами. Сопоставление ассоциативно-вербальных полей носителей двух языков на заданные стимулы позволит выявить основную мотивированность возникновения соответствующих ассоциатов в русском и китайском языковом сознании.

Научная новизна исследования заключается в лингвокультурологической интерпретации полученных в ходе эксперимента данных, в изучении русских ассоциативных полей на заданные стимулы на фоне аналогичных объединений типологически неродственного русскому китайского языка.

Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении места и роли анализируемого фрагмента в картине мира носителей русского языка на фоне китайского, определении существующего в русском языковом сознании стереотипного национального представления, его сходствах и отличиях от аналогичного представления китайской лингвокультуры.

В качестве объекта данного диссертационного исследования выступают ассоциативно-вербальные поля «Муж» и «Жена», а также идеализированные представления о супругах в сознании носителей двух культур.

Предметом исследования являются состав и структура ассоциативно-вербальных полей и лингвокультурологический потенциал входящих в них единиц.

Цель работы -- выявление стереотипных и идеальных представлений о муже и жене в русском языковом сознании на фоне китайского.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

1) Описать теоретическую базу исследования;

2) Провести ассоциативный эксперимент с носителями русского и китайского языков с предъявлением слов-стимулов муж, жена и ХЙ·т, ЖЮЧУ соответственно;

3) Провести анкетирование носителей двух языков для выявления представлений об идеальном муже и идеальной жене;

3) Определить структуру ассоциативно-вербальных полей в двух языках, основываясь на тематической классификации полученных ассоциатов;

4) Сопоставить результаты собственного ассоциативного эксперимента, проведенного с русскими информантами с данными «Русского ассоциативного словаря», а также с результатами эксперимента с китайскими информантами;

5) Установить зависимость ассоциативных реакций респондентов от гендерных различий;

6) Представить лингвокультурологический комментарий русских единиц на фоне их китайских аналогов и описать стереотипизированное представление о супругах в современной русской языковой картине мира на фоне китайской;

7) Сопоставить стереотипные и идеализированные представления о супругах в русской языковой картине мира на фоне китайской, выявив сходства и различия.

Гипотеза исследования: лингвокультурологический анализ вербальных ассоциатов, репрезентирующих ассоциативно-вербальные поля «Муж» и «Жена», позволит выявить и описать сходства и различия, а также основную обусловленность стереотипизированных представлений, существующих в сознании современной русской языковой личности на фоне китайской. Полученные результаты будут способствовать оптимизации процесса восприятия, усвоения русских языковых единиц китайскими учащимися.

Материалом для исследования служат ассоциации, извлеченные из анкет испытуемых и из ассоциативного словаря русского языка; результаты выполнения задания по описанию идеализированных представлений о муже и жене.

Методы исследования: метод ассоциативного эксперимента, описательный метод, метод анализа по тематическим группам, метод дистрибутивного анализа, метод сравнительно-сопоставительного анализа, метод полевого моделирования, метод лингвокультурологического анализа, приемы стилистической характеристики единиц и количественных подсчетов.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования результатов работы непосредственно в практике преподавания русского языка в иностранной аудитории, в рамках лекционных вузовских курсов по лингвострановедению, лингвокультурологии и культурологии, при написании учебных пособий по данным дисциплинам, а также в практике лексикографии при уточнении данных ассоциативных словарей и составлении учебных словарей.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Структура ассоциативно-вербальных полей «Муж» и «Жена» в двух лингвокультурах совпадает: в ядерную зону входят тематические группы ассоциатов «Межличностные отношения» и «Свойства личности», являющиеся концептуальными как для носителей русского, так и китайского языков.

2. Идеальные представления о муже и жене в обеих лингвокультурах являются ядерной составляющей стереотипного представления.

3. Основные различия в содержании ассоциативно-вербальных полей «Муж» и «Жена» в русской и китайской языковых картинах мира заключаются в группе прецедентных феноменов и устойчивых единиц. Группу русских прецедентных феноменов составляют названия и имена героев советских фильмов, названия песен и литературных произведений. В группу прецедентных феноменов китайских ассоциативно-вербальных полей входят прецедентные имена и прецедентные выражения из древних и современных литературных произведений. Большую долю среди ассоциатов русских информантов составили паремии, тогда как среди ассоциатов китайских респондентов велика доля фразеологизмов, восходящих к учению Конфуция.

4. Динамика структуры и состава ассоциативно-вербальных полей «Муж» и «Жена» в русском языковом сознании в последние десятилетия проявляется в увеличении положительно коннотированных ассоциатов, а также акцентировании ядерных для современного русского языкового сознания тематических групп ассоциатов «Межличностные отношения» и «Свойства личности».

1. Теоретические основы изучения ассоциативно-вербальных полей в лингвокультурологическом аспекте

1.1 Лингвокультурология в современной научной парадигме

Лингвокультурология как научная дисциплина.

В основе исследований по проблеме взаимоотношения языка и культуры лежит теория лингвистической относительности (труды В. фон Гумбольта, концепция Сепира-Уорфа). Проблемой взаимоотношения языка и культуры с разных позиций занимались лингвисты. В последнее десятилетие появилось самостоятельное направление лингвистики -- «Лингвокультурология». Как пишет В.И. Карасик, «Лингвокультурология» -- это молодая наука, переживающая в настоящий момент период расцвета в России, что объясняется рядом причин» (Карасик 2004: 127). Теоретические положения лингвокультурологии получили практическое применение в большом количестве научных исследований, монографий и статей.

Рассмотрение лингвокультурологии как самостоятельной научной дисциплины предполагает определение ее статуса в рамках научной парадигмы, базовых понятий, основных направлений исследований.

По мнению В.Н. Телия, «лингвокультурология ориентирована на человеческий, а точнее -- на культурный фактор в языке и на языковой фактор в человеке. А это значит, что лингвокультурология -- достояние собственно антропологической парадигмы науки о человеке, центром притяжения которой является феномен культуры» (Телия 1996: 222). Направленность лингвокультурологических исследований напрямую связана с идеей антропоцентричности языка. Антропоцентрическая парадигма выдвигает на первый план человека, а язык считается главной конституирующей характеристикой человека, его важнейшей составляющей. Язык выступает в качестве объекта изучения лингвокультурологии как феномен культуры (Маслова, 2007: 8) и отражает специфику сознания этноса.

Как справедливо отмечает А.А. Мильбрет, существует несколько наиболее известных дефиниций лингвокультурологии (Телия 1996; Воробьев 1997; Красных 2002; Маслова 2007 и др.). В данных определениях отмечается пограничный междисциплинарный характер лингвокультурологии, но при этом остается неясным ее статус как науки, возникают разногласия по поводу отнесения лингвокультурологических исследований к строго синхроническим или диахроническим, предлагается включение этой научной дисциплины в состав этнолингвистики. Несмотря на различия в формулировках, в позициях ученых, как указывает исследователь, можно найти общее. Все ученые сходятся в признании лингвокультурологии новой научной дисциплиной, изучающей взаимосвязь языка и культуры (Мильбрет 2014: 13). Критический разбор основных дефиниций лингвокультурологии представлен в диссертационном исследовании А.С. Алешина (2012), где автор сравнивает существующие определения: «наука, возникшая на стыке лингвистики и культурологии и исследующая проявления культуры народа, которые отразились и закрепились в языке» (Маслова 2007: 9) - в данной дефиниции отмечается пограничный интердисциплинарный характер лингвокультурологии, указывается, что это новое научное направление со своими целями и задачами, но при этом остается неясным ее статус как науки; «комплексная научная дисциплина синтезирующего типа, изучающая взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании и отражающая этот процесс как целостную структуру единиц в единстве их языкового и внеязыкового (культурного) содержания при помощи системных методов и с ориентацией на современные приоритеты и культурные установления (система норм и общечеловеческих ценностей)» (Воробьев 1997: 36) -- определение науки как «комплексной» представляется несколько расплывчатым; «та часть этнолингвистики, которая посвящена изучению и описанию корреспонденции языка и культуры в синхронном их взаимодействии» (Телия 1996: 217) -- отнесение лингвокультурологии к этнолингвистике лишает ее статуса самостоятельной научной дисциплины; «дисциплина, изучающая проявление, отражение и фиксацию культуры в языке и дискурсе. Она непосредственно связана с изучением национальной картины мира, языкового сознания, особенностей ментально-лингвального комплекса» (Красных 2002: 12) -- в данном определении, по мнению исследователя, отсутствует четкая отнесенность лингвокультурологии к определенному роду научных дисциплин, А.С. Алешин справедливо указывает также на то, что названное В.В. Красных связями лингвокультурологии, составляет, на его взгляд, объект ее изучения (Алешин 2012: 19-20).

Представляется, что вслед за Е.И. Зиновьевой, можно признать лингвокультурологию «филологической наукой, которая исследует различные способы представления знаний о мире носителей того или иного языка через изучение языковых единиц разных уровней, речевой деятельности, речевого поведения, дискурса, что должно позволить дать такое описание этих объектов, которое во всей полноте раскрывало бы значение анализируемых единиц, его оттенки, коннотации и ассоциации, отражающие сознание носителей языка. При этом важно учитывать информацию энциклопедического характера, разработка принципов отбора которой является одной из проблем лингвокультурологии» (Зиновьева 2016: 12).

Данное определение, как нам кажется, отвечает цели и задачам нашего исследования, так как четко относит лингвокультурологию к филологическим наукам, предполагает представление знаний носителей национального языкового сознания через исследование языковых единиц разных уровней, что позволяет сделать объектом анализа интересующие нас лексемы, фразеологизмы, прецедентные феномены, входящие в ассоциативно-вербальные поля «Муж» и «Жена» в русском и китайском языковом сознании. Без учета информации энциклопедического характера невозможно предположить причины появления той или иной ассоциативной реакции в анкетах респондентов.

Наше исследование ориентировано на особенности национального восприятия стереотипного представления о муже и жене носителями языка, поэтому вслед за В.И. Тхориком и Н.Ю. Фаняном, мы считаем, что объект лингвокультурологии достаточно многомерен и включает в себя «язык, культуру и человека, создающего культуру и пользующегося языком, человека со всеми его особенностями, предпочтениями» (Тхорик, Фанян 2006: 38). Предметом лингвокультурологии является «взаимодействие языка, который есть транслятор культурной информации, культуры с ее установками и преференциями и человека, который создает эту культуру, пользуясь языком» (Маслова 2007: 36).

И.Г. Ольшанский выделяет несколько направлений лингвокультурологии. Наиболее значимым исследователь считает фразеологическое направление, представленное трудами В. Н. Телия и ее школы (Ольшанский 2000: 40). Вторым направлением, по мнению И.Г. Ольшанского, можно считать «логико-лингвистическое или концептологическое» (Там же: 41). Третьим направлением лингвокультурологии является лексикографическое (Там же: 43). Еще одной сферой исследований лингвокультурологии, по мнению И.Г. Ольшанского, являются «лингводидактические аспекты и проблемы межкультурной коммуникации» (Там же: 46). Данное диссертационное исследование выполняется именно в русле последней из названных ученым областей.

Остановимся на рассмотрении понятий, важных для данного диссертационного исследования, и входящих в понятийный аппарат лингвокультурологии: «языковая картина мира», «лингвокультура» и «языковое сознание».

Понятия «языковая картина мира», «лингвокультура» и «языковое сознание». ассоциативный словесный лингвокультурология

Языковая картина мира.

Понятие «картина мира» является в настоящее время междисциплинарным, входит в терминологический аппарат самых разных наук: философии, психологии, культурологии, лингвистики и т.д.

Термин картины мира был выдвинут в рамках физики в конце XIX - начале XX века. Этим термином широко пользовались Г. Герц, М. Планк и др. А. Эйнштейн развивал мысль о том, что создание картины мира или картины реальности является необходимым моментом жизнедеятельности человека. Параллельно с разработкой понятия картины мира в рамках естественных наук она изучалась и в работах гуманитарного направления исследований (Постовалова 1988: 12-14).

В рамках лингвистики проблема восстановления древней модели мира возникала естественным образом в связи с необходимостью исследования и реконструкции семантики текстов в широком смысле. Было выдвинуто предположение, что модель мира может быть описана как набор основных семантических противопоставлений, имеющих для народов мира практически универсальный характер. Для описания модели мира древних славян Вяч.Вс. Иванов и В.Н. Топоров использовали такие семантические оппозиции, как жизнь - смерть, верх - низ, солнце - луна, свой - чужой и др. (Иванов, Топоров 1965: 6).

Важно определиться с содержанием терминов «картина мира», «образ мира» и «модель мира», которые в научных работах часто используются как синонимы. Е.В. Бузальская справедливо отмечает, что «понятие образ мира, как одна из структур сознания, пришло в лингвистику из психологии и психолингвистики; картина мира чаще встречается в работах по этнолингвистике, культурологии, лингвокультурологии; модель мира -- в когнитивистике, когнитивной лингвистике» (Бузальская 2015: 64). Согласно мнению В.Б. Касевича, модель является сознательным результатом познания и осознания структуры мира, а картина / образ мира понимаются как продукты пассивного, бессознательного восприятия объектов действительности (Касевич 1996: 77). Принимая в целом точку зрения, оговорим, что в нашей работе мы будем использовать термин «картина мира», в силу его большей частотности и распространенности в научной литературе.

В книге «Словарь культуры XX века» В.П. Руднев приводит краткое определение рассматриваемого термина: «Картина мира» -- система интуитивных представлений о реальности» (Руднев 1997: 127). Автор считает, что картина мира можно выделить, описать или реконструировать у любой нации или этноса, у какой-либо социальной или профессиональной группы или отдельной личности. Каждому отрезку исторического времени соответствует своя картина мира (Там же). В то же время картина мира интерпретирует, т.е. осуществляет видение мира, и регулирует человеческую деятельность, т.е. служит ее ориентиром (Постовалова 1988: 25).

Применительно к лингвистике картина мира должна представлять собой «тем или иным образом оформленную систематизацию плана содержания языка». В то же время любой национальный язык фиксирует и хранит весь комплекс знаний и представлений данной языковой общности о мире (Корнилов 2013: 4).

Различаются две картины мира -- концептуальная и языковая картина мира.

Под концептуальной картиной мира подразумевается не только знание, которое выступает как результат мыслительного отражения действительности, но и итог чувственного познания. Языковая картина мира -- это вся информация о внешнем и внутреннем мире, закрепленная средствами языка (Брутян 1973: 108). Концептуальная картина мира богаче языковой картины мира, поскольку в ее создании участвуют разные типы мышления, в том числе и невербальные (Роль человеческого фактора в языке 1988: 6).

Основные функции языковой картины мира состоят в означивании основных элементов концептуальной картины мира и экспликации средствами языка концептуальной картины мира (Роль человеческого фактора в языке 1988: 6). Языковая картина мира содержит слова, словоизменительные и словообразовательные формативы и синтаксические конструкции (Там же). В силу специфики языка в сознании его носителей возникает определенная языковая картина мира, сквозь призму которой человек видит мир (Маслова 2007: 65).

В научных исследованиях до сих пор отсутствует всеми принимаемое общее определение языковой картины мира. Существуют разные толкования этого понятия. В.Л. Моисеева понимает под языковой картиной мира «отражение способа моделирования и структурирования действительности, характерного для конкретной лингвокультурной общности» (Моисеева 1998: 3). О.А. Корнилов считает, что языковая картина мира есть «результат отражения объективного мира обыденным (языковым) сознанием конкретного языкового сообщества» (Корнилов 2013: 112). В.Б. Касевич предлагает следующее определение: «знания, закодированные оппозициями словаря и грамматики, это языковые знания, а их совокупность -- языковая картина мира» (Касевич 1996: 179). В.А. Маслова определяет данный термин как метафору, лишь «специфическую окраску этого мира, обусловленную национальной значимостью предметов, явлений, процессов, избирательным отношением к ним, которое порождается спецификой деятельности, образа жизни и национальной культуры данного народа» (Маслова 2007: 66).

Вышеизложенные толкования, на наш взгляд, упрощены и неполны. В.Л. Моисеева отмечает, что в языковой картине мира содержится отражение только способа моделирования реального мира. Однако мы, вслед за О.А. Корниловым, полагаем, что языковая картина мира включает в себя не только мир объективный, но и все то, что существует только в человеческом сознании и нигде, кроме него (субъективные оценки, эстетические и нравственные категории, мифы в широком понимании) (Корнилов 2013: 74). О.А. Корнилов в своем определении обратил внимание на обыденное, т.е. языковое сознание. Определение содержания языковой картины мира как оппозиций словаря и грамматики представляется неполным, но В.Б. Касевич подчеркивает один из главных признаков: содержание языковой картины мира фиксируется в национальном языке. В определении В.А. Масловой отмечаются основная обусловленность и определяющая роль языковой картины мира, но не рассматривается ее конкретное содержание и соотношение языковой картины мира и языка.

В данном исследовании в качестве рабочего мы принимаем определение языковой картины мира, предложенное Е.С. Яковлевой. Исследователь предлагает, на наш взгляд, наиболее четкую дефиницию при лаконичности формы: «Под языковой картиной мира понимается зафиксированная в языке и специфическая для данного языкового коллектива схема восприятия действительности. Таким образом, языковая картина мира - это своего рода мировидение через призму языка» (Яковлева 1996: 47).

В настоящее время наблюдается исследование отдельных фрагментов языковой картины мира или локальных языковых картин мира. Единицами исследования считаются основные концепты, синонимические ряды слов, лексико-семантические поля, отдельные фразеологизмы и фразеосемантические поля и др. (Зиновьева 2016: 35).

Интересующий нас фрагмент языковой картины мира в русском и китайском языках представлен ассоциативно-вербальными полями «Муж» и «Жена». В связи с интересующими нас в нашем диссертационном исследовании проблемами отметим, что в стереотипных представлениях о муже и жене, существующих в русском и китайском языковом сознании, как раз проявляется «схема восприятия действительности» двумя народами.

Языковое сознание.

В последнее время в рамках лингвистики, психологии, культурологии, этнографии и др. областях науки все более активному исследованию подвергается понятие «языковое сознание».

Е.И. Горошко полагает, что само понятие «сознание» не имеет однозначного описания и по-разному определяется в различных дисциплинах. В связи с этим определение понятия «языковое сознание», как правило, соотносят с категорией языкового мышления и понятиями «языковая личность», «языковая картина мира», «языковая ментальность» (Горошко 2005: 53).

О недостаточной определенности данного термина пишет и Т.Н. Ушакова, которая справедливо считает, что он относится к разным областям психологии и лингвистики: «В самом деле, язык и его речевое проявление используется людьми для выражения смысла, отражения состояния сознания, проявления психологического содержания внутреннего мира человека. Бесспорно, в этом суть и смысл языка и речи» (Ушакова 2000).

Общеизвестно, что сознание - это основной предмет изучения в психологии. Психолог А.Н. Леонтьев считает, что важнейшими составляющими сознания являются значения, в силу того, что именно в них представлена преобразованная и свернутая в материи языка идеальная форма существования предметного мира, его свойств, связей и отношений (Леонтьев 1975: 140-141). Поскольку значения составляют также предмет изучения лингвистики, проблемой соотношения языка и сознания начали заниматься в рамках лингвистики и психолингвистики.

«Словарь лингвистических терминов» О.С. Ахмановой одним из первых лексикографических источников фиксирует термин «языковое сознание» и снабжает его следующей дефиницией: «особенности культуры и общественной жизни данного человеческого коллектива, определившие его психическое своеобразие и отразившиеся в специфических чертах данного языка» (Ахманова 2004: 439) -- на наш взгляд, в данной дефиниции отмечается соотношение языка и сознания, но данное определение языкового сознания упрощено. Названные особенности являются частью отражения внешнего мира.

Как справедливо отмечает А.А. Леонтьев, что в рамках мировой философии, психологии и лингвистики встречается два взаимоисключающих подхода к соотношению языка и сознания. «Согласно одному из них, единицей сознания, тем, в чем и при помощи чего существует сознание, является система вербальных, словесных значений и обслуживающих эти значения разноуровневых коммуникативных средств. Проще -- система языковых знаков» (Леонтьев 1993: 16-17). «Согласно другому подходу единицей сознания является предметное значение, а язык в этом случае понимается как система значений, могущих актуализироваться и в вербальной форме» (Там же).

Н.В. Уфимцева отмечает, что понятие языкового сознания первоначально ввел в психолингвистический обиход Е.Ф. Тарасов. Собственно, термин «языковое сознание» впервые появился в названии IX Всесоюзного симпозиума по психолингвистике (Москва, 1988) (Уфимцева 2015: 115). Языковое сознание определяется Е.Ф. Тарасовым как образы сознания, т.е. «совокупность перцептивных, концептуальных и процедурных знаний индивида об объекте реального мира» (Тарасов 1996: 10), формируемые и овнешняемые языковыми знаками: отдельными лексемами, устойчивыми словосочетаниями, фразеологизмами, текстами, ассоциативными полями (Тарасов 2000). Е.Ф. Тарасов считает, что для человека языковое сознание, прежде всего, формируется как значения, смыслы и существует в амодальном образе мира (Тарасов 1988: 176).

В данной дефиниции сознание предстает как набор представлений о реальном мире, отмечается соотношение сознания и языковых средств разных уровней, представляются образующие компоненты. Как нам кажется, данное определение отвечает цели нашего исследования, поэтому в нашем исследовании в качестве рабочего мы принимаем определение языкового сознания, предложенное Е.Ф. Тарасовым.

Как отмечает Н.В. Уфимцева, языковое сознание как объект анализа «позволяет уточнить представления об образах сознания, ассоциированных с телами языковых знаков и обычно называемых в лингвистике лексическими значениями, расширить наши знания о динамике развития значений слов в онтогенезе, сформировать более адекватное понимание процесса языкового общения» (Уфимцева 2011: 4).

По мнению Т.А. Фесенко, языковое сознание «включает в себя лингвокогнитивную компетенцию индивида, обеспечивающую стратегию поиска оптимальных вариантов вербализации, а также этнокультурно маркированную ассоциативную компетенцию носителя языка, благодаря которой осуществляется ассоциирование вербального материала с фрагментом реального мира и коммуникативной ситуацией» (Фесенко 2002: 59). На наш взгляд, на данных компетенциях языкового сознания обосновывается применение метода ассоциативного эксперимента как способа выявления специфических черт культуры, отразившихся в языках.

Лингвокультура.

Как отмечает В.В. Красных: «На пересечении культуры и языка как самостоятельных семиотических систем, образуется третья система - лингвокультура, предстающая как культура оязыковленная, явленная в языке и через язык» (Красных 2012: 345). По мнению В.В. Красных, в отличие от языковой картины мира, представляющей собой сложно устроенное семантическое пространство, т.е. как собственно лингвистический феномен, лингвокультура подразумевает феномен лингво-когнитивный: она существует в форме образов сознания, облеченных в языковые знаки (Там же). Содержание лингвокультуры -- это «культуроносные смыслы, овнешненные в знаках языка» (Там же). Исходя из этого, можно утверждать, что в лингвокультуре язык выполняет функцию означающего, а в роли означаемого выступают культуроносные смыслы и культура как таковая (Там же).

Таким образом, лингвокультура понимается как сложный, комплексный объект, «в котором язык выполняет функцию означающего, а в роли означаемого выступают феномены иной природы (образ мира, образы сознания, культуроносные смыслы, сама культура, ее семантика). Следовательно, внимание сосредоточивается на культурно-маркированных феноменах лингвокогнитивной природы» (Красных 2013: 125).

Термин «лингвокультура» будет использоваться нами в данном диссертационном исследовании наряду с термином «языковая картина мира» для акцентирования ментальных образов, образов коллективного национального сознания, стоящих за ассоциациями носителей русского и китайского языков.

Определение метода лингвокультурологического анализа и методики лингвокультурологического исследования.