Роль аллюзивного антропонима в создании вертикального контекста
Изучение знаковой природы художественного текста и место аллюзивного антропонима в его структуре. Место аллюзии в ряду аналогичных разновидностей неавторского слова. Особенности антропонима как стилистического приема при создании вертикального контекста.
Рубрика | Иностранные языки и языкознание |
Вид | диссертация |
Язык | русский |
Дата добавления | 29.06.2018 |
Размер файла | 217,8 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Рисунок 3
Например, в романе “An Unofficial Rose” («Дикая роза») комната одной из героинь сравнивается с изображениями на полотнах известного художника: “It was a big Italianate room, airy, like something out of a painting by Carpaccio” («Это была просторная комната в итальянском духе, чем-то напоминавшая полотна Карпаччо, какая-то затаившаяся и значительная»). В тексте представлены объект сравнения («комната»), маркер сравнения («напоминавшая») и образное средство («полотна Карпаччо»). В основе аллюзивного процесса лежит сравнение.
В романе “The Black Prince” («Черный принц») Джулиан называет Брэдли “my Mr Nightly” («мой мистер Найтли»). В тексте нет маркеров аллюзивного сравнения. Образное средство - аллюзивный антропоним - является синкретичным знаком, поскольку одно означающее (аллюзивное имя) служит двум означаемым (образ Брэдли и мистера Найтли). В основе переосмысления значения аллюзивного антропонима лежит метафора.
Возникновение аллюзивного процесса обусловлено наличием основных субъектов коммуникации и рядом требований, предъявляемым к ним. Рассмотрев признаки аллюзивного процесса.
2.3.2 Признаки аллюзивного процесса
Признаки аллюзивного процесса с участием антропонима рассамтриваются трех позиций: с точки зрения плана выражения, плана содержания, с точки зрения выполняемой функции в тексте и с точки зрения участия читателя и автора в аллюзивном процессе. Мы выделяем структурно-семантические, содержательные и функциональные признаки аллюзивного процесса.
Структурно-семантические признаки аллюзивного процесса с участием антропонима
Для описания аллюзивного процесса необходимо увидеть аллюзивный антропоним в тексте, распознать его, выявить структурно-семантические компоненты аллюзивного сравнения. В связи с этим мы выделяем структурно-семантические признаки аллюзивного процесса.
1. Наличие маркированности является структурным признаком аллюзивного процесса. О наличии в тексте аллюзивного сравнения свидетельствуют маркеры сравнения (союзы, такие как like, as if, similar to, as … as, not as …but as, a sort of, as, a kind of). В качестве маркеров могут выступать единицы, содержащие в своей семантике сравнение, уподобление, тождество (to resemble, to remind - походить, напоминать). Аллюзивный процесс может быть маркирован порядком слов, словообразовательными аффиксами, артиклем (если данная категория имеется в языке). Такие слова и словообразовательные элементы несут повышенную смысловую нагрузку.
Степень маркированности может быть различной [Арнольд 1997: 35-36]. Автор может указать источник аллюзии, косвенно намекнув об этом в микроконтексте ситуации, а также в эпиграфах или сносках. Например, большое число сносок наблюдается в романах А. Мердок «Алое и зеленое», «Море, море» в переводе М. Лорие. Сноски оказываются необходимы, когда осуществляется отсылка к фактам, принадлежащим национальной культуре. Однако автор может в то же время создавать игру с читателем, интригуя его и поддерживая интерес. В таких случаях в тексте нет прямых указаний на источник. Переводчик также может создавать маркирование посредством комментария, введения дополнительных поясняющих элементов.
Восприятию аллюзивного имени способствует его кажущаяся несовместимость с принимающим контекстом. Нарушение гомогенности текста позволяет читателю заметить интекстовое включение. На эту особенность указывает И.В. Арнольд [Арнольд 1997: 35-36]. Аллюзивный антропоним можно назвать своеобразным функтором - элементом текста, порождающим ассоциативные импульсы, направляющим мышление читателя в установленном автором русле [Мышкина 2000]. Несовместимость аллюзивного антропонима и контекста имеющегося художественного текста снимается, когда читатель улавливает тот семантический фундамент, который соединяет стилистически и семантически инородные элементы с прецедентным текстом. Ведь со-противопоставление «соседствующих (не эквивалентных) элементов» является, по Ю.М. Лотману, одним из основных принципов построения художественного текста [Лотман 2000: 99]. Аллюзивное имя и его окружение вступают между собой в диалогические отношения, результатом которых является стремление к восстановлению гомогенности художественного текста. Например, в романе “An Unofficial Rose” («Дикая роза») один из героев, навещая свою знакомую Эмму, замечает, что ее квартира выглядит странной, ободранной, нежилой, «как дворец Аладдина, подвергшийся частичному разрушению» (“like Aladdin's palace in a state of partial demolition”). О наличии в тексте аллюзивного сравнения свидетельствует слово «как» (“like”), а также формант притяжательного падежа `s, отсутствующий в русском тексте. В русском переводе наблюдается изменение порядка слов вследствие отсутствия аналогичных английским атрибутивно-препозитивных словосочетаний притяжательного подтипа с зависимым компонентом именем собственным. Данная особенность компенсируется использованием отыменных прилагательных с суффиксами -ов, -ев, -ск и др. (“Rembrandt's picture” - «рембрандтовский портрет», “Breughel's Icarus” - «брейгелевский “Икар”», “Russel's chicken” - «Расселова курица») или употреблением постпозитивных словосочетаний с управлением: «комната Синей Бороды» (“Bluebeard's chamber”), «герои Джейн Остин» (“Jane Austen's beaux.”), «наивность Питера Пэна» (“Peter Pannish demeanour”).
2. Позиция аллюзивного антропонима в художественном тексте выступает в качестве структурного признака аллюзивного процесса. Аллюзивное имя в начале, конце произведения, заглавии или эпиграфе служит сигналом дополнительного имплицитного смысла текста. Такие аллюзивные антропонимы выполняют текстообразующую функцию, связаны с трансформацией целых сюжетно-смысловых пластов текста. Например, в романе “The Black Prince” («Черный принц») две текстообразующие аллюзии на образы принца Гамлета и бога Эрота являются основой романа, объединяют текст в единое целое, вводят доминантную ключевую тему человеческих взаимоотношений, поиска смысла жизни, нравственных ценностей. Все это придает роману А. Мердок значительное философское звучание и образную насыщенность. Сопоставление образов подчеркивается аллюзивным заглавием. Начальные буквы произведения коррелируют с именем главного героя, с которым осуществляется аллюзивное сравнение: Black Prince = Bradley Pearson (B.P.). Анаграмма становится центром смысловой организации текста. Результаты исследования текстообразующих аллюзий в романах А. Мердок приведены в Приложении 3.
3. Структурно-семантическим признаком аллюзивного процесса с участием антропонима служит линейная представленность компонентов аллюзивного сравнения в тексте. Образное средство (аллюзивное имя) представлено всегда. Основание и объект могут формально отсутствовать и выводиться из контекста, что обычно имеет место при сближении аллюзии с метафорой. Аллюзивный процесс может включать несколько образных средств, объектов сравнения и оснований для сравнения. Поэтому аллюзивный процесс должен рассматриваться на уровне словосочетания, предложения и даже абзаца. Например, в романе “The Sea, The Sea” («Море, море») главный герой Чарльз Эрроуби, описывая свои чувства к Розине, прибегает к сравнению с известным римским генералом: «Наверно, я ее когда-то любил. Или просто чувствовал себя с ней как Марк Антоний» (“I suppose I loved her once. Or it was just that she made me feel like Mark Antony”). О наличии в тексте аллюзии свидетельствует аллюзивное имя Марк Антоний. Маркером аллюзивного сравнения выступает слово «как» (“like”), объект сравнения - Чарльз Эрроуби (Charles Arrowby), образное средство - Марк Антоний (Mark Antony). В тексте не представлено основание для сравнения: оно выводится из контекста. Данный аллюзивный антропоним является неполным. В другом примере из того же романа Чарльз дарит своей возлюбленной морской камень, который он нашел на побережье. Находка настолько поразила его своей красотой, что он сравнивает узоры на камне с работами Клее и Мондриана, швейцарского живописца и нидерландского художника-абстракциониста. В аллюзивном процессе участвуют два образных средства (аллюзивные антропонимы: Клее и Мондриан), основание для сравнения камня с работами художников включает ряд признаков: пятнисто-розовый (mottled pink), неровно исчерченный белыми полосками, образующими узор (irregularly criss-crossed with white bars in a design). Таким образом, основание для сравнения и образное средство осложнены, аллюзивный антропоним является полным и развернутым.
4.* В качестве структурно-семантического признака выступает количество случаев употребления аллюзивных антропонимов с одинаковым источником отсылки в одном романе и/или в ряде произведений одного автора. Повторяющиеся аллюзии могут служить различным целям: создавать многоплановость текста, определять ход повествования, свидетельствовать об авторских стереотипах. В структурном плане важно учитывать количество употребленных в тексте аллюзивных антропонимов, их тематическую отнесенность и основание, по которому осуществляется аллюзивное сравнение. Например, аллюзия на образ Христа встречается пять раз в романе «Черный принц», пять раз в романе «Алое и зеленое», шесть раз в романе «Дитя слова», один раз в романах «Море, море», «Единорог», «Под сетью». Эти аллюзии используются автором для передачи душевного состояния, выражения морально-нравственных ценностей человека, а также для передачи не объяснимых с точки зрения человеческого разума вещей из мира фантазии. Линия Иисуса Христа весьма важная в романах «Алое и зеленое», «Единорог», «Дитя слова». Через одну и ту же аллюзию могут выявляться новые параллели, связи, аналогии или контрасты. Аллюзия способствует интерпретации поступков героев и их состояния, выводит повседневные факты на уровень глубинных философских обобщений. Список рекуррентных (повторяющихся) и текстообразующих аллюзивных антропонимов в романах А. Мердок приведен в Приложении 3.
5. К структурно-семантическим признакам относится стилистическая окраска аллюзивного антропонима. Аллюзивный антропоним, являясь иконическим знаком и обладая свойством автонимности, является самоценным. Связь аллюзивного имени с первичным денотатом не может быть потеряна вполне. Поэтому в аллюзивном процессе особое внимание уделяется эстетическому эффекту аллюзивного антропонима. Аллюзивный антропоним относит текст к литературно-разговорному стилю. Включенность денотата данного знака в общечеловеческий или общенациональный фонд культуры придает тексту авторитетное звучание, вызывает у читателя особое доверие. Например, в романе “The Sea, The Sea” («Море, море») Чарльз и его кузен восхищаются шумом, мощностью и красотой водопада. При этом используются аллюзивные антропонимы «Кант», «Леонардо», «Хокусай» (“Kant”, “Leonardo”, “Hokusai”). Джеймс замечает, что такое грандиозное зрелище могут оценить только настоящие философы. В аллюзивном процессе внимание читателя концентрируется не только на общих чертах героев и известных мыслителей, но и на самих названных именах, которые обладают самостоятельными, не зависящими от контекста коннотациями, связанными с их первичным семиотическим пространством, а именно: Кант (1724-1804) - известный немецкий философ; Леонардо (1452-1519) - итальянский художник, скульптор, ученый; Хокусай (1760-1849) - японский художник и гравер. Каждое их этих имен в отдельности придает контексту особое философское звучание; в целом подчеркиваются такие черты водопада, как внешняя красота, нечеловеческая сила воды, мощь, фантастичность. Благодаря данным именам возникает эстетический эффект.
Таким образом, структурно-семантические признаки аллюзивного процесса с участием антропонима учитывают маркированность и наличие компонентов аллюзивного сравнения, количество аллюзий с одинаковой отсылкой, позицию аллюзивного антропонима в тексте, а также его стилистическую окраску.
Содержательные признаки включают смысловые преобразования в имеющемся тексте, связанные с созданием вертикального контекста. Специфика содержательных признаков определяется такими знаковыми особенностями аллюзивного антропонима, как метаязыковой характер знака, способность к характеризации объекта, способность выступать в качестве знака вторичного означивания. Мы выделяем следующие содержательные признаки аллюзивного процесса с участием антропонима:
1. Участие культурно-исторической информации в процессе актуализации аллюзивного антропонима и создания вертикального контекста, при помощи которого осуществляется преемственность культурных пространств. Аллюзивный антропоним - инородный знак, символ прецедентного текста. По словам И.В. Арнольд, знак (мы имеем в виду аллюзивный антропоним) «одновременно принадлежит и данному, и другому тексту, и разным «возможным мирам»» [Арнольд 1993: 8]. В аллюзивном знаке происходит проекция, пересечение различных семиотических пластов. Культурно-историческая информация может принадлежать общечеловеческому или национальному фонду культуры. Приведем пример из романа “The Sea, The Sea” («Море, море»). Чарльз пытается вернуть свою возлюбленную и восстановить отношения, которые были прерваны много лет назад. Окружающие неоднократно говорят Чарльзу о его заблуждении, о том, что он живет в мире фантазий, что женщина, с которой он пытается встретиться, вовсе не его первая любовь. Джеймс прибегает к сравнению поведения своего кузена с греческими героями, которые сражались за «призрак Елены» (“a phantom Helen”). В аллюзивный процесс вовлечена информация, принадлежащая общечеловеческому фонду культуры. Речь идет о Троянской войне, датируемой ок. 1260 г. до н.э. Согласно версии мифа, разработанной Стесихором, Зевс и Гера подменили подлинную Елену ее призраком, за который и шла Троянская война. Естественно, не всегда оказывается задействованной вся культурно-историческая информация. В ряде случаев читателю достаточно установить источник отсылки. В других случаях восприятие должно осуществляться на более глубоком уровне, что зависит от авторских интенций.
Примером аллюзии, источник которой связан с национальной английской культурой, служит отрывок из того же романа, в котором один из героев открывает свое истинное отношение к Чарльзу, скрываемое им в течение долгих лет. Перегрин использует сравнение с Просперо. Он говорит Чарльзу, что тот увянет, «как Просперо, когда он вернулся в Милан» (“wither away like Prospero did when he went back to Milan”). Имя Просперо может быть не знакомо всем русскоязычным читателям. Его носителем является герой фантастической трагикомедии У. Шекспира «Буря», законный герцог Миланский, свергнутый с престола собственным братом. В финале Просперо прощает всех своих врагов в обмен на возврат ему Миланского герцогства, после чего возвращается в Милан. В Приложении 4 можно ознакомиться с культурно-исторической информацией, актуализириуемой при использовании аллюзивных антропонимов в русских текстах романов А. Мердок.
2. Возникновение понятийной сферы в значении аллюзивного антропонима в результате частичного перехода имени собственного в разряд нарицательных является признаком аллюзивного процесса. Аллюзивный антропоним частично обретает способность устанавливать связь с логико-предметными рядами, то есть соотноситься с классом объектов. В результате в значении аллюзивного антропонима наблюдается взаимодействие номинативного, денотативного и коннотативного значений. Денотативное значение имеет размытые границы. Аллюзивное имя может вызывать ассоциации с различными признаками, состав которых со временем меняется. Например, употребление аллюзивного имени Aphrodite (Афродита), может вызывать разнообразные ассоциации, связанные с первичным контекстом употребления. В частности, считается, что Афродита родилась из морской пены близ Кипра. Богиня обладала космическими функциями мощной, пронизывающей весь мир любви. Во время спора о том, какая богиня - Гера, Афина или Афродита - самая красивая, Парис отдал яблоко Афродите в знак ее предпочтения. Эти и многие другие ассоциации составляют номинативное значение имени. Однако с течением времени в значении выделяются обобщенные признаки, которые составляют денотативное значение аллюзивного имени. Имя начинает ассоциироваться с каким-либо понятием. Согласно Оксфордскому Словарю аллюзий [The Oxford Dictionary of Allusions 2003], данное имя вызывает в сознании носителя английского языка ассоциации со следующими тематическими областями: appearing (рождение), beauty (красота); female beauty (женская красота), fertility (плодородие), love and marriage (любовь и брак), sex (плотская любовь) and sexuality (сексуальная привлекательность). Номинативное значение отходит на второй план.
3. Наличие ассоциаций и взаимодействия смыслов, характерных для аллюзивного антропонима, является содержательным признаком аллюзивного процесса. Ассоциативность аллюзивного антропонима проявляется в употреблении слова-стимула (аллюзивный репрезентант), который порождает следствие, слово-реакцию (первичный денотат аллюзивного имени и связанные с ним коннотации). Ассоциативная связь осуществляется между имеющимся текстом и прецедентным, а также между аллюзивным знаком и другими единицами в имеющемся тексте. Например, в романе “An Unofficial Rose” («Дикая роза») один из героев просит своего отца продать дорогую его сердцу картину, чтобы получить деньги. Автор описывает происходящее используя аллюзию на образ Золотого Грааля: «В последние дни, когда совершалось символическое убиение его отца, когда шли, словно во сне поиски Золотого Грааля, он как-то не думал об Эмме» (“He had, in the last days, during his symbolic assassination of his father, during his trans-like pursuit of the golden grail, rather lost sight of Emma”). Ассоциации аллюзивного имени с пространством прецедентного текста актуализируют информацию о том, что Грааль представлял собой чашу, из которой пил Христос во время Тайной вечери и в которую была собрана кровь Христа после распятия. Поиски Грааля рыцарями Круглого стола сопровождались множеством приключений. Внутри текста эта информация переосмысливается благодаря ассоциациям с объектом сравнения. Поиск денег Рэндлом сопоставляется с поисками Грааля и символическим убийством Хью, поскольку расставание с картиной Тинторетто означало для него отдать часть жизни. Через одну и ту же аллюзию могут выявляться все новые и новые параллели, связи и аналогии, глубже осмысливаться содержание всего текста. Взаимодействие смыслов является содержательным признаком аллюзивного процесса.
Таким образом, перечисленные выше признаки свидетельствуют о наличии в тексте аллюзивного процесса. Наличие хотя бы одного признака приводит к созданию вертикального контекста.
Выделение данных признаков основано на том, что аллюзивный антропоним является стилистическим приемом, с одной стороны, и знаком культуры, с другой, то есть выполняет стилистическую и коммуникативную функции.
Аллюзия участвует в создании образов в имеющемся тексте. Функции образов были глубоко изучены С. Ульманом [Ullman 1964]. Опираясь на эти исследования, а также на работы Л.А. Сайдяшевой (1977), С.Н. Филюшкиной (1996), В. Хохловой (1997), мы выделяем следующие стилистические функции образов аллюзивных сравнений в проанализированных романах А. Мердок:
- характеристика героев и их отношений, обрисовка ситуации (например, в романе “The Black Prince” («Черный принц») главный герой Брэдли Пирсон похищает свою возлюбленную - юную дочь его друзей и устремляется к морю. Ночью приезжают родители Джулиан, и Брэдли кажется, что «они, словно солдаты на картине Уччелло, бьют алебардами в дверь и кричат» (“I heard them like the soldiers in Uccello's picture, beating halberds on the door and shouting”). Ссылка на картину флорентийского художника способствует более выразительной обрисовке ситуации. Особый эстетический и эмоциональный эффект возникает вследствие использования аллюзии из области изобразительного искусства. Вместе с тем возникает комический эффект в результате уподобления родителей Джулиан солдатам на известной картине (вероятно, имеется в виду «Битва у Сан Романо», 1456 г.). Аллюзивные образы играют важную роль в моделировании состояния Брэдли, а также служат для характеристики его культурного уровня, внутреннего мира, воображения, владения культурным багажом);
- использование аллюзивного сравнения как средства выражения мировоззрения автора. В аллюзивных сравнениях, используемых автором или другими персонажами художественного произведения, находят отражение мироощущение и воплощение философских взглядов, идей как героев, так и самого автора, утверждение морально-нравственных ценностей (например, роман “The Red And The Green” («Алое и зеленое») пронизан духом патриотизма и сочувствия героям-ирландцам, отважно сражавшимся за свободу своей Родины. В тексте романа неоднократно используются аллюзивные антропонимы с отсылкой к таким патриотам, как Фицджеральды и О'Нейлы (the Fitzgeralds and the O'Neills). Многие поколения людей, носивших эти фамилии, отдали жизни в борьбе за Ирландию. Через эти аллюзивные отсылки автор показывает свое восхищение подвигами этих людей, а также выражает свою позицию по отношению к политике Англии. В романе также используются отсылки к деятельности Кромвеля, героям Шекспира, легендам о короле Артуре и сэре Ланселоте, писателям-публицистам О.Голдсмиту, Л. Стерну и др. Аллюзивные отсылки раскрывают внутренний мир и духовные интересы автора);
- описание обстановки действия, взаимосвязи природы и искусства (например, в романе “The Sea, The Sea” («Море, море») главный герой видит сон, в котором он прогуливается по картинной галерее, вдоль стен которой висят полотна с изображениями многих его знакомых, выполненные знаменитыми мастерами. Так, Чарльз замечает всех: «Лиззи работы Терборха, Жанна - Николаса Мааса, Рита - Доменикино, Розина - Рубенса, восхитительный набросок Греза - портрет Клемент, какой я впервые ее увидел…портрет моей матери кисти Рейнольдса, немного приукрашенный, но очень похожий» (“Lizzie by Terborch, Jeanne by Nicolaes Maes, Rita by Domenichino, Rosina by Rubens, a perfectly delightful study by Greuze of Clement as she was when I first met her…a picture of my mother by Reynolds, a bit flattering but a likeness”). В данном отрывке аллюзивные отсылки способствуют установлению многочисленных связей и аналогий между работами художников и реальными людьми, между произведениями живописи и художественной реальностью. Взаимодействие различных категориальных пластов придает аллюзивным сравнениям живописующий характер, способствует созданию эмоционального и эстетического эффекта. Аллюзии из области живописи используются автором во многих романах, особую роль играют аллюзии на творчество Тициана, Тинторетто, Хогарта, а также изделия Фаберже в романе “An Unofficial Rose”, Карпаччо - в романах “The Black Prince”, “The Unicorn”, “An Unofficial Rose”);
- текстообразующая функция аллюзивных сравнений (примеры аллюзивных антропонимов, выполняющих текстообразующую функцию, приводились выше: см. С. 81 п. 2).
Выполнение аллюзивным антропонимом стилистической функции осуществляется при участии вертикального контекста, возникающего благодаря выполнению аллюзивным антропонимом коммуникативной функции. Коммуникативная функция, как отмечает В.М. Лейчик, заключается в обмене достижениями культуры между индивидами, человеческими общностями и отдельными культурами [Лейчик 2001: 15]. Следовательно, функциональный аспект аллюзивных знаков определяется их участием в процессе коммуникации. Аллюзия является посредником общения между автором, читателем, имеющимся и прецедентным текстами. Следовательно, в аллюзивный процесс как процесс коммуникации оказываются вовлеченными адресант, адресат, ситуация общения и отношения между ее участниками. Причем, как подчеркивает Ю.М. Лотман, художественный текст выступает в качестве полноправного субъекта коммуникации [Лотман 1981].
Функциональные признаки, связанные с выполнением аллюзией коммуникативной функции, можно представить в виде трех вариантов взаимоотношений: «автор - текст»; «прецедентный текст - имеющийся текст»; «текст - читатель». В системе: «автор - текст» выделяются следующие признаки аллюзивного процесса:
- Интенциональность, преднамеренность использования аллюзии в художественном тексте относится к функциональным признакам аллюзивного процесса. Аллюзия относится к такой разновидности неавторского слова как «сознательная цитация, намек, ссылка на творчество писателя», в отличие от «случайного совпадения» и «бессознательного воспроизведения литературного шаблона», выделенных Б.В. Томашевским, точку зрения которого поддерживает В.И. Хализев [Хализев 2000: 261]. М.М. Бахтин, использовавший вместо интенциональности и преднамеренности термин «направленность», замечал, что «автор может использовать чужое слово для своих целей и тем путем, что он вкладывает новую смысловую направленность в слово, уже имеющее свою собственную направленность и сохраняющее ее» [Бахтин 1994: 404]. Интерпретация известного аллюзивного образа у каждого автора и в каждом конкретном случае использования аллюзии одним и тем же автором может быть различной. Например, в романе “An Unofficial Rose” («Дикая роза») описывается состояние и чувства подростка, когда он вошел в комнату к девочке, которая ему нравилась. Автор говорит, что в этой комнате «он чувствовал себя Гулливером, огромным, сильным и неуклюжим» (“He felt very large in the room. Gulliverian, both powerful and clumsy”). Автор использует аллюзивное сравнение преднамеренно, с целью передать ощущения Пенна в образной и яркой форме. Подробно анализ функций образов аллюзивных сравнений приводится в Главе 3.
- Неожиданность и оригинальность аллюзивного сравнения являются характерными признаками аллюзивного процесса. Неожиданность связана с тем, что аллюзивная единица и имеющийся текст принадлежат различным семиотическим пространствам. Они обладают общим свойством - несовместимостью. По Ю.М. Лотману, происходит «органический синтез», взаимная перекодировка смыслов [Лотман 2000: 184]. Следует подчеркнуть, что в механизме аллюзивного процесса оказывается задействованным не просто «другой язык», а язык культурно-исторической эпохи.
Оригинальность проявляется в новом взгляде на традиционные образы и использовании имеющихся в культурной традиции клише, актуализируемых в вертикальном контексте, для характеристики новых образов. Например, в романе “Under The Net” («Под сетью») аллюзивное сравнение используется для описания действий героя, который выскочил из окна «с проворством Нижинского» (“like Nijinsky”). Неожиданность проявляется в том, что читатель никак не ожидает появления аллюзивного антропонима с отсылкой к образу известного русского по происхождению танцора В.Ф. Нижинского. Эта аллюзивная единица принадлежит иному семиотическому пространству - области искусства. Оригинальность проявляется в переосмыслении этого образа - автор иронически интерпретирует высокий уровень владения искусством балетного танца как проворство, что порождает комический эффект.
- Аллюзивный процесс предполагает наличие диалога автора с прецедентным текстом. Это общение можно охарактеризовать как автокоммуникацию, поскольку происходит не передача информации от одного объекта к другому, а качественное ее переосмысление. Идея художника обусловлена его мировидением, восприятием действительности, широтой его языкового опыта [Караулов 2002: 96]. Автор текста как бы управляет вертикальным контекстом, по-разному интерпретируя содержание аллюзивной отсылки, что может привести к возникновению пародии, стилизации, иронии. В результате имеет место взаимное обогащение смыслов как имеющегося, так и прецедентного текстов. Например, в романе “Under The Net” главный герой Джейк при общении со своим другом-философом Дейвом замечает на его логически выстроенные вопросы, что «так, должно быть, чувствовали себя жертвы Сократа» (“I felt as the victims of Socrates must have felt”). Значение аллюзивного антропонима переосмысливается, и в новом контексте создается комический эффект, который достигается сопоставлением Дейва с Сократом, а Джейка - с его собеседником. Комическое звучание предложению придает сочетание аллюзивного имени со словом «жертва». Таким образом, автор осуществляет диалог с образами, принадлежащими иному семиотическому пространству, предлагая новую интерпретацию знакомого образа.
- Аллюзивный процесс характеризуется наличием авторской оценки аллюзивного образа. Поскольку прецедентный текст личностно значим для автора, то аллюзия вызывает у адресанта эмоции, положительную или отрицательную оценку ассоциативных коннотаций, заложенных в значении аллюзивной единицы. Аллюзия служит показателем включенности автора в культурно-историческую реальность, а также является средством оценки других персонажей и поступков. Оценочное значение является одним из компонентов коннотативного значения, наряду с эмоциональным, экспрессивным и стилистическим. Оценка может быть неоднозначной и в различных контекстах изменяться. Например, в романах “An Unofficial Rose” («Дикая роза») и “The Black Prince” («Черный принц») несколько раз используется аллюзия на образы героев романов Джейн Остин, в частности, одна из героинь романа «Черный принц» говорит Брэдли, что она относится к нему, как «Эмма к мистеру Найтли» (“like Emma to Mr Knightley”), самого Брэдли не раз называет «мой мистер Найтли» (“my Mr Knightley”). Автор использует эти аллюзии на образ мистера Найтли для выражения эталона рыцарского отношения к женщине. Создание вертикального контекста сопровождается выражением положительного оценочного значения.
- Проявлением коммуникативной функции аллюзии в системе «автор - текст» является движение мысли автора из глубин культуры к имеющемуся тексту. Аллюзивный антропоним - это результат авторского выбора из числа прочих единиц, возможных в данном контексте. Причины выбора конкретной аллюзии обусловлены авторским опытом, стилем или индивидуальными приоритетами. Для выражения разнообразных чувств, взглядов, эмоций и т.д. автор располагает неограниченными средствами. Например, для выражения страха, дурных предчувствий автор использует аллюзии на образы Медузы, Сциллы и Харибды, а также вводит в имеющийся текст имена таких художников, как Рембрандт, Тициан, Блейк, Гойя.
В системе отношений: «прецедентный текст - имеющийся текст» выделяется следующий признак аллюзивного процесса.
- Связь имеющегося и прецедентного текстов в аллюзивном процессе осуществляется при помощи вертикального контекста. Аллюзивные антропонимы имеют способность попадать в другие контексты и приспосабливаться к ним, благодаря закономерностям языковой сочетаемости на фонетическом, лексическом и синтаксическом уровнях. Как отмечает Ю.М. Лотман, подобные включения «ведут себя как информант, помещенный в новую коммуникативную ситуацию, - актуализируют прежде скрытые аспекты своей кодирующей системы» [Лотман 1981: 70]. Таким образом, осуществляется диалог двух текстов. Приспособлением к новому контексту можно объяснить тот факт, что аллюзивный антропоним по-разному соотносится с денотатом объекта сравнения в тексте-оригинале и его переводе на другой язык. Нередко встречаются случаи, когда аллюзивный антропоним в английском тексте выполняет вторичную функцию, т.е. ее значение переосмысливается, а в русском переводе - первичную, т.е. прямо соотносится с денотатом. Различие в функциях вызвано структурными расхождениями языков, что приводит к различным способам взаимодействия прецедентного и имеющегося текстов. Другими словами, вертикальный контекст реализуется в разных контекстах по-разному в зависимости от структурных особенностей языка. Например, в романе “Under The Net” («Под сетью») главный герой Джейк описывает внешность Мэдж следующим образом: «На лице ее появилось скрытное, кошачье выражение женщины, которая сознает свою власть и чувствует себя Клеопатрой» (“She had the withdrawn feline look of a woman who is conscious of power and seeing herself as Cleopatra”). В английском тексте используется аллюзивное сравнение, маркированное словом “as” («как»); в русском переводе используется метафора, поэтому сравнение не маркировано. Аллюзивный антропоним в языке перевода приспосабливается к новым условиям и языковым особенностям; для русского языка более характерно использование конструкции, состоящей из глагола и существительного в творительном падеже. Данная конструкция широко применяется при переводе маркированных аллюзивных сравнений на русский язык: «чувствовал себя Калибаном, Гулливером, Макиавелли, Иудой и др.».
Признаки аллюзивного процесса с позиций взаимоотношения «читатель - имеющийся текст» включают в себя следующие:
- Наличие аллюзии в готовом контексте для читателя. Процесс восприятия аллюзии реципиентом характеризуется большей пассивностью и носит менее творческий характер по сравнению с автором;
- Участие читателя в процессе коммуникации, что подразумевает узнавание источника отсылки или связанных с ним ассоциаций читателем. Владение фоновыми знаниями всегда оказывается необходимым при использовании в тексте аллюзии-ассоциата. При использовании аллюзии-символа обращение к фоновым знаниям не является обязательным, так как связь с первичным денотатом потеряна. Однако в случае использования аллюзии-ассоциата, в значении которого наблюдается взаимодействие номинативного и денотативного значений, как считает Л.М. Сапожникова, опираясь на исследования В.И. Шаховского, недостаточное знание фоновой информации участниками общения может привести к «эффекту смысловых ножниц»» [Сапожникова 1990: 121].
Культурно-историческая традиция подвержена изменениям: некоторые имена собственные предаются забвению, некоторые подвергаются транссемантизации, переходят в разряд нарицательных имен. Аллюзия - это показатель культурно-исторической традиции эпохи. Человек, принадлежащий данной культуре, обычно имеет представление об изменениях тех знаков, которые относятся к хрестоматийным знаниям. Например, в романе “Under The Net” («Под сетью» используется аллюзия на библейский образ Иуды, когда герой говорит, что он отверг деньги, которые ему предложила заработать Мэдж: «Я чувствовал себя Иудой» (“I felt like Judas”). Слово «Иуда» является символичным, оно прочно вошло в общечеловеческий культурный фонд в значении «предатель». Связь с первичным денотатом и историей предательства практически отсутствует. Однако в случае следующей аллюзивной отсылки, читателю необходимо обратиться к фоновым знаниям, чтобы правильно понять заложенный автором смысл: «…когда он, напряженно сощурившись, внимательно и тревожно взглянул на меня из-под бинтов, что-то в нем напомнило мне Рембрандта» (“…as he looked up at me anxiously from underneath the bandage, his face wrinkled and intent, he looked like Rembrandt”). В данном случае используется аллюзия-ассоциат. Антропоним «Рембрандт» включает целый ряд ассоциаций, связанных как с личной жизнью, так и с творчеством художника. Выбор конкретного признака, составляющего основание для сравнения, подсказывается читателю контекстом всего произведения и окружением аллюзивного антропонима);
- Наличие диалогичности является неотъемлемым признаком аллюзивного процесса в рамках коммуникации между реципиентом и имеющимся текстом. В данном случае имеется в виду автокоммуникация по аналогии с взаимоотношениями автора и имеющегося текста. Аллюзивный антропоним появляется в новом контексте и получает новое осмысление в сознании читателя. Возникает диалог известного с неизвестным. Ю.М. Лотман называет подобный механизм введением в сообщение нового кода, способствующего возрастанию информации, трансформации и переформулировке [Лотман 2000: 168]. Диалог с прецедентным текстом предполагает не только констатацию факта принадлежности аллюзии к тому или иному источнику, но и установление множественных связей между произведениями. Если этого не происходит, то вертикальный контекст либо отсутствует, либо является слабым. В романах “The Black Prince” («Черный принц»), “The Sea, The Sea” («Море, море») в английском тексте встречаются аллюзии с одинаковой отсылкой к образам доктора Джекилла и мистера Хайда, героям книги Р.Л. Стивенсона, написанной в 1886 г. и принесшей автору известность и любовь англичан. В нашей стране до недавнего времени это произведение не было широко известно. Вероятно, этими соображениями руководствовались переводчики указанных выше романов, когда заменили аллюзивные словосочетания на описательные. В романе “The Black Prince” аллюзия используется для характеристики образа Бена: “Ben wasn't always awful with Titus. Ben's a bit of a Jekyll and Hyde” («Бен не всегда так ужасно обращался с Титусом. В нем точно сидят два разных человека, может, все мужчины такие»). В романе “The Sea, The Sea” аллюзивные образы служат для раскрытия внутреннего мира людей, живущих вместе в течение многих лет: “Every married person is a Jekyll and Hyde, they've got to be” («В каждом женатом человеке сидит скрытый зверь, иначе просто не может быть»). Вероятно, в настоящее время, благодаря появлению большого числа переводов на русский язык книг иностранных авторов и деятельности средств массовой информации, восприятие культурно-исторической информации, актуализируемой данными аллюзивными антропонимами, не является сложной для русскоязычного читателя. Эквиалентный перевод антропонимов на русский язык привел бы к созданию диалогичности и возникновению аллюзивного процесса.
Стилистическая функция реализуется аллюзивным антропонимом с помощью вертикального контекста, поэтому наличие вышеуказанных признаков аллюзивного процесса, связанных с его участниками, является обязательным.
2.3.3 Предпосылки создания вертикального контекста в аллюзивном процессе
В аллюзивном процессе имеет место ряд предпосылок создания вертикального контекста. Рассмотрим эти предпосылки.
1. Для аллюзивного процесса характерно наличие многочисленных ассоциаций. В одной плоскости представлены ассоциации от аллюзивного знака к первичному денотату и его коннотациям. В другой плоскости находятся ассоциации между объектом сравнения и аллюзивным знаком. Вертикальный контекст находится на пересечении этих плоскостей.
2. Наличие диалога культурных пространств и культурно-исторического компонента, заложенного в значении аллюзивного антропонима, обеспечивает открытость текста, является предпосылкой создания вертикального контекста в аллюзивном процессе. Помимо этого, указанные выше функциональные признаки аллюзивного процесса свидетельствуют о наличии диалога между автором, имеющимся и прецедентным текстами и читателем. Вертикальный контекст проявляется как совокупность всех видов диалогичности.
3. В качестве предпосылки создания вертикального контекста выступает взаимодействие и взаимообогащение смыслов имеющегося и/или прецедентного текстов в аллюзивном процессе. Приращение информации, возникающее в результате восприятия повторяющегося образа, Ю.М. Лотман называет явлением «самовозрастающего Логоса» [Лотман 1981: 5]. Эта характеристика присуща всем видам искусства. С одной стороны, взаимодействие смыслов происходит в результате общения читателя с прецедентным текстом. Особенно заметным этот процесс становится с течением времени и развитием культуры, когда изменяется взгляд на понимание того или иного произведения; новые сведения могут при этом существенно повлиять на восприятие предыдущих текстов.
С другой стороны, приращение смысла является результатом взаимодействия антропонима с окружающими единицами, значение которых характеризуется различной категориальной принадлежностью и связью с различными эпохами. В процессе преодоления подобных различий имеет место взаимное обогащение смыслов двух знаков. По словам Н.Г. Михайловской, в результате данных смысловых преобразований «между событиями прошлыми и событиями настоящими устанавливается двусторонняя связь: если живая действительность получает воплощение в художественной образности, то одновременно и легендарность прошлого, как бы проходя через призму современности, становится ближе и понятней» [Михайловская 1978: 182].
Приведем пример взаимодействия смыслов. Главный герой романа А. Мердок «Море, море» Чарльз Эрроуби описывает подводный мир моря следующим образом: `…I could no longer concentrate upon those brilliant lucid little civilizations, although in the strong light the coloured pebbles and the miniature seaweed trees looked like jewels by Faberge`' (Murdoch I. The Sea, The Sea. - L., 1980. - P. 140). - … и мне уже не удавалось сосредоточить внимание на этих сверкающих, прозрачных крошечных мирках, хотя в ярком солнечном свете пестрые камушки и миниатюрные деревца - водоросли напоминали драгоценности от Фаберже (Мердок А. Море, море / Пер. с англ. М. Лорие. - М., 2000. - С. 139).
В результате использования в тексте образного средства “jewels by Faberge`” происходит трансформация референциальной ситуации, где в качестве объекта сравнения выступают “pebbles” («камушки»), “seaweed trees” («деревца-водоросли»). Основанием для сравнения являются приписываемые им признаки, представленные атрибутами “brilliant” («сверкающие»), “lucid” («прозрачные»), “little” («крошечные»), “coloured” («пестрые»), “miniature” («миниатюрные»).
Аллюзивное словосочетание “jewels by Faberge`” содержит такой набор семантических признаков в составе номинативного и денотативного значений, который не имеет внутренних логических связей, а существует благодаря уникальной реализации в конкретном лице. С именем П.К. Фаберже связано большое количество ассоциаций, в частности, что он был одним из величайших ювелиров к. XIX - н. XX вв., получивших признание во всем мире. Каждая его работа представляла собой своеобразный шедевр, характеризующийся тонким искусством оформления и свидетельствующий о богатой фантазии мастера. Вертикальный контекст актуализирует такие признаки изделий, как прозрачность, разнообразие цветовой гаммы, сверкающий блеск и миниатюрность. Благодаря ассоциативным связям пейзажу морского дна приписываются признаки, принадлежащие вещам, искусственно созданным человеком. Аллюзия осуществляет отсылку к иной семиотической системе искусства - ювелирному мастерству. Это придает аллюзивному процессу особую наглядность. Вместе с тем происходит преодоление пространственно-временного локуса объекта сравнения и денотата аллюзивного имени. Следовательно, происходит новое осмысление культурно-исторического факта - имени известного ювелира и его изделий; становится возможным использовать имя в иной ситуации. Вероятно, изделия Фаберже воспринимаются теперь как шедевры, равные тем, что созданы самой природой. Происходит обогащение смыслового содержания как слов “pebbles”, “seaweed trees”, так и самого аллюзивного имени. Как считает Н.Г. Михайловская, в данном случае происходит продолжение и дальнейшее развитие культурно-литературной традиции на новом этапе [Михайловская 1978: 183]. Результатом этого взаимного влияния является приращение смысла. Вместе с тем в данном примере нет нарушений логических категорий, поскольку основания для сравнения, выраженные словами: «сверкающие», «прозрачные», «крошечные», имплицируются как в значении объекта сравнения («камушки», «миниатюрные деревца»), так и образного средства («драгоценности от Фаберже»).
Аллюзивный антропоним является нестабильным, он претерпевает трансформацию, приобретает новые черты, новое воплощение, не совпадающее с классическим прототипом.
2.4 Классификации аллюзивных антропонимов
Целью данного параграфа является рассмотреть имеющиеся классификации аллюзивных антропонимов и представить собственные классификации, что позволит систематизировать материал исследования и осуществить более четкий и наглядный сопоставительный анализ модели аллюзивного процесса с участием антропонима в английских текстах и их русских переводах.
Антропонимы обладают большим изобразительно-выразительным потенциалом. С.В. Перкас, А.В. Суперанская [Перкас 1978; Суперанская 1973] и др. подчеркивают способность антропонимов вызывать широкие ассоциации, задавая тем самым особую эстетическую систему кодирования текста. Аллюзивные антропонимы в силу своей социально-психологической и культурно-исторической обусловленности придают художественному тексту особый вес и значимость. Аллюзивные антропонимы являются предметом изучения в работах А.С. Евсеева (1990), Н.Е. Камовниковой (1999), И.М. Клочковой (1990), А.Г. Мамаевой (1977), С.В. Перкаса (1991), М.Д. Тухарелли (1984) и др. Среди имеющихся в науке критериев классификации аллюзивных антропонимов предлагаются следующие: прямой/переносный характер употребления имени собственного, объем реализованного импликационала, предмет ссылки, тип номинации.
С.В. Перкас разрабатывает классификации аллюзий, основываясь на убеждении, что наращивание художественного потенциала литературного произведения, которое имеет место при использовании аллюзии, происходит посредством «подключения» к данному тексту идей и образов другого текста, что является особенно эффективным при участии входящих в аллюзию собственных имен [Перкас 1991: 91].
Аллюзивные антропонимы, как отмечает С.В. Перкас, могут быть использованы в прямом смысле, без метафорических преобразований, а также в переносном смысле. Аллюзивные имена собственные, используемые в прямом смысле, служат для создания художественной детали, вносящей дополнительные штрихи в интерпретацию текста, его персонажей. Как считает С.В. Перкас, использование имен собственных в переносном смысле представляет собой стилистический прием, в котором аллюзия служит основой для построения метафоры, сравнения, эпитета.
Помимо этого, С.В. Перкас предлагает классифицировать аллюзивные имена собственные на основе предмета ссылки. Ссылка может быть осуществлена на авторов других художественных текстов; на персонажей других художественных текстов; на названия других художественных произведений. Подобным образом выделяются типы аллюзий. С нашей точки зрения, аллюзивный антропоним также может осуществлять отсылку к библейским сюжетам, героям мифов, историческим лицам, деятелям науки, культуры и их достижениям и открытиям.
Н.Е. Камовникова использует в качестве критерия классификации аллюзий объем реализованного импликационала аллюзивных антропонимов в поэтическом тексте. Н.Е. Камовникова основывается на разделении М.В. Никитиным импликационала значения слова на жесткий, высоковероятностный, слабый (свободный) и отрицательный [Никитин 1996]. Достоинством данной классификации является учет семантических изменений, происходящих при переводе аллюзивных антропонимов на русский язык. Н.Е. Камовникова выделяет три группы аллюзивных антропонимов:
1. Аллюзивные антропонимы, реализующие в поэтическом тексте только жесткий импликационал (антропонимы-символы). В данном случае необходимо обязательное сохранение имен собственных в переводе.
2. Аллюзивные антропонимы, реализующие в принимающем тексте свой высоковероятностный импликационал (антропонимы-ссылки). Ссылки могут осуществляться на основе не только первичных, но и вторичных ассоциаций. В стихотворном переводе антропонимы-ссылки, как правило, сохраняются.
3. Антропонимы, реализующие слабый импликационал, что предоставляет возможность сотворчества автора и читателя (антропонимы-образы). У разных реципиентов эти аллюзивные антропонимы могут иметь различные трактовки и прочтения. При переводе поэтических текстов антропонимы-образы могут опускаться вследствие своей многозначности.
С нашей точки зрения, данная классификация может быть использована для анализа аллюзивных антропонимов не только в поэтическом, но и прозаическом текстах и их переводах.
Тип номинации также может лежать в основе разграничения видов аллюзий, с точки зрения И.М. Клочковой. Являясь разновидностью косвенной вторичной номинации, аллюзия может иметь следующие способы выражения: имя собственное с указанием признаков; имя собственное без указания признаков; описание признаков объекта без указания его имени, описание ситуации или признак ситуации.
Для удобства оперирования материалом исследования мы разработали свои классификации аллюзивных антропонимов по трем основным аспектам модели аллюзивного процесса: структурно-семантическому, содержательному и функциональному. Поскольку аллюзивный антропоним - это разновидность аллюзии как стилистического приема, а также сложный внутритекстовый знак, то мы осуществляем класификацию аллюзивных антропонимов с учетом внутренней структуры аллюзивного сравнения, т.е. принимая во внимание три компонента: тему, основание для сравнения и образное средство. Термины «аллюзивный антропоним» и «аллюзия» используются как синонимы. В качестве критериев мы использовали соответствующие признаки аллюзивного процесса, перечисленные в п. 2.3.2., которые также включают некоторые из критериев, рассмотренных выше классификаций: источник аллюзивной отсылки, степень связи аллюзивного антропонима с первичным денотатом и тип номинации.
...Подобные документы
Роль аллюзии в механизме получения инференционного знания. Понятие имплицитности коммуникации, ее виды. Роль фоновых знаний в создании вертикального контекста произведения, участие языковой личности автора и читателя в создании контекста.
автореферат [42,6 K], добавлен 16.04.2007Изучение структуры и функциональности стилистического приема. Анализ классификаций аллюзий на основе словарей аллюзий. Исследование репрезентации аллюзий в англоязычных словарях разных типов. Выявление специфики реализации аллюзий в англоязычных текстах.
дипломная работа [72,7 K], добавлен 27.11.2017Классификация онимов в соответствии с объектом наименования. Особенности наименований, образованных по ономастической модели. Тематическая принадлежность антропонима, участвующего в наименовании. Анализ ономастических наименований предметов одежды.
дипломная работа [67,8 K], добавлен 05.03.2011Аспекты и типы значений слова. Многозначность слов и типы их лексических значений. Полисемия и контекст. Роль и место контекста в понимании значения слова. Сравнение совпадения и несовпадения значения цветовых обозначений в английском и русском языках.
курсовая работа [55,4 K], добавлен 16.07.2011Фамилия как вид антропонима. Введение на Руси в X веке христианских личных имен, образованных от нарицательных слов греческого, латинского, древнееврейского и других языков. Народная форма крестильного имени. Смешения сходных имен путем заимствования.
курсовая работа [78,3 K], добавлен 29.10.2017Языковые особенности фразеологии. Классификация фразеологических единиц, их разложение и проблема моделированности. Освещение теории стилистического контекста. Лексические и фонетические выразительные средства, их конвергенция в составе фразеологии.
курсовая работа [75,0 K], добавлен 16.04.2015Типология и позиция счётного слова. Оценочное значение счётного слова и его роль в создании художественного образа. Счётное слово как выразитель категории числа. Проблема выбора показателя множественного числа. Предложения с экспозицией глагола.
дипломная работа [106,4 K], добавлен 13.11.2011Теоретические аспекты рассмотрения особенностей перевода устойчивых словосочетаний и терминологических клише на основе научных текстов и диссертационных работ. Анализ конкретного текста и выявление влияния контекста на перевод специальных терминов.
курсовая работа [77,3 K], добавлен 09.11.2012Роль и место имен собственных в современном английском языке, взаимосвязь ономастики с другими дисциплинами. Системные характеристики имен собственных в дискурсивном пространстве англоязычного художественного текста. Классификация имен собственных.
курсовая работа [43,0 K], добавлен 15.11.2015Понятие контекста в общей теории перевода. Контекстуальные соответствия в художественной литературе. Перевод фразеологических единиц через контекст произведения. Лексико-семантические модификации при переводе произведения А.П. Чехова "Вишневый сад".
дипломная работа [193,5 K], добавлен 28.01.2011Особенности художественного текста. Его адекватный и эквивалентный перевод. Проблема изучения коннотаций. Творчество М.А. Шолохова и его место в мировой литературе. Изучение коннотативно-окрашенных элементов прозы писателя и анализ способов их перевода.
дипломная работа [84,1 K], добавлен 13.10.2015Основные проблемы перевода художественного текста. Исследование природы переводческих трансформаций и их использования как основного средства достижения эквивалентности при переводе художественного текста. Лексические приемы перевода Т.А. Казакова.
дипломная работа [137,6 K], добавлен 27.03.2015Характеристика коммуникативной природы художественного текста. Семантические классы глаголов приема пищи в английском языке. Способы реализации глаголов приема пищи в художественном тексте на материале произведения Хелен Филдинг "Дневник Бриджит Джонс".
курсовая работа [113,9 K], добавлен 25.01.2016Стилистическое значение слова. Виды стилистического значения (экспрессивные, эмоциональные, функциональные окраски). Образно-познавательная и идейно-эстетическая функции художественного стиля речи. Изучение синтаксического строя художественной речи.
курсовая работа [36,4 K], добавлен 23.08.2013Место, занимаемое омонимами в современном английском языке. Возникновение омонимов, их изменение с течением времени и различные классификации. Явление "столкновения омонимов". Анализ частотности употребления омонимов на примере лексического контекста.
дипломная работа [130,8 K], добавлен 19.11.2013Характеристика стилистических особенностей художественного текста. Стиль детской литературы. Приемы перевода художественного текста для придания эмоционального эффекта. Эмоциональная выразительность языка перевода произведения "Винни Пух и все-все-все".
курсовая работа [87,2 K], добавлен 24.10.2014Лингвистическая модель переводческого процесса. Перевод как вид речевой деятельности, как феномен коммуникации. Роль интерпретации при переводе. Основные типы семантических транформаций в переводе художественного текста, их виды и универсальность.
реферат [23,5 K], добавлен 30.06.2009Исследование композиционно-речевых форм в структуре англоязычных художественных текстов, проведение разбора повествования, описания и рассуждения. Представление о формально-грамматическом (синтаксическом), речевом и логико-смысловом строении текста.
курсовая работа [55,4 K], добавлен 23.08.2015Инвективность как проблема юрислингвистики. Термины "оскорбление", "непристойное выражение" и стилистика. Проблема создания словаря инвективной лексики. Попытка определения инвективности слова вне конкретного контекста. Оскорбление как речевой акт.
дипломная работа [95,9 K], добавлен 16.12.2012Структурный анализ текста-монолога. Составление диалога между незнакомыми людьми, находящимися в лифте. Барьеры непонимания в живом коммуникативном взаимодействии. Анализ ситуации общения "переговоры". Разные значения синонимов в зависимости от контекста.
контрольная работа [32,8 K], добавлен 22.06.2010