Роль аллюзивного антропонима в создании вертикального контекста

Структурно-семантический аспект учитывает план выражения и структурную представленность компонентов аллюзивного сравнения в имеющемся тексте. Структурно-семантический аспект классификации позволяет определить особенности аллюзивного процесса в имеющемся тексте. По структуре аллюзивные антропонимы разделяются на полные (представлены все три компонента аллюзивного сравнения: объект сравнения, образное средство, основание для сравнения) и неполные (один из компонентов не представлен эксплицитно: основание или объект). Полные аллюзивные антропонимы включают следующие разновидности в зависимости от сложности структуры сравнения:

1. Простой аллюзивный антропоним представлен в тексте словом или словосочетанием. Основание для аллюзивного сравнения обычно представляет собой единичный признак, факт; объект сравнения определенен, эксплицитно выражен.

2. Развернутый аллюзивный антропоним имеет осложненные компоненты аллюзивного сравнения. В частности, первичный денотат аллюзивного антропонима может иметь сложную структуру, состоящую из однородных членов, либо осуществлять отсылку к какой-либо библейской, исторической, литературной ситуации, при этом в ситуации может участвовать несколько лиц, находящихся друг с другом в сложных взаимоотношениях. Развернутая аллюзия может содержать осложненное основание для сравнения, представленное набором признаков, или в тексте может быть несколько объектов для сравнения, либо объектом сравнения является какая-либо ситуация, взаимоотношения между героями, их поступки и последствия.

В рамках приведенной классификации выделяются следующие разновидности аллюзий: а) маркированные аллюзивные антропонимы (аллюзивные антропонимы, сопровождаемые в тексте маркерами сравнения, такими как like, as if, similar to, as … as, not as…but as, a sort of, as, a kind of); б) немаркированные аллюзивные антропонимы (аллюзивные единицы, не сопровождаемые маркерами сравнения).

Приведем пример простого аллюзивного антропонима. Герой романа А. Мердок “The Unicorn”, размышляя о своем самочувствии, замечает:

He was still young, of course, in his forties, though sometimes he felt as old as Methuselah (Murdoch I. The Unicorn. - L., 1966. - P. 67). - Конечно, он был еще не стар, лишь немного за сорок, хотя порой чувствовал себя древним, как Мафусаил (Мердок А. Единорог / Пер. с англ. И.В. Трудолюбовой. - М., 2002. - С. 79).

В предложении представлен конкретный объект аллюзивного сравнения - he (Эффингам Купер), основанием для сравнения является атрибут “old”, аллюзивным именем является “Methuselah” (Мафусаил). В соответствии с Книгой Бытия, Мафусаил, потомок Адама и Евы, был человеком, который прожил дольше всех - 969 лет. Структура аллюзивного процесса является прозрачной, следовательно, аллюзивный антропоним может быть отнесен к простым.

Приведем пример развернутого аллюзивного антропонима. В той же книге Эффингам описывает свои чувства, сидя у скалы, следующим образом:

There was in a way, Effingham immediately felt, rather too much space and privacy. The sky, into which an invisible lark was ascending, was too large and too high, and they beneath it were too tiny and too accidental for any conspiratorial talk. A heron flapped across the pool, its slow wing - beats shadowed in it for a moment, and came down to stand immobile farther off, working the upper course of the stream. A water rat, its nose just above the water, broke the surface with a neat wash and vanished into the bank. A dipper moved like a restless shade from stone to stone. Elizabeth would have said it looked like a painting by Carpaccio (Murdoch I., The Unicorn. - L., 1966. - P.107). - «Да, покоя и тишины тут даже слишком много», - подумал Эффингам. Небо, с которого доносится голос невидимого жаворонка, слишком большое, слишком широкое, а они двое под ним, крохотные и незначительные, слишком мелкие для истинно секретного разговора. Размеренно взмахивая крыльями, цапля пролетела над водой и опустилась, замерев неподвижно, на некотором расстоянии. Водяная крыса, разрезая носом поверхность воды, проплыла и исчезла под берегом. Птица-нырок промелькнула, перескакивая с камешка на камешек. Элизабет наверняка заметила бы, что это похоже на картину Карпаччо (Мердок А. Единорог / Пер. с англ. И.В. Трудолюбовой. - М., 2002. - С. 128-129).

В данном примере можно проследить наличие нескольких объектов аллюзивного сравнения: небо, еле различимый жаворонок, сами герои книги, цапля, водяная крыса, птица-нырок. Все они описаны детально, органично вписываясь в общую перспективу наблюдаемой Эффингамом картины. Можно сказать, что эти объекты составляют единый сюжет, композицию. Именно такая особенность, связанная со способностью располагать реалистичные фигуры пропорционально и упорядоченно в пространстве, характерна для Витторе Карпаччо, известного художника XV века Венецианской школы периода раннего Ренессанса. Структура аллюзивного процесса осложнена элементами, составляющими объект для сравнения и его основание. Данная аллюзия является развернутой.

Содержательный аспект классификаций продолжает традицию семантических классификаций метафоры, представленных в работах Дж. Лакоффа, М. Джонса, М.В. Никитина. Мы предлагаем следующие основания классификаций аллюзивных антропонимов в содержательном аспекте:

а) характер основания для сравнения, то есть какого рода признак лежит в основе аллюзивной трансформации смысла: одинаковые функции объектов сравнения и аллюзивного антропонима; одинаковая форма (внешность); структурное тождество; сходство по результату; сходство ситуаций; сходство манеры поведения; сходство мировоззрения. С классификациями аллюзивных антропонимов по принадлежности к понятийно-тематической сфере можно ознакомиться в Приложении 2;

б) различные временные пласты аллюзивных отсылок, например, современные аллюзии осуществляют отсылку к современной автору жизни; историко-культурные аллюзии относятся к мировой культуре различных эпох (Средние Века, Ренессанс, эпоха Просвещения и т.д.); религиозные, мифологические, фольклорные аллюзии содержат отсылку к библейской, античной, христианской, славянской мифологии и фольклору;

в) наличие конкретного или коллективного автора (авторские аллюзии и аллюзии с коллективным автором), либо отсутствие автора (реальные аллюзии). С результатами данной классификации можно ознакомиться в Приложении 1;

г) степень связи значения аллюзивного антропонима с первичным денотатом, наличие номинативного и денотативного значений у аллюзивного имени. В соответствии с этим критерием аллюзивный антропоним может представлять собой аллюзию - символ (номинативное значение представлено слабо, незначительная связь с первичным денотатом) и аллюзию-ассоциат (номинативное значение представлено в значении аллюзивного антропонима, наблюдаются многочисленные ассоциативные связи с первичным денотатом);

д) особенности взаимодействия признаков объекта сравнения и образного средства. По этому основанию мы выделяем аллюзивные антропонимы, при актуализации которых стираются категориальные различия принадлежности к одному классу или роду явлений; а также аллюзивные антропонимы, при актуализации которых происходит слияние пространственно-временных пластов.

Функциональный аспект классификации во многом обусловлен частичным или полным переходом аллюзивного антропонима из разряда имен собственных в нарицательные. Основания классификации аллюзивных антропонимов в функциональном аспекте включают следующие:

а) роль аллюзивного антропонима в смысловой структуре текста. В соответствии с этим мы выделяем текстообразующие аллюзии, способствующие формированию внутренней художественной системы текста, развитию единой темы, и фрагментарные, выполняющими функцию художественной детали. Данная классификация приведена в Приложении 3;

б) количество случаев употребления аллюзивного антропонима с одинаковой отсылкой. Соответственно, выделяются рекуррентные аллюзии, повторяющиеся два и более раз в одном или нескольких текстах одного писателя, и единичные, встречающиеся в художественном тексте или текстах одного писателя один раз. Результаты данной классификации приведены в Приложении 3;

в) степень соотнесенности аллюзивного имени с денотатом в имеющемся тексте. Аллюзивные антропонимы разделяются на единицы, выполняющие первичную, вторичную функции или употребляемые диффузно. Аллюзивный антропоним, прямо соотносимый с первичным денотатом, используется в первичной функции. Аллюзивный антропоним, совмещающий в своем значении первичный денотат и денотат объекта сравнения в имеющемся тексте, используется во вторичной функции. В тексте можно встретить случаи употребления аллюзивного антропонима, выполняющего характеризующую функцию, но при этом имеющего первоначальную референциальную отнесенность. Как отмечает О.Г. Ревзина, в данном случае следует говорить о диффузном употреблении аллюзии, когда данный знак является средством обозначения «своего референта, но косвенно соотносится с другим лицом» [Ревзина 1991: 176]. Рассмотрим примеры. Один из героев книги А. Мердок “The Unicorn” («Единорог») Эффингам, описывая свою возлюбленную, обращается к следующему аллюзивному образу:

He stared at Hannah. Her beautiful tired face was smiling down upon him. After all she was his guide, his Beatrice (Murdoch I. The Unicorn. - L., 1966. - P.172). - Он всматривался в Анну. Ее прекрасное усталое лицо с улыбкой склонялось над ним. А ведь это она его провожатый, его Беатриче! (Мердок А. Единорог/ Пер. с англ. И.В. Трудолюбовой. - М., 2002. - С. 202).

Слово “Beatrice” употреблено во вторичной характеризующей функции, поскольку образ Беатриче, являющийся главным источником вдохновения Данте, его идеал женщины, ее физического и духовного совершенства, соотносится с образом Анны, возлюбленной Эффингама, которая так же до самой своей смерти, как и Беатриче для Данте, оставалась его идеалом. Аллюзивный антропоним помогает раскрыть образ Анны, охарактеризовать его отношение к ней.

Рассмотрим пример диффузного употребления аллюзивных антропонимов. Эффингам характеризует свою бывшую возлюбленную Анну с другой стороны:

He thought of her now as a doomed figure, a Lilith, a pale death-dealing enchantress: anything but a human being (Murdoch I. The Unicorn. - L., 1966. - P. 268). - Теперь Эффингам видел ее фигурой роковой, Лилит, колдуньей, сеющей смерть; видел кем угодно, но только не человеческим существом (Мердок А. Единорог/ Пер. с англ. И.В. Трудолюбовой. - М., 2002. - С. 314).

У героини А. Мердок и образа Лилит наблюдается много общих точек для сопоставления. Лилит - женщина-демон, персонаж древнееврейской мифологии. Объектом ее злых чар были дети, на которых она нападала. В тексте наблюдается переосмысление значения, происходит приписывание таких признаков объекту сравнения, как совершение поступков со злым умыслом, отсутствие жалости к людям, нанесение вреда тем, кто слаб и не может оказать сопротивление. Однако мы не можем говорить о полной идентификации Анны с Лилит, о чем свидетельствует наличие маркера “as”. В данном случае следует говорить о диффузном употреблении аллюзивного антропонима “Lilith”.

Выводы по второй главе

1. Аллюзия понимается как стилистический прием, имеет сходство с намеком, и для ее актуализации не требуется указания автора и источника отсылки. Эти особенности отличают аллюзию от собственно цитаты. В отличие от реминисценции и перифраза аллюзия не предполагает воспроизведения чужой ритмико-синтаксической структуры. Аллюзивный антропоним является разновидностью аллюзии и представляет собой текстовый знак, имеющий сложную внутреннюю структуру, включающую компоненты аллюзивного сравнения.

2. Актуализация аллюзивного антропонима происходит в имеющемся тексте и представляет собой приспособление к структуре этого текста. В результате культурно-исторических ассоциаций аллюзивного имени с пространством прецедентного текста и с объектом сравнения в имеющемся тексте возникает вертикальный контекст. Актуализация аллюзивного антропонима может быть описана в виде модели аллюзивного процесса. Модель обладает устойчивыми признаками в силу структурированности текстовых единиц и общеизвестности культурно-исторических коннотаций аллюзивного антропонима. Вероятностный характер модели обусловлен следующими причинами: а) культурно-исторические коннотации аллюзивного знака изменяются с течением времени; б) аллюзивные антропонимы могут по-разному приспосабливаться к структуре имеющегося текста в зависимости от структурно-типологических особенностей языка; в) читатель может обладать различной глубиной фоновых знаний. Указанные причины также способствуют приращению смысла в аллюзивном процессе.

3. Условия возникновения аллюзивного процесса связаны с наличием всех субъектов коммуникации, таких как читатель, владеющий хрестоматийными знаниями; аллюзивный антропоним как средство актуализации диалога авторов прецедентного и имеющегося текстов и построения вертикального контекста; прецедентный и имеющийся тексты; автор имеющегося текста, вступающий в диалог с прецедентным текстом.

4. Структурно-семантический аспект модели аллюзивного процесса учитывает план выражения аллюзивного антропонима: маркированность, позицию антропонима в тексте, линейную представленность компонентов аллюзивного сравнения, количество случаев употребления аллюзивных антропонимов с одинаковой отсылкой, их стилистическую окраску. В соответствии со структурно-семантическими критериями аллюзивные антропонимы разделяются на полные/неполные, маркированные/немаркированные. Полные аллюзивные антропонимы разделяются на простые/развернутые.

5. Содержательный аспект модели аллюзивного процесса связан с наличием вертикального контекста и включает участие фоновой информации, возникновение понятийной сферы в значении аллюзивного антропонима, наличие ассоциативности и взаимодействия смыслов. В соответствии с содержательными критериями аллюзивные антропонимы классифицируются на единицы с общими функциями обозначаемых объектов; с общим результатом действия; с общностью качественных/количественных признаков объектов или ситуаций; общностью объекта характеризации: манеры поведения, мировоззрения, внешности человека. В зависимости от временной принадлежности отсылки аллюзивные имена разделяются на современные и историко-культурные. По источникам аллюзивные антропонимы разделяются на библейские, античные, религиозные, мифологические, фольклорные. В зависимости от наличия/отсутствия конкретного или коллективного автора, мы выделяем авторские, коллективные и реальные аллюзивные антропонимы (отсылающие к реальному историческому лицу); по степени связи значения аллюзивного имени с понятием выделяются аллюзии-символы (аллюзии, у которых отсутствует связь с первичным денотатом) и аллюзии-ассоциаты (характеризующиеся множественными связями с первичным денотатом). По особенностям совмещения признаков (стирание категориальных границ или пространственно-временного локуса) мы выделяем аллюзивные антропонимы со стиранием категориальных отличий и/или пространственно-временных отличий между аллюзивным денотатом и объектом сравнения.

6. Функциональный аспект модели аллюзивного процесса обусловлен выполнением аллюзивным антропонимом коммуникативной и стилистической функций. Выполнение коммуникативной функции проявляется в наличии диалога, рассматриваемого в трех аспектах: в системе «автор-текст»; «прецедентный текст-имеющийся текст»; «читатель-текст». Вертикальный контекст участвует в выполнении аллюзивным антропонимом стилистической функции, проявляющейся в создании образов. По функциональным критериям аллюзивные антропонимы в имеющемся тексте разделяются на текстообразующие и фрагментарные; единичные и рекуррентные; используемые в первичной, вторичной функции или диффузно.

Размещено на Allbest.ru