Обеспечение прав граждан в административной деятельности органов финансовой полиции Республики Казахстан

Обязательным условием допуска в качестве защитника по делу об административном правонарушении представителей профсоюзов и других общественных объединений является членство делинквента в этих объединениях, что должно быть подтверждено соответствующими документами. В связи с чем обращение правонарушителя к общественным объединениям, членом которых он не является, не может быть основанием принятия ими на себя функции защиты, а, следовательно, и их допуска в производство по делу об административном правонарушении.

Рассматривая особенности полномочий защитника, нельзя обойти стороной институт адвокатской тайны. Часть 2 статьи 592 КоАП РК гласит: «Защитник не вправе разглашать сведения, которые стали ему известны в связи с обращением за юридической помощью и ее осуществлением». Часть 3 статьи 15 Закона Республики Казахстан, от 05.12.97г. «Об адвокатской деятельности» также указывает: «Адвокат обязан хранить втайне сведения, ставшие ему известными в связи с оказанием юридической помощи, и не имеет права разглашать их без согласия лица, обратившегося за помощью». «Адвокат, разгласивший сведения, относящиеся к адвокатской тайне, без согласия лица, обратившегося за помощью, несет ответственность в соответствии с законом» [84]. В соответствии со ст. 586 КРКоАП защиту прав и законных интересов физического лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, или потерпевшего, являющихся несовершеннолетними или по своему физическому или психическому состоянию лишенных возможности самостоятельно осуществлять свои права, осуществляют их законные представители. Статья 593 КоАП РК регламентирует, что представителями потерпевшего могут быть адвокаты и иные лица, правомочные в силу закона представлять при производстве по делу об административном правонарушении законные интересы потерпевшего.

В юридической литературе выделяют два вида представительства: 1) представительство по закону (именуемое также представительством недееспособных, законным и обязательным) и 2) договорное представительство (представительство по соглашению или добровольное) [86, с. 13].

На наш взгляд, этот институт нуждается в дальнейшем развитии, суть которого заключается в том, что правом пользования услугами представителей целесообразно наделить все категории лиц, привлекаемых к административной ответственности, без какого-либо исключения, а не только тех, которые указаны в ст. 586 КРКоАП. При этом достаточным основанием для привлечения в административно-юрисдикционный процесс представителя должно стать пожелание субъекта административных правоотношений, оформленное соответствующим образом (например, доверенностью).

Слабо разработанным в административно-процессуальном законодательстве является статус потерпевшего. Этому участнику производства по делам об административных правонарушениях посвящена практически всего одна 585-я статья КРКоАП. По существу, в Кодексе Республики Казахстан об административных правонарушениях лишь обозначен статус потерпевшего, хотя есть острая необходимость в развернутой характеристике его правового положения, а также в регламентации процедурных норм, без которых невозможно в достаточной мере «оживить» фигуру потерпевшего в сфере юрисдикционных отношений. Следует отметить, что сформулированное в ст. 585 КРКоАП понятие потерпевшего практически заимствовано из УПК РК. Однако в определениях есть и различие. Существо его состоит в том, что по уголовно-процессуальному законодательству потерпевшим может быть лицо, признанное таковым по постановлению органа, ведущего уголовный процесс. Административно-процессуальное законодательство не предусматривает процедуры официального признания лица потерпевшим. В ст. 585 КРКоАП регламентируется, что «потерпевшим является физическое или юридическое лицо, которому административным правонарушением причинен физический, имущественный или моральный вред». Отсутствие необходимости официального признания потерпевшим, что вытекает из диспозиции ст. 585 КРКоАП, на первый взгляд, может показаться наиболее рациональным подходом в решении анализируемой проблемы. В данном случае лицо, пострадавшее от неправомерных действий правонарушителя, не подвергается процедуре признания его потерпевшим по делу, а, соответственно, относительно гарантировано от возможных проявлений субъективизма со стороны должностных лиц, обязанных решать вопрос о признании его в качестве потерпевшего. Но, однако, неприменение названной процедуры не приводит к автоматическому приобретению статуса потерпевшего только лишь на основании заявления лица, заинтересованного в получении подобного правового статуса. В любом случае требуется "добрая воля" субъекта с юрисдикционными полномочиями на допуск лица к участию в административно-юрисдикционном процессе в качестве потерпевшего.

Таким образом, административно-процессуальным законодательством проигнорирована процедура признания лица потерпевшим. На практике это означает расширение пределов усмотрения должностного лица, принимающего решение о допуске лица в процесс по делу об административном правонарушении в качестве потерпевшего. Именно поэтому считаем наиболее приемлемым обязательность применения процедуры официального признания в качестве потерпевшего по делу об административном правонарушении. Признание лица потерпевшим, на наш взгляд, целесообразно оформлять постановлением юрисдикционного органа или лица, обладающего юрисдикционными полномочиями. Потерпевшие по делам об административных правонарушениях должны рассматриваться, прежде всего, как сторона в состязательном процессе. Другой стороной, как известно, выступают лица, привлекаемые к ответственности. Для принятия наиболее объективного решения по делу, по нашему мнению, необходимо, чтобы названные участники административного процесса располагали одинаковыми возможностями, иными словами, одинаковыми полномочиями для отстаивания своей правоты.

Анализ норм Кодекса Республики Казахстан об административных правонарушениях дает основание говорить о положительных сдвигах касательно соотносимости правового статуса потерпевшего и делинквента, что свидетельствует о качественно позитивной позиции законодателя по приведению норм административного законодательства в соответствие с основными положениями Конституции страны.

В связи с тем, что в последнее время наблюдается тенденция увеличения роста совершения противоправных действий должностными лицами органов государственного управления, в юридической науке высказываются достаточно обоснованные мнения по учреждению нового вида института потерпевших - "потерпевшие от незаконных действий должностных лиц".

По нашему мнению, нет необходимости в законодательной регламентации предлагаемого нововведения. И это, прежде всего, можно аргументировать следующими объективными фактами: 1) создание данного института искусственно создаст излишнюю загроможденность административного процесса; 2) нецелесообразно выделять данную категорию потерпевших от их обыкновенного контингента, так как и те и другие должны обладать одинаковыми возможностями отстаивать свои права независимо от того, в результате чьих действий они пострадали: частных или должностных лиц.

Следующую группу субъектов административно-юрисдикционного процесса представляют лица, как правило, не имеющие личного интереса в рассматриваемом деле. К ним относятся свидетели, эксперты, специалисты, переводчики и понятые.

В целях усиления охраны прав и законных интересов свидетелей необходимо закрепить в законе следующие обязанности должностных лиц, рассматривающих дело об административном правонарушении: принимать во внимание мнение и возможности свидетеля при выборе времени и места его допроса; разъяснять права свидетеля с возможным составлением об этом отдельного протокола.

Следует также отметить, что в юридической литературе по многим аспектам проблемы обеспечения прав и законных интересов несовершеннолетних свидетелей до сих пор нет полной ясности.

Состояние современной ситуации в области защиты прав несовершеннолетних в Казахстане со всей очевидностью свидетельствует о том, что в республике сегодня сложились все необходимые предпосылки и доводы для того, чтобы создать научно-обоснованную теорию защиты прав несовершеннолетних - в целом теоретически выверенную национальную "Концепцию защиты прав несовершеннолетних".

Для подтверждения подобных выводов необходимо указать на следующее:

во-первых, идея приоритетности прав несовершеннолетних находит непосредственное отражение в Конституции Республики Казахстан;

во-вторых, реализуя намеченные Конституцией правовые приоритеты, Республика Казахстан приняла и ратифицировала ряд международных правовых актов, гарантирующих и защищающих права несовершеннолетних;

в-третьих, согласно действующему национальному законодательству, современная государственная политика Казахстана в интересах детей является приоритетной областью деятельности государственных органов Республики Казахстан [87].

В связи с этим, полагаем целесообразным дополнить статью 594 КРКоАП исчерпывающим перечнем прав несовершеннолетних свидетелей, а также урегулировать порядок их вызова и применения к ним мер обеспечения производства по делам об административных правонарушениях.

Представляет научный интерес также вопрос о времени возникновения административно-процессуальной правоспособности свидетеля. По нашему мнению, в случае вызова в установленном законом порядке на допрос лицо приобретает правоспособность свидетеля по делу об административном правонарушении в момент получения им повестки (телефонограммы, телеграммы). В случае явки в юрисдикционный орган по собственной инициативе лицо приобретает правоспособность свидетеля по делу об административном правонарушении с момента удостоверения должностным лицом его личности и разъяснения ему прав и обязанностей.

Вопрос о дееспособности несовершеннолетнего свидетеля следует решать в зависимости от уровня его индивидуального умственного и физического развития, позволяющего приобрести необходимый жизненный опыт для защиты своих интересов в административно-юрисдикционном процессе.

Одним из следующих пробелов данной административно-правовой нормы является отсутствие перечня лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетеля. По нашему мнению, к этой категории должны относиться: а) защитник лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием услуг и помощи; б) лицо, которое в силу своих физических или психических недостатков не способно правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них соответствующие показания.

В связи с процессом расширения и углубления прав личности все более актуализируется проблема свидетельского иммунитета.

Свидетельский иммунитет - это особый процессуальный статус, в соответствии с которым свидетель в исключительных случаях на основаниях и в порядке, установленном административно-процессуальным законодательством, полностью или частично освобождается от обязанности давать показания.

Полагаем, что свидетельский иммунитет предполагает несколько путей его реализации, в т.ч. право свидетеля отказаться от дачи показаний, уличающих в совершении правонарушения его самого, его близких, либо связанных с разглашением государственной, служебной или профессиональной тайны.

Административный закон (ч. 2 ст. 594 КРКоАП) предоставил возможность свидетелю отказаться от дачи показаний против себя, супруга (супруги) и близких родственников. Однако совершенно справедливо возникает вопрос о круге близких родственников, подразумеваемых этой нормой права.

С момента своего возникновения врачебная тайна долгое время существовала как абсолютная. Вместе с тем законодательство Республики Казахстан исключает абсолютный характер врачебной тайны и предусматривает ее разглашение в исключительных случаях при наличии заболеваний, носящих общественно опасный характер, а также по письменному запросу следственных, судебных органов.

Существуют также самые различные точки зрения по поводу того, должны ли медицинские работники сообщать органам расследования и те сведения, которые не являются предметом исследования по делу, например, сведения, касающиеся интимной и семейной жизни. Одни авторы выступают за то, что необходимо сообщать сведения как о болезни, так и об интимной и семейной жизни. Другие же высказываются за то, что следует разглашать только сведения, касающиеся болезни [93].

Закон Республики Казахстан "Об охране здоровья граждан в РК" (ст. 67) предусматривает возможность разглашения сведений о болезнях, интимной и семейной жизни граждан в случаях: 1) когда заболевание носит общественно опасный характер; 2) по письменному запросу следственных и судебных органов. Позиция законодателя в этой части не представляется логичной и продиктованной целесообразностью, поскольку создает условия для недоверия к врачу и медицине в целом. Полагаем, что по требованию следственных органов, органов административной юрисдикции и судебных органов должны предоставляться только сведения о болезни лица. Сведения об интимных и семейных сторонах жизни больного должны составлять врачебную тайну [91, с. 89]. Возникает также настоятельная необходимость в законодательном уточнении субъектов, на которых распространяется действие института врачебной тайны. По смыслу закона, к таковым относятся врач и медицинская сестра (фельдшер). По нашему мнению, данный перечень должен быть расширен. В него должны входить и те лица, которым данные сведения стали известны в ходе осуществления своих служебных полномочий.

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.

Понятие исповеди, под которой понимается покаяние в грехах перед богом, и в православии и в католицизме, в целом совпадает. Специфические особенности богословского восприятия исповеди не влияют на функционирование тайны исповеди в уголовном судопроизводстве. Полагаем, что соответствующим образом должен решаться вопрос и в административно-процессуальном праве.

При этом хотелось бы отметить тот факт, что правила проведения исповеди в католицизме и православии, в целом совпадая, имеют существенную разницу в вопросе определения момента, с которого лицо начинает обладать иммунитетом. Так, если в православии тайна исповеди начинает иметь место лишь в случае, когда священнослужитель прочел разрешительную молитву, то в католицизме данная тайна имеет место ранее, с момента прочтения приготовительных молитв. Следует обратить на данное обстоятельство особое внимание, так как данный факт имеет непосредственное отношение для реализации института священнослужителя. Мы считаем, что более правильным процессуальным критерием является прочтение приготовительной молитвы и предлагаем его в качестве универсального.

Представляется необходимым отметить и то обстоятельство, что иммунитет священнослужителя является специфическим видом иммунитета от дачи показаний ввиду того, что не имеет момента окончания им обладания.

Момент начала пользования данным видом иммунитета определяется как момент, когда лицо, имея право на иммунитет, отказывается давать показания. Момент окончания пользования данным видом иммунитета следует определить как момент, когда лицо, обладая данным видом иммунитета, все же согласилось давать показания.

Требования, предъявляемые к лицам, обладающим данным видом иммунитета, и в католицизме, и в православии применительно к специфике реализации тайны исповеди полностью совпадают. Так, в православии лицом, имеющим право на прием исповеди, является, как минимум, рукоположенный священник [94]. Прием исповеди прочими лицами не допускается (лица, не имеющие иерейского сана, диаконы и прочие клирики, равно как и миряне, не имеют права разрешать кого-либо от грехов и принимать исповеди) [95]. Аналогичные правила существуют и в католицизме.

Исследуя иммунитет священнослужителя, нельзя не коснуться и особых случаев. Таким случаем, применительно к вопросу об определении лица, обладающего правом на исповедь, является случай исповедания "мирянами" (т.е. светскими людьми) друг друга. Такая возможность имеет место в случае грозящей смертной опасности. Вместе с тем, такой исключительный случай не может быть причиной предоставления права на иммунитет мирянам.

При этом следует отметить, что священнослужитель в вышеназванных конфессиях обладает иммунитетом от дачи показаний в отношении всех обстоятельств, ставших известными ему в результате исповеди. Вместе с тем, нельзя не учитывать и того факта, что православие, в отличие от католицизма, предусматривает обязанность лица, принимающего исповедь, сообщить в правоохранительные органы обстоятельства, ставшие ему известными в результате исповеди в случаях, если исповедующийся планирует совершение преступлений, подрывающих государственную безопасность.

Установление особенностей участия третьих лиц при проведении исповеди является важнейшей составляющей исследования иммунитета священнослужителя. При этом под третьими лицами понимаются врачи, находящиеся при исповедании больного, а также переводчики. Думается, что настоящим лицам также необходимо предоставить право на иммунитет от дачи показаний об обстоятельствах, ставших известными им в результате исповеди.

Не до конца разработан в действующем административном законодательстве и правовой статус эксперта. Так, в ст. 597 КРКоАП получили законодательное закрепление только те права эксперта, обладание которыми необходимо для выполнения возлагаемых на него обязанностей. Права же, при помощи которых возможно осуществление экспертом самоотвода, законодателем просто не предусмотрены. Поскольку законом установлен, по существу, принудительный порядок использования эксперта в административно-юрисдикционном процессе (так как он назначается, а для исполнения обязанностей вызывается, - таким полномочиям юрисдикционного органа корреспондирует обязанность эксперта явиться и дать объективное заключение по поставленным перед ним вопросам), то, по нашему мнению, в законе также должны быть предусмотрены основания, когда эксперт может отказаться от участия в процессе. Такими основаниями, на наш взгляд, могут быть признаны: заявление обоснованных отводов заинтересованными в исходе дела участниками юрисдикционного процесса, случаи предоставления для экспертизы материалов, недостаточных для дачи аргументированного заключения, когда эксперт не обладает необходимыми знаниями для дачи квалифицированного заключения по делу. Таким образом, правовое закрепление перечисленных оснований отказа эксперта от участия в процессе призвано защитить права этой категории участников. Следует заметить, что закон содержит механизмы, призванные предупреждать нарушение прав других участников юрисдикционного процесса вследствие недобросовестного отношения эксперта к своим обязанностям. Для этого установлена ответственность эксперта за дачу заведомо ложного заключения в суде.

Рассматривая правовое положение эксперта вырисовывается и другая проблема, связанная с участием эксперта в производстве по делу об административном правонарушении, которая тесно смыкается с весьма сложной, на наш взгляд, задачей. Речь идет об установлении состояния вменяемости в административном процессе.

Согласно административному законодательству не подлежит административной ответственности физическое лицо, которое во время совершения противоправного деяния, предусмотренного КРКоАП, находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и опасность своих действий (бездействия) или руководить ими вследствие хронического психического заболевания, временного психического расстройства, слабоумия ил иного болезненного состояния психики (ст. 33 КРКоАП).

Для решения этого вопроса, с учетом сравнительной простоты дел об административных правонарушениях и небольших сроках, определяемых законодательством для рассмотрения дел данной категории, представляется целесообразным и необходимым, специалистам в области судебной психиатрии совместно с представителями правоохранительных органов разработать и законодательно утвердить упрощенный порядок проведения психиатрических экспертиз по делам об административных правонарушениях [73, с. 117].

В качестве самостоятельной процессуальной фигуры в административно-юрисдикционном процессе используется специалист. Специалиста и эксперта объединяет то, что суть оказываемых ими услуг сводится к оценке обстоятельств, имеющих отношение к делу, на основе своих знаний. Но в то же время есть и существенные отличия между ними. Как отмечают представители уголовно-процессуальной науки, «специалист, в отличие от эксперта, исследований не производит, заключений не дает, а лишь содействуют следователю в обнаружении, закреплении и изъятии доказательств. Мнение специалиста не может быть приравнено к заключению эксперта» [96].

Задачей специалиста является участие в проведении процессуальных действий по делам об административных правонарушениях с целью оказания содействия и помощи лицу, осуществляющему проверку обстоятельств правонарушения, в обнаружении, закреплении, изъятии, хранении доказательств по делу, иной помощи в соответствии со своими специальными познаниями. Роль специалиста в административно-юрисдикционном процессе может быть сопоставима с ролью инструктора, обучающего навыками выполнения определенных действий.

Отличия между экспертом и специалистом наблюдаются и в порядке приглашения для участия в юрисдикционном процессе, оформлении результатов их действий, характере полномочий и по некоторым другим вопросам. Приглашение лица в качестве эксперта осуществляется при наличии постановления о назначении экспертизы, специалист же приглашается специальным запросом без вынесения предварительного решения об использовании специальных знаний по рассматриваемому делу об административном правонарушении. Задачи и рамки деятельности эксперта определяются в постановлении о назначении экспертизы. Перед специалистом не ставятся специально оформленные задачи. Эксперт проводит специальные исследования, результаты их оформляет специальным заключением, за которые несет личную ответственность.

Специалист не проводит специальных исследований, его мнение и замечания по отдельным аспектам проводимых по собственной инициативе процессуальных действий могут быть зафиксированы в протоколе процессуальных действий.

По действующему административному законодательству участие понятых предусмотрено при производстве таких административно-процессуальных действий, как: личный досмотр, досмотр транспортных средств, вещей, изъятие документов и вещей, находящихся при физическом лице, осмотр территорий, помещений и имущества, принадлежащих юридическому лицу, изъятие документов и имущества, принадлежащих юридическому лицу (ч. 2 ст. 595 КРКоАП). Тем самым, законодатель выделил из общего перечня процессуальных действий те, которые существенно ограничивают права, свободы и законные интересы физических и юридических лиц.

Во всех иных случаях необходимость участия понятых отпадает, т.к. всегда имеется возможность удостовериться в допустимости проводимого процессуального действия при возврате к первоисточнику информации.

Понятые, участвуя в производстве по делу об административном правонарушении, удостоверяют своей подписью в соответствующем протоколе факт осуществления действий, производящихся с их участием, их содержание и результаты. Они вправе делать замечания и заявления по поводу их производства, которые подлежат обязательному занесению в протокол.

В пользу сохранения института понятых приводятся следующие доводы: а) понятые обеспечивают процессуальные гарантии прав личности и интересов правосудия; б) устоявшаяся модель привлечения понятых выдержала проверку временем; в) привлечение понятых усиливает надежность получения доказательств с позиции их достоверности и допустимости; г) в процессе исследования полученных с участием понятых доказательств последние могут перейти в положение свидетелей обвинения.

Применительно к обстоятельствам, исключающим возможность участия в производстве по делу об административном правонарушении переводчика, по нашему мнению, их перечень необходимо дополнить таким из них, как при наличии оснований, делающих невозможным участие должностных лиц в его производстве и рассмотрении. Предыдущее участие в деле лица в качестве переводчика не должно являться основанием для его отвода.

Цели дипломной работы также обязуют нас уделить должное внимание рассмотрению вопросов правового статуса органов финансовой полиции Республики Казахстан как полноправного участника административно-деликтного производства.

Как уже упоминалось ранее, органы финансовой полиции являются составной частью отраслевой подсистемы административной юрисдикции, которую составляют многочисленные органы ведомственной принадлежности. Мы полагаем, что среди субъектов административной юрисдикции органы финансовой полиции занимают особое место как органы, призванные нести одну из основных нагрузок в сфере правоохранительной деятельности государства, а по существу без них невозможно функционирование всего правоохранительного механизма.

Органы финансовой полиции, как всякий орган исполнительной ветви власти, реализуют возложенные на них цели в определенных областях общественных отношений. Предметами ведения органов финансовой полиции являются:

обеспечение в пределах полномочий экономической безопасности государства, законных прав и интересов субъектов предпринимательской деятельности, общества и государства;

предупреждение, выявление, пресечение, раскрытие и расследование преступлений, связанных с уклонением от уплаты налогов, иных преступлений и правонарушений в экономической и финансовой сферах;

участие в разработке и реализации государственной политики в области борьбы с коррупцией и преступностью в сфере экономики;

осуществление международного сотрудничества по вопросам, отнесенным к ведению органов финансовой полиции.

Следующим элементом являются властные полномочия - главное содержание компетенции органов финансовой полиции Республики Казахстан. "Чтобы управлять, нужно обладать властью, а само управление предполагает осуществление ее" - подчеркивает Б.М. Лазарев [103]. Полномочия определяются, как основанное на законе или другом нормативном акте право, позволяющее должностному лицу отдавать приказания или выполнять определенные действия.

Полномочия органов финансовой полиции включают в себя:

- право издавать и осуществлять определенные акты, обладающие обязательной силой для объектов управления;

- право издавать рекомендательные акты, как общего значения, так и имеющие того или иного адресата;

- право отменять, приостанавливать или изменять свои ранее изданные акты и акты, подчиненных органов;

- право подготавливать совместно с другими государственными органами решения и осуществлять их в целях поддержания экономической безопасности государства, законных прав и интересов субъектов предпринимательской деятельности, общества и государства.

Также элементом компетенции органов финансовой полиции являются пространственные пределы их деятельности. Пространство - одна из всеобщих форм существования материи, в том числе и такого явления реального мира, как государственное управление. Пространственный фактор в государственном управлении учитывается, прежде всего, при "разделении труда" между исполнительными органами. В связи с этим компетенция данного правоохранительного органа очерчивается не только предметами ведения, но и пространственными пределами деятельности. Этот элемент компетенции вносит необходимую упорядоченность в функционирование территориальных и специализированных органов финансовой полиции, исключая их территориальное и объективное совмещение, дублирование функций или их неисполнение.

На основании изложенного можно сделать вывод, что под компетенцией органов финансовой полиции Республики Казахстан понимается нормативно закрепленная совокупность их полномочий по осуществлению возложенных на них функций государственного управления, которые они реализуют по отношению к определенным группам общественных отношений в определенных пространственных пределах. Причем компетенция органов - не сумма их элементов, а их система.

Таким образом, проведенный нами анализ свидетельствует о не совсем удовлетворительной регламентации правового статуса участников административно-юрисдикционных отношений. Некоторые правовые конструкции носят декларативный характер, другие характеризуются неполным охватом отношений, нуждающихся в правовом опосредовании, наличествуют также и проблемы в анализируемой сфере административно-процессуального законодательства. Имеются и другие изъяны, характеризующиеся неотработанностью процедурных вопросов, либо вообще отсутствием механизма реализации прав участников процесса. Это говорит о необоснованном ограничении правовых гарантий реализации в полном объеме субъективных прав участников производства по делам об административных правонарушениях.

2. Обеспечение прав граждан на стадиях административного производства осуществляемого органами финансовой полиции РК

2.1 Обеспечение прав граждан на стадиях расследования и рассмотрения органами финансовой полиции дел об административных правонарушениях

Расследование дела является начальной стадией производства по делам об административных правонарушениях и представляет собой комплекс процессуальных действий, направленных на установление обстоятельств нарушения, их фиксирование и квалификацию деликта.

На этой стадии создаются предпосылки для объективного и быстрого рассмотрения дела, применения к делинквенту предусмотренных законом мер воздействия [104].

Поводами к возбуждению органами финансовой полиции дела об административном правонарушении согласно ч. 1 ст. 634 КРКоАП являются:

непосредственное обнаружение уполномоченным должностным лицом факта совершения административного правонарушения;

материалы, поступившие из правоохранительных органов, а также других государственных органов, органов местного самоуправления;

сообщения или заявления физических или юридических лиц, а также сообщения в средствах массовой информации.

В действующем уголовно-процессуальном законодательстве республики (п. 2 ч. 1 ст. 177 УПК РК) явка с повинной является самостоятельным поводом к возбуждению уголовного дела. Мы достаточно обоснованно полагаем, что и в КРКоАП необходимо законодательно закрепить явку с повинной как один из поводов к возбуждению дела об административном правонарушении.

Новым для законодательства об административной ответственности и процессуальных норм, определяющих порядок ее реализации, является институт заявления об административном правонарушении. Однако, данный институт получил только лишь декларативное законодательное закрепление. Содержанием рассматриваемого института, по нашему мнению, должны быть охвачены нормы, определяющие обязанности юрисдикционного органа или его представителя по приему и регистрации заявления об административном правонарушении, сроки его рассмотрения, варианты принимаемых по заявлениям решений, форму заявления, ответственность заявителей за заведомо ложное заявление о совершенном правонарушении и некоторые другие вопросы.

Дело об административном правонарушении считается возбужденным с момента составления протокола о совершении административного правонарушения или вынесения прокурором постановления о возбуждении дела об административном правонарушении [104, с. 172].

Определенная специфика свойственна случаям возбуждения дела об административном правонарушении по выступлениям в электронных средствах массовой информации. Возбуждению дел данной категории должно предшествовать получение аудио- или видеозаписей, являющихся поводами к возбуждению дела об административном проступке. Помимо этого, необходимо осуществить письменную расшифровку информации, содержащейся в аудио-видеозаписях. При необходимости целесообразно осуществить проверку обстоятельств, содержащихся в записях, и лишь затем принять решение о возбуждении дела об административном правонарушении. Необходимость осуществления предварительных проверочных действий может возникать также и при явке с повинной.

Согласно ч. 2 ст. 634 КРКоАП основанием для возбуждения дела об административном правонарушении является наличие достаточных данных, указывающих на признаки административного правонарушения.

В результате проведенного анализа правоприменительной деятельности органов финансовой полиции Республики Казахстан нами было установлено, что имеет место значительное количество случаев освобождения физических лиц от уголовной ответственности в связи с применением мер административного взыскания. На основании чего полагаем, что материалы об освобождении от уголовной ответственности в связи с применением мер административного взыскания должны рассматриваться в административно-процессуальном законодательстве как одно из оснований для возбуждения дела об административном правонарушении, что требует внесения изменений в действующее административное законодательство.

Поскольку постановление о возбуждении производства по делу об административном правонарушении также признается основанием рассмотрения дела, то мы полагаем, что в п. 8 ч. 1 ст. 648 КРКоАП следует внести соответствующие изменения, предусмотрев при этом, что в ходе рассмотрения дела оглашению подлежит либо протокол об административном правонарушении, либо постановление о возбуждении дела об административном правонарушении.

Форма протокола за долгие годы применения обрела устойчивый вид, поэтому, как следует из пожеланий сотрудников финансовой полиции, занимающихся административной практикой, нет надобности в ее кардинальном изменении.

Однако, анализируя сложившуюся практику возбуждения дел об административных правонарушениях в органах финансовой полиции Республики Казахстан, нельзя не указать на достаточно часто встречающиеся недостатки в оформлении соответствующей протокольной формы, что в свою очередь, не отвечает предъявляемым законодательством требованиям. Как правило, заполняются не все реквизиты типового бланка протокола, записи производятся небрежно и неразборчиво, данные о личности правонарушителя записываются неполно, нередко отсутствуют отметки о наличии смягчающих или отягчающих вину обстоятельств, встречаются также недопустимо краткие записи о существе административного проступка и ряд других недостатков.

Усилению обеспечения прав граждан, по нашему мнению, будет способствовать расширение круга субъектов, наделенных правом подписания протокола об административном правонарушении. В связи с этим, полагаем, что необходимо принять следующую редакцию ч. 4 ст. 635 КРКоАП: «Протокол об административном правонарушении подписывается лицом, его составившем, и лицом, совершившим административное правонарушение, потерпевшими, их представителями и защитником, свидетелями, а в случаях изъятия вещей и документов, находящихся при физическом лице, либо изъятия документов и имущества, принадлежащих физическому лицу - и понятыми».

Предоставление права подписи понятым обусловлено тем, что в соответствии с ч. 2 ст. 628 КРКоАП изъятие вещей и документов может быть оформлено и путем записи в протоколе об административном правонарушении.

Предоставление права подписи протоколов об административных правонарушениях заинтересованным сторонам и лицам не снимает проблему реального и эффективного контроля за правомерным развитием процесса разрешения правового конфликта. Процессуально оформленной информацией в полном объеме обладает в основном лишь одна сторона - должностное лицо, составившее протокол и иные процессуальные документы. Нормы КРКоАП в отличии от норм старого КоАП КазССР предусматривают вручение копий документов практически по всем видам административно-процессуальных действий лицу, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении и его законному представителю, либо представителю юридического лица. На руках у других же участников практически ничего не остается, за некоторыми исключениями (например, потерпевшему по его просьбе копия протокола об административном правонарушении вручается под расписку немедленно после его составления - ч. 6 ст. 635 КРКоАП). Отсутствие на руках у потерпевших и других заинтересованных лиц копий хотя бы основных процессуальных документов затрудняет с одной стороны, осуществление контроля указанными субъектами за правомерным развитием юрисдикционного процесса, а с другой - создает неудобства в отстаивании ими своих субъективных прав и законных интересов.

Анализируя вышерассмотренные нормы действующего административного законодательства, считаем, что круг субъектов, которым должна вручаться копия протокола об административном правонарушении, должен включать законного представителя физического лица (под которыми необходимо понимать не только тех, которые будут обеспечивать защиту прав и законных интересов физических лиц, в отношении которых ведется дело об административном правонарушении, но и потерпевших, являющихся несовершеннолетними или по своему физическому или психическому состоянию лишенных возможности самостоятельно осуществлять свои права), а также защитника.

Законодатель также допустил пробел и в статье 637 КРКоАП, где вообще не предусмотрел порядок вручения и круг субъектов, которым в случаях возбуждения производства по делу об административном правонарушении прокурором должны в обязательном порядке вручаться копии соответствующего постановления. В части третьей вышеназванной статьи регламентируется, что постановление прокурора о возбуждении дела об административном правонарушении должно содержать сведения, предусмотренные ст. 635 КРКоАП (Протокол об административном правонарушении). Однако, даже при расширительном толковании данной административно-правовой нормы вряд ли представляется возможным понимать под сведениями круг лиц, которым в обязательном порядке, либо по их требованию должны вручаться копии данного прокурорского акта. В связи с этим, мы обоснованно полагаем, что в ст. 637 КРКоАП также требуется внесение соответствующих изменений и дополнений законодательным путем в части, касающейся вышерассмотренных нами нормативных положений.

В связи с тем, что органам финансовой полиции подведомственна большая часть составов административных правонарушений в области налогообложения, торговли и финансов, предлагаем в установленной форме протокола об административном правонарушении фиксировать и РНН делинквента.

Соответственно, требуется внесение корректировок в пп. 1 п. 1 ст. 8 Закона РК "Об органах финансовой полиции Республики Казахстан", заключающихся в дополнении требований закона о необходимости принимать, регистрировать и рассматривать заявления и сообщения не только о совершенных или готовящихся преступлениях (как это сформулировано в настоящее время в вышеназванной норме закона), но и об административных правонарушениях.

В процессе реализации административно-юрисдикционной деятельности сотрудники органов финансовой полиции используют различные административно-правовые методы, не исключая средств принудительного характера. Так, согласно п. 8 ст. 9 Закона Республики Казахстан «Об органах финансовой полиции Республики Казахстан», органы финансовой полиции имеют право осуществлять административное задержание, а также применять другие меры, предусмотренные законодательством Республики Казахстан об административных правонарушениях [30].

Одним из важных юридических аспектов в административном законодательстве является определение правового поля действия института административного принуждения и, в частности, мер административно-процессуального обеспечения [105].

Однако вопрос о существовании принуждения в науке является спорным. Например, С.С. Алексеев считает, что меры пресечения в системе государственного принуждения не существуют [106], а Н.С. Самощенко и М.Х. Фарукшин полагают, что они имеют место и предусматриваются не санкциями, а диспозициями правовых норм и применяются хотя и в связи с правонарушением, но до решения вопроса по существу [107]. Как справедливо отмечает Д.М. Овсянко, административное принуждение является вспомогательным методом осуществления исполнительной власти, сочетается с убеждением и применяется в тех случаях, когда убеждение оказывается недостаточным для достижения цели, поставленной перед органом исполнительной власти или его должностным лицом [64, с. 126].

Разделяя позицию большинства авторов учебных пособий по административному праву, мы полагаем, что пресечение как форма административно-правового принуждения имеется в реальной действительности, но при этом необходимо правильно разграничивать административное взыскание и некарательные средства принуждения. Основным видом таковых средств являются меры обеспечения производства по делам об административных правонарушениях.

Меры обеспечения производства по делам об административных правонарушениях представляют собой специфические средства административно-правового принуждения, применяемые в целях создания необходимых условий для привлечения виновных к административной ответственности. Они используются для своевременного (оперативного) пресечения административных правонарушений, установления виновных и всех иных обстоятельств правонарушения, своевременного и правильного рассмотрения дела, вынесения законного и обоснованного постановления по делу и исполнения наложенного взыскания [109].

К числу наиболее часто применяемых уполномоченными должностными лицами мер административного воздействия относится административное задержание. Однако применение данной меры в научных кругах и в практической деятельности правоохранительных органов имеет весьма разное толкование.

По нашему мнению, под административным задержанием понимается проявление фактических отношений, возникающих между должностным лицом и правонарушителем, суть которых сводится к ограничению свободы действий, передвижения задерживаемого лица. Такой точки зрения придерживается ряд ученых. Лицо, задержанное на месте нарушения для установления обстоятельств нарушения и составления протокола, уже фактически ограничено в свободе передвижения, лишено возможности свободно действовать по своему усмотрению [109].

В связи с этим, хотелось более детально рассмотреть специфику этого вопроса, с выкладкой конкретных предложений по совершенствованию данного правового института в законодательстве Республики Казахстан.

Изучению института административного задержания было посвящено очень много работ, содержание которых было направлено на устранение существующих пробелов в правовом регулировании данной меры.

Анализ научных концепций в этой области, имеющийся опыт практических работников правоохранительных органов по применению административного задержания в отношении правонарушителей позволяет нам высказать следующие соображения.

Так, в науке административного права на территории СНГ существует различная трактовка понятия, сущности, целей и других композиционных элементов административного задержания. И это объясняется тем, что ряд авторов воспринимает меру административного задержания и такую меру, как доставление, в единстве [110], другие же авторы эти меры признают разными.

В связи с этим заслуживает отдельного рассмотрения вопрос о самостоятельности доставления как меры административно-процессуального пресечения.

Определенная часть административистов вкладывает в суть данной меры пресечение административного правонарушения, обеспечение составления протокола при невозможности его составления на месте.

Для выделения доставления в качестве самостоятельной меры необходимо определение общих его признаков.

По мнению Д.Н. Бахрах, к их числу относятся следующие: а) доставление в отличие от административного задержания представляет собой принудительное перемещение лица к месту разбирательства; б) срок применения доставления в законодательстве не определен; в) доставление применяется более широким кругом должностных лиц, в отличие от доставления, применяемого в рамках единой модели института административного задержания.

Наличие проблемы в понимании данной меры, отсутствие четкости ее понимания в законодательстве РК требуют выяснения обстоятельств, подтверждающих самостоятельность доставления как меры административно-процессуального пресечения.

Из содержания ст. 619 КРКоАП следует, что:

законодатель не предусмотрел обязательного применения после доставления административного задержания;

доставляемое лицо в соответствии со ст.ст. 619-624 КРКоАП в момент сопровождения и составления протокола находится в состоянии доставляемого, т.е. признать его административно-задержанным нельзя.

С практической точки зрения лицо, доставленное в орган, лишено возможности совершать противоправные проступки и, соответственно, может быть признано фактически задержанным.

На основании норм Кодекса Республики Казахстан об административных правонарушениях и проведенного анализа считаем целесообразным сделать вывод о том, что доставление представляет собой особую административно-принудительную меру, которая реализуется самостоятельно или вкупе с другими мерами административного воздействия.

В целом, рассматривая содержание доставления и административного задержания как мер административно-процессуального пресечения, следует констатировать, что они могут применяться как самостоятельно, так и в контексте мер, взаимодополняющих друг друга [111].

На основании анализа доставления как меры административно-процессуального пресечения считаем целесообразным высказать ряд предложений в целях устранения недостатков правового регулирования этой меры.

В ч. 1 ст. 619 КРКоАП следует закрепить, что доставление нарушителя осуществляется в целях:

пресечения правонарушений и иных общественно опасных деяний;

производства необходимых процессуальных действий.

В первом случае отсутствие разграничения между ними объясняется тем, что фактическое административное задержание и доставление рассматриваются в единстве.

Во втором случае доставление является мерой, предшествующей административному задержанию, при этом подразумевается содержание лица в служебных помещениях правоохранительных органов.

Раскрывая суть понятия "фактическое задержание", имеется в виду разбирательство на месте совершения административного проступка, его следует отличать от административно-процессуального задержания, т.е. доставление и содержание задержанного в определенном органе.

Такая точка зрения имеет право на существование, так как все действия, в большинстве случаев связанные с фактическим задержанием лица, совершившим административный проступок, взаимообусловлены и представлены в рамках единой правовой модели принуждения.

Например, когда лицо доставляется в дежурную часть органов финансовой полиции и содержится там в течение установленного законодательством времени, вполне обосновано их признать не самостоятельными мерами, а мерами, обеспечивающими процессуальное производство по делу.

В этой связи все действия, отраженные в единой модели административного задержания, объединяет наличие связи с кратковременным ограничением свободы, пресечением самой возможности совершения противоправного проступка правонарушителем [105, с. 114].

Отталкиваясь от содержания главы 36 КРКоАП, в части применения указанных мер административного воздействия, сотрудникам финансовой полиции весьма проблематично определиться в принятии правильного решения. Зачастую сотрудники органов финансовой полиции считают, что при наличии достаточных оснований лицо всегда следует доставлять в органы финансовой полиции.

Такая трактовка является упрощенным вариантом реагирования правоохранительных органов на противоправные проступки и весьма остро стоит вопрос о том, насколько точно соблюдается принцип законности при применении этих мер воздействия.

По нашему мнению, такая упрощенность правоприменительного процесса противоречит нормам законодательства, в которых доставление лица в соответствующий орган и его содержание в рамках административного задержания производится только в случае возможности разобраться на месте совершенного правонарушения (ст. 618 КРКоАП).

Вполне обоснованно возникает вопрос: какой смысл вкладывается в понятие «невозможно разобраться на месте».

Анализируя нормы административного законодательства, монографические исследования ученых-административистов, статистические данные правоприменительной деятельности правоохранительных органов, мы можем выделить следующие обстоятельства:

важность производства процессуальных действий, выполнение которых невозможно на месте совершения административного правонарушения;

отсутствие возможности установления личности правонарушителя на месте совершения административного правонарушения;

противодействие задержанного лица:

а) выяснению обстоятельств совершенного им противоправного действия;

б) проведению первоначального административного расследования;

в) привлечению правонарушителя к административной ответственности.

В ходе правоприменительной деятельности в ряде случаев при применении административного задержания необязательно его доставление.

В этой связи важно учитывать, что доставление и административное задержание могут применяться отдельно друг от друга. Кроме того, именно действующее законодательство является панацеей при разрешении спорных вопросов, связанных с применением указанных мер.

Таким образом, закрепление законодателем административного задержания и доставления, как самостоятельных мер административного принуждения, является объективным фактом.

Вместе с тем, как известно, в споре рождается истина, соответственно существующие научные точки зрения имеют право на существование. [106, с. 116].

Наша точка зрения в этом вопросе опирается на реально существующие нормы административного законодательства, в которых закрепляется их деление на самостоятельные меры административного принуждения [112].

Это подразумевает, что административное задержание и доставление, по нашему мнению, являются самостоятельными мерами административно-процессуального пресечения, тесно взаимосвязанными между собой.

В административном законодательстве Республики Казахстан на сегодняшний день нет четкой формулировки реализации механизма применения административного задержания. В этой связи, очень часто действия сотрудников органов финансовой полиции не регламентированы законодательством.

При такой ситуации возникает дилемма при выборе:

принять решение в отношении лица не месте совершения правонарушения;

доставить в Департамент по борьбе с экономической и коррупционной преступностью (финансовая полиция) и содержать там до завершения процессуальных действий.

...