Развитие законов о наследовании в истории России X–XX веков

В рамках настоящей работы мы не будем подробно останавливаться на дискуссионных в историко-юридической литературе вопросах относительно истинных мотивов издания этого указа, его источниках, возможности влияния зарубежного опыта, а также оценках его современников и последователей касательно практики применения норм указа. Отметим лишь те важные положения закона, которые имеют отношение к предмету нашего исследования. Во-первых, указ установил единый правовой статус для вотчин и поместий, объединив их общим термином «имение»; во-вторых, определил круг недвижимых вещей, к которым кроме землевладений были отнесены дворы и лавки «Всем недвижимых вещей, то есть, родовых, выслуженных и купленных вотчин и поместий, также и дворов и лавок...» (ст. 1 указа о единонаследии). ; в-третьих, установил различный правовой режим перехода по наследству движимого и недвижимого имущества, определив принцип единонаследия в отношении всех видов недвижимости «Кто имеет сыновей, и ему же аще хощет, единому из оных дать недвижимое чрез духовную, тому в наследие и будет;…А буде при себе не определит, тогда определится указом недвижимое по первенству большому сыну в наследие, а движимое другим равною частию разделено будет; то ж разумеется и о дочерях» (ст. 2 указа о единонаследии). Именно это положение указа вызвало наиболее широкие дискуссии в историко-юридической литературе. Многие исследователи полагали, что указ привнес в русское общество чуждую ему идею майората, заимствованную Петром I из стран Западной Европы (см.: Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII-XIX ст.) - СПб.: тип. Монтвида, 1909. - С. 32-33; Павлов-Сильванский Н.П. Проекты реформ в записках современников Петра Великого. - Санкт-Петербург: тип. В. Киршбаума, 1897. - С. 19-20 и др.). Другие, напротив, отмечали новаторский характер указа, который, по мнению авторов, не имел ничего общего с идеей майората западноевропейских государств. Так, например, К.Ф. Валишевский говорил, что «Петр I изобрел право единоличного наследования, соединенное со свободой завещания в отношении выбора единственного наследника всего недвижимого имущества…», при этом автор особо отмечал фискальную направленность этой меры. (См.: Валишевский К.Ф. Петр Великий. Кн. 2. - М.: РИПОЛ Классик, 2005. - С. 191-192). Такая позиция была близка и другим исследователям, полагавшим что майорат был случайностью, наступавшей только при отсутствии завещания (См.: Руднев Л.И. О духовных завещаниях по русскому гражданскому праву в истрическом развитии. - Киев: тип. Ун-та св. Владимира, 1894. - С. 110-111 и др.). .

Указ, таким образом, предполагал коренные преобразования в порядке наследования, выпадал из общей тенденции законодательного регулирования закономерного поступательного развития института наследования. Единонаследие, не соответствовавшее потребностям жизни и сложившимся воззрениям на порядок наследования, встретило в обществе, прежде всего в дворянской среде, серьезную оппозицию, что в конечном итоге привело к отмене указа в 1731 г. В Указе от 17 марта 1731 г. «О именовании поместий и вотчин недвижимым имением и о разделе оных между детьми по Уложению», отменившем единонаследие, были, однако, сохранены положения петровского указа о равном статусе вотчин и поместий. Указ гласил: «впредь с сего нашего Указа как поместья, так и вотчины именовать равно одно недвижимое имение, вотчина» (См.: ПСЗ. Т.8. № 5717). при императрице Анне Иоанновне. Наследование вновь осуществлялось по правилам, закрепленным в Соборном Уложении, с незначительными изменениями, внесенными последующими узаконениями.

Состав наследственной массы в рассматриваемый период претерпевал довольно серьезные изменения. Преобразования касались как ее «активной», так и «пассивной» составляющих. В законодательных актах второй половины XVII - первой половины XVIII вв., которые во многом носили казуистический характер, дополняли и уточняли нормы Уложения относительно порядка наследования по частным вопросам, не была отражена единая общая концепция, подход законодателя к проблеме преемства при наследовании. Между тем, развитие гражданского оборота, многообразие имущественных связей и все возрастающая роль договорных обязательств не могли не отразиться на том имущественном комплексе, который оставлял после своей смерти субъект экономических отношений.

Универсальность преемства при наследовании рассматриваемого периода наиболее ярко проявляется в завещательном праве. Стремление наследодателя передать по наследству преемникам весь комплекс своего имущества, прав и обязанностей четко прослеживается в духовных грамотах. Так, например, в духовной крестьянина Прокофья Бородкина от 2 июля 1691 г. сказано: «…пишу сию по себе изоустную память… кому дать бескабално и на ком взять. Дати мне Прокопью в казну Богородице гривну денег, Архипу Семенову четыре алтыны…. А взятии мне на Федоре Попове алтын; а болши того у меня Прокопья дачь безкабальных и кабальных нет, а на ком взять по кабалам и по записем, и той взятке кабалы и записи сами следуют на заимщиков. А что есть у меня Прокопья деревни, и дворы, и всякие дворовых хоромы, и вне двора, и сенные покосы, пожни, и рыбные ловли, и всякие деревенские угодья, чем преж отец мой Марко и после его яз Прокопей владел по купчим и по закладным и по всяким письмяным крепостям, и что есть у меня хлеба всякого сухого в амбарах и скота, коней и коров, и живота платного и медного и железного и всякого житейского заводу… всем яз Прокопей при смертном своем часу благословил и наделил сына своего Федора с женою своею Мариною…» См.: Памятники русского права периода создания абсолютной монархии. Вторая половина XVII в. Выпуск седьмой / под ред. Л.В. Черепнина. - М.: юридическая литература, 1963. - С. 120-121.. Из содержания этого завещания видно, что состав наследства не огранивается лишь материальными объектами (движимым и недвижимым имуществом); в него входят и обязательства наследодателя, причем как активного (долги), так и пассивного (права требования по купчим и закладным крепостям) типа.

Основным и самым значимым объектом наследственного преемства в рассматриваемый период продолжает оставаться земля. Уравнение правового статуса вотчин и поместий Петром I, подтвержденное в 1731 г. Анной Иоанновной, предопределило развитие наследственного законодательства в части установления единого порядка их наследования. Достаточно объемный законодательный материал первой половины XVIII в. касательно этого предмета удачно обобщен в работе И.А. Кабировой. Порядок законного наследования автор характеризует так: «наследование земли осуществлялось по прямой нисходящей линии - от отца к сыновьям, внукам, правнукам. Если нисходящая линия прерывалась, владение переходило братьям. При смерти братьев - племянникам. Отсутствие в роду прямых наследников мужчин предоставляло право владеть недвижимостью дочерям и их потомств. Прерывание мужской и женской линии вело к наследованию земель боковыми и восходящими родственниками» Кабирова И.А. Наследование и купля-продажа земельных владений в России первой половины XVIII в. - дисс. к.и.н. 07.00.02. - Глазов, 2003. - С. 29..

Социальные и экономические преобразования второй половины XVIII в., связанные с дальнейшим укреплением крепостного права и усилением сословных различий, характеризовались повышенным интересом законодателя к институту родовой собственности. При императрице Екатерине II в законодательство вновь вернулось, отмененное Петром I, разделение недвижимого имущества на благоприобретенное и родовое. В отношении благоприобретенного имущества закон не устанавливал никаких ограничений по наследственной передаче. В отношении же родового имущества ст. 22 жалованной грамоты дворянствуГрамота от 21 апреля 1785 г. «на права вольности и преимущества благородного российского дворянства» (См.: Российское законодательство X-XX веков. Том 5. Законодательство периода расцвета абсолютизма. / отв. ред. тома Е.И. Индова. - М.: юридическая литература, 1987. - С. 29. и ст. 88 жалованной грамоты городам Грамота т 21 апреля 1785 г. «на права и выгоды городам российской империи» (См.:Российское законодательство X-XX веков. Том 5. Законодательство периода расцвета абсолютизма. / отв. ред. тома Е.И. Индова. - М.: юридическая литература, 1987. - С. 89. гласили: «наследственным же имением да не разпоряжает инако, как законами предписано». Таким образом, к концу XVIII в. в России продолжает действовать принцип сохранения родового наследственного имущества в пределах рода наследодателя.

Интенсификация гражданского оборота, усложнение договорных связей способствовали дальнейшему расширению круга объектов наследственного преемства. Уже в законодательстве первой половины XIX в. появляется тенденция на регулирование перехода по наследству не только материальных объектов, но и имущественных прав. Так, указом от 26 сентября 1824 г. было предусмотрено, что «пожалованное в аренду имение, на какое бы число лет дано им не было, по смерти арендатора предоставлялось во владение до истечение срока вдове его, родным детям, а затем потомству в прямой нисходящей линии» Цит. указа по: Неволин К.А. Указ. соч. - С. 512..

Для более полного анализа всех составных частей наследственной массы необходимо также проследить развитие законодательных положений в отношении «пассивного» преемства в отечественном праве периода после издания Соборного Уложения и до принятия Свода законов Российской империи.

Рядом законодательных актов второй половины XVII в. был подтвержден установленный Соборным Уложением принцип ограниченной ответственности наследников по долгам наследодателя См.: Именной Указ воеводам в Нижний Новгород и в Каргополь 1660 г. «о невзыскании долгов с детей, коим после отцов их пожитков не осталось» (См.: ПСЗ. Т.1. № 290. - С. 526); Указ от 4 июня 1668 г. «о невзыскании с вдов и детей долгов, если после умерших никаких пожитков не осталось» (См.: ПСЗ. Т.2. № 1298. - С. 930). . В случае, если умерший не оставлял после себя «актива» наследства, наследники не привлекались к ответственности по его обязательствам. Законодатель, таким образом, ставил вопрос о преемстве в долговых обязательствах в зависимость от получения наследниками имущества умершего.

В законодательстве XVIII в. вопрос о наследовании долговых обязательств умершего решался не совсем последовательно. Так, в указе о единонаследии эта проблема не получила какой бы то ни было правовой регламентации. Однако, указом от 15 апреля 1716 г., который был призван уточнить и конкретизировать положения указа о единонаследии, было установлено, что обязанность платить долги умершего лежит на наследнике недвижимого имущества, а «прочим наследникам движимого имения от платежа долгов быть свободными» См: ПСЗ. Т.5. № 3013 - С. 459. . Наложение ответственности на владельцев недвижимой части наследственного имущества, по справедливому замечанию Л.А. Кассо, «не соответствовало общему духу петровского единонаследия» Л.А. Кассо Указ. соч. - С. 215., целью которого было сохранение единства и целостности недвижимого имущества в пределах рода. По мнению автора, такое установление объяснялось желанием законодателя не ухудшать и без того незавидное положение наследников, получающих по наследству только движимое имущество Там же. - С. 216..

Не вдаваясь в рассуждения о справедливости распределения между наследниками наследства умершего по нормам этих указов, не беря во внимание их целевую направленность и политические мотивы, попробуем определить сущность законодательных изменений с позиции универсальности преемства при наследовании. Итак, Указ 1714 г. установил различный правовой режим наследования для движимого и недвижимого имущества, ввел принцип единонаследия в отношении недвижимости. А указ 1716 г. установил правило о «пассивном» преемстве только в отношении одного наследника - обладателя недвижимого имущества умершего. С цивилистической точки зрения в совокупности два этих узаконения петровской эпохи представляют собой пример нетипичного с учетом опыта предшествующего законодательства решения вопроса о преемстве при наследовании. Если в законодательных актах XVII в. долги наследодателя были юридически привязаны к активу наследства, а ответственность наследников по обязательствам наследодателя, во-первых, была обусловлена принятием наследства, а во-вторых, ложилась на всех наследников одновременно, обеспечивая, таким образом, целостность состава наследственного имущества, то в указах Петра I сложившийся в России путем вековых эволюционных преобразований порядок наследования был отвергнут. Имущество умершего уже не представляло собой единую наследственную массу как совокупность «актива» и «пассива». Состав наследства одного наследника имел как материальную (недвижимое имущество), так и нематериальную (долги наследодателя) части, в то время как остальные наследники наследовали только материальную составляющую (движимое имущество) наследства (пусть и неэквивалентную по своей ценности) и освобождались от «пассивного» преемства. Таким образом, можно констатировать, что преемство при наследовании в петровскую эпоху утратило характер универсальности.

После отмены указа о единонаследии Анной Иоанновной наследование долговых обязательств умершего и ответственность по ним наследников вновь осуществлялись по правилам, закрепленным в Соборном Уложении с позиции универсальности.

Развитие законодательных положений о «пассивном» преемстве во второй половине XVIII в. шло по пути постепенного введения неограниченной ответственности наследников по долгам наследодателя. Рядом законодательных актов было предусмотрено, что наследники умершего должны отвечать не только оставшимся после его смерти имуществом, но и своим собственным для погашения всех долговых обязательств наследодателя См.: Именной Указ от 6 мая 1759 г. «О немедленном сборе доимочных поземельных денег за Санкт-Петербургские дворы», в котором говорится: «…недоимку всю немедленно собрать…с наследников и кои получают жалованье, с них вычитать из их заслуженного жалованья…» (ПСЗ. Т.15. № 10.951. - С. 346); схожая норма была предусмотрена Сенатским Указом от 28 сентября 1761 г. «О считании выбираемых из купечества к сборам в надлежащие сроки, о взыскании штрафа за продолжение времени и об определении депутата от купечества, для отвращения проволочки» (ПСЗ. Т.15. № 11.333 - С. 791).. Некоторые исследователи связывали причины появления подобной нормы в отечественном законодательстве с общеевропейскими процессами рецепции римского частного права Влияние положений римского частного права на формирование и становление некоторых институтов гражданского права, прежде всего, обязательственного права, в России является предметом исследований многих ученых, как дореволюционного периода, так и современных (См. например: Рихтер А.К. Об ограничении прав кредиторов по случаю смерти должника. // Журнал гражданского права. - 1882. - №8. - С. 121-200.; Кассо Л. Преемство наследника в обязательствах наследодателя. - Юрьев., типография К. Матисена, 1895. - С. 202-226.; Летяев В.А. Рецепция римского права в России. - Волгоград, Волгоградское науч. изд-во, 2004. - С. 3-56. и др.. Однако для введения такого порядка наследования имелись и объективные экономические предпосылки. Ограниченная ответственность наследников по долгам наследодателя, закрепленная в законодательных актах XVII в., уже не отвечала потребностям имущественного оборота. В условиях интенсивного развития обязательственных отношений, прежде всего заемных, преимущества такого характера наследования для кредиторов наследодателя были очевидны - смерть должника не должна была ущемлять их интересы. Кроме того, такой порядок в полной мере соответствовал фискальным интересам государства.

Принцип неограниченной ответственности наследников по долговым обязательствам умершего последовательно проводился и в законодательных актах начала XIX в. Так, например, устав о банкротах 1800 г. предусматривал, что «наследники обязаны наследственным и всем собственным своим имением и лицом ответствовать, как сам должник, кроме личных его преступлений и упущений» См.: ст. 158 Устава «О банкротах» от 19 декабря 1800 г. (ПСЗ. Т.26. № 19.692. - С.458)..

Таким образом, к моменту издания Свода законов Российской империи в отечественном праве сложилось правило о наследовании всего комплекса долговых обязательств умершего, независимо от размера «актива» наследства, а ответственность наследников по этим обязательствам приобрела характер неограниченной.

Вопрос о наследственном преемстве в отечественном дореволюционном праве наиболее полно был разработан в нормах Свода законов Российской империи 1832 г.

Свод законов не давал общего определения наследства или состава наследственного имущества. Однако в главе, посвященной вопросам наследования по закону ст. 1104 ч.1 Т. Х. устанавливала: «наследство по закону есть совокупность имуществ, прав и обязательств, оставшихся после умерших без завещания». В цивилистической литературе дореволюционного периода закрепилось мнение, согласно которому такое определение наследства (наследственного имущества) в полной мере применимо и к случаям наследования по завещанию См.: Башмаков А.А. Очерки права родового, наследственного и обычного. - Санкт-Петербург: «Рус.-фр.» тип., 1911. - С. 81.; Тютрюмов И.М. Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Книга вторая. - М.: «Статут», 2003. (серия «Классика российской цивилистики», электронное издание). .

Исходя из легального определения ст. 1104 ч. 1 Т. X Свода законов, А.А. Башмаков выделял следующие признаки наследственной массы: во-первых, наследство представляет собой некую совокупность; 2) в эту совокупность входят «имущества», права и обязанности умершего (но не все, а лишь те, которые по своей природе могут передаваться по наследству).

Раскрывая вышеперечисленные признаки, автор особо акцентировал внимание на существовании в наследстве так называемого «сверх имущественного» элемента, благодаря которому обладание и переход «имуществ» мыслится в виде обладания и перехода «прав и обязательств по имуществам» Такой подход к определению состава наследственной массы в дальнейшем укоренился в научной литературе по наследственному праву. Примечательно, что в действующем ныне Гражданском кодексе РФ норма о наследстве (наследственном имуществе) сконструирована таким же образом. Статья 1112 ГК РФ, подобно рассматриваемой нами норме Свода законов, говорит о переходе по наследству вещей, и иного имущества, а не о переходе прав на это имущество. В современной литературе, посвященной вопросам наследственного права, неточность формулировок законодателя также отмечается. (См., например: Абраменков М.С., Чугунов П.В. Наследственное право: учебник для магистров. / отв. ред. В.А. Белов. - М.: Издательство Юрайт, 2013. - С. 103. . Таким образом, автор определял наследство как совокупность, равную двум элементам: 1) правам и обязательствам по имуществам умершего; 2) правам и обязательствам не по имуществам Башмаков А.А. Указ. соч. - С. 82-83.. Рассматривая второй из названных признаков наследственной массы, автор отмечал крайне неудачный характер формулировки закона, который не позволяет провести различий между теми правами и обязанностями, которые могут быть включены в состав наследственной массы, и теми, которые по своей природе переходить по наследству не могут. Ко вторым автор, в частности, относил права и обязанности, основанные на семейных и общественных отношениях (старшинство по рождению, например); личные сервитуты; некоторые имущественные права и обязанности, связанные с личностью наследодателя (например, требования и долги, в которых уплата или иного рода исполнение может иметь место лишь в пользу названного верителя и (или) от имени названного должника (договор личных услуг); имущественные обязанности, которые при жизни наследодателя имели характер наказания за преступления и проступки; обязательства, имеющие нравственное содержание и неразрывно связанные с определенным лицом (например, иски о платеже бесчестия) Там же. - С. 84-85..

Большинство дореволюционных цивилистов признавали за наследованием характер универсального правопреемства. Известный ученый в области гражданского права И.А. Покровский так высказывался о сущности преемства при наследовании: «наследственная масса мыслится не как сумма разрозненных имущественных объектов, а как некоторое единство, в котором наличность и долги (activa и passiva) сливаются в одно юридическое целое (universum jus), переходящее не к случайному захватчику, а к известным, заранее предопределенным лицам, наследникам» Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. - М.: Статут (в серии «Классика российской цивилистики»), 1998. - С. 297.. Суть преемства при наследовании Г.Ф. Шершеневич определял так: «Все отношения прежнего субъекта, составляющие в совокупности понятие об имуществе, переходят на новое лицо не в отдельности, а как нечто цельное, единое. Наследование представляет собой общее преемство, оно является одновременным переходом всего комплекса, а не только суммы юридических отношений» Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. - С. 616.. Схожей позиции придерживались и другие ученые См.: Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Том 6. Право наследования. - 2-ое изд, пересмотр. и доп. - Санкт-Петербург: Тип. М.М. Стасюлевича, 1909. - С. 2-3.; Мейер Д.И. Русское гражданское право. - М.: Статут, 2003. - С. 779-780; Башмаков А.А. Указ. соч. - С. 89. и др. .

В современной литературе нередко встречается иной взгляд на преемство при наследовании по Своду законов Российской империи. По представлениям некоторых исследователей русское дореволюционное законодательство не рассматривало наследственное имущество как единое целое, а подразделяло его на две самостоятельные наследственные массы с особым порядком их преемства (родовое имущество могло переходить только по законному порядку наследования, а для остального имущества существовал общий порядок наследования) См.: Грудцына Л.Ю. Наследственное право РФ: учеб пособие / под общ. ред. С.М. Петрова. - Ростов н/Д: Феникс, 2005. - С. 74-75.; Копеина С.А. Исторический анализ развития отечественного наследственного права // Нотариус. - 2010. - №6. - С. 18-19.. Такая позиция представляется не совсем верной по ряду соображений. Во-первых, следует заметить, что закон не запрещал составлять духовные завещания в отношении родового имущества. Однако он устанавливал очень узкие пределы для такого завещания - оно было возможно только в пользу законного наследника, тогда как в отношении благоприобретенного имущества существовала полная свобода завещания. Между тем, в отношении возможности распоряжения родовым имуществом в завещании Свод законов предусматривал особый механизм контроля за осуществлением последней воли наследодателя. В случае, если родовое имущество было завещано не в пользу законных наследников, закон предусматривал возможность признания такого завещания (либо части завещания) недействительным (ст. 1029 ч.1 Т.Х. Свода законов). Во-вторых, в пользу универсальности наследственного преемства и единства состава наследственной массы свидетельствует и тот факт, что ответственность по долговым обязательствам наследодателя ложилась на всех наследников одновременно, и закон при этом не устанавливал никаких исключений для наследников родового имущества (п. 1 ст. 1259 ч.1 T.X. Свода законов).

Судебная практика рассматриваемого периода подходила к решению наследственных дел также с позиций универсальности преемства при наследовании. Приведем в пример выдержку из одного судебного решения: «…наследники, остающиеся за смертью отца, получают все имущество, и притом все долги и договоры остаются на ответственности наследников…а потому следует сыновей умершего казака Х.П. , привлечь к уплате за отца 19 руб. 20 к., с каждого части, так как имущество умершего при жизни его не было разделено между наследниками...» Решение суда Кременчугского уезда от 12 декабря 1871 г. (См.: Труды Комиссии по преобразованию волостных судов: (Словес. опросы крестьян, письм. отзывы различ. мест и лиц и решения: волост. судов, съездов мировых посредников и губ. по крестьян. делам присутствий). Т. 1. - Санкт-Петербург, 1873. - С. 277).. Таким образом, ответственность ложилась на всех наследников, пропорционально доли унаследованного имущества умершего.

Для целей нашего исследования необходимо также рассмотреть особенности наследственного перехода отдельных составных частей наследственной массы.

В нормах наследственного права рассматриваемого периода не устанавливалось ограничений в отношении возможности завещания движимого и недвижимого благоприобретенного имущества, за исключением нескольких случаев, прямо установленных в законе (ст. 1067 ч.1 Т.Х. Свода законов). Так, права по арендным договорам можно было завещать только жене и детям, или одному из наследников по прямой линии; передача таких прав другим лицам по завещанию законом запрещалась; завещать ненаселенные земельные участки монастырям и церквям можно было только с согласия Святейшего Синода. Закон предусматривал ограничения завещательного права в отношении благоприобретенного имущества и в ряде других случаев См.: ст. 1067 ч.1 Т.Х. Свода законов.. С 1842 г. наследники по завещанию могли приобретать имущество умершего как на праве полной собственности, так и во временное владение и пользование, в зависимости от волеизъявления последнего См.: Мнение Государственного Совета от 15 апреля 1842 г. «о завещании имуществ во временное владение в губерниях Черниговской и Полтавской» (ПСЗ. Второе собрание. Т. 17. Часть 1. - С.311)..

В отношении родового имущества в законодательстве действовала обратная презумпция. По общему правилу родовые имения не подлежали завещательному распоряжению в пользу третьих лиц. Однако, в тех случаях, когда у завещателя не было детей и потомков по прямой нисходящей линии, он мог распорядиться своим родовым имуществом в пользу наследника (наследников), принадлежавших к тому роду, от которого имело происхождение завещаемое имущество (ст. 1068 ч. 1. Т. X. Свода законов). Для западных губерний Свод законов предусматривал отдельный порядок в отношении завещательного распоряжения заповедными имениями (ст. 1069 ч. 1. Т. X. Свода законов).

Особые правила законом устанавливались в отношении наследования литературной и художественной собственности (ст. 1185 ч. 1. Т. X. Свода законов). В состав наследства, переходящего как на основании закона, так и по завещанию, входили исключительные права на произведения литературы и искусства, которые могли использоваться наследниками в течение пятидесяти лет со дня смерти наследодателя.

Особый порядок наследования применялся в отношении крестьянского имущества. Закон не регулировал наследственные отношения крестьянского сословия, поэтому здесь порядок наследования определялся нормами обычного права. Сформировавшиеся к XIX в. в крестьянской среде обычаи наследования получили юридическое значение после освобождения крестьян от крепостной зависимости. В ст. 38 Общего положения о крестьянах было предусмотрено правило, согласно которому «в порядке наследования имуществом крестьянам предоставляется право руководствоваться местными обычаями» «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» от 19 февраля 1861 г. (См.: Хрестоматия по истории государства и права России: учеб. пособие / сост. Ю.П. Титов - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2007. - С. 228. . Согласно разъяснениям Сената, это право означало, что в спорах между сонаследниками-крестьянами каждый претендент был вправе сослаться на обычай и потребовать назначения наследственных долей согласно указаниям этого обычая. Факт действия того или иного обычая в данной местности должен был быть удостоверен заинтересованной стороной в споре Закон и обычай в крестьянском наследовании. // Вестник права. - 1899. - Кн.10. - С. 228..

В отличие от правил позитивного права, где основанием наследования (по крайней мере, для наследников по закону) было наличие кровного родства, обычный порядок наследования у крестьян был построен на семейных началах. Такая специфика порядка наследования в крестьянском сословии была обусловлена, прежде всего, существованием общей совместной собственности членов одного хозяйства (двора) на недвижимость, основные средства производства, продовольствие, скот и прочее хозяйственное имущество. Многие дореволюционные авторы, рассматривавшие институт наследования См.: Митюков А.К. Общность имущества в семье, как историческая основа наследования. // Университетские известия. - 1901. - Кн. 1. - С. 2-3.; Цитович П.П. Указ. соч. - С. 143-152.; Башмаков А.А. Указ. соч. - С. 420-438.; Никольский В.Н. О началах наследования в древнейшем русском праве. - М.: Унив. тип., 1859. - С. 333. и др. в целом, и обычный порядок наследования у крестьян См.: Мухин В.Ф. Обычный порядок наследования у крестьян. - СПб.: Типография правительствующего Сената, 1888. - С. 50.; Тютрюмов И.М. Крестьянское наследственное право (очерк народно-обычного права) // Слово. - 1881. - Кн.1. - С. 42-75.; Матвеев П.А. Крестьяне и Свод законов: (По поводу составления нового Гражд. уложения) - М.: тип. М.Н. Лаврова и К°, 1883. - С. 11-12.; Бржеский Н. Обычный порядок наследования у крестьян // Русское экономическое обозрение. - 1899. - Кн.6. - С. 1-2. и др. в частности, видели историческую основу наследования именно в общности имущества всех членов семьи, а эволюцию наследственного права и особенности норм о наследовании напрямую связывали с существующим строем семьи и характером обладания семейным имуществом. наследство законодательный норма власть

Специфика хозяйственного быта и семейной организации крестьян давали повод некоторым ученым усомниться в самой идее наследования применительно к крестьянской среде. По представлениям ряда исследователей второй половины XIX в. существование общей семейной собственности у крестьян вообще исключало возможность наследования как такового См.: Мухин В.Ф. Указ. соч. - 50.; Руднев Л.И. Указ. соч. - С. 26.. Действительно, с практической точки зрения представляется затруднительным установление различий между собственно наследованием, как переходом имущества, прав и обязанностей после смерти крестьянина к его наследникам в порядке наследственного правопреемства, и разделом семейного имущества, который мог происходить как при жизни члена совместного хозяйства, так и после его смерти. Следует признать справедливыми рассуждения на этот счет А.А. Башмакова, который полагал, что обычное право не отождествляет юридического состояния семейного имущества при жизни и после смерти отца-домохозяина и с его смертью ближайшие члены семьи становятся полными собственниками в долях, определенных по началам кровного родства к наследодателю. Соответственно смерть участника крестьянского двора непосредственно открывает действие именно наследственных норм, несмотря на общинные формы права в семейном имуществе Башмаков А.А. Указ. соч. - С. 439..

В имущественных отношениях крестьянского сословия, в особенности в области отношений семейных и наследственных, ключевое значение имел личный труд крестьянина. Так, И.М. Тютрюмов в качестве оснований наследования у крестьян выделял два экономических начала: начало личного труда и начало общей собственности всего имущества Тютрюмов И.М. Указ. соч. - С. 47..

Большое значение трудовому принципу в области крестьянского наследственного права придавалось в практике волостных судов. Были распространены случаи, когда родные сыновья, не работавшие в хозяйстве своего отца и потерявшие с ним экономические связи, отстранялись от наследования имущества после смерти отца По делу о наследственном имуществе после смерти в 1862 г. в Варковской волости домохозяина Индрича Дзейба суд принял решение, в котором все хозяйство умершего предоставил безраздельно зятю наследодателя с устранением от наследования родного сына покойного (См.: Труды Комиссии по преобразованию волостных судов: (Словес. опросы крестьян, письм. отзывы различ. мест и лиц и решения: волост. судов, съездов мировых посредников и губ. по крестьян. делам присутствий). Т. 1. Отзывы различных мест и лиц. - Санкт-Петербург, 1873. - С. 599). , в то время как лица посторонние с точки зрения кровнородственных связей, но длительное время до момента смерти наследодателя работавшие в его хозяйстве, признавались судом равноправными сособственниками общего семейного имущества, и на этом основании призывались к наследованию наравне с другими родственниками умершего. Так, например, по решению Калупского волостного суда наследником в имуществе умершего крестьянина наряду с родным сыном, был признан зять покойного, который в течение 11 лет трудился в хозяйстве наследодателя и привел его в лучшее состояние. Суд признал, что часть имущества наследодателя должна принадлежать его сыну по наследству, а остальная часть зятю, как «нажитая последним» См.: Труды Комиссии по преобразованию волостных судов: (Словес. опросы крестьян, письм. отзывы различ. мест и лиц и решения: волост. судов, съездов мировых посредников и губ. по крестьян. делам присутствий). Т. 1. Отзывы различных мест и лиц. - Санкт-Петербург, 1873. - С. 599). .

Обычаи наследования, сложившиеся в крестьянской среде, вызывали немало вопросов в практике их применения. Так, неясным представлялся вопрос о возможности применения положений действующего законодательства при разрешении дел с участием крестьянского сословия, а также о соотношении закона и обычая при решении таких споров. Проблема взаимоотношения писаного и обычного права в сфере наследования стала предметом внимания и многих ученых. В результате серьезной работы по обобщению и систематизации юридических обычаев крестьян, в научном мире сложилось несколько позиций по этому вопросу. Согласно первой из них, отношения между крестьянами, в том числе имущественного характера, должны были разрешаться только на основе норм обычного права, так как для крестьянина «мастный обычай сильнее писаной нормы права», а закон находится в противоречии с крестьянским правосознанием. Такой позиции придерживались большинство авторов См.: Башмаков А.А. Указ. соч. - С. 424.; Тютрюмов И.М. Указ.соч. - С. 58-59.; Матвеев П.А. Указ. соч. - С. 38. и др. . Согласно другой версии, применение законодательства к отношениям крестьян, связанным с наследованием имущества, признавалось допустимым. И в том случае, если наследники сами не обращались к обычаю, то при решении спора суду необходимо было руководствоваться нормами о наследовании, которые содержались в общих гражданских законах (в 1 ч. Т. X) Закон и обычай в крестьянском наследовании. // Вестник права. - 1899. - Кн.10. - С. 229.. Последняя позиция нашла свое отражение в правоприменительной практике См.: Труды Комиссии… Указ. соч. Т. 1. - С. 213, 224. .

С практической точки зрения особую важность имела проблема, связанная с определением границ применения обычая. Исходя из анализа материалов судебной практики по рассмотрению крестьянских споров, собранной в трудах Комиссии по преобразованию волостных судов, можно заключить, что единообразия и четкой позиции по этому вопросу не сложилось. Трудности в крестьянской юридической практике вызывал следующий вопрос: с чем связана привилегия пользоваться местными обычаями: с принадлежностью к крестьянскому сословию (в числе претендентов на наследственное имущество часто оказывались представители различных сословий), либо же значение имел характер самого наследственного имущества, которое по своему составу должно было быть крестьянским (то есть составляло принадлежность крестьянского хозяйства, крестьянского быта). Своеобразную точку в этом вопросе поставило решение по одному знаковому делу. Дело заключалось в следующем: после смерти крестьянина, давно ставшего городским жителем и занимавшегося городским промыслом, осталось наследство в виде каменного дома в городе. В качестве претендентов на наследственное имущество были обозначены дочь умершего - купчиха и сын его - временный купец. Сын, возражая против прав своей сестры ссылался на местные обычаи той волости, откуда родом был наследодатель, по которому замужние дочери устраняются от наследования имущества. Дочь аргументировала свою позицию тем, что она, по мужу, принадлежит к купеческому, а не к крестьянскому сословию, в силу чего крестьянский обычай к ней применяться не может, и ее наследственные права определяются по общим гражданским законам. Кассационный департамент, рассматривавший это дело, пришел к выводу, что применение обычая возможно только по отношению к наследникам-крестьянам. Определив границы применения обычного порядка наследования в отношении субъектного состава наследников, суд однако, не дал разъяснений по вопросу критериев определения того или иного имущества в качестве крестьянского Закон и обычай в крестьянском наследовании. // Вестник права. - 1899. - Кн.10. - С. 229-230.. Согласно данным позднее разъяснениям Сената, действующий в крестьянской практике обычай применялся только по отношению к наследственному имуществу, составляющему принадлежность крестьянского хозяйства, при «особом порядке» наследования, выведенном Сенатом из «существа прав» крестьян на надел Шатковская Т.В. Обычное право российских крестьян второй половины XIX - начала XX века: историко-правовой аспект: дисс. д.ю.н.: 12.00.01 - Ростов-на-Дону, 2009. - С. 332.. Таким образом, обычный порядок наследования у крестьян применялся только в отношении тех объектов наследственного преемства, которые имели хозяйственно-бытовое значение и использовались в крестьянском быту.

Имущественные отношения в крестьянской среде во второй половине XIX в. были слабо проникнуты институтами частной собственности. Специальные законы о наследовании у крестьян, согласно п.5 ст. 1184, Т. X., ч. 1 Свода законов, устанавливали порядок наследования по местным обычаям, но не исключали при этом завещательного права. Несмотря на достаточно узкую сферу применения духовных завещаний в крестьянском юридическом быту, их содержание позволяет составить представление о составе имущества крестьянкой семьи и объектах наследственного преемства. В духовных завещаниях крестьян, которые сохранились в Трудах комиссии по преобразованию волостных судов, в качестве предмета посмертных распоряжений выступали как движимое, так и недвижимое имущество: лошади, хлеб, амбары, клети, домашний скарб и другие хозяйственные принадлежности См.: Труды комиссии…. Указ. соч. - Т. 1. - С. 35, 66. . Имущество, согласно завещаниям, передавалось либо в полную собственность, либо в пожизненное пользование наследников (в своем завещании наследодатель мог запретить продавать или закладывать наследственное имущество) См.: Труды комиссии … Указ. соч. - Т.4. - С. 659.. Предметом завещательных распоряжений крестьян также выступали завещательные отказы, например, в качестве возложения на наследников обязанности похоронить завещателя и поминать в церкви См.: Труды комиссии…. Указ. соч. - Т. 1. - С. 610, 620.. Нередко переход по наследству имущества в крестьянских завещаниях ставился под условие исполнения наследником завещательного отказа: «… а в случае их между собой спора и перекорки исполнить мое духовное завещание относительно похоронения, читания псалтыря, и сорокадневного помина, то под заклятием даю все имение свое тому, кто мое завещание исполнит» См.: Труды комиссии…. Указ. соч. - Т. 1. - С. 810..

В крестьянском наследовании существенно отличался порядок перехода движимого и недвижимого имущества. Переход в порядке правопреемства земли был существенно ограничен и контролировался общиной. Завещательная свобода в отношении недвижимого имущества ограничивалась правом потомственного семейного пользования, которое по своей природе исключало право домохозяина или члена крестьянской семьи делать завещательные распоряжения в отношении земельного надела Шатковская Т.В. Указ. соч. - С. 327. .

Обычное право крестьян имело достаточно развернутую систему норм, регулировало широкий круг отношений, связанных с наследованием. Так, в обычном праве существовал институт, схожий с предусмотренной Сводом законов указной долей, причитавшейся пережившему супругу после смерти наследодателя. По крестьянским обычаям вдова умершего, которая по общему правилу не признавалась наследницей, имела право получить часть из наследственного имущества после смерти мужа. Размер ее доли зависел от ряда обстоятельств, в частности, от возраста вдовы, продолжительности замужества, наличия детей, количества законных наследников, учитывались также и другие обстоятельства: «сколько жила в доме, как работала» См.: Труды комиссии… Указ .соч. - С. 3, 12, 151..

Таким образом, можно прийти к выводу, что обычное право имело определяющую роль в регулировании отношений, связанных с наследованием имущества в крестьянской среде. Применение юридических обычаев, сложившихся в крестьянском быту, и значимость обычно-правовых норм в крестьянском праве наследования были обусловлены, в первую очередь, особенностями хозяйственного строя и спецификой семейной собственности на основные средства производства. Немаловажную роль для формирования обычного права наследования у крестьян сыграло признание государством и санкционирование применения обычно-правовых норм в юридической практике крестьянства. Анализ судебной практики свидетельствует, что в крестьянском быту право на наследственное имущество было основано в большей степени на трудовых, экономических началах, нежели на кровном родстве. Границы этого права определялись исходя из степени участия наследника в хозяйстве умершего, продолжительности и полезности его труда. Наследственные права кровных родственников могли в некоторых случаях либо ограничиваться правами посторонних лиц, получивших право наследования на трудовых началах, либо вытесняться ими полностью, в зависимости от степени личного участия в хозяйстве наследодателя последних.

Характеризуя особенности наследственного преемства во второй половине XIX в. нельзя не отметить ставшего традиционным серьезного внимания законодателя к проблемам наследования долговых обязательств.

Свод законов возлагал на наследников полную ответственность по долговым обязательствам наследодателя, независимо от стоимости наследственного имущества. Так, ст. 1259 Свода законов устанавливала, что «вместе с имуществом и правами к принявшему переходят и обязанности: 1) платить долги умершего соразмерно наследственной его доле, и ответствовать в случае недостатка имения даже собственным капиталом и имуществом; 2) выполнять обязательства по договорам с казной и частными лицами и удовлетворять открывшиеся на умершем казенные начеты и взыскания; 3) вносить судебные пошлины и штрафы, которые при жизни внесены не были; 4) ответствовать в исках по имуществу». Законодательством были предусмотрены следующие исключения из общего правила о неограниченной ответственности наследников: во-первых, в случаях, когда в качестве долга выступала компенсация имущественного вреда, за совершенное наследодателем преступление См.: ст. 64 Уложения о наказаниях от 15 августа 1845 г. «взыскание вознаграждения за причиненный вред, убыток или обиду в случае смерти главных виновных и участников их распространяется и на их наследников, но требуется только из того имения, которое им досталось от виновных». (№ 19283 // ПСЗ. Т.20. Ч.1. - С.609.); во-вторых, по бессрочным договорным обязательствам, возникшим при жизни наследодателя См.: Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета от 22 октября 1862 г. «по долговым обязательствам бессрочным и выданным сроком до востребования, если они представлены ко взысканию по смерти заемщика, наследник отвечает только всем принятым им по наследству от должника имением…» (№ 19283 // ПСЗ. Т. 37. Ч.2. - С. 254).. В этих случаях, наследники отвечали только в пределах унаследованного имущества; во всех остальных - были обязаны погашать долги умершего в полном объеме, в том числе из своих собственных средств, если действительной части наследственного имущества было недостаточно для удовлетворения требований кредиторов.

Норма о неограниченной ответственности наследников по долговым обязательствам наследодателя подвергалась серьезной критике со стороны ученых-правоведов. Так, Л.А. Кассо упрекал законодателя в противоречии историческим традициям русского права. По мнению автора, ст. 1259 Свода законов представляла собой неудачную рецепцию римского права Кассо Л.А. Указ. соч. - С. 229.. Такую точку зрения разделяли и многие его современники. Обоснованной представляется позиция А.К. Митюкова, видевшего главную предпосылку неограниченной ответственности наследников в принадлежности имущества коллективной единице - семье. Автор обращал внимание на противоречие между существовавшим согласно X т. Свода законов порядком наследования и семейным строем. «Семья X тома, - пишет автор, - семья в имущественном отношении вполне разложившаяся, так как каждый член имеет право иметь собственное имущество. А между тем порядок наследования предполагает семью сплоченную, так как построен на стремлении сохранить имущество в семье и даже в роде» Митюков А.К. Указ. соч. - С. 6, 12.. И действительно, в законодательстве XIX в. уже вполне четко прослеживается тенденция индивидуализации субъекта, прежде всего, имущественной, во всех сферах частного права (так, например, в семейных отношениях прочно утвердился режим раздельной собственности родителей и детей). В то время как неограниченная ответственность прямых наследников по долговым обязательствам наследодателя может быть оправданной только при наличии коллективной семейной собственности. В этом случае она представляется логичным и закономерным последствием общности семейного имущества.

Одним из важных вопросов, в первую очередь, с практической точки зрения, был вопрос об объеме прав и обязанностей, которые переходили к каждому из наследников умершего в составе наследства в случае множественности последних. Согласно ст. 1259 Свода законов наследники отвечали по обязательствам наследодателя соразмерно доле каждого из них в полученном имуществе. Как следует из правоприменительной практики, в том случае, если наследственное имущество переходило в порядке наследования по завещанию, наследодатель своей волей мог распределить между наследниками ответственность за свои долги и непропорционально их наследственным долям Гражд. Реш. 70, 80, 190 (По: Абрамов Я.В. Наследство и раздел. - Санкт-Петербург: тип. М. Меркушева, 1902. - С. 39-40. .

Следует отметить, что в работах авторов второй половины XIX в., посвященных вопросам наследования, подверглись критике не только положения закона относительно ответственности наследников по долговым обязательствам наследодателя, но и в целом нормы о наследовании, закрепленные Сводом законов Российской империи См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. - С. 666, 674.; Загоровский А. К вопросу о будущем законодательстве о наследовании. // Юридический вестник. - 1886. - №4. - С. 739. и др. . Несовершенство законодательства о наследовании, его несоответствие требованиям жизни отмечалось не только в доктрине, но и на практике. Многие институты наследственного права объективно препятствовали экономическому развитию и являлись пережитком прошлого (право выкупа родовых имений, ограничение свободы завещания в отношении этого имущества и др.).

Разработанный проект Гражданского уложения устранял многие недостатки действующего законодательства и как кодифицированный акт был высоко оценен современниками См.: Гуссаковский П.Н. Наследственное право по проекту Гражданского уложения // Журнал Министерства юстиции. 1903. - №3. - С. 1-14. . Проект, в частности, не подразумевал деление имущества на родовое и благоприобретенное, и устанавливал свободу волеизъявления наследодателя в отношении распоряжения своим имуществом, ограничивая ее только нормами об обязательной доле в наследстве Ст. 1460 Проекта гражданского уложения (по: Гуляев А.М. Русское гражданское право: Обзор действующего законодательства и Проекта гражд. Уложения. - СПб.: тип. М.М. Стасюлевича,1913. - С. 592. . Принимая основную точку зрения действующего закона о неограниченной ответственности наследника, проект однако, устанавливал возможность ограничения ответственности размером унаследованного имущества. Размер наследства в этом случае должен был определяться описью, и если наследник принимал наследство по описи, заявив об этом суду по месту открытия наследства, то его ответственность ограничивалась действительной частью унаследованного имущества Ст. 1527-1529 Проекта гражданского уложения (по: Гуляев А.М. Русское гражданское право: Обзор действующего законодательства и Проекта гражд. Уложения. - СПб.: тип. М.М. Стасюлевича,1913. - С. 612-613..

Как известно, проект Уложения принят не был, и нормы о наследовании, закрепленные Сводом законов Российской империи, с учетом незначительных последующих изменений и дополнений, просуществовали вплоть до 1917 г.

ГЛАВА 2. РАЗВИТИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ОБЪЕКТАХ НАСЛЕДСТВЕННОГО ПРЕЕМСТВА В СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД

2.1 Эволюция состава наследственной массы: от первых декретов советской власти к Гражданскому кодексу РСФСР 1922 г

Перерыв постепенности в развитии российской государственности и права в связи с установлением советской власти не мог не отразиться и на наследственном праве. Теоретической основой советского наследственного права послужили общие положения, разработанные еще К. Марксом и Ф. Энгельсом в Манифесте Коммунистической партии об уничтожении частной собственности как основы эксплуатации человека человеком. В связи с этим, программное требование гласило: «применить повсеместно… следующие меры: … отмена права наследования» Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. Собр. Соч. 2-е изд. Т.4. - М. 1955. - С. 446..

В полном соответствии с этой установкой находился первый декрет советской власти, касавшийся вопросов наследования. Он был принят 27 апреля 1918 г. и назывался «Об отмене наследования» СУ РСФСР. 1918. №34. Ст.456.. Статья 1 декрета провозглашала: «Наследование как по закону, так и по духовному завещанию отменяется. После смерти владельца имущество, ему принадлежавшее (как движимое, так и недвижимое), становится государственным достоянием Российской Социалистической Советской Федеративной Республики».