Актуальные проблемы противодействия терроризму и экстремизму

4.3 О новых угрозах конституционному строю России в процессе подготовки и проведения выборов

18 сентября 2016 г. в Единый день голосования на территории Российской Федерации состоялось 5300 избирательных кампаний всех уровней.

Выборы носили свободный, справедливый и траспарентный характер, позволили гражданам выразить свое волеизъявление и сформировать представительные органы власти. Вместе с тем в ходе выборов в ряде случаев возникали реальные угрозы конституционному строю, среди которых можно выделить как традиционные (попытки проникновения криминалитета в органы публичной власти, вмешательство иностранных государств и подконтрольных им международных организаций в избирательный процесс), так и новые угрозы (активизация экстремистской деятельности за счет сращивания отдельных праворадикальных и молодежных экстремистских структур (в том числе ультрарадикальных объединений футбольных болельщиков) с оппозиционными политическими силами; попытки срыва и дискредитации избирательной кампании в Крыму)).

Как и в ходе предыдущих выборных кампаний, серьезной угрозой конституционному строю являлась криминализация российских органов публичной власти.

В современных условиях представители организованной преступности стремятся контролировать прибыльные сектора экономики, управлять бюджетными средствами, участвовать в принятии решений органами власти, влиять на законотворческий процесс. Инфильтрация криминальных лидеров, участников преступных групп и их связей в органы власти с помощью выборов позволяет решать большинство из этих задач.

Одним из показателей устремлений преступных организаций выступает официальная статистика избирательных комиссий об участии лиц с криминальным прошлым в избирательных кампаниях по параметру наличия судимости. Вместе с тем информационно-справочные учеты правоохранительных органов содержат и другие, не менее значимые криминологические показатели (данные о криминальных связях, распределении ролей в криминальных структурах, о процессуальных и следственных действиях, проведенных в отношении граждан органами предварительного расследования, а также иная информация об участии в деятельности преступных организаций).

Так, при подготовке выборов депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации 7 созыва 2016 г. в ходе проведенной ЦИК России проверки 4384 кандидатов по спискам 14 партий и 1280 кандидатов, выдвинутых партиями по одномандатным округам, было выявлено 95 ранее судимых граждан, из которых 60 скрыли сведения об имевшихся у них судимостях.

Применительно к субъектам Российской Федерации данная криминологическая статистика выглядит следующим образом. 5 граждан, имеющих судимость, было выдвинуто в Республике Татарстан по одномандатным округам на выборах депутатов Государственной Думы (представляли политические партии “Яблоко” (2), “Родина” (1), КПРФ (1) и “Единую Россию” (1). По федеральным спискам также выдвигалось 5 человек, привлекавшихся к уголовной ответственности (представляли партии “Единая Россия”, “Справедливая Россия”, КПРФ, “Союз Труда” и “Патриоты России”). В Чувашской Республике 2 самовыдвиженцам с криминальным прошлым было отказано в регистрации, в Карачаево-Черкесской Республике по “криминальному” фактору не допущен к регистрации 1 самовыдвиженец. В Краснодарском крае кандидатом по одномандатному округу от партии “Зеленые” был выдвинут лидер рейдерской группировки, специализирующейся на противоправном отчуждении у государства прав на земельные участки. 16 кандидатов были исключены из региональных списков в Красноярском крае. При проведении проверочных мероприятий избирательной комиссией и правоохранительными органами Пермского края выявлены 3 кандидата в депутаты Государственной Думы, аффилированных с лидером региональной организованной преступной группы (в том числе действующие депутаты законодательного органа государственной власти субъекта Российской Федерации и представительного органа власти муниципального образования). В Оренбургской области от участия в выборах отведено 4 кандидата, имеющих судимость (представители партии “Патриоты России”), в Челябинской области - 2 ранее судимых гражданина. 1 кандидату (партия “Справедливая Россия”) избирательной комиссией Новосибирской области было отказано в регистрации в связи с сокрытием сведений о наличии непогашенной судимости.

Попытки личного выдвижения и регистрации на парламентских выборах предпринимали бывшие лидеры и активные члены организованных преступных групп, а также их родственные связи (Алтайский край, Иркутская, Оренбургская, Свердловская, Тульская области, Ханты-Мансийский автономный округ).

Новым элементом избирательной кампании стало проведение некоторыми партиями (“Альянс Зеленых”, “Единая Россия”, Парнас” и “Партия Роста”) предварительного голосования по отбору кандидатов на выборы в Государственную Думу и в законодательные органы государственной власти субъектов Российской Федерации (т.н. “праймериз”). Наиболее массовым было предварительное голосование партии “Единая Россия”, состоявшееся 22 мая 2016 г.

Представители организованных преступных структур попытались использовать эту форму политической деятельности для легализации своих кандидатов. Правоохранительными органами были выявлены факты включения граждан, в отношении которых имелись сведения о связях с организованными преступными группами и совершении преступлений, в состав т.н. “территориальных групп” кандидатов при проведении праймериз в ряде округов Республики Адыгея, Красноярского края, Кировской области.

Часть выдвинутых и зарегистрированных кандидатов в депутаты Государственной Думы имела процессуальный статус подозреваемых (Тюменская область - представитель партии “Коммунисты России”) и обвиняемых в совершении преступлений (Псковская область - кандидат от партии “Родина”; Амурская область - самовыдвиженец).

Устойчивое стремление представителей криминалитета к проникновению в органы публичной власти было характерно и для избирательных кампаний по выборам в региональные органы законодательной власти и представительные органы муниципальных образований.

Для наглядности приведем аналогичную криминологическую статистику. Так, в результате проведенной проверки кандидатов в депутаты Народного Собрания Республики Дагестан в отношении 80 кандидатов получены сведения о причастности к совершению экономических преступлений в составе организованных преступных групп, к обеспечению деятельности криминальных структур (12 кандидатов), к экстремистской деятельности (2 кандидата). В отношении 1 кандидата получена информация о его близких связях с осужденным боевиком-террористом.

При подготовке выборов в Орловский областной совет народных депутатов выявлено 12 ранее судимых кандидатов, 192 гражданина с криминальным прошлым баллотировались в представительные органы местного самоуправления Орловской области. В ходе проведения проверочных мероприятий избирательной комиссией Амурской области исключены из областных списков кандидатов в региональное Законодательное Собрание и не допущены к выборам как лица, не предоставившие сведения о судимостях, 22 гражданина. В Свердловской области в связи с сокрытием сведений о судимости отказано в регистрации 9 кандидатам в депутаты законодательного органа государственной власти субъекта Российской Федерации и 5 гражданам, баллотировавшимся в депутаты представительных органов муниципальных образований.

На региональных и местных выборах фиксировались попытки финансирования кандидатов со стороны действующих и бывших лидеров организованных преступных групп (Иркутская, Свердловская области, Красноярский край). Следует отметить, что “теневое” финансирование избирательных кампаний осуществлялось как по инициативе криминальных структур, так и по запросам заинтересованных кандидатов в депутаты и на выборные должности (помощь в погашении кредитов).

В Красноярском крае, Калининградской и Свердловской областях члены преступных организаций принимали скрытое участие в предвыборной агитации в пользу своих кандидатов.

Представителями криминалитета с целью воздействия на избирательный процесс продолжает практиковаться направление “бойцов-спортсменов” на избирательные участки, где перед ними стоит задача воздействия на членов избирательных комиссий и сторонников политических оппонентов, а также провокации силовых действий под предлогом нарушений избирательного законодательства. При проведении местных выборов отмечались попытки вбросов избирательных бюллетеней членами таких “спортивных” бригад.

После избрания ставленники криминалитета стремятся формировать свой рабочий аппарат с привлечением советников, помощников и консультантов, связанных с преступными организациями, оказывавшими поддержку в ходе избирательной кампании.

Обобщение электоральной практики свидетельствует о том, что криминализация органов публичной власти в условиях подготовки и проведения выборов осуществляется в следующих формах:

- выдвижение и регистрация на выборах лидеров и активных членов организованных преступных групп, а также их родственных связей;

- финансирование интересующих кандидатов и подкуп избирателей со стороны организованных преступных групп;

- распространение подложных и анонимных агитационных материалов;

- организация вбросов избирательных бюллетеней и оказание силового воздействия на членов избирательных комиссий и сторонников политических оппонентов;

- привлечение избранными должностными лицами и депутатами в качестве помощников членов организованных преступных групп.

Угрозообразующие факторы криминализации органов публичной власти в условиях выборов связаны с низкой политической и правовой культурой организации и проведения выборных кампаний, ослаблением режима законности, коррупцией партийного и государственного аппарата, зависимостью официальной и теневой экономической деятельности от политической конъюнктуры в Российской Федерации.

Серьезной угрозой конституционному строю являются террористические и иные экстремистские проявления в условиях выборов.

Выборы дают возможность обнародования политических программ и участия сепаратистских, национал-радикальных и экстремистских организаций в массовых мероприятиях, открытой пропаганды их идеологических взглядов.

Формами реализации данной угрозы могут являться:

- протестные акции (“антикризисные марши”, “антивоенные марши”, “марши несогласных”, “антикоррупционные протесты” и др.);

- агитация, направленная на разжигание розни;

- подготовка и совершение преступлений террористического характера и экстремистской направленности с целью оказания влияния на ход избирательной кампании и результаты выборов;

- массовые беспорядки.

Выборы, как правило, широко освещаются в СМИ, поэтому любое противоправное посягательство, поданное под прикрытием оппозиционной или радикальной политической деятельности, приобретает широкий общественный резонанс.

Основой инспирирования и активизации экстремистской деятельности в ряде случаев выступает сращивание праворадикальных и молодежных экстремистских структур с оппозиционными и парламентскими политическими силами.

Данная тенденция проявлялась на федеральном, региональном и муниципальном уровне.

Так, радикальный идеолог проекта “5.11.17” В. Мальцев в 2016 г. от партии “Партия народной свободы” (далее - “Парнас”) был выдвинут кандидатом в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. В ходе избирательной кампании он предпринял попытку создать коалицию либералов, националистов и казаков.

При проведении предвыборной агитации лидерами “Парнаса” допускались высказывания радикального характера, что явилось основанием для подачи представителями партии “Гражданская платформа” административного искового заявления об отмене регистрации федерального списка кандидатов в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации седьмого созыва, выдвинутого партией “Парнас”. Отмечались факты ведения предвыборной агитации в пользу партии “Парнас” со стороны правых радикалов и националистов.

В ходе выборов депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации 2016 г. актив Хабаровского регионального отделения партии “Справедливая Россия” на безвозмездной основе использовал для агитационно-пропагандистской деятельности представителей ультрарадикальной фанатской группировки “IGF” (неформальное объединение болельщиков футбольного клуба “Ска-Энергия”).

Аналогичные процессы были характерны и для ряда региональных и муниципальных выборных кампаний. В частности, лидеры и члены неформальных объединений футбольных болельщиков - молодежных группировок экстремистской направленности г. Самары принимали активное участие в предвыборных кампаниях различного уровня в качестве агитаторов и наблюдателей политических организаций (“Партия прогресса”, “РПР - Парнас”).

В отличие от легальной оппозиции, осуществляющей свою деятельность в рамках существующего законодательства, радикальная оппозиция преследует цели насильственного изменения конституционного строя и не ограничивает арсенал своих методов действий, средств и источников финансирования правовым полем. Лидерами и функционерами данных структур используются различные угрозообразующие факторы, в числе которых выступают:

- принятие государственными органами непопулярных политических решений в социально-экономической сфере (реформирование ЖКХ, пенсионная реформа, система налогообложения и др.);

- наличие очагов социальной напряженности в регионах с высоким уровнем безработицы и неблагоприятной криминогенной обстановкой;

- снижение реально располагаемых доходов населения, девальвация национальной валюты и рост цен из-за санкционного давления США и стран Евросоюза;

- высокая дифференциация населения по уровню денежных доходов;

- проблемы и недостатки антикриминальной и антикоррупционной политики государства и др.

Существующие социально-экономические трудности могут использоваться для организации и координации различного рода протестных акций, дестабилизации общественно-политической ситуации и смены государственно-политического режима по сценариям "цветных" революций.

В числе важных угроз конституционному строю необходимо выделить вмешательство иностранных государств и подконтрольных им международных организаций в избирательный процесс.

Данная угроза является элементом агрессивной политики США и их союзников в отношении России, которая направлена на демонизацию руководства страны средствами пропаганды, дискредитацию российской государственности и смену государственно-политического режима в стране.

Удобным предлогом для достижения поставленных целей послужила возникшая в результате многолетних целенаправленных усилий США кризисная ситуация вокруг Украины. В ней отчетливо проявились попытки Вашингтона дискредитировать Россию в глазах Европы, максимально разрушить ее связи с европейскими государствами, лишить стороны выгод и преимуществ тесного взаимодействия.

В связи с вступлением Крыма в состав Российской Федерации, провозглашением ДНР и ЛНР на Юго-Востоке Украины зарубежные СМИ и политическое руководство США, Канады и Западной Европы вернулись к агрессивной риторике “холодной войны”. Было предложено “изолировать” Россию и возродить “демократическую коалицию Запада времен “холодной войны” с главенствующей ролью Соединенных Штатов.

В связи с подготовкой выборов 2016 г. заинтересованными иностранными государствами предпринимались активные попытки дискредитации избирательной кампании в Крыму. В условиях реализации украинским руководством реваншистских планов с использованием террористических методов и т.н. “мягкой силы” в ходе подготовки и проведения выборных кампаний 2016 г. зарубежные идеологи и координаторы антироссийской деятельности сделали ставку на украинских и крымско-татарских националистов, активистов псевдоправозащитных структур. Основными формами данной деструктивной деятельности в ходе избирательной кампании выступали:

- блокирование работы и срыв голосования на отдельных избирательных участках с помощью массовых телефонных звонков о закладке взрывных устройств и анонимных электронных сообщений об актах терроризма;

- воспрепятствование допуску избирателей на участки для голосования, расположенные на территории Украины;

- умышленная порча предвыборной агитации;

- нанесение украинской символики и граффити в публичных местах;

- формирование через СМИ и социальные сети общественного мнения о необходимости бойкота выборов;

- порча избирательных бюллетеней антироссийскими лозунгами;

- дискредитация итогов голосования и результатов выборов на территории Республики Крым и г. Севастополя;

- заброска и попытки развертывания на территории Крыма диверсионно-разведывательных групп Главного управления разведки Министерства обороны Украины.

Вместе с тем, благодаря гражданской позиции жителей Крыма, четкой организации избирательного процесса, соблюдению законности и профессионализму сотрудников правоохранительных органов попытки воспрепятствовать волеизъявлению граждан, подорвать доверие к выборам и представительным органам власти были сорваны.

В качестве традиционного инструмента внешнего вмешательства в избирательный процесс задействовались ангажированные международные организации по наблюдению за выборами.

Для выборов в Единый день голосования 18 сентября 2016 г. было характерно расширение формата внешнего наблюдения за выборами и активизация использования возможностей избирательного процесса в ущерб интересам защиты конституционного строя.

Так, Бюро по демократическим институтам и правам человека Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (БДИПЧ ОБСЕ) была развернута самая масштабная с 2003 г. миссия мониторинга избирательной кампании в 50 субъектах Российской Федерации. В Российскую Федерацию были направлены 64 долгосрочных и 370 краткосрочных наблюдателей БДИПЧ ОБСЕ (для сравнения: на выборах 2011 г. в России работали 203 наблюдателя БДИПЧ ОБСЕ).

По прибытию в регионы наблюдатели провели консультации с кандидатами “демократически ориентированных” политических партий “Парнас”, “Яблоко”, “Открытая Россия”, журналистами оппозиционных СМИ, а также руководством и координаторами движения “Голос”. В ходе встреч осуществлялся целенаправленный сбор тенденциозной информации о социально-политической обстановке в России, нарушениях и злоупотреблениях в избирательном процессе, осуществлялось изучение перспективных молодежных активистов и ангажированных политических деятелей. Для формирования информационных поводов по дискредитации избирательной кампании, компрометации конституционных органов власти и управления задействовался потенциал региональных отделений движения “Голос” и аффилированных с ним псевдоправозащитных структур. С привлечением зарубежных и оппозиционных СМИ предпринимались попытки тиражирования тенденциозной информации о нарушениях выборного законодательства со стороны представителей органов власти и парламентских партий в сочетании с замалчиванием аналогичных нарушений, допущенных иными субъектами избирательного процесса.

Как показывает многолетняя практика выборов, реализация угрозы иностранного вмешательства в избирательный процесс возможна в следующих формах:

- оказание финансовой и консультативной помощи некоммерческим организациям, оппозиционным партиям и движениям, нацеливание их действий на дестабилизацию социально-политической обстановки в стране, подрыв доверия населения к законным органам власти и избирательному процессу;

- методическая помощь интересующим избирательным штабам, кандидатам и их доверенным лицам;

- создание финансируемой извне межрегиональной электоральной сети наблюдения за выборами, ориентированной преимущественно на фиксацию нарушений избирательного законодательства и организацию альтернативного подсчета голосов;

- формирование и поддержка молодежных структур “гражданского неповиновения”;

- инспирирование протестной активности в обществе с использованием подконтрольных СМИ и сети Интернет;

- оказание давления на иностранных и международных наблюдателей;

- объявление официальными лицами иностранных государств и международных организаций (Государственный департамент США, Европарламент, Парламентская Ассамблея Совета Европы, Бюро по демократическим институтам и правам человека и др.) выборов недемократичными, а их результатов - сфальсифицированными.

В основе всех этих форм лежат технологии консолидации антигосударственных политических сил, вовлечения населения в протестные акции и их умышленного трансформирования в массовые беспорядки.

Угрозообразующие факторы, связанные с возможностью внешнего вмешательства в избирательный процесс, представлены: агрессивными геостратегическими установками лидеров ряда иностранных государств (их союзов) по “сдерживанию” России и вмешательству в ее внутренние дела в целях неконституционной смены власти; увеличением масштабов и скоординированности применения отдельными государствами информационных технологий, направленных на подрыв суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации; “двойными стандартами” во внешней политике и гуманитарной сфере; использованием правозащитных концепций и института международного наблюдения за выборами в качестве инструмента политического давления на органы власти и управления.

С учетом возможности формирования и обострения угроз конституционному строю в условиях выборов, зависимости потенциала угроз от соответствующих угрозообразующих факторов главные устремления антироссийских сил в ходе подготовки к Единому дню голосования 18 сентября 2016 г. были направлены на формирование оппозиционной коалиции, способной по “украинскому сценарию” инспирировать протестные настроения и в последующем изменить политический курс руководства страны неконституционными методами. Важнейшая роль в этом процессе, как и ранее, отводилась организации незаконных массовых публичных мероприятий с участием молодежи.

Благодаря доверию населения к главе государства, широкой поддержке проводимой органами власти политики дестабилизации социально-политической обстановки, подрыва авторитета государства и антиконституционных проявлений удалось избежать.

В ходе выборов 18 сентября 2016 г. проявились новые угрозы конституционному строю, которые позволили вскрыть слабые места в системе защиты конституционного строя и определить дополнительные направления работы уполномоченных органов по защите конституционных основ организации и функционирования государственной власти.

Эти угрозы необходимо учитывать организаторам выборов и правоохранительным органам. Так, требуется комплексная предупредительно-профилактическая работа в молодежной и праворадикальной среде. Необходимо дальнейшее совершенствование контроля за финансированием некоммерческих объединений и общественных организаций, соответствием деятельности филиалов и представительств иностранных неправительственных организаций уставным целям и задачам, соблюдением ими российского законодательства. Нуждается в развитии противодействие на системной основе коррупции и криминализации государственных и муниципальных органов публичной власти. Востребована наступательная работа по пресечению деятельности агитационных площадок антигосударственной пропаганды в СМИ и Интернете. Представляется целесообразным усиление антитеррористической защищенности критически важных объектов в Крыму и других приграничных с Украиной субъектах Российской Федерации.

Нейтрализация традиционных и пресечение новых угроз должны дополняться устранением реальных причин и условий, формирующих уязвимости системы социально-экономических и политических отношений, подлежащих защите со стороны государства.

4.4 Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации о противодействии религиозно-политическому экстремизму

Взаимосвязанные правовые положения законодательства о противодействии религиозно-политическому экстремизму в Российской Федерации неоднократно становились предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. В рамках своей компетенции Конституционный Суд РФ по запросам уполномоченных субъектов проверял конституционность федеральных законов “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации”, “О политических партиях”, “О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации”, “О милиции”, “О погребении и похоронном деле”, подзаконных актов, примененных в конкретных делах, а также рассматривал жалобы на нарушение конституционных прав и свобод граждан.

Решения Конституционного Суда РФ, связанные с противодействием религиозно-политическому экстремизму, можно классифицировать по предмету регулирования и по юридической силе проверяемых (оспариваемых) нормативных правовых актов.

В зависимости от предмета регулирования проверяемых (оспариваемых) нормативных правовых актов представляется возможным выделить:

- решения Конституционного Суда о конституционных полномочиях федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов РФ по защите основ конституционного строя, суверенитета, единства системы государственной власти и государственной целостности;

- решения Конституционного Суда, касающиеся статуса политических партий, принципов их организации и деятельности;

- решения Конституционного Суда по рассмотрению жалоб граждан на нарушение их конституционных прав действиями государственных органов и должностных лиц в области противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму.

По юридической силе проверяемых (оспариваемых) нормативных правовых актов различаются решения Конституционного Суда по проверке конституционности федеральных законов и подзаконных актов, примененных в конкретных делах.

В Определении от 17 июня 2008 г. № 452-О-О по запросу Сахалинской областной Думы Конституционный Суд рассмотрел вопрос о разграничении предметов ведения и полномочий федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов РФ по противодействию терроризму и экстремизму .

В соответствии с правовой позицией, выраженной Конституционным Судом Российской Федерации, “Конституция Российской Федерации непосредственно не определяет противодействие терроризму и экстремизму в качестве сферы ответственности какого-либо одного уровня публичной власти. Конституционно значимые цели данного направления деятельности Российской Федерации как демократического федеративного правового государства обусловливают необходимость осуществления системы правовых, организационных, экономических, воспитательно-идеологических и иных мер превентивного, пресекательного и восстановительного характера. Их реализация, в свою очередь, предполагает необходимость осуществления государственных полномочий как в сфере ведения Российской Федерации, так и в сфере совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.

Федеральный законодатель, устанавливая компетенционные, организационно-правовые, финансово-экономические и иные основы противодействия терроризму и экстремизму, вправе определять содержание и объем полномочий органов государственной власти субъектов Российской Федерации по противодействию терроризму и экстремизму”.

К числу важнейших решений Конституционного Суда, касающихся проверки конституционности подзаконных актов по защите основ конституционного строя, суверенитета, единства системы государственной власти и государственной целостности, относится Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 июля 1995 г. № 10-П.

В нем оценивалась конституционность Указа Президента Российской Федерации от 30 ноября 1994 года № 2137 “О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики”, Указа Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 года № 2166 “О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта” и постановления Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 года № 1360 “Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа”. По запросам Совета Федерации и группы депутатов Государственной Думы ФС РФ оспаривалась возможность использования Вооруженных Сил на территории РФ для защиты основ конституционного строя, суверенитета, единства системы государственной власти и государственной целостности.

В своем решении по данному делу Конституционный Суд подтвердил, что “Указ Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 года № 2166 “О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта” принят в пределах конституционных полномочий Президента Российской Федерации, предусмотренных статьями 71 (пункт “м”), 78 (часть 4), 80 (часть 2), 82 (часть 1), 87 (часть 1), 90 (часть 3) и 114 (пункт “ж” части 1) Конституции Российской Федерации, и соответствует Конституции Российской Федерации.

Содержащиеся в постановлении Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 года № 1360 “Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа” положения о выдворении за пределы Чеченской Республики лиц, представляющих угрозу общественной безопасности и личной безопасности граждан, а также о лишении аккредитации журналистов, работающих в зоне вооруженного конфликта, признаны не соответствующими статьям 27 (часть 1), 29 (части 4 и 5), 55 (часть 3) и 56 Конституции Российской Федерации.

В формате противодействия религиозно-политическому экстремизму представляют интерес решения Конституционного Суда Российской Федерации, касающиеся статуса политических партий, принципов их организации и деятельности.

В Постановлении от 15 декабря 2004 года № 18-П “По делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 9 Федерального закона “О политических партиях” в связи с запросом Коптевского районного суда города Москвы, жалобами общероссийской общественной политической организации “Православная партия России” и граждан И.В. Артемова и Д.А. Савина” Конституционный Суд РФ подтвердил законность ограничения создания политических партий по признакам национальной и религиозной принадлежности.

Конституционный Суд РФ отметил, что на современном этапе российское общество, в том числе политические партии и религиозные объединения, еще не приобрело прочный опыт демократического существования.

В этих условиях создание партий по религиозному признаку открыло бы путь к политизации религии и религиозных объединений, политическому фундаментализму и клерикализации партий, что в свою очередь повлекло бы отторжение религии как формы социальной идентичности и вытеснение ее из системы факторов, консолидирующих общество. Создание партий по национальному признаку могло бы привести к преобладанию в выборных органах власти представителей партий, отражающих интересы больших этнических групп в ущерб интересам малых этнических групп, и тем самым -- к нарушению установленного Конституцией РФ принципа правового равенства независимо от национальной принадлежности.

По мнению Конституционного Суда, политические партии в России надконфессиональны и внеконффессиональны. В многонациональной и многоконфессиональной России - вследствие особенностей функционирования ведущих вероучений (с одной стороны, православия как господствующего направления христианства, а с другой -- мусульманства), их влияния на социальную жизнь, в том числе использования в политической идеологии, - такие понятия, как “христианский”, “православный”, “мусульманский”, “русский”, “татарский” и т. п., ассоциируются в общественном сознании скорее с конкретными конфессиями и отдельными нациями, чем с системой ценностей российского народа в целом. Поэтому Конституционный Суд РФ однозначно высказался против использования соответствующих слов в наименованиях политических партий.

Предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ по жалобам Балтийской республиканской партии и Российской коммунистической рабочей партии являлся численный состав и территориальный масштаб деятельности политических партий.

В своем Постановлении от 1 февраля 2005 г. № 1-П по жалобе Балтийской республиканской партии Конституционный Суд указал, что “создание региональных и местных политических партий могло бы привести - принимая во внимание сложносоставной характер Российской Федерации - к образованию множества региональных партийных систем, что чревато превращением формирующейся партийной системы в фактор ослабления развивающейся российской демократии, народовластия, федерализма, единства страны и тем самым - ослабления конституционных гарантий прав и свобод на всей территории Российской Федерации”.

Конституционный Суд подтвердил, что законодательное регулирование, в соответствии с которым статус политической партии могут получить только общенациональные (общероссийские) общественные объединения, не только направлено на формирование в стране реальной многопартийности, на правовую институционализацию партий в качестве важного фактора становления гражданского общества и стимулирование образования крупных общенациональных партий, но и необходимо в целях защиты конституционных ценностей, прежде всего - обеспечения единства страны.

Численный состав и территориальный масштаб деятельности политических партий должен быть достаточным, чтобы они были способны выполнять свои уставные задачи в качестве общероссийских политических партий. Для формирования и выражения политической воли народа партия должна обладать значительной поддержкой в обществе. Такой поддержкой могут обладать только крупные и хорошо структурированные партии. Численность партии должна устанавливаться с учетом невозможности раздробления депутатского корпуса на множество мелких групп, чтобы обеспечить нормальное функционирование парламента, стабильность законодательной власти и конституционного строя в целом.

В Постановлении от 16 июля 2007 г. № 11-П по жалобе Российской коммунистической рабочей партии Конституционный Суд отметил, что “федеральный законодатель вправе устанавливать требования к численному составу политических партий, исходя из конкретно-исторических условий развития Российской Федерации; данные требования, предъявляемые к политическим партиям, могут меняться в ту или иную сторону, поскольку они не произвольны, а объективно обусловлены решаемыми в законодательном порядке задачами в сфере развития политической системы и обеспечения ее адекватности принципам конституционного строя Российской Федерации и не влекут отмену или умаление конституционного права граждан на объединение в политические партии или его несоразмерное ограничение”.

Самостоятельный фрагмент составляют решения Конституционного Суда по рассмотрению жалоб граждан на нарушение их конституционных прав действиями государственных органов и должностных лиц в области противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 9 ноября 2009 г. № 16-П по жалобе гражданина В.З. Измайлова рассматривались конституционность и объективность оснований исключения избирательным объединением отдельных кандидатов из зарегистрированного списка. Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что в случае осуществления кандидатом, включенным в список кандидатов, призывов к совершению экстремистских действий, разжигания социальной, национальной или религиозной розни, пропаганды и публичной демонстрации нацистской атрибутики или символики, либо установления в отношении такого кандидата фактов осуществления экстремистской деятельности до приобретения им статуса кандидата избирательное объединение вправе по собственной инициативе исключить таких кандидатов из зарегистрированного списка.

В Определении от 21 декабря 2004 г. № 411-О “Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Одиянкова Ю.Г. на нарушение его конституционных прав положениями пункта 9 статьи 18, пунктов 7 и 8 статьи 64 Федерального закона “О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации” и пункта 28 статьи 10 Закона РСФСР “О милиции” Конституционный Суд подтвердил конституционность правовых положений, предусматривающих право избирательных комиссий обращаться в правоохранительные органы с представлениями о пресечении нарушений правил предвыборной агитации, и обязанность правоохранительных органов принимать меры по пресечению таких нарушений.

В области противодействия религиозно-политическому экстремизму в Российской Федерации заслуживает внимания Постановление Конституционного Суда от 28 июня 2007 г. № 8-П “По делу о проверке конституционности статьи 14.1 Федерального закона “О погребении и похоронном деле” и Положения о погребении лиц, смерть которых наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта, в связи с жалобой граждан К.И. Гузиева и Е.Х.Кармовой”.

Согласно сформулированной в данном Постановлении правовой позиции Конституционного Суда, “интересы пресечения терроризма, его общей и специальной превенции, ликвидации последствий террористических актов, сопряженных с возможностью массовых беспорядков, столкновений различных этнических групп, эксцессов между родственниками лиц, причастных к террористическим актам, населением и правоохранительными органами, угрозой жизни и здоровью людей, могут обусловливать в определенных конкретно-исторических условиях установление особого правового регулирования погребения лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с участием в террористической деятельности прекращено из-за их смерти, наступившей в результате пресечения террористического акта.

Захоронение лица, принимавшего участие в террористическом акте, в непосредственной близости от могил жертв его действий, совершение обрядов захоронения и поминовения, с одной стороны, служат пропаганде идей террора, а с другой - оскорбляют чувства родственников жертв этого акта и создают предпосылки для нагнетания межнациональной и религиозной розни. Выдача родственникам для захоронения тел лиц, смерть которых наступила в результате совершенного ими террористического акта, способна создать угрозу общественному порядку, правам и законным интересам других лиц, их безопасности, в том числе привести к разжиганию ненависти, спровоцировать акты вандализма, насильственные действия, массовые беспорядки и столкновения, что может повлечь за собой новые жертвы, а места захоронений участников террористических актов могут стать местами культового поклонения отдельных экстремистски настроенных лиц, будут использоваться ими в качестве средства пропаганды идеологии терроризма и вовлечения в террористическую деятельность.

При таких обстоятельствах федеральный законодатель вправе ввести особый порядок погребения лиц, чья смерть наступила в результате пресечения террористического акта, участниками которого они являлись”.

Таким образом, анализ решений Конституционного Суда РФ о противодействии религиозно-политическому экстремизму свидетельствует о выработке системы доктринальных взглядов судей КС РФ, направленной на предупреждение и пресечение экстремистских проявлений, в т.ч. в политической и религиозно-идеологической сфере.

К числу таких доктринальных взглядов относятся:

- право федерального законодателя устанавливать содержание и объем полномочий органов государственной власти субъектов Российской Федерации по противодействию терроризму и экстремизму;

- правомерность ограничения создания политических партий по признакам национальной и религиозной принадлежности;

- недопустимость создания региональных и местных политических партий;

- установление численности партии с учетом невозможности раздробления депутатского корпуса на множество мелких групп, чтобы обеспечить стабильность законодательной власти и конституционного строя в целом;

- правомерность исключения избирательным объединением отдельных кандидатов из зарегистрированного списка в связи с осуществлением экстремистской деятельности либо установлением в отношении таких кандидатов фактов осуществления экстремистской деятельности до приобретения ими статуса кандидата;

- правомерность правовых положений, предусматривающих право избирательных комиссий обращаться в правоохранительные органы с представлениями о пресечении нарушений правил предвыборной агитации, и обязанность правоохранительных органов принимать меры по пресечению таких нарушений;

- правомерность установления особого законодательного регулирования погребения лиц, смерть которых наступила в результате совершенного ими террористического акта, с учетом возможности массовых беспорядков, столкновений различных этнических групп, эксцессов между родственниками лиц, причастных к террористическим актам, населением и правоохранительными органами.

Конституционно-правовой смысл, выявленный Конституционным Судом Российской Федерации, является общеобязательным и исключает любое толкование проанализированных правовых позиций в правоприменительной практике.

РАЗДЕЛ 5. Информационное противодействие террористической и иной экстремистской деятельности

5.1 О некоторых аспектах информационного противодействия террористической деятельности МТО и северокавказского бандподполья

В рамках реализации системы мер по противодействию терроризму в Российской Федерации особую актуальность приобретают вопросы информационного противодействия террористической деятельности МТО и бандподполья.

В зависимости от объектов воздействия можно выделить следующие основные способы информационного воздействия террористических структур:

1. Использование деструктивных психологических технологий в процессе личного контакта с потенциальным кандидатом для воздействия на его сознание и формирования у него необходимых установок.

2. Проведение агитации среди верующих, прежде всего среди молодежи, начинающей осваивать основы религии, в местах отправления религиозных культов и выбор вербовщиками потенциальных кандидатов для индивидуальной обработки.

3. Ведение открытой агитационной деятельности в образовательных учреждениях, спортивных секциях и клубах.

4. Ведение лицами, прошедшими боевую и диверсионную подготовку в лагерях МТО и участниками вооруженных конфликтов, агитационной деятельности в местах лишения свободы в целях консолидации осужденных в т.н. "тюремных" джамаатах.

5. Пропаганда в глобальных информационных сетях и использование социальных сетей и мобильных приложений для подбора и изучения подходящих кандидатур для вовлечения в террористическую деятельность.

Вовлечение в террористическую деятельность осуществляется поэтапно и носит комплексный характер.

На первом этапе происходит первичное изучение и проверка надежности кандидата.

На втором этапе проводится вербовочная беседа и ограничиваются контакты с окружением. Создается зависимость от “братьев” -единомышленников и обязательства перед “джамаатом”. Все это способствует формированию искаженного (упрощенного) образа действительности. Параллельно проходит обучение террористическим навыкам и правилам конспирации.

На третьем этапе происходит закрепление кандидата, формирование готовности совершить преступление террористического характера.

Специалистами МТО применяются адресные методики воздействия на целевые аудитории. Так, при работе с мужчинами основной акцент вербовщиками делается на героизации воинов “джихада”, их военных успехах, необходимости восстановления справедливости и защите “истинных” последователей ислама от притеснения. При идеологической обработке девушек зачастую используется их стремление обзавестись семьей и детьми. Девушек привлекают идеализированные образы супругов из числа истинных мусульман. Мужья - муджахиды, в отличие от российских, не будут пить, курить (что запрещено шариатом), изменять (поскольку вправе заводить легальные гаремы). За мусульманками шариат закрепил право на развод, обязательную долю имущества супругов, возможность в замужестве сохранять девичью фамилию и т.п.).

Конспиративность террористических ячеек, ограниченность контактов и постоянная угроза уголовного преследования усиливают сплоченность и влияния лидера (“амира”) на остальных членов, способствуют размыванию ответственности за противоправные деяния и недооценке их последствий.

Следует констатировать, что наиболее массовый характер приобретает пропаганда МТО в сети Интернет.

В Интернете регулярно размещаются обращения лидеров бандформирований к “братьям по вере”, звучат призывы к вооруженному джихаду и угрозы терактов в отношении сотрудников органов власти и управления. Анализ контента популярных видеохостингов свидетельствует о наличии в свободном доступе значительного массива материалов об идеологии и террористической практике бандформирований СКР.

Интернет-ресурсы бандподполья СКР отличаются привлекательностью графического оформления, оперативностью обновления, продуманностью интерфейса, приоритетной ориентацией на молодежь. Особенностями их технической организации являются: регистрация доменов на подставных лиц, размещение на серверах зарубежных провайдеров, наличие “зеркал” - веб-ресурсов с частично измененной именной группой.

По содержанию информационные материалы террористического бандподполья СКР можно условно поделить на три основные категории:

а) видеоролики со сценами совершения боевиками преступлений (терактов, убийств сотрудников правоохранительных органов и др.);

б) обращения участников бандформирований (угрозы должностным лицам органов власти и управления, сотрудникам правоохранительных органов, баяты “амирам” и др.);

в) материалы дезинформационного характера (о социально-политической обстановке, общественных и государственных деятелях и др.).

По направленности экстремистской пропаганды можно выделить следующие формы “информационного джихада” с использованием сети Интернет:

- размещение мультимедийных материалов с критикой российского руководства, органов власти СКР, формированием нетерпимости по отношению к России (“кафирской Русне”), пропагандой построения государства с шариатской формой правления;

- распространение фото и видео-изображений действующих и нейтрализованных участников бандгрупп и результатов “шахидских операций”; “героизация лидеров джихада”;

- индивидуальная агитационная обработка пользователей путем распространения выборочных отмененных аятов, якобы призывающих к совершению преступлений, фетв по вопросам джихада и вынесения такфира, а также применения аятов о многобожниках и неверных в отношении мусульман;

- рассылка электронных писем целевой аудитории с призывом к исправлению акиды, “чистому” исламу, джихаду против куфра и ширка, а также рассылка террористических угроз в адрес должностных лиц органов власти и управления, сотрудников правоохранительных структур, представителей СМИ и официального ислама;

- разработка и распространение сетевых компьютерных игр, пропагандирующих идеологию вооруженного джихада.

Следует отметить, что вместо противодействия террористической идеологии бандподполья, основанного на профилактике и пресечении деструктивного информационно-пропагандистского воздействия, органы власти и управления длительное время занимались, главным образом, пассивной антитеррористической пропагандой и борьбой с экстремистскими и террористическими сайтами путем блокирования сетевых адресов в зонах “ru” и “рф”.

Вместе с тем полноценное информационное противодействие терроризму (далее - ИПТ) требует новых подходов к пониманию сущности и содержания данного вида деятельности, которые охватывают:

- разоблачение антиобщественного характера базовых идей, взглядов и террористических доктрин;

- подрыв доверия населения к идеологическим постулатам терроризма и формирование негативного отношения к террористическим структурам;

- формирование в обществе устойчивого антитеррористического сознания и поддержки населением антитеррористической политики государства.

Актуальные потребности ИПТ предполагают смещение акцентов с пассивной контраргументации и пропаганды к активному наступательному информационному противодействию конкретным террористическим угрозам и акциям.

На современном этапе ИПТ можно представить в виде комплекса наступательных оперативно-розыскных, информационно-пропагандистских, правовых, организационных и иных мер, направленных на выявление, предупреждение и нейтрализацию негативного информационно-психологического воздействия террористических структур на общественные отношения, а также на противодействие использованию информационно-коммуникационных технологий в террористических целях. Практическая деятельность в данной сфере осуществляется в рамках реализации Комплексного плана противодействия идеологии терроризма в Российской Федерации на 2013-2018 годы.

ИПТ возложено, главным образом, на правоохранительные органы и спецслужбы.

В качестве основных задач информационного противодействия терроризму следует выделить:

мониторинг и анализ оперативно значимой информации об устремлениях террористических структур, их ресурсной базе и тактике действий в информационном пространстве, направленных на инспирирование терроризма;

организация и осуществление активных мероприятий по нейтрализации выявленных террористических угроз в информационной сфере;

установление, розыск и привлечение к уголовной ответственности лиц, причастных к созданию и наполнению информационного пространства террористическим контентом;

использование потенциала органов власти, местного самоуправления, общественных и политических структур, образовательного, научного и бизнес-сообществ, религиозных конфессий, СМИ и других институтов гражданского общества в целях изучения и разоблачения террористической идеологии, формирования у населения устойчивого антитеррористического сознания.

Важную роль в решении задач правоохранительных органов по линии ИПТ играют оперативно-розыскные и информационно-пропагандистские мероприятия, которые позволяют снижать активность террористических и экстремистских организаций, минимизировать риск использования религиозных и национальных факторов для дестабилизации социально-политической обстановки в стране.

Оперативно-розыскные мероприятия в сфере ИПТ охватывают:

мониторинг террористических и экстремистских интернет-ресурсов;

...