Гражданский процесс и Римское право в диссертациях дореволюционной России

Содержание диссертации составляют три главы.

В первой главе автор рассматривает принципы римского права, во второй - институты римского гражданского права, аналогичные представительству: приобретение прав и установление обязанностей через подвластных детей и рабов, и так называемое посредственное представительство в римском гражданском праве.

В третьей главе «Свободное представительство в римском гражданском праве» Казанцев последовательно рассматривает представительство при приобретении владения и собственности, представительство в области обязательств, представительство в закладном праве, представительство в области наследственного права, а также исключения, неподходящие под вышеназванные рубрики.

Этими исследованиями автор обосновывает высказанное в начале работы положение.

Подводя общий итог заключительной третьей главе, Казанцев утверждает, что жизненная потребность прорвала оплот, поставленный этическим взглядом на деятельность лица, на его самобытность. Как ни приспособляли римляне старые институты к нараставшему жизненному разнообразию, наконец, это стало невозможно, и средство к удовлетворению практических потребностей нашли там, где и не думали его искать, где искать его считали несогласным с исконными взглядами. Там же. - С. 118.

По мнению Казанцева, признание свободного представительства при некоторых правоотношениях (владении, mutuum, condictiones datorum, bonorum possessio etc) как более легкого способа заступления одного лица другим, «вызвало смягчение в других видах посредничества. Так появились смягченные иски при прокуратуре, сильно приблизившие этот вид посредничества к посредничеству представительному. Но эти институты все-таки во многом различались. И первый остается главным орудием для удовлетворения потребностей оборота; второй же применяется в исключительных случаях. На этом и остановилось развитие взглядов римлян на посредничество. Первый шаг к признанию представительства, признанию полному и повсеместному был сделан; но путь - не докончен. Период падения настал для римской юриспруденции слишком рано. Юстиниан прибавил исключений, но принцип сохранил». Там же. - С. 118-119.

Таким образом, результат магистерского исследования Казанцева - обоснование положения о том, что римское право не выработало точно и определенно понятия представительства и не имело названия для этого юридического явления.

В.Б. Ельяшевич

Магистерская диссертация В.Б. Ельяшевича «Юридическое лицо, его происхождение и функции в римском частном праве» была защищена в 1910 году в Санкт-Петербургском университете.

Цель своей работы автор видит в том, чтобы показать, что путь, каким идет господствующие теории юридического лица, не может привести к пониманию подлежащих изучению явлений. Ельяшевич В.Б. Юридическое лицо, его происхождение и функции в римском частном праве. В.Б. Ельяшевич. - СПб., типо-лит. Шредера, 1910. - С. III.

В предисловии к диссертации он отмечает, что все значение юридического лица, как правовой формы, исчерпывается в действительности тем, что оно вводит в гражданский оборот разные сложные образования, порожденные экономической и общественной жизнью. Вне этого предоставление прав юридического лица юридической структуры явлений не затрагивает и не меняет. Объединенные одной этой общей чертой - выступлением в обороте в качестве самостоятельных носителей прав и обязанностей, - явления эти в остальном расходятся.

Чтобы доказать данное положение автор пытается установить, в силу каких условий возникло в Риме юридическое лицо, как правовая форма, и какие функции оно выполняло.

Оставляя в стороне определения римских юристов и понятия и работая над явлениями, Ельяшевич разделяет свое исследование на четыре раздела.

Подчеркивая, что государство, вопреки господствующим представлениям, не сыграло никакой роли в развитии юридического лица в Риме, Ельяшевич в первом разделе центр тяжести своего исследования перенес на муниципии, с которыми он связывает происхождение юридического лица.

Установив в разделе втором эпоху, к которой должно быть отнесено первое появление муниципий и выступление их в качестве юридических лиц гражданского права, автор следил за развитием гражданской правоспособности муниципий.

В разделе третьем рассматривается распространение гражданской правоспособности на союзы и отношение ее к внутренней структуре союзов.

Наконец, раздел четвертый посвящен вопросу о круге явлений, обнимаемых понятием юридического лица в законодательстве Юстиниана.

Относительно своих выводов, полученных на почве римского права, автор подчеркивает, что они имеют непосредственное значение и для исследования современного права, так как последнее не только восприняло римскую форму юридического лица, но еще сильнее оттенило основной ее характер, подводя под нее значительно более широкий круг явлений.

Рассмотрим теперь итоги исследования В.Б. Ельяшевича. Их можно представить в виде следующих положений:

- непосредственным поводом к созданию римлянами формы юридического лица послужила необходимость ввести в гражданский оборот муниципии, только что достигшие автономии. Здесь, в сфере муниципальной, складывается и развивается союзная гражданская правоспособность;

- уже чрезвычайное разнообразие явлений, подводимых под понятие юридического лица, должно было бы навести современную доктрину на мысль, что юридическая личность не обусловлена внутренней структурой скрывающегося за ней отношения;

- во всех изученных нами союзных образованиях мы находим два момента: известную организацию и обособленное имущество, служащее целям этой организации;

- единственный момент, общий всем без исключения юридическим лицам, это способ их выступления вовне;

- юридическим лицом является та организация, которая в обороте рассматривается как единство. Только с этой стороны можно провести грань, чтобы взять обычное противопоставление между юридическим лицом и товариществом: по своей внутренней структуре они могут быть абсолютно тождественны. В этом особом характере отношений сложного целого с третьими вся сущность юридического лица;

- самые разнообразные формы коллективного правообладания, подчас совершенно нового типа, вводятся, чрез посредство юридического лица, в общую систему правоотношений, находят себе здесь место, мирно умещаясь в старые рамки;

- развитие, начавшееся на почве римского права, непосредственно продолжалось в современном. Последнее не только усвоило все те виды юридических лиц, которые были известны римлянам, но присоединило сюда и новые. Там же. - С. 447-456.

Таковы очень интересные выводы из магистерского исследования В.Б. Ельяшевича.

4. Права на вещи

Н.А. Кремлев

Магистерская диссертация Н.А. Кремлева Кремлев Н.А. К учению о праве добросовестного владельца на плоды по римскому праву. Исследование Н. Кремлева. - Казань, в Унив. тип., 1866. - 66 с. «К учению о праве добросовестного владельца на плоды по римскому праву» была защищена в Казанском университете в 1866 году.

В своей работе Кремлев предлагает исследование о тех местах источников классического римского права, которые, по его мнению, дали повод господствующей теории отстаивать мнение о том, что добросовестный владелец и по классическому римскому праву, как и по юстиниановскому, обязан по виндикации собственника главной вещи officio judicis выдать ему плоды extantes.

Как указывает автор, внимательное рассмотрение источников приводит его к тому результату, что они не могут служить основанием для такого воззрения. И так как других доказательств правильности вышеуказанного воззрения нет, то Кремлев и решается вопреки общепринятому учению утверждать, что классическое право совершенно не знакомо с этим обязательством добросовестного владельца.

Исследование автор начала с изложения очерка теорий, высказанных по вопросу о праве добросовестного владельца на плоды в римском праве. Причем указываются все крупные моменты теорий, высказанных со времен Савиньи, и при изложении каждой из этих теорий группируются сочинения, в которых содержатся сколько-нибудь подробные возражения против нее, чего, по мнению Кремлева, нет еще в юридической литературе.

Рассмотрим ход исследования Кремлева и результат его.

В начале своей работы автор все высказанные по вопросу о праве добросовестного владельца на плоды мнения (до времен Савиньи) группирует в пять рубрик:

I. По мнению одних - и это мнение до начала XIX столетия было господствующим - добросовестный владелец приобретает плоды в собственность, но эта собственность с предъявлением виндикации со стороны собственника главной вещи прекращается, так что с этого момента плоды принадлежат собственнику главной вещи, разве они уже потреблены владельцем.

II. Другие делают различие между fructus naturales и industriales, признавая за добросовестным владельцем собственность только по последним.

III. Иные сходятся между собою в том, что решительно отрицают для добросовестного владельца собственность на плоды, но относительно того, какое право принадлежит ему, мнения расходятся.

IV. Высказаны и такие мнения, которые представляются смесью, видоизменением или ограничением предыдущих.

V. Наконец, были защитники, хотя не многочисленные, и господствовавшего между глоссаторами мнения. Там же. - С. 2-3.

Подвергнув тщательному пересмотру и критике относящиеся к предмету исследования места источников и высказанные разнообразные толкования их, автор утверждает, что обязательство добросовестного владельца выдать плоды extantes по иску собственника давшей плоды вещи «есть одно из неудачных, жалких византийских нововведений, лишенное внутреннего основания и в практике ведущее к нелепым результатам, и что господствовавшая между глоссаторами теория о праве добросовестного владельца на плоды по римскому праву, господствующая и в настоящее время, справедлива лишь для времени после классического периода римского права. По отношению же к этому периоду ни одна из означенных теорий, со времен глоссаторов доныне, не представляется справедливою. Думаю, что по классическому праву добросовестный владелец, пока продолжается его добросовестность, приобретает на все плоды, без различия между fructus industriales и mere naturales, с момента сепарации, бесповоротную собственность». Там же. - С. 18-19.

В этом Кремлев усматривает отличие своего мнения от господствующего.

Завершая исследование и заканчивая анализ источников классического римского права, Кремлев устанавливает позднейшее происхождение тех фраз в этих источниках, которые «смущают исследователей римского права, мешают им видеть в нем, для классического периода, бесповоротное право собственности добросовестного владельца на плоды, ясно признаваемое другими местами источников в классическом римском праве; фраз, которые не могут быть приписаны классическим юристам, а должны быть признаны интерполяцией византийских компиляторов, имевших в виду, при внесении отрывков из сочинений классических юристов в юстиниановское законодательство, согласовать эти отрывки с действовавшим тогда правом». Там же. - С. 63-64.

Таковы главные результаты, к которым пришел Н.А. Кремлев.

Л.Б. Дорн

Л.Б. Дорн для своей магистерской диссертации «Об узуфрукте по римскому праву», Дорн Л.Б. Об узуфрукте по римскому праву. Сочинение Л. Дорна. Т. 1. - СПб., тип. Имп. Академии наук, 1871. - 494 с. защищенной в 1871 году в Санкт-Петербургском университете, выбрал предметом рассмотрения самый обширный по объему доставляемых им материальных прав сервитут, а именно узуфрукт (usufructus, usufruit, Niessbrauch oder Nutzniessung), по отношению к которому автор встречает аналогичное явление в отечественном праве в институте пожизненного владения.

Работа Л.Б. Дорна состоит из пяти глав:

Глава I. Значение выражения: «ususfructus». Различие ususfructus от usus в источниках.

Глава П. Определение понятия «ususfructus».

Глава III. Исторические замечания об узуфрукте.

Глава IV. О правах узуфруктуария.

Глава V. Об обязанностях фруктуария.

Все основные выводы автор сосредоточил в 23-х положениях к диссертации, в которых дает общее определение сервитутам, а также результаты исследования отношений хозяина и фруктуария:

1. Сервитуты суть права, доставляющие индивидуально определенному субъекту власть непосредственно влиять на чужую телесную вещь, в отношении к какой-либо пользе, доставляемой ею субъекту, с сохранением самой вещи хозяину.

2. Определение сервитутов как прав над известным качеством служащей вещи, рассматриваемым как фиктивная вещь, несостоятельно.

3. О сервитутах в вещах, никому не принадлежащих, не может быть речи.

4. Различные взгляды новейших юристов на значение сервитута usus примиряются в виду того соображения, что сами римляне только постепенно дошли до рассмотрения права узуария на плодоизвлечение, как явления нормального.

5. Определение узуфрукта, данное юристом Павлом во fr.l Dig. De usufructu 7,1, заключает в себе все существенные признаки этого института.

6. Рассмотрение quasi ususfructus относится к учению об обязательствах, так как quasi ususfructus есть ничто иное, как квалифицированный заем.

7. Из сохранившихся источников не видно, чтобы римлянам понятие сервитута было известно ранее, чем понятие обязательства.

8. Объектом quasi possessio служит телесная вещь, как и при corporis possessio.

9. Если отношение к вещи защищается интердиктами retinendae et recuperandae possessionis, то этого достаточно для того, чтобы в данном случае можно было говорить о владении или о quasi possessio juris.

10. Quasi possessio узуфрукта, раз приобретенное, продолжается несмотря на то, что quasi possessor не пользуется вещью.

11. Хозяин движимой вещи, отданной в узуфрукт, имеет юридическое средство для того, чтобы вытребовать предъявление ее со стороны фруктуария.

12. Фруктуарий имеет право заменить, с соблюдением определенных условий, найденный им способ пользования praedio rastico, другим способом эксплуатации.

13. Фруктуарий может при известных условиях снимать плоды и неспелыми, не выходя этим из границ своего права.

14. Фруктуарий может рубить высокоствольный лес с целью продажи только тогда, когда этот лес составляет единственный предмет узуфрукта.

15. Фруктуарий получает собственность в плодах только через перцепцию на основании того общего правила, по которому в пользу его обращается только та прибыль от вещи, которая получена его деятельностью, а он не приобретает случайных, чрезвычайных приращений вещи.

16. О дележе гражданских плодов между хозяином и фруктуарием по правилу не может быть речи.

17. Узуфрукт может быть уступаем только quoad exercitium, а не quoad jus.

18. Fr. 66 Dig. dc jure dotium 23, 3 необходимо требует эмендации.

19. Мнение, по которому фруктуарий может избавиться от лежащих на нем обязанностей не только окончательным отказом от своего права, но и временным возвращением вещи хозяину, несправедливо.

20. Реальное обеспечение считалось римскими юристами столь существенною принадлежностью узуфрукта, что даже хозяин вещи не мог окончательно освободить фруктуария от этого обеспечения.

21. При прекращении узуфрукта per non usum фруктуарий сохраняет за собою полную ответственность перед хозяином в течение времени, определенного для прекращения права non usu.

22. Cautio usufructuaria должно быть представлено и при deduction ususfructus, хотя бы перенесение собственности при этом совершалось безмездно.

23. Невозможность возложить на имение, находящееся в узуфрукте, сервитут, даже с согласия фруктуария, объясняется тем, что это привело бы к обновлению узуфрукта. Там же. - С. I-III.

Таковы итоги магистерского исследования Л.Б. Дорна.

Ф.М. Дыдынский

В предисловии к докторской диссертации «Залог по римскому праву», защищенной в 1872 году в Санкт-Петербургском университете, Ф.М. Дыдынский, Дыдынский Ф.М. Залог по римскому праву. Рассуждение Федора Дыдынского, написанное для получения степени доктора римского права. - Варшава, тип. С. Ольгербранда, 1872. - 278 с. обосновывая выбор темы, отмечает, что право залога в русской юридической литературе менее всех других институтов подвергалось научной обработке.

Поэтому автор излагает в своей работе институт залога в его основных началах без излишних подробностей, которые, по его мнению, могли бы сбить и запутать уразумение самого института.

Что касается итогов работы, то конкретно выводы свои автор не выделяет и не формулирует. В ходе исследования Дыдынский последовательно рассматривает основные моменты института залога в римском праве, делая ссылки и анализируя труды и мнения таких ученых, как Вангеров, Синтенис, Гушке, Мюленбрух, Варнкёниг, Арндс, Гофман, Бринц, Шейрл, Пухта, Шмид, Ланг, Келлер, Дернбург и других.

Поэтому результатом исследования Ф.М. Дыдынского можно считать всесторонний теоретический обзор института залога по римскому праву.

5. Обязательственное право

Н.Л. Дювернуа

Докторская диссертация Н.Л. Дювернуа Дювернуа Н.Л. Основная форма корреального обязательства. Историко-юридическое и критическое исследование по римскому праву. Н. Дювернуа. - Ярославль, тип. Губ. прав., 1874. - 266 с. «Основная форма корреального обязательства. Историко-юридическое и критическое исследование по римскому праву», защищена в 1874 году в Новороссийском университете.

Все свои основные выводы из историко-юридического и критического исследования корреального обязательства Дювернуа поместил в заключение диссертации. Результаты работы, таким образом, можно сформулировать в следующем виде:

- ко времени Юстиниана весь смысл форм и функций абстрактного обязательства исчез окончательно. Нельзя сказать, чтоб это было делом законодательства;

- стипуляция только факультативно заключала в себе элементы отвлеченного обязательства. К концу развития именно эта способность ее оказывается совершенно излишнею. Отвлеченная стипуляция выходит из употребления, без всякого акта, которым совершился бы переворот в системе обязательств. Новообразования материальных контрактов заменяют ее вполне и повсюду. Очевидно, элементы формализма становятся совершенно чуждым жизни явлением, и их место занимает иная, материализующая тенденция (стр. 261);

- меру, сыгравшую решающую роль в смысле прямой отмены корреалитета (для пассивных случаев), находим в L. 28 С. de fidejuss. 8. 41. от 18-го октября 531 года (стр. 262);

- в законодательстве Юстиниана между обеспечением и корреальным обязательством изглаживается вся разница, некогда так глубоко и резко отличавшая оба института. Вместо творческого, в оборотном смысле, значения конструкции, она сходит на степень такого же простого охранительного средства, каким были и поручители в эту пору (стр. 263);

- вопрос о регрессе, который мы считаем совершенно чуждым для подлинного корреалитета, становится все более важным по мере того, как границы корреального обязательства с солидарным теряют распознаваемость, и мы думаем, что полной ясности вопрос о способе и цели регресса достигнет только тогда, когда наука и практика придет к простому заключению, что одни случайные остатки отжившего института не в состоянии дать твердой исходной точки для решения вопросов первейшей практической важности;

- протест многочисленных новых исследователей вопроса против всякой необходимости делать различие между простой солидарностью и корреальностью в общем праве есть, несомненно, совершенно основательный (стр. 264);

- определившаяся в римском формализме конструкция, которой существенные, отвлеченные от прежней формы логические реквизиты применялись позже в другой сфере, не есть пропавший для права исторический опыт. Ее ненадобность в известных условиях оборота не есть свидетельство непригодности ее в других (стр. 265);

- та выработанная техника обмена обязательств, которой образцом служит эта конструкция нигде, конечно, не повторяется в прежнем виде, но смысл, скрывавшийся в ней и определившийся позже, дает в результате навсегда побежденную трудность в вопросе о природе обязательства. Оно не есть только средство для целей материальных. Оно способно само образовать собою самобытный объект обмена, определяющий, связывающий, разрешающий также свободно и, конечно, еще легче, чем материальные вещи, величайшее разнообразие юридических отношений (стр. 265-266).

Таковы основные результаты докторского исследования Н.Л. Дювернуа.

Д.И. Азаревич

Докторская диссертация Азаревича Азаревич Д.И. Прекариум по римскому праву. Дмитрия Азаревича. - Ярославль, тип. Губ. прав., 1877. - 242 с. «Прекариум по римскому праву» защищена автором в 1877 году в Новороссийском университете.

Анализ прекариума начинается с догматического исследования, а затем автор определяет цель дальнейшей работы - путем «исторического умозаключения» постараться дать свое определение значению данной сделки как в римском праве, так и в новейших гражданских законодательствах. Там же. - С. 11.

Рассмотрим результаты исследования.

После подробного рассмотрения отдельных признаков прекариума, исторического их объяснения и рассмотрения истории безымянных договоров путем кондикций Д.И. Азаревич приходит к следующему выводу:

«Позднейший прекариум не мог ассимилироваться с коммодатом, а ближе всего должен был выразиться в своем новом характере договорно-обязательственного отношения в форме безымянного договора. Как не договорное отношение прекариум обладал на общем основании кондикциями, осуществляемыми на возвращение вещи, прекарно отданной в пользование; а этот путь в классической юриспруденции вел исключительно к двусторонним обязательствам, каковыми были contractus iimominati. Реальный же договор, каковым был коммодат, помимо всех других его признаков, отличающих его от безымянного договора, был по основной идее обязательством односторонним». Там же. - С. 202.

Указанная научная идея и составляет главный результат докторского исследования Д.И. Азаревича.

В.В. Ефимов

Докторская диссертация В.В. Ефимова Ефимов В.В. Посильная ответственность должника по римскому праву. Исследование beneficium competentiae. В.В. Ефимова. - СПб., тип. В.С. Балашева, 1888. - 300 с. «Посильная ответственность должника по римскому праву» защищена автором в 1889 году в Санкт-Петербургском университете.

В предисловии к диссертации он отмечает, что beneficium competentiae по дигестам Юстиниана есть льгота, обеспечивающая некоторым лицам неприкосновенность личности и необходимых средств существования в процессе востребования долгов их.

Всю льготу наполняют разные исключения из общих правил о взыскании долгов, судебной защите и некоторых других положений гражданского права, так что однородного впечатления beneficium competentiae не производит. Там же. - С. 1.

Представить данную льготу посильной ответственности, по возможности, в виде связного института, отдельные элементы которого исторически вытекают из других приватных институтов, - такова задача автора в предстоящей работе.

Свое исследование Ефимов распределяет по четырем историческим фазам посильной ответственности:

одна фаза - actio

другая - exceptio

третья - beneficium

четвертая - competentia. Там же. - С. 8.

Рассмотрим выводы автора по каждой выделяемой им исторической фазе посильной ответственности.

В отношении фазы «actio» Ефимов утверждает, что от П века, периода имущественной индивидуализации детей, actio in q.f.p. приобрела еще характер льготной ответственности, должника.

Filiusfamilias, состоявший in partia potestate, стал отвечать самостоятельно in solidum по своим контрактам в исковом и исполнительном процессе, а сделавшийся homo sui juris или in adoptionem datus продолжал быть ответственным quantum facere potest (стр. 66).

Результаты исследования второй фазы посильной ответственности можно представить в следующем виде:

- в источниках немало обладателей эксцепции quod (reus) facere possit. Рассматривая эту разнородную категорию лиц с целью определить природу эксцепции, мы нашли возможным классифицировать их по времени возникновения эксцепции: на обладателей начальной и производной эксцепции. К первым были отнесены: parens, patronus, maritus (против actio rei uxoriae) и socius omnium bonorum;

- римское право представляло полный простор эгоизму кредиторов;

- как теперь, так и в древности, альтруизм прежде всего находил и находит себе область применения в семейных отношениях;

- начальная эксцепция q.f.p. не была актом милости магистрата на пользу должника, или новой льготой последнего, а иной формой охраны исторически сложившегося отношения ответчика к истцу, вызванной признанною потребностью распространения общих исков или построения новых;

- попытка юристов распространить эксцепцию на тех субъектов, для которых особенно рельефно выделился льготный характер эксцепции, не имела решительного успеха, потому что эксцепция q.f.p., обречавшая по своей юридической природе исстари сложившиеся boni mores (maiorum), смотрела больше назад, чем вперед. Так и не суждено было ей подвинуться к значению общего гуманного фактора в гражданском праве (стр. 172-176).

Рассмотрение третьей исторической фазы посильной ответственности -beneficium - привело Ефимова к тому выводу, что безусловная свобода личности есть отличительное свойство третьей фазы сравнительно с предыдущими, которые предоставляли должнику возможность предупредить арест. Это свойство, в свою очередь, составляет один из общих признаков последней исторической системы римского права, открытой в недавнее время и названной jus extraordinarium; две же прежние фазы суть продукты juris ordinarii (стр. 252).

Наконец, в отношении четвертой фазы, competentia, автор отмечает, что в процессе правообразования на почве римского права классическое beneficium competentiae представляется отростком «древа жизни», приносившим в Риме благодатные плоды немногим избранникам из должников; рецепция значительно культивирует его, а теперешняя культура достигает того, что плоды становятся, по возможности, общедоступными (стр. 293).

Вот, таким образом, результаты докторского исследования В.В. Ефимова.

А.Г. Гусаков

Задача магистерской диссертации А.Г. Русакова «Деликты и договоры, как источники обязательств в системе цивильного права древнего Рима», защищенной в 1896 году в Санкт-Петербургском университете, - «разъяснить процесс образования обязательственного права на почве отношений, возникающих из деликтов, показать и доказать, что история обязательственного права не совпадает с историей обязательственного договора, что первая начинается много раньше, нежели вторая». Гусаков А.Г. Деликты и договоры. Историко-юридическое исследование. А. Гусаков. - М., Унив. тип., 1896. - С. V.

Для этого в трех отделах автор последовательно исследует деликты и договоры, как источники древнейшего римского обязательственного права.

Все итоги помещены в заключение к диссертации и представлены в следующем виде:

- в представлении классических юристов, как и в нашем современном представлении, проводится строгое различие между неисполнением договора и совершением деликта. Напротив, на той стадии общественного развития, которая отражается в правилах XII таблиц, и даже в интерпретации их, деликты и договоры являются, в процессуальном отношении, юридическими фактами, производящими совершенно однородные последствия: как делинквент, так и неисправный должник подвергаются одной и той же, общей для них участи (стр. 225);

- несомненный и бесспорный факт, что в древнем римском праве система деликтных обязательств оказывается более или менее полной и цельной (стр. 226);

- для древних римлян, как и для других народов, вся теория гражданского права может быть сведена к двум главным институтам - к семье и собственности, а соответственно тому и вся теория гражданского процесса - к средствам защиты прав собственника и домовладыки;

- нам засвидетельствована как древнейшая форма римского обязательственного договора пехит. Но именно на этом договоре легко видеть, что отношения, из него возникающие, определяются способом, чрезвычайно типичным, но не для договоров, а для деликтов;

- стипуляция есть самостоятельная фигура, возникающая не посредством упрощения древнего церемониала пехит, а независимо от него. Старинное пехит оказало одно лишь влияние, - оно завещало позднейшей юриспруденции понятие об узах, связующих лиц, находящихся, в отношении друг к другу, в положении кредитора и должника;

- дальнейшее обязательственное право возникает и развивается в форме тех юридических последствий, которыми сопровождаются нарушение чужих прав - прав домовладыки и собственника (стр. 227);

- pactum или pactio и darnni decisio суть различные проявления и применения jus pads - cendi. Они исполняют туже функцию, что и Suhnevertrag древнего германского права. Фактическим основанием их может быть иногда и не деликт, но мотивом, побуждающим к заключению их, всегда является стремление предупредить осуществление мести, в той или другой форме ее, - в форме talio, addictio, noxae datio, manus injectio (стр. 228);

- vindex представляет собой медиатора, быть может даже в самом древнейшем его виде. Он фигурирует всегда и во всех случаях, когда нужно отвратить или предупредить manus injectio и ее последствия (стр. 232);

- праву позднейшего времени неизвестен виндекс в первоначальном своем значении, но он не исчез бесследно, а превратился в обыкновенного поручителя (стр. 233).

Завершая работу, Гусаков указывает, что отмеченный им в общих чертах, и потому лишь гипотетически, процесс превращения praedes, vades и vindices в действительных поручителей, древнейших медиаторов в позднейших sponsores, есть процесс возникновения и развития той формы договора, которая является типичной для римского права: технический термин «sponsor» обозначает того, кто совершает sponsio, а эта последняя может быть названа прототипом формального договора, известного под именем stipulatio.

Проследить фазы данного процесса, значит, по словам автора, изложить историю обязательного договора, что не входило в план его магистерского исследования.

6. Семейное право

Д.И. Азаревич

В магистерской диссертации «О различии между опекой и попечительством по римскому праву», Азаревич Д. И. О различии между опекой и попечительством по римскому праву. Дмитрия Азаревича. - СПб., тип. т-ва «Общественная польза», 1872. - 318 с. защищенной в 1872 году в Санкт-Петербургском университете, Д.И. Азаревич, к сожалению, не помещает оглавления, а текст исследования не разбивает на главы.

Цель магистерского исследования Д.И. Азаревича - выявить различие между опекой и попечительством по римскому праву. Для этого автор проводит анализ источников римского права, рассматривает теории и школы по предмету своего исследования.

В конечном итоге, завершая работу, Азаревич, отвергая воззрения всей западной литературы, высказывает свой главный вывод - результат всего исследования:

«Мы полагаем, что различия между опекой и попечительством по римскому праву провести решительно невозможно». Там же. - С. 318.

Таков, следовательно, итог работы Д.И. Азаревича в магистерской диссертации.

Л.Н. Загурскнй

Докторская диссертация Л.Н. Загурского Загурский Л.Н. Личные отношения между родителями и детьми по римскому и французскому праву. Л.Н. Загурского. 1. Введение. Учение о законнорожденности и незаконнорожденности по римскому праву. - Харьков, Унив. тип., 1880. - 352 с. «Личные отношения между родителями и детьми по римскому и французскому праву», которую он защитил в 1881 году в Харьковском университете, имеет своим предметом учение о законнорожденности и незаконнорожденности по римскому праву.

Работа состоит из двух глав:

Глава I. Учение о законнорожденности.

Глава II. Учение о незаконнорожденности.

Основные результаты исследования автора можно представить в виде следующих его заключений:

- определение римских юристов - брак есть единственный источник законнорожденности - удержано во всей своей целостности. Последствие этого принципа заключается в том, что от всех иных союзов viri et mulieris могут родиться только внебрачные дети (стр. 305);

- в течение языческого периода брак был институт политический, его цель - propaganda suboles, увеличение народонаселения (стр. 341);

- конкубинат есть тот же брак по jus naturale; он основывается на привязанности сожителей, ибо в конкубинатные отношения входят в тех случаях, когда политический строй семьи, рабство и неравенство сословий или разрывают брак, основанный на привязанности, или противятся его заключению (стр. 342);

- закон XII таблиц впервые дает руководящее правило при спорах о наследстве (стр. 344);

- древнее право, признавая брак единственным источником законнорожденности, совершенно последовательно признало всех детей, рожденных extra nuptias, незаконнорожденными, определяя их юридическое положение принципом: lex naturae haec est, ut qui nascitur sine legitimo matrimonio matrem sequatur (стр. 345);

- в период языческих императоров мы видим не только восстановление древнего lex naturae, но и попытку взять это правило за образец для создания презумпции законнорожденности относительно браков, заключенных secundum leges moresque peregrinoram;

- со времени христианских императоров опять вводится ряд исключений, которые не только обезображивают lex naturae, но посягают даже на презумпцию законнорожденности (стр. 346);

- что касается spurii, рожденных от отношений с meretrices, то древнее право запрещает их аррогацию, чтобы не создать удобного средства для обхода обязанности гражданина оставить законное потомство (стр. 347);

- римские юристы в теории о презумпциях имели в виду одно главное положение: презумпция может существовать только тогда, когда закон предписывает из известного факта сделать заключение к другому, все же остальные вопросы должны быть предоставлены судье (стр. 350).

Такие выводы получил Л.Н. Загурский в докторской диссертации.

Л.Н. Казанцев

Целью докторской диссертации Л.Н. Казанцева Казанцев Л.Н. О разводе по римскому праву в связи с историческими формами римского брака. Период языческий. Историко-юридическое исследование. Л.Н. Казанцева, проф. ун-та св. Владимира. - Киев, тип. Имп. ун-та св. Владимира В.И. Завадского, 1892. - 245 с. «О разводе по римскому праву в связи с историческими формами римского брака. Период языческий. Историко-юридическое исследование», защищенной в 1892 году в Киевском университете им. Св. Владимира, было проследить образование и развитие понятия и форм брака, а также оснований и способов брачного развода в языческом периоде истории народа римского.

Исследование разделено на две главы, первая из которых посвящена обозрению исторических судеб римского брака, а вторая - историческому же рассмотрению брачного развода.

Все основные результаты исследования Казанцев поместил в заключение к диссертации. При этом он указал, что в вопросах различения по отношению к браку нравственных и юридических законов у китайцев, индусов, греков и у евреев почерпнул любопытные подробности в сочинении профессора Осипова «Брачное право Древнего Востока», которое мы уже имели возможность рассмотреть в разделе VII «Гражданское и торговое право зарубежных государств».

Итак, основные выводы Казанцева из его историко-юридического исследования развода по римскому праву в языческий период можно представить в следующем виде:

- брак может быть рассматриваем с двух сторон: как союз религиозно- нравственный и как союз юридический. Поэтому и двоякого рода нормы определяют брачные отношения; с одной стороны они подчинены закону религиозно-нравственному, и с другой - юридическому;

- вопрос о расторжении брака также должен быть рассматриваем с этих двух точек зрения. С точки зрения нравственной он является нежеланным, противоречащим идее брака в том определении, какое дал ему Модестин, и которое было признано достойным христианского мировоззрения и принято императором Юстинианом в Дигесты и в Институции;

- закон юридический преследует нередко задачи менее возвышенные, чем нравственный, и под влиянием потребностей общежития может установить иные нормы, чем последний. С этой точки зрения развод не может быть признан противоречащим упомянутому понятию о браке;

- брак, как союз нравственный по преимуществу, совершается всегда с намерением продолжать его в течение всей жизни; но последующие обстоятельства могут расторгнуть нравственное единство супругов, и принуждать их при таких условиях к продолжению брака в силу закона юридического может быть признано несогласным с целями государственной политики;

- отношение между указанными законами не одинаково у различных народов и в различное время. Одни пытаются возвести нравственный закон о неразрывном единении супругов в закон юридический и отождествляют их, запрещая расторжение брака; другие, напротив, предоставляя брачные отношения определениям закона нравственного, не возводят их в необходимость и допускают свободно развод. Следовательно, вопрос об отношении этих законов есть вопрос времени и места, и установить здесь твердые и вечные правила еще не удалось ни одному законодателю;

- отождествление нравственного и юридического законов, наблюдавшееся изредка в истории, существовало недолго и в конце объявлялось вредным для общественных целей. Законами юридическими нельзя создать нравственности, нельзя даже поддержать ее на надлежащей высоте; все, что может сделать закон юридический, это устранить крайние проявления безнравственности. Принуждение, свойственное этому закону, скорее нарушит, чем укрепит существо нравственных положений;

- все цивилизованные народы древнего мира различали по отношению к браку эти два закона: нравственный и юридический;

- римляне также различают и разделяют эти два закона. Правда, закон нравственный у них не был формулирован, но он имел глубокое влияние на жизнь в первую половину республиканского периода и в последующее время, время падения, не заглох окончательно;

- вмешательство закона юридического в Риме в область нравственных отношений между супругами было устранено. Запрещение этим законом развода, с точки зрения римлян, было неуместным, а запрещение развода в силу частных сделок - бесчестным и безнравственным;

- оценивая принцип римского права в отношении к разводу, мы должны сказать, что признаем его вполне верным и согласным с моральным характером супружеских отношений. Если Рим пережил период страшного и позорного разврата в семейных отношениях и дошел до падения, то это случилось не потому, что закон юридический не запрещал развода, а потому, что нравственные устои римского общества с падением религии и с изменением условий жизни во второй половине республики пошатнулись или совсем рухнули; заменить же их или, по крайней мере, подкрепить римляне не сумели или не имели сил;

- новая христианская религия вдохнула новые моральные силы, и те же люди, которые погибали вследствие шаткости их нравственных воззрений, переродились и нашли в себе достаточно сил для выработки новых устоев жизни. Там же. - С. 242-245.

7. Наследственное право

Н.П. Боголепов

Докторская диссертация Н.П. Боголепова Боголепов Н.П. Формальные ограничения свободы завещаний в римской классической юриспруденции. Н. Боголепова. - М., Унив. тип. (М. Катков), 1881. - 275 с. «Формальные ограничения свободы завещаний в римской классической юриспруденции» защищена в Московском университете в 1881 году.

Автор предпринял исследование института формальных ограничений свободы завещаний в том его виде, как он действовал во времена классической юриспруденции, то есть в первые два с половиной века империи.

Свою задачу он видел в том, чтобы изучить избранный институт в связи с условиями жизни того общества, среди которого он создавался и к которому применялся.

В результате проведенного автором исследования он получил окончательные выводы, которые и представил в завершение работы в следующей форме:

1. Главные правила формальных ограничений свободы завещаний, действовавшие во времена классической юриспруденции, таковы:

а) дети завещателя должны быть или назначены наследниками или открыто лишены наследства;

b) лица, обязанные и управомоченные, к которым относилось это предписание, суть: обязанные - все мужчины, за незначительными исключениями; управомоченные - все естественные и усыновленные нисходящие;

с) при назначении и лишении должны быть соблюдены известные формы;

d) несоблюдение всех этих предписаний влекло за собою, по цивильному праву, ничтожность завещания; но по преторскому праву в таком случае завещательные распоряжения подвергались только видоизменениям, сущность которых состояла в том, что за устранением посторонних наследников, все наследственное имущество переходило к детям, которых обход был запрещен, и к детям и родителям, которым были назначены в завещании легаты или иные отказы;

e) распределение наследственного имущества совершалось поголовно, поколенно, поровну или не поровну, пополам, согласно воле завещателя или самих заинтересованных в наследстве лиц;

f) дети, не бывшие под властью завещателя, и дочери, внучки и т. д., получившие приданое, должны были разделить свое имущество с детьми, остававшимися под властью, поголовно, поколенно, поровну или пополам.

2. Однако отдельные правила, входящие в институт формальных ограничений, во многих случаях не могут быть объяснены, как простое приложение или вывод из этих главных правил. Объяснить их удовлетворительно можно только влиянием известных потребностей или элементов римской жизни.

3. Эти элементы, распределяемые по степени их влияния на образование института, были следующие: семейный, технический, юридический, переживания, государственный, индивидуальный, чувство справедливости, нравы, экономический, физиологический и карательный.

4. Наиболее важное, решающее влияние оказали элементы: семейный, технический, юридический и переживания.

5. В половине решений юристов, в которых содержатся правила формальных ограничений, обнаруживается совокупное влияние нескольких элементов жизни.

6. В виду многочисленности элементов жизни, влиявших на институт формальных ограничений, и их сложного влияния, следует признать ошибочною всякую попытку объяснить этот институт влиянием какого-нибудь одного элемента.

7. В виду того, что юридический элемент по своему влиянию занимает лишь третье место в ряду других элементов, следует признать неправильным тот прием большинства исследователей института формальных ограничений, который исходит из предположения, что римские юристы при установлении отдельных правил руководились единственно логическим выводом из высших юридических принципов. Там же. - С. 274-275.

Вот, таким образом, итоги докторского исследования Н.П. Боголепова.

В.В. Ефимов

Магистерская диссертация В.В. Ефимова Ефимов В.В. Очерки по истории древнеримского родства и наследования. В.В. Ефимова. - СПб., тип. В.С. Балашева, 1885. - 333 с. «Очерки по истории древнеримского родства и наследования» была защищена в 1885 году в Санкт-Петербургском университете.

Исследование состоит из двух очерков.

В первом из них Ефимов выясняет, в каком историческом отношении в самом начале древнеримского наследования находятся мужская и женская филиация (отчество и материнство), имеются ли следы материнства (родства по женской линии) в древнем Риме и т.д.

Во втором специально излагается цивильное наследование без завещания.

Рассмотрим результаты, полученные в первом и во втором очерках.

Итак, заканчивая свой первый очерк, Ефимов констатирует в древнем Риме материнство в качестве прецедента патриархату. Там же. - С. 89-90. Данное обстоятельство, как отмечает автор, необходимо ему для предстоящего исторического очерка начального наследования без завещания.

Представляя программу данного изложения, Ефимов говорит, что будет придерживаться при исследовании трех разрядов наследования, установленных XII таблицами, такой программы: сначала составит понятие о каждом разряде поочередно, а потом обратит внимание на их соотношение между собою. Исследование первого рода названо автором аналитическим, а исследование второго рода - синтетическим. Там же. - С. 126.

Из вышеуказанного исследования автор заключает, что гентилы, агнаты и свои наследники имели неодинаковое прошлое; начали они свою историческую судьбу в разное время, а в XII таблицах все встретились; рядом были они поставлены законодателем. Однако по этому поводу Ефимов предлагает свой собственный тезис: «три класса наследников представляют три независимые исторические наслоения, между которыми децемвиры не установляли преемственной связи». Там же. - С. 214.

Что касается общего окончательного вывода из исследования цивильного наследования, то в финале работы Ефимов проделывает следующую операцию.

Разложив предварительно второй класс преторского эдикта на его составные элементы (legitimi = siu + agnati + gentiles), он размещает отдельные группы эдиктальных наследников в схематическом ряду одну за другою, по историческому моменту их возникновения. В результате автору открывается последовательная, веками выработанная, дифференциация лиц, призываемых к наследованию по римскому праву, которую он представляет в виде таблицы. Там же. - С. 334.

Таковы основные результаты магистерского исследования В.В. Ефимова.

Промежуточные итоги:

Общее количество диссертаций: 17. Из них магистерских - 10 дис.; докторских - 7 дис.

По университетам: Санкт-Петербургский - 7 дис.; Московский - 3 дис.; Харьковский - 2 дис.; Киевский - 2 дис.; Новороссийский - 2 дис. Казанский - 1 дис.;

Первая диссертация по римскому праву была защищена Н.А. Кремлевым в 1866 году. Последняя - В.Б. Ельяшевичем в 1910 году, спустя 44 года.

Характер исследований: историко-догматические исследования - 9 дис.; теоретико-догматические - 8 дис.

Полученные результаты (формы теоретического знания):

- классификация (С.А. Муромцев, маг., 1875 г., Л.Н. Загурский, маг., 1874 г., Н.А. Кремлев, маг., 1866 г., В.В. Ефимов, док., 1889 г., Н.П. Боголепов, док., 1881 г.);

- научная идея (Л.Н. Казанцев, маг., 1884 г., Д.И. Азаревич, маг., 1872 г., Д.И. Азаревич, док. 1877 г., В.В. Ефимов, маг., 1885 г.);

- понятие (Л.Б. Дорн, маг., 1871 г.);

- концепция (Н.А. Кремлев, маг., 1866 г., Л.Н. Казанцев, док. 1892 г.).

Сравнительная таблица форм теоретического знания, полученных в диссертациях по римскому праву, содержится в Приложении 2.

Заключение

Итак, нами были рассмотрены ход исследования и результаты 34 диссертаций по гражданскому процессу и римскому праву, защищенных на юридических факультетах университетов Российской империи в XIX - начале XX веков. В итоге получена наглядная картина основных исследований ученых-юристов того времени в указанной области дореволюционной юридической науки. Из всех рассмотренных диссертаций 23 магистерских, 11 докторских; первой была защищена магистерская диссертация по гражданскому процессу К.Д. Кавелина в 1844 году. Последняя по времени защита - докторская диссертация по гражданскому процессу Т.М. Яблочкова в 1912 году. Лидером по количеству защищенных диссертаций по гражданскому процессу в своих стенах стал Московский университет (6 дис.), по римскому праву - Санкт-Петербургский университет (7 дис.). Наибольшее же количество диссертаций, из всех нами рассмотренных, защищено в Санкт-Петербургском университете - 10.

По итогам анализа выделены наиболее приоритетные направления исследований, как по гражданскому процессу, так и по римскому праву. В частности, в сфере гражданского процесса больше всего исследований проводилось по вопросам искового производства (10 дис.). В то же время довольно много работ имеют своим предметом различные аспекты истории становления и развития русского гражданского судоустройства и судопроизводства.

Что касается римского права, то приоритетным направлением здесь является обязательственное право (4 дис.), а также права на вещи и семейное право (по 3 дис.).

Вместе с тем определены некоторые формы теоретического знания, полученные в рассмотренных диссертациях. Таблица результатов исследований по гражданскому процессуальному праву содержится в Приложении 1, по римскому праву - в Приложении 2.

Как видно, число форм теоретического знания, полученных в диссертациях по гражданскому процессу и римскому праву, и разнообразие данных форм невелико. В большинстве исследований итогом работы авторов являлись ответы на поставленные ими в начале исследования вопросы, анализ, обоснование и выбор наиболее эффективного, с точки зрения исследователя, пути решения той или иной проблемы, разнообразные очерки отдельных институтов; много диссертаций имеет историко-правовой характер, где авторы исследовали отдельный институт или проблему именно в историческом аспекте - с момента зарождения и до современного состояния, поэтому выделение конкретных форм теоретического знания в данных диссертациях было весьма проблематично.

Что касается самих форм теоретического знания (гипотез, концепций, понятий, классификаций и др.), полученных учеными Российской империи, то они представляют собой бесценный материал как непосредственно для юридической науки, так и с точки зрения методологической базы в сфере присуждения ученых степеней в современной России.

С одной стороны, анализ представленных форм в некоторой степени позволит определить новизну тех научных результатов, которые в массовом количестве сегодня «вбрасываются» молодыми учеными после подготовки кандидатских диссертаций; отчасти и выявленные приоритетные и слабо разработанные направления дореволюционных исследований могут помочь при поиске направлений научной работы сегодня. С другой стороны, подобная методика определения результатов, а главное, - «облечения» последних в общепринятые формы научного знания, - должна быть применима в каждом случае подготовки и представления к защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук и кандидата наук. Итогом внедрения подобной методики станет постепенно формирующаяся единая база форм научного знания, с помощью которой легко можно будет определить актуальность и новизну, а также теоретическую ценность получаемых автором результатов.

Библиографический список

Нормативно-правовые акты

1. Гражданский кодекс РФ.

2. Высочайше утвержденный Общий Устав Императорских Российских Университетов // ПСЗ. Собр. 3-е. СПб., 1887. Т. 4.

3. О производстве в учёные степени на основании Положения, у сего прилагаемого. 20 января 1819 г. // СП по МНП. 1802-1825. - СПб., 1864. - Т. 1.

4. О производстве в ученые степени на основании Положения о сем // Сборник постановлений по Министерству Народного Просвещения. 1802- 1825. СПб.: в тип. Имп. Академии наук, 1864. Т. 1.

...