3.2 Проблема соблюдения баланса частных и публичных интересов при противодействии домашнему насилию

Проблема существования домашнего насилия напрямую связана с существующим неравенством между мужчинами и женщинами. А обеспечение равенства не только de jure, но и de facto возможно лишь после признания существования проблемы дискриминации в отношении женщин, в том числе применения к ним насилия по гендерному признаку, и проведения деятельности по ее искоренению. Стоит отметить, что существование проблемы гендерного и домашнего насилия не исключает того факта, что его жертвами могут стать и мужчины. Однако как показывает статистика в настоящее время во всем мире домашнее насилие чаще применяется именно по отношению к женщинам и детям, как к субъектам, заведомо для виновного являющихся физически более слабыми.

Стремление международного сообщества, выраженное в международных договорах (Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин 1979 года, Стамбульская конвенция 2011 года), заключается в создании мира, свободного от всех форм насилия, в том числе и от домашнего, что возможно достичь лишь преследованием и предупреждением насилия, а также поощрением равенства между мужчинами и женщинами. Кроме того, эффективная деятельность в данной сфере предполагает не только всестороннее сотрудничество государств, но и внутригосударственную поддержку и помощь правоохранительным органам и организациям. Особо положительных успехов в борьбе домашним насилием удалось достичь именно с применением комплексного подхода, когда все структуры, задействованные в процессе борьбы с домашним насилием, действуют скоординировано, достигая максимального результата.

Одним из особо проблемных вопросов в данной сфере является вопрос соблюдения баланса частных и публичных интересов при противодействии домашнему насилию. В чем же именно заключается частный интерес, то есть интерес жертвы домашнего насилия, и публичный интерес, то есть интерес государства? Какова их направленность? Есть ли у них точки соприкосновения, то есть возможно ли достичь баланса при разрешении этого проблемного вопроса - противодействия домашнему насилию?

К частным интересам отдельной жертвы домашнего насилия относится потребность в безопасности. Безопасность заключается в минимизации контактов с причинителем вреда, по возможности проживание в отдельном помещение, новое место пребывания, неизвестное насильнику. Отдельным вопросом также является безопасность детей или инвалидов-членов семьи - их также необходимо изолировать от причинителя вреда. Также жертве необходима помощь в первую очередь психологическая, так как ситуация насилия является психотравмирующей, а тем более учитывая, что домашнее насилие обычно является длящимся процессом, оно способно нанести серьезный ущерб личности. Следовательно, жертве необходима консультация психолога, который должен находиться в каждом консультационном центре. Что касается самих консультационных центров помощи, то информация о них должны быть общедоступной, а помощь, оказываемая на из базе, бесплатной. В тех зарубежных государствах, где консультационные центры обладают достаточно широким объемом полномочий и которые получают финансирование из государственного бюджета (например, Швейцария), все виды помощи оказываются безвозмездно, так как политика государства направлена на защиту жертвы, в том числе от повторных случаев домашнего насилия.

Следующий вид помощи, который часто необходимо оказать жертве домашнего насилия, -- это медицинская помощь. Как следует из анализа практики обращений в Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин, в большинстве случаев женщинам наносились телесные повреждения разной степени тяжести, которые требовали медицинского вмешательства вплоть до пластических операций ввиду обезображивания лица. Также жертве домашнего насилия может понадобиться социальная помощь. Как уже было отмечено выше, жертва нуждается в отдельном помещении, новом месте пребывания, адрес которого был бы неизвестен причинителю вреда. В зарубежных государствах существует такой опыт: жертву переселяют на время (обычно от полугода до года) в новое место, адрес которого знают только доверенные лица.

Конечно, интерес потерпевшей стороны заключается также в привлечении к ответственности виновного. Однако это затруднено рядом как объективных, так и субъективных причин. К объективным причинам относится халатное отношение сотрудников правоохранительных органов к своим обязанностям. В рассмотренных сообщениях в КЛДЖ упоминались несовершенства правоохранительной системы: в сообщении CEDAW/C/68/D/91/2015 жертва указывала на случаи неоднократного преследования со стороны бывшего сожителя, вследствие чего у нее была постоянна боязнь за свою жизнь и жизнь своего ребенка. Однако сотрудники полиции не занимались расследованием данных эпизодов. Более того, преследователь ни разу не был вызван на допрос [Сообщение в КЛДЖ № CEDAW/C/68/D/91/2015, 2015]. К субъективным причинам можно отнести нежелание жертвы предавать гласности те события, которые происходят в семье, ячейке общества со своими порядками. Жертва также может быть не готова к судебным разбирательствам, ведь ей придется снова встречаться с насильником. В случае если жертва все-таки решится подать заявление, ей может быть необходима юридическая помощь. В настоящее время обязательная бесплатная юридическая помощь потерпевшей стороне не предоставляется. Однако консультационные центры могли бы получить такое полномочие и в силу своего опыта и узкой специализации могли бы обеспечивать жертву и таким видом помощи.

Что касается интересов государства в данной сфере, то их можно разделить на несколько групп. В п. 1 ст. 2 УК РФ обозначены задачи уголовного кодекса и всей правоохранительной системы в целом: защита прав и свобод человека и предупреждение преступлений. Стоит отметить, что защита прав жертв домашнего насилия в РФ развита на достаточном уровне. В отдельных статья особенной части УК РФ предусмотрены составы преступлений, касающиеся в том числе причинения вреда женщинам и детям, а также просто те, которые могут произойти в ситуации домашнего насилия. Однако не предусмотрено наказаний за психологическое и экономическое насилие. Принятие специального федерального закона о предупреждении домашнего насилия и закрепление определения понятия данного феномена могли бы внести ясность в определение видов домашнего насилия и ответственность за их совершение, учитывая их негативные последствия. В Семейном кодексе также есть положения, предоставляющие защиту детям, как особо уязвимой категории граждан.

Однако вопрос предупреждения домашнего насилия остается открытым. Существует необходимость предусмотреть особые способы предупреждения данного противоправного деяния, и сделать это возможно различными способами. Например, необходимо проводить политику правового просвещения граждан в направлении непринятия домашнего насилия и пропаганды равенства прав мужчин и женщин, с учетом неоспоримой разницы, присущей разным полам. Также определенную эффективность доказала работа с насильниками, которые проходили специализированные курсы, работали с психологами. Это помогает сократить количество рецидивов и предотвратить повторную виктимизацию - когда жертва становится насильником и осуществляет акты домашнего насилия либо по отношению к первоначальному обидчику, либо по отношению к другим членам семьи.

Однако практика показывает, что также одним из интересов государства является искусственное улучшение показателей по тем или иным составам преступлений, вследствие чего сама направленность системы несколько видоизменяется.

В 2016 году с принятием ФЗ №323-ФЗ были декриминализованы побои - теперь нанесение побоев членам семьи является не преступлением, а лишь правонарушением, в санкции к норме о котором указано, что его совершение влечет наложение административного штрафа в размере от пяти тысяч до тридцати тысяч рублей, либо административный арест на срок от десяти до пятнадцати суток, либо обязательные работы на срок от шестидесяти до ста двадцати часов. Такое наказание является достаточно мягким по отношению к виновному, из-за действий которого страдает такая замкнутая единица, как семья.

Согласно статистическим данным в период с 2016 по 2018 год в России наблюдаются следующие тенденции:

- по статье 116 УК РФ (побои) число лиц, привлеченных к уголовной ответственности, в данный период уменьшилось почти в 22 раза и составило 814 [Данные о назначении наказаний по статье 116 УК РФ, 2018];

- по статье 116.1 УК РФ (нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию) число лиц, привлеченных к уголовной ответственности, в данный период увеличилось с 34 до 922 [Данные о назначении наказаний по статье 116.1 УК РФ, 2018];

- по статье 6.1.1. КоАП РФ (побои) число лиц, признанных виновными в совершении данного правонарушения, в данный период увеличилось в 1,5 раза и достигло отметки в 176629 [Показатели по правонарушениям по статье 6.1.1. КоАП РФ, 2018].

Из приведенных данных можно сделать вывод о том, что количество самих случаев применения побоев не сократилось, а только увеличилось. Однако в силу того, что в настоящее время побои не являются уголовно-наказуемым деянием, статистика представляет несколько искаженные данные. И лишь при системном анализе числа лиц, которые ведут себя подобным противоправным образом, видно, что их число с учетом того, что физическое домашнее насилие в форме побоев является латентным, достаточно велико. А при совершении данного действия повторно, что влечет уже привлечение лица к уголовной ответственности, число осужденных лиц опять оказывается небольшим. То есть спад количества возбужденных уголовных дел о побоях и рост административных правонарушений по статье 6.1.1. КоАП РФ показывает, что нововведение недостаточно сдерживает агрессоров от дальнейшего применения насилия.

Отдельное внимание стоит обратить на то, что дела о привлечении к ответственности лиц за повторные побои являются делами частного обвинения. То есть подобные дела могут быть прекращены в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым. А такие ситуации не являются редкостью в силу того, что стороны домашнего насилия связаны достаточно близкими отношениями. Кроме того, жертвы домашнего насилия часто отказываются подавать заявление о совершенном преступлении в силу разных причин: боязни осуждения со стороны окружающих; боязни за свое будущее, так как обращение в Следственный комитет и принятие дела к производству не исключают дальнейших тесных контактов с обидчиком. Однако стоит отметить следующее положение УПК РФ. Согласно ч. 4 ст. 20 УПК РФ «руководитель следственного органа, следователь, а также с согласия прокурора дознаватель возбуждают уголовное дело о любом преступлении, указанном в частях второй и третьей настоящей статьи (в том числе по делам частного обвинения), и при отсутствии заявления потерпевшего или его законного представителя, если данное преступление совершено в отношении лица, которое в силу зависимого или беспомощного состояния либо по иным причинам не может защищать свои права и законные интересы» [УПК РФ, 2001]. Это означает, что даже если потерпевшее лицо не подало заявление, дело все равно будет возбуждено.

Конечно, создание специального закона о домашнем насилии не гарантирует, что оно будет криминализовано и переведено в категорию публичного обвинения, что само по себе является достаточно спорным моментом. Ведь именно в этом вопросе соблюдение баланса частных и публичных интересов особенно важно. Вмешательство государства в семейные дела возможно лишь, если действия одного из членов данном семьи выходят за рамки правомерного поведения. Однако без инициативы члена семьи, которому причиняется вред, такое вмешательство будет являться полностью внешним.

Кроме того, ответственность за домашнее насилие в принципе наступает только за физическое и сексуальное насилие, однако такие виды как экономическое и психологическое остаются за границей правового регулирования. Эта ситуация связана с отсутствием составов преступлений по подобного рода действиям. Однако это не умаляет их негативного воздействия на жертву домашнего насилия, ведь по своим последствиям, например, психологическое насилие может быть сравнимо с физическим или сексуальным насилием или даже превосходить их. Так, например, психологическое насилие в форме обесценивания личности человека может привести к серьезному нарушению психологической целостности человека, психологическому расстройству, депрессии и к некоторым другим психологическим заболеваниям.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что соблюдение баланса частных и публичных интересов представляет собой достаточно сложный и тонкий вопрос. Необходимо найти точки соприкосновения, когда и жертва, и государство желают одного или их интерес направлен друг на друга. Так, государство заинтересовано в обеспечении охраны прав жертвы, а жертва заинтересована в

Что касается переквалификации некоторых категорий дел (ст. 115 УК РФ, ст. 116.1 УК РФ) из категории дел частного обвинения в категорию дел публичного обвинения, то необходимо проанализировать принесет ли это желаемые результаты. Безусловно, одни только уголовные санкции не способны изменить сложный комплекс моделей поведения, которые составляют домашнее насилие. Однако криминализация домашнего насилия в целом будет способствовать повышению уровня ответственности насильника. Важно отметить, что параллельный уголовный процесс создаваться не будет, так как все санкции будут закреплены исключительно в Уголовном кодексе, а специальный закон обозначит лишь положения по непосредственной защите жизни жертвы.

Важной задачей создания специального закона о домашнем насилии является именно закрепление мер профилактики домашнего насилия, а также запретительных мер (запретительных ордеров, судебных ордеров). Эти меры должны касаться также защиты ребенка-свидетеля домашнего насилия.

3.3 Анализ проекта Федерального закона "О профилактике семейно-бытового насилия в Российской Федерации"

Одним из показателей признания проблемы домашнего насилия и противодействия ей со стороны государства является принятие специального закона, который бы не только устанавливал правовые основы социально-правовой зашиты населения от домашнего насилия, но и закреплял бы механизмы профилактики бытового насилия и полномочия федеральных органов, органов государственной власти субъектов и органов местного самоуправления, а также некоммерческих организаций в области организации приемов и способов защиты пострадавших от домашнего насилия.

В Российской Федерации первый проект Федерального закона N 1183390-6 "О профилактике семейно-бытового насилия" был внесен в ГД ФС РФ Депутатом Государственной Думы С. Ш. Мурзабаевой и Членом Совета Федерации А. В. Беляковым 28 сентября 2016 года. В настоящее время данный проект находится в архиве, так как он был отклонен Советом Федерации еще на стадии предварительного рассмотрения. Тем не менее его положения представляют интерес для проведения критического и сопоставительного анализа его положений с последним законопроектом о домашнем насилии.

29 ноября 2019 года на сайте Совета Федерации РФ был опубликован текст нового проекта закона о профилактике семейно-бытового насилия. Он был открыт для обсуждения в течение двух недель. Стоит отметить, что опубликованный законопроект вызвал живой интерес - на сайте было оставлено 11186 комментариев, граждане активно выражали свою позицию. Однако данный законопроект еще не внесен в Государственную Думу ФС РФ.

Стоит провести анализ положений последнего законопроекта, сопоставить его положения с положениями предыдущего законопроекта в целях выявления различий между ними, а также преимуществ и недостатков каждого из них, а также предложить авторские корректировки и дополнения положений законопроекта.

Проект последнего законопроекта состоит из 28 статей. Предметом его регулирования является регулирование отношений, «возникающих в сфере профилактики семейно-бытового насилия в РФ, а также установление правовых основ профилактики семейно-бытового насилия, полномочий субъектов профилактики семейно-бытового насилия и форм профилактического воздействия» [Проект Федерального закона …, 2019]. Стоит отметить, что представляется необходимым в статье 1 сразу обозначить, на кого распространяется действие указанного закона - например, на граждан РФ, лиц без гражданства - ведь исходя из смысла статей 3, 13,14 Европейской конвенции о защите прав человека и его основных свобод, подписанной в Париже 20 марта 1952 года, и статей 2,19, 21 Конституции РФ позитивным обязательством РФ является защита лиц от всех форм насилия. Также в самом начале Федерального закона, например, в статье 2, необходимо обозначить, что правоотношения в данной сфере регулируются как на международном, так и на национальном уровне, а именно Конституцией РФ, общепризнанными нормами международного права, международными договорами РФ, а также данным ФЗ, иными федеральными законами и нормативными правовыми актами РФ, законами и иными нормативными правовыми актами субъектов РФ, а также муниципальными правовыми актами.

Понятийный аппарат, обозначенный в статье второй законопроекта достаточно скудный - в ней даны определения понятий «семейно-бытового насилия», «лиц, подвергшихся семейно-бытовому насилию», «нарушителя», «профилактики семейно-бытового насилия», а также «защитного предписания» и «судебного защитного предписания». Под ключевым понятием всего законопроекта - под семейно-бытовым насилием - понимается «умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления» [Проект Федерального закона …, 2019]. Данное определение, несмотря на свою лаконичность, представляется недостаточно четким. Во-первых, вызывает вопросы формулировка «… или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда». Легального определения «угрозы» в законодательстве РФ не дано.

В Обзоре судебной практики ВС РФ №3 2017 года речь идет о практике по статье 119 УК РФ (Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью) в п. 33 указывается, что угроза убийством может быть выражена в любой форме, а отсутствие словесных угроз не исключает уголовной ответственности по ч. 1 ст. 119 УК РФ [Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3, 2017]. То есть Уголовный кодекс закрепляет ответственность только за угрозы причинения физического вреда жертве. Что касается того, в чем же выражены психические страдания, осталось за пределами данного законопроекта. Хотя, учитывая положения Конвенций в данной сфере и некоторый Общих рекомендаций того же Комитета по ликвидации дискриминации в отношении женщин, можно было бы предпринять попытку раскрыть данную категорию. Стоит отметить, что о психических страданиях речь идет в статье 117 УК РФ (Истязания). Однако в законе не дано развернутого определения, что понимать под ними. Как показывает судебная практика, к психическим страданиям относится сильное психологическое воздействие [Приговор № 22-1009/2019, 2019], а также любые страдания, ставшие следствием систематического нанесения побоев [Постановление № 4А-584/2019 4-А-584/2019, 2019].

Имущественный вред является понятием гражданского законодательства, и как следует из статьи 1164 ГК РФ, имущественный вред представляет собой вред, причиненный имуществу, и он подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред [ГК РФ, часть 2, 1996]. Можно сделать вывод о том, что само по себе включение в определение категорий «угроз» причинения того или иного вреда является достаточно спорным, так как в мировой практике речь идет уже о наступивших последствиях применения домашнего насилия. Что же касается формулировки «… не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления», то она также представляется достаточно туманной и вызывает вопросы о ее целесообразности и необходимости. Возникает вопрос, к какой категории противоправного поведения относить акты домашнего насилия, и где будет содержаться санкция за совершение данных актов? Кроме того, в данном определении к видам насилия отнесены только физическое, психологическое и экономическое, однако отсутствует сексуальное.

Целесообразным представляется несколько расширить данное определение. В проекте закона, подготовленном группой лиц в рамках реализации проекта #ТыНеОдна, присутствует такая формулировка: не является семейно-бытовым насилием реализация права на необходимую оборону. Действие или бездействие, совершенное родителем или иным близким лицом в отношении несовершеннолетнего хотя формально и содержащее признаки психологического или экономического насилия, но не повлекшее вреда здоровью, либо нарушение законных прав несовершеннолетнего не является семейно-бытовым насилием [Проект закона о системе профилактики домашнего насилия в РФ, 2019]. Последнее необходимо, чтобы еще раз подчеркнуть, что, например, экономическое насилие - это умышленное лишение гражданина тех благ, на которые он имеет право по указанию закона, чем, в частности, не является отказ покупать какую-либо вещь (игрушку).

Определение понятия «лиц, подвергшиеся семейно-бытовому насилию» также представляется несовершенным. К данной категории предлагается относить супругов, бывших супругов, лиц, имеющих общего ребенка (детей), близких родственников, а также совместно проживающих и ведущих совместное хозяйство иных лиц, связанных свойством (то есть супругов и их родственников). Сразу возникает вопрос, кого относить к близким родственникам. В статье 14 СК РФ к близким родственникам отнесены родственники по прямой восходящей и нисходящей линии (родители и дети, дедушки, бабушки и внуки), полнородные и неполнородные (имеющие общих отца или мать) братья и сестры [СК РФ, 1995]. Согласно же п. 4 ст. 5 УПК РФ близкими родственниками являются супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки [УПК РФ, 2001]. Во втором определение к близким родственникам отнесены также супруги и усыновители и усыновленные. В предлагаемом же определении нет указания на степени родства и свойства. В круг лиц, подвергшихся домашнему насилию, также не включены сожители и лица, которые раньше вели совместное хозяйство. Также в определении, приведенном в законопроекте, есть указание на то, что «в отношении которых есть основания полагать, что им вследствие семейно-бытового насилия могут быть причинены физические и (или) психические страдания и (или) имущественный вред» [Проект Федерального закона …, 2019]. Формулировка лишь о предполагаемой возможности применения насилия не является правовой, лицо не может быть привлечено к ответственности на основании предположения, так как необходимо учитывать, что оно может быть ложным. В версии законопроекта 2016 года потерпевшим являлось лицо, которому уже причинен тот или иной вред. Этот подход представляется более верным.

Нарушителем, согласно данному законопроекту, может быть только совершеннолетнее лицо. То есть при совершении домашнего насилия, например, несовершеннолетним усыновленным к такому лицу не будут применяться меры, предусмотренные данным законопроектом. Это положение нельзя назвать прогрессивным.

Кроме того, представляется важным дать определение каждого вида насилия, которое может быть причинено жертве домашнего насилия. Данные определения содержатся в Приложении II к Рекомендациям Комитета министров государствам-членам Совета Европы Rec (2002) 5, однако они носят лишь рекомендательный характер, так что целесообразнее все же закрепить указанные определения на уровне федерального закона.

Так, под физическим насилием предлагается понимать умышленное причинение насилия разной степени тяжести, а также иное умышленное физическое воздействие, как то лишение свободы, а также умышленное неудовлетворение потребностей в уходе или иного рода заботе близкого лица, которое в силу возраста, болезни или инвалидности не способно само удовлетворить данные потребности. Психологическое насилие представляет из себя умышленное посягательство на психологическую целостность лица путем оскорблений, клеветы, угроз в адрес жертвы или ее близких, а также изолирование. Экономическое насилие в свою очередь лишение лица предметов, на которые он имеет установленное законом право, умышленное уничтожение или повреждение имущества лица, а также осуществление контроля над доходами пострадавшего. И, наконец, сексуальное насилие - это посягательство на половую свободу пострадавшего без согласия последнего.

Отдельно стоит упомянуть о таких сложных формах насилия, как «преследование (сталкинг». Легального определения данных понятий на данный момент в законодательстве РФ не содержится. Косвенно связаны с подобным явлением статьи 119 (Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью), 137 (Нарушение неприкосновенности частной жизни), 138 (Нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений) и 139 (Нарушение неприкосновенности жилища) УК РФ. Согласно определению, выработанному в отечественной доктрине, сталкинг представляет собой «постоянное навязчивое вторжение в личную жизнь другого лица, нежелающего общения, включая попытки установления общения, слежку» [Рыжова, Корнишина, 2018, с. 2].

В зарубежной доктрине содержится более простое определение: сталкинг - это «совершение определенных действий, совершение которых вызвало бы у разумного человека страх за свою жизнь, в отношении конкретного лица» [Baum, Catalano, 2009, p. 1]. Уголовная ответственность за сталкинг предусмотрена законодательством достаточно большого числа государств (например, США, Германии, Великобритании и некоторых других государствах). Так, в Уголовном кодексе штата Калифорния сталкинг был обозначен в качестве самостоятельного преступления еще в 1990 году [California Penal Code, 2009]. Согласно определению, закрепленному в статье 649.9 данного Кодекса, сталкинг - это умышленное и неоднократное преследование лица с намерением вызвать у этого лица обоснованный страх за свою безопасность или безопасность своей семьи. Важным признаком преследования является систематичность подобных действий.

Признавая негативные последствия сталкинга, наказание за него в Великобритании было ужесточено: теперь нарушителю грозит до 10 лет лишения свободы. Отдельное внимание стоит обратить и на киберсталкинг и учесть его при выработке соответствующего определения в федеральный закон о домашнем насилии. Однако стоит помнить о том, что составы преступлений исчерпывающим образом содержатся в Уголовном кодексе. А это значит, что в первую очередь необходимо в нем закрепить соответствующий состав преступления, а в санкции нормы обозначить ответственность за подобное преступление. Сталкинг, безусловно, посягает на права и свободы, гарантированные Конституцией РФ.

Предлагается следующее авторское определение сталкинга, которое можно было бы включить в статью 137.1 УК РФ: сталкинг - это умышленное, настойчивое преследование лица, выслеживание лица, попытки установить контакт с ним, в том числе с помощью любых средств связи, а также посредством сети Интернет, совершение иных действий, не сопряженных с насилием или угрозой насилия, если эти действия вызывают у преследуемого лица чувство опасности за свою жизнь и здоровье, за жизнь и здоровье близких лиц и вынуждают менять привычный образ жизни.

Также необходимо дать определения понятиям «профилактика бытового насилия» и «система профилактики бытового насилия», тем самым подчеркнув общее и особенно в данных понятиях, а также «мониторинг профилактики бытового насилия». Профилактика бытового насилия представляет собой комплекс скоординированных мер (правового, экономического, организационного характера), осуществляемых субъектами профилактики домашнего насилия, направленных на защиту лиц, пострадавших от домашнего насилия, установление причин подобного поведения, работа с причинителями вреда, пресечение домашнего насилия, а также ведение статистического учета подобного рода действий. Система профилактики домашнего насилия - это, в свою очередь, совокупность субъектов, то есть органов государственной власти и некоммерческих организаций, осуществляющих профилактику домашнего насилия, а также тех скоординированная система мер, которые они принимают в указанном направлении. Мониторинг профилактики домашнего насилия же представляет собой ведение статистического учета случаев домашнего насилия, жертв домашнего насилия по половозрастным признакам, причин домашнего насилия, а также учет эффективности мер, предпринимаемых в направлении профилактики домашнего насилия. Стоит отметить, что мониторинг домашнего насилия представляет собой важную часть системы профилактики домашнего насилия, так как позволяет контролировать ситуацию, анализировать ее, прогнозировать тенденции и предпринимать соответствующие ситуации меры.

Формулировка принципов построения профилактики домашнего насилия неоднозначна, некоторые принципы, кажущиеся важными, отсутствуют. Так, например, принцип, декларирующий индивидуальный подход к каждой семье и жертве домашнего насилия вступает в противоречие с принципом равного и свободного доступа к мерам профилактики домашнего насилия. Представляется важным закрепить именно общие одинаковые меры реагирования на случаи домашнего насилия. Также в проекте отсутствует указание на такой важный принцип, как комплексность и системность проведения профилактики домашнего насилия и борьбы с его последствиями. Принцип «поддержки и сохранения семьи» является неоднозначным. Дело государства, а значит и цель, и принцип указанного закона заключается в защите отдельной личности от преступного посягательства, от насилия. Вопрос сохранения семьи же является частным вопросом каждого лица, а значит, он не может рассматриваться в качестве принципа профилактики домашнего насилия.

В предлагаемом законопроекте отсутствует статья с указанием прав потерпевших лиц. В перечень таких прав могут войти право на обращение в государственные органы за получением защиты своих прав; получение всех видов помощи, предусмотренной законом, в том числе бесплатной юридической помощи; получение защитного или судебного предписания; возмещение имущественного вреда. Кроме того, представляется более целесообразным распространить право на защиту именно на потерпевшее лицо, а не на его близких родственников или иных лиц, которым может угрожать лицо, причинившее вред потерпевшему.

Что касается субъектов профилактики домашнего насилия, то к ним в законопроекте отнесены органы внутренних дел, Министерство труда и социальной защиты населения РФ, иные федеральные органы исполнительной власти, органы прокуратуры, Уполномоченный по правам человека в РФ, Уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка, органы государственной власти субъектов, органы социальной защиты населения субъектов, органы местного самоуправления, организации социального обслуживания населения (в том числе, кризисные центры, центры психологической помощи и другие), медицинские организации, а также некоммерческие организации, уставной деятельностью которых является деятельность в сфере профилактики домашнего насилия. Данный перечень, несмотря на свою кажущуюся объемность, является несистемным и неполным. Сразу стоит отметить отсутствие среди субъектов профилактики Правительства РФ и, соответственно, отсутствие его особенных полномочий в данной сфере. Так, Правительство РФ могло бы осуществлять следующие функции: обеспечивать проведение единой государственной политики в сфере профилактики домашнего насилия, формировать целевые программы, координировать работу иных субъектов профилактики домашнего насилия, издавать нормативные правовые акты в данной сфере, а также готовить доклады, обобщающие данные о деятельности, проводимой в данной сфере.

К субъектам профилактики домашнего насилия не отнесены уполномоченные по правам человека в субъектах РФ и уполномоченные по правам ребенка в субъектах РФ. Что касается полномочий указанный органов как федерального уровня субъектов РФ, то представляется целесообразным ограничиться лишь упоминанием о ним среди субъектов профилактики домашнего насилия и не раскрывать их компетенции дополнительно, так как они исчерпывающим образом содержатся как в ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в РФ» от 26 февраля 1997 года №1-ФКЗ, ФЗ «Об уполномоченных по правам ребенка в РФ» от 27 декабря 2018 года №501-ФЗ, а также отдельных законах субъектов об уполномоченном по правам человека и уполномоченном по правам ребенка.

В статьях 5-16 законопроекта указаны субъекты осуществления профилактики в сфере домашнего насилия и их полномочия. Для более системного изложения положений законопроекта следовало бы начать с полномочий Правительства РФ, чьи примерные полномочия в указанной сфере обозначены выше. Следующие статьи следовало бы посвятить описанию полномочий отдельных федеральных министерств - Министерства внутренних дел РФ, Министерства труда и социальной защиты населения РФ, Министерства образования РФ и Министерства здравоохранения РФ. Немного подробнее об особенных полномочиях каждого из этих органов. Среди полномочий федеральных органов государственной власти стоит отметить положительный момент, выразившийся в компетенции по обеспечению взаимодействия и координации взаимодействия субъектов профилактики. Так, к общим полномочиям вышеперечисленных органов можно отнести такие как обеспечение реализации единой государственной политики в сфере профилактики домашнего насилия, осуществление нормативно-правового регулирования, а также ведение статистического учета; взаимодействие с иными субъектами профилактики домашнего насилия, в том числе с организациями, чья деятельность прямо направлена на оказание помощи жертвам домашнего насилия.

Но помимо данных полномочий Министерство труда и социальной защиты могло бы утверждать положения о специализированной психологической программе, которую обязаны пройти все нарушители в целях выяснения причин совершения ими домашнего насилия и ре-адаптации нарушителя; разрабатывать стандарты оказания социальных услуг жертвам домашнего насилия; предоставление медицинской, психологической и иной помощи, не являющейся социальными услугами, обозначенным в статье 20 ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в РФ» от 28 декабря 2013 года №442-ФЗ; проведение информационно-просветительской деятельности. В свою очередь учреждения социального обслуживания населения в соответствии с уставами могли бы в заявительном порядке осуществлять предоставление социальных услуг жертвам; осуществлять реабилитацию жертв домашнего насилия; принимать участие в работе с причинителями вреда, а также вести соответствующую отчетность.

Министерство образования могло бы заниматься разработкой специальных программ, учитывающих особенности просвещения молодежи в области профилактики домашнего насилия, а также программ дополнительной подготовки педагогических работников в данной сфере. Министерство здравоохранения в свою очередь могло бы утвердить положения подготовки медицинского персонала к реагированию на случаи домашнего насилия и обозначить особенности работы с жертвами, в том числе психологической, а также в целом развивать систему медицинских организаций, оказывающих психологическую помощь лицам, в отношении которых применяются меры профилактики домашнего насилия, вести статистику не только случаев домашнего насилия, его жертв и нарушителей, но и медицинских услуг, которые были предоставлены. Что касается полномочий МВД, то к особенным полномочиям можно отнести ведение подробного статистического учета случаев домашнего насилия; прогнозирование ситуации в области профилактики домашнего насилия на основе обобщенных статистических данных; координация деятельности всех субъектов профилактики домашнего насилия; утверждение формы защитного предписания; разработка и реализация программ дополнительной профессиональной подготовки сотрудников полиции по реагированию на случаи домашнего насилия и по работе с жертвами домашнего насилия и нарушителями.

Далее можно было бы обозначить полномочия органов государственной власти субъектов. Перечень их полномочий раскрыт в статье 11 законопроекта достаточно полно и не требует дополнений. Что касается полномочий органов местного самоуправления, то в статье 13 законопроекта содержится лишь указание на ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» 2003 года и отсутствуют указание на какие-то особенные полномочия. Однако представляется целесообразным дополнить данную статью следующими полномочиями: разработка программ в сфере профилактики домашнего насилия; реализация данных программ; создание специальных учреждений помощи жертвам домашнего насилия, а также центров по работе с нарушителями; ведение статистического учета случаев домашнего насилия, а также иные полномочия.

Среди полномочий сотрудников органов внутренних дел есть полномочие по профилактическому учету. В статье 21 законопроекта профилактическим учетом назван «сбор, регистрация, обработка, хранение и предоставление соответствующей информации» [Проект Федерального закона …, 2019]. Нет указания на то, какую информацию собирать, как ее систематизировать, кому передавать для дальнейшего учета и обобщения. Полномочие по направлению пострадавших лиц в организации по оказанию помощи по их заявлению также представляется недоработанным, так как предоставление помощи со стороны таких организаций должно осуществляться без соответствующих заявлений. Что касается проведения профилактической беседы как способа выявления причин и мотивов совершения лицом акта домашнего насилия, то она также недоработана, так как отсутствует указание на процесс проведения данной беседы, на то, необходимо ли при этом присутствие психолога. В проект закона можно было предусмотреть необходимость по обучению и подготовке сотрудников по работе с потерпевшими именно по статьям о семейно-бытовом насилии. И, наконец, выдача защитного предписания как профилактическая мера также не является полностью отрегулированным механизмом. В п. 3 ст. 24 исчерпывающим образом представлен перечень тех действий, которые будет запрещено совершать насильнику. Однако по своей сути данный перечень является лишь примерным, и в нем отсутствует, например, запрет приближаться к жертве на четко обозначенное расстояние. Хотя стоит признать, что введение такого механизма требует достаточно длительной и тщательной подготовки, так как с его введением будет необходимо организовать и надзор за его соблюдением.

Представляется целесообразным также закрепить ряд обязанностей сотрудников полиции при реагировании на вызов по поводу домашнего насилия. Среди них можно назвать следующие: немедленное прибытие на место происшествия; сбор показаний очевидцев; разъяснение пострадавшему его прав и принятие решения по поводу дистанцирования пострадавшего от причинителя вреда и помощь в транспортировке лиц в безопасное место при наличии на это согласия пострадавшего лица; вынесение защитного предписания при необходимости, а также осуществление контроля за исполнением защитного и судебного предписаний. Эти меры быстрого реагирования будут способствовать скорейшему сбору информации о совершенном случае домашнего насилия, а также помогут избежать усиления конфликта между сторонами.

Статьи 8-10, 13, 15 о полномочиях прокуратуры, Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации и Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, а также органов местного самоуправления и медицинских организациях просто отсылают к специальным федеральным законам, в которых прописаны их полномочия, без учета специфики работы со случаями домашнего насилия, в связи с чем целесообразность ее включения в законопроект осталась не ясна.

Важными являются положения статьи 16, которые касаются полномочий некоммерческих организаций в данной сфере. Согласно п. 2 ст. 2 ФЗ «О некоммерческих организациях» некоммерческие организации могут создаваться в том числе для достижения социальных целей. Такие организации создаются для решения социальных проблем. А согласно п. п. 1, 6, 7, 9 п. 1 ст. 31.1 данного ФЗ некоммерческие организации вправе в том числе осуществлять социальное обслуживание граждан, оказывать безвозмездную юридическую помощь пострадавшим, профилактику социально опасных форм поведения, а также осуществлять деятельность в области охраны здоровья. Они уполномочиваются оказывать все виды поддержки пострадавшим лицам, а также выявлять причины совершения домашнего насилия, проводить информационные кампании, а также принимать участие в индивидуальной профилактической беседе с правонарушителями. Последнее полномочие кажется несколько спорным, так как деятельность таких организаций должна быть направлена именно на оказание первичной помощи жертве. В законопроекте также нет указания на порядок отбора из всех некоммерческих организаций тех, которые будут наделены подобными полномочиями. Важно отметить, что некоммерческие организации осуществляют уставную деятельность, а также осуществляет общественный контроль в сфере профилактики домашнего насилия.

Наибольшей критике за узаконение возможности вмешательства третьих лиц в дела семьи подвергаются положения статьи 17 проекта федерального закона. В частности, критикуется то, что основанием для осуществления мер профилактики семейно-бытового насилия является обращение граждан, которым стало известно о свершившемся факте семейно-бытового насилия, а также об угрозах его совершения в отношении лиц, находящихся в беспомощном или зависимом состоянии (п. п. 2 п. 1 ст. 17). Нет указания на то, кто относится к этим гражданам, в какой форме подавать данное обращение, куда им стоит обращаться. В п. п. 3 п. 1 ст. 17 указывается, что меры профилактики могут быть применены с опорой на «сведения, поступившие из федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, организаций, от должностных и других лиц» [Проект Федерального закона …, 2019]. Однако каким образом должностные лица этих органов будут устанавливать случаи домашнего насилия, то есть сама процедура, осталось за границей проекта. То же самое можно сказать в отношении установленного должностным лицом органа внутренних дел факта совершения семейно-бытового насилия или угрозы его совершения.

В законопроекте также не обозначено, что меры профилактики применяются к правонарушителю с учетом особенностей правонарушения, а также может быть применено сразу несколько форм профилактического воздействия. Некоторые профилактические процедуры так и остались обозначены лишь в декларативной форме: в законопроекте не содержится никакой информации о том, как будет осуществляться профилактический контроль; кем будут реализованы психологические программы работы с насильниками; при вынесении судебного защитного предписания на нарушителя может быть возложена обязанность покинуть место совместного жительства, однако, не предусмотрены ситуации, что делать, когда оно является для него единственным жильем. Ведь согласно статье 40 Конституции каждый имеет право на жилище [Конституция РФ, 1993]. Предлагается последовать опыту зарубежных государств.

Так, в государствах, чье законодательство о противодействии домашнему насилию было исследовано ранее, идут по пути оставления в большинстве случаев жилья за пострадавшей стороной. Нарушитель же обязан покинуть место совместного проживания или пребывания независимо от того, в чьей собственности оно находится при условии, что у него есть возможность проживания в другом месте. Если же жилье находится в собственности пострадавшего, то жилье однозначно остается в его распоряжении. Нарушитель имеет право забрать вещи первой необходимости - документы и одежду. При невозможности найти иное жилье нарушитель оплачивает потерпевшему все расходы на проживание. Если же потерпевшему необходимо экстренное место проживания, то он обеспечивается бесплатным жильем, например, минимум на месяц. При необходимости этот срок может быть продлен, но не более чем на 2 месяца. Если на попечении у потерпевшего есть иждивенцы, то они имеют право проживать вместе с ним.

Также не предусмотрена ответственность за нарушение защитного и судебного защитного предписания. Ответственность может быть административной в случае первого нарушения, а для повторного нарушения можно предусмотреть уголовную ответственность. Это обусловлено тем, что санкцией за административное правонарушение чаще всего является штраф, выплата которого будет негативно сказываться на бюджете семьи в целом. В качестве уголовного наказания можно предусмотреть исправительные и обязательные работы, а также лишение свободы, например, на срок до 6 месяцев.

Кроме того, можно отдельно обозначить особенности правового просвещения и правовой информированности населения. Необходимо, в первую очередь, в целом повышать уровень правовой грамотности. Например, определенную известность имеет проект Федерального союза адвокатов России «Женское право», в рамках которого юристами по семейным делам проводится консультирование женщин на безвозмездной основе по вопросам защиты их прав, прав детей, прав и обязанностей родителей, а также особенные права беременных женщин [Проект Федерального союза адвокатов России «Женское право», 2019]. Правовое просвещение может осуществляться любыми субъектами профилактики домашнего насилия, а также иными субъектами, ведущими деятельность в данной сфере, различными способами - например, доведение информации до большого круга лиц путем ее размещения в общественных местах, на официальных сайтах федеральных органов исполнительной власти, органов государственной власти субъектов, органов местного самоуправления, а также некоммерческих организаций.

Оставляет возможность для злоупотребления и обилие оценочных категорий: закрепление требований «незамедлительности» (часть 3 статьи 14, часть 2 статьи 17, часть 1 статьи 24), «срочности» (пункт 3 статьи 12, пункт 2 части 2 статьи 14), «экстренности» (применительно - по отношению к центрам помощи, пункт 10 части 1 статьи 5) [Понкин, 2019].

В последнем проекте в отличие от предыдущего не прописаны права пострадавшего. Однако представляется необходимым закрепить такие права как право на бесплатную юридическую помощь, на обращение в органы специализированного социального обслуживания в субъектах РФ, право на транспортировку в безопасное место и, наконец, право на обращение за органы государственной власти для получения защиты.

Наконец, в тексте законопроекта не предусмотрены положения о мониторинге, контроле и надзоре за соблюдением положений представленного федерального закона. В настоящее время в России существует необходимость в систематическом мониторинге, исследовании, статистике для отслеживания динамики в сфере семейно-бытового насилия.

Что касается той статистики, которую представляют либо сторонники, либо критики принятия подобного закона, то она коренным образом отличается. Нельзя сказать, что какая-то из них является более, а какая-то менее достоверной. Однако они отражают различные показатели, и всегда речь идет именно о физическом насилии. Представляется необходимым, чтобы МВД представило официальную статистику по следующим показателям за период 2016-2019 годы:

- число лиц, осужденных за повторные побои (по статье 116.1 УК РФ);

- число лиц, подвергнутых административному наказанию за побои (по статье 6.1.1 КоАП РФ).

Однако даже данные показатели не будут отражать реальную ситуацию, существующую в стране.

Отдельно стоит отметить, что мониторинг случаев домашнего насилия в РФ все же проводится, в период с марта по апрель 2020 года в связи с распространением COVID-19 количество случаев домашнего насилия выросло на 24% [Голикова поручила МВД разобраться с домашним насилием на изоляции, 2020]. 7 мая 2020 года вице-премьер Татьяна Голикова поручила главам 6 ведомств проработать коллективное сообщение депутатов. Какие меры буду приняты по результатам их работы, сказать трудно. Однако в условиях отсутствия специального закона, а значит и специальных мер реагирования, недостаточно развитой сети приютов для жертв домашнего насилия предпринять какие-то действенные меры будет сложно.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что к жертвам домашнего насилия нужен особый подход, так как насилие, причиняемое им, чаще всего носит систематический характер и исходит от человека, с которым они состоят в близких отношениях.

Последний вариант законопроект о профилактике семейно-бытового насилия представляется не самым удачным. Следовательно, некоторые его положения требуется дополнить, некоторые исключить и, наоборот, включить ряд положений, которые не вошли в его текст. Итак, в тексте законопроекта отсутствует ряд важных положений. Не указано, на кого распространяется действие закона. Также отсутствует указание на то, чем регулируются отношения в сфере профилактики домашнего насилия. Важно отметить, что система регулирования отношений в данной сфере является двухуровневой - на указанные правоотношение распространяется действие международные принципов и норм ряда международных договоров, а также Конституции и существующих законов, касающихся субъектов, которые могли бы осуществлять указанную деятельность. К сожалению, понятийный аппарат законопроекта также нуждается в существенной доработке - определения отличаются неполнотой и спорным характером. Проблемой также является непризнание в качестве преступления такого действия, как сталкинг. Представляется целесообразным сначала внести соответствующие дополнения в Уголовный кодекс РФ. Что касается принципов построения системы профилактики домашнего насилия, то они также неоднозначны и нуждаются в корректировке. Также отсутствует четкий перечень прав потерпевших лиц.

Необходимо четко обозначить систему субъектов профилактики и изложить сам текст законопроекта в более логичной последовательности. В законопроекте присутствует дублирование полномочий органов государственной власти, вообще не раскрыты особенные полномочия Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации и Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, а также органов местного самоуправления, медицинских организаций и полиции. Также не указаны полномочия прокуратуры по надзору за точным и единообразным исполнением федерального закона. Представляется целесообразным дополнить полномочия органов государственной власти субъекта полномочиями по разработку целевых программ профилактики домашнего насилия, а также обеспечивать координацию деятельности остальных субъектов профилактики. Выделение полномочий федеральных органов исполнительной власти по выработке государственной политики в сфере образования в части подготовки методических рекомендаций работникам по профилактике и выявлению случаев домашнего насилия. Положение критикуемых некоммерческих организаций должно стать более конкретным: так, они могут выполнять роль общественного контролера.