Рецепция лирики Катулла у поэтов Английского Возрождения

Небо, прежде неразрывно связываемое с космографией или с изучением небесных тел, и понимаемое через Птолемеевскую модель вселенной Клавдий Птолемей - позднеэллинистический астроном, автор труда «Альмагест», являвшегося основой для астрономических исследований вплоть до этой эпохи, детально излагал геоцентрическую систему мира.; теперь связывалось с колонизацией или исследованием Нового Мира. Революция Колумба началась в 1492 году, когда Христофор Колумб «открыл» Америку, и была продолжена другими путешествиями. 31 октября 1517 года Мартин Лютер прибил свои «95 тезисов об индульгенциях» к дверям виттенбергской Замковой церкви, ознаменовав начало Реформации, и раскола церкви на Католическую и Протестантскую.

В 1543 году польский астроном Николай Коперник, опубликовал свой основной труд «De revolutionibus orbium coelestium» «О вращении тел». Gingerich, O. The Book Nobody Read: Chasing the Revolutions of Nicolaus Copernicus. - New York: Walker, 2004. P. 342. доказав, что солнце, а не земля, как считалось раньше, является центром вселенной. Новая система Коперника ставила под вопрос геоцентрическую систему Птолемея, то представление о мире, которое Данте воплотил в своей «Divina Commedia», - «Божественной Комедии», имевшей исключительное значение на протяжении всего Возрождения (как итальянского так и английского) Garin, E. L'Etа Nuova. - Napoli: Morano, 1969. Р. 71.. Более того, птолемеева модель лежала в основе работ Спенсера, Донна и Мильтона Jayapalan, N. History of English Literature. - New Delhi: Atlantic Publishers & Dist, 2001. P. 46., и была окончательно отвергнута только в конце семнадцатого века.

Однако, куда более важен тот факт, что Новая система Коперника ставила под вопрос Священное Писание. Если прежде небо воспринималось людьми как «совершенный небесный свод» противопоставленный несовершенной земле, то теперь, когда человеческому глазу стало доступно недоступное ранее, эти представления «рухнули». Подобные ощущения и переживания новой действительности не могли не отразиться в поэзии, и тому свидетельство лирика Донна, трагедии Шекспира, лирика Джонсона. Leggatt, A. Introduction to English Renaissance Comedy. - Manchester: Manchester University Press, 1999. Р. 38.

Реформация

Реформация - религиозная революция, начатая немецким теологом Мартином Лютером в 1517 году и развитая его французским последователем Жаном Кальвином Hattaway, M. Renaissance and Reformations: An Introduction to Early Modern English Literature. - Hoboken, New Jersey: John Wiley & Sons. 2008. P. 214., одним из основных положений которой было «оправдание верой» Хегглунд, Б. История Теологии. Перевод с шведского В. Володин. Теологический редактор А. Прилуцкий. - Спб: СВЕТОЧ, 2001. С. 203., согласно которому «спасение души» человека, - «оправдание» - совершается без посредничества церкви, но исключительно в силу внутренней веры человека в «искупительную жертву» Христа Там же. С. 207.. Это перенос веса с «оправдания делами» на «оправдание верой» на практике обозначало не просто перенесение значения с Папы Римского на Слово Божье, - оно означало фактическую замену внешнего авторитета на внутренний Martens, G. Agreement and Disagreement on Justification by Faith Alone. Concordia Theological Quarterly. - 2001. - Vol. 56. P. 14..

Реформация в Англии началась в тот момент, когда король увидел девушку. Разумеется, Генрих VIII не влюбился в Анну Болейн с первого взгляда, подобно тому, как Петрарка полюбил Лауру, впервые увидев ее в церкви в пасхальное воскресение. Только в 1527 году, когда Генрих VIII был убежден, что его брак с Катериной Арагонской оказался провалом и не принесет королю наследника мужского пола, он перенес свои ожидания на Анну. Этот момент имеет огромное историческое значение, прежде всего потому, что он означал рождение новой для Англии эпохи - эпохи Реформации. Дело в том, что король был католиком, а католичество запрещало развод. Генрих обратился напрямую к Папе Римскому, его адвокаты выдвинули в качестве основания для развода тот факт, что первый брак Катерины Арагонской со старшим братом Генриха VIII - Артуром (который умер вскоре после свадьбы) был консумирован, из чего следовало, что брак Генриха и Катерины является кровосмесительным и должен быть немедленно аннулирован. Однако Климент VII ответил отказом. Тогда Генрих разорвал отношения с Римской Католической Церковью и сделал Англию протестантской страной.

Позже он потребовал от подданных присягнуть на верность ему не только как королю, но и как главе Церкви. Во время правления его дочери Елизаветы эти требования были смягчены Елизавета писала сэру Френсису Бэкону: «I would not open windows in men's souls» Tittler, R., Norman, J. A. Companion to Tudor Britain. Volume 23 of Blackwell Companions to British History. - Hoboken, New Jersey: John Wiley & Sons, 2008. P. 104., королева требовала лишь верности престолу. Подобные меры в итоге привели к тому, что между внешним проявлением преданности и внутренней приверженности к определенной вере образовалась пропасть Hattaway, M. A. Companion to English Renaissance Literature and Culture. - Hoboken, New Jersey: John Wiley & Sons. 2002. Р. 56..

Другой бесславной реформой Генриха VIII стал разгон монастырей (англ. Dissolution of the Monasteries), оставивший после себя разрушенные святыни, покинутые скриптории и монастырские школы, лишивший многих людей средств к существованию и породивший ощущение неуверенности, характерное для всей последующей эпохи - эпохи Елизаветы I.

Елизаветинская эпоха

Изменилась эпоха, изменился и сам поэт: если для ранней тюдоровской эпохи это были аристократы, такие как сэр Томас Уайетт и Генри Говард граф Сарри, или Джон Скелтон (воспитатель Генриха VIII, вероятнее всего происходивший из Джентри), то уже Уильям Шескпир, и другие крупные поэты Елизаветинской эпохи, - Джордж Гаскойн, Эдмунд Спенсер, Кристофер Марлоу, Джон Донн - были представителями третьего сословия, исключением являлся лишь сэр Филип Сидни.

Елизаветинскую эпоху можно разделить на две «фазы»: раннюю (1558-1578 гг.) и позднюю (1579-1603 гг.). 1578 и 1579 годы являются важными датами, поскольку в 1578 году умирает Джордж Гаскойн - центральный поэт первой «фазы», а в 1579 году Эдмунд Спенсер - центральный поэт второй «фазы» - публикует свой «Shepheardes Calender» - «Пастуший календарь».

В поэзии, начиная с ранней тюдоровской и на протяжении всей елизаветинской эпохи, развиваются три разных стилистических направления: «ясный стиль», переходящий и иногда смешивающийся с «пышным» и «метафизический» Это, однако, не означало, что отдельные поэты до конца придерживались конкретного стиля на протяжении порой даже одного стихотворения. - Примечание автора..

Ранняя тюдоровская эпоха ознаменовала расцвет «ясного стиля»: им писали Уайетт и Скелтон (хотя вторая часть поэмы «Philip Sparrow», безусловно, относится к «пышному стилю»), а впоследствии уже в Елизаветинскую эпоху - Джордж Гайскойн.

Главным же достижением, своего рода прорывом Елизаветинской эпохи, стал, безусловно, высокий поэтический слог «пышного стиля», - Сидни и Спенсера. Сэр Клайв Стейплз Льюис (C.S. Lewis), один из самых выдающихся исследователей «пышного стиля», назвал его «golden» - золотым: «И под золотой поэзией я разумею не просто хорошую поэзию, но поэзию так сказать, невинную и бесхитростную» «By golden poetry I mean not simply good poetry, but poetry which is, so to speak, innocent or ingenuous» - перевод автора. Английский текст цитируется по изданию: Lewis, C.S. English Literature in the Sixteenth Century. - Oxford: Oxford University Press, 1973. PP. 64-65..

К.С. Льюис определяет два основных изменения, совершенных «золотыми поэтами»: прежде всего, они отвергают стихотворные размеры (принятые в Ранней Тюдоровской Англии) практически все, а для тех, что они решили сохранить меняется тональность, наполняя поэтический инвентарь словами пышными и изящными Там же. P. 138.. Второе изменение касается характера поэзии, в которой теперь ясно заметно стремление к пышной выразительности; к такой поэзии, которую никому не пришло бы в голову принять за обычную речь Там же. P. 215..

Далее К.С. Льюис добавляет, что «Золотому стилю должен сопутствовать золотой предмет, - идеальные страстные влюбленные, идеальные героические сражения, вписанные в идеально цветущие и плодоносные пейзажи» «with the Golden manner there goes, usually, a Golden matter, ideally ardent lovers or ideally heroic wars in an ideally flowery and fruitful landscape». Там же Р. 323..

Яковианская эпоха

Три вышеописанные революции - Коперника, Колумба, и Лютера - были взаимосвязаны, и их влияние только усиливалось на протяжении Елизаветинской эпохи; такие поэты, как Сидни, Спенсер и Донн писали стихи в ответ на изменения, вызываемые этими революциями.

Коперник был тем, кто заменил поэтическую модель вселенной на научную. Поэтому, вероятно, поэты вроде Спенсера и Мильтона длительное время игнорировали его открытие; принять эту теорию означало бы отказаться от основополагающего принципа западной поэтики: поэзия - искусство космологическое и имеет космологические функции.

Точно так же революция, совершенная Колумбом, вытеснила образ европейского человека с центрального места в космосе, ибо Средиземное море, считавшееся прежде центром вселенной, теперь заменилось Атлантическим океаном.

Простой и понятный мир был навсегда утерян, а новый еще не успел сформироваться, и это, безусловно, вызывало трагические умонастроения в поэзии конца английского Возрождения.

Вслед за «пышным стилем» появилась на свет и его противоположность - «метафизическая поэзия». Сам термин «метафизическая поэзия» относится к XVII веку: Уильям Драммонд (William Drummond of Hawthorndon) употребил этот термин, описывая стихотворения, содержащие «metaphysical ideas» «Метафизические идеи» - перевод автора.; им же пользовался Джон Драйден (John Dryden), критикуя Донна за «affect[ing] the metaphysics» «Пристрастие к метафизике» - перевод автора. в стихотворениях где «лишь природе надлежит царить» Bush, D. English Literature in the Earlier Seventeenth Century, 1600-1660. - Oxford: Oxford University Press, 1945. P. 56.. Это была поэзия чуждая идеализму, с его искусственной женской красотой, пышными садами, и «пышными» словами. Это была поэзия остроумная, городская, порой язвительная, но прежде всего - «метафизическая».

Событием, нанесшим последний удар английскому Возрождению, стал так называемый «Bishops' Ban», - «Епископальный Запрет». Так 1 июня 1599 года Джон Уитгифт (John Whitgift) архиепископ Кентерберийский и Ричард Бэнкрофт (Richard Bancroft) епископ Лондона послали в Книгопечатную Компанию (Stationers' Company), официальный документ с требованиями к национальным публикациям, фактический запрет на выход в свет некоторых видов книг; иные поэты были даже названы по именам.

Ключевой принцип звучал так: «That noe Satyres or Epigramms be printed hereafter», - "впредь не будут печататься ни сатиры, ни эпиграммы". Мишенью этого запрета была не столько сексуальная распущенность некоторых стихов, сколько сам жанр сатиры, который ко времени поздней елизаветинской эпохи стал определяющим, особенно после того как Джозеф Холл (Hall) опубликовал свой «Virgidemiarum» в 1597 году.

Такие поэты, как Джозеф Холл, Джон Марстон, Джон Дэвис, Томас Миддлтон и Бен Джонсон использовали сатиру как едкую социальную критику на современную им эпоху, - и эта критика теперь была под запретом.

Когда в 1601 году королева Елизавета была при смерти, граф Эссекс заключен в Тауэре, а книги некоторых поэтов были публично сожжены, - будущее английской поэзии оказалось на очень шатких подпорках.

Англия встречала нового короля Якова I и новую эпоху, прощаясь с Возрождением.

Глава 3. Рецепция лирики Катулла у поэтов Английского Возрождения

3.1 Passer meae puellae

Carmen 2

Passer, deliciae meae puellae,

quicum ludere, quem in sinu tenere,

cui primum digitum dare appetenti

et acris solet incitare morsus,

cum desiderio meo nitenti

carum nescio quid lubet iocari

et solaciolum sui doloris,

credo, ut tum gravis acquiescat ardor:

tecum ludere sicut ipsa possem

et tristis animi levare curas!

Carmen 2b

tam gratum est mihi quam ferunt puellae

pernici aureolum fuisse malum,

quod zonam soluit diu ligatam.

Carmen 3

Lugete, o Veneres Cupidinesque,

et quantum est hominum venustiorum:

passer mortuus est meae puellae,

passer, deliciae meae puellae,

quem plus illa oculis suis amabat -

nam mellitus erat suamque norat

ipsam tam bene quam puella matrem,

nec sese a gremio illius movebat,

sed circumsiliens modo huc modo illuc

ad solam dominam usque pipiabat:

Qui nunc it per iter tenebricosum

illud, unde negant redire quemquam.

At vobis male sit, malae tenebrae

Orci, quae omnia bella devoratis;

tam bellum mihi passerem abstulistis.

O factum male! O miselle passer!

Tua nunc opera meae puellae

flendo turgiduli rubent ocelli.

Основные мотивы этих стихотворения: сюжетообразующий мотив игры девушки с ручным воробьем, мотив любовного томления, мотив смерти (через метафору царства Орка), мотив брака (через образ Аталанты).

Джон Скелтон (англ. John Skelton; 1463-1529)

Главным и едва ли не единственным поэтом первой «фазы» ранней тюдоровской эпохи Encyclopedia of Tudor England, Volume 1. John A. Wagner, Susan Walters Schmid. ABCLIO. 2012. P. 341., был Джон Скелтон. Этот поэт стал известен своими «кусачими» сатирами, своими «скелтониками» и своим самопровозглашенным званием «поэта-лауреата» Это звание пошло от Петрарки, который увенчал себя лавровым венком в 1341 году. Таким образом, образ Скелтона как поэта-лауреата при дворе Генриха VIII восходит к образу Петрарки. У двух поэтов было много общего: оба давали святой обет, хотя священником стал только один, оба официально давали обет безбрачия, хотя оба имели любовниц и детей., которое было ему впоследствии вручено университетами Оксфорда и Кембриджа, а также Лувенским католическим университетом.

В 1498 году Скелтон был рукоположен в священники и вскоре после этого приглашен ко двору в качестве наставника юного принца Генри, будущего короля Генриха VIII. Позже он получил бенефиций и стал ректором Pollet, Maurice. John Skelton: Poet of Tudor England. Trans. John Warrington. London: J. M. Dent & Sons, Ltd. 1975. P. 13. в Диссе. Творчество Скелтона относится к дореформационной «фазе», когда религиозными воззрениями был католицизм. В заключительной части поэмы «The Garlande or Chapelet of Laurell», написанной в 1523 году, и носящей без сомнения автобиографический и программный характер есть такие строки:

«Ite, Britannorum lux O radiosa, Britannum

Carmina nostra pium vestrum celebrate Catullum!» «Ступай, ярчайший Бриттов свет, песни наши/ Прославь своим благочестием, Британский Катулл!» - перевод автора.

Адресатом этих строк является сам Скелтон, что, безусловно, имеет огромное значение, - ибо это едва ли не единственная идентификация Скелтона с античным поэтом. Его собственный выбор уподобления античности и Скелтон провозглашает себя "Британским Катуллом", "Катуллом с Британских островов".

В 1504 году Скелтон написал поэму «Philip Sparrow», которую условно можно разделить на три части: плач Джейн Скроуп по убитому воробушку, восхваления этой девушки поэтом и ответ Скелтона на критику. Размер поэмы - «скелтоники» - короткие тонические (иногда диметры иногда триметры) рифмованные строки, украшенные аллитерацией и параллелизмами.

«Placebo,

Who is there, who?

Dilexi,

Dame Margery.

Fa, re, mi, mi,

Wherefore and why, why?

For the soul of Philip Sparrow

That was late slain at Carrow

Among the nunnes black,

For that sweet soul's sake

And for all sparrows' souls

Set in our bead-rolls,

Pater noster qui

With an Ave Mari

And with the corner of a Creed,

The more shall be your meed.

When I remember again

How my Philip was slain, …

Whom Gib, our cat, hath slain» «Я угожу/ Кто здесь, кто? Я возлюбил/ Дама Марджери/ Фа, ре, ми, ми/ Для чего и зачем, зачем? / За душу Филипа Воробья/ Что недавно был убит в Кэрроу/ среди монахинь черных/ ради этой душеньки милой/ ради души каждого воробья/ что сидел у нашего изголовья/ Отче Наш и Славься Мария/ и нашей вере благодаря / еще больше будет тебе хвала» Английский текст цитируется по изданию: Skelton, John. Poems. Robert S. Kinsman, ed. Oxford: Clarendon Press, 1969. РР. 29-33.

Загадка подстерегает уже в первых строках поэмы: «Who, is there who?» «Кто здесь, кто?» - перевод автора.; мы не знаем ни самого лирического героя ни того к кому он обращается.

Только в семнадцатой строке лирический герой впервые говорит «I» «я» - перевод автора., и становится понятно, что это девушка, - Джейн Скроуп (Jane Scrope), - горюющая по своему погибшему воробышку Филипу, которого убил кот Гиб. Как известно из биографии самого Скелтона Джейн Скроуп (Jane Scrope) - юная девушка, жившая в аббатстве Кэрроу «At Carrow Among the nunnes black» - «в Кэрроу, среди черных монахинь» - перевод автора. Под «black nuns» подразумеваются бенедиктинские монахини. в Норидже (вероятно ученица монастырской школы) Pollet, Maurice. John Skelton: Poet of Tudor England. Trans. John Warrington. London: J. M. Dent & Sons, Ltd. 1975. P. 45., недалеко от которого Скелтон служил епископом Дисса Encyclopedia of Tudor England. Volume 1. John A. Wagner, Susan Walters Schmid. ABCLIO, 2012. P.130.. Но кто, же тогда такая Дама Марджери (Dame Margery)? Многими исследователями поддерживается мнение, что она была старшей монахиней (возможно аббатиса) в аббатстве Кэрроу Pollet, Maurice. John Skelton: Poet of Tudor England. Trans. John Warrington. London: J. M. Dent & Sons, Ltd. 1975. P. 37.. Пусть так, все равно остается неизвестной персона, говорящая по латыни. Поэма, таким образом, начинается с загадочного диалога и производит впечатление зашифрованного текста. Слово «Placebo», - «я угожу» или «я буду благоугоден» «я буду благоугоден Господу в стране живых» Стихи Вульгаты следуют по смыслу за греческой Септуагинтой. Константинопольский архиепископ Иоанн Златоуст (347-407) понимал этот стих так: «В историческом смысле эти слова означают некоторое дивное избавление, успокоение и освобождение; а если принимать их в переносном смысле, то избавление здесь может означать отшествие из здешней жизни и указывать на это успокоение. Действительно, смерть есть освобождение от всех неожиданных бедствий» именно с этой точки зрения он рассматривал текст Септуагинты: «ебсеуфЮущ нбнфЯпн кхсЯпх н чюс жюнфщн». заимствовано из 114 Псалма 114.9 Словом «Placebo» начинается антифон «Placebo Domino in regione vivorum», исполняемый после псалмового стиха. Вульгаты, входившего в «Vesperae» (Вечерню), которая являлась частью «Office of the Dead», - службы (оффиции) по усопшим «Служба по усопшим» - «Officium Mortuorum» состояла из Vesperae (Вечерня - на заходе солнца), Matutinum (Утреня - в полночь) и Laudes (Лауды - в три часа ночи) и являлась сочетанием молитв произносившихся за упокой души умершего. «Служба по усопшим» входила в суточный богослужебный круг (Officium Divinum). Основную смысловую нагрузку в ней, безусловно, несли псалмы. Изначально данная служба была прерогативой исключительно монахов: когда умирал монах Вечерня по латинскому обряду совпадала с всенощным бдением (Vigilia) над телом умершего, а Утреня и Лауды произносились на следующий день. The Divine Office in the Latin Middle Ages: Methodology and Source Studies, Regional Developments, Hagiography: Methodology and Source Studies, Regional Developments, Hagiography. Margot E. Fassler, Robert S. Tangeman, Austin Rebecca, A. Baltzer. Oxford University Press, USA, 2000. Р. 378.. При Скелтоне The Divine Office in the Latin Middle Ages: Methodology and Source Studies, Regional Developments, Hagiography: Methodology and Source Studies, Regional Developments, Hagiography. Margot E. Fassler, Robert S. Tangeman, Austin Rebecca, A. Baltzer. Oxford University Press, USA, 2000. Р. 234. в эту службу входило чтение Псалмов 114 (116 в современной нумерации), 120 (119), 120 (121), 129 (130) и 137 (138) Dr. Mattias Lundberg. Tonus Peregrinus: The History of a Psalm-tone and its use in Polyphonic Music. Ashgate Publishing, Ltd. 2012. P. 114.. Следовательно, некто (возможно Дама Марджери) начинает «отпевание» «Отпевание» или «чин погребения» это термины русского православного богослужения. В данном случае, разумеется, речь идет о начале выше указанной «Службы по усопшим» - «Officium Mortuorum» - «Office of the Dead». по воробышку Филипу, пока другой голос (вторая строка) не прерывает ее, задавая вопрос: «Who is there, who?» «Кто здесь, кто?» - перевод автора.. В третьей строке церковный обряд возобновляется, - «Dilexi» Словом «Dilexi» начинается псалмовый стих. Псалом 114.1., - «я возлюбил», и вставка «Дамы Марджери» в четвертой строке озадачивает (вероятно, это ответ на вопрос, заданный во второй строке), пятая же строка представляет собой терминацию Терминация - элемент структуры псалмового тона: заключительный мелодический оборот, необходимый для плавной стыковки псалмового стиха и антифона. Lundberg, Matthias. Tonus peregrinus: the history of a psalm-tone and its use in polyphonic music. Farnham; Burlington: Ashgate, 2011. Р. 73. - «terminatio» для «Placebo» The study of medieval chant, path and bridges, East and West: in honour of Kenneth Levy. Woodbridge; Rochester: Boydell Press, 2001. XX, Р. 146.. Наконец, седьмая строка дает разъяснения: перед нами плакальщицы - «nunnes»«Монахини» - перевод автора., поющие за упокой «the soul of Philip Sparrow» «за душу воробушка Филипа» - перевод автора., недавно убитого котом.

Таким образом, начало поэмы представляет собой травестию, пародийную церковную службу по убитому воробью. Как же так может быть, ведь сам Скелтон был епископом, и, однако же, смеховое обыгрывание религиозных и церковных тем в поэме «Philip Sparrow» раскрывает в нем не «безбожника» но продолжателя песенных традиций вагантов (голиардов). «Чтобы постичь стихотворение, написанное несколько сотен лет назад, нужно обладать весьма живым воображением», - отмечает Джон М. Бердан (John. M. Berdan) ведь «to his contemporaries his mighty line must have come charged with fullness of meaning that we can only guess at» «для его (поэта) современников его мощные строки были освещены всей полнотой значений, о которых мы можем только гадать». John. M. Berdan. Early Tudor poetry. 1485-1547. The MacMillan Company. New York. 1920. P. 3.. Скелтон дает подсказку - «Placebo» это не только отсылка к 114 псалму Вульгаты, - «placebo singer» - «запевалами placebo» называли сикофантов и лжецов, появляющихся на похоронах и претендующих на некое родство с покойным, дабы угоститься за его счет. Такое прозвище прижилось в том числе благодаря Чосеру, в «Кентерберийских рассказах» которого священник «Parson's Tale» - «Рассказ священника». утверждает, что льстецов постоянно поющих «placebo» стоит именовать «the Devil's Chaplains» - «дьяволовы певчие»«Рассказ священника» Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Москва. Издательство «НАУКА». 2012. Стр. 513.. В другой истории «Merchant's Tale» - «Рассказ купца» Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы. Москва. Издательство «НАУКА». 2012. Стр. 254. из «Кентерберийских рассказов» присутствует персонаж Плацебо (Placebo) - лжец и льстивый брат Януария, никогда не возражавший против его выходок, и активно поддерживающий его намерение жениться Это намерение вышло, в конце концов, Януарию боком: жена ему изменяла, и ловко обманывая, водила за нос., тем самым направляя Януария по ложному пути. Таким образом, Скелтон, которого Генрих VIII называл своим «адским викарием» «Обыгрывая должность Скелтона в Диссе» - примечание автора., начиная свою поэму с запева «placebo», предупреждает ложные умозаключения.

«Whan I remembre agayn

How mi Philyp was slayn,

Never halfe the payne

Was betwene you twayne,

Pyramus and Thesbe,

As than befell to me:

I wept and I wayled,

The tearys downe hayled» «Когда вспоминаю я вновь/ как мой Филип был убит/ И половины той боли/ не было между вами двумя/ Пирам и Фисба/ что свалилось на меня/ я плакала и причитала/ слезы сыпались градом» - перевод автора. Skelton, John. Poems. Robert S. Kinsman, ed. Oxford: Clarendon Press, 1969. РР. 29-33.

С семнадцатого стиха в поэме впервые появляется лирический герой - Джейн Скроуп, - повествуя о трагической смерти дорогого ей воробья Филипа, и сравнивает потерю драгоценного питомца с потерей возлюбленного. Трагическая история Пирама и Фисбы, как известно, была рассказана Овидием в Метаморфозах P. Ovidius Naso. Metamorphoses. Liber IV. 55-166. Чосер в «Кентерберийских рассказах» («Рассказ купца»): приводит историю Дамиана и Маи, навеянную историей Пирама и Фисбы; Боккаччо в «De mulieribus claris» - «О знаменитых женщинах» 13 биография посвящена Фисбе и ее любви к Пираму, в «Декамероне» пятая история седьмого дня повторяет начало истории о Пираме и Фисбе. Таким образом, можно утверждать, что ко времени Скелтона любовь и смерть Пирама и Фисбы превратились в литературный «топос»., и такая отсылка казалось бы должна была навести исследователя на мысль о рецепции здесь другого стихотворения Овидия, - элегии на смерть попугая Коринны Amores. 2.6., - которое, в свою очередь, является имитацией Carmen 3 Катулла.

Катулл в Carmen 3 восклицает: «Lugete o Veneres Cupidinesque et quantum est hominum venustiorum» - «плачьте Венеры и Купидоны, и все люди изысканные» «Venuste», как отмечает Д.Ф.С.Томсон (D.F.S.Thomson), сравнивая использование этого слова в Carmina 35.17, 36.17, и 13.16 относиться к литературной деятельности, и следовательно выражает не внешнее изящество, а скорее некий «интеллектуальный блеск». Thomson, D.F.S. (1997), Catullus: Edited with a Textual and Interpretative Commentary [Phoenix Suppl.34]. Toronto. P. 356., таким образом, поэт призывает плакать вместе с ним других людей,- поэма Скелтона начинается с горюющих по воробышку монахинь, и не просто горюющих, - поющих по умершему воробышку Псалмы. Овидий, напротив, призывает плакать птиц: «exequias ite frequenter, aves» - «Идите толпой, птицы, его хоронить» Овидий действительно уподобляет, или, скорее призывает птиц уподобиться людям. Перевод с латинского С.В.Шервинского цитируется по изданию: Публий Овидий Назон. Любовные элегии. Метаморфозы. Скорбные элегии. М., Художественная литература, 1983. Стр. 157., и Джейн Кроуп вторит его словам:

«To wepe with me loke that ye come,

All manner of byrdes in your kynd» «Чтоб горевать со мною вместе о тебе, - пришли все виды птиц» - перевод автора. Английский текст цитируется по изданию: Skelton, John. Poems. Robert S. Kinsman, ed. Oxford: Clarendon Press, 1969. РР. 29-33.

Без сомнения попугай Овидия близок к антропоморфизму и все же не переходит эту черту, птицы же остаются птицами Стоит сделать оговорку, что в этих строках «Ite, piae volucres, et plangite pectora pinnis/ Et rigido teneras ungue notate genas;/ Horrida pro maestis lanietur pluma capillis,/ Pro longa resonent carmina vestra tuba!» - «В грудь, благочестья полны, пернатые, крыльями бейте,/ Щечки царапайте в кровь твердым кривым коготком!/ Перья взъерошьте свои; как волосы, в горе их рвите;/ Сами пойте взамен траурной длинной трубы» - Овидий действительно уподобляет, или, скорее призывает птиц уподобиться людям. Перевод с латинского С.В.Шервинского цитируется по изданию: Публий Овидий Назон. Любовные элегии. Метаморфозы. Скорбные элегии. М., Художественная литература, 1983. Стр. 157. - по ходу элегии коршун остается коршуном, а галка - галкой, их образ не приобретает никаких человеческих черт, в отличие от тех птиц, которых зовет Джейн Скроуп. И, пожалуй, самое важное отличие здесь лежит в причине, по которой приводится каталог птиц: у Овидия это сравнение мертвого «хорошего» попугая и живых «зловещих птиц», - «прожорливого ястреба», «галки, что накликает дожди» и «вороны, чей вид нестерпим щитоносной Минерве» Перевод с латинского С.В. Шервинского цитируется по изданию: Публий Овидий Назон. Любовные элегии. Метаморфозы. Скорбные элегии. М., Художественная литература, 1983. Стр. 157.; у Скелтона совершенно иначе, - он приводит каталог птиц, пришедших на похороны воробышка Филипа: «Some to synge, and some to say,/ Some to wepe, and some to pray» - какие-то птицы пришли петь (псалмы) иные рассказать (или сказать что-то о жизни воробышка), другие пришли оплакать, и третьи помолиться. Скелтон в отличие от Овидия идет совершенно другим путем, он распределяет роли в траурной процессии воробышка Филипа: «And robyn redbrest,/ He shall be the preest/ The requiem masse to synge» - Красногрудая малиновка Малиновка - птица с красной грудкой, которая должна была вызывать у читателя ассоциацию с кардинальской мантией. священником будет, чтоб реквием спеть; «That popinjay …/ That toteth oft in a glasse,/ Shal rede the Gospell at masse» - тот попугай «Popinjay» это не только «попугай», но и «щеголь». Средневековые бестиарии содержали идею о том, что попугай может самостоятельно произнести только «Ave» - «здравствуй». Willene B. Clark. Medieval book of Beasts: The Second-Family Bestiary: Commentary, Art. Oxford University Press. 2004. P. 125., что в зеркало смотрится часто - прочтет Евангелие на мессе; чибис придет, чтоб прочесть свои вирши, страус, который так «male cantando» Стих 490. «Philip Sparrow». «плохо поет» - перевод автора., что его придется сделать звонарем, ведь «he can do nothing else» «Больше он ни на что не способен» - перевод автора. Представление о страусе, как о птице, которая не способна даже летать («He cannot fly» - пишет Скелтон) происходят из средневековых бестиариев, из этого же источника идет и моралистическая окантовка образа птиц.. Это, безусловно, пародия, насмешливое изображение похорон и Скелтон в этой поэме отдает дань скорее средневековой традиции, нежели античной. В пользу этого говорит и упоминающийся в 496 стихе петух Шантеклер, персонаж средневековых сатирических повестей, входящих в цикл рассказов о лисе Рейнаре. Об античных (Эзоп) корнях этого персонажа до сих пор идут споры, известно, что основная сюжетная линия сформировалась к XII веку в «Si comme Renart prist Chanticler le Coq» «Как лис Рейнар поймал петуха Шантеклера» - перевод автора. Donald N. Yates. «Chanticleer's Latin Ancestors». Chaucer Review. 18.2, 1983, PP. 118-126., и впоследствии была переработана Джефри Чосером в «Nun's Priest's Tale» Rose-Marie Silken. Middle English Animal Fable - a study in genre, MA thesis for the University of Victoria, 1969, PP. 111-112., - сцены из его «Кентерберийских рассказов».

Итак, каталог птиц, как важнейший аргумент James A.S. McPeek. Catullus in Strange and distant Britain. Cambridge. Harvard University Press. 1939. P. 58. наличия рецепции Овидия в «Philip Sparrow» Скелтона при ближайшем рассмотрения стоит на весьма зыбкой почве (по той же причине не следует считать эту поэму рецепцией «Psittaci dux volucrum» Стация Silvae, II. IV.), как и сравнение с трагической судьбой Пирама и Фисбы, - в поэме оно скорее дань литературной традиции, чем прямая отсылка к Овидию.

Джейн может быть просто юная девушка, живущая в аббатстве и горюющая по своему умершему воробышку, но Скелтон оживляет ее голос, оттеняя его едва ли не всей историей литературы, - примером тому служит каталог поэтов античных и не только, присутствующий в «Philip Sparrow». «These poets of ancienty,/ They are too diffuse for me» «Эти античные поэты слишком сложны для меня» - перевод автора. «Philip Sparrow». Стих 767-8., - вздыхает Джейн, и все же, потеряв дорогого - «carus» - воробышка девушка жалеет, что рядом нет Сократа или Ксенофонта, чтобы дать совет:

«Moderatly to take

This sorow that I make

For Phyllip Sparowes sake!» «как унять то горе, которое я переношу из-за потери Воробья Филипа», - перевод автора. Английский текст цитируется по изданию: Skelton, John. Poems. Robert S. Kinsman, ed. Oxford: Clarendon Press, 1969. РР. 29-133.

Именно горе девушки является вторым мотивом, связывающим Скелтона и Катулла. Все Carmen 3 посвящено горю, оплакиванию воробья, ведь именно по этой причине у возлюбленной поэта покраснели от слез глазки, - «flendo turgidoli rubent ocelli». Скелтон, безусловно, отталкивается от этого образа - «девушка, горюющая над мертвым воробышком», - «It cannot be exprest/ My sorrowful heaviness» Стих 30. Philip Sparrow. «Выразить невозможно, мою горестную тягость» - перевод автора. причитает Джейн Скроуп. «Tam bellum mihi passerem abstulistis» Carmen 3.15 «такого славного воробья у меня отнял» - перевод автора. пишет Катулл в Carmen 3 и Джейн Скроуп испытывает те же чувства:

«I sighed and I sobbed,

For that I was robbed

Of my sparrow's life» Стихи 50-52 «Я всхлипывала и вздыхала/ Ведь отнята была у меня/ Жизнь моего воробья» - перевод автора. Английский текст цитируется по изданию: Skelton, John. Poems. Robert S. Kinsman, ed. Oxford: Clarendon Press, 1969. РР. 29-133..

Более того, Скелтон передает сетования девушки на то, что у нее «отняли», «похитили» любимого воробышка теми же словами, что и римский поэт, - Катулл использует глагол «abstulistis» от «aufero», в Оксфордском словаре латинского языка A Latin Dictionary. Charlton T. Lewis and Charles Short. 1879. Р. 561. именно «rob» - красть, отнимать,- является его центральным значением.

Джейн зовет дев, вдов и жен разделить с ней горе:

Great sorrow then ye might see,

And learn to weep at me!

Such paines did me frete

That mine heart did beat» Стих 53-56. Английский текст цитируется по изданию: Skelton, John. Poems. Robert S. Kinsman, ed. Oxford: Clarendon Press, 1969. РР. 29-33.

Некоторые исследователи творчества Скелтона полагают, что сетования Джейн Скроуп описаны поэтом в преувеличенной манере в попытке перещеголять «the Veronese with over a thousand lines of lament» «Веронца (Катулла) на тысячу строк» - перевод автора. James A.S. McPeek. Catullus in Strange and distant Britain. Cambridge. Harvard University Press. 1939. P. 58., однако, не следует забывать, что Катулл писал свое Carmen 3 в традициях александризма Некоторые эпитафии животным в эллинистической поэзии дошли до нас: эпитафия Симмия на смерть куропатки («Палатинская Антология» VII, 203), кончавшаяся: «В самый последний твой путь ты к Ахеронту идешь» - перевод Гаспарова. Также AP VII, 199, 211, 213. C. Segal. More Alexandrianism in Catullus. Mnemosyne ser. 4, 27. 1974. PP. 139-143., Скелтон же, отталкиваясь от этого стихотворения, присоединял к нему богатые плоды средневековых плачей Питер Дронке (Peter Dronke) Poetic Individuality in the Middle Ages. Oxford. 1970. PP. 116-118..

Катулл эпиграмматической концовкой обрисовывает результат - заплаканные глазки, - Скелтон помещает сетования Джейн Скроуп между двух образов «глаз, обращенных к небу» Как и Катулл, расположивший плач по воробушку между двух образов глаз: «plus illa oculis suis amabat» и «flendo turgidoli rubent ocelli».. Сначала, лишь узнав о смерти Филипа, Джейн падает на землю и возводит глаза к небу:



«Unneth I cast mine eyes barely

Toward the cloudy skies». «Я лишь глаза подняла к хмурым небесам» Стихи 37-38. Английский текст цитируется по изданию: Skelton, John. Poems. Robert S. Kinsman, ed. Oxford: Clarendon Press, 1969. РР. 29-33.

Эта молитвенная поза вызывает целую вереницу образов и, прежде всего, «pietа» «Pietа» (итал. жалость), иконография сцены оплакивания Христа девой Марией (чаще всего скульптурная композиция), как отмечает Дафи (Duffy) к XV веку «Pietа» имелась в каждой церкви Англии. «Pietа» один из вариантов изображения скорбящей девы Марии, два другие «Stabat Mater», изображавшая деву Марию у креста и «Mater Dolorosa» - собственно «мать скорбящая» - была самыми распространенными и самыми яркими образами, - символами скорби (траура). Female Mourning in Medieval and Renaissance English drama: from the Raising of Lazarus to King Lear. Katharine Goodland. Ashgate Publishing. Ltd. 2006. Р. 56. и «Mater Dolorosa» «Stabat Mater Dolorosa» - «Стояла мать скорбящая» - средневековая католическая секвенция, первая часть которой повествует о страданиях Девы Марии во время распятия Иисуса Христа. John Blakesley. A Garland of Faith: Medieval Prayers and Poems newly translated for the Three Year Lectionary. Gracewing Publishing. 1998. P. 203.. Итак, «Puella» Катулла, - девушка, с покрасневшими от слез глазками, - в поэме Скелтона соединяется со средневековыми женскими фигурами скорбящей Девы Марии и горюющими с ней девушками мистерий Н.А. Богодарова. Театр мистерии и город в Англии в XIV - первой половине XV в. Средние века. 1975. Вып. 39. Стр. 185. Образ Скорбящей девы был настолько популярен в средневековой драме, что Е.К. Чамберс (E.K. Chambers) выделяет этот эпизод как совершенно самостоятельный. Female Mourning in Medieval and Renaissance English drama: from the Raising of Lazarus to King Lear. Katharine Goodland. Ashgate Publishing. Ltd., 2006. Р. 81. и плачей Английский «planctus» - плач, существовал в двух вариантах: он мог быть частью пьесы (Йоркские мистерии: например Christ led up to Calvary, The Mortificatio Christi;) или отдельным стихотворением (The Assumption of our Lady - самый древний английский planctus восходит к 1250 году, The sorrows of Mary - диспут между Св. Бернаром и Марией - английский planctus 1300 года.). Именно в плаче мотив «скорбящей девушки» - чаще всего Богородицы развился в полноценный драматический сюжет, ярким примером может служить «The Lamentation of the Virgin» (около XV века) и «The Compleynte of the Virgin before the Cross» (1413-1446). The York Mystery plays. Ed. Miss Lucy T. Smith. EETS. P. 93 и George C. Taylor. The English «Planctus Mariae». Modern Philology. Vol. 4. 1907. PP. 605-637. О происхождении английского «planctus» по-прежнему ходят споры, однако, важно отметить, что в нем, бесспорно, соединились две традиции: восточная (где Мария изображалась, прежде всего, матерью) и западная (изображавшая стойкую, строгую Марию у креста). Sandro Sticca, Joseph R. Berrigan, Jean-Charles Payen. The Planctus Mariae in the Dramatic Tradition of the Middle Ages. Speculum. Vol. 66. Nom. 1. 1991. PP. 242-244., - и, воплощается в образе Джейн Скроуп, которая теперь говорит от первого лица. Исходя из всего вышесказанного, можно было бы ожидать христианских мотивов, вместо этого девушка обращается с молитвой к Юпитеру, прося смилостивиться над душой воробышка Филипа:

«Heu, heu, me, «Heu, heu, me» - второй антифон псалмового стих Вечерни, Псалом. 119:5.

That I am wo for the!

Ad Dominum, cum tribularer, clamavi. «Ad Dominum, cum tribularer, clamavi» - второй псалмовый стих Вечерни, Псалом. 119:1.

Of God nothynge els crave I

But Phyllypes soule to kepe

From the marees deepe

Of Acherontes well,

That is a flode of hell;

And from the great Pluto,

The prynce of endles wo;

And from the dennes darke,

Wher Cerberus doth barke;

To Jupyter pray we

That Phyllyp preserved may be!

Amen, say ye with me!» «у Боженьки больше ничего не прошу я/ лишь душу Филипа избави/ от топей глубоких/ Ахероновых вод/ реки адской/ от Плутона великого/ владыки бесконечного горя/…/ и от логова мрака/ где лает цербер собака/…Юпитеру помолимся/ чтоб Филипа избавил/ Аминь, повторяйте за мной» Стихи 64-94. Английский текст цитируется по изданию: Skelton, John. Poems. Robert S. Kinsman, ed. Oxford: Clarendon Press, 1969. РР. 29-33.

Итак, Джейн Скроуп возводит глаза к небу и просит уберечь и избавить душу воробышка Филипа «from the marees deepe of Acherontes well» - «от топей глубоких Ахероновых вод». Прежде всего, что такое Ахерон Ахерон это река в эпирской области Феспротии, здесь будет рассмотрена как символ, как литературный образ. Ахерон, как река в подземном царстве, упоминается у Гомера в «Одиссее» (Песня X. 513), - именно через нее в челноке Харон перевозил тени умерших, - также упоминается Вергилием в «Энеиде» (Книга VI. Стих 297 и 312) и Овидием в Метаморфозах (Книга 5. Стих 539). «Su la trista riviera d'Acheronte» - «На берегу печального Ахерона» - писал Данте (Ад, VII, 100--116), для которого Ахерон, как и для Скелтона река, протекающая в Аду, в связи с таким местоположением реки, в средние века, сам Ад иногда именовался Ахерон (синекдоха). R.S.P. Beekes, Etymological Dictionary of Greek, Brill, 2009, P. 182 и Anna Ferrari. Dizionario di Mitologia Classica. TEA. 1994. P. 87., - это река, это путь в царство мертвых, это тот «темный путь» - «iter tenebricosum» - «unde negant redire quemquam» О том, что под «путем с которого никто не возвращался» Катулл подразумевал именно Ахерон, отмечено также Д.Ф.С. Томсоном. P. 209. - откуда никто не возвращался. В молитве Джейн Ахерон назван рекой текущей в Аду, таким образом «great Pluto, the prynce of endles wo» - великий Плутон, владыка вечных скорбей, который в римской мифологии именовался также Орком (Orcus Аид - также у римлян Плутон (Pluto лат.), Дит (Dis лат.) и Орк (Orcus лат.) - бог подземного царства мертвых. Robert S. P. Beekes, "Hades and Elysion" in J. Jasanoff, et al., eds., Mнr Curad: Studies in Honor of Calvert Watkins, 1998. Р. 57. Также в R. S. P. Beekes, Etymological Dictionary of Greek, Brill, 2009, P. 34.) становится и владыкой Ада, тем кто «omnia bella devoratis» «Adversarius vester diabolus quaerens quem devoret» - «противник ваш дьявол, ищущий кого поглотить» 1-е послание Петра 5:8. - «поглощает все прекрасное». Молитва заканчивается просьбой сберечь Филипа от тех «dennes darke, Wher Cerberus doth barke» - прибежищ мрака («tenebrae»), где лает Цербер, - цепной пес Орка/Плутона, стороживший вход (и выход) из Подземного царства. Таким образом, Джейн Скроуп просит Бога и Юпитера, уберечь Филипа от той судьбы, которую предначертал воробышку Лесбии Катулл в Carmen 3.

Эту молитву прерывает латинское пение плакальщиц: «Levavi oculos meos ad montes «Возвел я очи мои в горы», - третий антифон из Вечерни. Псалом 120. «levavi oculos meos in montes, unde veniet auxilium mihi» - «Возвел я очи мои в горы, откуда придет помощь моя». Константинопольский архиепископ Иоанн Златоуст (347-407) понимал этот стих так: «мы во время бедствий должны прибегать к Богу. Будучи угнетаемыми такими великими бедствиями, остается одно только спасение - от Бога».» - «я поднял глаза мои к горам» - второй образ «глаз, обращенных к небу».

Важно отметить тот факт, что образ скорбящей девы, в том виде, в каком мы видим его у Скелтона был возможен только в этот период, Реформация полностью пересмотрела образ скорбящей Девы Марии. Для Католической Англии, в которой жил Скелтон «скорбящая дева» это прежде всего «смешение»: любви духовной и любви чувственной, утешения и боли, завершения (жизни) и отрицания этого завершения, смешение Танатоса и Эроса, - католическая «скорбящая дева» это архетип, чей драматический эффект на зрителя, сравнивался по силе с эффектом трагедии, иначе говоря, через сопереживание и страх должен был вызывать катарсис Female Mourning in Medieval and Renaissance English drama: from the Raising of Lazarus to King Lear. Katharine Goodland. Ashgate Publishing. Ltd., 2006. Р. 16..

Убедившись на предыдущих примерах как строки Катулла, словно палимпсест, выглядывают из-под строк Скелтона, обратимся к следующему мотиву, объединяющему двух поэтов - «взаимоотношение девушки и воробышка»: Джейн Скроуп вспоминает, что она «had lost her joye» «лишилась своей отрады» - перевод автора. Стихи 108-114. Английский текст цитируется по изданию: Skelton, John. Poems. Robert S. Kinsman, ed. Oxford: Clarendon Press, 1969. РР. 29-33. - лишилась своей «отрады», что перекликается с «deliciae» «услада» - перевод автора., которой лишилась возлюбленная Катулла:

«For it would come and go,

And fly so to and fro;

And on me it would leap

When I was asleep» «И он, то прыгал туда-сюда, / то летал вперед назад, / то прыгал на меня,/ пока я спала» Стихи 159-162. Английский текст цитируется по изданию: Skelton, John. Poems. Robert S. Kinsman, ed. Oxford: Clarendon Press, 1969. РР. 29-133.

Юная Джейн Кроуп описывает, как ее воробышек «circumsiliens modo huc modo illuc» «Прыгал то туда, то сюда» - перевод автора. Carmen 3 Катулла., а иногда, когда девушка еще спала, воробышек забирался на нее, и, разбудив хлопаньем крылышек, просился прижаться к обнаженной коже:

«Wherewith he would make

Me often for to wake,

And for to take him in

Upon my naked skin» «Как часто он меня будил, и к коже обнаженной прижаться просил» Стихи 164-167. Английский текст цитируется по изданию: Skelton, John. Poems. Robert S. Kinsman, ed. Oxford: Clarendon Press, 1969. РР. 29-133.

Если предыдущий образ был образом горя, то этот, образ «девушки, играющей с воробушком», образ чувственный. Такая метаморфоза от одухотворенной скорби к пластичной чувственности, безусловно, завораживает. Однако, тот факт, что священник, сочиняет столь откровенную чувственную поэзию о своей юной ученице, способен поставить в тупик, ведь, казалось бы, здесь стоило ожидать петраркисткого идеала, женщины не совсметимой с Божеством.

Однако Скелтон любопытным образом решает давлеющую над другими поэтми этой эпохи петраркистскую диллему. Девушка-божественный поэт. Подобно чревовещателю Скелтон использует в этой поэме женский голос, - говорит от лица Джейн Скроуп, - и рассказывая о ее научных занятиях, представляет ее как ученую и искусную в поэзии девушку, - девушку похожую на самого Скелтона.

Скелтон превозносит физическую и нравственную красоту женщин наравне с божественной, сам Скелтон не испытывает никакой борьбы. В конце другого своего стихотворения, - «To Mistres Margaret Hussey», - поэт сравнивает лирическую героиню с Троянской принцессой Кассандрой, знаменитой своими пророчествами, таким образом, Скелтон примеряет на нее свою собственную роль, - роль поэта, но не просто поэта, - «vates» - поэта проникнутого божественным вдохновением. Воспринимая прекрасную женщину с этой позиции, Скелтон желает превратить ее в небесное светило -звезду - ведь прекрасная женщина «deserves immortall fame» «To Mistres Margaret Hussey». Стихи 966-7. - заслуживает вечной славы.

Такая проблема как «я, моя возлюбленная и Бог» кажется Скелтону решенной, точнее она не кажется ему проблемой. Как следствие, мужчина-поэт в его стихах не пытается привести к равновесию свою мирскую (чувственную) любовь к женщине и духовную - любовь к Богу. Это отличает Скелтона от другого поэта Возрождения, пытавшегося соединить чувственность и духовность - Франческо Петрарки. Безусловно, Петрарка известен Скелтону и упоминается им не только в «Philip Sparrow» (стих 758) но и «Garlande or Chapelet of Laurell» (стих 379); но, не смотря на это, любовная поэзия Скелтона относится к до-петраркистскому периоду В своих стихах Скелтон ни разу не обращает к «Книге Песен» Франческо Петрарки напрямую. английской литературы.

В «Commendations» - похвалах, второй части «Philip Sparrow» Скелтон превозносит женственность Джейн (856-9). Эти восхваления занимают более трехсот строк, но примечательны из них те девять, что звучат рефреном: поэт превозносит добродетель и красоту Джейн Скроуп: «For This most godly flower, / hac claritate gemina,/ o gloriosa femina» (этим благочестивым цветком, этим двойным светом <освященная> прекрасная женщина), добавляя к этим строкам всякий раз новый стих из Вульгаты.

«For this most godly flower,

This blossom of fresh colour,

So Jupiter me succour,

She flourisheth new and new

In beauty and virtue.

Hac claritate gemina

O gloriosa femina,

Memor esto verbi tui servo tuo! Псалом 118:49 «Помни обещание твое, <данное> рабу твоему» - перевод автора.

Servus tuus sum ego» «для этого благочестивейшего цветка/ Этого лепестка нежного цвета/ Юпитер помоги/ Она цвела вся ярче/ В красоте и добродетели/ этим двойным светом <освященная> прекрасная женщина/ Помни обещание твое, <данное> рабу твоему/ ну а я раб твой» - перевод автора.

Скелтон не просто не видит в женском образе некоего врага для своей веры, подобно тому, как это представлялось Петрарке, нет, Скелтон реквизирует строки священного писания, меняя в них «Domine» (Господь) на «domina» - госпожа, и делает их инструментом эротического восхваления своей возлюбленной. Скелтон воспринимает женщину иначе, нежели Петрарка И вместе с тем Скелтон чувствует эту взаимосвязь между влечением к женщине и влечение к поэтической славе. Эту трагическую для Петрарки взаимосвязь, описанную им в диалоге «О презрении к миру». или Данте: она не соблазн плоти, уводящий от Бога, и не ангел, спустившийся с небес, она «godly flower», - благочестивый цветок, - цветок подобно тем, которые были вплетены в «Garlande of Laurell» «Лавровый венок» - перевод автора. В этом стихотворении женщины связывают венок для Скелтона и коронуют его «поэтом-лауреатом» (стих 776). Далее Скелтон представляет самих женщин цветами его поэтического венка (Стихи 968-70, 1054-6, 1074-5)..

Разумеется, рассуждая таким образом, Скелтон может свободно окунуться в чувственные образы Катулла сделав момент нежной игры с воробышком, моментом синтеза двух образов: возлюбленной Катулла и своей Джейн Скроуп.

Катулл описывает как его возлюбленная «solet» «имела обыкновение» - перевод автора. с воробышком «ludere, in sinu tenere, cui primum digitum dare appetenti et acris incitare morsus» «играет, на лоне держит,/ кончик пальца дает, когда попросит,/ побуждая его клевать смелее» - перевод С.В. Шервинского., безусловно, это самый чувственный момент во всем стихотворении и Скелтон, держа эти образы как драгоценные камни, заставляет их оттенки переливатся в рассказе Джейн Скроуп:

«To pick my little toe,

...