Поэтические образы индийской традиции и их отражение в творчестве Агьеи

дрожит на перепадах;

мгновение - он пойман

в укрытии откоса

речным водоворотом -

горшочком, полным солнца:

опишет полукруг,

и снова на свободе,

уносится теченьем.

И узкие ступени

подводят к самой речке.

Кувшин прижав к колену,

там девушка стоит.

Медлительные веки

вдруг опустила, спрятав

сиянье карих вихрей -

вращенье тёмных молний.

Наполненный сосуд

затем приподняла

и вот теперь наверх

взбираться начинает.

Дыханье жизни! Время

подарки преподносит:

пусть день, а пусть - мгновенье, -

всё можно претерпеть:

в бряцанье мимолётном

не высказана жизнь.

Та девушка из вида

совсем пропала. Снова

на этом берегу

полуденная тишь

в объятья заключила

болотистую заводь:

течения подол

роняет нити капель

и осыпает отмель, -

поймай и задержись

вот здесь, сейчас, о сердце!

Куда ты рвёшься дальше?

ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ

Всегда перед отъездом

наступает пугающий миг,

когда всё замирает

и в этой остановке

опустошается:

машины, слова, жесты,

столкновения взглядов,

дыхание:

затягивается петля времени

(на горле у жизни)

всегда, всегда, всегда.

И всегда перед прощанием

наступает ещё более пугающий миг,

когда любое родственное чувство

становится пустым, заброшенным

под скалой какого-то отчуждения:

тягучие призывы любви

прозвучат в обычных словах;

сплетённые пальцы,

воспоминания

о неровном тяжёлом дыханье,

взгляды игривые,

нежность прикосновения,

шепот, такие невесомые

поцелуи - едва-едва,

невысказанные, но известные друг другу ожидания,

колодцы распахнутых глаз

вдруг станут ещё глубже,

двери, за которыми скрыта

разгоревшаяся искра,

волны расцветают и снова сжимаются,

вздымаются и опадают;

содрогания, лёгкая ласка

баюкает и лелеет…

сопротивляется времени.

Мы сами себе чужие -

всегда, всегда, всегда.

НА ПЕРЕКРЁСТКЕ ПРОЩАНИЯ: РАЗМЫШЛЕНИЕ

Ещё один дом позади.

Ещё одно заблуждение,

которое сладостно было,

пока оно длилось, но вот

вдребезги раскололось.

Нет никого своего,

в то же самое время

есть только те, кто свои:

в промежутках раскинуты тонкие сети,

с чем-то нам помогают встречаться,

отдаляя при этом другое.

Впрочем,

всё это только снится.

Долгий путь,

но едва ты поверишь в него,

то увидишь, насколько он сладок.

Не поверишь - он верен всё так же.

Как верны заблужденья и сны,

незнакомцы верны, и свои.

В каждом краю

земля - своего, небывалого цвета.

И света источник свой

бьёт в каждом земном пределе.

По ту сторону

пространства и времени,

в ясном и вечном «ничто»

колышется мысли парус,

продвигается дальше и дальше

утлая лодка жизни.

Есть ли причалы?

Что я из себя представляю?

Существует ли путь? -

меня одного занимают

эти вопросы.

Штурвал? - Но важнее всего

то, что единообразно,

не зависит от формы и места.

Поэтому дом,

покинутый раньше,

на другом берегу

создаётся опять.

Поэтому заблуждение,

сознания истинность, сон -

в новую сеть сплетают

нити следов на пути.

ПЕСНЬ ПОЗДНЕЙ ЗИМЫ

Соломой полны сараи,

оборваны яблоки - ветви пустые.

Виноград собран: гроздь за гроздью,

и прошли первые

праздники выжимания сока:

покраснели ряды садов,

чтобы затем почернеть:

лозы засохли.

Из утробы озёр

тут и там поднимался пар

в кольцах, позолоченных солнцем,

теперь же над ними летает кругами

один тёмно-синий и плотный туман,

бесплодную злосчастную тишину

он делает ещё глубже.

Осмотрел переулок

и незаметно наполнил котомку

старьёвщик-время:

неизвестно, сколько дней и мгновений,

сколько бесконечных,

невысказанных и недосказанных слов,

сколько намёков и жестов,

радости прикосновений,

вдохновений и беспокойств,

сколько ночей, утонувших в трепете,

сколько ночей, измеренных вздохами,

сколько звуков и отголосков,

сколько раз замирало сердце;

сколько сбывшихся снов

в пламени воображения,

сколько всего, что лежало ненужным,

но только оказалось в его руках,

как поселилось сомнение,

не обманули ли нас?

Ведь если не обманули, то где же,

где же тогда та любовь,

где же ты - мой родной человек,

где те мы, которые забывали себя постоянно

и в этом находили

способ жить, способ быть:

обретали друг друга,

сдувая себя, словно пепел, -

пусть улетает всё дальше?..

(Соломой полны сараи,

оборваны яблоки - ветви пустые):

хотя сны сбылись (последние наши сны:

мы проснулись), но

что же случилось с тем

пламенем воображения?

(Виноград собран: гроздь за гроздью, -

и прошли праздники выжимания сока:

почернели ряды садов,

стали красными лозы,

потом засохли.)

Творящий огонь воображения!

(Оборваны яблоки - ветви пустые…)

Полночь. В пепле теперь

загораются только

тени от снов.

(Сараи полны соломой…)

Привал, ноги устали:

Голоден? Нет. Замёрз? Нет.

Что тогда? - расскажи.

Ничего, но глаза окружают зрением,

и другого уже мне не нужно -

именно в нём - теплота,

удовлетворение и утешение ласки;

засыпать - слаще самого сна…

далеко-далеко, хрупкий образ-мимоза,

но насколько же всё-таки ты - моё.

Заря: не украдкой, но вдруг и случайно

я увидел тебя у горного родника.

Как тогда золотые звёзды

были промыты!

Так промывают руду ради чистого золота.

По ту сторону горизонта

от скрытого света

поднималось сияние, словно

в ореоле росы заблестел

цветок восхода.

Грубый бесстыдный ветер,

не трогай эту лиану,

пусть она продолжит расти

в новоявленном солнце -

на лёгких-лёгких волнах

оставляют стопы

коралловые вмятинки цвета -

позволь моему сердцу

поселиться в тени этих стоп.

(Из утробы озёр

тут и там поднимался пар

в кольцах, позолоченных солнцем,

теперь же над ними летает кругами

один тёмно-синий и плотный туман…)

У подножия снежной вершины

безлюдная чаща, где

косые лучи постелили циновку.

Рядом рассветные сумерки

затаили дыхание.

Сверху - такт шелестящих листьев,

внутри - дыхания сбивчивый такт, -

слушай, какая музыка!

Её прежде никто не слышал…

хотя нет, не сейчас:

услышишь - и всё может стать другим.

Пусть оно будет другим!

К тому же

всё уже измениться успело:

разве ты не другая теперь?

Разве я - я остался прежним?

И есть ли вообще этот я?

Кто знает, что с нами стало,

а чего так и не будет;

лучи свернули циновку,

но остался трепет волнения;

кто знает, за нашей спиной

что сказал этой роще рассвет,

а чего не сказал…

Снежная вершина

сюда вместе нами пришла,

но ещё и луна гирлянду

поднесла - на тебя надела.

И я любовался ею

до самой зари.

Пальцы было тянулись коснуться

но в смущенье обратно сжимались.

А затем вместе с лёгкой дрожью

пробежали с плеча твоего

прямо до кончиков пальцев -

наши руки сплелись,

и та же музыка вновь зазвучала -

неизбежная…

(Почернели ряды садов,

стали красными лозы,

потом засохли.

Виноград собран: гроздь за гроздью, -

и прошли праздники выжимания сока.)

Сколько видов огня

населяют сердце моё!

Огонь превращает сырое в готовое,

огонь дарит нежность тепла;

огонь зажигает глаза,

огонь опаляет.

Огонь - свидетель.

Огонь - утешает, лаская,

незримую силу даёт, без которой

мы - пустые.

Огонь приводит в действие кузнечные мехи,

мы пьём этот огонь с каждым вдохом.

Аромат огня говорит нам:

«Сны есть сны, и пусть они будут там, где они есть,

но вот земля, где мы

поселились временно,

земля, по которой мы ходим и где мы живём.

Сколько видов огня существует!

Их все зажгли мы когда-то

вместе,

и во всех мы горели

вместе, думали: «Так будет»,

хотели: «Пусть случится это», -

так, однако, чего ж мы хотели?

Чтобы в наших руках был тёплый горшочек с углями

или чтобы на лбу горела метка благословения?

(Из утробы озёр тут и там поднимался пар

в кольцах, позолоченных солнцем,

теперь же над ними летает кругами

один тёмно-синий и плотный туман…)

Встретились наши ладони и стали похожи

на цветочную чашечку:

мы увидели, как в ней

возрождается жизнь.

Плечом к плечу,

взявшись за руки,

мы вытерпели,

как дрожало последнее дыханье жизни на губах -

свидетельство огня?

Сколько таких свидетельств!

Наш личный опыт

жизни и смерти -

это свидетельство.

(Виноград собран: гроздь за гроздью,

оборваны яблоки - ветви пустые…

прошли первые праздники выжимания сока,

покраснели ряды садов,

чтобы затем почернеть:

виноград собран: лозы засохли.)

Огонь почернел. Помутнело свидетельство

и его, и наше!

Устаёт память сгребать и затем сдувать

пепел - слой за слоем, -

в ожидании: вдруг попадётся где-нибудь

горящая искра.

Из утробы озера

поднимается и разливается всюду туман.

Бесплодная тишина,

злосчастная тишина

становится глубже,

ещё глубже!

Высохли травы,

с деревьев ободраны листья,

обнажённые скалы снова запрятались в дымку.

Где теперь свет или небо?

Та же злосчастность легла и на них, как побелка.

Ночь, ночь, ночь, ночь.

Чернота умирания окоченевшего года

скрыла всё.

НЕСОТВОРЁННАЯ

Что отдал, то отдал.

Разве мог я гордиться этим, когда и не вспомнил ни разу.

И сейчас вспоминать не время,

ведь уже ничего не осталось,

у меня ничего не осталось,

кроме этой боли,

которая больше меня - настолько большая, что не поглотить её -

но она от меня неотделима:

где мне её хранить?

Но и разве отдать её вправе,

когда она - некая истина.

Разве я - сам создаю её?

Если она даже внутри меня

пока ещё в полной мере

не сотворилась.

СТУК СЕРДЦА

Бьётся, бьётся, бьётся -

правый дёргает глаз или левый?

Сладко, горько, остро, пресно

колет - застряла соринка,

скрипнула лёгкая боль - обернулись воспоминания?

Ничего! При попытке забыться

только треснула память-стекло.

ГОРЯЩИЙ УГОЛЬ

Ту музыку, которая однажды прекратится,

зачем продолжать слушать?

Если преодоление правил становится правилом,

то из его огня и не из какого другого

свои цветы выбирать -

вот мой удел.

Это мой погребальный костёр,

но не моё горе.

И тебе к чему горевать, - тебе, кого я любил?

Ты никогда не плачь

и не бейся в отчаянье.

То, что ломается, - да, его назови преходящей сансарой,

но то, что в утрате даёт поддержку,

помогает терпеть и ждать -

то беспредельное, щедрое,

разве сумеешь его забыть?

Чей погребальный костёр горит,

и тот, кто сам поглотит свою жертву, -

его ничто, никогда и ничем не может убить -

вот его и возьми, его и храни

почтительно и бережливо:

он никогда не погаснет -

горящий уголь любви.

ЗИМНИЙ РАССВЕТ

Ровно столько света,

чтобы стала видна темнота,

и дождя ровно столько,

тишина чтобы стала слышна:

ровно столько боли, чтобы вспомнить

то, что я забыл, забыл.

Размещено на Allbest.ru

...