Литературная репутация К.Н. Батюшкова во второй половине 1820-1880 гг.

Прямо о необходимости изучения биографии и творчества Батюшкова пишет Некрасов в отклике на «Цветок на могилу незабвенного Батюшкова»: «Не стишки нужны бы теперь о Батюшкове, а дельная его биография…» Некрасов Н.А. Заметки о журналах за октябрь 1855 года // Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений и писем: В 15 т. Т. 11, кн. 2. Критика. Публицистика. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1990. С. 199.. Смерть поэта словно становится сигналом о переходе от критического взгляда на его жизнь и творчество к, скорее, исследовательскому.

Статья Бунакова Цитируется с указанием страницы в скобках по следующему изданию: Бунаков Н.Ф. К.Н. Батюшков (Критико-биографический очерк) // Москвитянин. 1855. №23, 24. Кн. 1, 2. Декабрь. С. 89-112., о которой мы писали раннее в работе, становится первым шагом к научному осмыслению места Батюшкова в русской литературе. Если биографические заметки Гревеница были обращены к кругу знакомых поэта и всем, кто заинтересован его жизнью в Вологде, а статья Берга Берг Ф. Еще заметка о К.Н. Батюшкове и его произведениях // Вологодские губернские ведомости. 1855. №40. С. 335-338. оценивала место Батюшкова в истории словесности по образцу статей Белинского, Бунаков поставил проблему эмоциональности в отношении ушедшего литератора и предложил обратиться к более объективному анализу его жизни и творчества: «Такая личность стоит изучения» Курсив мой. - А.К. (90).

Несмотря на попытку научного подхода, Бунаков в отклике на смерть поэта создает проводит прежде всего критический анализ: краткая биографическая заметка, сопоставление с Жуковским, доказательство самобытности Батюшкова и общая характеристика его творчества, в котором сочеталась «земная» лирика и сатирические опыты.

Зарождение научного интереса - не только к Батюшкову, но и к литературе в целом - пришлось на начало 1850-х гг., когда свою деятельность начали П.И. Бартенев, П.В. Анненков В.П. Гаевский. Их научный интерес был сосредоточен прежде всего на Пушкине и его круге Так, например, в 1853 году в «Современнике» были опубликованы статьи А.А. Дельвиге, в которых также были рассмотрены вопросы творчества и биографии Пушкина. См., например: Гаевский В.П. Дельвиг // Современник. 1853. Т. 37. №2. С. 45-88..

В 1855-1857 гг. Анненков издает собрание сочинений Пушкина, первым томом которого стали «Материалы для биографии Александра Сергеевича Пушкина» Сочинения Пушкина / Изд. П.В. Анненковым: В 7 т. Т. 1. Материалы для биографии Александра Сергеевича Пушкина. СПб.: Военная типография, 1855. , в которых появляются заметки о Батюшкове и его роли в жизни поэта См. подробнее: Комментарий к «Материалам для биографии А.С. Пушкина» [П.В. Анненкова] / Вступ. ст. К.В. Шилова; Примеч. А.Л. Осповата, Н.Г. Охотина. М.: Книга, 1985. . Хотя Анненков остается в рамках критики Белинского при оценке творчества «странника», называя его первым учителем Пушкина См. подробнее: Там же. С. 74. , он встраивает фигуру Батюшкова в историко-биографическое исследование и кратко описывает его влияние на «ученика».

Как отмечает Зубков, «в 60-е годы стало вовсе не до Батюшкова» Зубков Н.Н. Опыты на пути к славе. О единственном прижизненном издании К.Н. Батюшкова. С. 340. . Несмотря на активную публикацию документов, писем и прочих свидетельств об ушедшей литературной эпохе, «собранное антикварами воспринималось массовым читателем как антиквариат, а не живые факты культуры» Там же. . Зубков цитирует Вяземского, который в конце 1870-х гг. справедливо отметил: «Батюшкова могут нынче не читать или читают мало…» Там же.. Поэт был включен в школьную программу, однако «это свидетельствовало лишь об официальном признании его классиком» Там же. . Тем не менее, именно в 1860-е - 1870-е годы были опубликованы материалы для биографии поэта, а также изданы первые попытки научного осмысления его жизни и творчества.

Материалы для издания произведений Батюшкова собирает М.Н. Лонгинов Он также исследовал и Пушкина. См., например: Лонгинов М.Н. Последние дни жизни и кончина А.С. Пушкина // Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. Т. 2. СПб.: Академический проект, 1998. С. 411-413. и публикует в 1863 г. в «Русском архиве» Материалы для полного издания сочинений К.Н. Батюшкова / Сост. М.Н. Лонгинов // Русский архив. 1863. №12. С. 952-958. с разделами: «Отдельные издания сочинений Батюшкова»; «Пьесы, не вошедшие в издания сочинений Батюшкова»; «Разные примечания». Исследователь сопровождает список «Отдельные издания сочинений Батюшкова» комментарием: отмечает редкость и малую известность брошюры «О Греческой антологии» (1820); описывает издания «Опытов в стихах и прозе», останавливаясь на неудачности серии «Полное собрание сочинений русских авторов» Смирдина («оно не красиво и не исправно, а прибавлены в нем только отрывки из “Видения на берегах Леты”» (952)). Раздел «Разные примечания» начинается с заметки о том, как Батюшков редактировал свои произведения, и продолжается пояснениями, кому посвящены некоторые стихотворения поэта, а также перечислением оригиналов его переводных текстов и примечанием о знакомстве Батюшкова с иностранной литературой. Лонгинов заканчивает «Материалы…» постановкой научной проблемы: «О Батюшкове писано у нас не мало, но как-то вскользь, мимоходом, между другими предметами» (958) - и хотя «Белинский довольно пространно говорит о Батюшкове в одной из статей своих о Пушкине» (958), «узнать хорошей биографии его [Б.] нет возможности. “Опыт” ее, составленный г. Бунаковым, не полон и не совсем верен Лонгинов имеет в виду отклик Бунакова на смерть Батюшкова, опубликованный в «Москвитянине». . <…> Нельзя не пожелать, чтобы появилось новое полное издание Батюшкова с хорошей биографией поэта» (958).

Материалы, систематизированные Лонгиновым, постепенно пополняются. Так, в 1867 году Бартенев Стоить отметить заслугу Бартенева в основании «Русского архива», в котором долгое время публиковались не только материалы о Батюшкове, но и его произведения, а также воспоминания и биографии других литераторов и современников, которые также содержали информацию о жизни поэта. публикует в «Русском архиве» письма и очерки жизни поэта Бартенев П.И. Константин Николаевич Батюшков. Его письма и очерки его жизни // Русский архив. 1867. С. 1342-1360; 1440-1536., которые продолжили попытку Бунакова описать его биографию: «Сообщаем также имеющиеся у нас сведения о его жизни. Запас наш довольно скуден. Мы не имели доступа к бумагам его и не знаем, сохранились ли они» (1344) - Бартенев основывает биографию на письмах и информации, предоставленных П.Н. Батюшковым: «Не может довольно возблагодарить его за просвещенное содействие труду нашему, который собственно ему и обязан своим происхождением» (1344), - и другими современниками, а также сопоставляет произведения Батюшкова с событиями из его жизни, подчеркивая биографическую основу некоторых стихотворений.

Описание жизни поэта начинается с определения его происхождения, статуса и краткой истории его рода. Бартенев последовательно рассказывает о детстве Батюшкова, пансионе Жакино; характеризует наставничество М.Н. Муравьева; описывает знакомство и дружбу с Петиным, военные походы и т.д.; воссоздает творческий путь поэта, заканчивая повествование на 1819 г. и публикуя несколько писем. Как отмечает Лазарчук Лазарчук Р.М. К.Н. Батюшков и Вологодский край: Из архивных изысканий. , продолжения не было из-за разногласий между Бартеневым и П.Н. Батюшковым, по рассказам и материалам которого и составлялась биография.

В 1872 году П. Полевой публикует «Историю русской литературы: в очерках и биографиях» Полевой П. История русской литературы: в очерках и биографиях (862-1852). СПб.: Типография А. Траншеля, 1872. со статьей о Батюшкове Константин Николаевич Батюшков // Там же. С. 503-511. , которая сочетает в себе последовательное повествование о его жизни до 1820 года с элементами анализа произведений и критической оценкой его творчества - примечательно, что Полевой начинает статью с традиционного противопоставления: «Прямою противоположностью Жуковскому, как поэту, представляется Батюшков, первый постигнувший истинное значение поэтического настроения древне-классических поэтов» (503), - которое сопровождается характеристиками творчества: «Пластический, образный, вполне материальный, и вместе с тем вполне изящный способ выражения» (503), соединение красоты и стиля. Критика постепенно сменяется биографией, которая повторяет ключевые моменты статьи Бартенева и сопровождает повествование о жизни Батюшкова цитатами из его произведений. Примечательно, что для характеристики «перелома» после возвращения поэта на родину из заграничных походов Полевой использует «Судьбу Одиссея» - произведение, которое прежде не рассматривалось подробно. Автор статьи интерпретирует стихотворение для предположения о том, что чувствовал поэт: «Тяжело было Батюшкову увидеть себя среди незавидной русской действительности, в заколдованном кругу апатии и застоя <…>. После тех событий, в которых пришлось принимать участие, после того, как почти два года жизни пришлось провести в самом центре европейской цивилизации, и при том же - играть видную роль в шумной и ослепительно-блестящей исторической драме 1813 и 1814 г… После всего этого трудно было примириться с непривлекательною обстановкой современной русской жизни» (510). Полевой подтверждает наблюдения цитатами из писем поэта к Жуковскому.

Общей чертой всех публиковавшихся с 1856 г. биографических работ, заметок было отсутствие внимания к вологодскому периоду жизни поэта. В статье «Батюшков в Вологде» Б-в Н. [Бунаков Н. Ф.]. Батюшков в Вологде. (Заметки к биографии) // Русский вестник. 1874. №8. С. 503-518. (1874) Бунаков по имеющимся данным описывает «невеселую историю жизни поэта» (504) после 1833 года, ставя целью прямое продолжение публикации Бартенева в 1867 г. Исследователь начинает повествование о судьбе Батюшкова с 1817 года, показывая постепенное усиление отчаяния, скуки и сомнений по письмам поэта; отъезд в Италию. Необходимость описать жизнь Батюшкова вдали от родины и близких друзей позволила Бунакову расширить число источников и обратиться не только к свидетельствам самого поэта, но и к переписке его современников. Так, автор цитирует письма Дмитриева, Жуковского, Тургенева, Пушкина, показывая их отношение к происходящему в судьбе странствующего друга, что позволяет говорить не только о большем внимании к точным данным о жизни Батюшкова, но и о начале анализа его прижизненной репутации (если мнение Белинского о противоположностях Батюшков - Жуковский закрепилось в культуре и постоянно воспроизводилось в работах о поэте, мнения и отклики других его современников - в том числе близких друзей - до Бунакова не рассматривались и практически не упоминались Примечательно, что Бунаков прямо выражает наш вывод о «смерти» поэта для литературы и для света (511).). Исследователь обращается к рассказам Шевырева и Берга о посещении Батюшкова, цитируя их впечатление об угасшем гении и описывая последние годы его жизни.

Подробное исследование поэта «под гнетом душевной болезни» принадлежит Новикову Новиков Н.Н. Батюшков под гнетом душевной болезни: историко-литературный психологический очерк [Электронный ресурс] (1884) - задуманная лишь как краткая заметка по просьбе П.Н. Батюшкова, книга не была опубликована до 2005 Подробно об этом пишет Кошелев в предисловии к изданию. Получив «очерк» на 339 листах, А.Н. Батюшков отказался публиковать его в собрании сочинений брата - Новиков, не согласившись оставить рукопись, забирает ее с собой. Одной из основных причин отказа публиковать «…Под гнетом душевной болезни» могла стать неприемлемая для П.Н. Батюшкова концепция, к которой приходит Новиков. Согласно ей, система лечения, выбранная родственниками поэта, плохо сказалась на его состоянии. г., а потому многие бумаги и документы были неизвестны. Несомненно, труд Новикова отличается от работ его современников прежде всего из-за цели. Задача была не в том, чтобы охарактеризовать творчество поэта, коснувшись основных эпизодов из его жизни, а в воссоздании истории болезни. Новиков не был профессиональным психологом, а потому использовал «для решения этой задачи откровенно дилетантскую установку: рассмотреть все деяния и поступки Батюшкова с точки зрения принятой евангельской морали, резко выделив в них “белое” и “чёрное” начала» Там же. . Несмотря на эту установку, Новикову удалось зафиксировать в исследовании большое количество документов, свидетельств, характеризующих «безумный» период жизни Батюшкова, и создать первое масштабное исследование о его судьбе и творчестве.

1887 г. был юбилейным: 100 лет со дня рождения Батюшкова. Это событие напомнило обществу об ушедшем поэте. «То, что можно прочесть в газетах по этому поводу, - чаще всего вежливая и довольно принужденная “дань памяти”» Зубков Н.Н. Опыты на пути к славе. О единственном прижизненном издании К.Н. Батюшкова. С. 340.. Однако событие обратило на себя внимание людей, которым были интересны жизнь и творчество Батюшкова.

18 мая 1887 г. в зале Вологодского Дворянского собрания состоялось торжество Тузов В.И. Памяти поэта-вологжанина К. Н. Батюшкова: по поводу чествования столетней годовщины со дня рождения поэта в 1887 г. в Вологде. Вологда: Типография Вологодского губернского правления, 1892 [Электронный ресурс]: «По составленной ранее и опубликованной программе чествование началось совершением заупокойных литургий и панихид в Спасо-Прилуцком монастыре, находящемся в 5 верстах от Вологды, где погребен покойный поэт и где воздвигнут ему могильный памятник, и в Вологде, в Всеградской церкви во имя Всемилостивого Спаса». На праздновании было решено учредить стипендию «стипендии имени его при местной гимназии» а также установить памятник поэту в Вологде. В.И. Тузов, преподаватель классической гимназии, прочитал речь «об общем значении К.Н. Батюшкова в русской литературе, в которой ясно был обрисован нравственный образ поэта, выяснены характерные черты его писательской деятельности и достаточно подробно указаны мотивы его поэтического творчества», а бывший ученик гимназии Ф.П. Савинов прочел стихотворение «Памяти К.Н. Батюшкова 1787-1887 гг.», в котором отмечены ставшие классическими черты поэта: «Он жил еще в мире, но умер для света…»; «он понял Торквато / Был близок ему авзонийский певец»; «Он странствовал много и часто при жизни»; был учителем Пушкина. Также Савинов нередко отмечает, что Батюшков «любил <…> наш север, природу родную», однако это несколько сентиментальное преувеличение - поэт не стремился в Вологду, предпочитал решать дела в родном имении дистанционно и подолгу скучал, приезжая на «наш север» См., например: «Я еду в Москву на сих днях, а теперь в Вологде, в совершенной скуке и бездействии, с пустой головою и почти с пустым карманом» (Н.И. Гнедичу. 26 января 1811. <Вологда>. С. 154); «Ты меня зовешь в Вологду, и я, конечно, приехал бы, не замедля минутой, если б была возможность, хотя Вологда и ссылка для меня одно и то же. Я в этом городе бывал на короткое время и всегда с новыми огорчениями возвращался» (П.А. Вяземскому. 3 октября <1812. Нижний Новгород>. С. 232). . После официального торжества «небольшой кружок лиц» собрался в кабинете гостиницы «Золотой Якорь» и в личной беседе вспомнили достоинства ушедшего поэта и его значение для русской литературы и Вологодского края.

Официальное торжество состоялось позже, 22 ноября, и в Отделении русского языка и словесности Императорской академии наук, где были прочитаны речи Грота и Майкова.

Грот выступил с «Очерком личности и поэзии Батюшкова» Грот Я.К. Очерк личности и поэзии Батюшкова // Записки Императорской академии наук. Т. 56. Приложение. СПб: Типография Императорской академии наук, 1887. С. 1-17. , вписывая торжество по поводу столетнего юбилея поэта в традицию «целого ряда чествований со стороны Императорской Академии Наук» (1) - эта традиция, по наблюдению Грота, стала следствием «постепенного развития русской литературы во второй половине» (1) XIX в. Грот говорит о Батюшкове как об «одной из самых даровитых натур, когда-либо появлявшихся в области русской литературы» (3), и кратко характеризует круг его знакомых, «в котором Батюшков вращался в немногие годы своей литературной деятельности» (3), а также отмечает «иностранные» литературные интересы поэта, который изучал несколько языков и «страстно предавался преимущественно изучению Тасса» (3). Характеризуя ранние поэтические опыты, Грот описывает Батюшкова как «пламенного энтузиаста всего доброго и высокого» (4): «благородные чувства любви и дружбы, <…> свобода, литература, поэзия, природа и искусство, <…> пламенный патриотизм, служение согражданам оружием и пером, принесение жизни в жертву отечеству; <…> пренебрежение к богатствам и чинам и отвращение от сухих канцелярских знаний» - таков портрет молодого поэта с маленькой философией, которая была сломлена в 1814-1815 гг. Неизбежным сравнением с Пушкиным Грот объясняет их сходство: оба начали рано «достигать высокого развития своих способностей» (7), но с 1819 года «блестящий ум его [Батюшкова] начинает тускнеть» - именно потому он не успел усовершенствовать свой талант.

Грот кратко описывает особенности поэтического наследия Батюшкова, характеризуя его как сатирика и лирика, прошедшего путь от эпикуреизма до чувства отчаяния и уныния. Филолог приводит цитаты из произведений «страдальца», подтверждая все свои наблюдения, описывая философию его «позднего» творчества и давая краткий анализ прозаическим текстам.

Речь Майкова В 1890 году вышло издание произведений Батюшкова с краткой характеристикой Майкова: Батюшков К.Н. Стихотворения: С характеристикой поэта Л.Н. Майкова. СПб.: Типография Н.А. Лебедева, 1890. характеризует Батюшкова как поэта Майков Л.Н. Характеристика Батюшкова как поэта // Записки Императорской академии наук. С. 18-38., останавливаясь на «Опытах в стихах и прозе» и их роли в развитии русской литературы: в начале XIX в. она «еще не обладала теми сокровищами поэзии, на которых воспиталось художественное и нравственное чувство позднейших поколений нашего общества» (18). Собрание сочинений Батюшкова появилось именно в это «время смутных колебаний литературного вкуса» (19). Майков описывает реакцию на издание «Опытов…», отмечая, что в 1810-е г. его не могли оценить по достоинству, хотя и восприняли в основном с «почтенным вниманием» (19): «Полная и верная оценка Батюшкова возможна лишь в исторической связи литературных явлений» (19). Потому исследователь предпринимает попытку «раскрыть внутреннее развитие таланта Батюшкова и затем указать, какое значение этот писатель имеет в общем ходе русской поэзии» (20). Как и Грот, Майков характеризует круг общения Батюшкова: он «воспитался под образовательным влиянием XVIII века» (20) и, знакомый с семьей Муравьева, Гнедичем и другими просвещенными современниками, усвоил «чувство изящного» (20) и долгое время был «беззаботным и счастливым мечтателем» (20). Именно потому ранние поэтические опыты Батюшкова обнаруживают «стремление сойти с торной дороги старого пиитического искусства; он настойчиво уклоняется от напыщенности <…> и ищет материала для своих произведений единственно в своем внутреннем настроении» (20-21). Постепенно постигая и трагичную, темную сторону жизни в череде печальных событий, а также увлекаясь иностранными авторами, поэт утрачивает былую легкость - его маленькая философия сменяется «превосходными элегиями 1815 года» (25). Майков отдельно останавливается на увлеченности Батюшкова личностью и поэзией Тассо - как кажется, еще с 1830-х гг. эта связь становится одним из лейтмотивов исследования биографии и творчества «страдальца»: «Автор “Освобожденного Иерусалима” представлялся ему [Батюшкову] великим художников, который умел сочетать в своем творчестве классическое понимание красоты с миросозерцанием пламенного верующего христианина. С другой стороны, романические подробности Тассовой жизни, его мечтательная любовь к Элеоноре д'Эсте, претерпленные им гонения, помешательство, бывшее следствием его несчастий, наконец - приготовленное ему венчание в Капитолии и смерть, постигшая его почти накануне этого торжества, все эти необыкновенные обстоятельства делали Тасса в глазах Батюшкова одним из тех великих своими дарованиями несчастливцев, которые погибают прежде времени в борьбе с несправедливостью беспощадной судьбы. В своей собственной жизни Батюшков находил аналогии с горестною участью итальянского поэта…» (26) - это сходство только больше обнаруживает трагизм судьбы «страдальца», который с самого детства был обречен на сумасшествие.

«Гениальный Пушкин называл его своим учителем; влияние его чувствуется даже на некоторых поэтах послепушкинского периода. Этого довольно, чтобы признать за Батюшковым значительную долю участия в развитии русской поэзии» (28) - потому Майков кратко характеризует «свойства его дарования, которыми определяется его влияние, а, следовательно, и его значение в ходе нашей словесности» (28): искренность, чувственность, осязательность образов, «способность очаровывать силой и яркостью своих творческих созданий» (33), а также мастерство «внешней формы произведений» (34), гармония стиха, «элемент чистого искусства» (37). Исследовать заканчивает речь, обозначая: Батюшков - «один из тех русских поэтов, которые, подобно <…> [Пушкину], могли бы сказать о себе: “Нет, весь я не умру!”» (38).

Несомненно, наиболее значимым событием 1887 года становится издание первого академического собрания сочинений Батюшкова Батюшков К.Н. Сочинения / Изд. подгот. Л.Н. Майков, В.И. Саитов: В 3 т. СПб.: П.Н. Батюшков, 1885. , подготовленного Майковым при участии Саитова по инициативе брата поэта, П.Н. Батюшкова.

Об истории «Сочинений» рассказывает Зубков См.: Зубков Н.Н. Опыты на пути к славе. О единственном прижизненном издании К.Н. Батюшкова. С. 340-343., отмечая: «П.Н. Батюшков не был новичком в издательском деле и обладал необходимым для такого предприятия организаторским опытом. Не будучи филологом» (341), он не выполнял редакторскую работу Сперва П.Н. Батюшков привлек к редактуре П.А. Ефремова, опытного историка литературы, у которого был опыт публикации батюшковских документов, однако они не смогли сойтись характерами - и сотрудничество не состоялось. Редактором в итоге стал Майков, на то время помощник директора Публичной библиотеки и академик в скором будущем. Несмотря на его основную специальность (древнерусская литература), он интересовался творчеством Батюшкова, а потому согласился на работу. Саитов, хорошо знавший пушкинскую эпоху, работал с Майковым при составлении примечаний., однако разысканием неопубликованных текстов, общением с владельцами архивов и коллекционерами, а также решением всех денежных, цензурных и типографических проблем занялся именно он. Благодаря его стараниям были собраны почти все произведения Батюшкова, текст записной книжки «Чужое - мое сокровище» (1817), а также более 300 писем. Также в собрание были включены исследования Майкова: «О рукописях и прежних изданиях сочинений К.Н. Батюшкова» Майков Л.Н. О рукописях и прежних изданиях сочинений К.Н. Батюшкова // Батюшков К.Н. Сочинения. Т. 1. С. XIV-XXII. , подробная и на момент издания трехтомника самая полная биография Майков Л.Н. О жизни и сочинениях К.Н. Батюшкова // Там же. С. 1-360. с «Запиской о душевной болезни Батюшкова» Дитриха на немецком языке - предполагалось, что отдельной главой станет описание душевной болезни Батюшкова, его жизни после 1820-х гг., однако из-за разногласий с Новиковым замысел не осуществился.

Грот в речи в Императорской Академии наук отметил значение трехтомника: он «только теперь дает возможность узнать и оценить эту высоко даровитую личность во всем ее значении, тогда как до сих пор мы знали Батюшкова только отчасти, как поэта, и имели весьма недостаточное понятие о его жизни и ходе развития» Грот Я.К. Очерк личности и поэзии Батюшкова // Записки Императорской академии наук. С. 1-2.. Также издание полного собрания сочинений «составляет важный вклад в историю всей русской литературы первых десятилетий 19-го века: оно вводит нас в круг всего ее движения, знакомит нас с большею частью ее представителей» Там же. С. 2., дополняя сведения о Пушкиных, Б.В. Голицыне, Тургеневе и др. Грот считает издание под редакцией Майкова и Саитова образцом, желая, «чтобы к этому дню появилось такое же издание <…> творений [Пушкина], каким литература наша обогатилась к юбилею Батюшкова» Там же. С. 17. .

Высказывается о трехтомнике и П.Н. Полевой в статье «Ближайший предшественник Пушкина» Полевой П.Н. Ближайший предшественник Пушкина. С. 639--655. . Автор описывает актуальную проблему: «Русская литература, увы, не богата хорошими, классическими изданиями авторов» (639). Единственным «классическим изданием классического русского автора» (640) Полевой называет академическое издание сочинений Державина Гротом, который создал образец «научно-обработанного» (640) собрания. «У трудолюбивого академика нашлись последователи, упорные и ревностные в труде» (640) - П.Н. Батюшков, Майков и Саитов Полевой называет трехтомник «Сочинений» «роскошным» (640) и отмечает его достоинства: издатель не пожалел «никаких издержек для выполнения своего предприятия» (640); комментаторы оправдали оказанное им доверие; «ко всем трем томам приложены прекрасно награвированные портреты К.Н. Батюшкова, снимки с его почерка и рисунков, и даже фотолитографические снимки с двух титульных листов» (640) к «Опытам…». Опираясь на издание, Полевой делает попытку «дать возможно-полную характеристику Батюшкова как человека и как поэта, которого Пушкин не даром называл своим учителем» (641) и охаракт...