Диалектика науки и идеологии в историческом развитии марксизма (социально-философский анализ)

Вместе с тем, по мнению этой группы теоретиков-неомарксистов факторами, определяющими социальный прогресс в планетарном масштабе, становятся предсказанные Марксом процессы, происходящие «по ту сторону материального производства», а его критерием - преодоление всех форм отчуждения и создание предпосылок гармоничного и свободного развития человека в диалоге с природой. Этот социально-экологический императив современной эпохи, свидетельствующий о самоотрицании капитализма, реализуется, однако, в чрезвычайно противоречивых и зачастую уродливых, превращенных формах.

Следуя марксовой методологии, можно прийти к выводу о том, что действительной, а не надуманной (идеологически конструируемой) точкой отсчета социальной революции в ее предельно обобщенном, философском понимании служит, по терминологии Маркса, «технологическая революция». Развернувшаяся во второй половине ХХ в. научно-техническая революция и расставила, как принято говорить, все точки над i. Социальная революция, в отличие от происшедшей в России революции политической, имеет необратимый характер. По этой причине крах «реального социализма» в СССР и других государствах, несмотря на его крайне негативные последствия, в формационном (т.е. более существенном) измерении, логики исторического процесса ничуть не нарушает. Современная эпоха остается в истории человечества, как бы парадоксально это ни звучало, эпохой перехода его от капитализма к социализму даже после утраты практически всех социальных завоеваний «лагерем социализма».

По иронии истории именно тогда, когда потенциал общества, именуемого «реальным социализмом» (объективно ограниченный, как было отмечено, главным образом программой модернизации) в СССР уже близился к исчерпанию, на Западе начинается процесс социализации капитализма, т.е., по определению Ю.К. Плетникова, «возрастание общественных начал его организации, функционирования и развития».

В первом параграфе «Формационная и деятельностная парадигмы в теоретическом анализе социализирующегося капитализма» рассмотрен ряд актуальных методологических вопросов, имеющих дискуссионный характер.

Прежде всего важно подчеркнуть, что с точки зрения творческого марксизма социализация капитализма не опровергает, а подтверждает приоритетность технологического фактора и является синдромом артикулированного Марксом «упразднения капитала как частной собственности в рамках самого капиталистического способа производства». В качестве отправного пункта анализа сохраняется марксистский тезис о присущем буржуазной общественной системе основном противоречии, которое, вопреки мнению многих западных, да и отечественных исследователей, не только не «испаряется», но приобретает иную, еще более разрушительную форму. С учетом нового этапа генезиса речь идет о глобальной гегемонии корпоративного капитала как единой экономической, социальной, политической и духовной силы.

Достаточно глубоко, как свидетельствуют новейшие тенденции в развитии социума, была разработана Марксом проблематика труда и собственности. Прогрессивная направленность исторического процесса определяется движением к такой форме их диалектического единства, в условиях которой обобществление средств производства не устраняет, а утверждает собственность каждого индивида, качественно изменяя при этом ее природу.

Растущие в последние десятилетия масштабы диверсификации частной собственности подтверждают выводы Маркса и в той части, где он указывает на закономерность перехода предприятий в полную собственность самоуправляемых трудовых коллективов, в пределах которых «уничтожается противоположность между капиталом и трудом». Тем самым доказывает свою принципиальную реализуемость и отмеченная им в середине XIX в. программная установка социал-демократической партии на устранение классового антагонизма и гармонизацию отношений между наемным трудом и капиталом, казавшаяся прежде и «оппортунистической», и утопической.

Это означает формирование в структуре многоотраслевой капиталистической экономики нового, т.е. социалистического общественно-экономического уклада. Своеобразие его состоит в том, что работник является собственником используемых в технологическом процессе средств производства только в рамках данного производственного коллектива. Социализм с этой точки зрения демонстрирует свое превосходство уже за счет качественно иной трудовой мотивации. Будучи опосредована коллективной, индивидуальная собственность, таким образом, диалектически коррелирует с общественной, т.е. и не сливается с ней полностью (как частная собственность «ассоциированных производителей»), и не противостоит ей как «частная собственность разъединенных производителей». Подобное «обобществление» никак нельзя считать сугубо «формальным» и, следовательно, не заслуживающим тщательного изучения и пропаганды. Напротив, грань между социалистическим общественно-экономическим укладом и т.н. «народным капитализмом» имеет достаточно определенные объективные параметры. Даже воспроизводя «все недостатки существующей системы», кооперация на основе полного владения работниками своими компаниями несет реальную угрозу всесилию гигантских транснациональных корпораций. Поэтому, несмотря на значительно более высокие экономические показатели, чем в компаниях с частичной собственностью работников, и практически полную ликвидацию такого живучего явления, как коррупция, эти фирмы пока еще немногочисленны. Реальная проблема заключается в том, что высший менеджмент стремится не допустить перехода контрольного пакета акций, дающего право на руководство компанией, членам трудового коллектива.

В рамках смешанной экономики все более значимым фактором общественного (в том числе - материального) производства становится интеллектуальная собственность, а ее обладатели, соответственно, переходят в разряд «передового» класса. Можно предположить, что в социалистическом обществе индивидуальная трудовая форма собственности в сферах материального и духовного производства не только сохраняется наряду с коллективной и государственной ее формами, но в условиях качественного изменения характера труда имеет исторически неограниченные перспективы.

Вносимые интеллектуализацией труда на этапе «постклассического» капитализма коррективы связаны с усложнением внутриклассовой стратификации и формированием особого социального слоя, способного к самоорганизации. Историческая миссия формирующегося субъекта борьбы за освобождение труда заключена в его способности осознать приоритетность глобальных общечеловеческих проблем, возникших на завершающем этапе предыстории, и преодолеть многообразие всех форм отчуждения в ходе изменения общественных отношений в международном масштабе. Вместе с тем, хотя борьба между классами с противоположными интересами неизбежна, ее каждодневные многоликие проявления не должны завершиться общенациональным или вселенским катастрофизмом.

Во втором (одноименном) параграфе рассмотрены философско-методологические аспекты проблемы постмодернизации России. Заложенная в проекте буржуазной реставрации претензия либерализма на выражение идентификационных основ нации в очередной раз не нашла подтверждения. Превратившись за время реформ в синоним прогрессирующего обнищания масс, либерализм, по мнению ряда отечественных социологов и политологов, так и не стал для России идеологией постмодернизационного сдвига. Более того. В основе праворадикальной идеологии, в отличие от большевистской леворадикальной, - уже не консервация коллективистской сущности российского менталитета (в форме примитивного, «природного», по терминологии Бердяева, коллективизма), а его полный, в буквальном смысле слова «до основания», демонтаж.

Будучи результатом радикального отрицания дистрибутивного («распределительного») социализма, взятый на вооружение современными российскими «реформаторами» курс сохранил те же хронические изъяны. Эта модель в целом является неким симбиозом худших параметров советского этакратического общества (в частности, сохраняющейся в рамках политической системы авторитарной традиции, заявленного, но не находящего адекватного подтверждения в политической практике «демократизма», всевластия коррумпированной бюрократии, избирательности правосудия, наличия «карманной» партии - «партии власти», расцвета «теневой» экономики, «остаточного» принципа бюджетного финансирования социально-культурной сферы и др.) и исторически отжившего, не менее ущербного курса рыночного фундаментализма, стыдливо прикрывающего свою плутократическую сущность мнимой (формальной) беспартийностью «национального лидера» государства.

Вследствие этого отечественный опыт догоняющей модернизации не только до сих пор не увенчался успехом, но и не свидетельствует в пользу создания предпосылок для выхода из кризисного состояния. Выработав ресурс «позитивной» мобилизации, Россия теперь развивается, как отмечает В.Г. Федотова, по «неорганически-мобилизационному типу».

Предприняв «грандиозную» попытку реанимации капитализма, нынешние российские «реформаторы» дискредитировали сущность демократизма как народовластия не в меньшей, если не в большей степени, чем советские партократы и «доктринеры-идеологи». «Шаблонный либерализм», по терминологии Маркса, оказался ничуть не лучше «плоского демократизма». Никакой радикальной демократизации общества с начала рыночных реформ в «автоматическом» режиме не произошло. Скорее, наоборот. Утвердившаяся в нашей стране модель т.н. «суверенной» или «управляемой демократии» (что означает еще одно противоречие по определению) свидетельствует о том, что за прошедшие полтора десятилетия «успешно» выстроен псевдодемократический, номенклатурно-бюрократический режим с отчетливо выраженными атрибутами государственного капитализма, сросшегося, в свою очередь, с олигархической прослойкой и оплетенного густой сетью мафиозных структур.

Важным шагом в направлении демократизации и формирования гражданского общества явилось, безусловно, создание в 2004 г. Общественной палаты. Но этот акт, свидетельствующий о формальной приверженности демократической системе ценностей, в условиях фактического политического монополизма «партии власти» как «организующей» и «направляющей» силы общества обречен оставаться не более, чем декларативной саморекламой.

Единственно разумная для России как развивающегося государства стратегия социально-экономического развития в современную эпоху заключается в подчинении программы эффективного использования природных ресурсов всемерному наращиванию интеллектуальных. И для прорыва в информационное общество уже сегодня имеются необходимые финансовые предпосылки. Но если говорить всерьез о создании высокоэффективной экономики, то переход к ней должен не ставиться в зависимость от прихоти отечественных и зарубежных инвесторов, а строиться по образцу предприятий, функционирующих на основе непосредственного и полного участия работников в управлении и распределении результатов хозяйственной деятельности. В российской экономике их доля крайне мала, а производственный опыт игнорируется «по умолчанию». В этом связи чрезвычайно ценной остается апробация модели самоуправляемого предприятия, предложенной и внедренной в форме акционерного общества закрытого типа «МНТК - Микрохирургия глаза» С.Н. Федоровым. По мнению В. Букреева и Э. Рудыка, она «по своим параметрам стоит в одном ряду с наиболее развитыми зарубежными моделями предприятия, управляемого его персоналом».¹¹ Букреев В., Рудык Э. Модель самоуправляемого предприятия С.Н. Федорова (Памяти С.Н. Федорова) // Альтернативы. 2004. № 2. С. 17.

Выбор стратегии модернизации предполагает определение движущих сил ее реализации. Чтобы обеспечить надежную социальную базу реформ, необходимы общенациональное согласие и политическая воля правящего режима к достижению уже озвученных задач экономического и социального развития. Без идеологического плюрализма и разумных политических компромиссов, конечно, не обойтись, но выработка общенациональной стратегии социально-экономического развития именно по этой причине не только не исключает, но предполагает и актуализирует значимость идеологических регулятивов, в наибольшей степени выражающих общенациональные интересы. В современной России на эти приоритеты сориентирован достаточно большой, но крайне слабо организованный политически и ущемляемый властной элитой экономически «интеллектуальный пролетариат» - слой научно-технической, гуманитарной и культурной интеллигенции, - всех тех носителей духовного потенциала и культуры в целом, кто по своему объективному положению призван служить гарантом возрождения и процветания страны. В лице своего не признанного пока, к сожалению, в общественном сознании авангарда - социал-демократической партии - российская интеллигенция обладает и соответствующей политической программой, направленной отнюдь не на «латание дыр» в экономике и культурной сфере. Принципы Свободы, Справедливости и Солидарности не только сохраняют свое значение в качестве проверенной опытом международной социал-демократии системы ценностей, но являются, по мнению диссертанта, и наиболее общей формулой российской «национальной идеи».

В «Заключении» диссертации подводятся итоги проведенного исследования, подчеркивается его теоретическое и практическое значение, намечаются пути и перспективы разработки представленной проблематики.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях общим объемом 58 п.л., в том числе

Публикации в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях по перечню ВАК

1. Котельников М., Перевалов В., Сумятин В. Теоретико-методологические проблемы общественного развития // Общественные науки и современность. 1983. № 1. 0,3 п.л.

2. Котельников М.Е. Как не надо писать учебник по философии истории // Философия и общество. 2004. № 1. 0,6 п.л.

3. Котельников М.Е. Социалистическая перспектива в концепции Каутского // Философия и общество, 2005. № 2. 1 п.л.

4. Котельников М.Е. И. Сталин - А. Чаянов: спор о кооперации еще не закончен // Труд и социальные отношения. 2007. № 3. 0, 4 п.л.

5. Котельников М.Е. «Отец» русского марксизма» против марксистской ортодоксии // Свободная мысль. 2009. № 2. 1 п.л. (в печати)

6. Котельников М.Е. Ленинская полемика с народниками в социологическом анализе пореформенной России // Личность. Культура. Общество. 2008. Т.X Вып.1 (40). 1 п.л.

7. Котельников М.Е. Маркс и XXI век // Вопросы философии. 2008. № 11. 0, 5 п.л.

8. Котельников М.Е. «И имя его и дело переживут века!» // Философия и общество. 2009. № 1. 0, 5 п.л. (в печати)

Монографии и брошюры

9. Котельников М.Е. Основное противоречие марксизма: социально-философская экспликация». М: ООО «ИД Элита России», 2005. 40 п.л.

10. Котельников М.Е., Кузьмин А.А. «Политические интересы и политическая культура» // Метаморфозы человека в ауре культуры». Алматы: Гылым, 1993. Ч. 2. 0,5 п.л.

11. Котельников М.Е. Сущность материалистического понимания истории. Рудный, 1988. 0,6 п.л.

12. Котельников М.Е Единство формационного и деятельностного подходов в изучении общества. Рудный, 1988. 0,7 п.л.

13. Котельников М.Е. Политическая жизнь общества и человеческий фактор в истории. Рудный, 1988. 0,8 п.л.

14. Котельников М.Е., Телебаев Г.Т. Духовная жизнь общества и социальный прогресс. Рудный, 1988. 0,6 п.л.

Статьи

15. Котельников М.Е., Ершов Ю.Г. Корреляция критериев прогресса и формационной зрелости в историческом процессе // Человек и социальный прогресс. Ижевск, 1982. 0,2 п.л.

16. Котельников М.Е. Диалектика общего и особенного в становлении коммунистической цивилизации // Цивилизация в современном мире. М., 1983. 0,5 п.л.

17. Котельников М.Е. Критерий формационной зрелости как методологическая основа формационного анализа // Методологические проблемы общественных наук (Специальные науки. Общественные науки и вненаучные факторы) - М., 1986. 1 п.л.

18. Котельников М.Е., Кузьмин А.А. Потребности и интересы: различие и взаимосвязь // Многомерность человека как проблема философии и наук. Рудный, 1991. 0,3 п.л.

19. Котельников М.Е. Проблемы формационного анализа в ленинском учении и современность // Ленинское теоретическое наследие и современность. Рудный, 1991. 0,2 п.л.

20. Котельников М.Е., Кузьмин А.А. Личный интерес как фактор общественного развития // Проблема человеческой субъективности. Алма-Ата, 1992. 0,2 п.л.

21. Котельников М.Е. Формационный анализ как парадигмальный компонент социальной философии марксизма // Уральская философская школа и ее вклад в развитие современной философии. Екатеринбург, 1996. 0,3 п.л.

22. Котельников М.Е. Судьба России в контексте формационной парадигмы // Проблемы реформирования российского общества (Философский, политический и правовой аспекты). Челябинск, 1997. 0,5 п.л.

23. Котельников М.Е. О некоторых методологических основаниях решения проблемы исторического выбора России // Проблемы модернизации российского общества на пороге XXI в. Челябинск, 1999. 0,3 п.л.

24. Котельников М.Е. Постсоветская Россия в формационном измерении // Цивилизационные процессы в России: философский и политологический аспекты. Челябинск, 2001. 0,2 п.л.

25. Котельников М.Е. Генезис формационной парадигмы в современном обществознании // Совершенствование работы железнодорожного транспорта. Ч. II. Челябинск, 2001. 1,5 п.л.

26. Котельников М.Е. Социальная философия марксизма как диалектически противоречивая концепция исторического процесса // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия. Т. 4. Ростов-на-Дону, 2002. 0,2 п.л.

27. Котельников М.Е. Бернштейнианская версия основного противоречия марксизма // Конец предыстории человечества: социализм как альтернатива капитализму. М., 2004.1 п.л.

28. Котельников М.Е. Феномен научности идеологии в контексте философской рефлексии марксизма // Философия. Информация. Управление. М., 2006. 1 п.л.

29. Котельников М.Е. Философские основания науки и традиция научного философствования // Образование, наука и общество в XXI веке. М., 2005. 0,3 п.л.

30. Котельников М.Е. Облачил ли Маркс философию в идеологические «одежды»? // Философия и будущее цивилизации. Т. 3. М., 2005. 0,2 п.л.

31. Котельников М.Е. Новая экономическая политика под прессом старых теоретических ошибок // Ориентир. Вып. 7. М., 2006. 1 п.л.

32. Котельников М.Е. Эрозия и рецидивы марксистской ортодоксии в теоретических построениях Н.И. Бухарина // Альтернативы. 2009. № 2. 1 п.л. (в печати)

Размещено на Allbest.ru