Проблематизация метафизики в трансцендентальной философии И. Канта

1.4 Общий замысел первой критики Канта

Интерпретация отдельного произведения подчинена тем же соображениям, с которыми мы подошли к теме целиком; и в этом случае потребно перво-наперво войти в круг, т.е. решиться сделать первый шаг. Разумнее всего, нам кажется, подступиться к Критике через первое и последнее, что в ней говорится. Введение и заключение, каждое по-своему, задает целостность произведения -- введение набрасывает целое наперед, заключение выстраивает единый смысл ретроспективно. Попытаемся, поэтому, уяснить замысел Критики, познакомившись с вводными и заключительными замечаниями Канта.

С первых же строк Предисловие к первому изданию посвящает читателя в суть дела, -- в который раз Кант намерен спросить о своем путеводном мотиве -- о метафизике. Последнюю он предварительно определяет как “арену бесконечных споров” (der Kampfplatz dieser endlosen Streitigkeiten), где соревнуются в вопросах, ответа на которые невозможно ни дать, ни избежатьКант И. Критика чистого разума // Кант И. Кант И. Сочинения в 8 т. Т. 3. М.: Мысль, 1994. AVII-VIII. . История знала множество попыток склонить чащу весов этого спора в свою пользу -- все безуспешны, так что ко времени Канта ситуация пришла к тому, что он смог выразить словами: «…метафизика стала предметом презрения…Там же. AX.», в ней «…господствует отвращение и полный индифферентизм -- мать Хаоса и Ночи…»Там же. AX. . Цитированные слова свидетельствуют не о злорадстве или отчаянии, скорее о настороженном отказе «…претворяться безразличным к таким исследованиям, предмет которых не может быть безразличным человеческой природе» (der menschlichen Natur)Там же. AX..

Не сталкиваемся ли мы здесь с авторским противоречием, ведь неужели не абсурдно справляться о невозможном? Мы избавимся от двусмысленности, как только устраним эквивокацию обсуждаемого слова. Под метафизикой Канту, на самом деле, известно двоякое: бытийная предрасположенность к определенным вопросам и ее конкретно-исторические проявления. Своеобразная природная склонность (Naturlage) толкает человека к неразрешимым вопросам; к вопросам, превосходящим наши возможности, подводит само человеческое естество, так что «…какая-нибудь метафизика всегда была и будет существовать в мире…»Там же. BXXXI. . Этим именем называют также и бывшие, и настоящие философские школы с их учениями, выходит, ничего не мешает определить метафизику bis et nunc в духе школьного понятия, как «…совершенно изолированное спекулятивное познание разумом…а именно познание посредством одних лишь понятий…»Там же. BXV. .

О каком из двух видомых Канту значений первой философии повествует предисловие? По какой причине после стольких веков почета на эту “матрону” (Matrone) обрушилось безразличие? И кто несет ответственность за это? Дело в том, отвечает Кант, что “зрелая способность суждения” (gereiften Urteilskraft) просвещённого века не желает более довольствоваться мнимым знанием, -- она требует науки, -- в то время как «…подобное изучение ни в коей мере не вступило еще на верный путь науки…»Там же. AX. . Чем обусловлена отсталость метафизики? Достоверность (GewiЯheit) -- общеизвестный критерий научности, как раз ее-то метафизика и лишена: если разработка предметной области идет с постоянными откатами к исходной точке, откуда тут же отправляется по новому пути, если посреди хоженых дорог нет единодушия, то она не является достоверной, стало быть, наукойТам же. BXII. Метафизика, рассмотренная исторически -- в качестве чреды сменяющихся участников единого спора, -- страдала от этих недостатков, как показало предисловие.

Не об устройстве человека сожалел Кант, что было бы нелепо, он сокрушался о несостоятельности определенной -- школьной метафизики. Годы жизни мыслителя пришлись на борьбу вокруг самых сокровенных феноменов, причисляемых к кругу вопросов metaphysica specialisHeidegger M. Phenomenological Interpretations of Kant's Critique of Pure Reason. P. 11.. К таким понятиям, как Бог (Gott), мир (Welt) и душа (Seele), не может быть индифферентен человек, Кант даже объявляет их “конечными целями” (letzte Zwecke) метафизикиКант И. Критика чистого разума. B7. ; и именно об этих предметах, ибо они сверхчувственны и нетелесны, тяжело однозначно судить. Таким образом, во введении звучит обвинение в сторону «…дерзких притязаний школ, которые охотно хотели бы слыть здесь…единственными знатоками и хранителями таких истин…»Там же. BXXXIII. . Множество раз школьная метафизика подступалась к “конечным целям” самочевидным, якобы, способом и проваливалась, чем разожгла влияние «…фатализма, атеизма, неверия свободомыслия, фанатизма и суеверия…идеализма и скептицизма…»Там же. BXXXIV.. Небрежное обращение школ (Schulen) с важнейшим феноменами, связанная с этим угроза повседневной жизни людей принудили Канта «…признать все до сих пор сделанное несделанным и прежде всего поставить вопрос: возможно ли вообще то, что называется метафизикой»Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука. Кант И. Сочинения в 8-ми т. Т. 8. М.: ЧОРО, 1994. С. 6. .

И тем не менее Кант не собирался по-новому определять “царицу наук”, ему импонировало доставшееся по наследству понятие. Любая наука, тем паче наука высшего достоинства, «…должна давать строгие доказательства из верных априорных принципов…»Кант И. Критика чистого разума. BXXXV. -- блюсти дух школьной систематичности. Вопрос ставится в ином ключе: необходимо проверить, возможно ли познать предмет, как на то претендовали школы, «…при помощи одного только чистого познания из понятий (философских)…»Там же. BXXXV. и, в случае чего, очертить границы применения данного метода. Короче говоря, Кант потребовал обоснования метафизики -- дедукции (Deduktion) права на подобный вид познания. В чем же его характерная особенность?

Познание per se делится на познание a priori и a posteriori. Априорные знания независимы от опыта, они основываются на одних понятиях в обход чувственности. Знания a priori изолированы от случайности чувственных ощущений -- это делает их необходимыми и строго всеобщими, априорные знания достоверны всегда и для всех. Выражение “a posteriori” синонимично прилагательному “эмпирический”, апостериорные знания происходят из опыта. Опыт изменчив, нельзя с уверенностью сказать, с чем мы встретимся в будущем, вот почему выведенные из опыта положения достоверны относительноТам же. B1-3. . Познание дифференцировано также по способу осуществления. Если в суждении из понятия извлекаются содержащиеся в нем предикаты, такое суждение называется аналитическим (analytische Urteile). Аналитические суждения не производят нового знания, они разъясняют мыслимое в понятии. Наконец, есть и другие суждения, в которых к субъекту прибавляется предикат, не содержащийся, значит, не выводимый из него. В таких суждениях связь субъекта со сторонним предикатом создает несводимый к элементам прирост содержания, и их называют синтетическими (synthetisch Urteile)Там же. B11-14. .

Основанные на опыте суждения синтетичны -- непосредственное присутствие при явлении (Erscheinung) фундирует возможность перехода от имеющегося к неизвестному. Аналитические суждения априорны -- для разложения понятий по закону противоречия опыт ни к чему. Затруднение вызывают такие суждения, которые одновременно априорны и синтетичны. Кратко охарактеризуем их, синтетические априори: 1) претендуют на строгую всеобщность; 2) высказывают о предмете что-то новое, доселе неизвестное; 3) делают это до всякого опытаТам же. B13-14. . Другими словами, синтетические априорные суждения сообщают о сущем новое и при том безусловно необходимое на опережение актуального опыта. Кант был уверен, все науки, которые черпают достоверность из приведения предмета к неоспоримой самоочевидности (др. гр. ?рпдейкфйк?т), среди них -- математика, естествознание (Physica) и метафизика -- полны синтетических априорных сужденийТам же. B18. . При приближении видно, что он едва различает физику и метафизику; так, скажем, под синтетическими априори в физике Кант все-таки подразумевает утверждения метафизической природы: отношения причины и следствия, закон сохранения бытия, закон равенства действия и противодействия«Естествознание (Physica) заключает в себе априорные синтетические суждения как принципы. Я приведу в виде примеров лишь несколько суждений: при всех изменениях телесного мира количество материи остается неизменным или при всякой передаче движения действие и противодействие всегда должны быть равны друг другу». Там же. B17..

Предварительная картина такова: имеются понятия, сложенные из них суждения и умозаключения, которые претендуют на необходимое знание о вещах до той или иной встречи с ними. Разве не этот вид познания с Аристотеля, в том числе в немецкой просветительской мысли, вверялся метафизике? Именно так. Предвосхищающее опыт знание сущего есть знание об ?н ? ?н. В нем схватывается все, что делает сущее сущим -- общее и основное -- в противоположность привходящим и случайным признакам, в видах которых о сущем говорится. Синтетические априори или познание сущего как сущего раскрывает общее и основное объектов -- онтологический состав, -- чем удерживается в различии с видовыми, в известной мере случайными спецификациями, открываемыми региональным опытом.

Внутренней истиной метафизики, ее сущностью, следуя аргументации Канта, оказывается онтология, состоящая из синтетических априориHeidegger M. Phenomenological Interpretations of Kant's Critique of Pure Reason. P. 35-39. . Отсюда следует два вывода. Прежде всего, значит -- даже исследование божественного, человеческого и природного из одних чистых понятий вынуждено соотноситься с определенностью того, что значит “сущее”. Так исходное сомнение в возможности metaphysica specialis ставит Канта перед необходимостью обоснования metaphysica generalisПозиция Хайдеггера, имеющая принципиальное значение для интерпретации Критики, так как только во внимании к метафизическому отношению частного и общего понятны замысел, структура и связь поднимаемых текстом проблем. Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики. М.: Логос, 1997. С. 7. : до решения возможности знать о том, в чем каждый имеет интерес -- о “конечных целях”, необходимо расчертить и обосновать простор, в котором нечто вообще может быть. Что-то похожее делают синтетические априори, следовательно, проблема метафизики для Канта свернута в краткой формуле: «…как возможны априорные синтетические суждения?»Кант И. Критика чистого разума. Там же. B19. .

Что станет основанием (Grund), подтверждающим quid judis онтологических высказываний, в конечном счете -- основанием метафизики? Несомненным ориентиром для Канта была современная наукаТам же. BXVI.; а ученые быстро поняли, что обосновать, т.е. придать претензии на знание научную форму, выйдет лишь «…опираясь на вечные и неизменные законы самого разума…»Там же. AXII.. В самом деле, разум (Vernuft) участвует в теоретическом отношении к сущему в роли источника принципов, опираясь на них познание -- наводя соответствие между законами разума и познанным -- достигает достоверности. Критика, повторяя догадку геометров и естествоиспытателей, «…что разум видит только то, что сам создает по собственному плану…»Там же. BXIII., ставит метафизику на основание в разуме субъекта (Subjekt). Предприятие обоснования, следуя ориентации на естественнонаучный идеал, поворачивается в себе и опирается на критическое credo: «…не разрешим ли мы задачи метафизики более успешно, если будем исходить из предположения, что предметы должны сообразовываться с нашим познанием…Там же. BXI. ».

Обоснование, таким образом, зависит от успешности выведения чистой разумности, по сути -- субъективности (Subjektivitдt) человека, в прозрачность и дозволения из нее увидеть, как возможно предвосхищающее опыт сущего схватывание его в общем и основном. В актуальной ситуации мысли это не могло быть исполнено, вот почему Кант призывал переключить взгляд с наивного [центрированного на объекте] на критический. Критически заостренное видение внимательно к субъективной стороне сущего, к тому, «…что наша собственная познавательная способность…дает от себя самой…»Там же. B1. . Кант рассчитывал, что внимательность к “от себя даваемому” в сущее позволит впервые обосновать метафизику в вечно-неизменном человеческом разуме, с которым контингентные чувственные восприятия не могут не соотноситься. Ну а коли так, то обоснование метафизики в разуме становится критикой чистого разума.

Что сказать об идее критики, именно так -- с маленькой буквы? Для начала, что в греческом языке прилагательном “критический” (ксйфйк?т) исходно значило: способный к различению, распознанию ?чей гЬс дэнбмйт уэмцхфпт ксйфйкЮн, ?н кблп?уйн б?уизуйн. Arist. APo. 99b35.. В каком смысле и в отношении к чему критична “наша” критика? Критика чистого разума различает «…способности разума вообще в отношении всех знаний, к которым он может стремиться независимо от всякого опыта…», т.е. разбирает разум по элементам, затем доказывает их вклад в “готовое” знание, по средствам чего метафизика обосновывается в разумности animal rationale. Подчеркнем еще раз: критика осуществляет не просто анализ, а именно различение. Во-первых, она отделяет способности a priori от a posteriori, во-вторых, прилагает к ним дедукцию (Deduktion) -- доказательство, что разум действительно “дает” нечто от себя, участвует в знании такими-то и такими путями. Процедура обоснования, в общем-то, сводится к подтверждению права общеизвестного, вероятно даже не замечаемого, на достоверность. Однако, забегая вперед напомним про уже пройденное: разуму свойственно обманываться, выдавать видимость за истину -- это значит, что некоторые положения все-таки не выдержат проверки.

В предисловии Кант упоминает один существенный момент: критика выдвигается на правах метода метафизикиТам же. BXXII.. Отсюда мы можем выйти на несколько важных уточнений. Во-первых, преимущество нового метода по сравнению со всеми изведанными доселе, что он не действует “путем приказаний” (Machtsprьche), «..а опираясь на вечные и неизменные законы самого разума»Там же. AXII.. Критика впервые обращается непосредственно к предмету метафизики, пытаясь не навязывать под видом истины досужие домыслы. Единственный мыслимый в школьном горизонте предмет метафизики -- разум -- всегда при нас, близок и доступен. Кант уверен, столь выгодное положение науки в отношении к ее предмету дает исключительные преимущества. Так, например, вероятность каких-либо упущений в критике стремится к нулю, -- «…что разум всецело создает из самого себя, не может быть скрыто, а обнаруживается самим разумом»Там же. AXX. . Та же самая близость предмета исследованию гарантирует, что метафизика «…не может также иметь огромного, устрашающего объема…»Там же. B23. . В обозримом будущем нам позволено надеяться «…овладеть всеми отраслями относящихся к ней знаний, стало быть, завершить свое дело и передать его потомству как капитал…»Там же. BXXIV. . Все эти планы, в любом случае, рассчитаны на долгосрочную перспективу.

Кант задумывал главный труд с запасом на будущее. Ни в коей мере в нем не содержится полноценная метафизика и, тем не менее, там осуществлен «…полный очерк метафизики, касающийся вопроса и о ее границах, и о всем внутреннем ее строении»Тaм же. BXXII.. Выполняя самую насущную задачу -- обоснование метафизики -- Критика исчерпывает синтетические знания a priori. По мнению Канта, в будущем следовало бы углубиться в анализ сделанного в главном труде и вывести из него разветвленный аппарат аналитических понятий априори; эту задачу он оставил будущей метафизике природы и нравов, к работе над которыми вскоре перешел. Разберем более подробно, каким образом Критика встраивается в систему метафизики на примере древа наук из предпоследней главы «Архитектоника чистого разума» (Architektonik der reinen Vernunft).

Рассмотренное субъективно, всякое знание является или историческим, или рациональным. В представлении Канта подлинная наука опирается на разум, она являет образец самостоятельного познания из принципов, тогда как историческое познание -- не более, чем усвоение чужой мыслиТам же. B865. . Относительность его разграничения метафизики и физики подтверждается дальнейшим разделением рациональных наук на математические и философские. Философия распадается, в свою очередь, на эмпирическую и чистую.

В чистой философии Кантом выделяется пропедевтика, которая исследует «…способность разума в отношении всего чистого априорного знания, и называется критикой…» и система чистого разума, «…все (истинное и мнимое) философское знание, основанное на чистом разуме в систематической связи, и называется метафизикой…»Там же. B873.. В метафизике два раздела -- метафизика природы и нравов, Кант отставляет практическую часть на задний план и анализирует далее спекулятивный раздел.

Метафизика природы есть или трансцендентальная философия, или физиология. «Первая рассматривает только сам рассудок и разум в системе всех понятий и основоположений, относящихся к предметам вообще, причем объекты, которые были бы даны (ontologia), не принимаются в расчет»Там же. B873. . Трансцендентальная философия вырабатывает основоположения и понятия о сущем a priori -- прямо таки что мы поименовали онтологическим составом -- сферу компетенции онтологии. Под титулом трансцендентальной философии Кант, судя по всему, мыслит в Критике все ту же metaphysica generalis.

Физиология, напротив, интересуется сущим с точки зрения данности какому-либо созерцанию. Совокупность сущего может быть взята в физиологии имманентно -- физически и трансцендентно -- сверхфизически, другими словами, в пределах возможного опыта и вне их. У имманентной физиологии имеется два вида предметов 1) телесная природа, данная во внешнем чувстве и 2) данная во внутреннем чувстве мыслящая природа, душа. Наука, предмет которой природа в качестве тела -- физика, природой как мыслью занята психология. Обе рационально-научных дисциплины согласуются с определяемым общей метафизикой онтологическим составом сущегоТам же. B874. .

Трансцендентная физиология берет за предмет превышающую возможности опыта совокупность сущего. Эта совокупность рассматривается либо во внутренней связи, и тогда перед нами трансцендентное познание мира -- рациональная космология, либо во внешней связи к трансцендентной причине, что составляет предмет рациональной теологии.

В завершение анализа Кант подводит итог: «…вся система метафизики состоит из четырех главных частей: 1) онтологии, 2) рациональной физиологии, 3) рациональной космологии, 4) рациональной теологии»Там же. B874-875. . Очевидно, что план повторяет классификацию Баумгартена: общая метафизика (1), за ней следуют разделы специальной метафизики (2,3,4). Все так за одним исключением -- в цитате выше оговаривается, что система включает “истинное и мнимое” знание, в общем, некоторые из перечисленных разделов выдают видимость за истину, оперируют не имеющими значения понятиями и положениями. По какой причине Кант не исключает их из итогового плана пока неясно.

Ежели в ходу еще представление о Канте эпистемологе и борце с метафизикой, думается, приведенные доводы должны его развеять. Мыслитель стремился к противоположному, сделать метафизику -- этот фундамент «…возможности некоторых наук и применения всех наук»Там же. B879. -- обоснованным, тем самым, спроектировать здание человеческих познаний на аподиктический манер. С единственным замыслом писалась первая критика -- обосновать метафизику демонстрацией возможности онтологического познания. Возведение системы метафизики как дальнейшей экспликации результатов критик Кант приберег для метафизики природы и метафизики нравов -- двух ветвей знания, в которых разум определяет предмет из себя, ergo позволяет знать что-то a priori, т.е. онтологически. Двинемся отсюда внутрь обоснования и спросим о его “в чем”, наряду с результатами.

1.5 Обоснование метафизики в конечности в Трансцендентальной эстетике и аналитике

Предшествующее чтение показало: замысел Критики возник в кругозоре интеллектуальной жизни Германии середины-конца XVIII в.; замысел произведения -- обоснование метафизики -- восходит к давним размышлениям Канта о ее проблематичности. Основание метафизики путем самопознания (Selbsterkenntnis), критикой разум извлекает из себя. Брошенные тут и там в предисловии, введении и главе об архитектонике замечания наводят на мысль, что часть известной современникам под этим титулом науки выдает деланные умствования за истину, соответственно, не может быть обоснована. По крайне мере к 1770 г. Канту открылось сродство видимости познанию сущего как такового. На разный лад он пробовал развести их, -- мы удостоверились в этом на примере сменяющихся проектов реформ. Упорство Канта в конце концов вылилось в переоценку представлений как о метафизике, так и о видимости под давлением проведенного в главном труде обоснования. И это не случайно.

Ход обоснования метафизики у Канта, мы убеждены, идет рука об руку с изысканием существа ее оборотной стороны -- видимости. Наше решение оправдано тем светом, которое оно прольет на тематическое взаимопроникновение частей Учения о началах (Elementarlehre). В самом деле, обоснование и разрешение видимости предстают взаимными моментами, ведь одно не может быть доведено до конца без другого. Тем же самым объясняется и разделение Кантом процедуры обоснования пополам. Первая половина посвящена возможности достоверной метафизики; с этой целью в ней спрашивается «…о предметах, составляющих [ее] проблематику…о возможности или расширить с достоверностью наш чистый разум, или поставить ему определенные и твердые границы…»Там же. B22. . Во второй предстоит ответить, как «…возможна метафизика в качестве природной склонности…как из природы общечеловеческого разума возникают вопросы…»,Там же. B21. неминуемо вводящие в заблуждение.

С какого из равнозначных концов нам следует начать? Верная подсказка осталась позади, где было установлено, что любая метафизика на фундаментальном уровне является онтологией; тело онтологии состоит из синтетических априорных суждений, раскрывающих онтологический состав -- a priori общее и основное сущего как сущего. Как непосредственно связанные с метафизикой обе проблемы -- и обоснования, и видимости -- зависят от трансценденцииКант связывал прорыв в работе над Критикой с открытием трансценденции, которое тут же потянуло за собой вопрос о возможности совпадения субъективного и объективного. В письме Герцу от 21 февраля 1772 г. Кант признает, что ключом к тайне метафизики стал «…вопрос о том, каким образом мой рассудок должен совершенно a priori сам образо-вать себе понятия о предметах, которым необходимо должны соответствовать вещи, как может он установить реальные принципы их возможности, которым в точности должен соответствовать опыт и которые от опыта, однако, не зависят...». Кант И. Кант -- Герцу [21 февраля 1772 г.] // Кант И. Сочинения в 8-ми т. Т. 8. C. 488. (от лат. trancendo -- переходить, переступать, превосходить). В метафизике, прежде всего, свершается trancendo -- определяющее-переступание за опыт. Каким образом, в таком случае, эмпирическая фактичность [не]соответствует своему заранее раскрытому составу? Почему сходятся и не сходятся концы с концами -- об этом повествуют Трансцендентальная эстетика (Transzendentale Дsthetik) и два отдела Трансцендентальной аналитики (Transzendentale Analytik).

Следует теперь задаться вопросом, нет ли у обоснования еще более исходного уровня? Выше обговорено: Кант ставит метафизику на субъективность, стало быть, обоснование должно развернуться в описание определяющего-переступания за опыт из самости (Selbst). Какой самости? Критикуется познание человека, значит -- человеческой. С чем нельзя не считаться, заводя разговор о человеческом “Я”? С тем, что мы временны, а не вечны. Мысль Канта в Критике пребывает, исходит и возвращается в один пункт -- конечность (Endlichkeit) человеческого существованияЕще один важный тезис Хайдеггера. § 5. Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики. С. 12. . Автор проговаривает эту мысль читателю в разных вариантах. Тезис о конечности, пожалуй, можно назвать наиболее частотным в тексте. Зачина ради приведем одну из первых формулировок целиком:

«Без сомнения, всякое наше познание начинается с опыта; в самом деле, чем же пробуждалась бы к деятельности познавательная способность, если не предметами, которые затрагивают наши чувства и отчасти сами производят представления, отчасти побуждают наш рассудок сравнивать их, связывать или разделять и таким образом перерабатывать грубый материал чувственных впечатлений в познание предметов, называемое опытом?»Кант И. Критика чистого разума. B1.

На первый взгляд, цитата совсем непримечательна, да и вовсе кажется банальной. Но не будем спешить -- вес подобных формулировок станет ощутим после экспозиции вырастания трансцендении, следом и опыта из конечности. Параграф не ставит целью глубинную интерпретацию; вместо этого мы кратко демонстрируем, что этапы обоснования метафизики Кантом обеспечены конечностью и делаем отсюда надлежащие выводы.

В процитированном абзаце речь идет о познании -- в той мере, в какой оно свойственно человеку, то есть конечно, познание является созерцанием (Anschauung, лат. intuitos). Конечность, должно быть, тесно связана с чувственностью (Sinnlichkeit). Действительно, покуда созерцает конечное существование -- человек, то и созерцание должно быть конечным. Конечное созерцание отличает от божественного характер чувственности. Чувственность проявляет себя в пассивности, чувственное созерцание обделено творческим потенциалом, не творит себе свой предмет, совсем наоборот -- аффицируется (affizieren) извнеО божественном, интеллектуальном созерцании Кант высказывается в конце эстетики, он также называет его «первоначальным» -- intuitus originarius. Интеллектуальное созерцание первоначально в двух смыслах: божественное созерцание исходно, “оригинально” и производительно -- способно давать начало, origo. Совсем другое дело -- созерцание конечное, intuitus derivatus, говоря иначе, зависимое в своей пассивности и вторичное по отношению к originarius. . Этим высказана простая мысль: конечное созерцание зависимо от являющего себя к восприятию (Wahrnehmung). Устройство человека не допускает до встречи ничего кроме воздействующего на чувства, явленийСм. интерпретацию эстетики Хайдеггером. Хайдеггера. Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики. § 9-10. .

Созерцание, впрочем, не обязательно эмпирически налично, Кант выделяет два чистых (reine) созерцания: пространство (Raum) и время (Zeit). Пространство -- форма внешнего чувства. Всякое тело является в своем “где”, следовательно, конечное существование имеет пространство -- совокупность сопряженных друг с другом пространственных отношений, в которой телам a priori отведено место. Имеет оно и внутреннее чувство -- время (Zeit). Время a priori сообщает явлениям позицию в движущейся последовательности моментов “теперь”. Уже в эстетике время выходит на первый план благодаря всеохватности течения времени, вмещающего помимо тел мысли, переживания, аффектыУчение Канта о чувственности изложено в следующих местах: Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука. §6-14.; Кант И. Критика чистого разума. B33-73. . В определяющем-переступании за опыт открывается, что сущее необходимо есть во времени и пространстве. Чистые созерцания, при том, обоснованы в конечности. Конечное существование имеет характер принимающей [восприимчивой] явления чувственности; приятие явлений обязывает в ответ разместить являющееся в пространственно-временных координатах«Следовательно, все явления необходимо согласуются с этим формальным условием чувственности, так как они лишь при нем могут являться, т. е. быть эмпирически созерцаемыми и данными». Там же. B125.. Всегда уже конечное существование просмотрело наперед порядок следования и расположения сущего.

Непосредственность, с которой чувственность в созерцаниях относится к являющему себя, позволяет считать их приватным представлением (Vorstellung). Приватность заключается в том, что представленное в созерцании доступно ограниченному кругу лиц -- присутствующим здесь и сейчас, между тем, люди умудряются как-то передавать испытанное друг другу. Но как? Ответ напрашивается сам собой: при помощи языка, основная единица которого -- это понятие (Begriff, лат. Conceptus). Понимание поверх ситуативных рамок было бы невозможным, если не другая способность души -- рассудок (Verstand). Для Канта рассудок -- это мышление (Denken) в понятияхТам же. В94. . Поясним сущность понятия, дабы подступиться к рассудку.

В логике понятием называют мысль, которая выделяя общее и отсекая различное, представляет чувственное многообразие (Mannigfaltigkeit) под единством одного знака. Понятие, таким образом, -- это представление представления: понятие может относиться к другому понятию, выстраиваясь в ряд, и все же любой концепт, пусть и через энное количество специальных признаков, означает конкретное, представленное в созерцании сущееХайдеггер М. Кант и проблема метафизики. С. 15. . Мышление, по Канту, складывает понятия в суждения. В суждении «…есть понятие, имеющее силу для многих [представлений], среди которых находится также данное представление, относящееся в свою очередь непосредственно к предмету»Кант И. Критика чистого разума. B95.. Суждение принимает общее [понятие] во внимание, чтобы отнестись к единичному и определить его окольным путем -- указанием на причастность единичного общему, содержащему как его, так и многое другое. Назначение понятий, теперь это вполне осязаемо, -- делать сущее более представимым: понятия отрывают созерцаемое сущее от конкретики в публичную доступность и упрощают оперирование многим, сводя его к одному. Мышление обслуживает конечное созерцание, подчинено ему, ибо только чувственное наполнение может заполнить понятийную пустоту; созерцаемое, однако, должно быть «…просмотрено, воспринято и связано для получения из него знания»Там же. B102..

С формальной стороны, суждение образует единство (Einheit) в связи субъекта с предикатом. Определение субъекта каким-либо предикатом есть подведение частного под общее -- единение. Понятие связывает (verbinden), единит постольку, поскольку выступает предикатом в каком-то объеме возможных сужденийТам же. B92-93. , и одновременно субъектом входит в другие возможные суждения. С помощью понятий мышление расширяет систематическое единство или достраивает глубину и широту целого: рассудок осмысляет сущее, помещая [связывая-c] его в систему отношений к более общему и более конкретному. В принципе, это сравнивающее различение и обобщение не имеет конца ни вверху, ни к низу; ограничены сами варианты связи, перечислив их мы переступим через эмпирическое применение рассудка к его условиюТам же. B94. .

Кант насчитывает двенадцать вариантов связи, он называет их функциями рассудка [Funktion des Verstandes]. Функции эти позволяют рассудку всегда уже схватить являющее себя в базовое единство. В эмпирическом применении рассудок сравнивает одно и другое, то есть уже работает с представленным в каком-то единстве, явным образом более первичном. Суждения должны a priori содержать такие пра-единства, которые позволяли бы увидеть в являющемся то, с чем возможна конкретно этот, а не любой вариант связи, над чем вторично надстраивается концептуальная работа. Кант также использует для них традиционное имя -- категорииСм. интерпретацию категорий у Канта Хайдеггером. Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики. § 11-15.; у Канта о категориях см. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука. C. 50-87.; Кант И. Критика чистого разума. B102-110. . Древнегреческое кбфзгпсе?н еще у Аристотеля сохраняло значение: выдвигать обвинения против кого-то, обвинятькбфзгпсЯб, ф? д' ?рплпгЯб· фпэфщн г?с ?рпфеспнп?н рпйе?н. Aristotle. Rhetorica. 1358b11. . В чем и что обвиняют категории? Категории, пишет Кант, -- «…понятие о предмете вообще…»Кант И. Критика чистого разума. С. 98. , а страницей выше он задается вопросом, не должен ли опыт «…сообразоваться с такими понятиями, так как без допущения таких понятий ничто не может быть объектом опыта»Там же. С. 96-97. . Аналитика рассудка подводит к выводу, что в определяющем-переступании за опыт наперед, кроме времени и пространства, просмотрен и состав в нем встречного. Конечная чувственность, не будем забывать, не допускает до встречи ничего кроме явлений, значит, верно следующее: категории обвиняют являющее себя в том, что оно явленно. Реальное ограничено для нас явлениями, поэтому быть явленным и быть сущим суть одно и то же. Если эмпирические понятия показывают сущее в свете определенного вида, чем делают сущее более доступным, то категории сказывают, что значит быть сущим. Сущее же -- это предмет, Gegenstand -- в буквальном переводе “противостоящее”Хайдеггер М. Тезис Канта о бытии // Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. С. 361-381. . Быть сущим, согласно Канту, -- держать ответ перед суждением рассудка, представ перед ним как явление.

Число категорий равно числу логических функций суждений, их двенадцать. Применение категорий еще предстоит обосновать, чему посвящена вторая глава АналитикиСм. интерпретацию трансцендентальной дедукции категорий Хайдеггером. Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики. §16-18; Кант обосновывает применение категорий на следующих страницах. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука. С. 50-87.; Кант И. Критика чистого разума. B130-169. . В сердце трансцендентальной (transzendentale Deduktion) дедукции, -- собственно обоснования категорий, -- лежит спрошенный ранее ключевой вопрос: почему встречное сущее соответствует своему a priori раскрытому онтологическому составу, по какому праву чистая предметность совпадает с явленным? Руководящим принципом дедукции Кант выдвигает гипотезу, что «…априорные понятия следует признать априорными условиями возможности опыта»Там же. B126., -- вот откуда черпается объективная значимость категорий.

Обоснование отправляется от связи (conjunction), положенной в единстве многообразного, коим будет всякое представление. Кант размышляет вот так: представляемое всегда уже схвачено как нечто в основных чертах, но единство такого порядка не находимо ни в сравнении, ни в восприятии, откуда же ему взяться? Связь, видимо, вносит отношение представляющего к представляемому, так как подобное единство должно быть чистым, уже единым в себе как высшее единство, не имеющее поверх более никакого основанияТам же. B130-131. . Первое основание единства Кант усматривает в акте “Я мыслю”, на этот счет он выдвигает ряд аргументов. Единство опыта достигается присвоением представляемого через самосознание меня как того, кто представляет. Это условие «…есть самосознание, порождающее представление я мыслю, которое должно иметь возможность сопровождать все остальные представления и быть одним и тем же во всяком сознании…»Там же. B132. , -- первоначальная апперцепция (ursprьngliche Apperzeption)О ключевых понятиях трансцендентальной дедукции см. статью Круглова. Круглов А.Н. Был ли у Канта трансцендентальный субъект // Историко-философский ежегодник, 2005. С. 279-295.. Самосознающее “Я” в прямом смысле собирает единство опыта, соприсутствуя в каждом представляемом -- его части. И наоборот, самосознание обретает тождественность в отношении через акт “я мыслю” к содержанию представленийТам же. B132. .

Представления должны быть моими, в противном случае опыт распадается, носящее опыт “Я” разрывается на разрозненные моменты. Нюанс в том, что на поверку единство самосознания не дано в готовом виде. Между первоначальным самосознанием и явлениями существует рефлексивная зависимость: мыслящее “Я” поддерживает тождество апперцепции, переходя от одного представления к другому и последовательно относя пройденное “на свой счет”Там же. B133-135. . Самосознание и явления рефлексивны в том плане, что единство самой апперцепции синтетично на явлениях, а они -- возможны при нем. Как же рассудку удается быть столь вездесущим? Апперцепция проникает в представления посредством языка в единственной форме объективности -- суждении, а именно через инварианты или функции связи того, о чем судится, идентичные категориям. Остается констатировать, что возможный опыт подчинен синтетическому единству самосознания, через него категориям как условиям возможностиТам же. B143. , что и требовалось доказать. Самостоятельность рассудка, впрочем, относительна -- конечность, как было видно, правит и в мышлении. Неспроста Кант заканчивает дедукцию на предостережении, что категории доставляют знание лишь в применении к созерцаниям. Это и понятно, в отрыве от созерцаний не было бы единого рассудка, так что Кант вынужден закрепить положение чрезвычайной важности: «…для нас возможно априорное познание только предметов возможного опыта»Там же. B166. .

Учение о чувственности и рассудке не вполне устраняет неразбериху с категориями. До сих пор неясно, почему категории вообще что-то значат. Ясность по этому поводу, завершая тем самым обоснование, вносит глава о схематизме (Schematismus). Схематизм обращается к последнему элементу трансцендененции -- к воображению (Einbildungskraft). Роль этой способности не соответствует отведенному ей в тексте месту, глава доказывает возможность переступающего-определения единством, правда уже другим, -- единством двух видов единения -- чистой чувственности и рассудка, так же вырастающим из конечности.

В эстетике и первой книге аналитики мы наблюдали элементы изолировано; схематизм делает обратное -- собирает их в целостность, показывая «…как возможно подведение созерцаний под чистые рассудочные понятия…»Там же. B176. Если онтологические суждения в самом деле имеют значение, то должно существовать средоточие разделенных чистой чувственности и рассудка. Посредничество третьего элемента зиждется на промежуточном характере: этот третий член в одно и то же время чувственный и интеллигибельный, воспринимающий и до некоторой степени продуктивный. Именно таков продукт чистого воображения -- трансцендентальная схема (transzendale Schema)Там же. B177. . Кант иллюстрирует схематизм на примере правила, схема есть «…представление об общем способе, каким воображение доставляет понятию образ…»Там же. B179. , другими словами, -- это воображаемое правило, следуя которому рассудок вводит категории в опыт.

Чем могло бы быть подобное опосредующее звено? Кант проницательно отвечает, что в основании схематизма -- время, а схема -- это трансцендентальное определение времени. Чистое созерцание времени a priori содержит многообразное по правилу последовательности, в этом оно однородно с категориями. С другой стороны, время однородно с явлениями, поскольку являющееся к восприятию является во времениТам же. B178.. Мы идем дальше и спрашиваем, как схематизирует время, как это работает? В ответ Канту остается лишь указать на примерыА.И. Огнев разбирает примеры Канта здесь. Огнев А.И. Учение Канта о схематизме понятий чистого рассудка // Кантовский сборник. 2012. № 2. C. 79-86. . Кантовские описания показывают схемы модификациями времениКантовские описания схематизации категорий во времени приведены на следующих страницах. Кант И. Критика чистого разума. В180-185. , можно сказать ритмическими рисунками временности. Созерцание вариаций единого течения времени дает категориям изображение in concreto; различия между моментами последовательности начертают категории на являющем себя, то есть придают им значение в созерцании. Сообразно таким модификациям временного ряда, как постоянство, следование, одновременность и т.д., апперцепция всегда уже схематизировала во внутреннем чувстве категории в созерцания, соответственно, собрала на них себя в тождество.

На учении о схематизме оканчивается длинный путь Канта от проблематизации к обоснованию метафизики. В затронутых выше главах эстетики и аналитики, завершая обещанное во введении, познание сущего как такового ставится на основание в разуме. В названии произведения, анализирующего познавательные способности, разум фигурирует не случайно, -- подразумевается конечный, человеческий разум. “Основательность” конечного разума определена исходной сопряженностью с сущим его способностей -- чувственности, рассудка и воображенияКант высказывается о трех способностях души как об условиях априорного познания, впрочем, роль воображения была занижена им во втором издании из-за обвинений в берклианстве. Там же. B104.. Человек, animal rational обнаруживает себя внутренним-посреди-внешнего, вообще имеет опыт так как всегда уже допустил сущее до встречи и вышел к нему навстречу, т.е. совершил trancendo. Спаянность человека и сущего -- это простор, попадая куда нечто впервые становится чем-то, как выяснилось, заданный просмотренным наперед течением времени«Отсюда ясно, что схематизм рассудка через трансцендентальный синтез воображения сводится лишь к единству всего многообразного [содержания] созерцания во внутреннем чувстве, и таким образом он косвенно сводится к единству апперцепции как функции, соответствующей внутреннему чувству (восприимчивости)». Там же. B185.. Внутреннее чувство служит прообразом единства и цельности, в первую очередь, самого конечного разума в элементах, и как следствие -- обосновывает на себе метафизику, через нее -- возможный опыт. Ведущую роль созерцания в теоретической (spekulative) сфере, кстати говоря, признавал и КантКассирер мимоходом упоминает об этом в своей книге. Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. С. 147. .

Каким местом обоснование касается нас? Что такого продумано мыслителем XVIII века, что определяло бы наше историческое “сейчас”? Вклад Канта связан с учреждением конечности необходимым условием мышления. По-настоящему новым кантовское предприятие сделало открытие конечности человеческого понимания. Полнее всего это открытие тематизируется в высшем принципе синтетических суждений: «…любой предмет подчинен необходимым условиям синтетического единства многообразного [содержания] созерцаний в возможном опыте»Кант И. Критика чистого разума. B197.. Все встречающееся в опыте, закрепляет в виде принципа Кант, подчинено единству, -- значит явленно, что равнозначно насыщенности чувственностью во внутреннем чувстве. Время же на месте не стоит, стало быть, -- все, на самом деле, никогда не явлено. Озабоченность Канта конечностью, переданная им в историю мысли, находит выражение в феноменальности и неполноте доступного конечным существам. Собственно, за эти “дары”, почувствовавший в них угрозу школьной философии Мендельсон, окрестил его “всеуничтожающим” (Alles zermahlender Kant).

Кант и сам прекрасно понимал, что стремление к достоверности приведет к постановке метафизики в границы (Grenzen); «…из одних лишь категорий нельзя построить ни одно синтетическое суждение…»Там же. B289. , -- предупреждают заключительные строки Аналитики. Удар по представлению, в горизонте которого мыслитель когда-то воспитывался, стал возможен на фоне обесценивания Критикой знания о сущем как таковом в отрыве от чувственности [созерцания]; пропущенная через конечность метафизика со всей ясностью доказала невозможность познания из одних понятий (aus bloЯen Begriffen). На что она, поставленная в границы, переориентируется? Обновленную первую философию Кант призывал стать “аналитикой рассудка”, задачей новоиспеченной науки он назначил “антиципацию форм опыта”Там же. B303.. Это ровным счетом то же самое, что происходит в Аналитике основоположений (Die Analytik der Grundsдtze), а в Архитектонике названо задачей Трансцендентальной философии: выведение a priori необходимых законов опыта. Хайдеггер оказался прав, когда писал в 1961 г., что термином «…«трансцендентальная философия» Кант обозначает преобразившуюся…онтологию, которая осмысливает бытие сущего как предметность предмета»Хайдеггер М. Тезис Канта о бытии // М. Хайдеггер. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993. С. 361-381. С. 371., и его осмысление «…может достигаться лишь в основоположениях…»Там же. С. 372. .

1.6 Конечное и бесконечное в системе трансцендентальной философии Канта

Первая половина обоснования подтвердила право метафизики быть в границах опыта наукой о сущем как таковом -- metaphysica generalis. Этим исходом спрос о сущем как сущем в Критике -- об общем и основном всему, что есть -- замкнул достоверность на соответствие. Достоверно, т.е. суще то, что попадает в черты предметности, в которых конечный разум, согласно своему устройству, имеет опыт. Обсужденные главы, тем самым, подготовили рамку для разговора о частных случаях сущего компетенции metaphysica specialis. Они, к тому же, приоткрыли расширенный смысл конечности. Все находит в ней основание, даже трансцедентальные структуры -- сам конечный разум. Конечность, кажется, способна вместить бесконечное, не изменяя сущности, -- вместить конечным образом, как предстоящее в явлении; ничего другое не располагает сравнимой полнотой, а значит -- конечность в известной мере бесконечна. Общее и достоверное возможно из конечности, так не связаны ли с бесконечностью видимость и частное?

По крайне мере, Кант дает повод так считать, и речь идет не о формальной противоположности одного ряда слов другому. Глава о различии между Phaenomena и Noumena увещевает читателя, что последующие страницы произведения отведены под разбирательство с загадочным «…безбрежным и бушующим океаном, этим местоположением иллюзий…»Кант И. Критика чистого разума. B295. . Чтобы понять, как по-существу обстоят дела, почитаем отдел Трансцендентальной диалектики (Transzendentale Dialektik). Окромя чистых понятий, разворачиваемых способностью воображения на опыте в основоположения, система которых являет природу в виде разумного проекта, в метафизику входят превышающие опыт понятияКант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука. C. 88. . Коли так, и мы держим в уме, что достоверность -- это характеристика опыта, каков статус таких понятий? Имеют они значение, или их нужно отбросить как иллюзию (Illusion)? Первая часть обоснования обозначила границы логики истинности [достоверности] из конечности человека, вторая вводит в логику видимостиКант И. Критика чистого разума. B170-171. , как бы порывающей с конечностью; границы первой -- одинаковая всему сущему предметность, сфера второй -- специфическое сущее со спорным статусом.

Отсылающие к оспариваемому сущему понятия, стоит отметить, не будучи сторонним продуктом, производны от категорий. Как это так, разве категории не были “оконечены” аналитикой рассудка? Действительно, однако, разум подчиняясь субъективной склонности, вырывает категории из чувственности. Сами по себе категории уже искушают на бесконечное применение: их можно мыслить вне опыта, а самое главное -- выражаемая ими достоверность превышает любую эмпирическую вероятность. Склоняемый своей природой разум «…незаметно пристраивает к зданию опыта гораздо более обширное помещение, которое он наполняет одними лишь мысленными сущностями…»Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука. С. 77. , оставляет почву опыта и начинает измышлять из себя интеллигибельные объекты. Имя этим понятиям -- трансцендентальные идеи (transzendentalen Ideen), а склонности -- трансцендентальная видимость (transzendentalen Scheins).

Разум в узком смысле -- один из элементов, часть разума в широком употреблении слова Кантом -- в диалектике основывает на себе идеи, впрочем, чисто субъективно. Что есть разум, на взгляд Канта, и какими путями он приходит к идеям, т.е. как показывает себя видимость в разуме? Как элемент «…разум есть способность создавать единство правил по принципам…»Там же. B345.; в этом качестве разум не имеет выхода на созерцания, он повязан с рассудком тем, что обобщает массив понятий в предельное единство. Опыт един в той степени, чтобы быть возможным, так как основание опыта -- это конечность, то даже чистые понятия подчинены условиям. Разум стремится ликвидировать остаточную в рассудке условность опыта, каждое единичное им включается в максимальную тождественность принципа, которой ничто уже не противоположно. Процесс подобного включения может быть показан с формальной и феноменологической стороны.

У разума есть логическая форма -- это умозаключение, описанное нами чуть выше имеет место в нем. Возьмем классический пример: «Все люди смертны. Сократ -- человек. Сократ смертен». Большая посылка дала нам тут принцип, посредством включение в который познается данное единичноеТам же. B358. , более того, вне посылок нет ничего такого, как в случае с понятием, к чему можно прибегнуть ради более общего определения вывода. Таким образом, наш пример демонстрирует познание из принципов. Умозаключения, все же, отталкиваются от метафизической предпосылки: если дано что-то обусловленное (Bedingten), тогда дан весь ряд его условий -- безусловное (Unbedingten). Применение разума цепляется за фактичность и пробегает по всему ряду ее условий [всего того, что должно было бы быть до] к тотальности (Totalitдt) пройденного, в отличии от логической формы, где ее нет, -- измышленной из него самогоТам же. Там же. B365.. Логическое требование всеобщности объема большой посылки коррелирует с требованием всеполноты (Allgemeinheit) условий для обусловленного в опыте; так как быть необусловленным означает вневременность и внепространственность, разум ищет в своих понятиях бесконечное, и с его помощью он стремится охватить действительно все, а не “все” при условии чувственной данности.