Образы цивилизационного будущего России: отдельные проекты и возможности их интеграции

Табл. 6

Таким образом, Сорокин предложил модель конвергенции, призванную объединить западную и советскую цивилизации в единую или интегральную цивилизацию. Он считал, что сближение противоположных социокультурных систем идёт полным ходом, а конфронтация между ними постепенно уступает место духу сотрудничества и взаимопонимания. Что же это будет за цивилизация? Не капиталистическая и не социалистическая (экономическая система), не индивидуалистическая и не коллективистская (социальные отношения), не идеалистическая и не материалистическая (философия), не религиозная и не атеистическая (религия). Мне это напоминает эклектическую смесь или гибрид, полученный от скрещивания цивилизационных типов, имеющих разную логику развития.

Отмечая цивилизационную специфику России, П.А. Сорокин сформулировал её цивилизационные черты (наличие исторической миссии, великой культуры, сильной нации, склонность к социальным экспериментам, спонтанный демократизм, стабильная социальная структура, национально ориентированная элита и интеллигенция, культурная и расовая терпимость, высокие моральные принципы и творческая личность), которые должны, по его мнению, обеспечить ей условия для возрождения и последующего процветания.

Кроме того, Сорокин обосновал такие принципы цивилизационного строительства России, как ненасилие, реализм, конкретно-исторический подход, постепенность изменений, примат права (легальность). Он ратовал за развитие индивидуальной инициативы, прежде всего, в хозяйственной сфере, призывая к тому, чтобы дать дорогу личному интересу и обеспечить максимальную правовую защиту гражданам. Думаю, что если бы эти требования были положены в основу реформ 1990-х гг., то нам бы удалось избежать столь сокрушительного развала страны.

Таким образом, проделав обстоятельный анализ цивилизационных черт российского общества и сформулировав принципы его цивилизационного развития, П.А. Сорокин попытался доказать, что Россия не только заслужила право называться полноценной цивилизацией, не уступающей в культурном отношении любой другой цивилизации, но и имеет исторический шанс реализовать модель идеалистической культуры при условии, что она впитает в себя лучшие достижения западной цивилизации, т.е. пойдёт путем конвергенции.

Актуализация проекта. В целом проект цивилизационного развития России, предложенный П.А. Сорокиным, с учётом всестороннего анализа её социокультурного опыта, заслуживает серьёзного отношения. Но нельзя не отметить имеющиеся у него попытки идеализировать ряд феноменов российской жизни как в прошлом, так и в настоящем. Это относится, в первую очередь, к всячески превозносимому им русскому национальному характеру, преувеличению роли крестьянства и интеллигенции, игнорированию некоторых существенных пороков (преклонение перед высшей властью, чрезмерная бюрократизация, безответственность лиц, принимающих решения и пр.), которые воспроизводятся с удивительной повторяемостью в каждую новую историческую эпоху.

Но как бы мы не относились к огромному исследовательскому опыту и богатству социологического воображения П.А. Сорокина, нам представлен проект западного человека, сохранившего ностальгию по русской культуре. Другими словами, этот проект создан для западного общества, которому, увы, не суждено воплотиться на нашей социокультурной почве. Однако отдельные предложения и идеи Сорокина, как это не удивительно, оказались применимы по отношению к другим социокультурным системам (например, к Китаю), которые переживают сегодня удивительную и весьма успешную трансформацию.

Всечеловечность как способ смыслополагания российской цивилизации

Третья группа участников проектного эксперимента -- Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885), Николай Сергеевич Трубецкой (18901938), Андрей Вадимович Смирнов (1958 г.р.) -- представляет идею всече- ловечности, которая рассматривается мной как ещё одно основание цивилизационного развития России.

«Славянская цивилизация» (Н.Я. Данилевский)

Проектная идея. Россия, по Н.Я. Данилевскому, является самобытной цивилизацией, выступающей результатом божественного творения и развивающейся по собственным законам. Благодаря этому она получила воплощение в своей национальной культуре и стала тем, чем является в данный момент. За основу Данилевский берёт естественную историю, в которой различает культурно-исторические типы или самобытные цивилизации. Он предлагает типологию, в которой помимо цивилизаций как положительных деятелей истории существуют ещё и «отрицательные герои» (кочевники-завоеватели), а также «этнографический материал», т.е. племена, которые не обладают самобытностью и входят в другие цивилизационные образования.

Каковы же черты славяно-русской цивилизации?

Во-первых, Н.Я. Данилевский полагает, что на долю России выпала историческая судьба стать цивилизацией, т.е. ей свойственна «положительная деятельность самобытного культурно-исторического типа...» [5, 113]. Ей дано быть самостоятельным субъектом и творцом истории, но только в качестве объединителя всех славянских народов на основе идеи Славянства, которая имеет сопоставимый смысл с идеями Эллинизма, Европеизма и пр. Славянство и есть то содержание, которое придаёт форму нашей цивилизации. Без него России не суждено стать самостоятельной цивилизацией, и ей грозит опасность превратиться в этнографический материал для других цивилизаций. «Итак, для всякого славянина: русского, чеха, серба, хорвата, словенца, словака, болгара (желал бы прибавить: и поляка), -- после Бога и Его святой Церкви, -- идея Славянства должна быть высшей идеей, выше свободы, выше науки, выше просвещения, выше всякого земного блага...» [5, 154].

Во-вторых, главной целью строительства российской цивилизации Н.Я. Данилевский считал создание Всеславянского союза как единственно твёрдой почвы, «на которой может возрасти самобытная славянская культура» [5, 476]. Однако, такой союз не будет аналогом Священного союза в Европе, а станет новым дружественным образованием народов. Он показывает, какое значение этот союз имеет для таких стран как Греция, Болгария, Сербия и др. Такой союз предоставляет определённые выгоды всем славянским странам и позволяет укрепить могущество России, обеспечить её безопасность на западных и южных границах. И ради такого союза не стоит жертвовать славянскими целями и отдавать предпочтение так называемым общечеловеческим (т.е. западным) целям и интересам. Он создаст преграду на пути установления мирового владычества Запада. Ведь бороться с соединённой Европой, претендующей на всемирное владычество, может только соединенное Славянство как федерация государств, которая установит равный и справедливый раздел власти или влияния между группами народов [5, 509-510]. Общим языком такой славянской федерации Данилевский предлагает сделать русский язык, а непреложными символами славянства -- православие и крестьянский надел.

В-третьих, Н.Я. Данилевский выделяет черты русского национального характера (общие всему народу, постоянные, не зависящие от обстоятельств и существенные) и показывает различия в психическом строе славян и других национальностей (этносов), которые населяют их цивилизацию. Эти черты формируются в самые ответственные периоды российской истории: призвание варягов, принятие христианства, татаро-монгольское иго, освобождение от поляков и других захватчиков, освобождение крестьянства и т.д.

Особое внимание Данилевский уделял этнографическим (племенным) качествам, нравственному началу и различиям в историческом воспитании народов. Европейской насильственности он противопоставлял миролюбие и терпимость славянских народов, а склонности европейцев к гражданским и политическим свободам -- религиозную духовность и прирожденную гуманность, революционным переменам -- процесс внутреннего перерождения народного самосознания, которому присущ консервативный инстинкт, интересам материального свойства -- «внутреннее нравственное сознание», в т.ч. преобладание общенационального над личным, благость, умеренность, мягкость, непритязательность, благоразумие, чистота и чувство справедливости. Вот те черты, которые присущи, на его взгляд, всем славянам.

В-четвёртых, одним из важных условий цивилизационного развития России Данилевский считает её движение к гражданской и политической свободе. Он ставит вопрос: способен ли русский народ к свободе? И сам же отвечает на него. Стремление к свободе основано «на следующих свойствах, присущих русскому человеку: на его умении и привычке повиноваться, на его уважении и доверии к власти, на отсутствии в нем властолюбия и на его отвращении вмешиваться в то, в чем он считает себя некомпетентным; а если вникнуть в причины всех политических смут у разных народов, то корнем их окажется не собственно стремление к свободе, а именно властолюбие и тщеславная страсть людей к вмешательству в дела, выходящие из круга их понятий» [5, 585].

Однако я бы не стал идеализировать характер русского человека, приписывая ему равнодушие к власти и нежелание участвовать в революциях и иных делах, в которых он недостаточно компетентен. Будущее, до которого Данилевский так и не дожил, показало, что русские люди были втянуты в революционное движение и оказались способны к разрушению духовных и политических основ общественной жизни, которыми так дорожил русский мыслитель.

Табл. 7

Концептуализация проекта. Представлю теперь содержание проектной версии Н.Я. Данилевского (см. табл. 7).

Таким образом, главными особенностями славяно-русской цивилизации Данилевский считал её миротворческий и совершенно не агрессивный характер, всеславянское единство, основанное на началах «нравственности, любви и самопожертвования», положительное влияние православия на культуру, а также неразрывную связь в ней образов Бога и Богоматери, которые достигают своей гармонии в Красоте, что выражено в свою очередь в духе Софии. Всё это указывает на духовные приоритеты данной цивилизации.

Актуализация проекта. Подводя итог реконструкции проекта Н.Я. Данилевского необходимо отметить, что он абсолютизировал идею Славянства, поставив её выше всех других цивилизационных признаков. Его предложение о создании Всеславянского союза оказалось утопическим и не получило в дальнейшем поддержки среди славянских стран, часть из которых (Польша, Болгария, Чехия, Словакия, бывшие республики Югославии, кроме Сербии) в конце XX века примкнула к западной цивилизации и вошла на разных условиях в состав Европейского союза (ЕС).

Под влиянием Запада оказалась и Украина, которая сегодня проводит националистическую политику и упорно держит курс на вступление в ЕС. Конечно, для этого были социально-экономические и политические причины, но факт остаётся фактом. Но всё это трудно было предугадать в конце XIX века. Поэтому я не буду упрекать Данилевского в чрезмерной утопичности его проекта. К тому же ему удалось построить достаточно обоснованную концепцию и выделить ряд существенных признаков российской цивилизации, в т.ч. её миротворческий характер и приоритет духовных ценностей. А с ними я готов согласиться.

«Евразийский проект» (Н.С. Трубецкой)

Проектная идея. Россия и Европа. В данном фрагменте я отнесусь лишь к некоторым идеям Н.С. Трубецкого, высказанных им в ряде трудов [24; 25]. При этом я буду опираться также на книгу А.В. Смирнова «Всечело- вечность уб общечеловечность», в которой детально анализируется проект цивилизационного переустройства России, предложенный представителями классического евразийства.

Под евразийским проектом понимается, прежде всего, культуроцен- тричный проект, предполагающий возврат к себе, к своей собственной культуре, а не поиск оснований в чужой культуре или в славянстве и православии, о чём писали в своё время Данилевский и Достоевский. По мнению А.В. Смирнова, евразийская идея -- «идея свободного развития всех тех народностей, языков, религий и т.д., т.е. всех субъектов, которые составляют симфоническую культуроличность. Идея свободного, гармоничного развития всех. Это -- та же идея всечеловеческого, с которой мы встречались у Данилевского, но в масштабе России-Евразии, а не земного шара. Здесь -- идея необходимости удержать субъектность, неповторимую личность каждого, т.е. каждого народа, каждого языка, каждого этноса, которые создадут симфоническую личность» [15, 180]. Всечеловеческое здесь «представлено собранием максимальных достижений разных культур» [15, 180]. Это -- «срединный уровень» культурной идентичности, располагающейся между общемировой и национальной идентичностью.

В отношениях с Европой, которая претендует на общечеловечность, Россия всегда вела себя недостаточно последовательно. Этапы заимствования европейской культуры сменялись враждебными отношениями с ней, особенно в военные годы. Как считал Н.С. Трубецкой, цивилизация есть общее благо, во имя которого приходится жертвовать национальными особенностями. Но стоит ли жертвовать российскими интересами ради ничем необоснованного желания войти в лоно европейской цивилизации? С его точки зрения, романо-германская цивилизация отличается эгоцентризмом и шовинизмом как началами антисоциальными, разрушающими культурное общение между людьми. Поэтому нельзя принять эту культуру в качестве образца, не принимая вместе с тем эту её деструктивную, по сути, особенность.

По мнению Трубецкого, свою культуру романогерманцы называют общечеловеческой цивилизацией, а свой шовинизм -- космополитизмом, который коренится в самой природе международных хищников, их ненасытной алчности. Что же предлагает понять Трубецкой тем представителям неевропейской интеллигенции, которые хотят скопировать европейский опыт для построения собственной цивилизации? Прежде всего то, что европейская культура не есть культура всего человечества, она объединяет лишь народы, близкие по языку и этническим характеристикам. Поэтому она ничем не выше других культур и её усвоение не является безусловным благом, а смешение с ней представляет собой лишь суррогат. При этом усваивается лишь статика культуры, а не её динамика, что приводит в свою очередь к отказу от самостоятельного культурного творчества и последующей зависимости.

Следовательно, Трубецкой считал, что европеизация является безусловным злом для народов России и с ней надо всеми силами бороться. Но для этого необходимо это осознать не только внешним образом, но и внутренне, т.е. прочувствовать, пережить, выстрадать, осмыслив вместе с тем относительность самой европейской цивилизации [25, 79-81]. Казалось бы, эти доводы звучат убедительно и не нуждаются в дополнительных комментариях. Однако значительная часть сегодняшней интеллигенции продолжает «заигрывать» с Западом или «тащить» Россию в Европу. Не случайно Трубецкой называл такую интеллигенцию проводником европеизации и главным агентом Запада.

Такова позиция Трубецкого по вопросу о необоснованном стремлении прозападной части русской интеллигенции заимствовать чужой опыт. Он предлагает переосмыслить собственный социокультурный опыт, чтобы побудить русскую элиту опираться главным образом на свои силы.

Реконструкция проекта. Удивительно, что некоторые прогнозы евразийцев похоже начинают сбываться. Так украинцы, как и сто лет назад, когда Н.С. Трубецкой писал о создании ими литературного языка, так и сегодня, отказались от русского языка и стали формировать свою «срединную» идентичность на основе европейской идентичности. Поэтому высказанные тогда слова Трубецкого о нагнетании злобно-шовинистической обстановки и растущей ненависти к России и ко всему русскому в Украине оказались во многом пророческими. Неужели об этом не знали российские политики, принимающие решение о демонтаже Советского Союза и выстраивающие отношения с нынешней Украиной в конце 1980х -- начале 1990-х гг. Наверняка они догадывались, что националистическая часть украинской элиты попытается взять реванш. Так оно, в конце концов, и случилось.

В этой связи Трубецкой вместе со своими сторонниками разрабатывает проект цивилизационного переустройства России, основными пунктами которого выступают «идеократия», «месторазвитие», евразийская идентичность, соборность, симфоническая личность, «правящий отбор», «автаркия», «демотия», программа мирного преобразования советского общества в евразийский союз.

Рассмотрим некоторые из них по порядку.

Во-первых, идеократия выступает как способ осуществления власти в обществе. Она должна стать делом служения евразийской идее. Западное государство встроено в собственную логику культуры. Формально оно основано на идее демократии, а фактически подчинено служению интересам сильных мира сего. По мнению Трубецкого, российское государство должно быть подчинено идее и стать своего рода идеальной государственной машиной. Поэтому «правящий отбор» призван в первую очередь служить евразийской идее и олицетворять собой идеократический строй, основным признаком которого «является общность мировоззрения» [24, 428].

Во-вторых, Россия есть не только нация, но и месторазвитие. Нацией Н.С. Трубецкой называет совокупность народов, населяющих государство и объединенных общей исторической судьбой. Он рассматривает её как особую многонародную нацию. «Эту нацию мы называем евразийской, её территорию -- Евразией, её национализм -- евразийством» [24, 423]. В этой связи русский народ должен осознать себя первым среди равных (причем не только по численности, но и по значимости). По мнению Трубецкого, евразийский национализм необходимо воспитывать, формируя национальное самосознание людей. В этом состоит первостепенная задача философов, публицистов и людей искусства.

В то же время Россия-Евразия является особым «месторазвитием» и образует свой языковый союз (славянские, финно-угорские и тюркские народы). «Месторазвитие -- естественная территория, отличающаяся географически, климатически... от соседних регионов и ставшая местом длительного исторического развития и взаимного общения и обогащения заселявших её народов, что приводит к появлению в их культурах, языках, психологии, мировоззрении общих черт» [15, 177].

В-третьих, в отношении к славянству и православию родоначальники евразийства, в т.ч. Н.С. Трубецкой, занимают достаточно критическую позицию. Историческая миссия России состоит не только в объединении славянства, но и туранского Востока. По мнению Н.С. Трубецкого, русская культура не исчерпывается православием. В ней присутствуют и другие черты народной стихии, способные сплотить в одно целое разные племена, связанные общей судьбой с русским народом. Он предлагает обратить внимание на целый круг народов евразийского мира, а не только на славян. По мнению А.В. Смирнова, «российский мир» есть идентичность второго уровня, а народный уровень (этнос «русские») -- идентичность первого уровня. «С этой точки зрения, быть русским значит 1) быть русским и 2) быть евразийцем» [15, 188]. И с этим доводом я полностью согласен.

В-четвёртых, Н.С. Трубецкой рассматривает автаркию как особую форму организации хозяйства. «Надо доказать, что основной плюс автаркии -- её неизменность, гарантирующая мирное сожительство внутри и вовне, -- возможен лишь при том усилии, если области, объединенные в особый мир, спаяны друг с другом не только экономикой, но историй (“общностью судьбы”), цивилизацией, национальными особенностями и национальным равновесием...» [24, 436]. Следовательно, у Трубецкого автаркия тесно связана с типом цивилизации и вырабатываемым ею стандартом жизни. Если цивилизация предполагает различные стандарты, что порождает социальное неравенство, то в пределах автаркического мира можно добиться единого стандарта

В-пятых, Трубецкой и его соратники предлагают программу преобразования советского общества на евразийских началах. Они планировали внести изменения в советский строй, чтобы реализовать свой проект, в т.ч. на началах религиозности, некапиталистического типа хозяйствования, новой евразийской социальности. При этом классические евразийцы не собирались устранять советскую систему государственного управления и планировали действовать через свободно избранные советы. Их цель -- практическая организация жизни посредством государства и на основе идеократии, т.е. служения евразийской идее, и демотии, понимаемой как прямое правление народа («соработничество»), достигаемое путём сложения сил в единое симфоническое действие.

Вместе с тем евразийцы предлагают свой проект развития науки и духовности. Они считали, что государству необходимо максимально вкладывать средства в духовное развитие индивидов и коллективов, а также в восстановление целостности научного знания и преодоление его излишней специализации.

Только так, по мнению А.В. Смирнова, евразийцы собирались превратить государство в гарант все-субъектности и обеспечить все-связность общества при плановой государственно-частной системе хозяйствования [15, 198-199]. Следовательно, евразийцы допускали частную хозяйственную инициативу и частный сектор при наличии общего плана государственного хозяйства. Они понимали соборную («симфоническую») личность как органический синтез личного и частного, общего дела и автономии личности.

Увы, реализовать свой проект евразийцам так и не удалось. Они не стали правящей силой («правящим отбором») в России, а вскоре были окончательно «нейтрализованы» большевистской властью и стёрты с политической карты.

Представлю теперь некоторые результаты реконструкции отдельных положений проекта евразийской цивилизации Н.С. Трубецкого и других классических евразийцев, взяв за основу комплексную оценку их идей А.В. Смирновым, которая приводится в его книге «Всечеловечность vs общечеловечность» [15] (см. табл. 8).

Таким образом, евразийский проект вносит ряд принципиально новых представлений в понимание эволюционного пути цивилизационного развития России. Один из его главных разработчиков Н.С. Трубецкой предлагает навсегда отказаться от перманентного «хождения в Европу» («западнопоклонничества»), что каждый раз наносит непоправимый ущерб русской культуре, и заняться практическим цивилизационным строительством новой России посредством реформ и на основе принципов идеократии, месторазвития, симфонической личности («единства множественности»), евразийской идентичности и мирного переустройства общественной жизни на началах религиозности, государственно-частной системы хозяйствования и соборности. «Слабыми» пунктами в их проекте оказались представления о социальной справедливости и экологической безопасности.

Актуализация проекта. Единственно возражение с моей стороны относится к неэффективности самой идеократии, будь то коммунистической или евразийской. Рано или поздно всегда найдутся люди, которые собьются с «верного» пути и извратят суть исходной идеи. Поэтому строить проект российской цивилизации на основе идеократии -- означает заведомо обречь его на провал. Конечно, я нисколько не уверен в том, что лучшей заменой этой идее будут интересы, которыми руководствуются чаще всего субъекты субстанциальной логики, которых я называю эгодеятелями. Ради интересов бизнеса или политики они готовы пойти на многое. Но интересы тоже могут меняться со временем. Хочу лишь высказать предположение, что более надёжным и устойчивым основанием, чем идеи и интересы, могут служить, на мой взгляд, лишь практические ценности (ориентации и установки), которые объединяют людей в общности и делают их поведение более предсказуемым. Но этот тезис требует дальнейшего обоснования.

Табл. 8

Опыт современной интерпретации всечеловечности (А.В. Смирнов)

Проектная идея. По мнению А.В. Смирнова, цивилизационный подход пытается выстроить типологию цивилизаций, не имея для этого четких оснований. Он предлагает различать субстанциальную и процессуальную логики развития цивилизаций или культур, которые подразделяются в зависимости от преобладающих в них субъект-предикатных комплексов. «Термины “субстанциальный”, “процессуальный” имеют в этом контексте не метафизический, а логический смысл: они отсылают к пре- дикационному механизму, основанному на определенном типе задания связности... Субстанциальная или процессуальная метафизика, хотя и дают свое имя соответствующим базовым когнитивным механизмам обеспечения связности, сами зависят от этих механизмов, а не наоборот. В этом смысле можно также говорить о субстанциальной или процессуальной логике, отсылая не к каким-то содержательным учениям, а к ядерному механизму связности, который обеспечивает в соответствующих логических системах очевидность и доказательность» [15, 54].

Следовательно, для понимания мира цивилизаций существует, как минимум, две оптики (видения) -- субстанциальная и процессуальная. Причём невозможно видеть что-либо одновременно (субстанциально и процессуально). Событие, по Смирнову, является сырьем для нашего сознания, которое переплавляет культуру в эти две логики.

Субстанциальная логика доминирует, с точки зрения А.В. Смирнова, в западной цивилизации. В ней процесс понимается буквально как изменение субстанции во времени. А что значит мыслить субстанциально или процессуально? «Если вы считаете это эквивалентом “вода текущая”, тогда вы мыслите субстанциально. Если считаете эквивалентом “течение текущего”, то перемещаетесь в область процессуальной логики [10, 293]. Или «...если мы мыслим субстанциально, можем сказать “человек есть знающий”, если мыслим процессуально, -- “познавание познающим познаваемого”, т.е. будем иметь дело с познанием как процессом, а не со знанием как чем-то фиксированным» [10, 294].

Процессуальная логика преобладает, по мнению Смирнова, в арабско-мусульманских странах. В европейской логике «пространство -- это вместилище субстанциальных вещей, а время существует как “рамка” для событий и действий» [9, 255]. Напротив, в арабо-мусульманском мире действие протекает вне времени или длительности. В нём присутствует процессуальный субъект, который «всегда является связкой двух, это не связка со всеми, для отдельного человека всегда существует кто-то другой, но не все вообще» [10, 303].

В процессуальной логике действие всегда осуществляется «парой», т.е. самим действующим и претерпевающим. Субъект процессуален, а процесс рассматривается как онтологическая данность, но не в смысле бытия, а в смысле протекания. Вместо бытия как всего наличного (всеобъемлющего) А.В. Смирнов вводит понятие «осмысленность». Это -- «абсолютная сфера явленности нам всего», выступающая как субъект-преди- катная склейка или предельная категория, которая обозначает всё то, что можно помыслить и воспринять, а также то, с чем мы можем иметь дело [13, 77, 152]. Другая категория -- «утвержденность», в т.ч. то, что считается принятым данной парой, т.е. как действующим, так и претерпевающим.

Табл. 9

Третий вид логики у Смирнова -- всесубъектность. И это есть связка «всех со всеми», когда мы проникаемся другими и становимся частью целого. «... Всесубъектность предполагает оправданность, как место каждого, которое дает субъекту полное право быть. Это включенность человека в общую систему, иначе он выпадает. А оправданность всего проистекает из оправданности каждого» [10, 303]. Можно предположить, что всесубъектность выступает у Смирнова в качестве интегральной логики (логики всечеловечности), которая, с его точки зрения, наиболее полно подходит для цивилизационного развития России. Но это предположение требует дополнительных пояснений.

Следовательно, всесубъектность является логической оболочкой все- человечности. Но как перейти от субъектности к всесубъектности, чтобы сохранить целостность? «Если поставить вопрос, как сохранить целостность после субъектности, то мы должны искать путь к всесубъектности... Не стоит стягивать весь мир в одну точку «Я», из которого должно исходить «не- Я», а нужно распределить «Я» по субъектам мира. Русский язык и русская история дают подсказку, как это возможно, в т.ч. и в логическом смысле. Задача заключается в том, как из этого вытащить полноценную логику (формальную и неформальную)» [10, 306]. А вот это как раз самое сложное. Удастся ли человечеству в лице своих лучших представителей «вытащить» логику всесубъектности из культуры и сделать её общим достоянием?

Реконструкция проекта. Конкретизирую теперь позицию А.В. Смирнова, выстроив основания и логики проектирования культур в собственной последовательности (см. табл. 9).

Таким образом, А.В. Смирнов предлагает свой вариант типологии культурных логик, являющихся основаниями для построения разных цивилизационных проектов. В качестве дуальных логик он рассматривает субстанциальную и процессуальную логики, которые соответственно задают разные критерии долженствования. Например, в западной цивилизации, существующей в субстанциальной логике, любое сущее воспринимается в своём бытии (как всего наличного или всеобъемлющего), а в исламской -- как процесс разворачивания и сворачивания осмысленности. Соединить эти логики друг с другом на практике невозможно, также как и нельзя мыслить другую цивилизацию в логике собственной цивилизации. Чтобы понять её, необходимо, по мнению Смирнова, размонтировать собственную логику и выстроить её элементы в композиции чужой логики.

Актуализация проекта. Общечеловеческое в понимании А.В. Смирнова предполагает моно-логичность и безальтернативность одной культуры, навязываемой другим народам и их культурам в виде глобального цивилизационного проекта, а всечеловечность несёт в себе, как он утверждает, «самоценность и нередуцируемость логик каждой из культур, составляя важнейшее обоснование многоцивилизационного проекта [10, 2829]. Но почему именно России отводится решающая роль в реализации последнего проекта?

А.В. Смирнов отвечает на этот вопрос: «Я убежден, что Россия себя ещё не осознала. Великое отставание России заключается не в том, что она так плохо воплотила европейские формы, а в том, что она себя не поняла до конца в том смысле, что не смогла построить свой проект будущего, исходя из собственной логики развития. Как мне кажется, эта логика воплощена и в нашем языке, и в нашей истории. Если это так, то нужно это оттуда извлечь, вытащить на свет» [10, 305].

Но ведь такие попытки «вытащить на свет» национальную или русскую идею предпринимались неоднократно, в т.ч. дважды, на рубежах XIX и XX вв., а также XX и XXI вв. И сколько лучших умов России ломали голову над этой проблемой. Неужели им не хватило глубины и проницательности, чтобы извлечь из анналов русской культуры её собственную логику? Может быть причина заключается в незавершённости цивилизационного развития России и, следовательно, в несформированности её культурной логики? Ведь трудно искать то, что ещё не родилось, не проявилось в полной мере. Поэтому проще всего, как считают «западники», взять уже готовый цивилизационный образец, как это было не раз в нашем историческом прошлом, когда заимствованные на Западе «инновации» рассматривались как предпосылки дальнейшего социального прогресса России. К чему это, в конце концов, приводило, мы тоже не раз убеждались на своём опыте.

Но только ли с одной Россией связана необходимость создания цивилизационной альтернативы Западу? Продолжая далее свою мысль, Смирнов отмечает, что «сейчас стало очевидно, что огромные цивилизационные ареалы (Китай, Индия, исламский мир) не готовы принять глобалистский проект Запада. Но как избежать столкновения цивилизаций в этих условиях? Очертить границы? Но все будут выходить за эти границы. Тогда нужно придумать такую схематику, которая позволяла бы всем быть и всем реализовываться, но не претендовать на всеобщую гегемонию. Здесь начинает играть роль идея всечеловеческого, которая всё утверждает, но ничего не отрицает» [10, 306]. Придумать, конечно же, можно, но миром, к сожалению, правят не ученые или философы, а реальные политические субъекты, интересы которых зачастую не совпадают с интересами сообщества, от имени которого они выступают.

Таким образом, с точки зрения А.В. Смирнова, для понимания российской цивилизации больше подходят термины «всечеловечность», «все- субъектность» и «единство множественности». Но он полагает, что философам и гуманитариям вообще предстоит ещё открыть схематизм рациональности, стоящий за фактами русского языка, словесности и истории. И пока Россия не осознала свой путь цивилизационного развития, ей не удастся создать проект всечеловечности, который в случае широкого признания повлечет за собой глубокие социальные изменения, в т.ч. становление иного политического устройства. Воспользуемся ли мы этим историческим шансом, покажет опять же время.

В заключении данного раздела я не буду подводить итоги. Это мне ещё предстоит сделать в следующем разделе очерка. Отмечу лишь, что проект всечеловечности, разработанный Н.Я. Данилевским и Н.С. Трубецким, с одной стороны, и далее развитый А.В. Смирновым, с другой стороны, представляет, с моей точки зрения, наиболее реалистичный и идейно привлекательный проект. Если хотя бы часть из намеченного ими нам удастся практически обосновать, то это уже будет значительный шаг в продвижении российского цивилизационного проекта.

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРОЕКТОВ ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО БУДУЩЕГО РОССИИ И ВОЗМОЖНОСТИ ИХ ИНТЕГРАЦИИ

Общая характеристика проектов. Итак, я представил несколько цивилизационных проектов России, в т.ч.:

проекты, подчёркивающие значение духовной организации жизни (версия Г. Гегеля -- «цивилизация духа», которой созвучны проект «цивилизации жизни» А. Швейцера и проект «трансцендентной цивилизации»

С. Хантингтона);

проекты, построенные с учётом принципов софийности, всеединства и интегрализма (проект «цивилизации общего дела» Н.Ф. Фёдорова и соотносящийся с ним проект «Софийная цивилизация» В.С. Соловьёва, а также проект «интегральной цивилизации» П.А. Сорокина);

проекты, разворачивающие идею «всечеловечности» (проект «славянской цивилизации» Н.Я. Данилевского, евразийский проект Н.С. Трубецкого и проектная интерпретация А.В. Смирнова).

Конечно, они не исчерпывают всего многообразия цивилизационных моделей или проектов. Но их выбор не случаен. В той или иной степени они выражают приведённые мной выше критерии цивилизационного развития России. Причём в каждой из этих групп наиболее разработанными оказались проекты А. Швейцера, Н.Ф. Фёдорова и Н.С. Трубецкого. И здесь я хочу присоединиться к мнению А.В. Смирнова, справедливо полагающему, что именно классическим евразийцам и, прежде всего, Н.С. Трубецкому, принадлежит заслуга в создании тщательно и всесторонне разработанного проекта цивилизационного развития России.

Приведу сначала результаты их сравнительного анализа (см. табл. 10).

Таким образом, в таблице приведены некоторые цивилизационные признаки или параметры России, объединённые в три группы и отличающие нашу цивилизацию от других социокультурных ареалов. Ни один из этих проектов не обладает всей полнотой критериев цивилизационного развития, сформулированных мной во введении к данной работе. Это объясняется, с одной стороны, тем, что они были созданы в разное время и задолго до того, как Россия на рубеже ХХ-ХХ1 веков в очередной раз сменила вектор своего цивилизационного развития. С другой стороны, в этом имеется, возможно, моя вина как автора, поскольку мне не удалось предложить достаточно репрезентативные критерии. Однако, я настаиваю на том, что для того, чтобы российская цивилизация вышла из «протосостояния» и сформировалась окончательно как историческая данность, необходимы соответствующие условия или предпосылки, а также силы интеграции, напоминающие чем-то гравитацию в космическом пространстве.

Табл. 10

Каковы же имеются основания для интеграции указанных выше проектов цивилизационного развития России? Приведу вначале свои комментарии к ним с учётом выделенных мной критериев.

По убеждению многих мыслителей Россия сможет обрести прочный цивилизационный статус, если ей удастся преодолеть духовный кризис и сформировать чёткие духовно-нравственные идеалы. Как известно, у Г. Гегеля эти идеалы были воплощены в идеальном государстве как объективно-всеобщем, тяготеющем к абсолютному духу. Другие же мыслители предлагают иные концептуальные решения. Так, Н.Ф. Фёдоров, как и его последователь В.С. Соловьёв, связывал духовное развитие России с Софией («божественной премудростью»), которая своим образом открывает путь ко всеобщему воскрешению и бессмертию. Вместе с тем она является для него основополагающим принципом духовной организации российской цивилизации. София как вечно божественная и женственная сила выступает отправным пунктом философии всеединства В.С. Соловьёва. Она воплощается в христианском государстве, Вселенской церкви и призвана соединить Бога с земной жизнью людей. Именно на русский народ им возлагается миссия объединить все народы в лоне единой церкви. Вопрос заключается лишь в том, соответствует ли такая миссия чаяниям и надеждам самого народа.

Думаю, не подходит России в качестве духовной опоры и идея все- славянства Н.Я. Данилевского, который категорически выступал против духовного господства Запада. Но на объединение под эгидой славянства вряд ли пойдут другие народы и этносы, населяющие Россию. Скорее, они согласятся со статусом космического суперэтноса, который приписывал народам России Н.Ф. Фёдоров. Очевидно, что духовные истоки российской цивилизации не следует искать только в христианстве, православии или славянстве, к чему были склонны В.С. Соловьёв, Н.Я. Данилевский и С. Хантингтон. Н.С. Трубецкой и другие евразийцы придерживались как раз другой позиции и отстаивали цивилизационную независимость России. Вместе с тем они обогатили понимание духовности цивилизации понятиями симфонии, культуроличности, соборности и др.

Представления П.А. Сорокина о создании путём конвергенции интегральной («идеалистической») цивилизации в России не нашли исторического подтверждения. Прогнозируемый им социокультурный распад Запада так и не завершился, а его духовные пороки («потребительство», эксплуатация труда, несправедливость и пр.) оказались не столь губительными, как он предполагал. Однако его вывод о необходимости формирования творческой личности с высокими моральными принципами вполне можно принять. Хантингтон же в свою очередь объясняет духовный раскол России исключительно религиозными причинами, что не соответствует действительности. Очевидно, что Россия не может конкурировать с Западом на его цивилизационном поле. У них совершенно разные логики культуры. Понять это позволяет логико-смысловой подход А.В. Смирнова, который видит цивилизационную специфику России в феномене всечело- вечности, базирующейся, с его точки зрения, на логике всесубъектности.