Идеологическое структурирование партийного спектра в современной России

Еще одно классическое «размежевание» - между индустриальным городом и аграрным селом - обусловило четвертое проблемное измерение «город - село». Различие между сельскими и урбанистическими районами присутствовало во всех демократиях, однако только в нескольких из них оно стало основой для формирования партийной системы. В качестве примера можно привести Скандинавские страны, где партии, отражающие интересы села, традиционно обладали большим влиянием. Однако они не ориентируются исключительно на сельское население, апеллируя к городскому электорату. Показательно, что в начале 60-х годов Шведская, Норвежская и Финская аграрные партии поменяли свое название.

В проблемном измерении «город-село» отражаются не только объективные экономические интересы села и города, но также контрасты между двумя стилями жизни: сельским и городским.

В программах современных российских партий этой теме, как и религиозной проблематике, не уделяется большого внимания, что свидетельствует о ее невысокой значимости (хотя на уровне медийной риторики тема осваивается несколькими партиями, например, КПРФ, СР, ЕР).

Измерение «поддержка режима» стало актуальным в европейских идеологиях в 70-х годах ХХ века, когда повысилось общественное влияние оппозиционных партий, выступавших с резкой критикой демократических режимов или отвергавших данную форму правления в принципе. В 70-ые годы возрос авторитет коммунистических партий во Франции, Италии, Испании, Португалии, Греции и Финляндии, а также фашистских партий - Итальянской монархической партии и неофашистского Общественного движения в Италии и франкистских партий в Испании.

В российской политике внимание к проблематике поддержки режима существенно усилилось в начале 2000-х годов, эта тенденция во многом была вызвана изменением режимных характеристик, наступившим в период президентства В.Путина: набор ключевых игроков, «правила игры» и способы взаимодействия в политическом пространстве существенно трансформировались по сравнению с эпохой президентства Б.Ельцина. Все эти процессы потребовали от партий приспособления к изменившейся реальности, в том числе, посредством артикуляции своих позиций по отношению к власти. Например, для партии «Единая Россия» близость к власти явилась главным идентификационным знаком, позволяющим определить ее статус в политическом пространстве.

Внешнеполитическое измерение в европейских партийных идеологиях, как и тематика «поддержка режима», было актуализировано «возникновением Еврокоммунизма» . В этот период в общественном дискурсе активно дебатировался вопрос, являются ли коммунистические убеждения европейских политических партий результатом прямого влияния со стороны Советского Союза и Китая. Проблема требовала артикуляции своего мнения как в отношении коммунистической идеологии, так и в отношении СССР и Китая.

Другим важным аспектом внешнеполитической тематики было отношение к европейской интеграции: возможность вступления в Евросоюз активно обсуждалась политическими партиями. Например, в Великобритании развернулась дискуссия о присоединении к Евросоюзу между, с одной стороны, Лейбористской партией, а с другой Либеральной и Консервативной.

В современной России значимость внешнеполитического измерения определяется высокой актуальностью вопросов самопозиционирования страны во внешнеполитическом пространстве: в период президентства В.Путина была озвучена в качестве одной из стратегических целей страны, идея ее лидерства в международном пространстве, которая неизбежно сопровождалась мотивом противостояния другим мировым «центрам силы». Однако в период президентства Д.Медведева эта риторика несколько смягчилась. Во общественно-политическом дискурсе появилась новая внешнеполитическая интерпретация, в которой Россия выступала частью глобального мира, а идея суверенной демократии постепенно исчезла из медийного пространства.

Кроме того, внешнеполитическая проблематика в российском контексте непосредственно связана с культурно-этническим измерением, поскольку в рамках данной темы разрабатываются принципы демаркации (символической и географической) границ политии, а также идентификация других государств в логике «свои»-«чужие», что способствует определению критериев членства в государстве.

Постматериалистическое измерение возникло как антитеза консервативному социализму в качестве нового типа идеологии, утверждающего ценности личностной самоактуализации и самовыражения в противовес деперсонализации, отчуждению, бюрократической централизации индустриального общества. В основе постматериалистического измерения лежит концепция Р. Инглхарта материальных и постматериальных ценностей . В партийных идеологиях данное измерение отражается в виде повышенного внимания к «нематериальным» аспектам жизнедеятельности - качеству окружающей среды, природе, а также к постулированию условий, способствующих индивидуальному творчеству и самораскрытию.

Во всех российских партийных идеологиях уделяется внимание постматериальному измерению, однако эта тема выступает в качестве необходимого, но достаточно формального антуража партийной риторики - о чем свидетельствует неглубокое погружение в тему, использование стереотипных формулировок и нормативность оценок («необходимо уделять больше внимания состоянию экологии», «необходимо выполнять экологическое законодательство» и т.д.). Исключением является идеология партии «Яблоко», где постматериальная тематика раскрыта более полно, чем у других партий. Кроме того, необходимо отметить, что наблюдается снижение интереса к проблематике в сравнении с периодом конца 90-х годов. Постматериальное измерение никогда не было идеологическим центром программной риторики, но тем не менее, партийные документы 90-х годов свидетельствуют о том, что тема разрабатывалась, причем с привлечением специалистов-экологов.

Итак, основу проблемных измерений составляют семь перечисленных проблемных блоков. Достоинством теории проблемных измерений является то, что она позволяет сконструировать многомерную модель партийных идеологий, где каждое проблемное поле будет адекватно представлено. Кроме того, проблемные измерения более успешно, чем лево-правая шкала, поддаются операционализации. Однако надо подчеркнуть, что теория проблемных измерений и лево-правая шкала не являются взаимоисключающими подходами к анализу политических идеологий, скорее, первый подход позволяет расширить исследовательские возможности второго. Кроме того, каждое проблемное измерение, определяя исследовательский ракурс на изучаемый объект, предоставляет возможности для дальнейшей детализации, уточнения и углубления категорий анализа.

Логическим продолжением лево-правой шкалы и теории проблемных измерений выступают пространственные модели анализа партийных идеологий, которые позволяют рассмотреть партийные идеологии как ресурс политических стратегий партий, политических лидеров и избирателей. С точки зрения пространственных моделей, стратегии партий и избирателей рассматриваются как взаимосвязанные и взаимообусловленные. Электоральная успешность партий определяется степенью близости партийных идеологий политическим предпочтениям избирателей - тем «идеальным суждениям», которые формируют позитивную картину мира (в т.ч., политического) в сознании избирателей . Другими словами, партии, максимизируя свои будущие выгоды (победа на выборах), ориентируются на запросы электората.

Пространственные модели анализа идеологических измерений возникли в русле теории рационального выбора. Как отмечает российская исследовательница Е.Попова, «именно теория рационального выбора предлагает стратегический взгляд на политику, в том числе, и на выбор кандидатами и партиями партийной риторики» .

В рамках теории рационального выбора партийные идеологии выступают одной из поведенческих стратегий, способом достижения единственной, с точки зрения родоначальника теории Э. Даунса, цели политических партий в демократическом обществе - «получение и удержание должностей в государственном аппарате» .

Э. Даунс полагал, что стиль поведения партий и межпартийная конкуренции определяются поведением избирателя. Он писал: «Если рациональный избиратель не собирается инвестировать время и деньги в информацию относительно политики партий по разным конкретным вопросам, то он выбирает при голосовании ту партию, которая в целом наилучшим образом отражает интересы избирателя, занимает наиболее близкое лично ему место на политическом континууме» . Именно поэтому идеология партии должна быть сформулирована так, чтобы служить “кратким путеводителем” для избирателей. Таким образом, одной из задач партийной идеологии является облегчение электорального выбора избирателей. Другая задача идеологии заключается в привлечении избирателя. Успешность данной задачи зависит от степени близости программных заявлений политическим ценностям и предпочтениям электората. В логике данной модели идеологические позиции партий дублируют распределение предпочтений избирателей: если расположить партии вдоль лево-правой шкалы, то их поведение будет прямо зависеть от распределения избирателей на этой же прямой. Необходимо подчеркнуть, что и предпочтения электората, и идеологические позиции партий являются «идеальными» представлениями, нормативными образцами оптимального устройства политической сферы и ее составляющих (“ideal points”). Б.Грофман и C.Мэтьюз, адаптируя данный подход для анализа поведения избирателей, расширили его, включив в объяснительную схему понятия «нейтральная позиция» или статус кво, и «направление» (direction), которые могут быть продуктивными и в исследованиях партийной идеологии . «Нейтральная позиция» (neutral point) представляет собой оценку текущего состояния системы, интерпретацию статус-кво, в котором находится общество. Термин «направление» подразумевает вектор предполагаемых (ожидаемых, желаемых) изменений статус-кво. Таким образом, фокус анализа Мэтьюза и Грофмана концентрируется не столько на близости идеологических позиций избирателей и партий, сколько на сходстве/различии их оценок статус-кво и направленности социальных изменений.

Итак, в логике теории рационального выбора Э. Даунс определял роль идеологий в партийной деятельности следующей формулой: «Партии скорее формулируют политику так, чтобы выигрывать выборы, а не выигрывают выборы для того, чтобы формулировать политику» . В соответствии с этой задачей партии могут выбирать различные стратегии, которые описываются тремя моделями: конвергенции (теория медианного избирателя), дивергенции и индифферентности (теория профилирования проблем).

Модель конвергенции (теория медианного избирателя) . Как показывает Э.Даунс, «в ситуации симметричного распределения предпочтений избирателей с минимальным количеством неопределенности на выборах с двумя кандидатами (партиями) позиции этих кандидатов имеют тенденции сдвигаться к центру предпочтений избирателей» . Даунс называет эту позицию точкой «медианного избирателя». Соревнуясь за голоса избирателей, партии (речь идет, прежде всего, о двухпартийной системе) будут стремиться занять в политическом континууме места ближе друг к другу - в центре распределения предпочтений избирателей.

Э. Даунс исходил из того, что партии абсолютно свободны в выборе и изменении своих политических позиций, руководствуясь текущей политической конъюнктурой и ориентируясь на актуальные запросы избирателей.

Данное утверждение послужило источником критики теории рационального выбора. Последующие исследования показали, что, во-первых, существует инерционность партийных идеологий, в результате которой создается временной лаг между трансформирующейся реальностью и идеологиями, кроме того, в некоторых ситуациях партии сознательно отказываются от изменения своих идеологических доктрин, не желая жертвовать партийной идентичностью и поддержкой электората.

Кроме того, постоянное изменение позиций, их сдвиг к центру могут привести к идеологической унификации партий, что существенно затруднило бы (или сделало невозможным) выбор избирателя, исключив возможность идентификации партии.

Также тезис о свободе выбора идеологических позиций предполагает отказ от учета партийной истории, в том числе, участия этих организаций в правительстве и реализации определенного политического курса. Теоретически ситуация свободного выбора предполагает постоянное появление в политическом пространстве новых партий, которые имеют большие шансы на победу в электоральном соревновании.

Теория дивергенции. Основателями данной концепции были Дж.Рабиновиц и С.Мак-Доналд . По их мнению, выбор избирателя обосновывается не только рациональными, но и эмоциональными факторами. В данной модели идеологические положения расцениваются как биполярные, причем их вес для индивидов определяется не только степенью согласия с данным утверждением (рациональная составляющая), но и его значимостью в данный момент времени (эмоциональная составляющая). В соответствии с теорией дивергенции, выбор избирателя осуществляется поэтапно: на первом этапе избиратель оценивает, насколько какая-либо идеологема соответствует его убеждениям, на втором - степень ее эмоциональности, т.е. ее интенсивность и значимость. Таким образом, стратегия партии будет базироваться не на выборе нейтральных, близких к центру позиций, а на крайних, находящихся на «границе зоны приемлемости», которые вызывают наибольший общественный резонанс и стимулируют интенсивные общественные дискуссии. Согласно этой модели, избиратель будет, скорее, голосовать за ту силу, чьи позиции по какому-либо вопросу будут более эмоциональными, даже если по совокупности идейных положений кандидат или партия ему не близки.

Модель индифферентности (теория профилирования проблем ). В основе данной модели лежит предположение, что избиратели не стремятся установить связи между различными проблемами, поскольку это требует слишком больших затрат на получение и анализ информации. Таким образом, в межпартийной дискуссии партии не дискутируют в рамках одной темы, но каждая партия делает акцент на определенном круге проблем, которые представляют несколько более широких тематических блоков. Другими словами, авторы манифестов не стремятся разворачивать доминирующую партийную идею в различных тематических плоскостях, они выбирают несколько проблем, на которых и концентрируют свое внимание (например, снижение налогов для консерваторов, рынок для либералов, всеобщее благосостояние для социалистических партий). В результате межпартийное соревнование не сводится к прямой конфронтации в рамках одной и той же темы, у каждой партии существует своя собственная «излюбленная» область.

С точки зрения данной теории, каждая партия ассоциируется с определенным политическим курсом, которому соответствует специфичный набор проблемных зон и политических целей. Партия, разрабатывая собственное идеологическое поле, является главным специалистом в данной области и в некотором роде ее собственником. Т.е. происходит идеологическая межпартийная спецификация, которая выступает предметом негласных конвенций между партиями: выход на чужое «поле» чреват тем, что соперник получит неожиданное преимущество в межпартийной конкуренции, т.к. ему будет предоставлена дополнительная возможность продемонстрировать профессионализм в своей идеологической нише. Даже упоминание «чужой» темы чревато последствиями , поэтому в идеологиях различных партий происходит дифференциация идеологических акцентов - кроме тех тем, которые нельзя обойти по разным причинам, например, в силу их острой актуальности на данный период времени. Выходом в этом случае является создание предельно общей картины актуальной проблемной зоны.

Итак, партийная программа будет представлять собой баланс нескольких тем, которым будет уделяется различное внимание. Партии могут включать в программу множество вопросов, но акцентировать внимание только на нескольких из них. Находясь в поле изменяющейся конъюнктуры, партии меняют свои позиции, но остаются при этом в определенных рамках ради сохранения своей идентичности. Партия изменяет свою позицию, актуализируя или замалчивая те или иные политические проблемы, которые всегда находились в зоне ее внимания или входят в число новых для политики и общества (например, защита окружающей среды, иммиграция и т.п.). Подобные действия позволяют сдвигаться к центру. Однако при этом не происходит кардинального изменения позиций и перехода на другую сторону политического спектра. Иными словами, левые не становятся правыми, коммунисты - либералами и т.п.

Таким образом, теория профилирования стремится снять противоречие между моделью медианного избирателя и теорией дивергенции, раскрывая механизмы, каким образом партийные позиции, изменяясь под влиянием конъюнктурных соображений, сохраняют относительную стабильность. Теория профилирования проблем, более гибко описывая политическую реальность, предоставляет дополнительные возможности для анализа партийных стратегий и изменений партийного идеологического курса по сравнению с двумя другими моделями. В нашей работе теория профилирования проблем будет использована в качестве одного из методологических оснований эмпирического исследования.

1.2 Традиции эмпирического анализа партийного спектра

Период интенсивного изучения партийного спектра начинается во второй половине ХХ века, в это время выделяются и оформляются несколько подходов к анализу партийных идеологий. Среди основных Питер Мэир выделяет априори анализ (a-priory judgment), вторичный анализ документов (secondary reading), массовый опрос (mass surveys), экспертный опрос (expert surveys), изучение партийного спектра в рамках исследований элит (elite studies) и анализ программной партийной риторики (analysis of party programmes and manifestos) .

Априори анализ в течение длительного периода являлся самым распространенным подходом к изучению партийных идеологий. Специфика данного метода заключается в том, что партии распределяются по традиционным «идеологическим семьям» - консервативной, либеральной, социалистической, социал-демократической и т.д., основанием для идентификации партийных идеологий выступает, как правило, одномерная лево-правая шкала . Однако, как отмечает Мэир, аналитический потенциал этого метода носит ограниченный характер, т.к., во-первых, в рамках априори подхода идеологический спектр предстает в единственном лево-правом измерении, что ограничивает исследование и не позволяет изучить межпартийную дистанцию. Во-вторых, данный метод предполагает, что между партиями одной идеологической семьи нет существенных различий, в результате чего эти партии рассматриваются как идеологически однородные, а партии, не входящие в основные идеологические семьи, выпадают из исследовательского поля. Однако априори анализ не противоречит другим методам изучения партийного спектра и вполне может дополнять их .

Вторичный анализ документов на ранних стадиях сравнительных исследований партийного спектра был основной альтернативой априори анализа. В рамках вторичного анализа исследователи интенсивно изучали все виды документов, описывающих функционирование партийных систем в государстве, документы касались многообразных аспектов деятельности партий. На основе рассмотренного массива данных ученые делали свои умозаключения по поводу партийных идеологических позиций, их временной динамики и межпартийной дистанции .

В рамках массового опроса идеологическое структурирование партийного спектра изучается через восприятие электората - респондентам предлагается расположить партии в лево-правом континууме и таким образом измеряется идеологическая позиция каждой партии в партийном спектре . Ценность данного подхода заключается в том, что он позволяет рассмотреть как позиции партий, так и предпочтения электората, партийную идентичность избирателей. Подобные исследования помогают установить качество «обратной связи» между партиями и обществом - насколько партийные идеологические позиции соответствуют политическим преференциям электората. Данный метод анализа партийных идеологий и поныне является одним из самых популярных и авторитетных в западной политологии . К недостаткам данного метода - или, скорее, особенностям, затрудняющим его использование, - можно отнести его ресурсоемкость, а также то обстоятельство, что массовый опрос скорее создает картину политических мнений и суждений электората, позволяя исследовать специфику восприятия партийного спектра гражданами, нежели отражает собственно идеологический партийный спектр. Кроме того, присутствует собственно российская специфика, осложняющая изучение партийного спектра посредством массовых опросов - ряд причин (исторических, институциональных), о которых мы будем подробнее говорить в следующем параграфе, ослабляют связи между партиями и избирателями, тормозя формирование партийной идентичности у россиян .

Экспертный опрос в последнее время также широко распространен в западной политической науке . Если говорить о российском опыте, то на сегодняшний момент можно назвать только одно исследование - работу Мелешкиной Е.Ю., Анохиной Н.В , в которой на основе экспертного опроса рассматривается идеологическое структурирование партийного спектра в России накануне электорального цикла 2007-2008 гг. В нашей работе мы также используем экспертный опрос в качестве дополнительного метода, позволяющего оценить идеологический партийный спектр в преддверии электорального цикла 2011 г. Мы планируем сопоставить результаты текстового анализа и экспертного опроса для создания более полной и обобщенной картины партийного спектра в современной России.

Достоинства экспертного опроса заключаются в том, что анализируется непосредственно партийная идеология, а не представления избирателей о ней, кроме того, эксперты высказывают мнение о партийных позициях в целом, а не только об официальных партийных декларациях своего идеологического статуса. Если говорить о недостатках, то, как пишет Е.Попова, «основным минусом данного метода является проблема методологической выдержанности исследования, с которой сталкиваются западные исследователи» - т.е. отсутствие единого понимания лево-правой шкалы, что затрудняется экспертные оценки. Кроме того, для релевантных экспертных суждений требуется устойчивый идеологический статус партии, что в России не всегда наблюдается.

Изучение партийного спектра в рамках исследований элит концентрируется на исследованиях идеологических предпочтений партийных элит (лидеров, депутатов в органах власти) и на влиянии этих предпочтений на различные аспекты партийного функционирования . Однако данный вид анализа встречается нечасто. Сторонники данного подхода основываются на том, что партийная элита действительно представляет интересы партии в законодательных органах и особенно в межпартийной конкуренции, однако это допущение не всегда соответствует действительности.

Рассмотренные методы, как отмечали С.Францман и А.Каизер, при их безусловных достоинствах не могли разрешить двух ключевых проблем исследований партийного спектра . Первая из них касалась опросных методов и воплощалась в дилемме: «действительно ли идеологические предпочтения респондентов (экспертов, партийных элит, избирателей) отражают актуальную политическую ситуацию (политический курс), или они являются частью их политического поведения?» . Второй проблемой выступала невозможность создания на основе этих методов базы данных (методологии и методики анализа), приемлемой для кросснациональных и кросстемпоральных исследований. Обе эти проблемы позволял решить анализ программной партийной риторики.

Анализ программной партийной риторики является в настоящее время самым популярным методом изучения партийных идеологий, ученые выделяют ряд его преимуществ: в отличие от экспертного и массового опроса, партийные программы (платформы, манифесты) предоставляют беспристрастную информацию, создающую, по словам Е.Динаса и К.Гемениса, «более точную и репрезентативную картину позиций партий в политическом пространстве, не требующую дополнительных знаний о партийной политике» . Кроме того, за сорокалетнюю историю изучения манифестов исследователями собран и изучен огромный массив данных, что в рамках других методов, в силу их специфики, затруднительно.

Исследования партийной риторики в западной политической науке начинаются в 70-ые годы ХХ века, в этот период появляются несколько проектов по изучению партийных документов, прежде всего, партийных манифестов, самым авторитетным из которых является Группа по изучению манифестов (Manifesto Research Group - MRG). Исследователей партийной риторики объединяло убеждение, сформулированное Д. Лапаломбарой, что «… ключом к партийным идеологиям является анализ партийных уставов, платформ, программных заявлений, пресс-релизов, речей партийных лидеров, текстов партийных конгрессов» .

Одной из причин аналитического интереса к партийным платформам послужила возросшая роль программных документов в предвыборных кампаниях. Ученые, занимающиеся политико-философской проблематикой, стали изучать, как философские концепты (например, справедливость и законность) используются в реальной политической практике, как работают абстрактные понятия в контексте повседневности.

Методологической предпосылкой выступила теория рационального выбора. С точки зрения данной теории, партийные программы играют большую роль не только в политической конкуренции, но и обладают незаменимыми функциями в практике репрезентативной демократии: в предвыборных манифестах партии оформляют свои прагматические положения, определяют политические цели и артикулируют повестку дня . Партийные манифесты не просто помогают избирателям ориентироваться в идеологическом пространстве предвыборной борьбы, они приобретают статус мандатов в случае их одобрения избирателями. Другими словами, партийные манифесты выступают предметом обмена, стратегическим партийным ресурсом, который помогает партиям приобрести доверие, а, соответственно, и голоса избирателей. Таким образом, интерпретация программных документов в русле теории рационального выбора вступает в противоречие с распространенным взглядом на программы партий как на формальные тексты, не обладающие реальным политическим содержанием. В русле данной теории программы, не соответствующие политической ситуации, ведут к дезинформации избирателя, нарушению его ожиданий, что неизбежно влечет снижение популярности партий - связь между обществом и политикой нарушается, а политическая система утрачивает стабильность, т.о. принципы репрезентативной демократии как системы, где актуальные преференции транслируются в политические акты, нинвелируются. Как отмечал К.Раллингс, один из членов Группы по изучению манифестов, «манифесты являются сущностно необходимыми для операционализации репрезентативной демократии, т.к. они выступают единственными прямыми и ясными свидетельствами партийной политики, доступными для избирателя. Многие избиратели голосуют, не зная, что такое программные манифесты, однако факт заключается в том, что политические партии с течением времени становятся все более программными, и это не случайно» .

Одно из первых исследований партийной риторики было проведено Дж. Томасом . Целью автора была проверка тезиса о «конце идеологии» с помощью анализа партийной риторики. Дж.Томас на примере 12-ти государств сопоставил партийные и правительственные заявления в период с 1900 по 1965 г.г., фиксируя соответствия и расхождения (соответствия должны были свидетельствовать о неверности исходной посылки, расхождение - о ее истинности). Вывод автора заключался в том, что наблюдается высокая степень конвергенции партийных манифестов и правительственных документов. Хотя автор провел анализ на примере 12-ти государств и использовал материалы за длительный период времени, однако его исследование не отвечало критериям компаративистики, т.к. социально-политический контекст функционирования текстов не рассматривался, что не позволило автору выйти за рамки констатации фактов и сделать теоретически значимое обобщение. Схожая исследовательская стратегия была использована в исследованиях Б.Помпера и Дж.Пейджа , отличие заключалось в том, что авторы изучали преемственность государственной и партийной политики не через сопоставление правительственной и партийной риторики, а через воплощение партийных обещаний в реальные политические практики (государственные программы, законы и т.д.).

Более масштабное исследование было проведено Б.Гинзбергом в 1974 г . Автор анализировал не программные положения, но более широкие идеологические акценты, актуальные темы, представленные в риторике Республиканской и Демократической партий США более чем за сто лет (с 1844 по 1964 гг.). Целью исследования Гинзберга, как и его предшественников, был анализ преемственности партийных идеологий и политического курса, однако его методика была более изощренной. Автор объединил программные положения в семь обширных категорий (например, капитализм, внутренний суверенитет, политика перераспределения и т.д.), далее каждый параграф текста был закодирован в зависимости от негативной или позитивной референции партий по отношению к каждой категории. Также подробному анализу был подвергнут политический курс: Гинзберг проинтерпретировал политический курс в рамках выделенных категорий (наличие оппозиционности или приверженности по каждой категории), а затем рассмотрел его эволюцию в каждом из пятидесяти американских штатов за период с 1789 по 1968 гг. Вывод Гинзберга заключался в том, что между партийной программной риторикой и последующими правительственными курсами существует обширная связь.

В качестве еще одного примера масштабного проекта можно назвать исследование Дж. Найменвирза и Г.Лассвела, в котором изучалась партийная риторика американских партий середины ХIХ-XX вв. Авторы выделили восемь ценностных категорий и проследили их временную динамику. Однако цель исследования была уже иная, нежели у предыдущих исследователей: авторы рассматривали межпартийную конкуренцию и позиции партий по отношению друг к другу, а также их темпоральную эволюцию. Они пришли к выводу, что с течением времени идеологическая дистанция между Республиканской и Демократической партиями существенно сократилась.

Большой интерес представляет исследование партийной риторики финских партий в послевоенный период, проведенное О.Боргом . Это исследование интересно, прежде всего, тщательной и детальной методологией: единицей анализа выступали слова и фразы, которые автор закодировал в 24 категории. Борг разработал методику измерения относительной значимости ценностных категорий (через анализ акцентуации категории в тексте, а также через количество повторяющихся эпизодов). Степень важности той или иной темы раскрывалась посредством собственно текстового анализа манифестов каждой партии - а не через сопоставление программных заявлений и политического курса (как у Томаса, Помпера, Пейджа и Гинзберга), или идеологических позиций конкурирующих партий (как у Найменвирза и Лассвела).

Все рассмотренные исследования при существующих различиях объединяло общее свойство - изучение партийной риторики осуществлялось без анализа контекста, авторы концентрировали внимание на текстах в ущерб исследованию институциональной, культурной, экономической, политической среды, в которой функционируют тексты. Преодоление данного пробела явилось целью, пожалуй, самого авторитетного исследовательского проекта второй половины ХХ века - «Исследовательской группы по изучению манифестов», которая была создана исследователями университета г. Эссекса Я.Баджем и Д.Робертсоном в 1979 г. Группа была сформирована под патронажем Европейского консорциума политических исследований, она существует и поныне . В группу объединились ученые, которых интересовали два ключевых вопроса: какие проблемные зоны служат водоразделом для партий в послевоенный период и в каком направлении движутся политические идеологии - конвергенции иди дивергенции . Этот проект Кеннет Джанда назвал «наиболее амбициозным из когда-либо проводившихся исследований партийных идеологий» . Первый фундаментальный этап, в течение которого была разработана теоретико-методологическая база проекта и сформирована методика анализа, осуществлялся с 1945 по 1983 гг., анализу подвергались партийные идеологии девятнадцати демократий. Результаты своей работы Группа обобщила в монографии «Идеология, стратегия и партийные изменения: пространственный анализ послевоенных предвыборных программ в девятнадцати демократиях» .

Работу группы предваряли исследования британских и американских партийных манифестов и платформ, проведенные Д.Робертсоном (в Великобритании) и Я.Баджем и Д.Фарли (в США) . Главной целью авторы обозначили совершенствование широко используемой в эмпирических исследованиях модели партийной конкуренции, сложившейся в рамках теории рационального выбора.

Участники группы по изучению манифестов последовательно отстаивали классические принципы партисипаторной демократии, в соответствии с которой между политической сферой и обществом присутствует прямая и функциональная связь, обеспечением которой занимаются политические партии.

Группа проводила сравнительные исследования на трех уровнях. Первый уровень представлен анализом изменений позиций одной партии по конкретным проблемам во временном измерении; второй - сравнением политических позиций разных партий и кандидатов в рамках одной страны; третий - кросс-национальным сравнением программ партий и кандидатов.

Эмпирическим обоснованием актуальности исследования послужил тезис о соответствии партийных программных заявлений политическому курсу, проводимому государством. По мнению авторов, предвыборные манифесты позволяют рассмотреть преемственность предвыборных обещаний и той политики, которую партии начинают воплощать в жизнь после победы на выборах. В качестве показателя преемственности рассматривалось наличие заявленных в манифестах положений в правительственных документах (актах, программах, законах) .

Как уже отмечалось, авторы проекта рассматривали институциональный и социально-культурный контекст функционирования партийного спектра в качестве важной независимой переменной, воздействующей на различные его конфигурации. В качестве институциональных детерминант рассматривались тип партийной системы и объем законодательных полномочий партий. К другим контекстным факторам авторы отнесли «стоимость» обещанных реформ - количество бюджетных средств, необходимых для воплощения инициативы, а также степень популярности реформ в обществе, т.е. уровень поддержки избирателями. Также конъюнктуру финансовых рынков, спады и подъемы которых влияют на экономику страны, и «непредвиденные срочные политические события» , в силу которых правительства не могут выполнить свои заявленные обещания .

Работая в рамках компаративистики, Группа огромное внимание уделила методологии и методике анализа партийных манифестов . Методические процедуры, разработанные Группой, равно как и выводы исследования оказали огромное влияние на последующее изучение партийной риторики и партийной идеологии в целом. В настоящее время ученые, анализирующие партийный спектр, не переставая критиковать различные аспекты исследований Группы, так или иначе опираются на методологию и результаты проекта Баджа. В связи с этим необходимо более подробно рассмотреть процедурную сторону исследования.

Исследователи использовали методы контент-анализ и факторный анализ.

Инструментом измерения партийного спектра выступали ключевые программные заявления (key central statements), динамика которых позволяла судить о временных трансформациях партийных идеологий. Единицей анализа, в отличие от большинства предыдущих исследований, выступали предложения . Исследователи, используя методику повторного чтения, выделили 54 инвариантные категории, некоторые из которых представляли собой бинарные оппозиции (интернационализм - «за и против»; децентрализация, протекционизм, традиционная мораль и т.д.) . Далее, с помощью факторного анализа эти категории были объединены в семь тематических блоков (или проблемных измерений): международные отношения, свобода и демократия, правительство, экономика, благосостояние, социальные отношения, социальные группы. Эта индуктивная трехуровневая модель, по мнению авторов, должна была стать релевантным инструментом для анализа партийного спектра в разных системах. На основании объема материала, относящегося к каждому проблемному измерению (процентное количество предложений и упоминаний), делались выводы о «ключевых» темах, проблемных зонах, выступающих «фирменным знаком» партийной идеологии. Далее, на втором этапе факторного анализа, выявлялся набор базовых проблемных зон для каждой партии и партийной системы в целом, на основании чего делались итоговые выводы о внутренней структуре основного конфликта, определяющего конфигурацию партийного спектра и его динамику .

В результате проведенных исследований авторы пришли к выводу, что теория профилирования проблем, которая являлась методологическим основанием проекта, подтвердилась: несмотря на то, что, как уже отмечалось, некоторые категории представляли собой симметричные оппозиции, прямое противостояние встречалось крайне редко - как в программах отдельных партий, так и партийных систем в целом . Партии предпочитали акцентировать те идейные зоны, в которых они обладают несомненными преимуществами, а не дебатировать внутри одной темы, т.е. партийная конкуренция носит «непрямой» характер. Таким образом гипотеза, что партии избегают прямой конфронтации в межпартийной конкуренции, подтвердилась .

Также на основе проведенного анализа была выделена «лидирующая» группа проблемных измерений - тех проблемных зон, которые доминируют в партийном спектре различных государств, причем набор ключевых тем оказался сопоставимым по большинству стран. Поразительным и даже драматическим открытием для авторов послужил тот факт, что одним из самых актуальных проблемных измерений выступило классическое лево-правое измерение или его аналоги (например, противостояние «старых левых» и «новых левых») . Причем, как выяснили исследователи, изучая данные массовых опросов, актуальные проблемные зоны, отраженные в манифестах и предпочтения избирателей, не всегда совпадают . На этом основании авторы пришли к выводу, что пространство партийного спектра воспринимается партиями и электоратом неодинаково, между партийными и электоральными преференциями существует определенный лаг. Таким образом, как отмечали исследователи, «прямые доказательства достоверности теории партийной конкуренции Даунса (об идентичности электоральных и партийных проблемных измерений) отсутствуют» .

Изучая динамику партийного спектра, авторы пришли к выводу, что хотя в 70-ые годы в большинстве изученных партийных систем наблюдается существенная конвергенция партийных позиций, этот процесс нельзя назвать закономерностью, т.к. его интенсивность и направленность различны в разные периоды времени, кроме того, высока его зависимость от контекстуальных факторов.

В заключение, авторы объединили партии разных систем по «идеологическим семьям», выделив, таким образом, их «генетическое происхождение».

Обобщая итоги, исследователи отметили, что апокалиптические проекты «конца идеологии» или «конца истории» является не более, чем драматической реакцией на «временные флуктуации».

В последующие годы проект развивался во многих направлениях: расширялось количество стран, увеличивалась длительность изучаемых периодов, удлинялся временной интервал партийной конкуренции, в поле анализа включались новые эмпирические объекты, совершенствовалась методика анализа партийного спектра .

Проект Я.Баджа и его группы значительно повлиял на последующие исследования партийной риторики: ученые во многих странах мира, критикуя проект по многим причинам, отталкивались от его теоретико-методологических положений и адаптировали его методику для своих работ .

Исследования партийной программной риторики в современной России начались в 2000-ые годы. Одной из первых стала анализировать российскую партийную риторику последовательница Баджа С.Оатс . Она анализировала материалы Думских выборов 1993 и 1995 гг., в исследовании автор использовала схему, предложенную Баджем. К семи проблемным измерениям, разработанным Группой, Оатс добавила восьмое, актуальное для российских политических партий - это партийная политика, куда вошли категории «партийная самопрезентация» и «позиционирование партий по отношению к другим партиям». Автор отмечала, что для российского партийного спектра характерна особая специфика, не свойственная западным демократическим системам, она заключается в том, что российские партии и политики недостаточно определенно и последовательно формулируют свои позиции . На основе проведенного исследования С.Оатс выделила базовые проблемные диспозиции российского партийного спектра 1993-1995 гг.: 1) дихотомия «рынок - государственный контроль над экономикой»; 2) «славянофилы против сторонников гражданских прав»; 3) «милитаристские партии против партий мира». С.Оатс также изучала изменение партийных позиций между выборами и она пришла к выводу, что за рассматриваемый период партийные идеологии сблизились, причем большинство партий к выборам 1995 г. изменили свои позиции в направлении большего государственного контроля над экономикой и славянофильства.

Российская исследовательница Попова Е.В., также работая в русле компаративистики, с 2001 г. изучает предвыборные стратегии партий и кандидатов на выборах исполнительных и законодательных органов (причем не только федерального уровня, как С.Оатс, но и регионального) всех электоральных циклов, а также их динамику, используя контент-анализ предвыборных программы . Она также продолжает традиции анализа, разработанные Группой, адаптируя их для российской специфики .

Использование индуктивной методики для выделения основных проблемных измерений на российском материале привело к тому же результату, который был получен Группой: автор выделила те же семь базовых проблемных измерений, которые дополнила, вслед за С.Оатс, восьмым - партийной политикой. Однако содержание каждого проблемного измерения было расширено и модифицировано в соответствии с контекстом российской политики . Используя аргумент С.Оатс о высокой неопределенности российского партийного спектра в качестве рабочей гипотезы, Е.Попова применила методику измерения уровня логичности и определенности партийных позиций - «проверку количества неопределенных высказываний и внутренней непоследовательности по наиболее значимым проблемам» .

Е.Попова выделила четыре стратегии партий и кандидатов на выборах и проследила их динамику в течение четырех избирательных циклов. Выделенные автором стратегии таковы: партийная самопрезентация и самопозиционирование, отношения «инкумбент-оппонент», уровень неопределенности, использование проблемных измерений.

Автор делает выводы, что из четырех стратегий самой популярной является использование проблемных измерений . Причем с течением времени спектр проблемных измерений определяется, оформляется, а партии находят свои идеологические ниши и закрепляют свои позиции в них. Данный факт свидетельствует, по мнению автора, об институционализации проблемных измерений в российской политике. Самыми актуальными проблемными измерениями практически во всех электоральных циклах являются социально-экономическое, международные отношения, государственное управление. Е.Попова по итогам исследования выделяет «фирменные» проблемные сферы каждой партии, т.е. темы, которые выступают идентификационным лейблом партии. Таким образом, теория индифферентности была подтверждена на российском материале .

Также автор отмечает, что с течением времени уровень неопределенности и популизма программной риторики снижается, что связано, по мнению автора, с тем, с процессами оформления идеологического спектра, партии определились со своими позициями, у каждой сложился свой сектор электората. Неопределенность в большей степени присуща партиям власти, особенно в начальный период их существования. По мнению автора, данная специфика партий власти вызвана «неопределенностью выигрышной программной стратегии в период формирования партий власти» .

Стратегия позиционирования партий по отношению к инкумбенту наблюдается на всех выборах, хотя и в разных масштабах для различных партий . Однако общая тенденция заключается в том, что использование данной стратегии усиливается к парламентским выборам 2007 г., т.к. к этому периоду оформляется властная иерархия и определяется влиятельный центр принятия решений, по отношению к которому все партии в той или иной степени должны артикулировать свои позиции.

Стратегия самопрезентации также активно используется всеми российскими партиями, что является отличительной чертой российского партийного спектра, причем эта стратегия применяется все более активно. Причинами выступают институциональные факторы - введение пропорциональной избирательной системы, что должно было привести к повышению роли партий.

Определяя динамику перемещений проблемных измерений на лево-правой шкале, Е.Попова отмечает, что к 2007 г. наблюдается смещение социального измерения в сторону центристских позиций, тогда как экономическое измерение, напротив, имеет тенденцию к радикализации в левую сторону - вплоть до полного государственного регулирования экономики.

Сравнивая парламентские и президентские избирательные кампании, автор делает вывод, что для президентских выборов характерны гораздо более активные дебаты и более высокий уровень радикализма позиций кандидатов, чем на парламентских. Для объяснения данного феномена автор привлекает несколько объяснений, одно из них теоретическое - в рамках модели Рабиновица-Макдональда избиратели голосуют не только рационально, но и эмоционально, а радикальные позиции являются более запоминающимися и, следовательно, эмоционально насыщенными. А т.к. президентские выборы носят мажоритарный характер и их потенциальные выигрыши привлекательнее, чем на думских выборах, то кандидаты «рискуют», используя радикальные лозунги. Другое объяснение вытекает из специфики российского политического пространства второй половины 2000-х годов: в условиях снижения политической конкуренции кандидаты (кроме инкумбента) не могут рассчитывать на победу на выборах, соответственно, они используют пространство выборов для других целей, например, для того, чтобы сформировать запоминающийся и яркий имидж.

В нашей работе мы будем ссылаться на результаты, полученные Е.Поповой, в т.ч., при характеристике проблемных измерений, артикулируемых партиями. Также мы солидарны с ее интерпретацией факторов, обусловливающих состояние современного российского партийного спектра и его динамики. Как и Е.Попова, в нашем исследовании мы опираемся на теорию индифферентности (профилирования проблем), считая ее релевантным методологическим подходом для анализа российского партийного спектра. Однако автор, выделяя проблемные категории и их временную динамику, не рассматривает содержательное наполнение проблемных измерений, те значения и смыслы, которыми партии их наполняют. Как уже отмечалось, по сложившейся традиции партийные программы (и в целом, политические тексты) с середины ХХ века изучались с помощью количественной методологии, однако при ее широком распространении, помимо несомненных достоинств, она обладает существенным недостатком - в рамках контент-анализа (и количественной методологии в целом) за полем исследования остаются такие важные аспекты текста, как, во-первых, контекст, оформляющий и закрепляющий основную идею документа, а во-вторых, нюансы смыслов и значений, которые невозможно раскрыть в рамках строго формализованных исследовательских процедур. Данные недостатки призваны восполнить качественные методы текстового анализа, предназначенные для анализа актуальных смыслов и значений, которые не всегда могут быть выделены с помощью регламентированных «количественных» процедур. В нашей работе изучение содержательного аспекта проблемных измерений будет доминирующим. Как отмечает Е.Попова, с течением времени партии от обозначения и заявления проблем переходят к их более детальному осмыслению. Интерпретации этого процесса, его специфики и направленности мы уделим существенное внимание в нашей работе.

Кроме того, мы разделяем несколько иные теоретические посылки в отношении коммуникативной роли партий в российской политической системе: так Е.Попова исходит из того, что политические партии в своем идеологическом творчестве ориентируются только на избирателей, тогда как наша позиция заключается в том, что «потребителями» идеологического «продукта» выступают не только граждане, но и различные группы элит, а партии, в разные периоды партийного строительства, могут ориентироваться то на граждан, то на элиты. Интересы «потребителя» также могут рассматриваться в качестве значимого фактора, воздействующего на количество и содержание предлагаемых идеологических положений (подробнее мы рассмотрим эту тему в следующем параграфе).

Еще одно исследование российского партийного спектра было проведено в 2004 г. группой ученых Российской Академии госслужбы. В монографии по итогам исследования представлен подробный анализ партийных программных документов, рассмотрены идеологические основания и позиции партий по ключевым моментам развития российского общества; выявлена специфика организационного устройства партий и ее влияние на партийную идеологию . Также в работе дан прогноз развития партийно-политической системы страны на будущее. Теоретическими основами исследования выступили концепции политического участия и политических элит. Авторы проекта отказались от использования западных теоретико-методологических схем в области анализа партийного спектра на том основании, что он не соответствует российской специфике. Авторы использовали многообразные эмпирические методы, среди которых выделили частные: контент-анализ литературы о российских партиях, их уставов и программ; наблюдение и опрос; метод экспертных оценок; тестирование; и общие методы: мониторинг, изучение и обобщение опыта и т.д.