Идеологическое структурирование партийного спектра в современной России

В риторике ЕР 2007 г. присутствуют - хотя и косвенно - оппоненты («Мы не призываем к абстрактному "светлому будущему", которое привлекает левых и правых романтиков» [Предвыборная программа ЕР, 2007]). И главный водораздел между оппонентами и ЕР проходит именно в идеологической плоскости - концептуальный уровень идеологии интерпретируется ЕР как умозрительные и не связанные с практикой размышления («левые и правые романтики»). В 2011 г. противники уже определяются, однако критерий их выделения не меняется - отсутствие реального содержания в их риторике («дающие пустые обещания»).

ЕР, противопоставляя себя другим партиям, как в 2007, так и в 2011 г. (в большей степени) акцентирует внимание, во-первых, на достигнутом, а во-вторых, на идее стабильности как главном достижении всего периода существования партии. Кроме того, в 2011 г. партия гораздо активнее, чем в 2007 г., использовала в различных видах риторики понятие «будущего» («Будущее за НАМИ!»).

Соответственно социальная база, к которой апеллирует ЕР, предельно широка (самая обширная среди других партий) и включает «народ», «миллионы» [Программа ЕР, 2006], «каждого гражданина России», «весь многонациональный российский народ» [Предвыборная программа ЕР, 2007], и всех тех, «кому дорого Отечество, кто строит сильную, процветающую, великую Россию» [Предвыборная программа ЕР, 2011] .

Таким образом, российские политические партии, артикулируя свои позиции в партийном спектре, стремятся не столько к поиску линий соприкосновения и координации друг с другом - при декларируемой необходимости диалога и консенсуса, - сколько к определению размежеваний и отграничению от других партий, причем данные коммуникативные установки характерны как для партий, находящихся на противоположных полюсах идеологической шкалы, так и для партий, занимающих сходную идеологическую нишу. Все оппозиционные партии используют единую модель самоидентификации, которая заключается, во-первых, в разграничении «подлинных» (собственных) и «имитационных» (приписываемых оппонентам) оппозиционных стратегий, «разоблачении» конкурентов, во-вторых, в артикулировании отношения к социально-значимым и символическим событиям (этапам развития страны), обладающим противоречивой, подчас полярной общественной оценкой, а в-третьих, в приватизации и присвоении партией социально-одобряемых качеств (честность, верностью идеалам и т.д.).

«Единая Россия», используя иные модели самоидентификации, не просто обособляет свое положение в идеологическом спектре и в политической системе в целом, но практически выходит за рамки партийной конкуренции и межпартийной коммуникации.

3.2 Эволюция социально-экономического измерения в партийнойриторике V и VI избирательных кампаний

Теоретическим инструментарием, на основе которого мы исследуем эволюцию социально-экономического измерения в партийной риторике в течение последних двух избирательных кампаний, выступили «классические» политические идеологии - консерватизм, социализм, либерализм . Мы остановились на таком подходе, т.к. он позволяет рассматривать социально-экономическое измерение в комплексе с другими ключевыми проблемными измерениями (например, центр и периферия, поддержка власти и т.д.), не обособляя социально-экономическую проблематику в отдельную сферу, как это произошло бы при использовании лево-правой шкалы. Классические идеологии осмысляют ключевые концепты «государство» и «индивид», обосновывают объем их полномочий и логику взаимодействия, погружая в контекст социальной, экономической, политической сфер. Лево-правая шкала позволяет сделать умозаключения об эволюции партийного спектра в рамках одномерной системы координат, тогда как исследование в рамках классических идеологий предлагает большие возможности для многопланового анализа - выделения специфики сочетания различных идеологий (идеологических гибридов), изучения их временных трансформаций. Кроме того, как мы уже отмечали, исследование партийного спектра в рамках лево-правой шкалы имеет десятилетнюю историю в российской политической науке, работа в рамках этой методологии неизбежно привела бы к получению аналогичных результатов.

«Классические» идеологии предлагают идеалтипичные модели для анализа как идейного (стратегического) уровня функционирования партийного спектра, так и программной (тактической) его составляющей, они позволяют изучать как идеальный образ политии, так и специфику механизмов его достижения. Социально-экономическое измерение транслирует «идеальные представления» о социально-экономической сфере оптимального общественного устройства, а также пути и методы их достижения.

В нашем исследовании мы будем рассматривать социально-экономическое измерение, представленное в партийной риторике, с точки зрения его соответствия формальным признакам трех классических («чистых») идеологий.

Мы изучали представленность «чистых» идеологий как на идейном (концептуальном), так и программном (тактическом) уровнях функционирования партийного спектра. Мы исходили из предположения, что для обоих уровней будет характерна идеологическая гибридизация, однако на программном уровне она будет выше.

Кратко охарактеризуем основные черты «чистых» идеологий.

В рамках консерватизма достаточно трудно выделить его экономическую часть, т.к. экономический детерминизм ему не свойственен. Как подчеркивал Э.Берк, консерватизм «распространяет основные свои ценности: культ нравственности и традиций, патриотизм, здравый смысл, осторожность и постепенность перемен, конкретно-историческую обусловленность уровня прав и свобод - на экономику как на часть единой общественной системы» . Так, например, основой экономической мотивации с точки зрения консерватизма выступает ориентация на традиции и патриотизм, а не экономическая выгода в чистом виде. В.Радаев отмечал, что «в рамках консерватизма хозяйствующий субъект не автономен, так как его свобода сопряжена с осознанием ответственности, налагаемой на него высшим хозяйственно-политическим порядком» . Акцентируя ценность норм и традиционного социально-политического уклада, пропагандируя надиндивидуальность, консерватизм не отвергает частной собственности, однако государственный контроль выступает механизмом регулирования прав частной собственности. Консерватизм основывается на этатизме, доминирующая роль государства выступает для него гарантом осуществления общественного блага. Новикова Е. выделяет два ключевых принципа консерватизма в сфере экономики: «признание приоритета национальных интересов и национальной специфики любой экономики» , обеспечение которых и выступает главной целью госвмешательства в экономику. Госвмешательство, по логике консерватизма, должно осуществляться в эволюционных формах посредством осторожных и взвешенных реформ. При этом, продолжает автор, «ориентироваться стоит не на как можно более скорое достижение желаемого результата, а на внутренние возможности государства в конкретный исторический момент» .

Основным социальным тезисом консерватизма является универсальность социальной иерархии и социального неравенства - иерархические структуры, взаимодополняя друг друга, обеспечивают преемственность и целостность общественного устройства. Принцип социальной справедливости обеспечивается социальным патернализмом со стороны государства и статусных социальных групп, осознанием ими своей ответственности, а также уважительным отношением и лояльностью объектов патернализма к экономическим и политическим элитам.

Либеральная идеология постулирует максимальную свободу хозяйствующего субъекта, ограничителем которой выступает свобода других автономных субъектов. Как пишет Новикова Е. в своей статье, «либерализм представляет собой идеологию рационализма, объясняя с позиций эффективности и право на частную собственность, и желательное наличие жесткой конкуренции во всех сферах жизнедеятельности» . Источником экономической мотивации в либерализме выступают материальные стимулы. Либерализм также не является эгалитарной идеологией. Принцип равенства, который провозглашается либерализмом, заключается в «равенстве стартовых возможностей», основой стартовых возможностей, в свою очередь, выступают равные формальные права граждан в политико-правовой области. Роль государства ограничивается обеспечением и охраной этих прав, т.е., по замечанию В.Радаева, она «сводится к охране прав соревнующихся индивидов и оказанию первой помощи пострадавшим» .

Либерализм в отношении перспектив международной экономики находится на другом полюсе от консерватизма - с точки зрения либеральной идеологии, единое экономическое пространство, расширяющее национальные границы, является эффективной альтернативой ограниченности национальных экономик, глобализация в экономике и свободная торговля выступают оптимальным хозяйственным устройством. Сторонник классического либерализма Л. ф. Мизес еще в 1921 г. выдвигал идеи «единства экономических интересов всех стран и регионов» .

Социализм представляет собой радикальную эгалитарную идеологию. Способом достижения полного экономического равенства является механизм перераспределения доходов и собственности. Государству принадлежат важные общественные функции, с одной стороны, перераспределения, с другой - внеэкономического принуждения. Классический социализм отвергает право частной собственности, видя в ней результат насилия экономически привилегированных слоев. Свобода индивида в рамках социализма трактуется не как свобода выбора, но как отсутствие экономической и других форм эксплуатации, социальная справедливость (социальное равенство), возможности для творческого саморазвития личности. Коллективизм трактуется как одна из главных потребностей индивида, т.о. социализм оценивает потребности и интересы коллектива как господствующие по отношению к индивидуальным интересам. Ф.Хайек в своей работе «Дорога к рабству» выделял присущие социализму идеалы-цели и идеалы-средства. К первым автор отнес социальную справедливость, экономическое равенство и социальную защищенность, тогда как идеалы-средства предполагают упразднение частного предпринимательства, отмену частной собственности на средства производства и создание системы плановой экономики .

Анализ социально-экономического измерения в партийной предвыборной риторике. Так как результаты исследования различных видов предвыборной риторики (в.т.ч., анализ партийной самоидентификации) продемонстрировали их содержательную, тематическую, а также лингвистическую (используемый набор языковых средств) идентичность, в нашем дальнейшем анализе мы не будем акцентировать различие между программной и агитационной риторикой, а обобщения будут делаться на уровне предвыборной риторики в целом (как уже отмечалось, в риторике 2003 г. мы рассматривали только программную ее часть, поэтому ссылки на четвертый электоральный цикл будут делаться в рамках только предвыборных программ и манифестов).

При анализе динамики презентации социально-экономического измерения в предвыборной риторике КПРФ выделяется отчетливая тенденция: в течение трех последних электоральных циклов происходит последовательное сокращение идеологической составляющей в риторике КПРФ и увеличение - программной . На обоих уровнях функционирования партийной идеологии доминирующими, безусловно, остаются социалистические идеи.

В предвыборной кампании КПРФ 2011 г. ушли на второй план идеи смешанной экономики, коллективных форм управления производством, усиления роли профсоюзов, социального диалога как механизма разрешения общественных конфликтов . Ключевые для социально-экономической политики КПРФ тезисы о «национализации минерально-сырьевых и других ключевых отраслей промышленности», о прогрессивном налогообложении и эффективном использовании природных богатств в 2011 г. дополнились идеей «новой индустриализации», которая, по сути, оформляет социалистической риторикой властные концепты модернизации и инновационной экономики. Не смотря на социалистическое оформление, содержательно «новая индустриализация» мало отличатся от предложенной ЕР модернизации и инновационной экономики .

Консервативный идеологический ряд, как уже отмечалось, проявляется не столько в конкретных деталях социально-экономической программы, сколько в общих принципах интерпретации общественного устройства, которые переносятся на социальную и экономическую сферу. Среди консервативных характеристик, присущих риторике КПРФ, выделяются принцип сильной государственности , национальной специфики экономики, ориентация на внутренние ресурсы и бережное отношение к традициям. Безусловно, в риторике КПРФ отражаются только те черты консерватизма, которые не противоречат социализму (традиции интерпретируются партией в социалистическом ключе: «… народность и духовность явились важной предпосылкой восприятия массами идеи социализма» ). К 2011 г. усиливается акцент на эффективном использовании внутренних ресурсов («У России есть средства для развития, но они отправляются в западные банки. Есть природные ресурсы, но они разбазариваются. Есть интеллектуальный потенциал, но его губит “утечка умов”» ) и приоритеты национальной экономики.

В наименьшей степени в риторике КПРФ представлены положения, соответствующие либерализму. У данной идеологии также заимствуются лишь те идеи, которые не противоречат социализму, например, тезис о необходимости свободного развития талантов .

Для «Справедливой России» в предвыборной кампании 2011 г., в отличие от КПРФ, усиливается «идейная» часть риторики.

Если у КПРФ декларируемая модель социально-политического общественного устройства, а также соответствующие ей основы социального согласия принципиально отличны от статус-кво, существующей российской системы отношений, то у СР, с периода ее возникновения, современная Россия в целом рассматривалась как отвечающая критериям современного эффективного государства, которое, однако, нуждается в совершенствовании. Риторика СР представляла собой проект модернизации прежде всего социальной сферы общества, из этой специфики вытекала прагматическая направленность ее текстов. Антагонистичной моделью общественного развития в идеологии «Справедливая Россия» выступает «капитализм» / «рыночный либерализм», трактуемые, прежде всего, как мировые тренды развития. «Новая социалистическая перспектива» предстает стратегическим вектором модернизации России, противостоящим этим вызовам. Однако в риторике 2011 г. произошли изменения - концепт «нового социализма» приобретает новые черты: в нем современная российская система интерпретируется уже не как нуждающаяся в эволюции, но в кардинальной смене социально-экономических и политических свойств. Т.о. проблемный фокус в риторике СР поменял свою дислокацию - с внешней (противостояние внешнеэкономическим тенденциям) на внутреннюю (состояние российской социально-экономической сферы) . Причем образ реальности, который создается моделью нового социализма, содержательно и стилистически во многих своих чертах повторяет (иногда дословно) образ современной России, представляемый в риторике КПРФ V электорального цикла (2007) .

Экономическая и социальная тактические программы СР в течение V и VI избирательных кампаний изменились незначительно, основные экономические и социальные тезисы партии также существенно дублируют положения КПРФ, в экономике - это усиление контрольных и управленческих функций государства («восстановление государственных функций по целеполаганию и программированию развития страны» [Предвыборная программа СР, 2011]), эффективное использование внутренних ресурсов («Эффективное инвестирование средств от сырьевых доходов в отечественную экономику, а не направления их в экономики других стран» [Там же]), выделение приоритетных отраслей («концентрация финансовых ресурсов в приоритетных отраслях промышленного производства» [Там же]),и абсолютный тренд последнего времени - внедрение инновационных технологий («повышение конкурентоспособности российских предприятий путем внедрения инноваций» [Там же]). В социальной сфере также представлен традиционный тематический набор - искоренение бедности, повышение пенсий, реформа ЖКХ, решение проблем демографии и здравоохранения, науки и образования и т.д. Близость позиций двух партий требует артикуляции различий и лидер СР С.Миронов в качестве главного водораздела социально-экономических программ двух партий назвал большую социал-демократическую направленность идеологии СР в отличие от КПРФ . Однако консервативные характеристики - ключевая функция государства и роль традиций в поддержании стабильности - также сближают риторику СР и КПРФ.

В риторике СР 2011 г. существенно усилилось акцентирование роли различных форм самоорганизации - профсоюзов («необходимо расширение прав профсоюзов при разрешении трудовых споров и конфликтов» ), молодежных организаций, местного самоуправления. У СР в риторике 2011 г. появляется иное, чем в 2007 г., понимание роли малого и среднего бизнеса: если в 2007 г. малый и средний бизнес выступал одним из объектов патернализма («мы считаем необходимым создать условия для развития малого и среднего бизнеса» [Предвыборная программа СР, 2007]), то в 2011 г. - опорой экономики России («Малый и средний бизнес должен стать основой российской экономики и самым крупным работодателем» ), чьи субъектные характеристики интерпретируются практически в либеральном ключе («…подавляется инициатива людей, лишая экономику страны перспектив для развития. Нужно сделать так, чтобы каждый человек в нашей стране мог беспрепятственно открыть собственное дело» [Предвыборная программа СР, 2011]).

При анализе идеологической эволюции ЛДПР в русле классических идеологий существенных изменений риторики периода V и VI думских избирательных кампаний не наблюдается, однако происходит некоторое усиление консервативной составляющей концептуального уровня риторики ЛДПР. Консервативные характеристики проявляются в типичных для партий этатистской направленности признаках, - подчеркивание роли сильного государства, укрепляющего свои полномочия («только государство может решить эти проблемы (социально-экономические)!» ), ориентация, прежде всего, на развитие экономики страны, а не на мировую интеграцию («стратегической целью российской модели экономических реформ должны быть национальные интересы России, на достижение которых будут настроены все ресурсы и факторы долгосрочного экономического роста» ), роль культурных традиций в интеграции общества («Стержневой идеей строительства будущей России должна стать общинность - взаимовыгодный союз свободных людей одной культуры и одного языка, служащий величию Державы и процветанию общества» [Предвыборная программа ЛДПР, 2011]). Об усилении консервативной составляющей свидетельствует большее акцентирование названных свойств в риторике 2011 г.

Спектр идеологических интерпретаций социально-экономической сферы сходен с версиями КПРФ и СР - от консерватизма (усиление роли государства в экономическом и социальном управлении), до социализма (перераспределение доходов между богатыми и бедными посредством прогрессивного налогообложения и обеспечение справедливого - равноправного - доступа к ренте, повышение зарплат и пенсий), (акцент на малом и среднем бизнесе, многоукладной экономики) и даже либерализма («ЛДПР выступает за равенство стартовых возможностей» [Предвыборная программа ЛДПР, 2007]). Однако, в отличие от СР и КПРФ, в риторике ЛДПР не рассматриваются формы социальной самоорганизации и самоуправления, ни в социально-экономической сфере, ни в политической. Т.о. примат государства выражен у ЛДПР более наглядно, что позволяет сделать вывод о доминировании консервативных и социалистических черт на программном уровне риторики ЛДПР.

Однако идейная эволюция ЛДПР VI избирательной кампании проявляется не столько в изменении ее идеологических оснований (выраженности «чистых идеологий»), сколько в трансформации иерархии проблемных измерений - в риторике ЛДПР 2011 г. наблюдается экспансия «национального вопроса» на другие проблемные зоны. Как уже отмечалось, в риторике ЛДПР 2011 г. центр-периферийная проблематика не просто стала доминирующей, но ключевой для всех сфер, в т.ч. социально-экономической, а критерии этнической и социальной стратификации во-многом совпали (хотя эта черта присутствовала всегда, а на выборах 2007 г. нашла свое яркое воплощение в лозунге «Мы за бедных! Мы за русских!»). В риторике 2011 г. стала артикулироваться зависимость социально-экономической тематики от центр-периферийного измерения - экономические и социальные проблемы получили свою интерпретацию через этнокультурную и региональную политику страны . Т.о. решение проблем социально-экономической сферы ЛДПР переносит в плоскость измерения центр-периферия.

Идеальный образ политии в предвыборной риторике «Единой России» 2007 г. практически отсутствует, что, видимо, связано с постулируемой «прагматической» направленностью партийной деятельности, в том числе, идеологической. В программе представлен лишь набор свойств желаемой общественно-политической системы («Россия, которую мы выбираем, - это сильное демократическое, социально ориентированное государство. Это - свободное, справедливое и духовно сплоченное общество. Это - конкурентоспособная инновационная экономика. Это - высокое качество жизни граждан» [Предвыборная программа ЕР, 2007]), который исчерпывает теоретико-концептуальный уровень функционирования идеологии ЕР. Данные характеристики, не смотря на ограниченность изобразительных средств, используемых при их артикуляции, отражают формальные черты всех «чистых» идеологий: и социализма (социально ориентированное), и консерватизма (духовно сплоченное общество), и либерализма (конкурентоспособная инновационная экономика).

Стратегический уровень риторики ЕР в большей степени транслирует консервативные идеологические характеристики, наиболее яркими из которых выступают этатизм и акцентирование приоритетов национальных интересов . Усиление функций государства («План Путина») во всех сферах общества выступает основным механизмом успешного развития страны. Хотя образ страны вписан в международный контекст, однако модель взаимодействия с другими странами, создаваемая в программе, далека от имитируемого либерального идеала равноправной конкуренции - Россия в международном пространстве претендует на особый (лидерский) статус и позицию «мирового центра», в том числе, и в экономике («Наша стратегическая цель - лидерство России в ключевых направлениях мирового технологического прогресса», [Предвыборная программа ЕР, 2007]). Инновационные технологии, являясь частью либерального дискурса, в тексте ЕР выступают средством достижения доминирующих позиций для страны. Кроме того, в риторике активно проявляется мотив внешних угроз, который также выступает обоснованием как этатизма, так и приоритета национальных экономических интересов («Мы строим Россию, готовую к любым, самым неожиданным изломам истории. Россию, способную не только надежно защитить свои национальные интересы, но и взять на себя ответственность за обеспечение глобальной стабильности», [Предвыборная программа ЕР, 2007]).

Идеологические ориентиры социальной программы партии еще более нечетко прописаны, чем экономической. Хотя во всех видах риторики ЕР активно используется фактология (перечисление дат, цифр, фактов, событий, достижений и планируемых в ближайшем будущем действий), тем не менее этот прием не наполняет тексты реальным содержанием . В целом, социальная часть риторики 2007 г. совмещает критерии консервативной (идея государственного патернализма в отношении непривилегированных социальных групп и социально-ответственного бизнеса), и социалистической идеологий (государственная помощь в форме пенсий и пособий по инвалидности, безработице, на детей и т.д.).

В текстах ЕР 2011 г. еще более сложно выделить элементы «чистых» идеологий . Модель оптимального общественного устройства не рассматривается . Видимо, в рамках прагматической риторики ЕР существующая в России социально-политическая система отвечает нормативным критериям оптимального устройства, а программные документы представляют собой перечень тактических мер по его совершенствованию. Отмеченная специфика риторики ЕР - использование фактологии и высокая степень модальности - представлена в документах 2011 г. еще в большей степени . Хотя в текстах присутствуют черты различных идеологических дискурсов (хотя и в меньшей степени, чем даже в текстах 2007 г.), в целом направленность риторики остается консервативной. Роль государства (с которым ЕР себя отождествляет) является незыблемой, государство выступает главным и единственным субъектом действия в риторике партии.

Социально-экономическая программа партии «Яблоко» в течение V-VI кампаний также изменилась незначительно.

На уровне принципов риторика партии имеет весьма ощутимое представительство либерализма: сокращение государственного вмешательства в экономику, свобода экономической деятельности, эффективность частной собственности и свободной конкуренции. Либеральная составляющая представлена обоснованием механизмов согласования интересов, различных форм взаимодействия. Причем эти принципы дублируются на уровне политики (тактическом уровне), воплощаясь в конкретные предложения, к которым добавляются положения о свободе торговли и движения капиталов, об эффективности материальных стимулов к труду и о “равенстве стартовых возможностей в предпринимательстве против равенства конечных результатов” [Предвыборная программа «Яблока», 2007].

Представленность социалистических идей в риторике «Яблока» с конца 1990-х годов значительно выросла. Ранее партия демонстрировала большую либеральную направленность (например, в части признания социального неравенства, деления общества на «сильных» и «слабых», критики государственного социального патернализма и акцентирования внимания на «стартовых возможностях» для индивидов). Если в середине 90-х партия подчеркивала свою антисоциалистическую направленность, критикуя механизмы перераспределения, ограничение экономической свободы и общественную собственность, то уже к четвертому электоральному циклу ее позиции несколько «полевели» . А в риторике 2007 г. появился тезис «выравнивания возможностей», касающийся, прежде всего, социально непривилегированных групп («Нам нужна стратегия "выравнивания возможностей". В части политической она касается интересов всех граждан страны. В части экономической и социальной она осуществляется в интересах общества в целом, и прежде всего, пенсионеров…, бюджетников…, работников наемного труда…» [Предвыборная программа «Яблока», 2007]).

Некоторые идеи «Яблока», представляющие концептуальный уровень его идеологии, можно трактовать в консервативном ключе, который в 2007 г. был представлен ярче: например, термин «сильное государство» в текстах 2007 г. встречается достаточно часто , правда, сила государства определяется его способностью последовательно поддерживать проводимые реформы («государство должно создать основу развития, обязано вернуть людям их политические, экономические и социальные возможности» ). Кроме того, к консервативному дискурсу также можно отнести принцип умеренного реформизма.

Тезисы социально-экономического измерения СПС существенно напоминают риторику «Яблока», в риторике СПС 2007 г. артикулировались те же основные либеральные тезисы, что и у «Яблока». Однако, как отмечали исследователи, а также представители партий, интерпретируя идеологические расхождения СПС и «Яблока», основные различия между социально-экономическими программами партий заключаются в неравном соотношении либеральных и демократических характеристик у обеих партий, если «Яблоко» является скорее демократически-либеральной партией, то СПС - либерально-демократической. В начале 2000-х годов глава пресс-службы партии «Яблоко» С.Космынин описывал расхождения в социально-экономических позициях двух партий таким образом: «Хотя цели обеих партий в принципе общие, в экономической программе “Яблока” гораздо больше доля социально-демократического компонента. Мы опираемся на людей из малого или среднего бизнеса, в то время как СПС опирается на крупный бизнес» . И хотя к 2007 г. позиции СПС несколько поменялись - так, тема малого и среднего бизнеса стала одной из основных в социально-экономической программе V электорального цикла, - тем не менее и в этот период ее социальные ориентации кардинально не изменились. Как отмечал политический аналитик В. Савельев, «“СПС” - партия либеральной идеологии, она за свободу, рыночные механизмы, конкуренцию, за успех и успешных членов общества, за власть, которая обеспечивает свободу жизнедеятельности этих успешных людей… А «Яблоко» - партия демократических ориентиров. Она … за людей, за … население, которое оказалось ненужным и обездоленным» .

Партия «Правое дело», сменившая в политическом пространстве СПС, во многом переняла ее риторику, хотя и в смягченном варианте. Так, например, продолжая акцентировать тезис о снижении роли государства в экономической сфере, «Правое дело» делает уточнение: «Необходимо осуществить сокращение роли государства в экономике в качестве непосредственного хозяйствующего субъекта» [Программа партии «Правое дело», 2011]. Также в риторике «Правого дела» осуществлена попытка разрешить либеральную дихотомию «успешных»-«неуспешных» граждан, т.е. артикулировать свою целевую аудиторию без ее разделения на «сильных» и «слабых». Лидер партии таким образом определил социальную опору партии: «лозунг "капитализм для всех" не правдив... Капитализм - это только для людей, которые любят риск, которые любят брать на себя ответственность. Умное, профессиональное и справедливое государство должно другим людям предоставлять социальные гарантии и поддержку» . Т.о. партия нашла возможность, с одной стороны, избегая критики оппонентов, усилить социалистическую составляющую риторики, но при этом не поступиться принципами и остаться в русле либеральной идеологии, а также избежать претензий в «полевении» своей идеологии.

Т.о. концептуальный уровень идеологии «Правого дела» представлен либеральными принципами, на программном - либеральными и социальными .

Как показывает анализ динамики социально-экономического измерения партийного спектра V и VI предвыборных кампаний, существенных изменений позиций партий за этот период не произошло. Значимые изменения фиксируются на более ранних этапах функционирования партийного спектра (конец 1990-начало 2000 годов).

Как и предполагалось, концептуальный уровень партийных идеологий характеризуется большей гомогенностью «классических» идеологий, тогда как уровень политики более гетерогенен и совмещает различные идеологические черты.

У партий этатистской направленности (КПРФ, СР, ЛДПР, ЕР) в течение двух последних избирательных кампаний наблюдается усиление консервативной составляющей обоих уровней идеологии, которая выражается, прежде всего, в обосновании укрепления роли государства в социально-экономической сфере. Хотя для риторики «Справедливой России» характерна декларация расширения спектра негосударственных механизмов управления и самоорганизации, тем не менее государство в ее риторике выступает в качестве доминирующего субъекта. Также к акцентируемым консервативным характеристикам можно отнести тезис о замкнутости (приоритете) национальной экономики и неготовность к паритетной интеграции с другими странами.

«Справедливая Россия» в предвыборной риторике 2011 г. расширила концептуальный уровень идеологии, более подробно раскрыв модель оптимального общественного устройства, в т.ч., его социально-экономической сферы. Данная модель представляет собой альтернативу существующей российской системе и во многом оппозиционна ей, что существенно отличает риторику СР 2011 г. от избирательной кампании 2007 г.

Программный уровень всех партий, в т.ч. либеральной идеологической направленности, в значительной степени представлен социалистическими тезисами .

Эволюция либеральных партий в 2011 г. проявлялась не столько в трансформации их идеологических позиций, сколько в попытках самоопределения «Правого дела», которое стремилось закрепиться в либеральной идеологической нише, отграничив себя, с одной стороны, от «Яблока», а с другой - от обвинений, предъявляемых еще СПС, - в «радикальном» либерализме, дискредитирующем либеральные идеи в современной России.

3.3 Измерение «центр-периферия»: проблематика государственного строительства в партийной риторике

Проблемное измерение «центр-периферия» тесно связано с проблематикой национального государства, т.к. оно возникает, оформляется и обретает свою специфику в процессе становления национального государства .

Вопросы национального и государственного строительства по-прежнему являются актуальными для России. Современная российская социально-политическая ситуация далека от состояния, которое бы характеризовалось общественным консенсусом в отношении моделей и принципов государственного и национального устройства. Легитимность власти, являющаяся одновременно и источником, и механизмом, и итогом нациестроительства, не является неоспариваемой величиной и, как показывает рост протестных настроений периода VI электорального цикла, демонстрирует тенденции к снижению.

Специфику существующих проблем формирования государств и нации, современного политического режима в России и их отражения в риторике политических партий во многом определили особенности исторического прошлого, в том числе, противоречивой административно-территориальной и культурной политики, реализуемой в СССР. С одной стороны, в СССР предпринимались попытки формирования единой гражданской нации путем стандартизации правового, политического, социального и культурного пространства (в частности, в сфере образования). С другой - в основе административно-территориальной организации лежал принцип деления на национально-государственные образования, в некоторых из которых осуществлялась политика «коренизации» и развивался институт «титульности». Территориальные и социокультурные эксперименты, осуществленные в Советском Союзе, привели к несовпадению административно-политических, экономических, этнолингвистических, культурных и проч. границ. Переселение этнических групп, репрессии и т.п. создали потенциально конфликтную ситуацию. Нерешенность вопросов государственного и национального строительства, проблем формирования общей гражданской нации, несовпадение границ способствовали тому, что в результате распада СССР, повлекшего за собой ослабление границ различного рода, в Российской Федерации увеличились потенциальные возможности «выхода» целых территорий, обострились противоречия между центром и периферией, стали возникать альтернативные территориальные политические проекты. Несовпадение и неопределенность границ привели к ослаблению позиции центра и государства в целом, к снижению стимулов к политическому структурированию и к возникновению феномена «приватизации» государств различными экономическими и политическими игроками.

В данных условиях наиболее важными задачами, стоявшими перед группой «строителей нации», наряду с вопросами рыночных реформ, учреждения нового политического режима, были консолидация границ различного рода, укрепление центра и решение других актуальных проблем. Под влиянием необходимости решения этих задач уже в 1990-х гг. властвующая элита предпринимала попытки выработать «национальную идею». Среди политиков, общественных деятелей, аналитиков, журналистов велась оживленная дискуссия о природе государства, его границ, критериев членства в нации и т.п. .

Актуальность этих вопросов усилилась на рубеже тысячелетий в связи с кризисом режима Б.Ельцина, террористическими угрозами, экономическими трудностями и иными обстоятельствами. Сменивший Б.Ельцина на посту Президента РФ, В.Путин взял курс на укрепление российского государства и консолидацию политического режима. Для решения этих задач активно использовались различные политические институты, в том числе политические партии, позволяющие обеспечить влияние на процесс принятия политических решений и общественное мнение. Одним из направлений деятельности на этом пути стало формирование новой государственной идеологии . Как отмечает Г.Зверева, «практический результат такой работы выглядит как создание Матрицы, сложного информационного продукта, адресованного обществу и способного обеспечивать функционирование государственной власти в тех параметрах, которые для нее представляются оптимальными» .

Использование политических партий для обеспечения интересов правящей элиты привело к усилению ее влияния на партийный дискурс «партий власти» и «конструктивной оппозиции». Показательно в этом отношении высказывание В.Суркова, адресованное к партийному активу «Единой России»: «Думаю, что наиболее удобная форма донести основные идеологические тезисы - это описать новейшую историю в оценках и под тем углом зрения, который в целом соответствует курсу Президента, и через это сформулировать наши основные подходы к тому, что было раньше, и к тому, что будет с нами в будущем» . При таком подходе вопросы государственного и национального строительства с неизбежностью должны были получить отражение в риторике не только политических партий, которые претендовали на роль «строителей нации» (или силы, их поддерживающей). Партии, которые концентрируют свое внимание на других проблемных измерениях, также должны были определить свои позиции по данному актуальному направлению.

Проблемное измерение «центр-периферия» наиболее полно раскрывается в работе скандинавского политолога Стейна Роккана «Центр-периферийная поляризация» . Роккан анализировал центр-периферийную проблематику в двух плоскостях - горизонтальной (как отношения между территориальными единицами) и вертикальной (как отношения между властными единицами внутри властной иерархии).

Концептуализируя понятие «центр», С. Роккан утверждал, что «центры упрощенно можно определить как привилегированные положения внутри территорий» . Центры представляют собой те «локусы, где принимаются самые важные решения, где основные акторы … обычно взаимодействуют между собой» . Центры создаются группами (элитами), которые контролируют ресурсы на данной территории (экономические, политические, информационные) и включены в процесс принятия политических решений. Соответственно эти элиты формируют и определяют конфигурацию и характер границ - территориальных, политических, экономических, культурных.

С. Роккан выделял два идеальных типа пространственного расположения различных центров по отношению друг к другу. Если центры располагаются на ограниченном пространстве, то данная система, в терминологии С. Роккана, является моноцефальной. Совпадение различных центров в одном пространстве приводит к концентрации власти в руках одной элиты или одного лидера. Такая организация власти характерна, например, для абсолютистских монархий.

Если центры рассредоточены в разных регионах, то такая система является полицефальной. Для нее характерна большая вариативность во взаимодействии между различными центрами, между центрами и устанавливаемыми ими границами, между различными регионами. Власть в полицефальной системе не замыкается на отдельных группах или личностях, соответственно она более прозрачна и в большей степени подвержена внешнему контролю. Классическим примером полицефальных систем являются либеральные демократии.

Периферия в работе С. Роккана используется как синоним понятия «регион». А регион определяется так же просто, как и центр: «регионы - это территории, которые окружают центры… Регион можно определить как ряд территориальных единиц, имеющих некоторые общие черты» . Периферии представляют собой «территории, которые так или иначе зависят от решений, принятых в центре» .

Под «отношениями между центром и периферией» мы понимаем характер взаимодействия, который складывался между центром и перифериями. Являясь более широким и обобщающим, в нашей работе данное понятие во многом используется как аналог центр-периферийной проблематики.

Понятие «центр-периферийная проблематика» является многогранным и включает в себя весь (или почти весь) комплекс проблемных зон, возникающих в процессе становления национального государства.

Составляющими элементами процесса становления национального государства выступают государственное и национальное строительство . Выделение данных элементов носит идеалтипичный характер и представляет собой познавательную модель - исторические траектории развития государств были сложнее и многообразнее, далеко не всегда они вписывались в данную схему. Кроме того, эти составляющие перманентно определяют некие линии напряжения, которые отражают проблемное измерение «центр-периферия», и вокруг которых строятся дебаты и дискуссии по данной проблематике.

Мы выделили следующие составляющие в рамках государственного строительства:

I. Определение внешних территориальных границ сообщества. Внешние границы могут трактоваться не только как территориальные, но и как границы внешнего влияния, например, как претензии политической системы на преимущественное влияние в геополитическом пространстве.

II. Создание внутренних границ, которые определяются доминирующими критериями регионального деления (этнокультурные, исторические, экономические, или совокупные показатели, например, совпадение этнокультурных и исторических границ, исторических и экономических и т.д.).

Центр-периферийная проблематика в рамках этой составляющей будет отражать представления о полномочиях регионов, о принципах территориальной организации, взаимодействия федерального центра и регионов.

III. Определение институтов и механизмов стандартизации внутреннего пространства - т.е. регулирующих институтов, обеспечивающих «механическую» интеграцию данного пространства. К ним относятся общие для всей территории правовые нормы, единые властные институции (бюрократия, вооруженные силы, госслужбы т.д.)

На уровне риторики данная сфера предполагает описание властных институтов, обоснование их функций и полномочий, роли центральной власти и других ветвей власти и т.д. Характер политического режима является основным механизмом стандартизации в данном сообществе.

В рамках национального строительства основной проблематикой становится определение принципов и механизмов «органической» интеграции общества. Механизмами могут выступать культивирование общих культурных норм, система образования, выделение государственного языка и т.д. Вся совокупность средств и механизмов социальной интеграции общества оформляется в модели политической макроидентичности, доминирующей в данной политии.

В качестве элементов государственного строительства мы выделили, во-первых, специфику обоснования выделения внешних и внутренних границ, а во-вторых, характер содержания и функционирования политических институтов в предвыборной риторике партий. Специфику границ мы рассматривали через 1) принципы внешней политики (внешние границы), 2) предлагаемый тип территориального устройства страны (внутренние границы); институциональный уровень - через тип политического режима, который рассматривается в программах партий как оптимальный для России. Предлагаемый (потенциальный) тип политического режима и выделение соответствующих ему институтов требует от партий определения своего отношения к существующему политическому режиму, системе организации и распределения власти в государстве, т.о. анализ измерения «центр-периферия» неизбежно влечет за собой необходимость исследования еще одного измерения - «отношение к власти». На этом основании мы выделяем в институциональном уровне такую составляющую, как отношение к существующему режиму и его институтам.

Интерпретацию внешних и внутренних границ государства, а также критериев членства в политии, представленную в партийной риторике, мы будем рассматривать через артикуляцию партиями внешнеполитического измерения, а также принципов административного деления страны и модели миграционной политики. Анализ внешнеполитического измерения позволит сделать умозаключения о том, как воспринимается партиями международное сообщество (агрессивное, источник вызовов и угроз, или добрососедское) и принципы взаимодействия с ним - партнерские, паритетные, иерархические и т.д. Специфика административного деления демонстрирует представление партий о характере «горизонтальной» организации центр-периферийного пространства (федеративная или унитарная система, национальное, культурное или территориальное выделение регионов), а миграционная политика позволяет увидеть принципы определения членов сообщества (т.е. «своих»), а также степень проницаемости границ для нечленов политии.

Принципы внешней политики, раскрываемые в предвыборной риторике.

Как уже отмечалось, у всех партий, кроме КПРФ , после 2007 г. наблюдается снижение доли внешнеполитического измерения в предвыборной риторике.

Для четырех партий (ЕР, СР, ЛДПР, КПРФ) характерна общая специфика презентации внешнеполитического измерения:

Во-первых, в риторике 2007 г. звучит сильный мотив угроз и вызовов, источником которых является внешнеполитическое пространство. В риторике ЕР в 2006 г. оформляется идея внешних угроз, которая транслируется партией и поныне - это «силы внешнего влияния», посягающие «на суверенитет и территориальную целостность страны» [Программа ЕР, 2006]. «Справедливая Россия» до 2007 г. практически не артикулировала внешнеполитическое измерение, однако ее появление в период V электорального цикла также сопровождалось идеей «враждебной силы» («Есть силы, заинтересованные в жестком ограничении влияния России на мировой арене. Нашей стране хотят отвести роль сырьевого придатка в глобализирующемся мире» [Предвыборная программа СР, 2007]).

У ЛДПР и КПРФ агрессивное восприятие внешнеполитического пространства сформировалось еще в конце 90-х годов , таким оно предстает и в риторике 2007 г.

Объектом угроз у всех партий выступает суверенитет страны, хотя их источник может интерпретироваться по-разному: например, у СР и КПРФ - это классовый антагонизм; у ЕР - политическая конкуренция в мировом пространстве, покушение на растущее влияние нового сильного игрока; у ЛДПР - этнокультурные и геополитические расколы («необходимо пересмотреть … связи с теми государствами, которые нарушают права русского населения», «… попытки уничтожить Россию как ядро самобытной Восточно-христианской цивилизации») .

Во-вторых, внешние вызовы и угрозы обосновывали необходимость укрепления государства и его силовых функций (в риторике 2007 г. этих партий большое внимание уделяется статусу армии, усилению силового потенциала страны и т.д.). В случае с «Единой Россией» мотив внешнеполитических угроз являлся контекстом для концепта суверенной демократии, который был представлен в программе 2006 г.

В-третьих, еще одной яркой чертой риторики 2007 г. является акцент на «перецентрировании» мира и переопределении места России в нем («Россия имеет все основания претендовать на роль одного из центров мирового влияния и обязательно станет таким центром», [Предвыборная программа ЕР, 2007] , 2007; «Россия должна стать центром интеграции государств, которые заинтересованы в политическом равноправии Востока и Запада» [Предвыборная программа ЛДПР, 2007]; «Внешняя политика должна быть направлена на укрепление статуса России как мировой державы» [Предвыборная программа СР, 2007]).

В 2011 г. выделенные тенденции не меняются.

Российские либеральные партии («Яблоко», СПС и «Правое дело» в 2011) предлагают иную версию внешнеполитического измерения. Для партий, как в период избирательной кампании 2007, так и 2011 г., характерно менее идеологизированное и более прагматичное отношение к данной тематике («Мы будем добиваться деидеологизации российской внешней политики, реалистичной оценки вызовов и угроз и интеграции России в систему международных институтов» [Предвыборная программа «Правого дела», 2011]). В риторике партий также присутствует мотив внешнеполитических угроз, однако они носят иной характер, угрозы не вписаны в систему межгосударственных конфликтов и универсальны для современного мира («терроризм, ядерные и ракетные технологии, СПИД, торговля наркотиками»).

Партии акцентируют тезис расширения международного сотрудничества, а внешнеполитический оппонент у них, как правило, отсутствует. Европа у либеральных партий выступает в качестве «значимого другого», ориентира экономического, социально-политического и культурного развития, а во внешнеполитической концепции является ее партнером («В условиях глобальных вызовов XXI века Россия и Европа смогут выжить только вместе» ).

Все партии выступают в своей риторике за формирование союзов разного рода со странами постсоветского пространства, однако если у либеральных партий основой кооперации выступают, прежде всего, общие экономические интересы, то для КПРФ, ЛДПР, СР и ЕР - это историко-культурная база (общее прошлое, культурная близость и т.д.). Целью сотрудничества со странами СНГ у парламентских партий выступают как экономические интересы, так соображения безопасности - противодействие «западной» агрессии. Россия в интерпретации партий также претендует на доминирующий статус в постсоветском пространстве («Мы должны обеспечить соответствующее общественное, политическое, экономическое и культурное влияние России на пространстве СНГ» ).

Отношение партий к миграции и миграционной политики.

Партии транслируют два основных ракурса оценки миграции - «культурный» и «рациональный». Первый из них рассматривает миграцию с точки зрения ее культурных последствий, тогда как второй акцентирует внимание на универсальности и закономерности миграционных процессов, а также на их рационально понимаемой пользе для страны. Оба эти ракурса могут сочетаться в партийной риторике, но одна из сторон всегда доминирует. Оба вектора задают разные логики характеристики границ - этнокультурная модель влечет за собой требование закрытости, тогда как «рациональная» - открытости.