Защитники царизма принимали только одну трактовку гражданского общества, которая была дана К.П.Победоносцевым. Комментируя известную триаду «самодержавие, православие, народность», которая еще со времен Николая I была объявлена доктриной официальной народности, он разъяснял, то ее следует понимать в смысле верности подданных не столько традициям вообще, сколько традиционному государственному устройству, т.е. самодержавию. Потому и гражданское общество, с его точки зрения, должно было возникать на основе единения народа вокруг царя и царской монархии. А первая революция развертывалась под совершенно противоположным лозунгом:

«Долой царя!».

Даже либеральные реформаторы, принадлежавшие к царской администрации, отстаивали принципы самодержавного устройства. Например, С.Ю.Витте связывал экономические успехи России с протекционистской политикой правительства, а экономические бедствия - с практикой свободной торговли. Опровергая утверждения ряда либералов, склонных к славянофильству, о наличии в России традиционной (общинной) системы местного самоуправления, которое способно быть институтом гражданского общества, С.Ю. Витте считал, что сила России в ином - в службе государевой, в самой строгой централизации. «Искусственно создаваемые органы самоуправления старались по возможности приблизиться... к службе государевой, и весьма скоро обращались в простые, лишенные всякой

самостоятельности органы администрации»1. Из этого С.Ю.Витте сделал вывод,

что никакого логического противоречия между идеей самодержавной монархии и идеей местного самоуправления, на основе которого и должно формироваться гражданское общество, не существует.

В разгар первой революции С.Ю.Витте выступил инициатором нескольких реформ, направленных на модернизацию самодержавного государственного устройства. Он стал инициатором создания законодательной Государственной Думы, идея которой была выдвинута еще раньше М.М.Сперанским, хотя большинство демократических реформ, как известно, оказались эфемерными, а после поражения революции фактически были сведены к нулю. Однако и провозглашение свобод, и создание представительного внесословного законодательного органа общегосударственного масштаба были важными шагами в деле становления предпосылок гражданского общества. Будучи либеральным политиком, С.Ю.Витте одним из первых высказался за разрушение крестьянской поземельной общины, за придание ей чисто территориально- административных функций. Источник бед России он видел в том, что ее «народ воспитывается в отсутствии понятия о собственности и законности»1. Причина этого - уравнительное, т.е. общинное землепользование. Это была установка на создание гражданского общества собственников по западному типу. Но сам С.Ю.Витте признавал, что такой путь потребует большого исторического времени.

Еще более радикальную позицию по данному вопросу занимал другой реформатор - саратовский губернатор, а потом министр внутренних дел и премьер П.А.Столыпин. В отчете царю в 1905 г. он писал: «Единственным противовесом общинному началу является единоличная собственность. Она же служит залогом порядка, так как мелкий собственник представляет из себя ту ячейку, на которой покоится устойчивый порядок в государстве».

Поборниками прозападного курса социального и экономического развития

России фактически выступали и представители либерально-демократического движения, которое благодаря вступлению в земское движение разночинной интеллигенции превратилось во влиятельную политическую силу в начале XX в. Либеральное общественное движение зародилось в России в условиях осуществления земской и городской реформ при Александре II. Его участники стремились расширить участие крестьянства и городских низов в органах местного самоуправления, укрепить права этих органов, сделать их более независимыми от бюрократических властей. Тем самым, несмотря на сопротивление самодержавия, складывалась еще одна основа гражданского общества,немыслимого без суверенности или хотя быавтономности внесословных органов местного самоуправления.

Среди земцев преобладали сторонники идей славянофилов, верившие в своеобразие исторического пути России. Но после поражения выступавшего под социалистическим флагом народничества, которое привлекло к себе радикальную разночинную интеллигенцию, последняя устремилась в имевшее легальные перспективы земское движение. В результате в этом движении появилась мощная, тоже прозападная в своей основе либерально- демократическая струя, отражавшая оппозиционные по отношению к самодержавию настроения радикальной интеллигенции.

Среди видных представителей либеральной демократии были в прошлом сторонники народнических взглядов, славянофильства и марксизма («легальные марксисты»). К их числу можно отнести политических деятелей П.Н.Милюкова и А.И.Гучкова. Они стремились к созданию в России гражданского общества западного типа с конституционным устройством, широкими правами граждан, свободой индивида, опирающегося в своей жизнедеятельности на принцип неприкосновенности частной собственности. Оба политика сыграли видную роль в свержении царской монархии и создании Временного правительства. П.Н.Милюков считал, что российское «военно-национальное» государство должно превратиться в «промышленно-правовое»: «Свободное развитие производительных сил... не мирится с произволом и насилием и перестраивает все внутреннее устройство государства на твердой основе закона и права»2. Начало такому превращению, по его мнению, положило становление системы народного представительства в России (Государственной Думы). «Там, где народ имеет своих законных представителей, где через своих представителей он участвует в издании законов своей страны... и в надзоре за правильностью действий всех чиновников, начиная с министров, там жители страны суть «граждане», а не бесправные обыватели».

П.Н.Милюкову противостоял представитель правого крыла кадетской партии В.А.Маклаков, еще более убежденный сторонник западной модели общественного развития. Он отстаивал умеренно-эволюционный путь развития Росси и при сохранении существующей самодержавной власти. «Со времени Петра, - писал В.А.Маклаков, - власть была много выше общества и народа и вела их к их же благу насилием». «Совместное участие власти и общества в управлении государством» В.А.Маклаков считал условием возрождения России.

Широкий резонанс в российском обществе встретил сборник «Вехи», в

создании которого участвовали видные кадетские теоретики и некоторые другие авторы. В «Вехах» фактически осуждалась революция, прямо выражалась верноподданническая признательность властям за то, что царское самодержавие ограждает «образованный класс» от «ярости народной». Веховцы подвергли уничтожающей критике радикальную интеллигенцию, якобы ничего общего не имеющую с народными интересами. Русскому либерализму, отмечал П.Б.Струве, «острая отщепенская суть интеллигента ... совершенно чужда». Это

«отщепенчество» интеллигенции бывший легальный марксист П.Б.Струве видел в ее «противогосударственности», «безрелигиозности» и «космополитизме». С этим не соглашался даже П.Н.Милюков. Он возражал: «Интеллигенция ... только одна и была государственна в России. Она была государственна против старого вотчинного режима, против полного почти отсутствия сознания права в народной массе, против нарушения закона бюрократией и злоупотреблений законом привилегированных классов, против «темных стихий» народного инстинкта и против известной части революционных доктрин»Веховцы обвиняли интеллигенцию в том, что она ставит благо народа «выше вселенской истины и добра», что для нее характерны «аскетическое отрицание богатства» и абсолютизация идеи «распределительной справедливости». Так, С.Н.Булгаков призывал интеллигенцию «покаяться» и заменить свое мировоззрение (позитивистское и материалистическое) новым «религиозным сознанием», конечная цель которого состоит в создании «царства Божия на Земле».

Таким образом, либерально-демократическое направление в своей оценке будущего гражданского общества в России пошло по пути, уже пройденному либеральной частью славянофилов. Однако наиболее яркие мыслители Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, С.Л.Франк (бывшие «легальные марксисты») обратились к консервативно-утопическим социально-религиозным идеям, пытаясь совместить их с очищенным от западных перекосов либерализмом. Они призывали отказаться от прежних социальных идеалов и доминирования социального над духовным. В центр социума они ставили свободную личность, связанную с другими личностями и обществом духовностью, в первую очередь религиозной. Сторонники персонализма (Н.А.Бердяев, Л.Шестов, отчасти Н.Лосский) воспринимали мир как творение Бога, а общество как множественность существований, сознаний, воли, личностей. Личность в полноте ее конкретных проявлений не может быть отчуждена от общества («не

«Я», а «Мы»), утверждает себя в нем посредством свободного волеизъявления. При этом бытие человека воспринимается как нерасчлененность личности и общества (субъекта и объекта) и толкуется как непосредственно данное человеческое существование (непознаваемая экзистенция). Поэтому споры о том, что важнее - общество или личность - бессмысленны. Они существуют только во взаимодействии друг с другом («бытие-в-мире»). Таким образом, Н.А.Бердяев, Л.Шестов и их последователи заложили основы нового философского направления - экзистенциализма, одним из первых в XX веке показавшего, что духовная свобода - это главный атрибут гражданского общества.

Н.А.Бердяев признавал, что русскому народу присущ своеобразный коллективизм, основанный на духовности, соборности, у него «совсем не было индивидуализма, характерного для европейской истории»1. Однако и равенство не ведет к свободе: «Социальная правда должна быть основана на достоинстве каждой личности, а не на равенстве»2. С этих позиций Н.А.Бердяев осуждал коммунизм как разновидность тоталитаризма. И вместе с тем отмечал, что «социально в коммунизме может быть правда, несомненная правда против лжи капитализма, против социальных привилегий».

С.Л.Франк, развивая учение В.С.Соловьева, утверждал, что «всеединство» позволяет в онтологическом плане рассматривать плюралистическое общество, построенное на принципах блага, истины и красоты, как единое, вечное, идеальное целое. Таким, с точки зрения русских философов, и должно было стать гражданское общество, духовной основой которого явилась бы «свободная теософия», или учение о Софии, рассматриваемой как премудрость божья, начало, посредствующее между Богом и миром.

Наиболее взвешенной по отношению к проблемам гражданского общества явилась позиция участника веховского сборника известного юриста Б.А.Кистяковского. Он показал ложный характер представлений об исключительно этической, а не правовой ориентации народа, подметил его тяготение к особенно интенсивным видам организации своей жизни (общинный быт, поземельная община, артельный труд и т.д.). Основу прочного правопорядка в обществе он видел в свободе личности и ее неприкосновенности. Это была общая для всех либералов позиция. Революционную интеллигенцию он упрекал в слабости правового сознания, в подмене формально-юридических норм нравственными постулатами, в преувеличении оценки социальной природы конституционного государства и недооценке его правового характера. Подобные изъяны в правосознании сказывались и на отношении революционной интеллигенции к проблемам гражданского общества: они фактически игнорировались. Предполагалось, что в результате революции страна сразу перейдет к социалистическому обществу, свободному от социальных противоречий. Причем, ориентируясь на захват власти, революционеры вместо господства принципов права ориентировались на насилие. Между тем русский народ обладал своим самобытным правосознанием, что выразилось в его способности создавать свои организации и их правовые формы.

Рисуя контуры гражданского общества, основанного на праве, а не только на законе, Б.А. Кистяковский писал, что в результате поражения революции

«наша интеллигенция, наконец, поняла, что всякая социальная борьба есть борьба политическая, что политическая свобода есть необходимая предпосылка социалистического строя». И далее указал на такой признак гражданского общества, как конституционное государство, которое, несмотря на господство в нем буржуазии, предоставляет рабочему классу больше простора для борьбы за свои интересы, обеспечивает необходимые рабочему классу свободы слова, стачек, собраний, признание безотносительной ценности личности и т.д.

Неразрывная связь права и цивилизованного гражданского общества была подробно исследована в монографии видного юриста С.А.Котляровского

«Власть и право. Проблемы правового государства». Правовое государство он фактически отождествлял со справедливым общественным устройством, т.е. гражданским обществом, так как закон и способ его создания в таком обществе всегда справедливы. С.А.Котляровский считал несовместимой с гражданским обществом традиционную для народного миросозерцания идею уравнительной справедливости, «которая неминуемо должна была пониматься как равнение к низу». Нравственным, писал он, может быть лишь обеспечение достойного существования человеческой личности.

В то же время либералы, тяготевшие к социализму, по-иному оценивали уравнительный характер представлений русских людей о свободе и демократии.

«Ограничение свободы, - писал М.М. Ковалевский, - столько же личной или гражданской, сколько и политической, стояло в прошлом в тесной связи с неравенством, порождаемым разнообразнейшими видами опеки, какие тяготели над личностью… Уравнительная свобода потому, - утверждал ученый, - не является химерой, а положительным требованием современной гражданственности, что ею автономия личности признается не препятствием, а условием развития общественной солидарности»1. Почти аксиомой он считал то,

«что прогресс личности немыслим без прогресса общественности и что, в

частности, эмансипация индивида связана с развитием опирающейся на равенство солидарности»2.

Против призывов к усвоению «буржуазного духа» индивидуализма выступал и видный экономист, историк М.И.Туган-Барановский, активный деятель партии кадетов, один из организаторов и теоретиков кооперативного движения в России. Он показал несостоятельность критики веховцев в адрес интеллигенции за признание ею «безусловного примата общественной формы». В действительности и «личность, и общественные формы обусловливают и определяют друг друга»3. В гражданском обществе, как следовало из этой мысли, личность, сохраняя свою суверенность и автономность, в то же время неотделима от такого общества.

Крупный вклад в развитие либерально-демократических идей о гражданском обществе внес правовед и историк П.И.Новгородцев. В его

докторской диссертации «Кант и Гегель в учениях о праве и государстве» проанализированы и фундаментальные установки этих мыслителей по проблемам гражданского общества. В монографии «Об общественном идеале» П.И.Новгородцев, отталкиваясь от вывода И.Канта о том, что личность является центром и целью нравственного мира и потому не может быть принесена в жертву обществу, соединил эту идею с гегелевской идеей правового государства. В результате, считал ученый, правовой и нравственный идеал соединяет личное и общественное начала, создает связь личности с обществом в целом, обеспечивающим конкретное, исторически обусловленное взаимодействие индивидуальностей. Признавая этот идеал недостижимым (трансцендентным), он стремился синтезировать западническую идею правового устройства социальной жизни с православной традицией внутреннего преобразования личности, что заставило его сосредоточить свое внимание на религиозном обосновании свободы и справедливости.

Вместе с тем П.И.Новгородцев подчеркивал: если в эпоху Просвещения правовое государство имело задачу путем революционного отрицания обеспечить равенство и свободу как основы справедливой жизни, то современное российское государство призвано путем реформ «наполнить эти начала положительным содержанием», а это недостижимо немедленно и необозримо в «своем дальнейшем развитии и осложнении».

Подводя итог, следует признать, что, несмотря на противоречивость своих оценок, различные течения внутри либерально-демократического лагеря ближе всего подошли к созданию адекватной российским реалиям начала XX века модели гражданского общества. В центре его - свободная личность, наделенная необходимыми политическими и гражданскими правами и обладающая достойным обеспечением своих материальных и духовных потребностей. Эта личность не отделена от общества, не противостоит ему, а инкорпорирована в нем. Вне общества нет личности, а без свободной личности общество не может считаться гражданским, остается феодальным, теократическим, первобытным.

В этот же самый период в среднеазиатской части Российской империи зародились и получили распространение различные идейные течения, сторонники которых выступали за более справедливое общественное устройство и освобождение от власти деспотических режимов. В качестве одного из внешних факторов в Средней Азии большой резонанс вызвали движения бабидов и бехаитов, возникшие в Иране в XIX в. Основатель первого из них - Баб (Сейид Али Мухаммед) - призывал к борьбе за справедливость, равенство в общественном устройстве, гарантию и защиту прав людей. Бехаулла (Мирза Хусейн Али) был сторонником мирных действий во имя создания всемирной дружной человеческой семьи.

Аналогичные идеологические воззрения формировались и у киргизов. Например, бродячий философ Асан-кайгы проповедовал сострадание и справедливость, любовь к ближнему и своей земле. Толубай-сынчы ратовал за облегчение жизни обездоленных, предсказывал наступление времени, когда морально возвысившиеся люди будут жить в мире, взаимной приязни и согласии. Санчы-сынчы остро критиковал порядки, утвердившиеся в обществе, призывал народ к борьбе против угнетателей.

В XIX в. появились письменные произведения, авторы которых (акыны- письменники) в поэтической форме воспевали справедливость, характерную для традиционного уклада общественной жизни в прошлые времена. Близкий родственник и советник видного кыргызского государственного деятеля Ормон- хана Калыгул Бий прославлял добрых родоправителей, заботящихся о благе всех сородичей. Молдо-Нияз критиковал жестокость правителей, преступное поведение ставленников кокандского хана. Поэзию этих авторов «пронизывают гражданственность, патриотизм и… жизнеутверждающие мотивы». Она пользовалась «большой любовью среди различных слоев населения - от анапской среды до обездоленных бедняков скотоводов». Идеи гражданственности содержатся в творчестве популярных манасчи и акынов Балыка Кумара уулу, Тыныбека Жаныя уулу, Сагымбая Орозбака уулу и других.

Руководствуясь принципом «разделяй и властвуй», кокандские правители активно использовали в своей администрации выходцев из кыргызских родов. В результате кыргызская родовая элита все более отрывалась от основной массы своих соплеменников, ненавидевших кокандских поработителей. Но были и редкие исключения, свидетельствовавшие о сохранении гражданских традиций у части родовой элиты. Когда от рук заговорщиков в 1862 г. погиб главный визирь при кокандском хане Алымбек-датка, до этого властвовавший на Алае, его вдова Курманджан-датка взяла в свои руки функции алайского родоправителя. Ее официально признали не только сородичи, но и представители российской администрации, в том числе генерал М.Скобелев, а также бухарский эмир и кокандский хан. История Курманджан-датки - яркое свидетельство свободного положения женщины в Киргизияе, без которого не может быть подлинного гражданского общества.

В это время киргизы жили целыми родами. Родовое поселение иногда простиралось на двадцать и более километров. Часть его жителей занималась земледелием, другая - скотоводством. Бедняки чаще всего селились поближе друг к другу и совместно пасли свой скот. Сложившейся аристократии не было, так как манапами и баями зачастую становились простые люди, заслужившие свой социальный статус умом, опытом, храбростью, другими личными качествами. Причем по российским положениям 1867 и 1886 гг. баями могли быть избраны любые жители той или иной волости, независимо от того, являлись ли они манапами. Осуществляли они полномочия «по доверенности народа».

Эти демократические нормы, которых уже не было у многих соседних народов, укрепляли традиции ранней гражданственности кыргызов, проявлявших свою гражданскую зрелость и патриотизм в охватившей целое столетие борьбе с деспотизмом кокандских правителей. Восстания, следовавшие одно за другим, закончились лишь вместе с ликвидацией самого ханства. Эта борьба велась под девизом восстановления кыргызской государственности. В 1842г. на съезде племен главой северных киргизов был избран манап Ормон.

Важным фактором формирования гражданского общества в Киргизии стала тесная взаимосвязь с русскими. Только Россия могла ускорить процесс освобождения Киргизии от владычества кокандских феодалов. Это прекрасно понимали представители кыргызской просвещенной элиты. Большую роль в сближении с Россией сыграли Джантай Карабеков и его сын Шабдан-Батыр. Последний внес огромный вклад в объединение народа и своим миротворческим вмешательством не допускал кровопролития между киргизами и русскими войсками, занявшими в 1860 г. Северный Киргизия. Всю последующую жизнь Шабдан Джантаев посвятил просвещению своего народа, при этом оставаясь неграмотным. Он отличался великодушием и бескорыстием, приучал кочевой народ к земледелию, ремеслам и строительству стационарных жилищ, был настоящим гражданином, не стремившимся к подчинению себе других, а помогавшим словом и делом всем, кто в них нуждался.

Положение Киргизии в Российской империи не было однозначным. Как уже отмечалось, российские власти в целом не стремились к силовым методам решения возникавших проблем, но они все же имели место. Царская администрация делала лишь первые робкие шаги в развитии экономики, образования, общественной жизни. Например, была введена выборность баев. В основном же господствовала военно-полицейская администрация, опиравшаяся на местных феодалов и родовую верхушку. Среди кыргызского народа нарастало недовольство, неоднократно вспыхивали народные восстания. Тем не менее, идеи гражданского общества уже проникали в сознание народа. Они приходили из России, распространялись образованными киргизами. Просвещенная часть киргизского общества взаимодействовала с теми русскими чиновниками и интеллигентами, которые заботились о процветании края и благосостоянии населения. Имена блестящих ученых П.П.Семенова-Тян-Шанского, Н.М.Пржевальского, востоковеда В.В.Бартольда, художника В.В.Верещагина навсегда вошли в историю Киргизии.

Для реализации идеи гражданского общества необходимо было массовое народное движение. Благодаря трем российским революциям, оно постепенно набирало силу и в этой части империи. Революция 1905-1907гг. еще мало отразилась в сознании большинства киргизов, но, несомненно, взбудоражила кыргызскую интеллигенцию, увидевшую, насколько непрочным оказался самодержавный строй в России. Это способствовало росту гражданского самосознания просвещенной элиты. Но после поражения революции колонизаторская политика самодержавия ожесточилась. После объявления столыпинской земельной реформы сотни тысяч русских крестьян двинулись на «свободные» земли коренных народов Сибири и Средней Азии. Из переселенцев создавалась имущая сельская верхушка, призванная помогать удерживать «в узде» непокорных инородцев. На территориях Северной Киргизии и прилегающих к нему землях Казахстана разместилось семиреченское казачье войско, задачей которого было не только оберегать границу с Китаем, но и подавлять в случае необходимости выступления не принимавших новые порядки аборигенов. Характерно, что на офицерские должности в этом войске ставились и представители родовой элиты местных народов. Захват переселенцами родовых земель коренных народов вызывал социальные конфликты, которые использовались царской администрацией как предлог для насильственных действий против местного населения.

Между тем революционные идеи все больше проникали и в киргизскую

«глубинку». Здесь появлялись члены революционных партий, которые вели просветительскую и пропагандистскую работу с местным населением, добиваясь укрепления сотрудничества между трудящимися - представителями разных национальностей. Одним из них был М.В.Фрунзе, родившийся в семье фельдшера в Бишкеке (Пишпеке) и пользовавшийся доверием со стороны простых киргизов. В это же время достигли пика в своем творчестве великие акыны и манасчи Женижок, Тоголок Молдо, Токтогул Сатылганов, Сагымбай Орозбак уулу, формировавшие духовную общность своего народа.

С началом Первой мировой войны экономическое и социально- политическое положение народов Средней Азии значительно ухудшилось. Растущее недовольство вылилось в вооруженное восстание, охватившее значительную часть территории Казахстана и Киргизии. В нем участвовали и некоторые деятели, являвшиеся большевиками или близкими к ним по своим взглядам, например, А.Джангильдин, А.Иманов. Последовала жестокая расправа над восставшими. Десятки тысяч киргизов и казахов вынуждены были бежать в Китай, в том числе и дед автора настоящей работы Акай Токоев, вернувшийся на родину лишь после свержения царизма.

2. Трансформация марксистской модели гражданского общества в условиях практической реализации

Встав во второй половине XIX в. на путь капиталистического развития, Россия быстро меняла свою социальную структуру. Купечество, занявшиеся предпринимательством дворяне, крестьянская верхушка становились капиталистами. Городская и сельская беднота превращалась в пролетариев. Обуржуазивались состоятельные слои разночинной интеллигенции. Но до возникновения сплоченного «третьего» сословия, способного стать решающей силой в борьбе против феодальных порядков, было далеко. В стране преобладали общинное крестьянство и городская торгово-ремесленная масса, еще только превращавшаяся в мелкую буржуазию. В таких социальных условиях западный тип гражданского общества, способного объединить весь народ или хотя бы его большинство, утвердиться в стране не мог. Гражданское общество, если оно и возникло бы, обречено было на полную зависимость от государства, так как большинство населения относилось бы к этому обществу безразлично, а то и враждебно. Поиск модели гражданского общества, адекватной российским условиям, продолжался. На первое место в сознании поборников социального освобождения страны вышли марксистские модели общественного устройства.

Первым убежденным марксистом в России по праву считается Г.В.Плеханов. Созданная им в 1883г. группа «Освобождение труда» положила начало социал-демократического движения в стране. Г.В.Плеханов был убежденным сторонником социальной революции, уничтожения самодержавия, переустройства общественной жизни на началах социализма. Применительно к России он рассматривал проблему гражданского общества с общих для всех социал-демократов позиций: сначала капитализм должен создать и укрепить класс, способный возглавить борьбу народа за социальную справедливость, а до этого реальным является только демократическое развитие страны, в рамках которого и формируются начала гражданского общества в соответствии с западными моделями. Г.В.Плеханов жестко критиковал идею русской самобытности, защищавшуюся либеральными народниками. Сам, находясь в прошлом на народнических позициях, он считал возможным достижение социализма в результате народной революции через общину. «Коллективное владение землею, - писал Г.В.Плеханов, - может послужить исходным пунктом для организации всех сторон экономической жизни народа на социалистических

началах». Но, став марксистом, он увидел, что в основе российского деспотизма лежали именно те «вековые устои народной жизни» (т.е. общинные отношения), которыми восхищались народники.

По оценке Г.В.Плеханова, самодержавие исчерпало свои возможности в развитии производительных сил. «Его опека не только уже не нужна, но прямо вредна нашей промышленности»2. Потому «торгово-промышленное сословие» может изменить существующий общественный строй. Но теоретик марксизма считал, что в авангарде борьбы с самодержавием окажется, прежде всего, интеллигенция, которая должна быть просвещена как можно лучше. Эту задачу и призваны были выполнить социал-демократы.

От многих идей Г.В.Плеханова отталкивались меньшевики, утверждавшие, что основным союзником пролетариата в демократической революции может выступить не крестьянство, а либеральная буржуазия и особенно либерально- демократическая интеллигенция, рупором которой была левоцентристская партия кадетов. С точки зрения меньшевиков, демократическая революция в России должна была привести к власти буржуазию, которая под нажимом народных масс осуществит демократические преобразования, ускоряющие процесс экономического развития страны и, следовательно, становление индустриального пролетариата. Гражданское общество, которое утвердится на этом этапе, - это демократическое общество собственнических элементов.

Рабочий класс в лице своих наиболее развитых и социально активных представителей также участвует в формировании такого общества, но решающая роль в нем должна принадлежать «среднему классу», который в России еще окончательно не сформировался. В результате неизбежно возникло бы гражданское общество, охватывающее лишь меньшинство народа. Его основная часть - рабочие, трудовое крестьянство, низшие слои интеллигенции - оказалась бы за рамками этого общества.

Между тем в истории уже были попытки создания гражданского общества из меньшинства населения. В республиканской Древней Греции гражданами считались лишь свободные и к тому же обладавшие определенным достатком люди. Численно преобладавшие рабы, а также женщины гражданскими правами не обладали. То же было и в древнем республиканском Риме, а также в тех республиках, которые возникали в средневековой Европе, в том числе и на Руси (Новгород, Псков и другие). Такие гражданские общества были крайне неустойчивы. Они, как правило, сменялись тираническими правлениями, при которых все население лишалось гражданских прав.

В России, как уже отмечалось, некоторые устойчивые институты гражданского общества стали возникать после отмены крепостного права. Но большинство населения оставалось вне их сферы деятельности. Все надежды на становление гражданского общества в России меньшевики связывали с развитием демократии на европейском континенте. Они считали, что о социалистическом преобразовании России говорить не приходится, «поскольку таковое преобразование не началось в передовых капиталистических странах, поскольку в самой России производительные силы стоят на чересчур низкой ступени развития».

Большевики исходили из того, что социалистическая революция приведет к слому эксплуататорского государства. При этом предполагалось, что гражданское общество не подвергнется таким стремительным и крутым изменениям. Согласно теории марксизма, после социалистической революции начинается более или менее длительный процесс перерастания старого общества в новый тип социальных отношений. В «переходный период» «родимые пятна капитализма» могут сохраняться на протяжении десятилетий.

Для того, чтобы обеспечить переход к социализму, победившие классы - рабочие в союзе с трудовым крестьянством - устанавливают свою диктатуру и создают новое государство. Но характерно, что когда некоторые лидеры II

Интернационала попытались опровергнуть вывод российских социал-демократов о диктатуре пролетариата как государстве трудящихся, представить такую диктатуру как определенное состояние общества, закрепляющее ведущее положение в нем рабочего класса, В.И.Ленин стремился доказать, что у К.Маркса в данном случае речь идет именно о государстве. Общество рабочих и крестьян, по мысли В.И.Ленина, не могло быть ни диктаторским, ни политически однородным, ни тоталитарным. Но в действительности на протяжении десятилетий в Советском Союзе сохранялись общественные структуры, не являвшиеся последовательно социалистическими. В советских конституциях всегда провозглашалось лишь то, что социалистическая собственность, социалистическая идеология, социалистическое единство народа являются основами советского государственного устройства, а не уже достигнутым реальным состоянием общества в целом. Позднее КПСС отказалась от характеристики советского государства как диктатуры пролетариата, положение же о ведущей роли (гегемонии) рабочего класса в обществе сохранялось. Хотя в действительности такая роль все больше переходила к научно-технической интеллигенции, объявленной некоторыми торопливыми социологами наиболее квалифицированной частью рабочего класса.

Как и все социал-демократы, В.И. Ленин до событий 1905-1907 гг. допускал, что между демократической и социалистической революциями в России пройдет более или менее продолжительный период. Тогда на демократическом этапе первоначально утвердилось бы гражданское общество такого же типа, как и в европейских странах, то есть обеспечивающее гегемонию демократических слоев буржуазии. Но активное участие в революции крестьянства, далеко еще не ставшего частью «третьего сословия», показало, что у пролетариата есть надежный союзник, составляющий подавляющее большинство населения страны. Причем союзник, способный быть таковым и на первом, и на втором - социалистическом этапе революции. Опираясь на идеи

К.Маркса и Ф.Энгельса о соединении пролетарской революции и крестьянской войны, В.И.Ленин разработал учение о перерастании демократической революции в социалистическую путем обеспечения союза с основными слоями крестьянства в борьбе и за демократию, и за социализм. В связи с этим вставал вопрос о приемлемом для пролетариата механизме включения крестьянства в гражданское общество.

Уже в годы первой революции творчество масс вызвало к жизни низовую организационную ячейку такого общества - Советы рабочих и крестьянских депутатов. Взяв на себя исполнение ряда государственных функций, они превратились в ходе Октябрьской революции в непосредственно взаимодействующие с гражданским обществом правительственные органы государственной власти. Большевистский лозунг «Вся власть Советам!», поддержанный также и левыми эсерами, был фактически установкой на создание сливающейся с гражданским обществом системы народовластия.

Народовластие объявлялось большевиками тождественным подлинной демократии. Действительно, дословный перевод термина «демократия» - власть народа. Но у народовластия есть и другой аспект - народоправство, народный суверенитет. Последние два понятия, несомненно, являются характеристиками гражданского состояния общества. Это и давало возможность большевикам использовать термин «социалистическая демократия» как синоним гражданского общества. При этом подразумевалось, что такое общество призвано объединять весь трудовой народ, а не только обеспеченные и самодостаточные слои населения. По Конституции РСФСР 1918 года эксплуататорские элементы вообще исключались из числа равноправных членов революционного гражданского общества, лишаясь права избирать и быть избранными в представительные органы государственной власти, то есть в Советы, которые были, как отмечалось выше, одновременно и важнейшими ячейками гражданского общества, объединявшими все трудовое население.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Государство также объявлялось по-новому демократическим. Формально- юридические гарантии гражданских прав в нем носили второстепенный характер. К тому же государство рассматривалось как отмирающее, постепенно передающее свои функции всему обществу и его структурным элементам. Первоначально предполагалось упразднить даже армию и заменить ее всеобщим вооружением народа. Но начавшаяся гражданская война и интервенция заставили встать на путь создания регулярной, рабоче-крестьянской армии.

Фактическое отождествление В.И. Лениным советской демократии как принципа устройства нового государства с гражданским обществом (характерно, что в Конституции РСФСР 1918 года в статье 9 прямо провозглашалось, что советское государство «есть свободное социалистическое общество всех трудящихся России») отражало, как пишет профессор Л.С. Мамут, «понимание демократии на руссоистско-якобинский лад - как верховенства, суверенитета народа, а не как политико-юридического пространства, необходимого для осуществления прав и свобод личности, каждого отдельного индивида».

Показательно, что последовательный критик теории и практики «русского коммунизма» Н.А.Бердяев признавал, что свобода выбора (индивидуальная свобода) необходима человеку, но она раздваивает и ослабляет его энергию. Однако без нее не может наступить «настоящая созидательная свобода»2. В Советской же России, по мнению Н.А.Бердяева, «понятие свобода относится исключительно к коллективу, а не личному сознанию»3. В то же время личность, приспособившаяся и слившаяся с коллективом, получает огромную свободу в отношении ко всему остальному миру. «В коммунизме, - писал Бердяев, - есть здоровое, верное и вполне согласное с христианством понимание жизни каждого человека как служения сверхличной цели, как служение не себе, а великому целому. Но эта верная идея искажается отрицанием самостоятельной ценности и достоинства каждой человеческой личности, ее духовной свободы». И далее автор доказывал, что революционная коммунистическая мораль неизбежно остается беспощадной к живому конкретному человеку, который рассматривается как кирпич, нужный для строительства коммунистического общества, как средство, а не цель такого строительства, что при коммунизме совершенно отрицается свобода совести, свобода мысли, свобода духа. «Русский коммунизм… есть деформация русской идеи, русского мессианизма и универсализма, русского искания царства правды… «.

Исторический опыт показал, что в ряде случаев советское государство

игнорировало индивидуальную свободу граждан. Но коллективная свобода трудящегося человека позволяла ему ощущать себя защищенным в своих правах. Отсюда величайший энтузиазм и сплоченность народа в переломные для судеб страны периоды (гражданская война, первые пятилетки, Отечественная война, послевоенное восстановление и т.д.). С середины шестидесятых годов ушедшего века новое звучание приобрел вопрос о зависимости государства от гражданского общества. Государство оказалось под двойным общественным контролем: с одной стороны, это сами граждане, их массовые организации, с другой - аппарат правящей партии, которая, несмотря на огосударствление, сохраняла также и свойства общественного объединения.

В принципе, система народовластия - самый эффективный механизм обеспечения партнерского взаимодействия гражданского общества и правового государства. Корпоративизм, а тем более элитарность, усиливают, как считают либеральные теоретики, профессионализм, а, следовательно, и эффективность государственного управления. Однако известно, сколько выдающихся политических и государственных деятелей вышло из народных масс. Поэтому опыт советской системы организации народовластия был привлекательным для многих стран. Характерно, что и сегодня идея вовлечения трудящихся в государственное и общественное управление реализуется во многих демократических государствах. Гражданское общество и демократическое правовое государство не должны отделяться друг от друга. Взаимодействуя, они обеспечивают суверенитет народа, стоящий выше любых корпоративно- клановых управленческих систем.

Советы возникли как широкие ассоциации трудящихся, которые как представительные органы не только влияли на управление, но и сами исполняли функции государственной власти. При таком гос устройстве решающая роль в политике, экономике, духовной жизни отводилась обществу, объединенному Советами, а государство превращалось в инструмент, осуществляющий его волю. Тем самым закладывались условия для совмещения государственных и общественных функций, что не противоречило основополагающим принципам устройства гражданского общества, отделяющего себя от государства, но не противопоставляющего ему свои структуры.

Непременной чертой гражданского общества является его плюралистическое устройство. В советских же условиях стало создаваться гомогенное, т.е. однородное в социальном и духовном отношениях общество. Между тем гомогенность не исключает наличия разнообразных интересов у различных общественных групп, политических течений, духовных общностей. В главном эти интересы могут совпадать, а в частных жизненных проявлениях - расходиться. Регулятором этих групповых интересов, а также многообразных индивидуальных интересов и призвано быть гражданское общество. Иначе такую регулирующую роль берут на себя административно-командные структуры, связанные либо с государством, либо со стремящимися установить свое господство в обществе иными политическими, экономическими, идеологическими силами.

В существовавшем в Советском Союзе гомогенном обществе противоречия в общественных отношениях сохранялись. Роль главного стабилизатора общественных отношений выполняло государство. Но оно постоянно признавалось важнейшей составной частью гражданского общества («государство - это мы»). Предполагалось, что с отмиранием классов и государства именно гражданское общество социалистического типа станет основой принципиально нового бесклассового коммунистического общества. В Конституции СССР 1977 года совершенствование государственного аппарата, усиление правовой основы государственной и общественной жизни, все более широкое участие граждан в управлении делами государства охарактеризованы как основное направление развития политической системы советского общества; то есть не только Советы, но и государство в целом определены как важнейший институт гражданского общества.

Тенденция к растворению государства в обществе, а точнее - к этатизации последнего, фактически снимала проблему гражданского общества. Считалось, что не само общество защищает свои права, а делает это через посредство такого мощного орудия, как государство. Но ведь государство - всего лишь инструмент в руках народа. Переплетение функций общества и государства неизбежно, но отождествление этих функций отрицательно сказывалось на состоянии и общества, и государства.

В советской литературе толкование конституционного статуса граждан всегда противопоставлялось концепциям западных моделей гражданского общества, сводящим проблему суверенитета личности к гражданским свободам, под которыми подразумевается, прежде всего, степень «автономии» личности от государства и от других граждан. Считалось, что без включения в этот статус экономических, социальных и культурных прав, во-первых, коллективных, а, во- вторых, предоставляемых самим государством, «немыслима подлинная свобода человека». Но совершенно ясно, что человек должен быть свободен и от государства, и от его благодеяний, и от тех общественных институтов, которые подчиняют индивида своей воле. Человек должен сам распоряжаться своей судьбой, а это возможно только в рамках гражданского общества.

Как известно, В.И. Ленин в последние годы своей жизни стремился пересмотреть точку зрения на природу социалистического строя. Реализация идеи построения гомогенного общества была отодвинута на будущее. Если в Конституции РСФСР 1918 года закреплялась норма, согласно которой лишались избирательного права лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли, живущие на нетрудовой доход, частные торговцы, торговые и коммерческие посредники, монахи и служители религиозных культов, а также члены царствовавшего в России дома1, то с переходом к нэпу В.И. Ленин ставит вопрос о привлечении к участию в управлении и буржуазии, лояльно относящейся к рабоче-крестьянской власти.

Это было явное признание необходимости плюралистического устройства общества, субъектами управления которым признавались не только трудящиеся, но, в известных пределах, собственники средств производства. Воссоздание в условиях нэпа рыночных механизмов регулирования экономики, допущение свободы торговли и капиталистического накопления, отказ от жесткого административного контроля за печатью, сферой духовной культуры - все это способствовало формированию экономических, социальных и духовно- идеологических основ гражданского общества, опиравшегося на союз рабочего класса с трудовым крестьянством. В.И.Ленин считал, что такая «либерализация» не страшна Советской власти, так как «командные высоты» в экономике и других сферах общественной жизни сохраняются в руках рабочего класса и его союзников. Но как конкретно выглядело бы созданное на такой основе гражданское общество, сказать невозможно, так как В.И.Ленину не удалось реализовать намеченный им план реорганизации не только экономики, но и политической надстройки страны.

По мере свертывания нэпа в постленинскую эпоху правящая партия во главе с И.В.Сталиным сосредоточила свое внимание на усилении административно-политических функций Советского государства. Создавалась мощная армия, усиливался контроль за всеми слоями общества со стороны карательных органов, в системе Советов управленческая функция все больше передавалась от представительных органов к назначаемому административно- хозяйственному аппарату. Был фактически ликвидирован политический и идеологический плюрализм, хотя формально право критики действий представителей административно-управленческого аппарата не только сохранялось, но и гарантировалось. Члены фракционных течений внутри ВКП(б), не говоря уже о членах других политических партий, подвергались судебному преследованию, а в 30-е гг. в своем большинстве были репрессированы.

Представление о быстром отмирании государства в условиях социализма, несомненно, сыграло свою роль в выдвижении в деятельности управленческих структур на первый план именно общественных функций. Госаппарат подвергался многочисленным перестройкам. Общественные организации активно вмешивались в его работу, брали на себя реализацию многих функций, относящихся к обязанностям государственных служащих. Правящая партия постоянно подчеркивала задачу еще большего подчинения госаппарата общественности, сближения его с народными массами. Государственные служащие среднего и низшего звена были уравнены в заработной плате с рабочими и крестьянами. При этом их постоянно обвиняли в бюрократизме, волоките, даже взяточничестве и казнокрадстве.

Есть основания считать, что пока Советы и правящая партия сохраняли характер общественных организаций, можно было говорить о существовании в СССР элементов гражданского общества. Но постепенно Советы, точнее, их аппарат, а за ними и партия превращались в отгороженную от народа правящую корпорацию, наделенную административно-командными функциями. В.И.Ленин в свое время подчеркивал, что Советы - «прямой и непосредственный орган народной массы и ее воли». Однако на практике они все больше становились орудием реализации воли обюрократившейся партийно-государственной верхушки - «партноменклатуры».

Что касается Кыргыстана, то Февральская революция вызвала широкий резонанс и позитивную реакцию в его городах и крупных населенных пунктах. В условиях свободы, завоеванной народами России, впервые складывались условия для возрождения многовековых традиций гражданского общества даже в самых отдаленных районах. Стали возникать легально действующие политические партии. Появилась независимая печать. Формировались профсоюзы, общественные организации интеллигенции, светские учреждения религиозных организаций. Наиболее активными были партии «Алаш» (отделение действовало в Пишпеке), социалистов-революционеров, социал-демократов (большевиков и меньшевиков), «Шура-и-Ислам», «Исламский Совет», «Шура-и-Улема» («Совет духовенства»), «Туран», революционно-демократический союз «Букара», первые Советы рабочих и солдатских депутатов.

Нерешенность многих политических и социальных вопросов, а главное - использование буржуазных свобод феодальными элементами в своих интересах, заставили беднейшие слои городского и сельского населения поддержать радикалистские призывы большевиков. «Их лозунги отвечали светлым помыслам не только кыргызов, но и всего населения»2. Особой популярностью пользовались рассуждения большевиков о мире, земле, свободе, социальной справедливости, праве народов на национальное самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.

Однако реальная практика, связанная с реализацией заявленных целей, уже в первые послеоктябрьские месяцы 1917 года вызвала раскол в обществе, противопоставив Советской власти тех, кто стоял за более умеренные методы демократизации и решения социальных проблем. Вместо гражданского мира началась гражданская война, которая захлестнула Среднюю Азию, в том числе Киргизия. Еще далеко не на всей территории Киргизии установилась Советская власть, а в Ферганской долине уже в феврале 1918 г. вспыхнуло антисоветское восстание, начали формироваться первые отряды басмачей1.

Часть киргизов участвовала в антисоветских выступлениях, в войсковых

формированиях белогвардейцев на Семиреченском и Ферганском фронтах. Но основная масса рядовых тружеников держалась за Советы, видя в них прообраз новой общественной организации, воплощающей их идеалы. С большевиками шли многие яркие, выдающиеся политические и государственные деятели Киргизии, мечтавшие о свободном и демократическом устройстве своей Родины, которое они связывали с восстановлением киргизской государственности. К их числу, прежде всего, следует отнести Абдыкерима Сыдыкова2, Юсупа

Абдрахманова3, Иманалы Айдарбекова4, Абдыкадыра Орозбекова5. Все они

были инициаторами возрождения государственности в Киргизии, а вместе с ней и первых структур гражданского общества, несомненно, идеологически окрашенных, социалистических по своим целям, но сохранявших евразийскую специфику. Активное участие в духовном возрождении кыргызского народа принимал первый народный комиссар просвещения Киргизской АССР Касым Тыныстанов - ученый-языковед, писатель, журналист, акын. К сожалению, как и его соратники, он стал жертвой политических репрессий и погиб в расцвете своих сил.

Жестокие репрессии, обрушившиеся в 1930-е гг. на молодую киргизскую интеллигенцию, приостановили процесс формирования гражданского общества на началах, провозглашенных Октябрьской революцией. Но несмотря на тяжелые потери, Советская Киргизия при участии и помощи русского народа продолжала движение по пути экономического и культурного роста. Окончательный переход к оседлости привел к укреплению общины азиатского типа, совмещающей более подвижные соседские отношения с родовыми. Общинными органами, по существу, стали сельские и волостные Советы, а также органы общественного самоуправления в городах и рабочих поселках. Именно на этой базе и закладывались основы гражданского общества нового типа, которые еще больше окрепли с созданием колхозно-кооперативной системы на селе и формированием крупных трудовых коллективов в городах и поселках городского типа, бурно развивавшихся в связи с индустриализацией.