"Я-другие" - социальная колыбель личности

С моей точки зрения, столь функционально нагруженная и сложная трактовка понятия «центроверсия» в моделях Э. Нойманна допускает двойное объяснение. С одной стороны, авторское понимание феномена центроверсии весьма близко понятийному аппарату системного подхода и ее ветви синергетике. С другой стороны, автор ограничил себя тем, что исключил возможность признания фактора Духа в том, чтобы объяснить причины и истоки генезиса сознательного центра саморегуляции живых организмов на уровне человека. Здесь он остался верен этическим принципам К. Юнга, который многократно подчеркивал, что вопросы теологии его аналитическая психология не предусматривает. В результате сугубо биологическая позиция в интерпретации процессов центрирования ядра самости, уходящей истоками в нервную систему, воспринимается сложно и видится, либо как непроизвольный софизм, либо как редукция психического к биологическим корням телеологического развития живого вещества. И тогда возникает естественный вопрос, а где истоки телеологии? Только в метафизике, которой и питается понимающая, а не объясняющая психология. Эту проблему генезиса, центрирующей функции сознания, осуществляющую интеграцию множества в единство, Ф. Ницше решил упрощенным суждением: «Духовное накопление мало отражается в сознании. Нервная система имеет гораздо более обширное царство: мир сознания только присоединяется к ней» (72, с.243). И такой тезис утверждает человек, эволюция которого прошла путь от идеи, что «все науки служанки психологии» до признания того, что вся психология нисходит к физиологии тела и его воле к власти. Разум же, по мнению Ницше, есть не что иное, как аномалия инстинктов.

Совсем наоборот ведет себя эзотерическая философия, поставившая во главу угла своего предмета механику становления Духа. И созвучно ее положениям рассматривает основные уровни формирования человеческой самости и базовые линии восхождения сознания К. Уилбер, один из лидеров интегральной психологии. К его интересным исследованиям мы теперь вновь обратимся.

7. ИНТЕГРАЦИЯ УМА И ТЕЛА - НОВАЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ РАЗВИТИЯ

Как видится К. Уилберу, пройдя стадию становления вербального ума, индивид приобретает более высокий уровень интеграции сознания. Автор указывает: «Интегрированную самость, в которой ум и тело составляет одно гармоничное целое, мы называем «кентавром». В целом можно сказать, что как только человек входит в соприкосновение с кентаврическим уровнем и укрепляется на нем, элементы личности в целом - тело, «эго», Маска, Тень, низшие чакры - обретают тенденцию подчиняться собственной гармонии. Вот почему данной стадии в разных источниках приписывают автономность, интегрированность, аутичность, самоактуализацию - это идеал гуманистической и экзистенциальной психотерапии, та высшая стадия, на какую только может надеяться ортодоксальная западная психология» (95, с.80). С моей точки зрения, в этой интегрированной целостности «кентавра», возникающей, приблизительно к 20 годам, можно видеть процессы образования системы более высокого уровня самоорганизации жизни, и она во многом соответствует ранее изложенным особенностям мужающей личности юношеского возраста. Общий вектор развития лежит в смене доминирующего уровня самости, посылка к которой закладывается в этом возрасте. Я для себя давно определил эту диалектику развития так: если психика - это функция тела, то тело - это функция духа. И чем большее количество людей сумеет прозреть в понимании этой реальной тенденции развития в самом себе, тем меньше будет тех, кто останется в плену низкой фантазии и культа телесных удовольствий.

Общий срез всех предшествующих переходов, ведущих на уровень кентаврической гармонии спектра сознания. К. Уилбер дает на примере показательных исследований Д. Броутона, включающих шесть переходов или уровней развития. Итак, на нулевом уровне - ум и тело не дифференцированы - это единство нашего тела - эго. На первом и втором уровнях ум и тело дифференцируются, а самость находится в уме и управляет телом. На третьей и четвертой уровнях индивид дифференцирует социальные роли или наши социальные маски, с которыми индивид отождествился, от внутренней самости. На пятом

уровне индивид дифференцируется с познаваемым Эго, как объектом наблюдения, и приобретает самость в качестве внутреннего наблюдателя над концепцией самого себя. В этой связи К. Уилбер пишет: «Мне кажется, что на пятом уровне самость начинает смещаться к некому центру, первичному по отношению к телу и уму, как отдельным сущностям, поскольку и то и другое признаются всего лишь конструкциями» (там же, с.80). И на шестом уровне такое смещение самости к центру завершается, ибо на этом высшем уровне появляется интегрированная тотальная самость, включающая в себя все перечисленные выше компоненты, и занимающая более высокое положение по отношению к каждому из них. Ловлю себя на ассоциации сходства идей К. Уилбера с тем, что вкладывает в понятие «цетроверсии» Э.Нойманн. Причем показательно, что автор обращаясь к положениям других исследователей, подчеркивает становление новой целостности. Эго, тело и бессознательное могут существовать только как части целого структуры кентавра. В его основании и может формироваться спонтанная воля, которую вполне можно рассматривать как один из внутренних механизмов самоуправления системы человека. Отыскивая, более глубокие корни спонтанной воли и свободы, К.Уилбер апеллирует к работам коллег, диагностирующих истоки низшей и высшей фантазий человека.

Так, низшая фантазия, касается прежде всего, телесной самости представляет собой первичный процесс, сосредоточенный на функциях тела и базируется на отдельных органах (рот, анус, гениталии), биологических веществах - продуктах ассимиляции и диссимиляции (молоко и моча, кровь и слюна, пища и фекалии), движения (сосать, прикасаться, падать), и контактах ( целоваться, цепляться, ударяться). Процесс онтогенеза и заключается в том, что примитивная телесная самость должна трансформироваться и подчиниться более высокой ментальной самости. Самоощущения индивида и его процессы роста, рано или поздно, должны преобразоваться в Эго - ум. Если такие трансформации происходят частично и сохраняется фиксации на отдельных телесных зонах, то все свои бессознательные фантазии вокруг чувственных удовольствий и в состоянии треволнений индивид привяжет к этим эрогенным участкам тела. К. Уилбер перечисляет и определяет их так, что оральная зона инициирует сосание, «заглатывание или включение мира в себя», анальная зона - «владение миром путем манипулирования», а фаллический участок - «делать» мир, сексуально соединяясь с ним» (95, с.88). В этих фиксациях лежат и деформированные контуры саморегуляции индивида, перечисленные мною ранее, и тяготеющие к выраженной однобокости. Так, оральный контур саморегуляции делит мир на две части: что для меня хорошо, а что для меня плохо. Территориальный контур акцент ставит на том, кто из других сильнее, выше, и кто из них - слабее или ниже меня (97).

Высшая фантазия представлена в многогранном феномене «интенциональность». Как следует из множества определений, его суть можно толковать следующим образом: интенциональность - это образное видение, это спонтанная игра воображения. Она берет свое начало в единстве ума и тела более высокого порядка, она промежуточное звено между умом и телом. Вместе с тем она является фантазией в чистом виде и формой выражения самости в единстве сенсорных и моторных функций нашей психики, которые мы с вами, читатель, рассматривали как последовательные наслоения в механизмах ориентации и регуляции поведения живого вещества на разных стадиях его эволюции от червей до приматов. Кто же, будет отрицать, что в земных корнях человека свернуты все основные петли спирали, восходящего развития животного мира?

Будучи тесно связанной, с телесными функциями физиологических начал организма, низшая фантазия стягивает сознание к глубинам тифонической самости. Но, как указывает К.Уилбер: «Это верно только в отношении инфантильной довербальной фантазии, а зрелый процесс высокой фантазии направлен не назад к инстинктам, а вверх, к высшим формам бытия и осознания трансцендирующим (диалектически снимающим или преодолевающим - вставка моя С.Т.) грубую телесную организацию» (95, с.92). Преодолевая в своем развитии все ранние уровни и структуры, индивид завершил формирование концептуального мышления и трансформировал многие импульсы бессознательного уровня в социально нормативные формы.

Высшая фантазия как язык кентавра начинает соприкасаться с трансвербальными реальностями. Высшая фантазия служит переходом от экзистенциального уровня спектра сознания к трансперсональному, где проявляется такая познавательная форма как образное видение или визуализация целостностей мира. Здесь важно подчеркнуть, что феномен спонтанности может иметь разную природу на уровне детской непосредственности и импульсивности, а так же на уровне зрелого человека, достигшего стадии кентавра или гармонии тела и ума. Нельзя не согласиться с К.Уилбером в том, что телесное Эго детей обладает еще не развитой вербальностью, оно характеризуется неконтролируемой, несдерживаемой спонтанностью, тогда как зрелый кентавр обладает способностью к надвербальной и управляемой свободе. Именно «трансвербальный уровень является исконным местом обитания интуиции» - полагает автор. И чем ближе к уровню интуитивного мышления находится в своем развитии человек, тем чаще он соприкасается с трансперсональными реальностями.

Вот как переход или озарение, связанное с прорывом на уровень сверхчувственных реальностей, описывает Ш. Ауробиндо: «Обычный человек живет в своем разуме и чувствах (грубое тело - ум), соприкасающихся с миром, лежащим вне его, вне его сознания. Когда же сознание утоньшается, оно вступает в контакт с вещами гораздо более прямым путем, не только с их формами и внешними воздействиями, но и с тем, что внутри них; однако масштабы такого контакта могут быть пока еще небольшими. Но сознание также может расширяться, сначала входя в прямой контакт со всеми вещами вселенной, а затем как бы вмещать их в себя - как говориться, видеть мир в самом себе - и в каком - то смысле отождествляться с ним. Видеть все вещи в себе и себя во всех вещах - это вселенское качество сознания» ( цит. по 95, с.109). Я предлагаю читателю сравнить эти слова индийского мыслителя с крылатой фразой самого тонкого поэта России Ф. Тютчева: «Все во мне и я во всем». В силу внутренней логики рассуждений, я уже употребил это сочетание, касаясь творческого процесса вообще. Мир истинной метафизики - мир тонких вибраций континуального свойства, где наши органы чувств переходят в предчувствие, а дискретные словесные знаки, не могут ухватить картину единого вибрационного поля Универсума, который идентично воплощается как в бесконечно большом, так и в бесконечно малом. В основе этого поля лежит животворящий Дух, благодаря которому «атом живого бьется в унисон атому физического мира» (А.Л.Чижевский). А системы одного уровня встраиваются в системы другого уровня, не прекращая пирамидальный круговорот вещества, энергии и информации, от Единого к множественности и от множественности к Единому, согласно закону синархии В. Шмакова Закон синархии по определению автора «есть закон иерархического строения космоса. Мировое многообразие не есть простая периферия абсолюта, раскрывающегося в субстанции, - а стройный организм, где отдельные формы расположены по закону бесконечно углубляющегося синтеза» (119, с.17). Это бесконечно возвышающийся и одновременно углубляющийся многоуровневый процесс интеграции себя с миром и должен пройти в развитии каждый человек, несущий ауру высшей духовности уже на потенциально бессознательном уровне своей индивидуальной организации, но генетически связанной с ноуменальным миром своей природы. Словосочетание «духовности и бессознательного потенциала» подводит мои рассуждения к одному важному положению о типах этого бессознательного и ставит ряд вопросов в контексте онтогенеза.

8. ТИПЫ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО В СТРУКТУРЕ ПСИХИКИ

Как утверждает К.Уилбер все, что входит в структуру сознания в процессе его развития не обязательно является вытесненным. Многое изначально существует, как потенциально готовое возникнуть в какой - то точке будущего онтогенеза. Развитие или эволюция состоит из серии развертывания глубинных структур из основного или архаического бессознательного. Такие самые низшие пласты З. Фрейд связал с филогенетическим наследством человека и назвал иррациональным темным «Оно». В это «архаическое наследство» он, помимо инстинктов, спрессовал свернутую эволюцию всего вида человека разумного. Этот тезис единственное положение, в чем основоположник классического психоанализа сходился со своим отступником К. Юнгом. Свернутость живого в онтогенезе мне представляется вообще очень плодотворной идеей, ибо мы можем экстраполировать ее, как общий принцип на все сложные нелинейные структуры, которые обретают признаки саморазвивающейся системы в процессе развертывания этих свернутых образований. Вибрация живого есть систола и диастола диаметрально противоположных процессов в нерасчлененном единстве всей планеты, так считал Гете. Р.Штайнер распространил эту идею даже на полярные сезоны годичного цикла Земли. Для К. Юнга инстинкты и архетипы представляют собой две стороны одной медали. В символах и мыслеформах, унаследованных нами на уровне видовой памяти, он видел замутненное зеркало инстинктов. Он писал: «Символ включает нечто смутно переживаемое, как внутренняя реальность, но спрятанная от нашего прямого постижения в глубинах бессознательной психики». Я исключаю необходимость в данной работе более полно излагать очень интересную концепцию Юнга. Главное, что выделяет архаику бессознательного то, что она почти полностью недоступна осознанию и составляет тяжеловесный фон животных атавизмом человека на уровне плеромы, уробороса и тифона. Уверен, что в контексте взаимодействия правого «немого» и левого «говорящего» полушарий мозга, проникновение в эти пласты психики составляет один из важных аспектов творческого наития и чувственной интуиции низшего уровня, где и лежит «мудрость тела» дикаря, с нерасчлененным синкретизмом мышления. Многие творческие люди с высоким образным мышлением и отличаются способностью питать свои сюжеты гейзером матричных пластов неосознаваемой сферы психики этого уровня, выявленных С. Грофом. Имел же основания Ницше бросить реплику о том, что «лучший отдых от искусственности и философствования находишь в дикости».

Другой тип бессознательного образуют те структуры, которые когда - то в жизни индивида были сознательными, но в данный период перешли на уровень скрытости от него, то есть погрузились за порог осознания. Этот тип неосознаваемой психики К. Уилбер так и назвал погруженное бессознательное. Здесь термин «погруженное» используется для того, чтобы показать динамические колебания порога сознания по шкале осознаваемых и неосознаваемых процессов. В силу естественной подвижности фокуса сознания или рамок его «текущего настоящего», его содержание никогда не бывает постоянным. В любой момент жизни может актуализироваться тот или иной материал, а другой вытесняется по принципу воронки или доминанты за его пределы. Развитое сознание и высшая самость в человеке отличается высокой способностью пользоваться всем запасом знаний и психических функций в формировании целесообразных действий. Эту способность управлять ресурсом психики по принципу «здесь и теперь» мы уже выделяли как одну из структур интеллекта. Типичная форма забывания и недостаточный пороговый отклик этих структур на усилия сознания находятся на этом уровне бессознательного. Мы ведь порой пытаемся в нужный момент что - то вспомнить из того, что знаем, а оно приходит к нам уже «на лестничной площадке», как шутят французы.

Сюда же следует отнести и те сознательные явления, которые, в силу недопустимости их с точки зрения норм морали или других социальных причин, насильственно вытесняются на уровень подсознания и сохраняют там свою энергию «застойных аффектов», изученных З. Фрейдом на основе метода свободных ассоциаций. Согласно З. Фрейду в основе наших забываний и неожиданных двусмысленностей так же лежат, вытесненные за порог сознания, нежелательные мысли, чувства, реакции. Как нам известно «тень Я», изученная Юнгом свивает гнездо в тех же бессознательных пластах психики, теснимая социальными масками и стандартами поведения. Удачно и метко Фрейд выразил соотношение этих двух типов психики, сказав, что «все вытесненное есть бессознательное, но не все, что является бессознательным вытеснено».

В том, что он усмотрел в вытесненном содержании психики очень важную функцию неосознаваемых процессов в организации поведения человека, составляет одну из важных заслуг этого гениального первопроходца. Фрейд назвал эту инстанцию «супер - Эго», так как она выступает важным аспектом частью Эго, но остается бессознательной, хотя и не вытесненной. По своему генезису данная структура восходит в социальную среду в систему культурных запретов и норм, первоначальным носителем которых выступает отец. Фигура отца у Фрейда сочетает в себе черты мифического и реального образа. В этой структуре психики под влиянием фигуры отца закладываются механизмы нравственности в регуляции поведения индивида в процессе социализации. По существу, «супер - Эго» берет на себя функцию цензора, вмешивающегося и довлеющего над сознанием в организации разных программ поведения, создавая ограничения и заставляя Эго сублимировать энергию в русле социальных нормативов, допуская возможность отщепления части ее от реальности в область творчества. К. Уилбер и назвал этот тип бессознательной активности как внедренный пласт психики. Я не буду утомлять читателя сложными пассажами по поводу разночтений и более глубоких версий о природе этих слоев и инстанций психики человека, которые приводит К. Уилбер. В рамках моей темы нам достаточно принять тезис о наличии этого важного слоя психики, который становится неизменным атрибутом механизмов саморегуляции личности в пространстве нормативных координат культуры.

Особое место, согласно К. Уилберу, в неосознаваемых слоях психики человека занимает всплывающее бессознательное. В базовых структурах потенциально находится часть тонких и причинных сфер, которые автор соотносит с высшими уровнями развития психики. Они появляются после того, как произойдет развитие низших структур. Они должны развертываться последними в онтогенезе. Эту закономерность автор объясняет следующим образом: «С точки зрения вечной философии, самые высшие и подлинные формы бытия появляются во временном развитии последними. Поскольку высшие формы по определению должны повторять низшие, они могут появляться только после них. Аналогично, люди появились в эволюционном восхождении последними (пока что), просто потому что они представляют собой наивысшую форму бытия из всех до сих пор возникших» ( 95, с.90). Трансперсональные области еще не могут быть актуализированы до определенного времени и всплыть в сознании, если его развитие остается на более низких уровнях. К. Уилбер делает одно важное замечание: «Мы же не говорим о двухлетнем ребенке, что он сознательно сопротивляется изучению геометрии, - его ум пока не развился, и не развернулся до той степени, которая позволила ему начать занятие математикой» (95, с.144).

То же самое можно утверждать по поводу трансперсонального уровня психики в едином спектре сознания. Тонкое всплывающее бессознательное имеет сходные признаки с архаическим наследством, то и другое не были сознательным в начале жизни человека, никогда не вытеснялись. Кардинальное отличие между ними заключается в том, что они обращены в разные стороны на стреле времени: архаичные пласты представляют собой филогенетическую память развернувшегося в истории прошлого человечества, а всплывающее бессознательное - это проекты его будущего, развертывание программ которого доступно лишь наиболее продвинутой части людей, укрепивших в себе зрелую стадию кентавра. Почему такое происходит? И почему многие люди минуют эту сензитивную фазу в переходном возрасте и старше, когда она может стать сознательной и приводить личность к озарению? К. Уилбер приводит ряд причин, которые лежат в основе защиты от такой трансценденции или выхода на высшие уровни сознания. Я выделю часть из них. 1) Рационализация - трансценденция невозможна или она патология мозга; 2) изоляция или избегание отношений - мне не следует вылезать за пределы скромного ролевого мундира; 3) скрытый ужас перед смертью - если я умру, что же останется от моего «Я»; 4) отказ от сакраментальных или высших ценностей и смыслов бытия, обозначенных А. Маслоу как синдром Ионы, или уход от признания безусловного величия «Я»; 5) сведение высшей интуиции духа, обращенной в будущее, к низшей, воплощающей «мудрость тела» и др. Я обобщу эти защитные реакции против высших реалий сознания в каждом из нас следующим тезисом: тот, кто ищет дух вне себя, никогда не найдет его внутри себя. Все остальное в мире людей - ритуальные формы и способы поклонения внешнему символу.

И чтобы читатель мог убедиться в том, что обобщения К. Уилбера не являются продуктами нездорового воображения, приведу цитату из сеансов медитации, которые давал индийский гуру Ошо группе западных людей в 1970 году. Он говорил: «Сознательный ум - это поверхностная часть ума освещенная, а под ней лежит бессознательная часть, погруженная во мрак. Затем под бессознательной частью лежит коллективное бессознательное, а на дне лежит космическое бессознательное - оно является умом всей Вселенной, это всецелый ум, вселенский ум. Вспоминание Бога, или вспоминание самого себя, происходит на уровне космического ума, который является высшей ступенью сознания. Бог или «Я» познается, когда мы становимся одним целым - не только с нашим бессознательным и коллективным умом, но и с космическим, который является самым высшим, Быть в контакте с космическим умом - это то, что мы называем контактом с высшим» (74, с.357).

9. ОТ УНИВЕРСАЛЬНОСТИ И УНИКАЛЬНОСТИ К ВЕЧНОСТИ

За пределами причинности все проявленные спектры сознания переходят в бесформенное и освобожденное сияние или космическую всепоглощающую Пустоту. Однако сразу же замечу, уважаемый читатель, что понятие «Пустота» имеет в трансперсональной психологии отнюдь не физическое измерение, как скажем пустота сосуда. Здесь мне придется воспользоваться терминами, которые сформулировала Восточная мудрость, намного раньше Западных мыслителей, занимающаяся глубинными и вечными вопросами бытия человеческого. Но в стремлении не перегружать восточной терминологией без того нелегкий текст, я использую только несколько из них. Совершая восхождение к высшим уровням духовности, сознание отдельных индивидов приближается к центру изначальной Бесформенности Абсолютного Духа, означающей Пустоту. Буддийская мудрость гласит: «Форма - не что иное, как Пустота, Пустота - не что иное, как Форма». Иначе это слияние и сияние всего и вся в единстве называют состояние «самадхи» или «сатори» - предельное Единство, в котором все явления и вещи, несмотря на их внешнюю единичность и обособленность, составляют одно целое. Вот как этот уровень описывает К. Уилбер: «Это радикальная и совершенная интеграция всех прежних уровней - грубого, тонкого и причинного, которые теперь уже сами по себе продолжают возникать в непрестанной игре взаимопроникновения. Это окончательная дифференциация Сознания от всех форм в Сознании, после чего оно, как таковое, освобождается в Совершенную Трансценденцию, которая представляет собой не выход за пределы мира, а ту окончательную трансценденцию, которая и есть мир. С этого момента Сознание не действует в мире, а само является полным мировым процессом, интегрирующим в себе все уровни, области и планы, высокие и низкие, священные и профанные» (95, с.122). Это слияние и сияние Пустоты на высшем уровне восхождения сознания индивида меняются временные границы. Время начинает переходить в надвременную Вечность, исключающую какие - либо пределы. Такую метаморфозу нельзя трактовать как сжатие времени или его исчезновение. Вечность наполняет собой любую точку времени, так что оно становится непрерывным настоящим в ее безграничности. А пространство этой бесконечности, окружающей индивида, становится тотально светозарным и всеохватным. Многие мистики и люди, в психотерапевтических сеансах пережившие этот переход на уровень преодоления всех форм времени и своей самости, признаются в том, что это качественно новое состояние всеединства нельзя передать адекватно с помощью слов. По существу, оно надвременно, надвербально, надличностно, в нем обнаруживает себя космическое сознание, питающее ноуменальную природу человека.

Состояние «сатори» обретает ряд отличительных признаков, которые в приближенной форме передают его словами. Это попытался сделать Д. Судзуки в обобщающем разделе своей объемной книги, оговариваясь, что дзэн или путь к ней находится за пределами слов: «Если вы достигли сатори, вы достигли всего» (87). И я отправляю заинтересованного читателя к этой важной работе. Здесь же перечислю только основные черты этого особого состояния просветления, предложенные Д. Судзуки.

1. Иррациональность - сатори отрицает определения рационального характера. 2. Интуитивное прозрение - в сатори преобладает видение или постижение, отличающееся от логических умозаключений вербального ума. 3. Неоспоримость - это такое знание, которое нельзя опровергнуть, как свет солнца внутри нас. Сатори - это внутреннее восприятие в глубоких пластах сознания. 4. Утверждение - это непротивление и принятие вещей в их высшем значении. 5. Чувство потустороннего - это переживание, которое и является индивидуальным, но переводит восприятие сущего за пределы моей личной оболочки, она растворяется в момент сатори и воссоединяет меня с всеобщим. 6. Безличный характер - это состояние, в котором отсутствует личный оттенок. 7. Чувство экзальтации - это чувство, сопровождающее сатори, устраняет ограничения индивидуального переживания бытия и расширяет мое мироощущения до всеохватности. 8. Мгновенность - этот признак передает внезапность возникновение сатори. «Внезапное переживание сатори в один миг открывает перед человеком совершенно другие перспективы, и все существование оценивается с другой точки зрения» - такими словами заканчивает данный раздел своей книги Д.Судзуки (там же, с.173 -174).

Последователи З.Фрейда, пытаясь перехватить инициативу у пионеров трансперсональной психологии, привнесли в трактовку базовых категорий ортодоксального психоанализа понятия о состояниях вневременного бытия и готовы признать, что базис бессознательного Оно, по сути, является ноуменальной реальностью.

Поскольку фактор времени привлек внимание многих исследователей, приведу взгляд К.Уилбера на изменение его форм при переходе сознания с одного уровня развития на другой в процессе онтогенеза. Вместе с тем я попробую дополнить мазками сходства эти формы времени с тем, как менялась эта категория в истории разных культур и картин мира или ментальности людей, не теряя установки на то, чтобы поискать общие закономерности развития малых и больших систем даже во времени.

На первом плеромном уровне и уроборического состояния формы времени еще не существует. Здесь нет никакого прошлого, настоящего, будущего. Это вневременное состояние можно назвать плеромным неведением. В таком же состояние находились наши пращуры, растворенные в самой окружающей их матери - природе. Ни младенец, ни наши предки не ведали о том, что оно еще будет за пределами момента «здесь и сейчас». Психика всецело поглощена телесными реакциями инстинктивного уровня или врожденными автоматизмами организма, физически полностью находящегося внутри среды, напрямую питающей его жизнь

На втором тифоническом уровне самость приобретает слабую способность к дифференциации первичных эмоционально размытых переживаний по шкале: «удовольствие - неудовольствие». Удовольствие погружает проблески сознания в сон, неудовольствие возбуждает активность. В этом витальном разделении мира на два половины лежат корни первого контура управления, замкнутого на соске материнской груди, воспетой многими художниками. Здесь, как пишет автор, нет никакого линейного времени, скорее в циклах насыщения базовых потребностей закладываются предпосылки к кольцевому настоящему. Линейное время еще не доступно психики ребенка. Есть основания предполагать, что с тифоническим уровнем самости в развитии ребенка перекликается культура раннего средневековья во всех ее вариациях «непрерывного настоящего» с колебаниями приятных и неприятных моментов. Думается, что максимальная зависимость древних людей от природы, пользующихся ее милостью и терпящих ее катаклизмы, во многом обусловила отрицательные и положительные персонификации отдельных богов языческой религии.

На третьем и четвертом уровнях, по Уилберу, появляется линейная размерность времени. Индивид, приобретающий верховенство вербальной самости, овладевает прошлым, настоящим и делает попытки эскраполировать свое будущее на стреле времени. Ужас перед историческим временем, которое разрывает его кольцевую поглощенность непрерывным настоящим, согласно М.Элиаде, имеет общие черты с этой стадией онтогенеза. Как пишет К.Уилбер: «Кентавр обоснован в настоящем, но осознает линейное время» (95, с.126).

На пятом уровне индивид постигает все истинно вневременные области. Здесь и лежит предельная Вечность, охватывающая и линейность времени, и непосредственные моменты жизни личности, но не сводимая к ним. Как видится самому К. Уилберу, к этому состоянию приходят пока единицы, но это вектор будущего человечества. С моей точки зрения, выход на высшие уровни прозрения и состояния всекосмического единства является одним из критериев будущей элиты середины нового столетия. Она должна будет вернуть метафизические координаты в понимание человека и найти знаменатель гармонии человека с природой и космосом. Другого пути Дух просто не допустит, если он уже не отверг человека, как неудачную форму своих проявлений в этой части Универсума.

Выход личности на этот уровень бытия означает полное слияние с надвременностью жизни, духовное преодоление своих земных ограничений, выход за пределы себя, как отдельной самости. Образно такой скачек в развитии личности можно передать так, дождь, который шел на меня, теперь идет во мне. … И если в юности мы боимся «стать ничем» или стремимся приобрести высокую значимость, то на высших ступенях развития личности мы радуемся «быть ничем», то есть мы приобретаем такой уровень мудрости, когда ощущение космического всеединства лишает нас всякой необходимости к обособлению и притязаниям на признание. Первым шагом к этой трансформации самосознания является торжество в нашей индивидуальной культуре стремления «быть» (переживать единство и сливаться), которой теснит на периферию ценностей стремление «иметь» (разъединять и обладать). (Э.Фромм).

Как же это можно сделать в наше время растущего потребительства и господства вещей над человеком? Я рискну поразмышлять над этим вопросом. Движение к собственной уникальности начинается с постижения в глубинах себя универсальности человеческой природы, и тут мне не обойтись без созвучных мыслей одного из создателей гуманистической психологии А. Маслоу. По мнению этого выдающегося исследователя человек способен к одновременному постижению двух сторон любого явления в мире - уникальности и универсальности. «Эта способность разглядеть в каждом явлении его индивидуальные особенности, воспринять его со всей мощью и погруженностью, видеть его одновременно «здесь и сейчас» и в круговращении вечности, или, выражаясь более емко, увидеть общее в частном и сквозь струящуюся пелену времен» (66, с.128). В отношении самого себя такое сдвоенное восприятие предполагает способность видеть в каждом из нас мирское и божественное. Если исходить из идей К. Уилбера эти полярные начала находятся не проявленными в глубинах бессознательных пластах человеческой психики. Можно полагать, что они, актуализируясь на досознательной стадии, уходят опять в иррациональное темное подполье в момент перехода организма из предродового в постродовое состояние, если принять за безусловную истину результаты исследований С.Грофа. Универсальность человека заключается в том, что онтогенез являет собой общую закономерность развития, запрограммированную на уровне видовой памяти и наследственности. Уверен, что в этой программе заложен высший уровень развития личности, которая, пройдя все изложенные стадии онтогенеза, приближает себя к вершинам космического сознания, корни которого смутно переживает в себе каждый законченный эмпирик и даже отражает в себе его блики. Подтверждение моих суждений можно найти в словах Маслоу: «Даже сокрытая за скучной внешностью во многом ограниченного человеческого существа, эта сущность выдает себя каким - то внутренним свечением» (66, с.129). Опираясь на древнюю мудрость, утверждающую, что ребенок к моменту рождения забывает знания о Вселенной, выскажу убеждение в том, что каждый из нас обязан стремиться их вспомнить, а точнее, подключиться к информационному полю Космоса и открыть в себе эманацию Духа. На высших стадиях восхождения сознания человек преодолевает и растворяет себя в мировом Универсуме.

К. Роджерсу принадлежат примечательные слова: «Чем глубже мы познаем свою особенность и свою уникальность, чем настойчивее ищем свою индивидуальную идентичность, тем ярче в нас проступает общечеловеческое».

Именно на уровне Всеединства человек теряет свою земную оболочку уникальной самости, формирующуюся в социуме как неповторимый знаменатель процессов развития и обучения в рамках исторического времени и переплетения ткани событий и судеб с другими субъектами культур и эпох. Путь же к этим вершинам нашей условной пирамиды каждый проделывает свой. На Востоке говорят, все движутся к одной вершине, но каждый из тех, кто к ней устремлен, находит свой путь. Диалектика развития во времени, эффекты образования и саморазвития, воплощенные в судьбе каждой личности, всегда остаются уникальным феноменом жизни отдельной монады человека. Если в нашем сознании проснется это устремление, и мы не разменяем на поверхностные страсти или мечты работу конструктивного «Я», то у нас есть шанс актуализировать Дух в себе. Вот как об этом повествует В. Джемс, цитируя писателя Г. Вуда: «Если мы захотим, мы можем отвернуться от низкого, чувственного мира, вознестись к высшему миру Духа и Реальности. Если в душе нашей будет жить надежда и ожидание, то мы привлечем к себе свет духовного солнца, и он так же естественно вольется в нас, как воздух устремляется в пустоту…

Всякий раз, когда мысль наша не поглощена нашими будничными обязанностями, мы должны были бы дать им парить в этой атмосфере духовности. В каждом дне бывают часы отдыха, в каждой ночи часы, когда мы не спим; а тогда - то мы и могли бы предаваться с большей для себя пользой этому приятному и спасительному упражнению. Если человек, ни разу не делавший систематических усилий, для того, чтобы возвысить свои мысли и стать господином над ними, решится в продолжение одного только месяца серьезно делать это, то результаты поразят и очаруют его, и он ни за что не согласится вернуться к своему прежнему беспорядочному, бесцельному и поверхностному образу мышления. В эти счастливые мгновения внешний мир с его водоворотом каждодневных мелочей исчезает из наших глаз; мы входим в тихое святилище внутреннего храма души, чтобы причаститься и дышать его воздухом» (31, с.383). Чтобы достойно жить и творить, надо, хотя бы на дюйм, парить над миром.

Согласно индуизму Веданты, чтобы дышать воздухом высшей духовности, человек должен проделать напряженную работу по освобождению своего духа от пяти «оболочек» или сфер бытия. Низшая сфера означает физическую оболочку. Затем следует либидо или эмоционально - сексуальная сфера или просто эмоциональное тело (в редакции К. Уилбера). Далее он должен преодолеть оболочку рационального ума. Выше рационального или вербального ума находится оболочка интуиции или тонкого разума. Высшая сфера - это трансцендентальное состояние блаженства. Примечательно, но христианская теология на основе простых понятий предлагает весьма сходную совокупность стадий духовного восхождения человека к вершинам бытия или созерцательному мистицизму, и Я кратко перечислю их: материя, тело, разум, душа и дух.

Конечно же, путь к высшим уровням мировой гармонии начинается с пути внутрь себя и преодоления границ своего восприятия. Имел же основания Э Эмерсон сказать, что мы видим то, что в нас актуализировано. Переходный возраст и стадия юношества - это наиболее ответственное время для постижения глубинной сущности универсальной натуры человека в ее индивидуальной вариации. В процессе познания себя молодой человек активно формирует основные внутренние инстанции, стягивающие на себя эмоциональные, познавательные и поведенческие компоненты его психологии. В этой связи одна из главных целей образования заключается в том, чтобы помочь человеку понять себя и стать самим собой. Вот что пишет по данному поводу Маслоу: «Чтобы человек понял, как ему следует поступать, он прежде должен понять, кто он такой, что он из себя представляет. Прямая дорога к главным нравственным и ценностным решениям, к верному самоопределению, к «правильности» идет через самого человека, через познание им своей природы, своих особенностей, через открытие им правды о самом себе. Чем глубже он познает свою природу, желания своего внутреннего «Я», свой темперамент, свою конституцию, свои потребности и устремления, чем отчетливее он осознает, что на самом деле доставляет ему радость. Не стоит забывать, что познание природы одного человека одновременно приближает нас к познанию человеческой природы в целом» (66, с.123). Об этом же читаем у К. Юнга: «Сколь бесконечны вариации индивидуального сознания, столь единообразен стержневой каркас бессознательной психики» (127, с.119).

Внутреннее «Я» человека или представления человека о себе наиболее активно формируются в юношеском возрасте и воплощаются в Я - концепции, а основные внутренние инстанции, сосредоточивающие в себе главные центры саморегуляции личности, обнимает триединство Родительского, Взрослого и Детских начал психики человека, подробно изученных Э Берном. В контексте изложенных положений коснемся их в наших размышлениях, отнюдь не претендуя на исчерпывающую полноту, поскольку сегодня книги этого автора доступно лежат на полках книжных магазинов и библиотек.

10. ВНУТРЕНЯЯ ПОДСИСТЕМА ОТНОШЕНИЙ К САМОМУ СЕБЕ

Известно, что кардинальным тезисом современной методологии наук о человеке прочно утвердил себя ДИАЛОГ. Суть его можно лаконично передать так: личность каждого человека формируется в межличностном пространстве открытого диалогического общения. Общая формула этого общения может быть представлена как контур взаимообратимых диалогов: ДИАЛОГ С ДРУГИМ/МИ - ДИАЛОГ С САМИМ СОБОЙ.

Значение диалога в жизни современного человека точно передает К. Юнг в следующих словах, актуальных для новой исторической контроверзы между Севером и Югом или между двумя цивилизациями: «Наше время с ужасающей ясностью обнаруживает, насколько мало люди способны считаться с аргументами другого человека, хотя эта способность является основным и совершенно необходимым условием существования любого человеческого сообщества. Всякий, кто намеревается прийти к согласию с самим собой, должен считаться с этой проблемой. Ибо в той степени, в какой он не принимает действительность другого человека, он отказывает в праве на существование «другому» внутри себя, и наоборот. Способность к внутреннему диалогу - это пробный камень для внешней объективности» (129, с.309).

Именно в диалогической системе прямых и обратных связей происходит формирование установок отношения личности к себе. Я-концепция выступает итогом познания и оценки себя через отдельные образы Я в условиях разнообразного наполнения системы «Я - другие». Повторюсь, Я-концепция отражает меру принятия личностью себя как субъекта жизни. Б. Муравьев в рамках своей теории подсчитал, что человек насчитывает около 1000 ипостасей или лиц. Как тут откажешь каждому из нас в целом мире. Шутки ради, о смене их во внутреннем пространстве человека А..Вознесенский написал так: «Я» - семья, во мне семь «Я», но иногда мне кажется, что «Я» восьмой». Так, сколько же «Я» в каждом из нас?

Объединим многоликую суть человека в крупные кластеры и спроецируем их на стрелу времени, ведь настоящее уходит корнями в прошлое, а будущее уже вызревает в страстях и экстраполяциях настоящего времени. И в этом анатомическом срезе внутреннего мира человека нам поможет весь предшествующий материал. Но в начале сделаю одну оговорку. Взаимодействие между всеми ипостасями внутреннего мира должно быть также центрировано, и можно только гадать, как нашему сознанию удается привести к упорядоченности или внутреннему единству такое множество элементов. Многие аномалии и дисгармонии личности происходят потому, что какая - то ипостась претерпевает инфляцию и замыкает на себе все реакция на внешний мир. Сюда же следует отнести феномен расщепления и диссонанса между внутренними образами. Можно даже образно говорить о том, что наше самосознание - это целая организация, где выстраиваются сложные взаимосвязи людей друг с другом по вертикальным и горизонтальным измерениям. Более того, с моей точки зрения, наше самосознание само по себе представляет собой систему полузакрытого типа, в которой с годами укрепляются непреходящие установки, сочетающиеся с изменчивыми образами отдельных сторон «Я». И чем старше мы становимся, тем более закрытой становится наша «ментальная модель себя», как назвал эту квинтэссенцию самосознания З.Фрейд. Система Я - установок или Я - концепция (будем их рассматривать как тождественные понятия) охватывает нижеследующие образования. Вместе с тем попутно замечу, что данную подсистему личности вполне правомерно распространить на уровень отдельной группы людей, фирмы или организации, общества и культуры, в сущности, переживающих становление всех этих образований в процессе развития и самоидентификации.

Я ПРОШЛОЕ - эта многогранная структура включает все наслоения психики, которые предшествуют стадиям выраженного осознания ребенка самим себя. И я готов их включить в структуру Я - установок, ибо нет ничего сознательного, которое бы не опиралось на бессознательное, или не вырастало из него в процессе развития и интеграции более низких пластов психики. В лоне Я прошлое мы обязаны включить все типы ранних невротических тенденций, которые изучила К. Хорни (112). К ним следовало бы добавить синдром идеализированной личности, истоки которого уходят в ранние слабо осознаваемые недостатки тепла и внимания к ребенку, дефицит потребности в безопасности и защищенности. В этих же глубинах неосознаваемых процессом самоотношения могут оседать и другие аномальные импринты и фиксации развития первичных контуров саморегуляции. Совершенно очевидно, что вся эта комбинация психических явлений и слабо укрепившихся установок на себя, как шлейф прошлого, переходит в настоящее, которое каждый миг само становится прошлым в континууме событий и в потоке сознания в целом. Ранее детство максимально уязвимо и реактивно на все воздействия, исходящие из внешнего мира Психика развивается внутри телесной самости, которая на себе замыкает все функции и реакции первого контура самоуправления. Одним словом все формы долинейного времени и психические явления плеромного уровня составляют констелляцию тех образований, из которых вырастают первые осознаваемые образы или их фрагменты на переходах от тифонического уровня к раннему кентавру.

Я НАСТОЯЩЕЕ. Это образование заполняет актуально осознаваемую часть внутреннего мира и является синтезом всех отношений к себе по основным компонентам или частным образам Я в разрезе внешней и внутренней организации нашей индивидуальности. Так, Я физическое фиксирует не только «схему тела» как совокупность органических самоощущений, но и общее представление о телесных параметрах, скажем их привлекательность и пропорциональность. Наше физическое Я распространяется на все вещи, которыми мы обладаем, на дом, на улицу и т. д. Вы надели любимый костюм или платье, разве не меняется ваша установка самоотношения? Разве вы не наполняетесь чувством большей самоуверенности и большими притязаниями на привлекательность? Здесь прорастают всходы комплексов неполноценности или варианты скрытой агрессивности за внешней учтивостью и культурой самообладания.

Отношение к себе через телесное Я - это преобладающая установка в переходную эпоху от детства к взрослости. И «эхо» этого самопознания и самоотношения звучит в глубинах нашего Я на протяжении всей жизни, сказывается на притязаниях и ожиданиях судьбы. Образ физического Я влияет на степень удовлетворенности человека собой в целом. Полное неприятие своего тела может приводить к подавлению стремлений к достижению.

Вместе с тем частичное неприятие своих телесных особенностей в их субъективном восприятии может стимулировать КОМПЕНСАТОРНУЮ работу над развитием других важных качеств личности. Известный в мире психолог-психоаналитик А. Адлер показал, что между стремлением человека к превосходству над другими, или властолюбием, и воображаемой, а может, и реальной ущербностью тела пролегает прямая генетическая связь [5]. Мой опыт наблюдений подтверждает тенденцию, что в интеллектуальной жизни общества ЛИДЕРАМИ чаще становятся те индивидуальности, которые в переходном возрасте не имели физического превосходства над сверстниками. И если вы испытываете чувство неполноценности в физическом аспекте, мобилизуйте мозги и бросьте вызов окружающему миру в сфере интеллектуальной деятельности.

Поскольку любая установка включает три компонента, в структуре каждого кластера можно выделить Я эмоциональное и Я умственное в Я духовное. Зададимся вопросом: что же отражает этот многосложный компонент Я? «Все жалуются на плохую память, и никто не жалуется на плохой ум» (Ларошфуко). Действительно, как мы оцениваем себя в этом контексте? Насколько мы довольны своим уровнем духовного развития? И что мы можем сказать о своей способности управлять собственными психическими процессами и состояниями? И насколько вы развили в себе способность мобилизовать его ресурс? Гегель указывал, что образованные люди отличаются от необразованных не только тем, что они тоньше чувствуют и глубже мыслят, но и тем, что лучше управляют своими чувствами и мыслями. Человек на самом глубоком инстинктивном уровне эмоционального самоотношения принимает себя как неповторимую частичку живого. И только в чрезвычайных условиях хронической дисгармонии с миром мы готовы отвергнуть себя, испытывая, тем не менее, напряженные метания между отчаянием и надеждой. Такие приступы самоуничижения не столь уж редкое явление. Однако, преодолевая их, мы растем духовно. Напомню читателю четверостишие Е.Евтушенко.

У каждого из нас бывает в жизни час,

Когда тоска липучая пристанет.

И до гола разоблачясь,

Вся жизнь бессмысленной предстанет.

На наше отношение к себе сквозь призму Я умственное особенно влияют такие явления в человеческом общении, как спонтанные АНТИПАТИИ. В литературе установлено, что чаще всего несправедливо и предвзято мы умаляем умственные способности друг друга. На всякий случай приведу одно предостережение Вольтера: «У кого ум не соответствует его возрасту, тот испытывает все горести своих лет». Теперь поговорим о нашем социальном самоотношении.

Я социальное - этот компонент вбирает установки отношения к себе с точки зрения места в системе социальных отношений и веера ролей, которые мы исполняем в той или иной группе людей. Социальное Я в настоящем, или Я реальное, определяет меру принятия себя через те или иные роли, субъектом которых становится личность.

Вот что по поводу такого поведения или инфляции социального Я написал великий психолог К. Юнг: «Широко распространенный случай - совсем не безобидная манера многих мужчин отождествлять себя со своим делом или своим титулом. Занимаемый мною пост - это, несомненно, моя специфическая деятельность, но вместе с тем и коллективный фактор…» (129, c. 99). В жизни нередко получается, что человек, стремясь поднять свой социальный «вес» подменяет подлинное Я какими- то социально значимыми позициями, ролями, регалиями и престижами. Отними у таких людей их ролевой мундир и останется одна сморщенная оболочка некогда «важной» персоны или маски.

В обществе притупилось восприятие истины о том, что человек первично и вторично является высшей ценностью сам по себе, а всякие роли - это всего лишь поверхностная или функциональная часть каждого из нас. Об этой непреходящей для техногенной цивилизации проблеме внутренней гармонии каждого человека остро писал в своих эстетических письмах Ф. Шиллер. На каких весах можно адекватно измерить такую базовую ценность, как достоинство личности? Отношение человека к себе обусловлено не только тем, каким он видит себя в настоящем. Оно преломляется и через ряд других установок.

Так, Я ИДЕАЛЬНОЕ формируется как определенная совокупность качеств и характеристик, которые индивид хотел бы видеть в себе, или ролей, которые он мечтает исполнять. Поэтому данный компонент имеет надвременную позицию во внутреннем пространстве личности, в нем идеалы и могут являться мечтой как отвлеченной от реальности конструкцией. Идеальные элементы Я личность формирует по тем же модальностям, что и в структуре Я реального. Однако противоречие между Я реальным и Я идеальным составляет одно из важных условий саморазвития личности. На эту тему приведу такой каламбур: коль умерла твоя мечта, то чертом чертится судьбы черта. А как антитезу напомню оптимистичные пушкинские строки: «Мечты, мечты повсюду вы меня сопровождали и мрачной жизни путь цветами устилали». Идеальное Я влияет на многие стороны нашей духовной жизни. Об этом написано большое количество книг. Мне представляется важным выделить три аспекта воздействия идеального Я на Я реальное.