Выраженная узость темы настоящей работы не случайна. Конкретные задачи, связанные с конкретным эмпирическим объектом исследования, которое освещается в ней, - в большей мере способ найти иллюстрацию для проблемы, чем представить вниманию читателя оригинальный эмпирический материал, достойный внимания в силу своих уникальных особенностей. Тему работы следует воспринимать как раз в контексте того, что выбранный кейс - трансгуманистское сообщество в сети - видится нам в качестве примера для обсуждения теоретических вопросов статуса знания в современном мире. Результаты исследования, соответственно, видятся нам в качестве повода для дискуссии в большей степени, чем в качестве твёрдого и завершённого кирпичика в здании нормальной эмпирической социологии. Несмотря на подобную постановку, мы стараемся избегать полемичности и публицистичности упомянутой дискуссии и не позиционируем её как плацдарм для спланированной атаки на авторитетные социальные теории или гипотезы конкретных исследований.

Тема подобрана так, чтобы в конце концов привлечь внимание к плавным социальным изменениям, которые легко признать на уровне здравого смысла при "указании пальцем". Их особенность в том, что их сложно идентифицировать аналитически, находясь на позиции исследователя, уделяющего внимание макроуровневым институтам и социальной структуре, в которой вроде бы ничего в целом не меняется. На первый взгляд тема имеет отношение к социологии знания. Макросоциологические притязания этой дисциплины известны из знакомства с Карлом Мангеймом, который привлекал её для объяснения общеевропейского кризиса утратой интеллектуальными мирами обширных категорий населения Европы единства [23, С.11-17]. Другими словами, рассуждение циркуляции знания в духе социологии знания было бы скорее фундаментальной критической макросоциологической спекуляцией с марксистскими обертонами, ведь социальная структура действительно связана с интеллектуальными мирами. Именно этого нам хотелось бы избежать в настоящей работе. Это желание проистекает не из презрительного отношения к мангеймианской проблематике, но из того, что нас интересуют именно те детали интеллектуальных миров, которые сложно увязать с рассуждениями о социальной мобильности и какой бы то ни было структуре. То интересующее нас, что меняется, меняется неуловимо. Современные общества, даже самые консервативные, насыщены знанием в избытке. Это знание - от простых фактов до изощрённых теорий - порой не имеет никакого социологически очевидного приложения. Оно может быть не связано с требованиями профессиональной компетентности, не являться знанием о содержании повседневного опыта, не быть обусловлено территориальной или временной локализацией той или иной социальной группы, не быть частью статусно укоренённой идентичности или способом провести демаркацию между данной группой и прочими. Между тем, никто не отрицает, что это знание существует. Полёты на Марс, Большой адронный коллайдер и парниковый эффект не просто лежат мертвым грузом, но могут стать предметами содержательного обсуждения неспециалистов [28, С. 20]. Естественно, из-за того, что эти дискуссанты не являются учёными, это знание становится в известном смысле паранаучным, "народным". Нам хотелось бы особенно подчеркнуть желание свести к минимуму оценочные коннотации термина "паранаучный", который мы будем употреблять в дальнейшем. Мы не имеем в виду, что это знание является ложным, химерическим, паразитическим или находящимся в оппозиции по отношению к светлым идеалам просвещения и прогресса. Единственное, что стоит за словом "паранаучный" - то, что это знание в основном не производится и не передаётся наукой как социальным институтом, оставаясь уделом любителей, взаимодействующих в других институциональных рамках, договорённостях и правилах. Кроме того подобное знание, в отличие от того, что конвенционально считается научным, может включать программы действий и этические системы, индуцируемые из единообразно проинтерпретированных научных фактов, исследовательских программ и установок Например, в обсуждении эмпирических материалов в Главе 3 мы сможем проследить за тем, как интерпретируются понятия «научность» и «рациональность" для того, чтобы стать основанием для политической составляющей трансгуманистского знания. В контексте этого подобное знание стоит называть скорее даже «метанаучным», чем «паранаучным». Мы не делаем этого, чтобы . В этом смысле заведомо ложные провокативные "теории" в духе "Новой хронологии" или "Русских вед" не более паранаучны, чем взвешенные обсуждения идеологии новых левых со ссылкой на архивные документы в войне правок на wikipedia.org, производимых энтузиастами.

Обилие знания порождает языковые компетенции, и теперь обсуждение каких-то тем, которые изначально были только частью герметичного домена научных исследований, становится вполне заурядной практикой. Истоки распространенности этой компетенции, причины пролиферации этого "ненужного" знания мы и хотели бы изучить в настоящей работе. Именно в этой связи на первый план выходят коммуникативные практики: на них стоит фокусироваться, поскольку они - корень всей макроуровневой проблематики. Действительно, то, что мы говорим о научном знании - что оно широко распространяется, что выходит за рамки институтов науки, что приобретает причудливые формы, - последствие трансформации сопряжённых коммуникативных практик. Объединённые общими практиками на основании тематической общности специального знания совокупности мы в дальнейшем будем для удобства называть "сообществами знания". Это сочетание, однако, указывает ложный путь на социологию знания, так как представляет собой всего лишь спекулятивную конструкцию, социальную категорию. Дальнейшее обсуждение термина "сообщество" применительно к эмпирическому объекту последует в других главах. Наиболее существенно, что это вводное слово призвано менее формально представить то, что захватило наше исследовательское внимание. Оглядка на эти разъяснения, вероятно, обеспечит лучшее понимание постановочной части.

Вторая сторона общей рамки этого исследования состоит в проблематике поздних модерных и постмодерных обществ. Знаменитая метонимия Э. Гидденса о неспособности починить кран на кухне при заинтересованности глобальным потеплением [11] - одна сторона проблематики современности. Знания легко распространяются по каналам коммуникаций, которые обеспечиваются новыми технологическими средствами, эта возможность поддерживается объектами и практиками, которые являются для большинства граждан развитых стран частью повседневного опыта: новости, визуальные материалы, доступ к опосредованному техническими средствами общению с удаленными наблюдателями. Пытаясь выстроить систему гипотез, утверждающих качественные различия между современностью и постсовременностью, Ж. - Ф. Лиотар в своем докладе "Состояние постмодерна" пишет о появлении новых способов производства и усвоения знания, а также об обретении знанием статуса отделимого от личности феномена [22, С.14-18]. В сравнении с "просто модерным" обществом, (пост) современное является обществом насыщенным знанием и компетентным в его декодировании. Эмпирические источники этого положения дел, предлагаемые Лиотаром в качестве подкрепления своей гипотезы, тоже в основном информационные и коммуникативные. Возможность влиять на социальные процессы крупными институтами описывается в информационных терминах ввода/вывода "Input/output”, как не переводя приводит их в своём докладе Лиотар. Использование такого способа управления - как бы альтернатива директивному администрированию, где социальных «устройств ввода" и «устройств вывода» может быть только по одному. Более же эфемерные и непредсказуемые «облака социальности» общества постмодерна не программируемы тотально, не программируемы на одном языке и не являют последствия программирования на заранее известном «выходе». , а сама социальность представляется состоящей из "облаков" [22, С.10-11]. Другими словами, более старые надежные способы легитимации и управления терпят поражение именно из-за избыточного насыщения общества знанием. Знание становится основанием для появления принципиально несопоставимых языковых игр, а их несоразмеримость становится причиной краха нарративов Нарративы как форма существования знания повествуют об успехах и неудачах и их критериях, сами собой, таким образом, легитимируя институты, которых касаются [22, С. 55]. Также традиция воспроизводства критериев в нарративах неотделима от компетенции в сфере воспроизводства самих нарративов [22, С. 58]. В рамках нарративов, таким образом, не возникает вопроса об основаниях легитимации. в качестве основной легитимирующей силы. Последним рубежом, претендующим на особый статус, является научное знание, и оно становится основанием для легитимации в постмодерном обществе.

Тем увлекательнее тема данного исследования, поскольку затрагивает не только проблему обилия и доступности разношерстной научной фактологии, но и возможное решение вопроса о её популярности через стремление "прикоснуться к легитимирующей силе", к языковой игре с большим притязанием на исключительность. В диалог с этим предположением входит и другая сторона проблемы, касающаяся глобализации и распространения новых медиа, выраженная с одной стороны в метком приведённом выше высказывании Гидденса, а с другой стороны в знаменитом тезисе М. Маклюэна, высказанном в "Понимании медиа": средство коммуникации - и есть послание [22, С.10-27]. Следуя за Маклюэном в анализе насыщенных исторических примеров, мы наполняем большой убежденностью его метафору о коммуникативном посредничестве: "”Содержание" средства коммуникации подобно сочному куску мяса, который приносит с собою вор, чтобы усыпить бдительность сторожевого пса нашего разума. Воздействие средства коммуникации оказывается сильным и интенсивным именно благодаря тому, что ему дается в качестве "содержания” какое-то другое средство коммуникации" [22, С.23]. Другими словами, также возможно главенствующее значение морфологических социальных фактов глобализации над научным содержанием знания в объяснении его популярности, которая так захватила наш исследовательский интерес. Частностью, которую мы постараемся прояснить для читателя при анализе сообществ трангуманистов, как раз и будет сравнение роли научности знания с формой его существования в причинах вовлечённости.

Объект: Распространение научного знания.

Предмет: Трансформация научного знания в популярное на уровне онлайн-сообществ.

Исследовательский вопрос: Каким образом проходит передача и потребление научного знания в онлайн-сообществах, посвящённых трансгуманизму?

Цель исследования: Изучить специфику трансляции научного знания в трансгуманистских онлайн-сообществах.

Актуальность: Проблемы трансформации интеллектуального ландшафта, которые являются причиной обсуждения данной темы в принципе, приобретают новую актуальность с массированным развитием средств коммуникации, по которым среди прочего распространятся и научное знание. Актуальность темы данного исследования состоит в том, что оно даёт возможность бросить взгляд на те социальные изменения, которые не имеют конкретного отражения в социальной структуре. Обогащение общества знаниями огромно в сравнении со статусом ещё только полувековой давности, однако традиционно "социологичных" (ценностных, статусно-ролевых, культурных) изменений в этой связи оно не претерпело. Это заставляет нас обращаться к вопросам коммуникации, использования новых технических средств, возникновения новых форм экспертизы и их вклада в трансформацию общественных отношений, использования новых регистров в повседневном взаимодействии, трансформации научного знания. Другая сторона актуальности данной темы состоит в том, что она предлагает новую оптику для не менее противоречивых сейчас вопросов популяризации науки, риторика на предмет которой широка и пристрастна. Раскрытие особенностей предмета нашtго исследования позволит сказать, существует ли нужда в односторонне обогащении знанием, а если да - не должно ли это быть знание скорее систематизирующее потоки научного знания, чем собственно научное. Наконец, актуальность данного исследования состоит в том, что тематическое наполнение рассматриваемых "сообществ знания" на пересечении актуальной философской и естественнонаучной проблематики. С одной стороны, трансгуманизм обсуждается в качестве перспективы для образования новых осей политической идеологии, в качестве морально-политической программы последнего десятилетия [10, Pp.56-61, 103-110], с другой стороны, трансгуманизм можно рассматривать как способ интеграции последних достижений научных дисциплин в сфере геронтологии, искусственного интеллекта, нейронных сетей и экспериментальной медицины. Находясь на пересечении актуальной научной и философской проблематики, трансгуманизм в качестве транслируемой системы знаний оставляет вопросы об иерархии философских и научных приоритетов (декларируемых и латентных) при передаче и популяризации. Политическое наполнение трансгуманистской программы приобретает новую окраску в контексте предмета нашего исследования, поскольку модель его массовой рецепции, рассмотренная на эмпирических данных, поможет нам оценить теоретические спекуляции о перспективах смены идеологических осей [9, P.38-43], в особенности в российских реалиях.

Проблемная ситуация: возникновение новых средств и площадок коммуникации (тематические дискуссионные онлайн-сообщества и информационные ресурсы, вики-проекты, распространение научных фактов в СМИ, с товарами повседневного спроса, в местах досуга) порождают массовую волну распространения разрозненного научного знания. Она выражается, например, в допустимости и возможности общаться на предмет тем научного содержания в увеличивающемся числе коммуникативных ситуаций, появлении повседневного экспертного регистра. Эта волна формирует новые сообщества знаний, состоящие из увлечённых любителей и "повседневных экспертов" в одной или нескольких сферах. Углубление научных или специальных технических познаний наблюдается в областях, к примеру, диетологии, авиатранспорта, физической культуры, географии, вооружений, истории философии. Обладание обширными познаниями в научных по теме областях в этих сообществах сочетается с ненаучными коммуникацией по поводу, источниками и способами получения такого знания. Это разительно отличает новые сообщества от традиционных сообществ-носителей научного знания (например, учёных, дипломированных специалистов, научных журналистов). Общетеоретическая проблемная ситуация вполне очевидна, однако она обогащается также особенностями отдельно взятого сообщества. Формат, избранный нами для анализа - потребление статей и постов, подвергнувшихся рациональной модерации на основании невыясненных принципов, - устанавливает проблему политического наполнения научного знания и моделей его популяризации или отвержения в односторонней коммуникации.

Таким образом, научно-познавательная проблема состоит в ускоряющейся экспансии научного знания по новым каналам коммуникации, которая формирует альтернативные непрояснённые способы его употребления и использования.

Социальная проблема же состоит в том, что новые каналы коммуникации порождают довлеющий и, возможно, избыточный груз научного знания, обрушивающегося на современного человека с помощью множества адаптировавшихся к передаче такого знания институтов (дружба, отдых, случайное знакомство, "репосты" в социальных сетях, СМИ - лишь отдельные примеры таких институтов). В некоторой мере, социальная проблема состоит в принуждении к научному знанию.

Прикладной характер исследования крепко связан с освещённой выше проблематикой данной темы. Мы полагаем, что подробное изучение трансгуманистских сообществ в социальных сетях не только поспособствует обогащению пониманию природы рецепции научного знания, но и сможет скорректировать ответы на вопросы о целях и необходимости распространения и популяризации научного знания. Сильная гипотеза, которую мы выдвигаем в рамках данной темы, состоит в том, что груз научного знания в современном обществе очень велик и избыточен, а тяга к его получению становится лихорадочной. Социально-инженерный пафос данного исследования в том, что гипотетически оно может предоставить аргументы (которые расходятся с современным популяризаторским образовательным дискурсом) за пересмотр взглядов на пользу расширения эрудированности в пользую систематизации и углубления, улучшения качества знания, сознательного ограничения от информационных потоков, а не удовлетворения жажды его количественного увеличения.

сообщество трансгуманизм политика паранаучный

Глава 1. Теоретические подходы к сообществам паранаучных знаний и их изучению

Функционалистские исследования науки как проблемная рамка