Конструирование идентичности в сетевых сообществах

Размещено на http://allbest.ru

Конструирование идентичности в сетевых сообществах

Ключевые слова и термины: «постиндустриальное общество», «плюрализм», «децентрация», «фрагментарность», «идентичность», «самость», «идентификация», «киберпространство», «интернет», «интернет-коммуникация», «виртуальная реальность», «сетевые сообщества», «самопрезентация», «сетевая идентичность», «интернет-зависимость», «аддиктивное поведение».

Актуальность темы исследования. Появление киберпространства как особой среды обитания человека, привело к изменению уже сложившихся в социуме архетипов, ритмов функционирования, эстетических образов, моделей экономической деятельности и форм социальных взаимодействий. При этом социальная система киберпространства буквально за два десятилетия прошла путь от уровня «примитивных» к уровню «развитых» (т.е. дифференцированных) обществ.

В новой коммуникативной среде социальные группы участников виртуальных сетевых сообществ являются элементами социальной структуры киберпространства. Без осознания единства социальной системы, в которую входят сообщества (коммьюнити) пользователей, без моделирования социальных взаимодействий, осуществляемых в рамках социальной структуры самих сообществ, невозможно не только понять процессы формирования информационного общества в целом, но и разрабатывать нормативные акты, регулирующие вопросы функционирования телекоммуникационных сетей, совершенствовать обеспечивающие процессы коммуникации технические средства и т.д. При этом, ведя речь о модели, мы будем понимать формализованный аналог социальных взаимодействий акторов в киберпространстве, предназначенный для символического воспроизведения реальных свойств, состояний и социальных процессов.

Содержание работы представляет собой обобщение теоретических исследований зарубежных и отечественных исследователей. В ходе исследования использовались также методы научного обобщения, сравнения и другие классические методологические процедуры. Проверка предложенных в работе гипотез о влиянии Интернета на процесс идентификации была осуществлена автором методом опроса.

Целью данной работы является анализ проблемы выбора идентичности и формирования новых моделей идентификации в сетевых сообществах. Для реализации обозначенной цели были выдвинуты следующие задачи:

1. на основе социальных концепций изучить состояние человека в современном обществе;

2. исследовать основные характеристики процессов идентификации личности;

3. выявить и проанализировать специфику идентификационных процессов в сетевых сообществах;

4. проанализировать проблему Интернет-зависимости.

Объектом данного исследования является достаточно сложный и неоднозначный процесс идентификации личности, а предметом является изучение влияния Интернет на процесс конструирования идентичности.

Новизна работы определяется совокупностью полученных результатов в ходе эмпирического исследования, раскрыты предполагаемые возможности влияния Интернета на идентификацию личности.

Научная и практическая значимость исследования заключается в возможности продолжить работу по данной проблеме, содействовать дальнейшим теоретическим разработкам социологии виртуальных сетевых сообществ.

В ходе исследования получены следующие результаты: проанализированы теоретические подходы к формированию постиндустриального общества, выявлено, что основными категориями постмодернистской ориентации являются: фрагментарность, контекстуальность, децентрация, плюрализм.

Исходя из постулата, что информация по своей природе является таким ресурсом, который легче других проникает через всяческие преграды и границы, в работе рассматривается информационная эра как эпоха глобализации. При этом сетевые структуры являются одновременно и средством и результатом глобализации общества. Посредством компьютерного общения складываются новые социальные общности - сетевые сообщества, обладающие своей специфичностью.

Интернет-коммуникации также опосредуют такие базисные потребности человека, как потребность в самоопределении. И идентичность в сетевых сообществах формируется по различным причинам. Данные социологического исследования показали, что основными посылками к созданию сетевых идентичностей являются возможность с помощью сети удовлетворить запретные обществом побуждения испытать новый опыт, отсутствующий в реальности. Анализируя проблему Интернет-зависимости было выявлено, что как правило, те, кто становятся Интернет-зависимыми, меняют свою идентичность, т. е. теряются связующие нити, меняется «самоописание», «самоопределение» личности.

Введение

информационный идентичность постмодерн

На рубеже XX и XXI веков социальное знание фиксирует переход человечества в «информационную эпоху», прогнозируемую еще в XIX веке. Хотя на сегодня еще нельзя констатировать тот факт, что этот переход уже состоялся, многие исследователи утверждают, что возникновение глобальной сети InterNet (Интернет), знаменует собой начало информационной эпохи, с доминирующей ценностью научного знания, социальной дифференциацией по принципу «приближенности к знанию», симбиозом социальной организации и информационных технологий. Процессы глобализации, с одной стороны, являются объединяющими, отчуждая, с другой, индивидов друг от друга. В этом плане, Интернет, как международная глобальная компьютерная сеть, как ранее почта, телеграф, телефон, радио, телевидение, выполняет функцию специфического сближения людей, посредством ускорения процессов обмена информацией. Обеспечивая процесс моментального обмена знаковой информацией, новые коммуникационные технологии сближают людей со всего мира, разных стран, говорящих на разных языках, живущих в разных временных поясах.

С появлением глобальных телекоммуникационных сетей социология получила новую предметную область для изучения поведения акторов в социо-технической среде, получившей название киберпространство. Современные информационные технологии изменяют характер работы человека, его социальные связи, организационные формы осуществления социальных взаимодействий и сами социальные отношения.

Киберпространство меньше чем за десятилетие превратилось не только в среду, в которой осуществляются межличностные взаимодействия, но и активно ведется экономическая деятельность. Безопасность информационных технологий стала фактором национальной безопасности, вопросы развития телекоммуникационных сетей обсуждаются как на уровне глав государств, так и на специальных сессиях Организации объединенных наций, других авторитетных международных форумах.

Появление киберпространства как особой среды обитания человека, привело к изменению уже сложившихся в социуме архетипов, ритмов функционирования, эстетических образов, моделей экономической деятельности и форм социальных взаимодействий. При этом социальная система киберпространства буквально за два десятилетия прошла путь от уровня «примитивных» к уровню «развитых» (т.е. дифференцированных) обществ.

В новой коммуникативной среде социальные группы участников виртуальных сетевых сообществ являются элементами социальной структуры киберпространства. Без осознания единства социальной системы, в которую входят сообщества (коммьюнити) пользователей, без моделирования социальных взаимодействий, осуществляемых в рамках социальной структуры самих сообществ, невозможно не только понять процессы формирования информационного общества в целом, но и разрабатывать нормативные акты, регулирующие вопросы функционирования телекоммуникационных сетей, совершенствовать обеспечивающие процессы коммуникации технические средства и т.д.

Безусловно, Интернет является огромным, постоянно растущим банком информации, знаний, накопленных человечеством. Кроме того, эта компьютерная сеть является и уникальным киберпространством, дающим пользователям Сети возможность виртуальной реализации своей личности в его пределах.

Все это, безусловно, делает Интернет весьма популярным - число пользователей неуклонно растет. По разным данным, на сегодняшний момент, количество пользователей Сети во всем мире, составляет от 400 до 700 миллионов людей. Конечно, в мировом масштабе эта цифра очень незначительна, страны «третьего мира» практически не имеют доступа к Сети, наиболее «интернетизированы» сегодня США, Англия, Израиль. Количество пользователей в России и Казахстане сегодня чрезвычайно мало - около 6 - 8%, в основном, эту аудиторию составляют люди с высоким и средним уровнем дохода, высоким социальным статусом, а также, студенчество, как отдельная категория. Таким образом, можно говорить о новой дифференциации: «информационно богатые» и «информационно бедные». Но с другой стороны, социально - экономические условия современной России и Казахстана, предоставляют возможность получить доступ к информации тем социальным слоям, которые в этом заинтересованы. Несмотря на очень малый процент пользователей, Интернет постепенно оформляется в специфическую субкультуру, с собственной историей, жаргоном, этикетом и специфической сферой интересов. В пространстве Сети, пользователи «встречаются», с помощью специального программного обеспечения, на различных тематических «сайтах», которые дают возможность обмениваться любой информацией в режиме «реального времени». Многие из таких «сайтов» имеют сложившийся и достаточно стабильный контингент посетителей, виртуально «знакомых» между собой, встречающихся с целью общения и обмена информацией. В данной работе предложена попытка рассмотрения конструирования идентичности человека посредством Интернета, т.е. рассмотрение влияние сети на процесс идентификации.

Конечно, не следует утверждать, что только Сеть формирует идентичность участников сетевых сообществ, многие базисные основания наличествуют в «реальной» жизни. Образование идентификации личности всегда связано с другими личностями, которые вступают с ней в коммуникацию. Посредством развития символизма в Internet, идет развитие символической культуры, специфической субкультуры, формирование коммуникации в Сети, а соответственно и влияние на идентичность члена сообщества. В научном отношении эта тематика не достаточно разработана, хотя определенные поиски ведутся в социологии, в социальной психологии, что диктуется практической потребностью в обосновании стратегий развития информационного общества, функционирования социальных сетей и разрешения социальных конфликтов в киберпространстве. Такие социологи и социальные психологи, как Дж. Сулер, Дж. Донат, М. Маклюэн изучают проблемы формирования особых социальных сообществ в Сети; А. Е. Жичкина, Е. П. Белинская занимаются изучением проблем групповой динамики сетевых сообществ, особенностями идентичности у пользователей Интернета; К. Янг, П. Келли исследуют проблемы Интернет-зависимости и т.д.

Следует отметить, что данная проблематика в большей мере изучается на Западе, т.к. это обуславливается более стремительным развитием информационных технологий, иной культурой, менталитетом, иными ценностями, прежде всего постмодернистской направленности.

Целью данной работы является анализ проблемы выбора идентичности и формирования новых моделей идентификации в сетевых сообществах. Для реализации обозначенной цели были выдвинуты следующие задачи:

1. на основе социальных концепций изучить состояние человека в современном обществе;

2. исследовать основные характеристики процессов идентификации личности;

3. выявить и проанализировать специфику идентификационных процессов в сетевых сообществах;

4. проанализировать проблему Интернет-зависимости.

Объектом данного исследования является достаточно сложный и неоднозначный процесс идентификации личности, а предметом является изучение влияния Интернет на процесс конструирования идентичности.

Для достижения поставленной цели, кроме теоретического анализа существующих концепций, было проведено пилотажное социологическое исследование, для подтверждения следующих гипотез: основная - Интернет влияет на конструирование идентичности человека, в качестве рабочих:

· множественность виртуальной идентификации привлекательна в силу меньшей социальной фиксированности самоопределений;

· анонимность коммуникации в Интернет позволяет удовлетворить потребность современного общества в множественности самоопределений;

· цели, с которыми индивид осуществляет коммуникацию в Сети, влияют на сознательное изменение идентификационных оснований;

· в Интернете существует возможность создавать сетевую идентичность полностью по своему выбору;

· Интернет помогает расширить круг друзей, стать более коммуникабельной личностью;

· одним из факторов Интернет-коммуникации является недовольство своей реальной идентичностью, возможность избавление от нее;

· Интернет помогает удовлетворить запретные сексуальные побуждения, девиантное поведение, запретное в реальности, что связано с диффузной, неопределенной идентичностью;

· возможность выразить все стороны своего многогранного Я, испытать новый опыт.

Работа состоит из введения, двух разделов и заключения. Структура работы обусловлена логикой достижения цели и решения поставленных исследовательских задач. В введении обозначаются цель исследования, которая достигается посредством разрешения поставленных задач, проводиться анализ литературы, выделяется объект и предмет исследования, анализируется актуальность темы, описывается структура работы.

В первой главе магистерской работы анализируются основные концепции постиндустриального общества, в котором и могут сложиться сетевые структуры, принципы децентрации и фрагментарности ярко выраженные в Интернет.

Во второй главе работы анализируются современные концепции идентичности, стратегии самопрезентации и ее причины в Интернет, анализируется влияние сетевых структур на процесс идентификации, приводятся данные социологического исследования.

В заключении подводятся итоги и оценка проделанной работы, описываются трудности, возникшие в ходе работы. Далее прилагается список использованной литературы.

1. Анализ стратегий развития «информационного» общества

информационный идентичность постмодерн

1.1 Плюрализм, децентрация и фрагментарность, как основные категории постмодерна

Становление постмодерна, как правило, связывается с событиями, происходящими исключительно в области философии, науки, искусства, политики и в меньшей мере в сфере производства, хотя такой акцент сделан не случайно, т.к. изменения в социальной сфере является более значимыми с точки зрения многих ученых. Наиболее адекватно изменения, происходящие в связи с переходом к постмодернизму были описаны в рамках теорий таких социологов, как Д. Белл, Д. Рисман, А. Тоффлер, З. Бжезинский, Дж. Гэлбрейт, А. Турен и др.

Сам термин "постиндустриальное общество" родился в США - на рубеже пятидесятых-шестидесятых годов, американский социолог Даниел Белл широко его использовал в своих лекциях для характеристики нового этапа американского капитализма. Первоначально постиндустриальное общество рассматривалось в рационалистических понятиях линейного прогресса, экономического роста и повышения благосостояния, связанных с процессами технизации труда. Затем этот термин наполняется новым содержанием. С конца 60-х начинает развиваться теория постиндустриального общества, отличительными чертами которого называют массовое распространение творческого, интеллектуального труда, качественно возросший объем и значение научного знания и информации, развитие средств коммуникации, преобладание в структуре экономики сферы услуг, науки, образования, культуры над промышленностью и сельским хозяйством. Постиндустриальное общество начинает рассматриваться как качественно новая ступень развития не только Запада, но и всего человечества.

В 70-е и 80-е годы концепция постиндустриального общества развивается главным образом как футурологическая и социологическая теория, призванная описать воздействие новейших информационных технологий на социум. Так, Д. Белл заявляет, что в наступающем столетии решающее значение для экономической и социальной жизни, для способов производства знания, а также для характера трудовой деятельности человека приобретет развитие нового социального уклада, зиждущегося на телекоммуникациях. Становление, постиндустриального общества он связывает с развертывающейся революцией в организации и обработке информации и знаний, в которой центральную роль играет компьютер /1, С.330/. Компьютер, по мнению американского социолога, является символом и одновременно материальным носителем технологической революции - именно компьютер коренным образом трансформирует общество второй половины ХХ века.

Таким образом, ключевая роль в новом обществе отводится информации и электронным средствам, обеспечивающим техническую базу для ее использования и распространения. В связи с этим, широкое распространение получил термин "информационное общество", в общем-то, дублирующий понятие "постиндустриальное общество", и использующийся для обозначения цивилизации, в основе развития и существования которой лежит особая субстанция, именуемая "информацией", обладающая свойством взаимодействия как с духовным, так и с материальным миром человека и, тем самым, определяющая одновременно и социокультурную жизнь человека, и его материальное бытие.

Следует отметить, что у теоретиков постиндустриального общества не наблюдается единого мнения по поводу названия новой стадии социального развития - так для ее характеристики наряду с понятием "информационное общество" используются довольно широкий спектр эпитетов: "сверхиндустриальная цивилизация" (Тоффлер), "научное общество" (М. Понятовский), "телематическое общество" (Д. Мартин), "технотронное общество" (З. Бжезинский). Но чаще всего для обозначения нового общества употребляются термины, содержащие приставку "пост". Так, У. Дайзард отмечает, что стремление выразить сущность нового информационного века вылилось в целый калейдоскоп определений. Дж. Лихтхайм говорит о постбуржуазном обществе, Р. Дарендорф - посткапиталистическом, А. Этциони - постмодернистском, К.Боулдинг - постцивилизационном, Г. Кан - постэкономическом, С. Алстром - постпротестантском, Р. Сейденберг - постисторическом, Р. Барнет вносит в этот калейдоскоп прагматическую нотку, предлагая термин "постнефтяное общество". Большинство этих эпитетов восходят к понятию "постиндустриальное общество", популяризованному гарвардским социологом Д. Беллом. Общая приставка этих терминов, по мнению Дайзарда отдает каким-то осенним чувством увядания, свойственным нашему веку, - ощущением конца /2, С343-344/. Что касается "ощущения конца", то с этим можно согласиться, но, конечно, не "конца света", а скорее законченности определенной исторического и мировоззренческого периода. А употребление терминов, содержащих приставку "пост" для характеристики наступающей эпохи во многом обусловлено тем, что она находится лишь в стадии становления, и у теоретиков в полной мере не сложился ее образ, позволивший бы им оперировать более содержательными понятиями.

Идеологи постиндустриального общества в своих социально-философских построениях предлагают особое видение исторического процесса, которое можно охарактеризовать как трехстадийную концепцию. Они утверждают, что социум проходит три стадии развития - аграрное или доиндустриальное, индустриальное, постиндустриальное или информационное общество. Так, рассуждая в рамках данной парадигмы, Тоффлер называет зарождающуюся цивилизацию "обществом третьей волны".

Так или иначе, наиболее распространенными понятиями, применяемыми для обозначения новой стадии социального развития, будут "постиндустриальное общество" и "информационное общество". Можно порассуждать о том, какое из них наиболее адекватно описывает реальность на рубеже третьего тысячелетия, и какому из них отдать предпочтение. По сути дела, данные термины являются близкими, если не идентичными по своему содержанию, ведь постиндустриальное общество по существу является информационным, так как определяющим в нем видом деятельности является информационная деятельность. В этом смысле понятие "информационное общество" более конкретно чем "постиндустриальное", но, вместе с тем, их общий недостаток в том, что они в определенной мере абсолютизируют научно-технологическую составляющую наступающей эпохи, а последняя отнюдь не исчерпывает всего социокультурного пространства. Очевидно, наиболее заметными процессами, характеризующими современное общество, будут процессы информатизации, но, нельзя не отметить, что наряду с ними происходят и другие, не менее знаковые для эпохи события, например, смена мировоззренческих установок, изменение подходов в научном познании, пересмотр ориентиров в социально-политической практике и т.д.

Более удачным для обозначения формирующейся с конца 60-х годов социокультурной реальности будет понятие "постмодерн", так как, по сравнению с "информационным обществом", оно является более общим по своему объему, и с его помощью можно охватить практически все сферы и подсистемы общества. Собственно говоря, теорию постиндустриального общества правильней будет считать одной из социологических доктрин, выражающих постмодернистское мировоззрение. Но значение этой теории для осмысления сущности постмодерна довольно велико, так как она дает ключ к пониманию научно-технической основы постмодернистской культуры. Исходя из этого предположения, попытаемся сопоставить постмодернистские тенденции в культуре с результатами распространения новейших технологий, характеризующих постиндустриальное общество и отличающих его от предшествующих стадий развития социума.

Как уже отмечалось, когда описывают постмодерное общество, то, как правило, рассматривают произошедшие в последние десятилетия ХХ века изменения в культуре и при этом оставляют за бортом достижения научно-технического плана. Или, в лучшем случае, разграничивают понятия "постиндустриальное" и "постмодерное", относя первое к обществу, а последнее к культуре, проводя между ними искусственный рубеж. Быть может, подобные взгляды связаны с ощущением несовместимости постмодернистского мировоззрения, которое отказывает разуму в его притязаниях на всемогущество, и теорией постиндустриального общества, отдающей фундаментальную роль информационной деятельности, невозможной без посредничества науки и техники, то есть, в итоге, рационального знания. Да и возможность говорить о современном обществе, рассматривая его вне технологического контекста: уже сам факт, что данный текст, набран на клавиатуре персонального компьютера, а не напечатан на пишущей машинке говорит сам за себя. Влияние новейших электронных технологий на жизнь общества и отдельного человека столь велико, что попытка абстрагироваться от них при рассмотрении любой области реальности конца ХХ века, едва ли выглядит разумной. Постмодернизм признает технологический характер современности и стремится осмыслить и воплотить его в своих категориях. Если обратиться к классической работе Ж.Ф Лиотара "Состояние постмодерна", то в ней вхождение в общества в постсовременный период французский философ связывает с процессами всеохватывающей информатизации, которые стали одной из причин изменения статуса знания и возникновения специфического постмодернистского видения мира /3, С.14-23/.

С целью обоснования заявленной позиции, рассмотрим в чем именно сходятся постмодернистская и постиндустриальная теории, и на основании чего возможно провести между ними параллели. В этой связи обозначим специфику происходящих изменений в экономике развитых стран Запада в последние десятилетия. В производственной сфере главные перемены в основном связаны с переходом от массового характера производства к мелкосерийному - принцип стандартизации постепенно сменяется принципом разнообразия. С технической точки зрения, это стало возможным благодаря внедрению новейших компьютерных технологий. В свою очередь, успех технологий, разрушающих унифицированный подход в производственно-экономической сфере, во многом обусловлен стремлением человека вырваться из оков единообразия, которые породила механизация докомпьютерного периода. С философской точки зрения, массовое производство и потребление, массовое тиражирование культурных стандартов и норм восприятия действительности, является выражением примата целого над частным, общего над отдельным, единого над множественным. Подобные установки свойственны индустриальной стадии капитализма, но есть и другая, не менее показательная сторона модернистского проекта - устранение различий между людьми под воздействием массовых технологий. Трудно вести речь об индивидуальности в индустриальном модернистском обществе, когда миллионы людей просыпаются в одно и тоже время, затем покидают свои квартиры, устремляясь в переполненном транспорте из пригородов к месту работы, где их ждет рутинный механический труд. Отработав положенные часы, они одновременно возвращаются в свои типовые квартиры, где проводят досуг читая одинаковые газеты и смотря одни и те же телепрограммы, предлагаемые индустрией бездумного времяпровождения. Почти в один момент со своими соседями они гасят в комнатах свет, а следующий их день будет мало отличаться от предыдущего. У человека не только не остается времени побыть наедине с собой, о чем в свое время говорил Герберт Маркузе /4, С.40/, но и вообще возможности быть собой. Таков итог подмены индивидуальных ценностей общими идеями, которые при использовании индустриальных технологий превращают общество в тотальность, подавляющую конкретную личность.

Возможность преодоления подобной ситуации теоретики постиндустриального общества видят в развитии технологий, главным образом электронных, то есть резервы гуманизации техники, по их мнению, следует искать в развертывании самого технического прогресса, а не отказа от него. Как уже отмечалось выше, только с развитием компьютерной технологии, стал возможным отход от массификации производства - производство стало более гибким и нацеленным на удовлетворение самых разнообразных потребностей. Но, вместе с тем, связывать переход к новому историческому периоду только лишь с научно-техническими достижениями, было бы не слишком корректно: в этом случае имел бы место отход на позиции технократизма, что идет в разрез с постмодернистским мировоззрением, так как утверждает приоритет одной сферы над всеми остальными. Рассуждая в данном русле, Тоффлер подчеркивал, что демассификация производства происходит параллельно с утверждением новых стилей труда, новых ценностей, нового разнообразия, и эти изменения не сводятся только лишь к экономической сфере, они носят глобальный характер, проникая во все области жизнедеятельности людей. По его мнению, изменения в неэкономических сферах как раз и помогут определить, что происходит в сфере экономической /5, С.258/. Пожалуй, именно Тоффлер, был наиболее глубоким мыслителем из плеяды теоретиков постиндустриального общества; именно он подчеркивал масштабность изменений в обществе конца ХХ века, выводя их далеко за рамки технических и телекоммуникационных новаций. "Во все большей степени, - отмечал он, - люди осознают, что вокруг нас формируется новая культура. И дело не только в компьютерах… Это новые установки по отношению к труду, полу, нации, досугу, авторитетам и так далее" /6, С.281/.

Таким образом, можно сделать вывод, что преобразования в производственно-экономической и научно-технической сферах следует описывать в контексте общекультурных изменений, происходящих в последних десятилетиях ХХ века, то есть исходя из реалий культуры постмодерна и особенностей постмодернистского мировоззрения.

Для того чтобы получить интегральную картину общества, называемого постиндустриальным или информационным, охарактеризуем его в терминах постмодернистской философии. Будем исходить из того, что основными категориями, описывающими реальность постмодерна, являются плюрализм, децентрация, неопределённость, фрагментарность, изменчивость, контекстуальность. Рассмотрим, какие реальные процессы в обществе "третьей волны" могут быть описаны с помощью данных понятий. Принципы плюрализма, децентрации, фрагментарности, являющиеся определяющими для постмодернизма, выражаются, прежде всего, в утверждении разнообразия как основного лейтмотива постиндустриального общества. Если говорить об экономике, то разнообразие обнаруживается не только в типах техники, товарном ассортименте и видах услуг, но и в потребности в широком спектре различных профессий. Причем рабочий "третьей волны" мыслится уже не как придаток конвейера, которого можно заменить любым другим, а как разносторонне развитая, изобретательная, инициативная личность. Как справедливо отметил Тоффлер, если технология второй волны содействовала единообразию, технология третьей волны обеспечивает социальное разнообразие. Естественно, разнообразие как характеристика постиндустриального общества воплощается не только в области экономики - оно пронизывает все сферы и подсистемы общества, изменения в которых могут быть описаны при помощи категорий постмодернистского мировоззрения. Утверждение разнообразия как некой фундаментальной основы гарантирует плюрализм, то есть равноправное существования самых разных позиций, и постиндустриальное общество создает определенные условия для реализации этого постмодернистского принципа.

С принципом плюрализма неразрывно связан принцип децентрации, воплощение которого явственно прослеживается в постиндустриальном обществе, ведь последнее фактически лишено того единого и основополагающего центра, вокруг которого вращается вся социальная жизнь. Это в полном смысле "мозаичное общество", которое то и дело меняет центры притяжения и отличается предельной подвижностью своих связей и зависимостей /7, С.246/.

Как отмечает социолог-постмодернист Зигмунд Бауман, время начальственных кабинетов, в которых рождались всеобъемлющие планы, во имя которых от каждого можно требовать послушания и согласованности действий, уходит в прошлое вместе с эпохой модерна. Мир больше нельзя моделировать как объект администрирования, обозреваемый с высоты стола генерального директора. Принцип единоначалия, который символизировал индустриальную эпоху, становится неуместным в постиндустриальном обществе. Децентрация охватывает практически все сферы общества наших дней: в производстве мы наблюдаем процессы демассификации и разукрупнения предприятий, в сфере управления происходит перераспределение властных полномочий центра в пользу регионов, а базисное планирование переносится на локальный уровень, а что касается доступа к информации, то новейшие электронные технологии предлагают невиданные доселе возможности для пользователей самостоятельно получать необходимые им сведения, независимо от цензуры центра.

Здесь следует отметить, что наряду с процессами децентрации и дифференциации в современном обществе имеют место и интеграционные тенденции. Так, налицо процессы экономической интеграции и образования наднациональных экономических и властных структур, например, становление Европейского сообщества. Одновременное наличие процессов дифференциации и глобализации мы имеем и в средствах массовой информации. Но, интеграция в эпоху постиндустриализма не предполагает господства центра, в данном случае речь идет скорее о некой координации, цель которой - успешное функционирование и развитие составных частей. Таким образом, в постиндустриальном обществе "третьей волны", налицо постмодернистские по своему духу процессы децентрации, но никак не анархии, так как децентрированные части не пытаются обособиться, а наоборот, стремятся к совместной деятельности, но уже с учетом индивидуальных, самобытных особенностей.

Принципы плюрализма и децентрации вытекают из общей установки постмодерна неприятия господства целого над отдельным. На эту же установку опирается и принцип фрагментарности. В общем, его содержание сводится к утверждению, что универсальный мир модерна распался на бесчисленное множество разнородных фрагментов, и в этой пестрой мозаики уже невозможно выделить нечто абсолютное. В постмодерном мире уже нет места суперпроектам, вовлекающим людей в единое поле с целью их осуществления. "Техническая болезнь" гигантизмом, связанная с фетишизацией величины и размеров, уходит в прошлое. Постиндустриальному обществу чужды глобальные, "титанические" начинания, будь то "великие стройки коммунизма", "поворот рек" или отправка человека на луну, и не в силу того, что они не нужны, а из-за того, что им не предается излишнего значения. Эти, и подобные им "великие" проекты, интегрирующие огромные массы людей, а также связанный с ними пафос, неотвратимо уходят в прошлое.

Фрагментируется также и социальная структура общества. Некогда монолитные классы распадаются на подвижные социальные группы, с которыми индивид себя уже не идентифицирует. Если еще 30 - 50 лет назад жизненный путь человека и круг его общественных связей определялись в первую очередь тем, к какому классу или социальному слою он принадлежит, и лишь во вторую - его личными способностями, то "многомерный человек" постиндустриального общества может выбирать и строить по своему усмотрению те отношения, в которые он вступает с другими людьми, тем самым, последние все меньше и меньше слепо господствуют над ним, как это было в эпоху индустриального капитализма. Что касается проблемы расовых и межэтнических отношений, то, по мнению Тоффлера, более ни одна расовая или этническая группа, ни одна религия или национальность не имеют монополии на привилегированное положение в мире: будущее не принадлежит какой либо расе, а белая интермедия будет заменена "техноцветным будущим" /6, С.280-288/. Нет места в сегодняшнем обществе и всеобщему признанию отдельных личностей, - фактически дело обстоит так, что узкие группы людей признают своих собственных гениев. "Отождествление" с великими именами, героями современной истории становится все более затруднительным и менее уместным.

Социальное дробление неразрывно связано с утверждением фрагментарного, децентрированного образа мышления людей: постиндустриальное общество уходит из-под власти всеобъемлющих универсалий. А их власть, иногда агрессивную, иногда мягкую и незаметную, но, при этом не менее действенную, не следует недооценивать. Еще Герберт Маркузе, исследуя специфику развитого индустриального общества отмечал, что его характеризует господство над сознанием человека общих понятий типа "Нация", "Государство", "Партия", "Конституция", "Университет" и т.п. Казалось бы, говорил он, что этим универсалиям не соответствует ничего, кроме тех предметов, которые они представляют, но, тем не менее, они начинают действовать как самостоятельные сущности, причем сущности, зачастую решающие вопросы жизни и смерти. Таким образом, люди начинают выступать не как индивиды, а как "представители" Нации, Корпорации, Университета. Происходит процесс идентификации личности со стоящей над ней сущностью - организацией, классом, национальностью, расой, и т.п., в результате чего индивидуальность подменяется довлеющей универсальной реальностью /8, С.267-274/.

Процессы преодоления господства общих понятий и отождествления индивидов с ними постепенно набирают силу в постиндустриальном обществе, - Тоффлер смотрит на эту проблему гораздо оптимистичнее Маркузе, ведь, по его мнению, приход общества "третьей волны" качественно изменяет проблему идентификаций, которые становятся более кратковременными, так как люди принимают или отказываются от каких либо компонентов своих идентичностей быстрее, чем когда либо.

Таким образом, можно сделать вывод, что сознание перестает быть "универсальным" и становится "клиповым", то есть отходит от общезначимых и постоянно воспроизводящихся схем мышления, отдавая предпочтение коротким, но при этом нестандартным и насыщенным мыслям.

Здесь уместно провести аналогию с характеристикой культуры информационного общества как блип-культуры. По мнению Тоффлера, вместо длинных "нитей" идей, связанных друг с другом, в сегодняшнем мире мы имеем дело с новыми образами и представлениями - "блипами" информации: короткими сообщениями, объявлениями, командами, заголовками новостей, отрывками из песни или стиха, коллажами и т.д., которые не согласуются со схемами и не поддаются классификации - отчасти потому, что они не укладываются в старые категории, отчасти потому, что имеют странную, текучую, бессвязную форму. Тоффлер считает, что сталкиваясь с блипами люди "третьей волны" чувствуют себя свободнее, так как не пытаются втиснуть новые данные в стандартные категории и рамки "второй волны" или просто заимствовать готовую идеальную модель реальности; вместо этого они желают устроить все на свой собственный лад, снова и снова изобретая приемлемые для себя модели, что ложится грузом тяжкого бремени, но, вместе с тем, и открывает большие возможности для развития индивидуальности, демассификации личности и культуры.

Вхождение фрагментарности в жизнь современного общества также связано с возникновением так называемой контркультуры. Как отмечает Этциони, движение контркультуры еще глубже подорвало рациональное мышление и легитимацию основного проекта, возвысив до уровня добродетели психологическое удовлетворение от небольшой работы, скромного потребления и открытых отношений с другими людьми, природой и самим собой, отношений, не измеряемых вещами. Подлинный рост, по его мнению должен усматриваться не в экономике, а в гармоничных отношениях между людьми и более глубоком понимании себя и других. Жизненность, которую люди потеряли в конце длинной цепи рациональностей, контркультура, какие бы она формы не принимала - "дети цветов", культура наркотиков, "коммуны", определенные культы - находит в непосредственном удовольствии, в свободном проявлении порывов, в нерациональном или иррациональном поведении, в заботе скорее о личностных, чем производственных нуждах. На самом деле, понятие "контркультура" представляется нам не совсем удачным, в том смысле, что по сути последняя не является единым целым, - речь должна идти скорее о множестве "контркультур", то есть различных маргинальных движений, противостоящих или просто расходящихся с основными, "легитимными" моделями поведения в обществе. Более того, со времени шестидесятых, когда контркультурные движения стали играть заметную роль в западном мире, произошло решительное изменение отношения к ним, да и вообще изменился их статус. Дело в том, что пласт контркультуры охватывает значительную часть сегодняшнего общества, что, в свою очередь, дает основание охарактеризовать его как общество "контркультур", причем последние утрачивают свой негативный оттенок. Таким образом, в обществе конца ХХ века нет единой культуры - существует множество различных культур, что и указывает на фрагментарную структуру современного общества. Положение дел таково, что некогда маргинальные субкультуры выходят на передний план: возникает парадоксальная ситуация - меньшинства, будь то национальные, сексуальные, религиозные, в своей совокупности оказываются в большинстве. Вместе с тем, подобная ситуация указывает на то, что мир становится ближе к человеку: последнему уже больше не надо подстраивать свою индивидуальность под общую идею, он может полноценно жить своей собственной жизнью, выбирая собственный фрагмент культурного пространства, не оглядываясь на общепринятые стереотипы. Собственно говоря, мир является фрагментарным с точки зрения стороннего наблюдателя, но, с точки зрения того, кто непосредственно включен в данный фрагмент - мир выглядит довольно целостным, ведь, зачастую, из всего многообразия реальности человеку доступен лишь его мир, его фрагмент, его собственноличная "контркультура", за пределы которой ему не суждено вырваться - не из за того, что это в принципе невозможно, а из-за того, что за пределами для него нет ничего значимого. Примечательно, что ведущие теоретики постструктурализма Ж. Делез и Ф. Гваттари, исследуя специфику проявлений маргинальности, также пришли к выводу, что в современном обществе налицо тенденция дробления макроскопических социальных образований с устоявшимися и определенными культурными стереотипами на малые группы со своей локальной культурой и маргинальными интенциями. Подобные микрогруппы французские мыслители назвали "племенами", обладающими собственной "племенной психологией", и в общей сложности образующие "племенную культуру", интегрированной на уровне "групповой солидарности". Постулируемый Делезом и Гваттари "новый трайбализм" является еще одним подтверждением реальности процессов культурной фрагментации в постиндустриальном обществе.

Несомненно, особую роль в формировании фрагментарной культуры играют телекоммуникационные электронные технологии. Именно они создают техническую возможность для создания сверхнасыщенного информационного поля, которое практически повсеместно окружает современного человека, но, при всей его вездесущности, воздействие его, носит скорее выборочный, адресный характер. В постиндустриальном обществе происходит отход от централизованного распределения информации, что проявляется в развитии телевидения в направлении увеличения числа каналов, адресованных на различные аудитории, а также распространения кабельного и спутникового телевещания. Практически неограниченные возможности для доступа к интересующей информации и для общения дает Интернет. Влияние информационных и телекоммуникационных технологий на дробление общества на множество различных малых групп заключается в том, что благодаря им, человек может находиться в том "фрагменте" информационного пространства, который ему наиболее интересен. Если телевидение - это коммуникативная система с односторонней связью, то сетевые компьютерные технологии дают возможность для двустороннего, интерактивного общения людей в режиме реального времени. В связи с этим можно амбивалентность сложившейся ситуации: с одной стороны, индивиду предоставляется потенциально неограниченный круг общения и информационного обмена, а с другой этот круг замыкается на довольно узком, но при этом, следует заметить, и наиболее близком для данного человека секторе. Налицо реальные возможности для свободного выбора предпочтительного круга интересов и общения, причем благодаря индивидуальному доступу к информационной сети, нейтрализуется влияние среды "номинальных" групп, в которые индивид включен и вынужден, так или иначе, подстраиваться под стереотипы принятого в них поведения.

Завершая рассмотрение проблемы фрагментарности в постиндустриальном обществе, следует отметить, что наряду с процессами дефрагментации, имеют место тенденции к так называемому "стиранию граней" между когда-то противоположными сущностями. Так, стираются не только грани, разделяющие классы, расы, нации и государства, не только границы между реальным и виртуальным, но и меняются специфические модели половой принадлежности: и это проявляется не только в повсеместной эмансипации, но и вообще в новом отношении к сексуальной идентификации, ведь не случайно "унисекс" как стиль поведения и самовыражения стал популярен в последнее время. С первого взгляда, может показаться, что "стирание граней" противоречит фрагментации, что эти две направленности противоположны по своему духу и взаимоисключают друг друга. Да, бесспорно, фрагментация предполагает прочерчивание новых граней, но, при образовании новых происходит стирание старых, в основном искусственных границ. Таким образом, речь идет лишь о другом способе организации действительности, не накладывающем на реальность сетку из бинарных оппозиций, таких как истина/ложь, вещь/знак, субъект/объект, мужчина/женщина, норма/отклонение и т.п. Конечно, здесь возникает ряд проблем, связанных с потерей самости, растворением в обезличенном пространстве и т.п., но так или иначе, мир постиндустриального общества более не является разделенным на антагонистические пары, типа черное/белое - это мир, представляющий скорее мозаику, коллаж с бесконечным набором цветов, граней и форм.

Постмодернистская культура характеризуется особым отношением к игре как специфической человеческой деятельности, ведь именно свобода "языковых игр", по мнению Лиотара, является основой постмодернистского мировоззрения. Технологии постиндустриального общества позволяют расширить вхождение игрового начала в деятельность человека. В постиндустриальном обществе неожиданно воплощаются идеи Герберта Маркузе о том, что на смену "принципу производительности" должен прийти "принцип удовольствия". По его мнению, человеку необходимо вырваться из пределов материального производства - царства отчужденного труда и погрузиться в мир игры и фантазии. Труд должен стать средством самовыражения и реализации индивидуальных способностей, и, как полагал Маркузе, это возможно при превращении его в игру, в разновидность отдохновения. По мнению В. Красильщикова, леворадикальные идеи Маркузе находят воплощение в персональном компьютере. Компьютер открывает реальную возможность сделать труд своеобразной "игрой" и вывести человека из-под контроля технобюрократии. Характерно то, что первый персональный компьютер, собранный в 1976 году инженерами Джобсом и Возняком, был создан именно для игры, т. е. для того чтобы удовлетворить потребность "быть", потребность в самовыражении и творчестве. Таким образом, постиндустриализация связывается с превращением процесса труда в разновидность творческой деятельности, возможности для которой увеличиваются с вхождением в жизнь людей не подавляющей человека техники.

Еще одну параллель между постмодерной культурой и технологиями постиндустриального общества можно проследить на примере вхождения так называемого культурного измерения в производственно-экономическую сферу. Как отмечает П. Козловски, стандартные продукты для оптового рынка, т. е. продукты, имеющие нейтральный фасон, форму и пр. сегодня больше не пользуются спросом, в отличие от продуктов, чья мотивация на продажу не отвечает общему удовлетворению потребности, а обращена на какой-то определенный культурный слой /9, С.142/. В экономике постиндустриального общества особая роль отдается символической, эстетической и психологической составляющим общей стоимости товара. Особое внимание начинает уделяться красоте технического изделия, которая состоит не просто в целесообразности, но в том, как данная вещь «входит в человеческое бытие» /10, С.138-139/. Наиболее показательно тенденции гармоничного сочетания функционального, традиционного и эстетического компонентов проявляется в современном подходе к строительству. Сооружение современной архитектуры должно быть не только приспособлено к определенным функциям и обладать эстетической ценностью, но и обладать культурной значимостью, выражать дух и идентичность города и нации. О смене подходов в области архитектуры и строительства свидетельствует событие, произошедшее в 1973 году в американском городе Сен-Луис, где был взорван квартал новых благоустроенных домов, отмеченный в 50-е премией как образец воплощения самых прогрессивных строительных идеалов, но в которых никто не хотел жить: слишком стерильно и монотонно выглядело все. Таким образом, новейшие технологии в постиндустриальном обществе не могут рассматриваться вне контекста культуры, творения рук человеческих должны быть одухотворены, только тогда они не станут чуждой ему артефактной реальностью.

Научно-техническая революция поставила вопрос об использовании технологий, ведь последствия их необдуманного применения стали угрожать существованию самого человечества. Еще в 1964 году Маркузе заметил, что более невозможно придерживаться концепции "нейтральности" технологии, ибо технологию как таковую уже нельзя изолировать от ее использования. В связи с этим, к семидесятым годам возникла потребность в новой идеологии, которая могла бы оградить человека от подавления силой техники, которая, заметим, порою более эффективна, чем сила террора. С определенной степенью уверенности можно утверждать, что такую идеологию смогло предложить только постмодернистское мировоззрение. Именно утверждение постмодернистских взглядов, направленных против любых попыток абсолютизации и наделения привилегированным статусом какого-либо знания, сможет оградить современное общество от реальной возможности превратиться в некое подобие оруэлловского государства, а ведь тотальность охвативших сегодня весь мир информационных сетей могла бы при определенном стечении обстоятельств, стать весомой предпосылкой для утверждения тоталитарного господства. Тем не менее, несмотря на установившуюся гегемонию информационной деятельности, попытки подчинить единому центру средства массовой коммуникации в настоящее время обречены на провал. Причину следует искать в том, что модернистская идеология больше не работает, ведь мир уже не представляет собой систему с четко выраженной осевой иерархией и императивным центром. В мире иронии и языковых игр более никакой текст не наделен особыми привилегиями и не может более звучать как манифест, претендующий на выражение общезначимой истины. Постмодернизм, таким образом, выступая против любых монополизирующих тенденций в культуре, является залогом недопущения тоталитаризма любого вида, а в особенности технологического. Бесспорно, в рамках данного исследования не могут быть охвачены все изменения, произошедшие в обществе в последние десятилетия, но уже на примере описанных процессов, видно, что теория постиндустриального-информационного общества не может в полной мере раскрыть их сущность. Когда мы начинаем говорить о современном мире, мы неизбежно начинаем применять термины постмодернистской философии. Как уже отмечалось выше, сам эпитет "постиндустриальное общество" носит несколько сциентистский, технократический оттенок, невольно замыкается на научно-технической сфере и уводит в сторону от изменений в культуре в целом. Теория постиндустриального общества имеет скорее описательный характер, и лишь констатирует происходящие и назревающие изменения в обществе, а также дает некоторые футурологические прогнозы. Сегодня необходим обобщающий взгляд на весь информационный спектр, включающий электронные, телекоммуникационные, медиа- и виртуальные технологии , на их место и роль в жизни современного общества, и только с помощью средств постструктурализма и постмодернизма возможно его достичь.

В свете особой роли постмодернистского подхода в осмыслении тенденций в обществе конца ХХ века, предлагается охарактеризовать его не только как постиндустриальное или информационное, но и как постмодерное, Данный термин более полно и адекватно описывает всю глубину перемен в современном нам мире, указывая на то, что определяющим фактором в его становлении является не только приход новых технологий, но и смена мировоззренческих установок, связанная с вытеснением модернистского способа мышления постмодернистскими умонастроениями.