Конструирование идентичности в сетевых сообществах

По большому счету, становится трудно отличать новости от фантастических фильмов ужасов и телевизионных шоу. Телевидение и радио не могут претендовать на звание глобальных средств массовой информации. Следуя традиционному принципу монархов, вождей, проявляемому на протяжении веков: «Мы говорим, вы слушаете», они отличаются от того двустороннего общения, которое ранее было принято в племени. Интернет, в силу присущей ему интерактивности, изменяет существующее положение вещей, постепенно превращая современный отчужденный мир в подобие глобальной деревни, глобального сообщества, которое существует в виртуальном киберпространстве, осуществляя двустороннюю коммуникацию посредством различных интернет - технологий.

Эта теория может быть проиллюстрирована на личном опыте участия в интерактивном сетевом общении, в частности в чатах. Во многих чатах существует тенденция к построению «виртуальных» расширенных семей, где участники чата «играют» в семью, принимая на себя «виртуальные роли» отца, матери, детей, теть и дядь различных степеней родства, братьев и сестер, создавая, таким образом, на игровой основе некий прототип утраченной, в ходе урбанизации, расширенной семьи. Такие виртуальные семьи достаточно стабильны во времени, и такая «игра» может продолжаться на протяжении всего времени существования чата, как виртуального сообщества, причем новые посетители чата могут охотно принимать условия этой «игры», вступая в эту виртуальную семью, в качестве ее членов.

Таким образом, взяв эту точку зрения на историю и принципы формирования сетевых сообществ, как отправную, попытаемся разобраться в многообразии подходов к определению сетевого сообщества.Вообще, исследования этой проблемы начались на Западе в начале 90-х гг. XXв. В них фигурируют такие термины как: «virtual community» (виртуальное сообщество), указывающее на виртуальный характер агрегации людей в киберпространстве; «online community» (онлайновое сообщество, сообщество «на связи») - термин употребляется в противопоставление «off-line» сообществам, как указывающий на интерактивность общения и взаимодействия людей в киберпространстве, в реальном времени.

Основным понятием здесь является понятие «community», означающее «сообщество». Это понятие весьма неоднозначно. Обычно это понятие используется для описания некоей группы людей. Слово сообщество попадает в эту категорию. Как элемент социологического словаря, этот термин использовался в таком количестве значений, что его можно описать как всеобъемлющее слово. Также необходимо прояснить разницу между понятиями общество (society) и сообщество (community). Сообщество, по мнению Влиет и Бургерс, характеризуется чувством сопричастности, братства, семьи, традиции, а так же связями, основанными на понимании, согласии, и единстве языка. Словом, традиционные общества характеризуются прямой социальной интеракцией, разделенной системой ценностей и символов. Общество, напротив, может быть охарактеризовано гипериндивидуализмом, отношения между людьми скорей мимолетные, контрактные, механические / 33/.

Ф. Тённис описал различия между понятиями общество (Gesellschaft) и общность (Gemeinschaft) /34, С.58/. Этот последний аспект социальных отношений был поставлен в контекст современности и продолжающейся дегенерации традиционных социальных структур. Процесс урбанизации и индустриализации должен привести к разрушению традиционного сообщества с его безопасностью и интимностью взаимоотношений.

Значительная часть терминологической неоднозначности вокруг термина «сообщество» в социальных науках, по мнению Р. Хамман заключается в том, что тот социальный конструкт, который описывается этим термином, постоянно изменяется и развивается /33/.

Изменения социального конструкта, называемого сообществом, описывались такими известными теоретиками как Э. Дюркгейм, К. Маркс, М. Вебер, и другими, и были вызваны технологическими, социально-экономическими и политическими изменениями в обществе. Практически каждый социолог - теоретик и ученый, включая перечисленных выше классиков, использует термин «сообщество» в политическом контексте, привязанном к нему. Как раз это и приводит к терминологической неоднозначности понятия «сообщество».

Здесь мы попытаемся прояснить значение этого термина в социологическом контексте, применительно к проблеме, поставленной в нашей работе. Г. Хиллари проанализировав девяносто четыре социологических определения понятия «сообщество» пришел к заключению, что из них, шестьдесят девять определений согласны с тем, что социальное взаимодействие, среда и общие связи присутствуют в жизни сообщества. Р. Хамман считает, что социологический термин «сообщество» здесь должен пониматься в значении «группа людей, которые участвуют в социальном взаимодействии и каких-либо общих связях между собой и другими членами группы в одном пространственно - временном промежутке». /35, С.78-89/

Таким образом, взяв такое понимание сообщества как отправное в нашем анализе, мы получаем, что сообщество здесь является неким собранием людей, находящихся во взаимодействии и связанных между собой общими целями интересами, в пространстве, в течение определенного времени. Причем, мы должны учитывать, что, говоря о сетевых сообществах, мы должны понимать, что все взаимодействия и интеракции в группе людей происходят в киберпространстве.

К. Янг определяет виртуальные сообщества, как «социальные агрегации, возникающие в Сети, когда достаточное количество людей в течение длительного времени принимают участие в публичных дискуссиях, испытывая необходимые человеческие эмоциями, для формирования паутины личностных взаимоотношений в киберпространстве». Другое понимание природы сетевых сообществ мы встречаем в работах известных американских социопсихологов, которые работают с понятием «социальная сеть» ("social network"), которая понимается в сравнении с набором компьютеров, связанных между собой сетью проводов. То есть социальная сеть, в их понимании, это набор людей (или организаций), связанных между собой набором социальных отношений, таких как дружба, совместная трудовая деятельность или информационный обмен. /36, С.24-29/

Таким образом, социальная сеть - это любая группа людей, находящихся во взаимодействии и разделяющая между собой социальные связи. Кроме того, такого рода взаимодействие необходимо требует единство пространства, в котором происходит такое взаимодействие, не исключая и киберпространство.

Таким образом, понятия «сетевое сообщество» и «социальная сеть» несут одно смысловое значение - агрегация людей и могут быть взаимозаменяемыми. В. Ю. Нестеров предлагает разделять понятия «сетевой социум», как «группу людей, взаимодействие которых протекает преимущественно в глобальных компьютерных сетях» и понятие «сетевых социальных агрегатов», так как обязательной характеристикой сетевого социума является «осознание своей общности, члены социума связаны общей идеологией, традицией и т.п.»/37/

Вообще, по мнению В. Ю. Нестерова, сетевой социальный агрегат первичен, и трансформируется в сетевое сообщество, на основе созданной программной оболочки, посещаемой пользователями сети Интернет, в результате взаимодействия между постоянными пользователями этого ресурса. Казалось бы, Интернет это лишь одно из разновидностей средств массовой информации, сродни библиотеке, представляющей необходимую информацию по запросу пользователя. Но следует рассмотреть предпосылки формирования сообществ в Сети, которые связаны, опять таки, с процессами урбанизации, глобализации всех социальных процессов, а также, с внутренними психологическими мотивами и социальными потребностями современного человека, сформировавшегося в ходе глобальных социальных процессов.

С точки зрения социальной психологии, в основе формирования социальных групп в сети, лежит стремление личности к достижению определенных целей, что возможно через создание группы. Этой целью, как правило, является общение, на основании которого в сети и организуется группа людей, собравшихся вместе в силу единой для всех цели. Таким образом, в сети, социальные сообщества строятся на основе чатов, разнообразных форумов и конференций, игровых серверов, которые, собственно и служат целям объединения людей в киберпространстве на основе общения.

Компьютерно - опосредованное общение является как средством межличностного общения («один - другому»), так и формой массовой коммуникации («один - многим»), и, даже, «многие - многим». Компьютерно - опосредованное общение может пролить свет на природу социальной жизни. Это относится как к межличностным отношениям («диадные» социальные отношения), так и к природе сообщества («сети» социальных отношений). Виртуальные сообщества включают в себя все измерения сообщества: экономические, политические, социальные и культурные.

Социальное взаимодействие и солидарность в электронных конференциях и чатах может привести к складыванию дружеских и любовных отношений между участниками. Интернет, является виртуальным пространством, где мы встречаемся с друзьями, коллегами, любовниками, в любое время, невзирая на разницу расстояний. В киберпространстве, с каждым днем, растет количество заключенных международных сделок и политических советов, которыми обмениваются посредством электронных сетей. Все больше корпораций виртуализируют свои организации, их работники работают в сети. Растет число виртуальных магазинов, банков, создана денежная система WebMoney. Деньги можно зарабатывать и тратить в сети, переводить на кредитные карты, открывать счета в банках через Интернет.

В культурном аспекте, люди, посредством Интернет, ознакомляются с ценностями и символами других наций и культур. Идеологический аспект сетевых сообществ заключается в том, что основным принципом является всеми разделяемое убеждение в свободе выражений, индивидуализма, равенства возможностей доступа к одним и тем же символическим интересам.

Сообщество, сложившееся в киберпространстве укрепляет коллективность интересов, что обычно связано с темами дискуссий. Это может привести к коллективному отношению (духу нашего виртуального круга) и прояснить социальные обязательства.

Можно выделить следующие показатели «успешности» сетевого сообщества:

1. Построению сообщества должно уделяться необходимое внимание, так как это сообщество должно привлекать людей.

2. Успешные онлайновые сообщества должны безоговорочно быть сфокусированы на нуждах своих членов, а не на нуждах спонсоров и рекламодателей.

3. Слишком сильный контроль повлечет за собой снижение количества членов сообщества. Чрезмерные контролирующие меры в онлайновых сообществах, могут привести к их распаду.

4. Самоорганизация не всегда означает самообеспечение. Большинство онлайновых сообществ требует значительного вложения времени и сил для поддержания своей жизнедеятельности.

5. Онлайновые сообщества имеют тенденцию быть более активными, когда они стремятся к достижению общей цели.

2.3 Стратегии самоидентификации в сетевых сообществах

Если самопрезентацию понимать как поведенческое выражение эмоциональных и когнитивных элементов Я-концепции, а идентичность либо как синоним Я- концепции, либо как ее центральный конструкт, то мы, по сути, вернемся к весьма старой проблеме: «подлинного» и «мнимого» Я, соотношения социальной роли человека и «self», играемого Я-для-других и переживаемого Я-для-себя. Для полноты картины можно добавить идею множественности - как «самопрезентирующихся Я», так и «самоидентифицирующихся» - столь популярную сегодня, и смело обратиться к мысли У. Джемса, более чем столетней давности, согласно которой у человека столько Я, сколько человек признают в нем личность. Гносеологический контекст становления и сегодняшнего развития данной проблематики неотделим от двух ведущих линий анализа личности вообще. Мы имеем в виду структурно-функционалистскую и феноменологическую традиции, в первой из которых человек предстает как объективно фиксируемая совокупность тех или иных элементов (черт, мотивов, потребностей, функций), а во второй - понимается как принципиально уникальная, неповторимая, экзистенциальная сущность. Введение в активный научный обиход, начиная с 70-х годов нашего столетия, понятия «идентичность» во многом определялось очевидными уже гносеологическими тупиками: так, при абсолютизации логики первой традиции исследователи, по сути, оказывались в условиях потери самого объекта исследования, а при выборе в пользу второй традиции - в ситуации невозможности конкретного эмпирического исследования. Использование же концепта «идентичность» представлялось весьма перспективным: с одной стороны, задавая дихотомию «социальная - персональная», оно отдавало дань структурно-функционалистскому подходу, с другой, отмечая соотносительность этих двух основных элементов, оставляло место «неуловимой» личности феноменологической традиции /38, С.118-124/.

И в современной теории очевидно, что при всей «созвучности» старым идеям У.Джемса, актуальные проблемы исследования идентичности (множественности «Я», активности личности в формировании Я-образа, смыслообразующей роли Я-концепции при выборе тех или иных стратегий самопрезентации и др.) задали принципиально новое звучание традиционной задаче анализа личностного развития.

Соответственно встает новая задача - изучения человека в информационном социуме, что неотделимо от исследования такого его центрального «ядра» как идентичность. Но сегодня это еще именно становление, собственно переход от индустриального общества к информационному, и потому субъективно для человека он представлен в определенной «разорванности» двух разных миров: реального социального бытия и бытия информационного /39, С.3-14/. Первый, социальный мир, традиционно жестко объектен и структурирован, он исходно задает человеку рамки для самокатегоризации, ограничивая его как социальный объект (границами пола, возраста, национальности, профессиональной принадлежности и пр.); второй же - информационный - принципиально безграничен, и, следовательно, необходимым условием существования в нем является решение задачи самоопределения, поиска идентичности. Подобное установление «границ» возможно двумя путями:

- через перенос в виртуальное пространство уже известных и наработанных в социальном мире символов (пола, возраста и пр.), то есть через виртуальную реконструкцию социальной идентичности,

- через осмысление ценностных ориентиров своей деятельности, через формирование себя в виртуальном пространстве как активного субъекта, то есть через виртуальную реконструкцию персональной идентичности.

Решение именно этой двойной задачи и позволяет человеку стать субъектом не только социального, но и информационного мира. Неслучайно, в одной из последних работ, посвященных наступающей информационной эре, подчеркивается, что поиск идентичности «есть столь же важный источник социального развития, как и технико-экономические изменения».

Таким образом, поставленная еще Э. Фроммом проблема связи типов идентичности личности с характеристиками социума приобретает новое звучание /40, С.59-72/.

Но информационное пространство в своем виртуальном выражении есть пространство вербальное, соответственно на первый план в нем выступают именно самоописания, самопрезентации. И хотя проблема связи стратегий самопрезентаций и идентичности далеко не нова, именно информационное общество делает реальность самопрезентации «истиной в последней инстанции», своего рода окончательной реальностью, все, более транслируя этот принцип в реальное социальное взаимодействие.

Так работодатель сегодня ориентируется на резюме потенциального работника, составленное им самим, а в качестве одного из доказательств эффективности деятельности производственной структуры выступает количество проведенных ею презентаций.

Таким образом, распространение культуры виртуальной реальности заставляет современное общество все более и более «структурироваться вокруг противостояния сетевых систем (net) и личности (self)», что в определенном смысле отражает противостояние процессов самопрезентации и идентичности, вновь обращая исследователей к данной проблематике.

Одним из ярких проявлений возможностей социального конструирования в виртуальном пространстве является факт возникновения и активного развития в настоящее время различных сетевых сообществ. Они являются предметом научной рефлексии специалистов самой разной дисциплинарной принадлежности, однако и психологических и социально-психологических исследований в этой области проводится крайне мало: с одной стороны, в силу новизны самого объекта исследования, с другой - по причине понятных ограничений использования традиционного методического инструментария в ситуации его "переноса" в виртуальное пространство. Первое из них связано с самим объектом исследования, а именно - Интернет-коммуникацией. Даже при самом поверхностном взгляде на все многообразие существующих на сегодняшний день психологических исследований виртуальной реальности можно отметить их «центрированность» вокруг личностной проблематики, и в частности проблемы идентичности.

Очевидно, что Интернет есть среда прежде всего информационная (по своему происхождению, основным функциям, возможностям, преобладающему содержанию, наконец) и подавляющее большинство пользователей Сети используют ее именно как средство информационного поиска, хотя «родство» Интернета с другими средствами массовой информации не нуждается в развернутых доказательствах, научная рефлексия проблем Интернет - коммуникации явно «перекошена» в сторону личности - так, как если бы виртуальная реальность со всем ее практически безграничным информационным ресурсом была бы исключительно «полем» самовыражения человека.

Если говорить о связи возможной самопрезентации в Интернет- коммуникации с реальной идентичностью человека, то представляется, что участие в Интернет-коммуникации может оказывать влияние на реальную идентичность различными способами. Во-первых, Интернет благодаря существованию в нем множества различных сообществ (чатов, телеконференций и MUD), а также благодаря тому, что он сам по себе является социальной реальностью, предоставляет новые по сравнению с реальной жизнью возможности принадлежности к определенным социальным категориям. Во-вторых, такие особенности Интернет-коммуникации, как анонимность и ограниченный сенсорный опыт, порождают уникальную возможность экспериментирования с собственной идентичностью. Более конкретно, анонимность позволяет пользователям Интернета создавать сетевую идентичность, которая часто отличается от реальной идентичности. Пользователи Интернета используют эту возможность очень по-разному. Что касается принадлежности к различным сетевым сообществам и к социальной категории пользователей Сети в целом, очевидно, что она вносит вклад в формирование определенного содержания социальной идентичности. Именно в этом аспекте Дж. Донат, по мнению которой, идентичность играет ключевую роль во всех виртуальных сообществах, рассматриваются телеконференции. Участие в телеконференции обеспечивает принадлежность и поддержку; наряду с этим, помощь другому пользователю, обратившемуся в телеконференцию за помощью, вносит вклад в становление определенного содержания идентичности - идентичности помогающего, компетентного человека. Участие в телеконференции может, таким образом, порождать позитивную социальную идентичность. Виртуальная самопрезентация может вносить вклад в становление определенного содержания социальной идентичности не только за счет принадлежности к определенному виртуальному сообществу, но и за счет противопоставления себя этому сообществу, намеренно девиантного, конфликтного поведения. Примером такого поведения является описанное Дж. Донат явление, известное как «trolling» - послание в конференцию провокационных сообщений /41/. Пользователя, посылающего подобные сообщения, называют «troll», что переводится двумя способами - и как «тролль», и как способ рыбной ловли, который заключается в забрасывании приманки и протаскивании ее по дну в ожидании, что рыба на нее клюнет. Пользователь, заподозренный в том, что он - «тролль», вызывает агрессию других пользователей, и, как правило, его вскоре отключают от пользования данной телеконференцией. Дж. Сулер, описывая девиантное поведение в Сети, говорит о существовании пользователей, которые прибегают к намеренно антинормативным, оскорбительным высказываниям, за которые их определенно отключают. Тогда они входят в сообщество снова, и ситуация повторяется /41/.

Можно предположить, что в основе девиантного поведения лежит желание обрести социальную идентичность через противопоставление себя некоторому социальному целому. Подобное девиантное поведение может быть связано с диффузной, неопределенной идентичностью, и представлять собой стратегию преодоления диффузной идентичности, при которой человек предпочитает выбрать негативную социальную идентичность, чем быть никем или чем-то неопределенным.

Помимо новых возможностей принадлежности к социальным категориям, сетевая коммуникация, благодаря таким своим особенностям, как анонимность, невидимость и безопасность, порождает другое следствие - она дает пользователям возможность создавать сетевую идентичность полностью по своему выбору. Невидимость означает возможность изменения внешнего облика, полностью редуцировать невербальные проявления и, в конечном итоге, почти абсолютного управления впечатлением о себе. Отсюда основная особенность виртуальной самопрезентации, которая признается большинством исследователей - это возможность почти абсолютного управления впечатлением о себе.

Если относительно принадлежности к определенным сетевым сообществам можно достаточно уверенно сказать, что аналогичный механизм формирования социальной идентичности имеет место и в реальности, то создание практически любых сетевых идентичностей - это уникальная особенность Сети. Наиболее яркие проявления экспериментирования с идентичностью - виртуальная «смена пола» и девиантное поведение в Сети; оба эти явления очень широко распространены в Интернете. Кроме того, некоторые пользователи Сети выдвигают на первый план одни свои признаки, а другие признаки намеренно скрывают. Некоторые представляют такие "факты" относительно себя, которые являются скорее желаемыми, чем действительными. Некоторые презентируются в Сети просто непосредственно. Другие предпочитают, чтобы о них не было известно вообще ничего. Феномен существования нескольких сетевых идентичностей был зарегистрирован многими исследователями. Очевидно, что выбор способа самопрезентации в Сети зависит от типа личности.

Самопрезентация в Сети связана с реальной идентичностью пользователя. Подтверждение этому факту можно предложить следующее. Утверждается, что самопрезентация в Сети представляет собой осуществление желаний - силы и могущества, красоты, принадлежности, и т. п. Поэтому, с одной стороны, виртуальная самопрезентация может отражать желания, неудовлетворенные в реальной жизни, то есть, быть прямым следствием реальной идентичности. С другой стороны, виртуальная самопрезентация, помимо удовлетворения неосуществленных или неосуществимых по разным причинам в виртуальности желаний, может быть связана с техническими особенностями коммуникации в Интернете.

Это может определять то, что виртуальная самопрезентация может быть другой по форме по сравнению с реальной самопрезентацией, а также ее большую выразительность и часто даже намеренную конфликтность, связанную с тем, что никто не хочет быть полностью анонимным и в результате абсолютно никем не замеченным. Согласно точке зрения Дж. Сулера, никто не хочет быть полностью анонимным - абсолютно невидимым, без имени, идентичности или межличностного взаимодействия вообще. Девиантное поведение - это способ реакции на анонимность, отражающий стремление быть замеченным, хотя бы даже в негативной форме, чем быть абсолютно анонимным, незамеченным, невидимым, то есть, никем. В конструктивной форме реакция на анонимность и недостаток выразительных средств в виртуальной коммуникации проявляется в том, что сетевые идентичности наделяются утрированными, очень выразительными атрибутами силы, могущества, красоты и т. п.

Виртуальная самопрезентация связана с реальной идентичностью пользователя следующим образом. В виртуальной коммуникации, благодаря невидимости пользователя, не выражены те признаки, которые связаны с внешним обликом и служат основой социальной категоризации в реальном общении. Тогда предпочтение анонимности может быть результатом неудовлетворенности результатами социальной категоризации в реальном общении. Такое желание тотальной анонимности может выражать неудовлетворенность реальной идентичностью, а именно, теми ее сторонами, которые в виртуальной коммуникации отсутствуют - пол, возраст, социальный статус, этническая принадлежность, внешняя привлекательность. Б. Бекер называет возможность «убежать из собственного тела» одним из главных факторов, мотивирующих участие в виртуальной коммуникации. Более конкретно, предпочтение полной анонимности в сетевой коммуникации может быть связано с неудовлетворенностью реальной социальной идентичностью и желанием избавиться от нее.

Создание сетевой идентичности, отличающейся от реальной, может быть также связано с неудовлетворенностью определенными сторонами реальной идентичности. В этом случае виртуальная самопрезентация может быть «осуществлением мечты, неосуществимой в реальности, мечты о силе и могуществе или о принадлежности и понимании». В виртуальной коммуникации становится возможным выражение запретных в реальности агрессивных тенденций, высказывание взглядов, которые невозможно высказать в реальности даже самым близким людям, выражение подавленных в реальности сторон своей личности, удовлетворение запретных в реальности сексуальных побуждений, желания контроля над другими людьми, манипулятивных тенденций.

Таким образом, виртуальная самопрезентация может служить выражением подавленной части своей личности или удовлетворять потребность в признании и силе. Удовлетворяя потребность в признании и силе, люди создают такую виртуальную самопрезентацию, которая соответствует их идеалу «Я» и замещает плохое реальное «Я».

Однако, кроме неудовлетворенности реальной идентичностью, отличающаяся от реальной идентичности виртуальная самопрезентация может создаваться по ряду других причин. Создание сетевой идентичности, которая отличается от реальной, может объясняться тем, что люди не имеют возможности выразить все стороны своего многогранного «Я» в реальной коммуникации, в то время как сетевая коммуникация им такую возможность предоставляет. Некоторые авторы утверждает, что множественность и изменчивость идентичности в виртуальной коммуникации отражает множественность, идентичности в современном обществе в целом /42, С.104/. Наиболее подробно гипотетические мотивы создания сетевой идентичности, отличающейся от реальной, описаны на примере виртуальной «смены пола» - выдавания себя в виртуальной коммуникации за представителя противоположного пола.

Виртуальная «смена пола» очень широко распространена в Интернете. Она может быть связана с различными факторами, причем вовсе не обязательно с гомосексуализмом или трансвестизмом. Помимо уже приведенных причин (желания контроля над другими людьми, выражения подавленной части своей личности, которые человек не может выразить в реальности). Дж. Сулер приводит следующие возможные причины смены пола:

- некоторые мужчины могут принимать женскую роль, чтобы исследовать отношения между полами;

- в некоторых случаях «смена пола» может отражать диффузную половую идентичность;

- «смена пола» - это просто некий новый опыт, возможный благодаря анонимности сетевого общения. Она может объясняться просто стремлением к приобретению любого нового опыта. «Киберпространство предоставляет беспрецедентную возможность экспериментировать, отказаться от экспериментирования, если это необходимо, и затем экспериментировать снова. В нем смена пола - очень простое действие» /43, С.77/.

Таким образом, виртуальная самопрезентация, отличающаяся от реальной идентичности, может создаваться также для того, чтобы испытать новый опыт - именно в этом контексте понятие «экспериментирования с идентичностью» наиболее уместно; то есть, сетевая идентичность, отличающаяся от реальной идентичности, не только выражает нечто, уже имеющееся в личности, но может быть и стремлением испытать нечто ранее не испытанное.

Известно, что стремление к подобному экспериментированию с идентичностью, желание пробовать себя во все новых и новых ролях, испытывать новый опыт - особенность открытой идентичности, то есть, такого состояния идентичности, для которого характерен поиск альтернатив дальнейшего развития /44, С.112/. Таким образом, множественность виртуальных идентичностей может быть связана с открытостью реальной идентичности. Описанные выше виды соотношения реальной идентичности и виртуальной самопрезентации относятся к влиянию реальной идентичности на виртуальную самопрезентацию. Однако существует и возможность обратного влияния - влияния виртуальной идентичности на реальную идентичность. Одна из его форм - включение принадлежности к определенному сетевому сообществу в реальную социальную идентичность. С другой стороны, можно предположить, что участие в виртуальной коммуникации вносит вклад в становление определенного содержания личной идентичности. Один из примеров подобного влияния виртуальной идентичности на реальную приводится Ш. Теркл. Она описывает, как студент колледжа, который в реальности отличался крайней необщительностью, застенчивостью, неуверенностью в себе, начал играть в одну из MUD - сетевых ролевых игр. В игре он познакомился с девушкой - игроком, между ними завязались романтические отношения. Вскоре он достиг в игре больших успехов, настолько, что его выбрали полководцем одной из армий в решающем сражении. Он был поражен оказанным ему доверием. Постепенно он понял, что может представлять ценность в глазах других людей, может быть успешным и добиваться своих целей. Он стал более уверенным в себе, более общительным. Это привело к тому, что у него появились друзья в реальной жизни. То есть, существует возможность изменения реальной идентичности за счет виртуальной идентичности. В приведенном примере речь идет скорее об изменении персонального аспекта идентичности, чем об изменении социального ее аспекта.

По данной проблематике было проведено социологическое исследование, которое можно охарактеризовать как пилотажное. Изучение Интернета и процессов, которые происходят в Сети довольно проблематично, т.к. можно лишь предположить генеральную совокупность исследуемых. Точной статистики не существует, прослеживается постоянная вариативность пользователей Интернет. Мной была предложена попытка изучения участников сетевых сообществ, т.е. тех людей, которые довольно часто осуществляют коммуникации посредством выходов в чат. Чат представляет собой специфическую форму сетевого сообщества. Исследование определенного чата не являлось целью и задачей исследования, скорее всего акцент был сделан именно на социальное самочувствие респондентов-посетителей чатов, не зависимо от специфики чата. Целью данного исследования являлось изучение влияния сетевых сообществ на идентичность личности. В соответствии с целью были поставлены следующие задачи:

· пилотаж методического инструментария, особенно с точки зрения его валидности;

· изучение характера и структуры идентификации в условиях сетевых сообществ;

· исследование зависимости идентификационных процессов от частоты посещаемости чатов, от использования при коммуникации специфических символов;

· проанализировать причины изменения идентификационных оснований при коммуникации в чатах;

· проанализировать процесс самоидентификации респондентов.

Анкетный опрос проводился с 23 мая по 30 мая 2005 года. Опрошено 100 человек, отбор респондентов проводился на основе квотной выборки.

Таблица 1

Одним из ярких проявлений возможностей социального конструирования в виртуальном пространстве является факт возникновения и активного развития в настоящее время различных сетевых сообществ. Они являются предметом научной рефлексии специалистов самой разной дисциплинарной принадлежности, однако и психологических и социально-психологических исследований в этой области проводится крайне мало: с одной стороны, в силу новизны самого объекта исследования, с другой -- по причине понятных ограничений использования традиционного методического инструментария в ситуации его «переноса» в виртуальное пространство. Нами были предложены следующие гипотезы: основная - Интернет влияет на конструирование идентичности человека, в качестве рабочих:

· множественность виртуальной идентификации привлекательна в силу меньшей социальной фиксированности самоопределений;

· анонимность коммуникации в Интернет позволяет удовлетворить потребность современного общества в множественности самоопределений;

· цели, с которыми индивид осуществляет коммуникацию в Сети, влияют на сознательное изменение идентификационных оснований;

· в Интернете существует возможность создавать сетевую идентичность полностью по своему выбору;

· Интернет помогает расширить круг друзей;

· одним из факторов Интернет-коммуникации является недовольство своей реальной идентичностью, возможность избавление от нее;

· Интернет помогает удовлетворить запретные сексуальные побуждения, девиантное поведение, запретные в реальности, что связано с диффузной, неопределенной идентичностью;

· в Интернет существует возможность выразить все стороны своего многогранного «Я», испытать новый опыт, отсутствующий в реальности, что делает Интернет-коммуникацию весьма привлекательной.

Данные, полученные в ходе исследования, позволили подтвердить и опровергнуть предложенные гипотезы. Так, первый вопрос анкеты был в меньшей мере вопросом-фильтром, т.к. респонденты, не пользующиеся Интернет, не опрашивались. Второй вопрос анкеты был призван рассмотреть частотное распределение выходов в Интернет респондентов. Так, в основном, в Интернет выходят ежедневно (23% опрошенных) или два-четыре раза в неделю (30%), что говорит о довольно частом посещении Сети. /см. таблицу 8/ Из этих групп опрошенных в большинстве своем ежедневно выходят мужчины (по 17%), а женщины в основном выходят в Интернет реже - несколько раз в месяц (по 10%). Национальность также является фактором, влияющим на частоту выходов, так меньшую активность проявляют лица казахской национальности.

Услуги, которыми пользуются респонденты - электронная почта (23,8%), учебные ресурсы (22,0%) и чаты (14,2%). Национальность не оказывает существенного влияния на разновидность Интернет-ресурсов. /см. таблицу 9/

Также различия по половому признаку, как и по национальному не оказывают влияние на то с какой целью респонденты выходят в Интернет, в основном для поиска конкретной информации (44,4%), чтобы получить новые знания (27,2%) и в несколько меньшей мере для того, чтобы с кем-нибудь познакомится (15,1%). Такие ответы, как «не чувствовать себя одиноким», «проявить свои личные достоинства и творческие возможности» в основном не выбирались, что предположительно может свидетельствовать о том, что сам Интернет воспринимается только в качестве средства для поиска информации. /см. таблицу 10/

Далее были предложены вопросы о частоте посещения чатов и времени, проводимом в нем.

Так, респонденты посещают чаты в среднем раз в неделю (29,0%), несколько раз в месяц (33,0%) и проводят там не более 5 часов (98,0%). Пол и национальность не оказали существенного влияние на разброс данных. /см. таблицу 11/ Удовлетворенность работой чатов может оказывать влияние на частоту посещаемости чатов, т.к. плохая связь, медленная загрузка страниц, постоянные разрывы связи может быть препятствием для коммуникации, по крайней мере в РК, так как выбор провайдеров, которые действуют на казахстанском рынке не велик - Казахтелеком и Нурсат. Респонденты в основном частично удовлетворены работой чатов (57,0%), причем в своем мнении почти единодушны. /см. таблицу 12/ Основными причинами, вызывающими чувство неполной удовлетворенности работой чатов являлись: плохая связь, долгая загрузка (18,8%), много неточной информации (15,6%), выкидывают из чата администраторы (9,4%). В качестве положительных характеристик чатов назывались: живое, непосредственное общение (15,6%), множество интересных знакомств (14,1%). /см. таблицы 13-14/

В качестве вопроса, позволяющего оценить взаимосвязь «ника» и идентификационного основания, был предложен вопрос о том, под каким «ником» осуществляют общение в чатах респонденты. Некоторые респонденты не ответили на этот вопрос, мотивируя свой отказ конфиденциальностью информации, т.к. не хотели быть узнанными под этим «ником». Приведем некоторые примеры «ников» респондентов: AID, batyr, D. Trash, PASHTET, Denis, Micola. bison, Zombi, Batareika, aphy, Ice-Gerl. Предполагается, что любой «ник» это носитель информации, который, как сами указывают респонденты позволяет получить информацию о партнере по коммуникации.

На вопрос о причине выбора именно такого «ника», основными причинами были: «подчеркивает мой характер» - 25,5%; «мое имя» - 19,6%; «мое школьное прозвище» - 13,7%. Так, «ник» позволяет получить достаточно верную информацию о партнере, тем более когда вся остальная информация может быть зашифрована. /см. таблицу 15/

Респонденты в основном все же имеют реальный контакт с участниками чатов: ответы «да» и «иногда» составили 54,0% , хотя в данном случае ответы на следующий вопрос о мере влияния участников чата друг на друга противоположно коррелирует с ответами на вопрос 11. /см. таблицу 17/

Так, отрицание влияния других участников чата на респондента (78,0%) позволяет утверждать тот факт, что данные встречи в реальности не должны существовать. Можно предположить, что тем самым респонденты подсознательно отрицают влияние на них любых субъектов, что может объясняться возрастными причинами (в плане отрицания любого влияния). Обычно посещают чаты респонденты с целью информации о том, кто из знакомых находиться в этот момент в чате (25,4%) и побыть в компании друзе, с целью общения (33,8%), завести знакомство с представителем противоположного пола (18,6%). Причем, если для женщин основной причиной все же служит общение, то для мужчин в большей мере знакомство с представителем другого пола. /см. таблицу 18/

В целом потребность в посещении чатов респонденты объясняли возможностью контактов с человеком, находящимся в другом городе, стране (32,6%) и в легкости завязывания контактов (20,8%). Анонимность общения в чате также привлекательна для опрашиваемых (15,8%). /см. таблицу 19/

При ответе на 15 вопрос анкеты, респонденты в целом соглашались с утверждением о том, что чаты помогают расширить круг друзей (полностью согласны с этим утверждением - более половины респондентов), в чатах можно обсуждать запретные темы (59,4%), например, сексуальные, которые в целом не разрешены в обществе, о которых трудно говорить с родителями и близкими. Анонимность общения в чате позволяет с легкостью избавиться от таких запретов, по крайней мере, уйти от санкций, налагаемых обществом.

Категорически не согласны с утверждениями «я стал более уверенным в себе», «в чате я забываю о реальности», «в чате я могу манипулировать людьми». То есть респонденты отрицают какое-либо воздействие на них Интернета. /см. таблицы 20-22/

Использование при коммуникации в сети специфических символов, позволяют утверждать специфичность данной коммуникации, ее особый язык, который как утверждают опрошенные прежде всего помогает выразить свои чувства, т.к. веб-коммуникация страдает от недостатка эмоции. Респонденты были единодушны при указании причины использования дополнительных символов(80,6%). Прежде всего указывались разнообразные «смайлики». Например, O - что означает радость; и другие. /см. таблицы 23-24/

В целом, как отметили респонденты, свою идентичность они не меняют (74,0%), из тех, кто пытается выдать себя за кого-то другого (26,0%) основными причинами таких изменений послужили: потребность испытать что-то новое(41,7%) и реализация своих негативных качеств, которые могли бы подвергнуться обсуждению со стороны общества (30,6%).

Данные причины предполагают то, что вывод о изменении своей идентичности может основываться на стремлении индивида реализовать свое негативное «Я». В основном подвержены изменениям: имя, уровень доходов, внешность и характер, т.е. эти параметры индивиды меняют довольно просто и постоянно. Например, имя постоянно меняют 32, 7 % опрошенных. Очень редко респонденты меняют пол (всего 3,2% делают это регулярно). Также практически не меняется национальность и образование.

Те респонденты, которые ответили на вопрос 19 «нет», также указали причины того, почему желания изменить какие-либо параметры своей идентичности не возникало. В основном, они выбрали вариант ответа «нет необходимости в этом, я такой какой есть» - 98,7% опрошенных.

Респонденты в основном равнодушны к изменению параметров идентичности партнеров по коммуникации - 56,0%, а другую часть, очевидно, самих, не экспериментирующих с идентичностью, раздражают такие изменения и не устраивают - 30,0%. Положительно воспринимают такие эксперименты лишь 14,0% опрошенных. Также процесс самоидентификации происходит несколько затруднительно у респондентов, возможно, это было связано с не совсем корректной формулировкой вопроса. /см. таблицы 25-23/

Так, в основном идентифицируют себя респонденты со статусом «студент» - 26,0%, второстепенными оказались идентификации по половому признаку (15,6%), на третьем месте идентификация со всем человечеством (13,0%). Исследователей, прежде всего, интересовало насколько существенное влияние на идентичность оказывает коммуникация в чатах, ощущают ли они себя членами виртуальных, сетевых сообществ. Указание на причастность себя к новым технологиям, например: «пользователь персонального компьютера» или «программист», «участник чата» очень невелика - 3,7% опрошенных указали на свою причастность. /см. таблицу 24/

Далее были составлены таблицы сопряженности по некоторым параметрам. По этим таблицам были подсчитаны ч² - критерии коэффициенты корреляции. Рассмотрим более подробно зависимость между вопросами 11 и 12. Основным тезисом являлось следующее положение: встречи в реальной жизни с участниками чатов оказывают существенное влияние на индивидов. Так, можно предположить, что если респондент постоянно встречается в реальной жизни с другими участниками веб-коммуникации, то кроме виртуального влияния, оказывается еще и реальное влияние на человека.

Таблица 2

Для подсчета ч² - критерия, была применена формула:

_r (f-f_t)²

ч² = ?--- ; (1)

ⁱ⁼¹ f_t

где f - эмпирические частоты;

f_t - теоретические частоты;

Критическая точка распределения ч² находиться по статистической таблице: «Критические значения для ч² распределения», по заданному уровню значимости Ь и числу степеней свободы R, которое находят по формуле:

R = (L-1)(S-1); (2)

где L - число столбцов таблицы сопряженности;

S - число строк таблицы сопряженности. /45, С.183/

Для данной таблицы сопряженности были произведены следующие вычисления, которые можно отобразить в виде следующей таблицы:

Таблица 3

Суммируя полученные цифровые данные последнего столбца таблицы мы получаем ч² - критерий = 5,948. По таблице для Ь =0,05 и R =4, значение ч² _кр - критерия = 9,488. Так как ч² _кр › ч² , то мы можем говорить о том, что существует статистические значимая взаимосвязь, принимаем в целом гипотезу, но о силе этой связи ч² - критерий не говорит, подсчитаем коэффициент Крамера, который равен 0,17, подтверждение получим подсчитав коэффициент Кендалла, который равен 0,18. Можем утверждать, что связь существует, но она очень слабая. Так, влияние реальных и виртуальных коммуникации взаимосвязаны.

Далее, мы предположили, что на постоянное изменение основных идентификационных оснований влияет национальность и пол.

Таблица 4

ч² = 13,976;

ч² _кр для Ь=0,05 и R=4 равен 9,488, ч² _кр ‹ ч², что указывает на отсутствие статистически значимой связи.

Таблица 5

ч² = 7,414;

ч² _кр для Ь=0,05 и R=2 равен 5,991, ч² _кр ‹ ч², что указывает на отсутствие статистически значимой связи.

То есть пол и национальность не оказываются решающим фактором для изменения идентификационных оснований, возможно на данный параметр указывают какие-то другие факторы, которые можно выявить в дополнительном исследовании.

Тезис о том, что цель выхода в Интернет влияет на изменение идентификационных оснований не подтвердился.

Таблица 6

ч² = 3,019;

ч² _кр для Ь=0,05 и R=5 равен 11,070, ч² _кр ‹ ч², что указывает на отсутствие статистически значимой связи /46, С.243/.

Тезис о том, что использование специальных символов при коммуникации в Интернет влияет на частичное конструирование идентичности через Интернет подтвердился.

Таблица 7

ч² = 1,792;

ч² _кр для Ь=0,05 и R=1 равен 3,841, ч² _кр › ч², что указывает на существование статистически значимой связи.

Подтверждается этот факт и коэффициентами Крамера и Кендалла,

К=0,133; Т=0,112. То есть связь существует, но она очень слабая. Специфичность использования символов в Интернет подчеркивает изменение привычного языка, используемого в реальности, изменение языка, построенного по принципу гипертекста, возможность "игры" с ролями и построением множественного "Я" в Интернете во многом напоминает реальность постмодерна как принципиально множественной, следовательно, требующей от человека постоянных переключений на различные социальные ситуации.

Интернет в США и Западной Европе развит гораздо больше, чем в России, опыт этих стран может быть показателен. В настоящее время интенсивно обсуждается и исследуется феномен (заболевание/синдром) "(нарко) зависимости от Интернета", или Интернет-аддикции (Internet Addiction Disorder, или IAD). Появился очень образный термин Netaholic, или Интернет-аддикт. В самом общем виде Интернет-зависимость (Internet addiction) определяется как "нехимическая зависимость от пользования Интернетом" (Griffits, 1996). Поведенчески Интернет-зависимость проявляется в том, что люди настолько предпочитают жизнь в Интернете, что фактически начинают отказываться от своей "реальной" жизни, проводя до 18 часов в день в виртуальной реальности. Другое определение Интернет-зависимости - это "навязчивое желание войти в Интернет, находясь off-line, и неспособность выйти из Интернет, будучи on-line" /47, С.268/.

Обсуждение данного феномена началось не так давно: в 1994 г. К. Янг разработала и поместила на web-сайт специальный опросник и вскоре получила почти 500 ответов, авторы 400 из которых были признаны, согласно выбранному критерию, Интернет-зависимыми людьми. В 1997-1999 гг. были созданы исследовательские и консультативно-психотерапевтические web-службы по проблематике IAD. В 1998-1999 гг. опубликованы первые монографии по данной проблеме (К. Янг, Д. Гринфилд, К. Сурратт).

Кимберли Янг приводит 4 симптома Интернет-зависимости: 1.Навязчивое желание проверить e-mail. 2.Постоянное ожидание следующего выхода в Интернет. 3. Жалобы окружающих на то, что человек проводит слишком много времени в Интернет. 4. Жалобы окружающих на то, что человек тратит слишком много денег на Интернет.

Часто Интернет-зависимость понимается гораздо шире, сюда относят: зависимость от компьютера, т.е. пристрастие к работе с компьютером (играм, программированию или другим видам деятельности); "информационную перегрузку", т.е. компульсивную (от англ.: compulsive - непреодолимый) навигацию по WWW, поиск в удаленных базах данных; компульсивное применение Интернета, т.е. патологическую привязанность к азартным играм, онлаиновым аукционам или электронным покупкам в Интернете; зависимость от "кибер-отношений", т.е. от социальных применений Интернета - общения в чатах, групповых играх и телеконференциях, что может в итоге привести к замене имеющихся в реальной жизни семьи и друзей виртуальными; зависимость от "киберсекса", т.е. от порнографических сайтов в Интернете, от обсуждения сексуальной тематики в чатах или специальных телеконференциях "для взрослых".

Исследователи отмечают, что большая часть Интернет-зависимых (91 %) пользуется сервисами Интернет, связанными с общением. Другую часть зависимых привлекают информационные сервисы сети. Интернет-зависимость может возникать как зависимость от самых различных форм использования Интернета, по своим проявлениям она схожа с уже известными формами аддиктивного поведения (например, в результате употребления алкоголя или наркотиков). По данным различных исследований, Интернет-зависимыми сегодня являются около 10% пользователей. Другие исследования называют цифры 2-6%. Отмечаются особенности Интернет-зависимости - это не химическая зависимость, т.е. не приводящая к разрушению организма, по воздействию на организм она ближе к зависимости от азартных игр и т.п. Отмечается, что если для формирования традиционных видов зависимости требуются годы, то для Интернет-зависимости этот срок резко сокращается: по данным К. Янг, 25% аддиктов приобрели зависимость в течение полугода после начала работы в Интернете, 58% - в течение второго полугодия, а 17% - вскоре по прошествии года. Зависимость, как правило, замечают родные и близкие аддикта по изменениям в его поведении, распорядке дня /48, С.45/.