Социальная адаптация и интеграция мигрантов

Отметим, что в контексте данной проблемы некоторое влияние имеет человеческий фактор: клиенты компании, не имеющие представления об уровне языковых способностей работников-мигрантов, хотят быть уверены в полном понимании своей ситуации и ее соответствующем решении, поэтому для эффективной коммуникации вполне обоснованно предпочитают обратиться к носителям языка, чем в работникам, для которых язык является не «родным».

Описанные обстоятельства делают пребывание на рабочем месте наряженным для респондентов, являются фактором дополнительного стресса. Однако респонденты отмечают, что единственным способом сгладить возможные конфликты, а также уменьшить влияние упомянутых факторов на результативность их рабочей деятельности и оценку со стороны начальства является так называемая стратегия подражания. Респонденты признают, что отношения с их коллегами стали лучше после того, как они начали следовать тем нормам рабочего поведения, которые приняты в южнокорейском обществе. Подобную стратегию поведения один из респондентов довольно четко назвал «игрой в корейца». Однако данная «игра» требует дополнительных усилий от работников-мигрантов, для которых выполнение этой роли не является естественным, что также создает дополнительное напряжение.

«На работе напряженная обстановка, естественно. Иностранцу вообще сложно почувствовать себя свободно и нескованно, когда работаешь с корейцами: вечно приходиться «играть корейца». (М., 24, Россия)

«I feel like I'm doing a role play, but all the time - is just stressful… I'm not fully myself at work». (M., 28, UK)

Анализируя данный феномен, нельзя не вспомнить драматургическую концепцию И. Гофмана. Таким образом, работники мигранты исполняют (perform) «Я» для других, используя такую стратегию поведения в качестве средства получения социального одобрения и достижения жизненно значимых социальных целей. Об особенности применения данной стратегии будет подробно описано в последнем разделе нашего анализа.

Отношение к авторитетам

Другой проблемой, с которой неотвратимо сталкиваются западные мигранты на рабочем месте, касается принятой в Южной Корее традиции почитания старших. Как и в других азиатских культурах, в Корее существует социальная норма абсолютного авторитета людей старшего возраста, что находит отражение в самой структуре этих обществ. Так, в Южной Корее огромную роль в жизни людей играет социальная иерархия: отношения взаимных обязательств старших и младших. Хотя природа этих отношений подразумевает принцип обоюдности, часто большее значение придается отношению младших к старшим. В рабочей культуре Южной Корее этот принцип обретает двойную силу: помимо должностной иерархии обязательному соблюдению подлежит подчинение иерархии социальной, что означает, по словам респондентов, беспрекословное следование руководству начальства, даже если принятые ими решения кажутся работникам нерациональным или ошибочными. Таким образом, рабочую культуру Кореи можно кратко охарактеризовать таким армейским подходом, как «приказы начальства не обсуждаются».

Подобная корпоративная культура довольно-таки отличается от той, которая принята в России, и еще более отличается от западной рабочей модели. Неудивительно, что у респондентов слепое подчинение начальству порой вызывает недоумение: об этом упомянули все опрошенные нами работающие мигранты.

«…it looks like they are following their seniors blindly». (M., 28, UK)

«They are not questioning authorities. Like at all. Not a single attempt was executed as long as I wok here». (M., 23, France)

«…старший по возрасту - у них главный… и остальные не имеют права его ослушаться, даже если они практически ровесники, ну год разницы… И я много раз замечала, что, если начальник сказал, они [корейцы] не думают, они просто делают…даже если это совершенно нерационально». (Ж., 24, Россия)

«…в Корее, в любом случае, даже если человек идиот, его нужно слушаться по факту того, что он старше. А если он еще и твой руководитель…». (Ж., 24, Россия)

«…in the work place they verbally agree with the boss even when it is obvious that they don't». (M., 37, UK)

Респонденты отмечали, что сами корейские работники могут высказывать свое несогласие с решением начальства, но лишь «за глаза», и в традиционной корейской рабочей модели никогда не осмелятся на конструктивную критику и предложение альтернативного решения проблемы, даже если оно более эффективно или требует меньших затрат на исполнение, как было замечено в последней цитате.

Особо эмоциональны при обсуждении этого вопроса были респонденты из США, которые, очевидно, привыкли к совершенно другой культуре ведения бизнеса. Опрошенные нами мигранты сетовали на «невозможность открытого диалога с начальством», и при попытках его осуществления не находили поддержки со стороны своих корейских коллег. Однако работники-иностранцы все же обладают некоторыми уникальными возможностями, которых лишены другие сотрудники, и которым работающие западные мигранты нашли применение в качестве одной из стратегий интеграции в экономическую культуру Южной Корее. О ней мы подробнее расскажем в последнем разделе нашего анализа.

Дилемма «английского-корейского» языков

С данной проблемой западные мигранты в Корее сталкивались как в рабочих отношениях, так и в обыденной жизни. Разумеется, необходимым требованием квалификации для работы в корейской компании является свободное владение корейским языком. Однако порой, говорили респонденты, они сталкиваются с ситуациями, когда, по их мнению, корейские работники намеренно пользуются тем фактом, что они являются носителями языка, и искажают смысл сказанного, ставя, таким образом, работников-мигрантов в неловкую ситуацию. Схожим примером являются ситуации, в которых корейские работники демонстративно дают понять своим коллегам-иностранцам о своем превосходстве во владении языком и намеренно напоминают о несовершенстве языковых возможностей мигрантов. В обоих случаях мигранты следуют одной стратегии поведения - переходят с корейского языка на английский. Эта, со слов одного респондента, своеобразная стратегия контратаки, которая позволяет «поставить две стороны в равные положения». Вот как говорят об этом некоторые из респондентов:

«Бывает очень часто, когда при решении…вопросов волокитных, когда ты начинаешь говорить с корейцами на их языке, они чувствуют свое превосходство и начинают вести себя еще наглее. А вот когда ты начинаешь говорить с ними на английском, они впадают сначала в ступор, а вот потом начинают относиться более уважительно». (Ж., 24, Россия)

«Представь, если ты работаешь и пытаешься объяснить человеку, как надо что делать, как что использовать, а человек явно, как попугай, может в шутку, или чтобы тебя побесить, начать говорить: «Что? Ой, я тебя не понимаю… Что? Что?» И ты снова объясняешь и объясняешь, и даже пишешь на бумажке. Сразу понятно, что человек, как бы подначивает. Я тогда перехожу на английский обычно. Тогда они сразу теряются». (Ж., 24, Россия)

При этом в повседневной жизни, отмечают респонденты, использование английского языка вместо корейского не всегда позволит добиться похожего результата. Знание языка страны-рецепиента - один из важнейших факторов, способствующих адаптации западных мигрантов в южнокорейской среде. Способность использовать корейский язык в быту, по словам респондентов, позволяет «войти в недоступные ранее социальные группы» и установить новые социальные контакты.

«Вы - чужой, если вы говорите по-английски. Если же вы начинаете говорить по-корейски, пусть даже из рук вон плохо, к вам будет совершенно другое отношение, не учтиво-отстраненное, а дружелюбно-теплое». (Ж., 25, Россия)

При этом незнание корейского языка вообще было отмечено как один из самых значительных барьеров к адаптации, с которыми приходилось сталкиваться респондентам, поскольку это существенно ограничивает возможности их деятельности при неимении соответствующих социальных связей, о которых будет сказано далее.

Бытовые проблемы

Также следует упомянуть и некоторые бытовые проблемы, с которыми сталкивались наши респонденты. Так, большинство из них отмечают проблемы, возникающие при аренде жилья, возникающие, как правило, из-за допущения второй стороной о незнании мигрантами законов и желании наживы; покупке товаров длительного и повседневного пользования; получении услуг, которые порой оказываются иностранцам в неполном объеме или некачественно.

Приведем в качестве иллюстрации цитаты некоторых респондентов:

«При аренде квартиры в контракте не пишут все детали, думают, что ты не узнаешь, а при возникновении проблем стараются не исполнять обязанности». (М., 24, Россия)

«Я тут тоже долгое время, и я прекрасно знаю, что, сколько стоит. И какие услуги, сколько стоят. А мне, когда я на улице спрашиваю цену, мне до сих пор называют ее в два раза выше… Таксисты тоже очень любят возить кругами, но я им сразу говорю, что я знаю город». (Ж., 24, Россия)

Справедливо заметить, что желание недобросовестных продавцов нажиться на «неместных» можно встретить в любой стране, и Южная Корея в этом плане - не исключение.

Тем не менее, некачественные услуги и завышенные цены - не единственное, с чем сталкиваются западные мигранты в Корее. Зачастую наши респонденты говорили о том, что к ним проявляли «особое отношение» по сравнению с другими клиентами, которое в основном выражается в получении дополнительных скидок или сопутствующих покупке небольших подарков.

«I have noticed that sometimes foreigners get discounts on shopping things, or other small favors». (F., 24, USA)

«I got a discount on LASIK surgery and a 50,000 won voucher and never had to pay for check ups… I probably would not have got some of that benefit if I was Korean». (M., 37, UK)

Таким образом, можем заключить, что мигранты с Запада сталкиваются с многочисленными трудностями во время своего пребывания в Южной Корее, что затрудняет их адаптацию в принимающее общество. Однако на стимулы в виде разнообразных барьеров у мигрантов, очевидно, вырабатываются и соответствующие реакции, которые находят свое воплощение в виде принимаемых ими стратегий поведения и интеграции.

Процесс адаптации мигрантов с европейской внешностью в Корее, безусловно, наполнен факторами, которые препятствуют его успешному протеканию, однако наряду с ними существуют и такие факторы, которые способствуют адаптации западных мигрантов к южнокорейскому обществу в целом и его экономической культуре в частности. О них ниже.

Факторы, способствующие адаптации

Попытаемся рассмотреть те факторы, оказывающие положительное влияние на процесс протекания адаптации европейских мигрантов в Южной Корее, которые нам удалось выделить при анализе проведенных интервью.

1. Наличие социальных связей

15 из 16 опрошенных нами мигрантов отметили большую роль, которую сыграли их соотечественники с опытом проживания в стране-рецепиенте и находившиеся в ней, когда они впервые приехали в Корею.

«I had a friend who was already here [in Korea] for like one year before I came… this guy really helped me a lot when I first came.» (М., 23, Germany)

«Я думаю, [мне больше всего помогли] мои русские друзья, которые меня поддерживали». (Ж., 24, Россия)

«I think you cannot find anything to help you - you have to find a person». (М., 23, France)

«Поначалу общение с русскоязычными помогало не чувствовать себя совсем чужим. Будучи одним иностранцем среди корейцев поневоле ощущаешь отчуждение, и это не связано с незнанием языка». (М., 24, Россия)

Как замечено в последней цитате, общение с соотечественниками помогало избежать респондентам социальной изоляции, а также почувствовать себя частью социальной группы, которую респондент воспринимает в качестве ин-группы (соотечественники, русскоговорящие) в противопоставление аут-группе (корейцы). Этим объясняется, что абсолютно все респонденты в течение интервью употребляли слова «мы», «нас» по отношению к своей нации или по отношению к другим западным мигрантам; и слова «они», «их» по отношению к представителям Кореи. Это указывает на еще более глубокую причинность невозможности полной ассимиляции одной нации в другой мононациональной стране, одной расы - в стране, представляющей другую расу.

Не менее важную роль в адаптации европейских мигрантов сыграли уже установленные или новые социальные связи с корейцами. Так, уже установившиеся социальные связи с представителями титульной нации можно было наблюдать у респондентов, находящихся в романтических или супружеских отношениях с корейцами, а также у респондентов, которые бывали в Корее неоднократно.

«Well, actually the thing that I met a lot of Korean friends [when I've been to Korea for the first time] was the reason I could adapt the way that I did, I guess». (F., 21, Finland)

«My [Korean] husband was very helpful». (F., 24, USA)

«I have the support of my [Korean] wife and kids... I don't really try to make new friends as socially I have a good network through my wife». (M., 37, UK)

«Мне больше всего помог мой [корейский] молодой человек, потому что он, во-первых, англоязычный, т.е. он мог мне все объяснить и все рассказать, как нужно». (Ж., 24, Россия)

Особенно в случае респондентов, которые находятся в браке с корейцами, можно было ясно увидеть, как социальный капитал жены или мужа был разделен с их супругами. Один из респондентов упомянул, что те социальные связи, которыми обладает его жена, помогли ему с поиском новой работы, что, как мы уже выяснили ранее, является определенным препятствием для западных мигрантов в Корее.

Еще одним способом приобретения социальных связей респонденты назвали посещение клубов по интересам и специализированных ассоциаций, таких как, например, Международная женская ассоциация в Сеуле. По словам респондентов, это позволяет завести новые знакомства как с соотечественниками, так и с корейцами, и найти новый источник социальной поддержки.

«I also joined the American Women's Club and Seoul International Women's Association - groups of expats that are in Korea». (F., 56, USA)

«In our university there is kind of a club for foreigners, where Koreans want to help foreigners. And this group of Koreans would assign one or two Koreans to their foreigners and they would help them all the time». (M, 28, England)

«…actually I'm also in a dance team in my schools and there are only Koreans there…so I can always watch them and follow them». (F., 21, Finland)

Таким образом, роль социального капитала - концепции, предложенной П. Бурдье - в процессе социальной адаптации и интеграции западных мигрантов не может быть переоценена. Использование налаженной сети социальных связей является для любого мигранта в чужой стране одним из способов снизить негативное влияние барьеров на процесс адаптации, а также является наглядным примером реализации силы слабых связей М. Грановеттера.

2. Знание корейского языка

Как уже было отмечено ранее, способность общаться на языке страны-рецепиента была признана абсолютным большинством респондентов важнейшим фактором, который, по их мнению, помогал им адаптироваться в новом социокультурном окружении. Как выразился один из респондентов, без знания корейского языка «невозможно почувствовать себя никем, кроме как туристом». Действительно, респонденты подтверждали, что способностью общаться на корейском языке позволяла им глубже погружаться в социальную и экономическую культуру общества, приобретать новые социальные связи; открывала новые возможности трудоустройства и экономической деятельности в целом.

Интересно то, что предварительное знание корейской культуры мало помогало респондентам адаптироваться к новым условиям жизни. Так, например, даже те респонденты, которые учились по таким специальностям, как востоковедение, корееведение и международные отношения (в основном данный тип респондентов встречался среди опрошенных россиян), говорят о том, что изучение экономических, культурных и других аспектов жизни в Корее не оказало большого влияния на их процесс адаптации.

В России обучалась в ДВФУ Высшем Колледже Корееведения по специальности «Экономика Кореи»… Как только приехала в Корею, было такое ощущение, что и не обучалась там вовсе». (Ж., 25, Россия)

Мы полагаем, что возможность коммуникации - это первое условие для адаптации иностранцев в любой стране. На наш взгляд, уместнее говорить о дезадаптации тех мигрантов, которые не знают корейского языка и не предпринимают попыток для его изучения.

3. Социальные роли

Исполнение различных социальных ролей позволяет, по словам респондентов, в большой степени способствовало их скорейшей адаптации, поскольку это позволяет «глубже окунуться во все существующие в Корее реалии». Действительно, сравнивая результаты интервью, полученные от мигрантов-студентов, с результатами, полученными от мигрантов-работников, можно с уверенностью сказать, что работающие европейские мигранты намного прочнее «вплетены» в ту социоэкономичекую культуру, чем мигранты, обучающиеся в университетах.

«…студент приезжает на очень короткий срок, они живут в [непосредственной близости] от кампуса университетского, с корейцами они сталкиваются, в основном, со студентами, да, англоговорящими… можно сказать, и с реальной жизнью корейской практически не сталкиваются». (Ж., 24, Россия)

«I didn't experience the working life yet…I only experienced student's life, which is not so deep in the Korean society». (M., 23, Germany)

«…по сравнению именно со студентами, да, я гораздо глубже знаю Корею, потому что у меня были просто другие социальные роли, я жила в разных городах и работала на разных работах». (Ж., 24, Россия)

Особенно ясно это видно в тех случаях, когда западные мигранты являлись как студентами в Южной Корее, так и работниками: смена социальных ролей позволила им охватить большую часть плоскости социальных и экономических отношений, возникающих между мигрантами и принимающим сообществом.

4. Европейская внешность

Как ни странно, но европейская внешность западных мигрантов является не только фактором, препятствующим их адаптации к южнокорейскому обществу, но и фактором, который ей способствует. В частности это касается непосредственно экономической культуры и деловых отношений. Например, респонденты часто упоминали, что из-за их внешнего вида им не раз предлагали единовременные подработки (в основном это касается респондентов женского пола); а также отмечали, что они имели некоторые преимущества перед корейскими работниками.

«Сейчас…для меня есть возможность всяческих подработок просто благодаря моей внешности… У девочек, которые приехали из Индонезии, у которых коричневая кожа, да, которые такие пухленькие, по корейским меркам некрасивые… У них никаких шансов нет». (Ж., 24, Россия)

«Мы используем свою внешность в плюс себе… Например, учителя английского языка с европейским лицом здесь котируются выше, чем с азиатским». (Ж., 35, Россия)

«I think that generally people who look European are advantaged in some work positions». (M., 37, UK)

Респонденты отмечали, что, так же, как и в быту, западным мигрантам нередко оказываются небольшие услуги на работу, которые выполняются чаще, чем для корейских работников. Например, ранний уход с работы, просьбы по особому устройству рабочего места, а также снисходительное отношение к небольшим опозданиям.

Таким образом, быть мигрантом с европейской внешностью в Корее может быть не только препятствием на пути к социальной адаптации, но и одновременно уникальным фактором, являющимся преимуществом для его обладателя перед остальной массой рабочей силы. Так, это его наличие открывает перед соискателями возможности, которые могут быть закрыты для других, а следовательно, увеличивает их шанс на успешную интеграцию в экономику страны.

Стратегии интеграции

В ходе анализа полученных нами интервью одной из наших основных задач было выявить те стратегии интеграции в социальную и экономическую культуру Южной Корею, которые применяют западные мигранты. Еще раз подчеркнем, что выводы, сделанные нами на основе информации, полученной нами от респондентов, не являются обобщением всей генеральной совокупности, поэтому могут быть уточнены и дополнены в дальнейшем. Тем не менее, нам удалось определить две фундаментальные стратегии, которые, на наш взгляд, не являются взаимоисключающими.

Мы уже упоминали, что респондентам свойственно применять так называемые стратегии подражания и стратегии контратаки: это комплексный набор действий, осуществление которых зависит от конкретной ситуации. При этом, мы выяснили, что стратегия контратаки является частью другой, более обширной стратегии интеграции. Попытаемся разобраться поподробнее в сути данных стратегий.

1. Стратегия подражания

По-другому эту стратегию мы могли бы назвать стратегий «игрой в корейца». Респонденты, которые более всего склонны к применению этой стратегии, упоминали, что, чтобы лучше понять устройство экономической культуры Южной Кореи, они старались следовать существующим социальным нормам, беря пример со своих коллег. В частности, это относится также к изучению корейского языка.

«…generally I always try to follow the behavior of my peers as best that I can». (M., 37, UK)

«…some foreigners in Korea would do just like “oh, I want to work in Korea” and they would join as foreigners, they would use their skill of multilanguage and they would join. But I wanted to join just like Koreans… So except for how I look it was 100% acting and behaving exactly like them. And that helped me to get very huge trust from my coworkers». (M., 28, UK)

Однако, как мы выяснили раньше, те ожидания, которые предъявляются к работникам-мигрантам и работникам-корейцам не равны, поэтому, безусловно, существуют дополнительные условия, при которых данная стратегии интеграции будет эффективной. Например, как мы знаем из интервью с некоторыми респондентами, от иностранных работников требуется прилагать больше усилий к работе, «доказывать» свою компетентность. Для подтверждения своей состоятельности и успешной интеграции в экономическую культуру южнокорейского общества западные мигранты стремятся к удовлетворению предъявляемых к ним ожиданий. Например, респонденты отмечали следующее:

«Первый год я старалась, конечно, работать больше всех, потому что если ты иностранец, то ты должен показать, что ты можешь работать. Нужно было в два раза усерднее работать, чем корейцы, чтобы тебя все воспринимали не просто как иностранца. То есть завоевывать доверие здесь надо сильно» (Ж., 24, Россия)

«…если хочется работать в Корее как Корее, не в иностранной компании, а именно в корейской с корейцами, то надо показать им что ты можешь работать в два раза лучше, чем они. Только тогда они начинают воспринимать тебя серьезно». (Ж., 24, Россия)

Таким образом, «вести себя как кореец» - это основная стратегия, помогающая респондентам сгладить возникающие конфликты и, по их словам, наилучшим образом помогающая приспособиться к южнокорейским реалиям.

2. Стратегия принятия образа

Другой популярной стратегией интеграции среди опрошенных нами западных мигрантов является так называемая стратегия принятия образа. Мы уже упоминали в нашем анализе, что одним из барьеров социальной адаптации европейских мигрантов в Южной Корее является образ «белого человека», из-за которого иностранцы в южнокорейском обществе не могут почувствовать себя его полноправными членами. Однако, как оказалось, этот сложившийся образ может быть не только препятствием, но и уникальным преимуществом западных мигрантов, которые используют его в качестве одного из инструмента достижения своих целей и интересов. Особенно это касается тех ситуаций, в которых мигранты чувствуют, что решение проблемы невозможно с помощью стратегии подражания.

«…after 1 year living in Korea I've decided that I will do… all my actions in a Korean way. Then leaving my “foreigner card” with me: whenever I feel like “okay, this I can't do, not now, this is too much”, I would raise that». (M., 28, UK)

«Нет, конечно, я, пользуясь своими правами иностранки, «белого человека», иногда иду вразрез с его [начальника] мнением и делаю по-своему, и мне особо никто ничего не говорит, но корейцы, например, так бы не поступили. Никогда». (Ж., 24, Россия)

«…my biggest I think conflict I had was with a senior from the other team, who would come to my team…and when he speaks up he makes it look like I'm not working, and he was loud because he is a senior. I wouldn't confront him if I'm not a foreigner». (M., 28, UK)

«I can get away with a lot of things, I guess I wouldn't be able to do that if I were Korean». (F., 21, Finland)

Респонденты осознают, что обладают исключительной возможностью, особым путем интеграции, который один из респондентов точно охарактеризовал как «сыграть картой иностранца» («play a foreigner card»). На наш взгляд, данная стратегия включает множество действий и установок, в частности, как уже было сказано ранее, стратегия контратаки также является частью этой стратегии.

Можно было бы допустить, что применение стратегии принятия образа не способствует интеграции западных мигрантов в сложившуюся экономическую культуру, а, наоборот, противопоставляет их ей, вызывает новые социальные конфликты. Однако, по словам респондентов, этого не происходит, и применение данной стратегии помогает найти альтернативный способ интеграции. Вот как описывает это одна из респонденток:

«Если бы я была кореянка, может быть я бы так не делала. Но так как я иностранка, то тогда лучше воспользоваться этим и показать корейцам, что есть какая-то другая возможность решения проблем. Они даже более уважительно начинают ко мне относиться, потому что знают, что все молчат, а я могу сказать». (Ж., 24, Россия)

Так, на наш взгляд, наряду с усвоением социальных норм иностранцами происходит также прогрессивное изменение самой социальной среды, в чем и заключается суть процесса адаптации.

Тем не менее, это не означает, что западные мигранты считают ненужным принятие устоявшейся экономической культуры и подчинение социальным нормам в рамках экономических отношений вообще. Мы задали респондентам вопрос «Считаете ли Вы необходимым соблюдать те «правила игры», которые приняты в Корее?», на который большинство респондентов ответило положительно, при этом степень согласия в ответах варьировалась от осознанной необходимости до полного приятия.

«Естественно, в Корее, само собой, что я должна признать корейские правила. Те, кому не нравится - аэропорт и вокзал всегда работают». (Ж., 24, Россия)

«…конечно, мне иногда тоже приходится под это прогибаться, потому что в чужой монастырь со своим уставом не лезут обычно». (Ж., 24, Россия)

Замечания респондентов

Другим важным открытием исследования мы считаем то, что из 16 интервью, проведенных с респондентами, 15 человек выразили четкую уверенность в том, что они не останутся в Корее на постоянной основе. Это, на наш взгляд, является показателем той степени благоприятности для западных мигрантов социально-экономической среды Южной Кореи, которая существует на данный момент.

Так, при ответе на вопрос о том, какие факторы могли заставить респондентов изменить свое решение и всё же остаться в Корее, если таковые имеются, респонденты называли выгодное предложение трудоустройства с высокой оплатой труда, реже - брак с представителем (представительницей) титульной нации. Однако и эти факторы не являются достаточным основанием для принятия окончательного решения.

«…если, действительно, хорошая работа будет. То есть, я могу протерпеть. Но это, опять-таки, не навсегда. Тоже на несколько лет». (Ж., 24, Россия)

«Возможно, если я выйду здесь замуж за гражданина Кореи. Я подумаю тогда, чтобы здесь остаться…» (Ж., 24, Россия)

«…даже если мне предложат работу и будет очень высокая зарплата, на постоянное место жительства - нет. Я поработаю здесь, заработаю денег и все равно отсюда уеду». (Ж., 22, Россия)

Наибольшее опасение у респондентов справедливо вызывает факт невозможности полной ассимиляции в южнокорейское обществе по причине, во-первых, расовых, во-вторых, культурных различий. Ощущение «непохожести», «чуждости» является для респондентов веской причиной для того, чтобы отказаться от возможности невозвратной миграции в Южную Корею.

«…ты никогда не станешь своим в чужой стране: как бы ты ни старался, как бы идеально ни знал язык, ты всё равно здесь будешь чужой». (Ж., 24, Россия)

Также интересным выводом оказалось то, что многие респонденты воспринимают свое пребывание в Корее как своеобразный «перевалочный пункт», главной целью которого является накопление достаточного числа сбережений и профессионального опыта для дальнейшего «переезда». Как правило, респонденты, относящиеся к данному типу, выражают желание уехать в такие страны, как США, Австралия и Канада.