4.4 Ритуалы и символические действия в повседневности семьи чайлдфри: "семейные традиции" и быт

В данной главе мы на основе полученных из исследования данных мы проверим гипотезу исследования о том, считают ли чайлдфри семьи себя семьей, а также определим роль формальных "семейных" традиций в их быту с целью проверки гипотезы исследования, предполагающей такие традиции как ритуалы, являющиеся ключевым механизмом формирования и поддержания солидарности в семье чайлдфри.

Чтобы составить картину того, какие культурные ориентиры солидаризируют семью чайлдфри, прежде всего хотелось бы утвердиться в том, что этот союз в их представлении обладает ярлыком "семьи" и понимается ими именно как семья, а не как нечто иное. Поскольку в более традиционном понимании категории семьи (в том числе у исследователей, таких, как М. Портер) в нормализованную культурную модель семьи в России включается родительство, в случае поддержания людьми чайлдфри этого "ориентира" в социальной реальности, их союз отличался бы от нормативной модели семьи и потенциально мог не включаться в эту категорию и самими чайлдфри. Само по себе рождение ребенка может быть одним из ритуалов, формирующих семью.

Однако, чайлдфри действительно называют себя семьей. Конструируя собственную модель семьи, чайлдфри осознанно отделяют ее от традиционной, подчеркивая детность этой семьи. Отдельные респонденты даже без дополнительного упоминания "типичной" семьи, замечают: "Семья в традиционном представлении - жена, муж, дети - вызывает у меня резко отрицательные эмоции" (жен, 32, 2017).

Важно также то, что несмотря на сакрализацию индивидуальности и ее развития, семья не уходит на второй план и отмечается респондентами как один из главных приоритетов в жизни: "Моя семья - это самое главное в моей жизни. Это моя радость, тыл, отдых и любовь" (жен, 37, 2017).

Предпринимая попытку сформировать основные значимые категории и ритуалы, поддерживающие коллективные представления, вокруг которых солидаризируются члены семьи чайлдфри, мы обратимся к анализу их повседневных взаимодействий. Следуя логике, воспроизведенной нами в теоретическом основании, логике формирования солидарности на основе подхода Э. Дюркгейма М. Мосса, дополненного Дж. Александером и К. Гирцем, семейная солидарность должна складываться из воспроизведения культурных моделей посредством исполнения ритуалов и символических действий, связанных с сакральными идеями, и выявление этих действий и идей становится важной задачей исследования. Прежде всего, приступая к изучению семейной жизни чайлдфри, мы обратимся именно к повседневным действиям респондентов. В них могут содержаться как отрефлексированные ритуальные действия с целью объединить семью, так и не осознаваемые респондентами действия, подразумевающие демонстрацию своей устремлённости к единым ориентирам. Кроме того, в соответствии с одним из наших предположений, мы проанализируем представления чайлдфри о сконструированных ими "семейных традициях" - формализованных ритуалах.

Первым делом стоит отметить, что внутрисемейное взаимодействие в семьях происходит дома, после работы, и является достаточно ограниченным по времени, особенно в случаях, когда на работе заняты оба партнера.

Подходя к конкретным отрефлексированным наборам символических действий, превращающихся в семейные ритуалы, семейным традициями, обозначаемыми чайлдфри именно как традиции, созданные исключительно для поддержания целостности семи, заключенными внутри самих семей чайлдфри, мы можем отметить, что предположение о том, что именно такие плотные связки действий, заключенные в ритуалы, в семьях чайлдфри проявляются очень скупо и неявно. Более того, "семейные традиции" в рассуждениях респондентов определяются скорее, как нечто отрицательное и не обязательное в семье. Предположение о том, что в семье могут существовать такого рода ритуалы вызывают у них неприязнь, поскольку это нарушает их своеобразную свободу внутри семьи: "Традиция - это какие-то устои, которые строго соблюдаются. У нас таких нет" (муж, 38, 2017). Исходя из этого можно предположить, что семейные ритуалы как средство объединения семьи в семьях чайлдфри практически не котируются, по крайней мере, в том формальном "традиционном" виде, в котором чайлдфри представляют их для себя.

Однако, если учесть то, что обязательным условием создании семьи наши респонденты обязательно указывают схожесть взглядов и для формирования солидарности в семье, ее единства, им необходима регулярное символическое доказательство общих ценностей и представлений о семье. И если это доказательство не происходит через следование определенным ритуалам, каким образом чайлдфри подтверждают свое единство? Если в традиционной семье в их представлении это доказательство проявляется в исполнении предписанных ролей - "хорошая жена - хорошая хозяйка и мать" и т.д., но в случае семьи чайлдфри подтверждение происходит как-то иначе, поскольку в их быту предполагается подчеркнутая "свобода". Проанализировав описания чайлдфри своей повседневности, мы можем предположить, что подобное подтверждение в их случае может выполняться через совместную рефлексию отношений, как личную, так и коллективную. Использование в лексике чайлдфри таких понятий, как "абьюз", "токсичность", указывает на их достаточно пристальное знакомство с психологическими сторонами отношений и фокус на создание наиболее комфортных отношений, не опирающихся на традиционные культурные правила, но апеллирующие к ценностям отдельной личности и ее самочувствию в семье. Можно предположить, что такого рода осознанный анализ своих отношений, открытый и разделяемый обоими партнерами, может выступать в качестве символического действия. Однако это действие закрытое, оно не всегда может проявляться внешне и давать партнеру уверенность в том, что о его комфорте заботятся только в случае совместной рефлексии и проговаривания этого анализа.

Описывая свое времяпрепровождение дома, чайлдфри отчетливо разделяют обязанности, которые они должны выполнять по дому в независимости от личных желаний, по условному договору, и непосредственно персональный отдых, что демонстрирует их восприятие семейного пространства как общего, а не индивидуального. Это уже указывает на рассмотрение чайлдфри своего быта как наполненного не только эгоистическими действиями, но и общими, определенными моральными обязанностями, что приближает их союз к семье как таковой. Помимо этого, подобное отношение указывает и на существование в поле общего быта особых действий, связанных с семьей, которые в используемом нами подходе можно предположить как некие символические действия. Однако то, что в первую очередь упоминается по возвращению с работы, относится скорее к личному отдыху, в большей степени затрагивая обязанности и относятся к установлению личного комфорта:

"Обычно мы приходим вместе, но бывает, что муж раньше меня. Если вместе, то я пойду разогрею покушать и тут мои обязанности заканчиваются. Дальше я тюленюшкой лежу на диване" (жен, 27, 2017).

Такая расстановка приоритетов может указывает на индивидуалистические ориентиры каждого из членов семьи в отрыве от семейного "целого", что частично подтверждает исследования С. Голода общего изменения российской семьи и переориентацию ее на личную реализацию, о в отрыве от ее бездетности.

В случае упоминания включения в общий быт, первым приоритетом после личного отдыха становятся действия, связанные с общей ответственностью: это уход за питомцами, а также выполнение домашних обязанностей. Однако говоря о регулярности этих действий, повторение в случае которых могло бы указать на большее символическое значение этих действий для чайлдфри, респонденты отвечают неопределенно. Интересно то, что распределение повседневных дел в семье чайлдфри зачастую связано с постоянным вопросом, кто что делает по дому:

"Не то, чтобы прям традиции, много мелких устаканившихся привычек, наверное. Генеральная уборка, например. В новый год мы по скайпу общаемся с родителями, а потом заказываем роллы и вдвоем играем в героев, не выходя на улицу" (жен, 30, 2017).

Причем это распределение не имеет четких разграничений - ни у кого из членов семьи нет "программы" его обязанностей. Описывая решение вопросов в быту чайлдфри отдельно упоминают даже не сами дела и то, кто чем занимается по дому, но то, как они обсуждают эти дела и их исполнение. В ответах респондентов неоднократно упоминается диалог между ними и их партнерами, в ходе которого они каждый раз перераспределяют границы собственных обязанностей, иногда в форме "очереди", подразумевающей некую справедливость, иногда с помощью особых предназначенных для этого игр. Неясность же в распределении ролей в хозяйстве и отсутствие фактических семейных традиций отчасти порождает у некоторых респондентов чувство неуверенности и стремление к целенаправленному созданию более жестких ритуалов и традиций: "Я очень ценю такие штуки - возникает ощущение налаженности жизни" (жен, 35, 2017).

Ритуальные действия в семье чайлдфри таким образом в наименьшей степени проявляются в установлении жесткой структуры бытовых обязанностей, которую мы могли бы предположить в качестве одного из факторов, имеющих символическое значение, следуя рассуждениям Дюркгейма о символичности действий, окружающих ные идеи. Единственный постоянный и принципиально важный для респондентов элемент, позволяющий нам как исследователям приблизиться к выявлению в повседневности семьи повторяющихся символически окрашенных действий, это те самые обсуждение того, кто чем занимается в быту: "Что-то поделено, а что-то, кто проиграл в какую-нибудь игру, тот и делает. Или просто если другой устал или не может и попросил потому что ему лень" (жен, 30, 2017).

Отчасти роль ребенка перекладывается членами семьи на питомцев, что нельзя трактовать как своеобразную "замену" питомцами ребенка в семье. Однако наличие живых "членов семьи" в общем доме позволяет чайлдфри чувствовать некую общность этой ответственности: "Кот - главный член семьи! Вокруг него крутимся уже все мы…" (жен, 24, 2017).

Можно сказать, что в семье чайлдфри подтверждение общих ценностей происходит через постоянный диалог, свободное взаимодействие, призванное подчеркнуть важность личного комфорт и свободы членов семьи. И это взаимодействие в меньшей степени связано с организацией хозяйства и быта. Однако подобная свобода в ведении хозяйства, с другой стороны, могут являться символической демонстрацией ценности личности и рациональности как ведущих ориентиров в семье.

Из полученных данных также можно сделать заключение, что семье чайлдфри свойственна игровая смена ролей, постоянное взаимодействие и необходимость создания диалога, в котором каждый из членов семьи защищает собственную личность (и ее способность выполнять задачи). Постоянное создание ситуации диалога привлекает внимание как к интересам каждой личности, так и к важности этого взаимодействия самого по себе. Строгие правила и роли воспринимаются как угроза свободе личности, равно как и формализованные семейные традиции. Символические действия в семье, где мы предполагаем индивидуализм как ведущую ценность, вокруг которой по логике модели М. Мосса, должны подчеркивать уважение к мнению партнера, должны подчёркивать его свободу, а также стремление к общению и контакту с ним. В роли таких действий выступает совместный досуг, вплетенный в повседневность и рефлексия отношений. Пытаясь описать важные с точки зрения семьи действия, чайлдфри упоминают привычки, быт, связанный с общением:

"Не то, чтобы прям традиции, много мелких устаканившихся привычек, наверное. Генеральная уборка, например." (жен, 27, 2017).

С начинающей формироваться в ходе анализа построения бытовых отношений между чайлдфри сакрализацией общения как одного из главных критериев включения в семью, соотносятся также прямые ответы респондентов о включении человека в семью, его идентификации со своей группой: "Мой основной критерий включения в семью - долгое постоянное общение" (жен, 32, 2017). Необходимость постоянно подтверждать свое отношение к семье посредством постоянного общения придает любому родственному взаимодействию ритуальный смысл.

Отказавшись от предположения о строгих искусственных ритуалах, "семейных традициях", призванных формировать солидарность в семье, мы можем проследить формирование как символически окрашенных действий самого факта взаимодействия и рефлексии общения между членами семьи. Соответственно, первой предполагаемой нами ценностью, подтверждаемой кроме того прямым указанием самих чайлдфри, а значит реализующейся не только на словах, но и на практике, является ценность взаимодействия, общения между членами семьи.

Можно сказать, что "семейные" мероприятия практикуются в семьях чайлдфри нечасто и скорее относятся к поддержанию отношений между партнерами, нежели с родительской семьей. Это может быть связано с желанием дистанцироваться и фокусе на психологическую поддержку родителей, которая не обязательно требует физического присутствия и специальных мер по организации общего досуга. "Традиции" как таковые внутри собственной семьи чайлдфри не выделяют: вероятно, потому что им не требуется специальные события, чтобы ощутить сплочение. Также вполне вероятно, что такую позицию чайлдфри занимают исходя из желания намеренно уйти от понятия "традиции", в которых видят признак устаревшей модели семьи, от которой пытаются отделиться. Они постоянно находятся во взаимодействии друг с другом - в отсутствии четких "ролей" и предписаний, каждое событие - повод для общения. В таких семьях ритуальными становятся совместные развлечения, ведение хозяйства и просто привычки.

Кровнородственные отношения в представлении чайлдфри не являются ключевым фактором для построения семьи, что еще раз подтверждает ориентированность на взаимодействие и эмоциональную близость в отношениях в большей степени, чем на родственные отношения: "Я поняла, что родственниками не рождаются, ими становятся. Я не смогла полюбить сестру, чужие люди мне всегда были ближе" (жен, 32, 2017).

Пытаясь найти что-то, являющееся в семьях чайлдфри ключевым коллективным представлением, я снова возвращаюсь к попытке выявить некоторые ценности и идеи, являющиеся образцом при построении семьи. И снова обнаруживаю достаточно ясный акцент на внимании к человеческой личности и взаимодействии в семье: "Мы более сконцентрированы друг на друге. И это общение равных; нет членов семьи, которые нуждаются в постоянной опеке и заботе" (жен, 30, 2017).

В данной цитате важно то, что респондентка определяет то, чем отличаются ее отношения в семье от семьи традиционной (поскольку редкий человек признается, что его семья была создана не "по любви", а из иных соображений). А именно: отсутствие неравного обмена в семье. На идее этого обмена, позволяющего обоим партнерам реализоваться как в отношениях, так и отдельно друг от друга, фокусируется внимание и в описании отношений в фактической собственной семье. Если рассматривать эту реакцию с точки зрения выбранного нами подхода к рассмотрению сущности семьи через нахождение сакральных ценностей, общих для всех людей, принимающих соответствующую культурную модель, можно предположить, что такая резко негативная реакция связана с притязанием такого положения дел на одну из важнейших ценностей в понимании семьи чайлдфри-людей: на ценность индивидуального развития и рациональности. Однако это не единственное, на что обращают внимание респонденты в описании своих отношений и их отделении от "типичного" устройства семьи. Анализируя описание выполнения семейных обязанностей в быту чайлдфри, помимо требования "свободы" от четкого распределения ролей, мы видим достаточно четкий акцент на восприятие семьи как пространства "обмена" ресурсами, который должен быть справедливым. Вокруг оценки данной справедливости выстраиваются действия членов семьи чайлдфри. Учитывая это, можно предположить, что одной из идей, вокруг которых формируется взаимодействие в семье чайлдфри является идея реципрокного, справедливого обмена, отчасти рационализированного, что роднит чайлдфри семьи с выделяемым современными исследователями семьи концептом супружеской семьи, нацеленной на развитие каждого из ее членов:

"Созданная нами с мужем семья в высоком приоритете, во-первых, мы в одном направлении профессионально развиваемся, во-вторых, в личных делах друг друга поддерживаем, мы можем жить друг без друга, но вместе интереснее и продуктивнее" (жен, 30, 2017).

Однако, принимая во внимание данное предположение, нельзя быть уверенным в том, что описание респондентами своего быта объективно и проговариваемое "равенство возможностей" действительно таким является. Неравенство и определенные ограничения в семейном укладе могут быть неосознанными и воспринимаемыми как должное. Именно для снижения подобных рисков мы изучали не только описание представлений о семье, но и описание самого быта в своих интервью.

Рассуждая об устроении своей семьи, респондентка подчеркивает собственную автономность, идея "растворения в семье" явно не соответствует ее представлению о правильных отношениях. Как уже было упомянуто, в описании своей повседневной семейной жизни, чайлдфри первым делом обращают внимание именно на себя и свои потребности в этой жизни - ситуативность распределения обязанностей связано с самочувствием члена семьи, также в распорядке дня выделяется время на личные дела и хобби каждого члена семьи.

Это снова актуализирует предположение о сакральности идеи личностного развития и свободы в семье чайлдфри, срощенной с пониманием семьи как возможности совместного более эффективного развития. Данная идея совмещается с рационализацией семейного быта. Так, описывая свой опыт взаимодействия с детьми, чайлдфри делают особый акцент на детях как угрозе устоявшемуся порядку, комфорту. Более того, вмешательство "третьей" стороны в справедливый обмен между партнерами особенно подчеркивается и на материальном уровне как угроза возможности личной реализации и материальному обеспечению: "В моей тихой двушке, которую я так долго ждала, появится кто-то, кто вырастет и у меня все отнимет. А сначала отнимет деньги, здоровье и время" (жен, 37, 2017). Учитывая расставление акцентов в описании своего опыта респондентами, мы можем выделить еще одну черту семьи чайлдри - это рационализация отношений, отчасти вязанная с ценностью справедливого обмена. Этот обмен в быту происходит постоянно, проявляясь в характере распределения обязанностей, материального обеспечения семьи, решения общих проблем.