Роль тьютора как индикатор ожиданий родителей от обучения детей в частной школе (на примере "Хорошколы")

1.1 Социализация

Освещение теоретических концептов данного исследования будет начато с работ Чарльза Кули, автора теории социальной самости. Изучая формирование концепции собственного восприятия и восприятия себя, Ч. Кули пришел к выводу, что восприятие себя и самоопределение человека невозможно без взаимодействия с другими, формулирующими и формирующими определенное отношение к самоопределяющейся личности, ее качествам, поступкам. Термин «Зеркальное я», введенный Ч. Кули, означает своего рода проекцию реакций других людей на наше собственное поведение. Такая проекция является для автора важнейшим инструментом конструирования мнения о себе и создания собственной системы координат, способствующей оценке того или иного действия. Представление о том, что видят в нас другие; представление о том, как реагируют другие на то, что они видят; наша реакция на воспринятую нами реакцию - в совокупности составляет социальную самость [Кули, 1902]. То есть, концепция самого себя есть производная от представлений других, с которым личность взаимодействует.

Отсюда следует еще одна важная мысль: реально значимо не то, что в действительности думают о личности другие, а то, как личность представляет отношение к себе. Именно интерпретация поведения других формирует самооценку и позиционирование личности [Кули, 1902].

Джон Герберт Мид, развивавший идеи Чарльза Кули, также пишет о том, что переживания индивида относительно себя самого, его самоопределение во многом конструируется из точек зрения других людей, окружающей его социальной группы, при чем речь может идти как об обобщенном мнении, вписывающемся в ценностную систему группы, так и об отдельных точках зрения. То есть, первичной является объектная позиция для самого себя, проявляющаяся к по отношению к себе как по отношению к другому. Свое действие встраивается в общую систему по тем же принципам, что и действие другого встраивается в общую систему группы - со стороны, из позиции внешнего наблюдателя, из обобщенной или усредненной позиции группы («обобщенный другой»). И только когда индивид проживает внутри ценности и идеи группы, когда он принимает их как свои, он выходит в объектную позицию [Мид, 1934]. Значит мир в общем и представления о себе в частности, как бы изучаются индивидом через реакции других. Таким образом, по Миду «Я» возникает в социальном опыте. В связи с этим в концепции Мида существует деление на «I» объектное и «Me» субъектное как две составляющих дискурса о себе. Их гармоничное взаимодействие дает возможность личности действовать согласно собственным интересам и целям, опираясь на знания о том, чего ожидают и как оценивают эти действия другие люди, обобщенные другие.

Бергер и Лукман в своей работе схожим образом рассматривают механизм самовосприятия. Так, они пишут о том, что, будучи непосредственно вовлеченной в действие, личность оказывается объективированной и отождествленной с этим действием, что дает почву для самоидентификации рефлексирующей составляющей «Я». Объективирование же действий других ведет к формированию социальных ролей, иначе говоря, типов деятелей [Бергер, Лукман, 1966].

Продолжая идею Кули о важности принятия различных социальных ролей детьми, для осознания совей роли и места в социальной системе [Кули, 1902], Мид создает концепцию поэтапного формирования личности в процессе присвоения и отыгрывания чужих ролей. Само осознание «обобщенного другого» происходит через принятие социальной роли, проживание социальной роли [Мид, 1934]. В данной работе ролевая теория Джоржда Герберта Мида интересует нас в большей степени с точки зрения конструирования идентичности, однако, будет важна она и на этапе анализа, в отношении социализации. Основываясь на этом, выделим ключевую в данном контексте мысль: социальные роли являются системой ожиданий, конструируемых в совокупности как обществом, так и самим носителем роли, играющем ее в ходе взаимодействия с другими.

Мид подчеркивает, что конструирование собственной идентичности, через представление о другом, невозможно без принятия роли этого другого, без создания собственной системы представлений о его месте, качествах, ценностях и установках в обществе [Мид, 1934]. «Организованное сообщество (социальную группу), которое обеспечивает индивиду единство его самости, можно назвать обобщенным другим. Установка обобщенного другого есть установка всего сообщества» - пишет Мид [Мид, 1934]. То есть роль индивида есть его представление о себе, сформулированное посредством принятия роли обобщенного другого, характеризующейся обладанием установками всего сообщества в целом.

1.2 Социальные роли

Мертон, развивая идею социальных ролей пишет, что система социальных статусов и ролей, которыми обладает индивид, помогает соединить воедино социальные ожидания, ему предписываемые, и реальные модели приспособления и их реализации [Мертон, 1949]. Важно уточнить, что исполнение роли неформально регламентируется ролевыми ожиданиями участников ролевого набора и ролевыми требованиями, закрепленными в социальных нормах, применимых к обладателю данного социального статуса. Парсонс же отмечает, что личность интерпретирует реакции других на свое поведение, что и ведет к реорганизации действий и в конечном счете служит основанием формирования социальной роли [Парсонс, 1937].

Социальный статус может включать в себя и нести за собой несколько социальных ролей, для чего Мертон вводит понятия «ролевого набора» [Мертон, 1949]. Следует при этом разделять понятия «множественности ролей», вызванное различными статусами человека («набором статусов»), и понятие «ролевого набора», в рамках которого раскрываются, например, практики поведения с различными людьми, обоснованные одним и тем же социальным статусом.

Существование такого набора наборов, его имплицитное понимание и реализация участниками социальных отношений, для Мертона выступает одной из важных категорий, организующих социальную структуру и социальный порядок в целом. Так, важной задачей для него является определение способов комплементации социальных ролей внутри одного ролевого набора. Он подчеркивает, что для реализации такого рода комплементарности и осуществления ролевых ожиданий, в социальной структуре существует несколько схем:

различная интенсивность ролевых ожиданий разных членов ролевого набора по отношению к одной и той же роли;

изоляция ролевой деятельности от наблюдения членов ролевого набора, имеющих определенные ожидания по отношению к данной роли;

социальная солидарность и поддержка обладателей схожих статусов и ролей;

сокращение ролевого набора и распад ролевых отношений [Мертон, 1949].

Необходимо также выделить стратегии приспособления личности к ситуации ролевого конфликта, которые осуществляются посредством:

а) рационализации ролей (своего рода самоубеждение в неверности или отсутствии необходимости той или иной социальной роли);

б) разделения ролей (отказ от одновременности отыгрывания разных ролей);

в) адаптации ролевых ожиданий к реальным возможностям, путем трансформации практик (на основании чего важно разделять реальное ролевое поведение и ролевые ожидания [Мертон, 1949].

У членов ролевого набора, существуют отношения не только с обладателем роли, но и друг с другом. При этом, их социальные ожидания в отношение данной роли могут быть различны, но они должны быть непротиворечивы, для обеспечения эффективности социальной роли. В случае же отсутствие комплементарности таких ожиданий, возникает остаточный ролевой конфликт у обладателя социальной роли, к которой предъявляются ожидания, вызванный дезинтегрированными социальными ожиданиями [Мертон, 1949].

Парсонс, в своем подходе к изучению социальных ролей выделил ряд категорий, на основании которых формируется, и которыми описывается любая социальная роль: способ получения, масштаб проявления, уровень формализации, мотивации и эмоциональности [Парсонс, 1937].

Бергер и Лукман отмечают, что роли институционально обусловлены и исполнение действий, связанных с ролью, есть ее принятие индивидом, а также принятие в качестве личного опыта институциональных схем социальной реальности. «Играя роли, индивиды становятся участниками социального мира. Интернализируя эти роли, они делают этот мир субъективно реальным для себя» [Бергер, Лукман, 1966, 122].

1.3 Символический интеракционизм

Основоположником идей символического интеракционизма является Джордж Герберт Мид. Рассуждая о социальном действии, важное значение он придает символам, посредством которых происходит взаимодействие, инкорпорированным, например, в жестах. Их, в свою очередь, он делит на значимые, являющиеся базисом осмысленного взаимодействия, и незначимые, реализуемые по схеме импульс - реакция [Мид, 1934]. Взаимодействие посредством манипуляции символами является для Мида неотъемлемой составляющей социального взаимодействия, которое в свою очередь является главной характеристикой общества в целом.

Ключевой фигурой в развитии символического интеракционизма является Герберт Блумер, систематизировавший идеи Мида. Блумер воспринимает общество, как непрерывный процесс взаимодействия, а все формы социальных отношений производными деятельности [Николаев, 2007].

Его концепция основывается на трех основных предпосылках:

принципиальная важность значений, приписываемых вещам и событиям;

нестабильность и неуниверсальность таких значений, модификация их в ходе интеракций;

использование и изменение значений в ходе их интерпретации индивидами [Блумер, 1969]

Поясним, что принципиальным для Блумера является тот факт, что значения не предписаны объектам и действиям, они социально конструируемы и производятся индивидами в ходе интерпретации, являющейся творческим процессом и ведущей к организации и реорганизации социального пространства. «Формирование значений -- это развивающийся коммуникативный процесс, в ходе которого индивид замечает предмет, оценивает его, придает ему значение и решает действовать на основе данного значения» [Блумер, 1969, 176].

Возможность коммуникации посредством символов и их интерпретации, а не прямых значений и действий, является для Блумера принципиальной особенностью человеческой природы, а формирование значений - ключевым параметром возникновения и осуществления действий. Так, концепция символического интеракционизма рассматривает взаимодействие людей в динамике социальных отношений как процесс производства смыслов и интерпретации значений, транслируемых в ходе интеракций. Универсализация же интерпретаций значений служит формированию социального порядка [Блумер, 1969].

1.4 Социальное конструирование реальности

Важно также коснуться концепции Бергера и Лукмана о социальном конструировании реальности, ставшей фундаментом социологии науки. Согласно данной концепции, знание субъективно и является продуктом социальных интеракций, зависит от наблюдателя, от социального и исторического контекста. Реальность конструируется в ходе социальных отношений и является производной знания, возникающего в ходе социальных взаимодействий и разного рода коммуникаций. Бергер и Лукман подчеркивают, что в отличие от животных, человек не обладает инстинктами, способными организовать взаимодействие в обществе, модели такого поведения конструируются в ходе множественных интеракций [Бергер, Лукман, 1966, 82].

Взаимодействие в обществе типизируется посредством хабитуализации, то есть превращения действия в привычный порядок, его опривычивания, что является необходимым основанием возникновения институциональных систем. Восприятие же и понимание таких привычных типизированных схем действий происходит в процессе интернализации, которая служит основанием для уникального, субъективного формирования личности [Бергер, Лукман, 1966]. Понимание типизированных действий, схем действий, ведет к возникновению разного рода социальных ожиданий, направленных на окружающих, и задающих деятельность индивида.

Объективация ожиданий и субъективных значений способствует социальному конструированию повседневной реальности, посредством создания институализированных систем, способствующих формированию социального порядка. Иначе говоря, «социальный порядок в каждый момент:

(1) сложился как продукт прошлой деятельности;

(2) (вос)производится через текущую деятельность» [Николаев, 2007, 126].

Важным для данной концепции также является понятие «легитимации», необходимой в случае, если институт не поддерживается хабитуализацией и уникальным восприятием агентов. Легитимация же, путем когнитивного и нормативного аспекта, свойственных соответственно внутренним побуждениям и внешним принуждениям, обосновывает социальный порядок [Бергер, Лукман, 1966].

1.5 Социология организаций

Существование организаций, дифференцированных и широко распространенных во всех сферах коллективного взаимодействия, является одной из отличительных черт современного общества с точки зрения социальных наук. Важно понимать, что такие социальные системы являются не просто совокупностью отдельных агентов, но полноценными действующими субъектами. На сегодняшний день существуют различные дефиниции понятия организация, вызванные сложностью выделения такого специфического подтипа как организация из многообразия структурированных социальных общностей.

В данной работе, мы в первую очередь можем говорить о школе в целом, как об организации. Однако, необходимо прояснить, что школа является полем взаимодействия для множества различных служб и кафедр, являющихся также взаимодействующими организациями, в силу раздробленности школы как организации в целом, характерной для начала работы учреждения. Важно также, что «хотя определенной чертой организации служит формальная организация коллектива, научный интерес к ней вызван тем, что развивающаяся в ее рамках социальная структура с неизбежностью лишь приближенно совпадает с официально установленными формами» [Блау, 1964]. То есть, система неформальных норм является отдельной уникальной системой, характерной для любой организации. В рамках данной работы это положение является одной из отправных точек изучения неформальных практик тьюторской службы и их предпосылок.

Вероятно, наиболее известной работой, связанной с анализом организационной структуры, является работа Макса Вебера и его теория бюрократии. Согласно ей, бюрократия обладает следующими чертами:

четкое разделение труда и высокая степень специализации, из чего следует также и высокая степень квалификации работников;

пирамидальная, иерархическая структура власти;

строгое регулирование решений и действий посредством жесткого регламента, системы правил и инструкций;

существование административного штата, обеспечивающего функционирование организации;

безличность, беспристрастность и полная унифицированность действий;

структурно обоснованная система продвижения работников по карьерной лестнице [Вебер, 1925].

Одно из двух основных направления критика Веберовской концепции бюрократии состоят в его идеализированном отношении к бюрократии и пренебрежении изучением ее дисфункций. Так, по мнению Мертона, неизбежным следствием возникновения бюрократической организации является понижение ответственности работников за конечный результат, который со временем смещает цель работы в сторону воспроизведения бюрократии. Мертон отмечает, что тотальная зарегулированность системы ведет к атрофированию возможности и желания принимать решения со стороны работников, что в конечном счете ведет к абсолютной потере творческого начала в рабочем процессе, без которого невозможно развитие [Мертон, 1957].

Второй контраргумент касается пренебрежения Вебером неформальными отношениями и не регламентируемыми практиками, развивающимися в формальных организациях. Блау, ссылаясь на Бернарда, отмечает принципиальную важность возникновения неформальной структуры организации: «процедуры, формально устанавливаемые в организациях для достижения поставленных целей, регулярно создают трудности для осуществления другой деятельности, а неформальные шаблоны, возникающие обычно для преодоления этих трудностей, часто ведут к коренной перестройке функционирования» [Блау, 1964].

Ранние, и на сегодняшний день наиболее популярные подходы к анализу организаций базируются на субстантивистской концепции, опирающейся на два ключевых типа: самовоздействие и взаимодействие. Так, для классиков социологии, таких как Вебер и Парсонс, понятие самовоздействия организационной структуры, характеризующегося независимостью развития, оказывается приоритетным. Для более поздних реляционных подходов характерен упор на взаимодействие организаций в рамках культурной системы и сетей трансакций. Так, принципиально важными параметрами оказывается степень замкнутости или открытости организации, степень рациональности конструирования организации для достижения целей.

Одной из ключевых фигур в реляционном подходе к анализу организаций является Карл Вейк, обосновавший значимость изучения организации не как юридического образования, а как набора взаимодействий, неотделимого от трансакционных контекстов. Он приходит к тому, что объяснения требуют не статичные формы, наблюдаемые исследователем, и не исторически-значимые вехи структурных изменений, а события и процессы, формирующие структуру [Вейк, 1969].

Вслед за Вейком, Гидденс говорит о необходимости переосмысления понятия «структуры» как «структурирования», то есть непрекращающегося создания и воспроизводства ресурсов, правил или схем [Гидденс, 1984]. С точки зрения институционализма, организации предстают как продукт культурного строительства системы, вызванного стремлением к повышению рационализации. Для большинства подходов к изучению организаций, важную роль играет «повествовательный» характер анализа, интерпретирующий организации как непрекращающиеся интеракции между акторами, формулирующими и осуществляющими намерения, ведущие к достижению коллективной цели [Скотт, 2005].

Экологический подход в социологии организаций, делает упор на анализе эффектов окружающей среды, посредством адаптационной перспективы, согласно которой управляющие или доминирующие коалиции осуществляют мониторинг среды существования на предмет возможных опасностей и путей развития, на основании которых формируют структуру и направление развитие организации. Адаптационная перспектива во многом свойственна управленческим теориям, для которых существенным оказывается влияние окружения и обстоятельств на выбор стратегий развития и принятие управленческих решений [Ханнан, Фримэн, 1977].

Питер Блау отмечает переход от неформальных договоренностей через имплицитные соглашения к формальным правилам, как один из важнейших факторов конструирования и координирования формальных организаций. Коме того, важным аспектом является стремление к индивидуализации, формированию неповторимой идентичности, свойственной системе вне зависимости от смены состава и изменений в структуре. Он отмечает также, что для становления формальной организации необходимо выполнение одного из двух условий: разделение всеми членами организации общих интересов; наличие подгруппы, способной принудить или замотивировать остальных членов организации к эффективной работе.

1.6 Символический интеракционизм в социологии организаций

Переходя к символическому интеракционизму в социологии организаций, необходимо рассмотреть работу Питера Холла «Interactionism and the study of social organization». Ссылаясь на более ранние работы Эверетта Хьюза, он пишет, что изучение любого социального явления «требует наличия закрытых и чувствительных наблюдений на месте. Никакое явление не может быть понято с точки зрения самого себя: оно должно быть сформулировано с помощью более крупного общества» [Холл, 1987, 2]. Хьюз выступал сторонником изучения периферии и границ формальных социальных групп, как способа прослеживания их отношений с окружающей средой и другими субъектами социальных отношений [Хьюз, 1955 по Холл, 1987].

Питер Холл занимается изучением сложных форм согласованных действий, путем рассмотрения организационных взаимодействий в более широких коллективных контекстах. Согласно его подходу, изучение структурных форм и систем социальных действий необходимо начинать на микро-уровне взаимодействий, поскольку именно взаимодействие, по его мнению, является базовой единицей социального порядка и его изучение обеспечивает фундамент для трактовки локальной конвенции или практики на основании анализа сил ее формирующих.

В своей деятельности он опирается на работы таких исследователей как Беккер и Фолкнер, занимавшихся изучением становления схем и конвенций путем восхождения от конкретного взаимодействия на микро-уровне, к макро-социальной реальности. Холл оперирует понятием «арены», имея в виду контексты, в которых происходит взаимодействие акторов, коллективное действие. Под согласованными заказами он понимает некие социальные формы, выстроенные вокруг определенного социального феномена или процесса, с учетом исторических, ресурсных и структурных ограничений [Холл, 1987].

Холл дополняет определение Беккера, говоря о социальной организации как о воспроизводящейся сети коллективных действий, в которой два и более акторов объединяют свои направленные действия, ориентируясь друг на друга, посредством жестов и сигналов. Он отмечает необходимость установления связи между ролевыми отношениями и социальными структурами.

Говоря об интеракционизме в социологии организаций, нельзя не коснуться метафоры «договорного порядка», делающей акцент на процессуальном, трансформирующемся во времени характере взаимодействия участников договорных отношений. В работе «Метафора «договорного порядка» как исследовательская перспектива в социологии организации?» Чириков, ссылаясь на Стросса, подчеркивает, что «основания согласованного действия (социального порядка) должны постоянно воспроизводиться, или, другими словами, быть выработанными [Стросс и др., 1963: 148 по Чириков, 2009, 4].

Таким образом организация выступает как не статичный продукт интеракций, подверженный постоянном трансформациям под влиянием воспроизводящихся действий. А социальный порядок социальный порядок в таком случае «предстает как общность правил и категоризации?, закрепленных в знаках и значимых символах, которые являются одновременно и его основой, и ресурсом для изменения в ходе переговоров» [Чириков, 2010, 162].

Так, в символическом интеракционизме, применительно к изучению организаций, одна из важнейших ролей отводится понятию переговоров, позволяющих агентам взаимодействия осуществлять синхронизацию и адаптацию целей и способов их достижения. Важным здесь опять-таки является контекстуальное рассмотрение и ориентация на предшествующий опыт, под влиянием которого как раз и происходит трансформация практик. Отметим, что понятия переговоров не стоит воспринимать буквально, как формально зафиксированную встречу по обсуждению заранее оговоренных вопросов. Переговорами в данном контексте есть широко понимаемое взаимодействие агентов, сфокусированное на предмете и форме коллективного действия.

Холл отмечает, что общение является одновременно как одной из задач взаимодействия, так и его вспомогательной единицей. Коллективная деятельность зачастую не является прямым вербальным взаимодействием, следовательно, общение выступает как способом построения интеракции или решения возникающих конфликтов, так и формой, оказывающей влияние на сам предмет взаимодействия. Избегание агентами адаптации к возникающим запросам среды и контрагентов, стремление к изоляции и автономизации практик является, по его мнению, одной из причин возникновения конфликтов в коллективной деятельности [Холл, 1987].

Коллективная деятельность осуществляется путем воспроизведения конвенций и практик, адаптированных по мере возможности для достижения цели деятельности. Критически важным здесь является рассмотрение интеракций во временной перспективе, как цепи взаимосвязанных и последовательных реакций агентов на действия друг друга. Холл подчеркивает, что «временность» служит матрицей действия, а исторический контекст - основой для понимания происходящего [Холл, 1987, 16]. Таким образом, контекст социального явления необходимо рассматривать в двух плоскостях - как в сторону расширения зоны феномена, выхода на периферию и за границы, так и в сторону углубления во временной перспективе.

Итак, важными основаниями для существования организации является наличие некой социальной группы, объединенной некими целями и неформальными связями, стремящейся к осуществлению этих целей и выживанию системы. Ключевыми идеями данной парадигмы является изучение совокупности действия, процесса и контекста как триединства составляющих любого социального феномена.

Властные отношения в организациях с точки зрения интеракционизма также не являются данностью и рассматривается в перспективе посредством изучения переговоров, в следствие того, что они также подвержены контекстуальности и не могут быть гарантом выполнения формальных норм. Особенно подвижны властные отношения оказываются в начале жизни организаций или в период структурных перестроений, когда отсутствуют жесткие конвенции.

Чириков также подчеркивает применимость к анализу организаций ряда концепций Мида, таких как «значимые символы» и «значимые жесты», служащие выработке уникальной системы способов взаимодействия конкретной социальной группы; понятие «обобщенного другого», использующееся для рассмотрения социализации агентов внутри организации. Разделение на I и Me также приложимо к анализу организаций: «Структуры, организации и институты (понимаемые Мидом как «усвоенные человеком позиции других, организованные и выстроенные определенным образом») постоянно изменяются, однако они же задают основу для собственного изменения» [Чириков, 2009, 12].

Таким образом, важными характеристиками социального действия, осмысленного в категориях символического интеракционизма являются понятия ситуативности (динамичности и контекстуальности), креативности (творческого характера адаптационных стратегий), перформативности (то есть демонстративности) [Чириков, 2009, 12].

Наконец, важным замечанием Стросса является необходимость рассмотрения организации на двух уровнях. Так, на социальное действие оказывается влияние переговорный уровень, характеризующий ситуативный контекст, а также структурный уровень, задающий более широкие контекстуальные рамки, в которых находит ситуация (Стросс и др., 1963: 148 по Чириков, 2010, 169]. Однако, необходимо отметить сложность проведения границы между переговорными и структурными феноменами, и зависимость определения такой границы от позиции исследователя.

Одной из наиболее важных для данной работы предпосылок является утверждение Зальда и Дентона, с которого они начинают свое исследование по трансформации одной из молодежных волонтерских организаций: «По мере изменения условий организаций, с учетом потребностей или требований клиентуры, организации должны, если они будут упорствовать, иметь возможность адаптировать цели, структуру и услуги» [Зальд, Дентон, 1963, 214]. Они отмечают, что в процессе работы некоторые структуры оказываются вынуждены сужать или расширять свои цели, смещать их под влиянием внешних обстоятельств и запросов потребителей.

Обращаясь к благотворительной организации «YMCA» (Young Men's Christian Association), которой посвящена работа Зальда и Дентона, можно проследить, как «YMCA» расширила свою деятельность, начав работать со всеми категориями населения, а не только с молодыми людьми, как в начале пути, во многом уйдя от религиозного контекста и сократив при этом количество направлений работы, по-видимому, не отвечающих потребностям общества.

В рамках данной работы важным является также и тот факт, что данная организация является частично благотворительной. Это существенно постольку, поскольку в случае «Хорошколы», стоимость обучения в 80000 тысяч в месяц, оплачиваемых родителями, в реальности оказывается в 2.7 раз меньше себестоимости обучения одного ученика (из интервью с представителем администрации). Так, руководство школы подчеркивает априорное отсутствие экономической выгоды данного проекта как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе, и приоритет создания прецедента новой образовательной системы в России, развитие новой образовательной культуры и поддержание идеологии. Безусловно, невозможно рассматривать частное образовательное учреждение вне финансового контекста, однако необходимо понимать, что идеологические построения играют не менее существенную роль, чем материальные взаимоотношения. Так, важная параллель состоит в том, что в рассматриваемом в данной работе случае, как и в случае «YMCA», говоря о клиентоориентированности, важным мотивом выступает стремление к удовлетворению потребностей общества, а не сугубо извлечение материальной выгоды.

Работа Зальда и Дентона представляет собой исследование «трансформации и формования организационного характера; пытается определить те особенности, которые дают «YMCA» свои отличительные черты и формируют его способ реагирования на экологические давления и изменения», что является важным фундаментом для работ подобного типа [Зальд, Дентон, 1963, 215]. Так, авторы прослеживают влияние религиозного направления деятельности на мотивацию членов организации и фокусирование производственной энергии, в совокупности с диффузным процессом распространения сообщества, подкрепляемого местными административными единицами. Они выделяют и ряд бытовых, практических аспектов, способствовавших формированию определенной траектории развития, социально-демографический состав членов организации и религиозные воззрения руководства. Весьма важным, оказывается тот факт, что религиозные цели и ценности организации на первых этапах ее существования способствовали широкому распространению зоны влияния, однако в дальнейшем, необходимым для развития и успеха организации шагом была секуляризация сообщества, возможная вследствие светского состава правления «YMCA», что в свою очередь было вызвано необходимостью проникновения в административные структуры и своего рода переплетения директората, для обеспечения лояльности с точки зрения административных структур. Следствие такого перехода к светскому содержанию и целям деятельности, являлось также и изменение направления и содержания реализуемых программ [Зальд, Дентон, 1963]. Эта работа является одним из важных оснований для реализации данного исследования, в ходе которого будет также проделан анализ причинно-следственных связей конструирования системы тьютортсва в «Хорошколе», как организационной формы.

1.7 Образование как услуга

Образовательные реформы, происходящие в России на протяжении последних двадцати лет, привели к существенному росту рынка образовательных услуг, как в области среднего и высшего, так и в области дополнительного образования.

Потребление услуг образовательного учреждения состоит при экономическом рассмотрении состоит в конечном счете в улучшении качества рабочей силы. При этом, специфичность товара «образовательная услуга» заключается в том, что товар производится и потребляется одновременно, при этом производство услуги требует участия в процессе как производителя (то есть преподавателя), так и потребителя (учащегося) [Анисовец, 2012]. Это обусловлено тем, что образовательные услуги состоят из двух аспектов: продукт деятельности, вклад носителя знаний, транслирующего их, и вклад учащегося, заключающийся в приложенных им усилиях, совокупности его знаний, умений и навыков [Попов, 2009]. Поскольку второй параметр связан с деятельностью ученика, а не учебного заведения, качество образования, как услуги, традиционно пропорционально качеству информации, носителей информации и способов ее донесения, то есть квалификации учителя, учебной программе, наличию специальных методик и оборудования.

При этом, оценивание качества образования как услуги происходит посредством контроля количества и качества знаний, полученных учеником [Кожухар, 2005]. То есть, вклад в итоговый продукт производитель вносит лишь частично, оставляя вне своей сферы деятельности ту совокупность параметров, влияющих на успешное получение знаний, которая зависит от учащегося.

Однако, в связи беспрецедентным ростом доли рынка, связанной с предоставлением платных образовательных услуг, возникает необходимость для производителей искать новые способы повышения качества товара. Так, сфера деятельности образовательных учреждений выходит за рамки качественной ретрансляции знаний, начиная осуществлять работу в том числе и с тем набором параметров, которые зависят непосредственно от ученика, в процессе потребления знаний. Таким образом, возникшая в последнее десятилетие в России педагогическая должность тьютора, на экономическом уровне, по-видимому, призвана в том числе повысить качество предоставления образовательных услуг за счет работы с индивидуальными особенностями ученика, совокупностью личных качеств, влияющих на способность к обучению.

Однако, общий тренд к индивидуализации в образовании имеет значительно более широкий спектр потребительских ожиданий, обусловленный как изменением отношения к детству и образованию, так и в целом специфичностью образования как услуги.

Как известно, образование является социально-культурной услугой, удовлетворяющей духовные и интеллектуальные потребности потребителя. При этом, когда речь идет о школьном образовании, заказ на услугу осуществляет, в первую очередь, родитель [Анисовец, 2012]. Потребителем услуги при этом является как родитель, так и ребенок. Рассуждая экономически, цель образования есть увеличение стоимости рабочей силы, путем получения образовательных услуг.

Однако, столь рациональный подход к получению экономической выгоды от образования, не репрезентирует в полной мере ожидания общества в этом отношении. Изменения, происходящие в сфере образования, безусловно являются производной социального заказа общества по отношению к данной услуге, все больше наполняющейся рядом смыслов и функций, не относящихся к передаче знаний. Необходимо понимать, что при том, что группой спроса данного товара являются родители, формирующие итоговый образ продукта, социальный заказ, то есть общественную потребность в чем-либо, необходимо рассматривать на нескольких уровнях:

на уровне государства;

на уровне социальной группы, непосредственно заинтересованной в рассматриваемом объекте [Рубина, Айрапетова, 2000];

на уровне личных интересов отдельных агентов.

В контексте строящейся системы, основанной на личном подходе, мы считаем важным учитывать индивидуальные запросы родителей как одну из составляющих социального заказа на индивидуализацию. По-видимому, одной из функций тьюторства является организация учебной деятельности ребенка в соответствии со всеми тремя уровнями социальных запросов.

Однако, необходимо прояснить как соотносятся социальная функции образования и социальный заказ по отношению к образовательной системе. Функции образования обусловлены культурно-историческим развитием и отражают структуру его системы. Социальный заказ, в свою очередь репрезентирует интересы соответствующих групп и обществ, влияя скорее на содержание и организацию процесса, нежели на институт образования [Осипов, Тумалев, 2004].

Так, государственный образовательный запрос транслируется федеральными государственными стандартами и общим вектором развития системы образования (здесь, например, роль тьютора заключается в курировании подготовки ребенка к ЕГЭ). Индивидуальный социальный запрос осуществляется на уровне частных родительских ожиданий от обучения в частной школе.